Кто-то поднял глаза на меня - И из глаз покатилась звезда. Разделенные линией жизни, Мы смотрим и видим сквозь сон: Нехорошие вести несет нам домой почтальон. И шаги его гулко звучат В коридорах сплошной темноты. В отпечатках следов его Растут полевые цветы. Он идет открыть тебе тайну - Заметь, как в глазах меркнет мир - Что все эти годы мы пили метиловый спирт.
Тяжёлый кулак с разгона впечатывается в скулу Карпентера, и его отбрасывает на край стола. Маска с глухим стуком падает на пол и отлетает к стене. Цепляясь за столешницу, Грэм торопливо прикрывает искалеченную часть лица и выпрямляется, глядя на Пирса с сухим и сдержанным недовольством. Эдвард с мрачным удовлетворением смотрит, как под единственным глазом хозяина дома стремительно образуется синяк. Его, кажется, совершенно не смущает вид чужого уродства, ведь сейчас его мысли заняты другим. – Ты сэкономишь мне кучу времени, если скажешь, куда ты его дел, – Пирс с хрустом разминает пальцы. – Я найду его в любом случае, но твоя помощь будет очень кстати. Не должно быть сложно для кого-то вроде тебя, благодетель хренов… – Я понятия не имею, где он, – Грэм сохраняет ровный и спокойный тон. – Ничем не могу вам помочь. – Что ты там успел ему наболтать про меня? – Исключительно правду. Если вам интересно, думаю, сейчас он ушёл проверять надёжность моих слов… До сих пор у него не было причин вам не доверять. – Их и теперь нет, идиот! – Эдвард в сердцах взмахивает руками и отворачивается от Карпентера. – Времени нет, не то разукрасил бы тебе рожу похлеще, чем было. Если с ним хоть что-то случилось, я тебя убью. Своими руками. Понял? – с этими словами он торопливо покидает кабинет. До Грэма доносится стук его шагов на лестнице. Чарльз не понимает, что происходит. Как он оказался здесь, в кабинете, если твёрдо помнит, что заснул в своей постели? Обстановка кабинета – рабочая, какой она не может быть, пока его хозяин болеет – вводит в ступор не меньше, чем вид живого и здорового Пирса, не замечающего третьего человека в комнате. Ведь кого ему было искать, если не Рида? Сбитого с толку Чарльза отвлекает от попыток осмыслить происходящее новый звук. Выждав, не вернётся ли его соперник, Грэм судорожно вздыхает, горбясь. Отойдя от стола, он поднимает маску с пола и прилаживает её на место – у него сильно дрожат руки. Только скрыв шрамы, он осторожно ощупывает пострадавшую скулу и слегка морщится от боли. Такой синяк не сойдёт за день или два. Стоит поспешить приложить холодное, не то глаз может заплыть, удар был серьёзный. Рид неуверенно делает шаг к Карпентеру и протягивает руку, чтобы коснуться его локтя. – Грэм, – негромко зовёт детектив. На его призыв не отзываются, и через мгновение он понимает, почему – его пальцы проходят сквозь Карпентера, не касаясь его. Очередной сон. Или видение. Чёрт его разберёт. Грэм, не обратив на него никакого внимания, неспешно покидает кабинет, всё ещё держа руку у лица. Он исчезает за дверным проёмом, и Рид, вновь окинув взглядом кабинет, замечает у противоположной стены смутно знакомую фигуру. От её вида у Чарльза по спине пробегают холодные мурашки. Он мельком смотрит на дверь. Карпентер точно исчез в коридоре мгновения назад – но он стоит здесь. Несколько другой. Более реальный. Он выглядит так, будто его только что вытащили из постели. В прямом смысле: из одежды на нём только пижама, волосы растрёпаны. Детективу невольно вспоминается их первая после разлуки встреча, когда тот стоял, облокотившись на перила, и неестественно ярко улыбался. Сейчас Грэм хранит молчание, и на лице его лежит печать глубокой мрачной скорби. Прежде, чем ошарашенный Чарльз успевает сказать ему хоть слово, он разворачивается и уходит. Прямо в стену, словно призрак. Ведомый страхом и острой тоской, Рид спешит за ним. Мир вокруг расплывается, будто он смотрит на него из окна автомобиля, мчащегося на большой скорости. Глубже вниз. Дальше в прошлое.***
– Нет, мне всё равно эта затея не нравится, – ворчит Пирс, нервно ёрзая на краю кровати. Матрас под ним глубоко проседает. – Здесь… может быть небезопасно. – Ты мне веришь или нет? – строго спрашивает Рид, вот уже несколько минут занятый пристальным изучением еды на подносе. – Тебе – верю. А вот ему… – Мне и верь, на этом сойдёмся. Во всяком случае, я тут голодать не собираюсь, – схватив с подноса тарелку и вилку, Рид принимается с аппетитом поглощать свой ужин. Эдвард некоторое время сверлит его недовольным взглядом, но после сдаётся и забирает себе вторую тарелку. Сдерживая смех, детектив исподтишка наблюдает за тем, как его товарищ подозрительно принюхивается к еде, а потом с мученическим видом вонзает вилку в кусок мяса. Едят оба молча и быстро. Темп жизни вынуждал их поглощать пищу как можно быстрее, и даже сейчас, в относительно спокойный момент, привычка мешает им в полной мере насладиться вкусом свежеприготовленного блюда. – Я тебе из консервов вкуснее готовил, – резюмирует Пирс, отставляя пустую тарелку. – Потом в подробностях расскажешь, какая же это была гадость и каких страшных усилий тебе стоило её уплести, – парирует Рид, и его тарелка тоже звякает на подносе. – Уф! Прямо на душе спокойнее стало. У Грэма… мистера Карпентера ещё и горячая вода небось есть. – На мытьё я не подписывался, – фыркает Эдвард и тяжело валится на спину, раскинув руки. Ему никогда не удаётся расслабиться до конца, но, как ни тяжело это признавать, приятно ощущать себя сытым без лишних усилий. – Ты что, так и собираешься лечь в свою замечательную чистую кровать? Скажи ещё, что в пальто спать собираешься… – Я не собираюсь спать. Ты, если хочешь, устраивайся, я… не буду. Повисает слегка напряжённая тишина. Чарльз встаёт со своей кровати, подходит к Пирсу и садится рядом. Тот скашивает на него взгляд, но подниматься не спешит. Рид кладёт руку на его плечо, и он прикрывает глаза. – У нас есть шанс отдохнуть, не стоит им пренебрегать, – говорит Чарльз. – И ты, и я – мы оба многое пережили за последние дни. Нас никто не собирается выдавать Ван дер Бергу. Дом полон верных Карпентеру людей. Тут мышь не проскочит, что говорить о мужике в жёлтом костюме, – последние слова невольно вызывают у Эдварда улыбку, и Рид чувствует, что лёд тронулся. – Ладно, может быть, я попробую… Лягу поверх покрывала. Ничего не запачкаю. И даже не думай тащить меня в душ! Я, как ты верно заметил, устал страшно. Не всем быть такими волчками, как ты, – изловчившись, Пирс несильно пихает детектива локтем, и тот коротко смеётся. В зелёных глазах пляшут тёплые искры. – Договорились, можешь хоть прямо сейчас засыпать. А я всё-таки хочу избавиться от запашка крови и слизи… Слышится стук, и дверь открывается. Чарльз нервно вздрагивает, но его плечи опускаются, когда в комнату заглядывает Грэм. Его взгляд скользит по комнате и останавливается на пустых тарелках. – Вижу, вы закончили, – шагнув к тумбочке, он берёт в руки поднос. – Надеюсь, вам понравилось. – Очень! Спасибо большое, мистер Карпентер, – очередь Рида пихать Пирса, останавливая от куда более язвительного ответа. – Я рад, – Карпентер коротко улыбается. – Вам понадобится что-нибудь ещё? – Да. Я хотел узнать, можно ли воспользоваться вашей ванной комнатой… … И конечно же он разрешает. Он бы бросил к ногам детектива всё, что у него было, если бы тот только попросил. Полотенце и чистая одежда – это сущий пустяк. Как и еда, как и крыша над головой. Как обещание охранять и беречь от врага, ударившего с неожиданной стороны. Кому в этом городе ещё можно верить? И почему сам Чарльз верит этому странному человеку, которого привёл с собой? Потому что он тоже приезжий? Сказать трудно. Впервые за долгое время приняв горячий душ, Чарльз едва ли не с урчанием вытягивается на удобной постели. Где-то в темноте комнаты возится Пирс. Он действительно улёгся на покрывало, согласившись снять лишь пальто и ботинки. Рид твёрдо решает утром прочитать ему лекцию о пользе здорового (хотя бы относительно) сна. Но сейчас его куда сильнее манит блаженная темнота. Укутавшись в тёплое одеяло, Чарльз впервые за очень долгое время чувствует себя спокойным и счастливым.***
Визит Ван дер Берга, который по несчастливой случайности происходит буквально утром следующего дня, доказывает, что особняк Карпентера не является настолько ненадёжным убежищем, как считал Эдвард. Мистик не обнаруживает их присутствия здесь и, похоже, не думает подозревать Грэма в укрывательстве – Чарльз удивляется тому, как хорошо может лгать настолько честный человек. Ему вспоминаются те неловкие попытки юлить, похожие на неумелую игру ребёнка, разбившего фарфоровую статуэтку, когда он пришёл обвинить Карпентера в покушении на убийство Брутуса. В этот раз Грэм держится с молчаливым достоинством искусного актёра, и эта перемена одновременно завораживает и чем-то слегка тревожит. Их с Пирсом отношения трудно назвать дружескими или хотя бы нейтральными. Эдвард не скрывает того, что Карпентер ему не нравится. Грэм демонстрирует поистине ангельское терпение и безупречное воспитание, избегая открытых конфликтов даже когда Пирс позволяет себе бросить «в пустоту» какое-нибудь едкое замечание. Рид, как ни старается, не может воспринимать их тихую войну до конца серьёзно, больно эти двое мужчин напоминают поссорившихся школьников. Впрочем, дуло пистолета у лица – хороший повод невзлюбить кого-то. Несмотря на это, особняк оказывается весьма уютным и гостеприимным местом. От опустевшего обиталища Блэквудов его выгодно отличает горячая еда не из банки, тёплые трубы и отсутствие дыр в крыше. Путём долгих увещеваний и уговоров Чарльзу удаётся убедить Эдварда хотя бы одну ночь поспать в постели по-настоящему, а не поверх покрывала. Но дальше одного раза его успех не идёт, и частично он сам тому виной – не всегда его сон одинаково спокоен, хотя относительно того, что было раньше, теперь его можно назвать почти здоровым. Пирс готов вскакивать на малейший шорох и занимать позицию часового. Единожды Риду удаётся хитростью уложить его рядом с собой и проспать так до утра, чувствуя чужую успокаивающую близость. Однако у Эдварда словно есть с особняком какие-то личные счёты. Он мечется в его стенах, как зверь в клетке. Чарльз замечает в его взгляде тревогу и тяжёлую задумчивость, но Пирс отмахивается от любых вопросов или сбегает от них «на разведку». Разговор о том, чтобы покинуть город, отодвигается сам собой. Кроме них двоих, у Карпентера есть и другие дела, требующие его внимания. А Эдвард избегает этой темы, предпочитая сосредотачиваться на насущном. О том, откуда брался этот нервный блеск в его зрачках, Риду предстоит узнать много позже.***
– Я хотел обсудить с вами один важный вопрос, – поднявшись из-за стола, Грэм указывает Чарльзу на стул напротив. – Надеюсь, это не займёт много времени. Рид недоуменно кивает и присаживается, облокотившись на изогнутую спинку. Карпентер опускает обратно в кресло и на пару секунд прижимает пальцы к вискам. Он выглядит совершенно вымотанным; такого и следует ожидать от человека, на чьих плечах лежит судьба его родного города. У него ушло немало сил на то, чтобы выкроить время для этой приватной беседы. – О чём вы хотели поговорить? – детектив старается держаться расслабленно, но некая строгость происходящего смущает его. – Это касается вашего друга, – Грэм звучит слишком мягко. Рид невольно сцепляет руки в замок. – И того, кем он вам представился. Как вы помните, я собирался навести справки… Мне не очень понравился результат. Поэтому я решил провести особо тщательную проверку по некоторым вопросам… – Что вы обнаружили? – выпаливает Чарльз, понимая, куда идёт этот разговор. – Неутешительные вещи, – Карпентер кивает на небольшую папку, лежащую перед ним на столе. – Судя по всему, Эдвард Пирс не тот, за кого себя выдаёт. В агентстве, на которое вы мне указали, он числится пропавшим без вести. Последнее, что о нём известно: он уехал на остров Даркуотер, откуда так и не вернулся. О нём ничего не слышали уже больше двух месяцев. И попросили сообщить меня, если я узнаю что-то о его текущем статусе и местоположении. Я пока воздержался. Если хотите, можете изучить, так сказать, протокол… Бенджамин ходил на телефонную станцию, он может подробнее рассказать вам, как проходил разговор. С учётом всего перечисленного… что вы мне скажете? Детектив внимательно слушает, но с каждым словом голос Карпентера будто отдаляется, звучит всё глуше, хоть и по-прежнему чётко. Он не смотрит на него, его напряжённый взгляд направлен на пресловутую папку. Этого не может быть. Пирс никогда не стал бы ему лгать. Это какая-то ошибка, убеждает себя Рид, почти до крови впиваясь ногтями в собственную ладонь. – Чарльз? – обеспокоенный голос Грэма выбивает его из оцепенения. – Вы в порядке? – Да, я… – детектив едва шевелит одеревеневшими губами, но всё же подаётся вперёд и судорожным движением хватает со стола папку, неловко распахивает её, едва не рассыпая содержимое, и углубляется в торопливое изучение записей. – Мне нужно проверить… Карпентер молча следит за ним, не мешая. Когда Рид поднимает голову от бумаг, в его горле встаёт ком, а глаза ощутимо щиплет. Он избегает смотреть в лицо Грэму, возвращая папку на место. Неожиданно тот ловит его ладонь, державшую её, прежде, чем Чарльз успевает отстраниться. – Мне жаль, – негромко говорит он с сочувствием в голосе. Переборов секундное оцепенение, Рид вырывает ладонь из его мягкой хватки и вскакивает на ноги. – Мне надо… ещё кое-где проверить… – бормочет он, разворачиваясь к выходу. – И я схожу один! – Чарльз жестом останавливает уже приподнявшегося из кресла Грэма. – Не ходите за мной. Никто меня не поймает. Я хочу сделать это сам. Прежде, чем Карпентер успевает возразить, детектив выбегает из комнаты. Захватив в комнате рыбацкий плащ и натягивая его на ходу, он сбегает вниз, к входной двери – чтобы вылететь из особняка на серые, мокрые улицы Окмонта. Навстречу правде.