Возвращение

Лейтенанты приходили и уходили, а Юмичика привычно продолжал заполнять отчёты. Иероглифы у него выходили изящными, ровными, красивыми, на загляденье, хотя вниманием самого Юмичики завладел иной прекрасный предмет. Подвеска. В форме слезы, она переливалась молочно-голубыми гранями, словно туда заключили утренний туман. Солнце золотом горело в сердце этого сизого вороха, и чем дольше вглядываться в него, тем сильнее оно светилось, пульсацией горело, превращаясь не то в кошачий, не то в змеиный опасный глаз с вытянутым аки меч зрачком… — Снова не приняла? — Иккаку плюхнулся на стул напротив Юмичики и подбросил, играючи, подвеску в воздух. — Осторожно! — Его друг перехватил ее и прижал к груди: — Еще разобьешь такую прелестную вещь! — Прелестную, как же. У меня от нее прям мурашки по коже, а испугать меня еще нужно постараться. — Брось. Просто амулет старинный, сильный, наверняка с кучей преданий связан, вот и аура такая. С такой же аурой вошёл в кабинет капитан Шиба. Тоже обросший легендами, древнее всех в Одиннадцатом отряде вместе взятых, он обладал не менее допотопными артефактами из закромов пятого Великого Дома. Его взгляд скользнул по полированной поверхности камня, любовно выложенного на столе лейтенанта, но лейтенанта за ним по-прежнему не наблюдалось. Третий и Пятый офицеры разом напряглись. — Снова не приняла? — Вопрос дня уже вторую неделю. — Ну, а что вы хотели, капитан? — Мадараме закинул руки за голову и принялся балансировать на задних ножках стула. — Вы в ней дыру проделали. Такое сложно забыть. — Я из нее нурэ[1] вытащил и поместил ту дрянь в амулет. Это сильное защитное средство, между прочим. Девчонка, похоже, любитель ввязываться в неприятности. Юмичика чуть усмехнулся, перевел взгляд с командира на украшение и снова обратно. — Вы ею дорожите. — Шиба нехотя поднял глаза от документов на офицера. Тот вновь подтянул подвеску к себе, не скрывая своей страсти ко всяким побрякушкам, которыми обвешивался так часто. — Вещицей этой, — лукаво взглянул Аясегава, — не Ичиго, конечно же. Расскажете почему? Двенадцатый Кенпачи явно не ожидал такого поворота в общении с отрядом, который проявлял к нему не более чем холодное уважение, но двое шинигами перед ним — как пульсирующая сердцевина в том камне, хранили историю и оберегали внутренних демонов Одиннадцатого. Шиба не дожил бы до своих лет, если бы не отличался продуманностью и умением заводить нужные связи, поэтому он подошел к лейтенантскому столу и протянул руку за амулетом. Слеза сверкнула на свету, покачнувшись на не менее ценном шнурке. Когда-то дамы, принадлежавшие крови Шиб, вплетали в семь шелковых нитей одну прядь своих волос, дабы усилить оборонную магию, на чем собственно и специализировался их Дом. — Давным-давно, еще до моего рождения, Король Душ передал Шибам шкатулку с тремя небесными амулетами. Первый предназначался для создания барьера от любых атак противника[2]. Второй даровал исцеление от любых ран. Ну, а этот, — Шиба качнул подвеску еще раз, — служил ловушкой для врага. Иккаку скривился как от съеденного лимона: — Опять эта кидовская чепуха. Мы тут верим только в собственную силу, а волшебством пускай слабаки балуются, да, Юмичика? — Д-да, — его приятель заметно стушевался и, бросив взгляд на часы, живо засобирался, — но у командования сейчас другие установки для отряда, и пропускать углубленные тренировки по кидо высшим офицерам не годится. Шиба внимательным взглядом провел этого шинигами до двери, мельком обдумывая желание провести завтра разведку боем и проверить у своих бойцов техники шикая, но Аясегава тоже что-то держал на уме и, среагировав на новый блеск амулета, кивнул капитану: — Дорогие вещи, как и люди, нуждаются в особой заботе… «Догадлив, черт», — хмыкнул Шиба, оставшись наедине с собой. Не имея привычки долго думать, он сунул артефакт за полочку косоде, оправил подвязанное дорогим поясом хаори, взглянул на себя в зеркало. Право, он готовился как на смотр перед главнокомандующим, хотя цель визита находилась в каких-то пару домов отсюда. Пройдясь пешком, дабы не потерять в шунпо ценную вещицу, Шиба спустя несколько минут осторожно постучал в тяжелую дубовую дверь. — Я не хочу никого видеть, сказала же! — глухо, но с раздражением ответили оттуда. — Возможно, порядки в Готее изменились за последние пятьсот лет, но в мое время лейтенанты бегали за капитанами, а не наоборот. — Я убивала невинных людей, понимаете? — послышался изнутри не то всхлип, не то рык. — Ты была одержима. Нурэ-онна. Это она питалась через тебя кровью и духовной силой тех плюсов. Видимо, ты подхватила ее на Краю и принесла сюда. Нурэ подождала, пока ты окрепнешь и принялась по ночам использовать твое тело для охоты. Я заметил это слишком поздно, но к счастью артефакт Шиб сумел ее пленить. — К счастью?! — Ичиго резко отворила дверь и сунула к нему свое зареванное лицо. — Хотите сказать, что без этой стекляшки вы бы не справились? Вы, легенда Готея и такой прославленный демоноборец?! Ее копия снисходительно хмыкнул, присел на энгава и похлопал на место рядом с собой. Если уж судьбе было угодно, чтобы эта девица стала не только продолжательницей их рода, но и новым хранителем дарованных Шибам магических реликвий, им следовало как минимум объясниться. Как максимум — он должен был обучить ее всему, что знал. Легенда сама, она слишком многого не ведала об их мире, чтобы отображать хотя бы половину истинной силы предков. Старший Ичиго достал из-за пазухи амулет и оглянулся на несговорчивого лейтенанта: — Твое сердце жаждет мести, это ясно, так позволь тебе рассказать подробнее про эту, как ты выразилась, «стекляшку»? Она не без фырка сделала одолжение — села. Без особых эмоций взяла талисман в руки, без интереса осмотрела его быстро с обеих сторон. На секунду ее рот искривила злобная усмешка, и что-то словно демоническое проснулось в ней вновь: — Мне что, лупить этой штукой демонов по голове, хех? — Пустой? — Не в бровь, а в глаз. — Мне говорили, что он менее благородный чем ты. — Зангецу — мой занпакто и дорог мне какой есть. Я не умею в кидо, и как и весь Одиннадцатый отряд полагаюсь лишь на собственную физическую силу и свой меч. — Напрасно. Знаешь, когда я впервые с отрядом попал за Край света, мы рассуждали точно так же. Мы думали, что демоны — просто еще один вид пустых, что удар катаны развеет их прах по ветру и что совсем скоро мы вернемся победителями домой. Тогда, из первой миссии, назад воротился я один. Не потому, что моей рейацу хватало на десятерых и что, как все Шибы, я умел неплохо драться. Нет. Мой отец перед походом нацепил мне на шею амулет. Невзрачный такой тубус, черный камень на алой веревке, «стекляшка», да, подумал тоже я. Однако та штука смогла выдержать барьер против десятков непонятных агрессивных существ; их мерзкие рыла до сих пор преследуют меня во снах, хоть я умудрился истребить их всех из-под щита. Сумел бы я сделать что-то подобное без помощи магии? Навряд. Духовные мечи — это для душ, но что ты будешь делать, если узнаешь, что демоны и боги — немного иная категория? Ичиго нахмурилась. Подвеска в ее руке словно обрела вес, заиграла светом и стала покалывать ощутимым теплом. Ичиго пригляделась. Камешек из мутно-белого вдруг сделался голубым-голубым, как небеса в ее внутреннем мире, и золотистая прожилка в центре дрогнула, чтобы на миг превратиться в страшное женское лицо, искаженное злобой, а потом вновь затухнуть и гореть ровным медовым светом. — Что это? — покосилась Ичиго на командира в надежде всё же, что ей почудилось. — Она умирает там, — не без удовольствия пояснил охотник, и лицо его вмиг сделалось жестким, неприятным, с намеком на садистскую усмешку. — Амулет пожирает демонов так же, как они пожирали людей, аккумулируя всю их силу в очень мощную защитную ауру. Шиба забрал из рук оторопевшей родственницы артефакт и, развязав шнурок, сам повязал оберег ей на шею. Когда-то он спас его двоюродную сестру, прародительницу Шиб по линии этой рыжей катастрофы, которая нуждалась в той самой «особой заботе». По крайней мере до тех пор, пока ему не удастся сделать Ичиго еще сильнее, еще мудрее, еще непобедимее. — Не снимай его, пока не научишься разбираться в существах, которых встречаешь на пути. Она молча кивнула, прижимая амулет к груди ладонью. Теперь она чувствовала как от него исходил покой и ровная сила. Наследие предков, значит. Ичиго долго смотрела в спину удалявшегося капитана. Неужели здесь, в Обществе душ, у нее имелась семья и своя древняя история, которой стоило гордиться?