Возвращение

      — Еще раз!       — Кости зверей, шпиль, кровавый кристалл, стальное кольцо…       — Не смей помогать себе в голос!       — Но я устала! Моя рейацу на нуле…       — Думаешь, демоны дадут тебе передышку? Я говорю, еще раз!       Ичиго чертыхнулась, вытолкнула горячий пар из ноздрей, сложила фигуру из пальцев и зажмурилась. Три часа тренировок. Концентрация сдохла. В старом лесу Восемнадцатого района Западного Рукона отвлекало всё, от усилившегося пения птиц до пробуждавшихся на заре плюсов в деревне за озером.       «Костизверейшпилькровавыйкристаллстальноекольцодвижениеветраспокойствиенебазвукпронзающийземлю!» — скороговоркой. Ичиго сверкнула глазами, но не молнией из рук. Проклятье!..       Капитан Шиба сделался злым. Он не испытывал ни чувства сострадания, ни разочарования, никаких слабых чувств. Словно вытесанный из скалы Сокьоку, он внушал такую же обреченность для провинившихся. Шириной в локоть меч за его спиной не зря напоминал секиру для казни.       — Я знаю, вы сейчас убьете меня, но… — Ичиго не договорила — схватилась за горло. Яркие желтые цепи впились удавками ей в шею, но Ичиго парализовал страх как могли они возникнуть из ниоткуда.       — Пока хрипишь в напрасных попытках освободиться, я проясню один момент. Шинигами изменились, стали самоуверенными, во всем полагаясь на силу своего меча. Рюгецу, — Шиба извлек занпакто из ножен, — несет в себе титаническую мощь тысячелетия, но, поверь, сила мысли быстрее самого разрушительного меча. Рассекай!       Зелено-огненный серп полоснул реальность, и Шиба с усмешкой встретил трещину на плотном стекле защитного барьера.       — Данку без заклинания? Хм. Можешь же, когда хочешь.       Ичиго упала на четвереньки — кидо-путы рассыпались в прах. Следом рухнуло и ее состряпанное из последних сил бакудо. Глотку рвало изнутри от переизбытка воздуха, и Ичиго, дрожа всем телом, как в конвульсиях, вскинула на капитана полный ярости взгляд:       — Я вас ненавижу!       — Любовь необязательна. Я воспитываю себе помощника, а не жену. Если боль и ненависть — то, что делают тебя сильнее, увы, придется тебе еще помучаться, девочка.       — Какой же вы мерзавец! Недаром вас презирает весь Готей!       — Зато от фамилии Шиба у демонов трясутся поджилки. Кстати, тебе нужно вернуть свое родовое имя. Это уже приказ главы клана, к которому ты принадлежишь.       Рыжая шмякнулась на пятую точку, на миг оторопев. Ее отец тот еще придурок, но Куросаки — такой же сильный род, чтобы ими гордиться. Двадцать долгих лет, обремененных испытаниями и подвигами, Ичиго была Куросаки и Куросаки же умерла. Новая жизнь застигла ее здесь как убийца в подворотне, но и с приставленным к виску пистолетом Ичиго не собиралась сдаваться.       — Этому не бывать никогда.       — Тогда ты не сможешь править Домом после моей смерти.       — Хах! Вы считаете, меня это интересует?       — Я полагаю, что твоим генсейским родственникам и друзьям, которые однажды попадут в Общество душ на перерождение, заживется проще при таком покровительстве.       Ичиго будто кто сыпнул песка на зубы. Ее скулы напряглись, и она услышала, как рейацу в истощенных усталостью руках дала новый пульс.       — Продолжим? — оскалился Шиба.       Синее энергетическое копье метнулось в него вместо ответа.       — Неплохо, — капитан увернулся, — может, попробуешь что-то мудрёнее?       Ичиго снова скрипнула зубами, зачерпнула из клокотавшего гневом котла еще порцию силы и подхватила из памяти первое попавшееся — желтое пламя накинулось на правую руку командира.       — Хадо № 32: Окасен! — Голубая сфера тотчас метнулась ему в левое плечо. — Хадо № 33: Соккацуй!       Он стряхнул с себя ее кидо как трупы сожженных от свечи мошек.       — Тридцатый уровень? Серьезно? Слабые атаки — только для разминки. Не доволен.       Его напыщенность, его язвительные замечания, его пренебрежение в глазах — Ичиго почувствовала себя на месте Гриммджоу, которого выводила ее нахальная манера боя. Сама временная шинигами могла стерпеть всё, что угодно, но не насмешки над собой, и в ход пошли все атаки без разбору, все, что ей втирали три месяца каждый божий день.       А он хохотал с ее жалких потуг. Оглушительный звонкий смех торжествующего мальчишки фейерверками рвался из него, доводя остервеневшую девушку до потери последних крох рассудка. Пустой рвался наружу из Зангецу, Зангецу — из Ичиго, и чувство давно утраченной маски вайзарда обрушилось на рыжую голову крупнокалиберным градом. Да как смел он ее недооценивать? Да кто этот старый хрен вообще такой? Да с чего он вздумал устраивать ей Ад в Раю, когда она прошла сквозь тако-о-ое, что ему и не снилось там в его жопе мира?       — Ааа!!! — Из ее ладоней вырвались светящиеся золотые хлысты, и каждый цепкой змеей оплел запястья капитана Шибы. В карих глазах лейтенанта Куросаки плясали демонические огни, а губы на ходу сочиняли: — Когти дракона, след оборотня, глаза нетопыря, там, где ночь теряет звезды, ветки превращаются в частоколы, жгите, цепи, жрите, змеи, тот, кто носит маску из плоти и крови, да проснется сегодня победителем.       В Восемнадцатом районе стихло всё. Иволги, озерная вода, громкие голоса крестьян. На старый лес будто упал Курохицуги и взял в плен время. Оба Ичиго не сводили друг с друга глаз, и эта ощутимая нить напряжения меж них соединяла посильнее кидо-наручий.       — Ты чертовски талантлива, тебе говорили?       Глаза лейтенанта сузились, стараясь проверить на искренность говорившего, и только уловив эхо восхищения где-то там, на самом дне опасно-черных зрачков капитана, Ичиго хмыкнула и убрала заклинание. Чувство восторга тоже накатило на нее — руки как во что-то теплое и мягкое опустили, а она пялилась на свои ладони, не в состоянии описать произошедшее ни мыслями, ни словами. Выходит, из нее таки вышел толк? Выходит, не зря она запоминала компоненты из магии демонов? Выходит, можно просто взять, всего намешать и остановить такого как Шиба даже? Ичиго отказывалась верить в такую сверхъестественную силу.       — Не задирай нос, — усмехнулся командир, минуя ее, чтобы подкинуть поленьев в костер. — Это всё гнев, а сражаться нужно с холодной головой.       Лейтенант крутанулась на пятках и, не скрывая победной улыбки, уселась у огня, хотя холод ее и не мучал. Сатисфакция распирала грудь, хотелось громко смеяться или плакать — из двух одно, — и не терпелось похвастаться перед Рукией, Ренджи, Иккаку, Юмичикой, отрядом…       — Надеюсь, ты не побежишь сразу рассказывать о своих крохотных успехах?       Ичиго нахмурилась — куда и девалась радость. Поражало и раздражало то, с какой легкостью дальний родственник ее просчитывал. Друзья говорили — это всё опыт, возраст, но Ичиго руку дала бы на отсечение, если бы это не демоны научили Шибу читать мысли.       — А это зачем? — буркнула она, когда тот поставил на камни прогреваться какие-то диковинные штуки. С виду они походили на письменные принадлежности, вот только тушь в пузырьке отдавала бликами разноцветной рейацу, а кисть выглядела не мягкой, а как острие копья.       — Считай, это магическое средство передачи информации.       — То есть, адская бабочка уже не катит?       — Адская бабочка даже метра не пролетит за Краем, а этот способ действенен, пока с тебя не сдерут шкуру.       — Пф, многообещающе.       Шиба протянул к помощнице раскрытую ладонь, демонстрируя нарочитое дружелюбие, безопасность, заботу. Эта рука спасла ее от демонов, но эта же рука и боль причиняла ей во время садомазохистских тренировок по кидо. Довериться этому шинигами Куросаки не смогла бы, даже заставляя себя, но по части этих волшебных дел Шиба был непревзойденным мастером. Она вздохнула и отдала ему свою ладонь на расправу.       Нежную кожу вокруг запястья принялись быстро покрывать витиеватыми узорами. Местами чернила жглись, будто проникая в тело до кости, а местами вызывали у Ичиго истерический смех — капитан малевал кистью как перышком водил. Ему вообще этот процесс приносил явное удовольствие. Всегда сосредоточенный, грозный, древний, теперь же с разглаженной складкой меж бровей, живыми глазами и уловимой улыбкой он выглядел ровесником Бьякуи. Чудеса, похоже, излучали не только его пальцы да кисточка.       — А у вас такое есть? — Ичиго с любопытством осмотрела завершенный "браслет".       Шиба кивнул и закатил оба рукава формы по локоть. Рисунки, какие-то черточки и знаки, целые столбцы иероглифов покрывали его руки от запястья и дальше. До Ичиго дошло, что ее татуировка — не красивый орнамент, а тоже письмена. Очередное кидо, как пить дать. Ичиго рефлекторно потянулась сцарапать хоть одну из закорючек, но знала же — не сможет*.       — Фух, ладно, ну и как оно работает? Нужно опять заучить какие-то слова?       Шиба мотнул головой.       — Просто подумать о нужном человеке и о сообщении, что ты хочешь ему передать, а потом прошептать этому кидо.       Внутренний скептик Куросаки проснулся и с огромным подозрением взглянул на капитана. Что, так просто? То есть, если она захочет послать Ренджи, магия сделает это за нее? Рыжая вновь посмотрела на демоноборца, сузив глаза, а потом исчезла и выглянула из-за крайнего дерева старого леса с пакостным выражением лица.       — Кхм. Мое воспитание не позволяет повторять в голос твои мысли, лейтенант, но суть я уловил.       — С ума сойти! Вы всё услышали это в своей голове?!       — Затяни потуже пояс, бесстыдница, — раздалось у шинигами за спиной.       Обернувшись, она не увидела никого — капитан не сходил с прежнего места, но это прозвучал его голос, точно!       Ичиго глянула на свое шихакушо — форма растрепалась в ходе тренировок, и нательное белье едва прикрывало грудь. Щеки Ичиго сделались пунцовыми, руки подтянули полочки косодэ по шею, а глаза вновь вернули неприязнь по отношению к капитану, оказавшемуся перед ней в шунпо.       — Смотрю связь работает в оба конца?       — У нас в роду что, все мужики извращенцы?       — Отнюдь. Просто смутить барышню — лучшее средство для тишины. — Шиба запрокинул голову на дерево, к которому та прижималась, — его ветви, как и многих других, казалось, подпирали небеса. — Этот лес древний, очень древний, когда-то тут жили духи, и я бы не советовал тебе их будить почем зря. Помощники из них — так себе.       У юной шинигами округлились глаза — подобные истории до сих пор не умещались у нее в мозгу, ведь Руконгай она всегда считала тихим местом. Горстка забредших пустых и редкие смуты плюсов не сильно портили тут статистику перерожденцев. Соседняя деревня, к примеру считалась, одной из самых больших даже. Куросаки думала — по причине географического положения, климата или чего-то подобного, но капитан намекал не на это явно. Ее пытливый ум жаждал подробностей.       — Да-да, — Шиба пригладил кору, поиграл на ней пальцами, как перебрал струны, — здешние божества могли залечивать раны, забирать болезни, исцелять от увечий и даже оживлять мертвых. Иное дело — какими становились все спасенные ими…       — И какими же?       — Безвольным кормом для тех же божеств, их куклами или глашатаями. Нужно же приманивать кому-то новых последователей их ядовитого благодеяния?       — Тогда почему бы не вырубать к чертям этот лес?!       Что-то заухало за ее спиной, простонало, зашевелилось в глубокой чаще, заставляя даже победительницу Яхве сглотнуть, вобраться в мурашки и потянуться за Зангецу.       Ее остановила от этого чужая категоричная рука.       — Это не наша война.       — Но они… А как же… Да я бы…       — Нет. Ты всё равно еще не готова.       Шиба развернулся и направился прочь от места, придававшего духовно сильным существам невероятную мощь, но таившего в себе соблазна не меньше, чем тайн. Одних шинигами этот лес сводил с ума, других — доводил до могилы, и только некоторые могли понять его, чтобы противостоять или хотя бы проживать в зыбком нейтралитете.       — Лейтенант?       — Да иду я, уже иду.       — Отдохнула? Тогда продолжим еще раз.       — Еще раз?!       Шиба вернул на себя маску неумолимости, Куросаки захотелось послать его уже прямым сообщением, но в венах ее запульсировала воспрянувшая сила. Что ж, богоубийцей она бывала, осталось сделаться демоноборцем вдовесок.