Расколотые

We are all living in a dream And life ain't what it seems Where everything's a mess And all these sorrows I have seen They lead me to believe That everything's a mess And I want to dream I want to dream Leave me to dream*

Солнце едва освещает город, скользнув из-за горизонта сразу под плотную пелену туч. По прикидкам Рида, сейчас где-то часов шесть-семь утра. В поместье царит мёртвая тишина, все ещё спят. Бенджамин не уточнял, когда у них тут подъём, и Рид не уверен, что хочет это выяснять. Он позволяет себе немного полежать на постели, посмотреть в потолок, прогоняя от себя остатки ночного кошмара. А потом резко выпрямляется и откидывает одеяло. Покидать дом, куда тебя пригласили, без прощания не слишком вежливо, но Чарльз считает невежливым одно своё нахождение здесь. Если этот Джонс пока ничего не знает о случившемся, то от управляющего можно ожидать чего угодно. И детектив не уверен, что выдержит новую встречу с тем, что осталось от Карпентера. Во что он превратился по его вине. Нет, лучше будет оставить благодарственную записку… Только не на чем, придётся обойтись без неё и просто тихо уйти. Бенджамин точно придумает красивую легенду, почему гость ушёл. Или некрасивую. Какая разница. Оставаясь абсолютно бесшумным, Чарльз переодевается и, застелив постель (чем меньше следов он после себя оставит – тем лучше), выскальзывает из комнаты. Коридор встречает его пустотой и неприятными отголосками воспоминаний о недавнем сновидении, которые детектив раздражённо гонит прочь. С его стажем наблюдения разъедающих разум видений, шарахаться от тёмных углов после такой ерунды просто смешно. Пол услужливо тих, и ни единая доска не скрипит под ногой Рида, пока он пересекает коридор и спускается по лестнице вниз. По пути ему никто не попадается. Уже оказавшись на первом этаже, он озирается, чтобы убедиться – его уход останется незамеченным – и нервно вздрагивает, обнаруживая, что он тут не один. Из холла открывается вид на соседнюю комнату, где, заняв изогнутый лёгкой дугой диван с тёмно-красной обивкой, кто-то спит. Выбор места удивительно неудачный, диван явно предназначен только чтобы сидеть на нём, попивая виски, поэтому его поставили возле круглого столика. Его форма никак не располагает ко сну. Избравший его, должно быть, находился в отчаянном положении. Чарльз мог бы подумать, что комнату этого бедняги отдали ему, но он хорошо видит кисть руки, цепляющуюся за подлокотник. Эти же покрытые шрамами пальцы вчера так же крепко держались за перила. Странно, что он спит здесь. Как Бенджамин может такое допускать? Рид не верит, что тот не загнал бы Карпентера в нормальную постель, едва увидев такое безобразие. Значит, это случилось, когда управляющего не было поблизости. Логично предположить, что спальня Грэма, как и все остальные, находится на верхнем этаже. Он не может подняться по лестнице? Да, вчера он споткнулся, пытаясь спуститься, вряд ли подъем для него будет более простым. Но как тогда он очутился здесь, внизу… Поддавшись мимолётному искушению, детектив крадучись подбирается к дивану. Ему самому не ясно до конца, зачем. Наверное, он хочет проверить, действительно ли Карпентер спит, пусть это и ставит его под угрозу раскрытия. В голову невольно лезут мысли, что ещё не оправившемуся после всех потрясений Грэму стало плохо, и он просто не смог позвать на помощь, вот и лёг, где придётся. Тогда ему необходимо оказать первую помощь и поднять остальных, кто есть в доме, чтобы они тоже ему помогли. Нельзя бросать его одного. Один раз Рид так уже сделал, и последствия ему не понравились. Однако, когда Чарльз на цыпочках добирается до Грэма, он обнаруживает, что тот действительно крепко спит, а не лежит в обмороке. Да, ему очевидно некомфортно – диван вынуждает его принять форму лёгкого полумесяца и крепко уцепиться за край и за подлокотник, чтобы не свалиться во сне. Тем не менее, лицо у него относительно спокойное и дыхание ровное. Никаких признаков боли или любого другого ухудшения самочувствия. Единственное, что слегка тревожит – невольно поджатые босые ноги. На первом этаже с утра холоднее, чем на других, одеяла же поблизости не наблюдается. Никакой альтернативы ему – тоже. Детектив колеблется. Бросает нервные взгляды то на спящего, то на дверь, то на лестницу. Не похоже, что дом проснётся скоро, слишком ранний утренний час, особенно теперь. Значит, Грэму предстоит мёрзнуть тут все рассветные часы, до подъёма Бенджамина. С учётом его подпорченного здоровья, он легко может простудиться. И только этого не хватало человеку, который восстанавливается после тяжёлых травм. Поддавшись своему беспокойному настрою, Рид со вздохом возвращается обратно к лестнице. Этот небольшой крюк не займёт много времени, зато совесть у него будет чиста. Вновь преодолев коридор, он возвращается на первый этаж с ценным грузом – одеялом, которое он позаимствовал с предоставленной ему кровати. Прокравшись к Карпентеру, он осторожно укрывает его, следя, чтобы одеяло не свалилось случайно на пол под своим же весом, и чтобы Грэм не проснулся, почувствовав чужое присутствие. Манёвр даётся детективу успешно, и он, считая свой долг перед хозяином дома (хотя бы частично) выполненным, наконец-то стремится к желанной двери. На полпути выясняется, что он не учёл одно важное обстоятельство. Оказавшись под тёплым мягким одеялом, Карпентер невольно расслабляется, пытаясь сквозь сон вытянуться на диване. Его хватка слабнет, и, прежде чем Рид успевает вмешаться, он теряет равновесие и скатывается с дивана на пол. Благодаря одеялу это происходит практически бесшумно и вряд ли болезненно. Однако между тем, чтобы метнуться за дверь, пока его не увидели, и метнуться к Карпентеру, чтобы убедиться в его целости, Чарльз выбирает второе и за пару мгновений оказывается рядом с ошалелым после такого пробуждения Грэмом. Тот медленно садится на полу, сразу же кутаясь в одеяло, ставшее причиной его падения, и недоумевающе смотрит по сторонам. Светлые волосы растрепались и торчат во все стороны, что придаёт Карпентеру сходство со взъерошенным воробьём, под которым сломалась веточка во время дневной дрёмы. Разве что возмущённого чириканья от него ожидать не приходится – Грэм смотрит скорее грустно и растерянно. Но, заметив рядом с собой детектива, будто бы немного успокаивается. – Уже пора вставать? – спрашивает он, сонно потирая глаз. – Нет, ещё нет, – Рид виновато отводит взгляд, поводя плечами. – Вы как, не ушиблись? Я как-то… Не ожидал, что вы свалитесь. «Логичнее было бы не ждать, что он сохранит равновесие на этом кошмаре,» – мрачно добавляет он про себя. – Так это вы принесли одеяло? – Грэм слабо улыбается, и у Чарльза в груди что-то нехорошо ёкает. – Спасибо. Я… спустился ночью попить воды и не смог подняться обратно. Не хотелось никого будить, пришлось ложиться здесь. – А я как раз хотел спросить, что вы забыли на этом диване. Помочь вам подняться в спальню? – Нет, не нужно. Что проку, уже рассвет… Два или три часа ничего не решат. Вы сами-то почему не спите? – взгляд Карпентера скользит по одежде Рида. В его случае стакан воды явно не сойдёт за оправдание. – Я ранняя пташка, – очередной раз врёт детектив. – Привык подниматься с первыми лучами. Работа не ждёт. – Вы работаете… – Грэм задумчиво хмурится. – Уильям что-то говорил вчера… Мельком. – Частным детективом. Сейчас у меня нет дел, но привычки есть привычки… Давайте я всё-таки помогу вам встать, на полу холодно. Усаженный на диван, Карпентер окончательно превращает себя в одеяльный кокон и внимательно смотрит на лицо Рида, чуть прищуривая глаз. – Как ваш нос? И голова? – В полном порядке, – откровенно говоря, нос у Чарльза всё ещё ноет, как и голова, иначе после кошмара быть не может. Но его заботливому собеседнику об этом знать не обязательно. – Думаю, сегодня уже смогу… – он осекается, отвлёкшись на какой-то странный звук. Это не шаги, скорее, дробный топот, как тот, который издают птицы или крупные насекомые, пробегая по гладкой поверхности. Сперва Рид не уверен даже, что это не очередная галлюцинация, ведь Карпентер сохраняет спокойствие, хотя звук слышится всё ближе и ближе, периодически становясь более мягким и глухим. Через несколько долгих секунд в комнату влетает существо, при виде которого детектив нервно вздрагивает. Он видел таких на улице и знал, что они довольно безобидны. Тем не менее, смотреть на них всё равно удовольствие небольшое: это огромные не то креветки, не то раки, натянувшие на себя кошачьи шкуры, как новые раковины или слои панциря. И как оно сюда попало, если все двери заперты? Разгадка не заставляет себя ждать. При виде твари лицо Грэма неожиданно светлеет, и он, высунув руку из-под одеяла, делает жест рукой, словно приманивая собаку. Креветкокот тут же устремляется к нему и ловко взбирается на колени под озадаченным взглядом Рида. Карпентер ласково проводит ладонью по грязно-белой шерсти, и животное издаёт звук, похожий одновременно на мурлыканье и тихое стрекотание. – Это?.. – Чарльз не успевает озвучить вопрос до конца, но Грэм понимает его с полуслова. – Шкурка, – беззаботно откликается он, продолжая гладить тварь. Детектив едва держится, чтобы не скинуть это с его коленей. – Мой кот. Рид собирается было возразить, что это никакой не кот, и мысленно уже выражает опасения, что Карпентер окончательно поехал крышей. Но эту мысль тут же сбивает другая: как давно он в последний раз видел в Окмонте животных? Нормальных животных. Собак или кошек, крыс, в крайнем случае. Единственными, кто не подвергся внешним изменениям, тут остаются вороны или чайки, всё остальное место занимают пиявки, осклизлые броненосцы и… вот это. Которое, в отличие от вайлбистов, серьёзного вреда причинить не может. Что остаётся делать человеку, который захотел завести питомца, кроме как подстраиваться под ситуацию? – Кот… – протягивает детектив, стараясь не смотреть на «Шкурку», удобно устроившегося поверх одеяла. – Вчера его не было. – Он очень стеснительный и боится незнакомцев. Странно, что он выбежал, пока вы здесь… Можете считать это знаком доверия, – Карпентер нежно почёсывает своего странного питомца за ухом (непонятно, способен ли тот что-то чувствовать этой частью тела, но выглядит он довольным). Вспоминая о жизни таких тварей на улице, Рид приходит к выводу, что на их месте тоже боялся бы незнакомцев. – Я польщён, – Чарльз неловко переминается на месте. Момент для предложения своего ухода, похоже, утерян. – Хотите погладить? – дружелюбно спрашивает Грэм. Детектив изо всех сил старается не кривить лицо. Хотя бы потому, что это будет больно. – Не хочу его лишний раз пугать, он со мной всё-таки не знаком. – Именно, и вам стоит познакомиться. Поскольку вы не в последний раз встречаетесь… Слова о том, что лучше бы в последний, Рид оставляет при себе. Ему не хочется обидеть Карпентера, который не заслуживает резких слов в целом, но особенно – с утра, когда он, ещё сонный, гладит кота и, как ему кажется, мирно беседует со своим гостем. Тем более, что желание Чарльза проистекает из причин, объяснение которых заняло бы слишком много времени. И лучше Грэму о них не знать, оставаясь в блаженном неведенье, куда его погрузил пожар. Это просто ещё одна маленькая уступка, которая значит больше, чем кажется на первый взгляд. Чарльз должен Карпентеру сотни, тысячи таких уступок за всё, что тот для него сделал. Пусть сам Грэм этого не помнит, уходить, не отдав ни единой крошки из всего длинного долга, будет чудовищно невежливо. Сделав глубокий вдох, детектив протягивает руку к мордочке Шкурки (или куда-то примерно в этом направлении). Заметив приближающийся объект, «кот» тревожно ощупывает ладонь своими длинными усами. Не найдя в ней ничего опасного – к вящему разочарованию её владельца – чинно позволяет Чарльзу положить руку себе на голову, между рваных ушек. Наощупь Шкурка оказывается гораздо теплее, чем Рид того ожидал. Гладить его почти приятно. И что ещё приятнее – Карпентер улыбается шире при виде этого зрелища. – Вы ему понравились, – говорит он, когда Рид убирает руку. – Да… Я заметил, – неловко бурчит детектив. – Хорошо, что вы поладили, – Грэм бережно прижимает кота к груди, и тот восторженно перебирает всеми своими членистыми лапками. – Я… Знаете, пожалуй, пойду сварю нам обоим кофе, – внезапно почувствовав себя очень неловко, Чарльз стремится поскорее удалиться от этой сцены по-Окмонтски странного домашнего уюта. – Или вы предпочитаете чай? – Кофе тоже подойдёт, спасибо. Вам понадобится помощь?.. – Нет, нет. С кофеваркой я точно управлюсь сам, – фыркнув, Рид торопливо шагает в сторону кухни. Определённо, он покинет этот дом не так быстро, как рассчитывал. Но он уже начинает сомневаться, что подобный поворот так плох, как он о нём думает. В конце концов, больше ему просто некуда податься. И незачем спешить.