Вторая жизнь

Прошло три дня. Миледи строила планы по устранению скупщиков детей, предварительно с помощью Джона выследив, где они собираются. Как потом оказалось, «нелюди» долгое время устраивали сходки на Тамворт-стрит. Анна прекрасно понимала, что спасает от них не только своего сына, но и многих других детей, которых может ждать такая же страшная и невыносимая участь изгоя, обречённого на роль немого шута. Поиски служанки также увенчались успехом: заниматься уборкой и готовкой добровольно стала шестнадцатилетняя Нэнси Кларк — хрупкая рыжеволосая девушка, готовая работать даже за самое маленькое жалованье, даже за пять пенсов в месяц. — Госпожа Анна, если вам нужно отлучиться, то даю вам слово, дом будет сиять! Белые руки служанки взялись за метлу, и она принялась резво подметать паркетный пол, приятно улыбаясь, с желанием угодить новой хозяйке. — Прекрасно. Спустя несколько минут в дверь постучали. Миледи бросилась открывать. На пороге стояла немолодая женщина в чёрной одежде и белым воротником на шее. Из-под шляпки выбивались полуседые завитки каштановых волос. Гостья сбивчиво сообщила Миледи о том, что скупщики детей снова взялись за свои жуткие дела. Откуда гостья знала, куда и к кому обратиться? Видимо, она пребывала в таком отчаянии, что готова стучаться ко всем и каждому. — Мы постараемся помочь. Всеми силами, — отозвалась Миледи, положив руки на плечи женщины. Гостья с надеждой в глазах улыбнулась, и морщины на её посеревшем от горя лице вмиг разгладились, словно омолодив женщину лет на десять. — От всего города благодарю вас, сударыня! Поклонившись, женщина ушла и завернула за угол улицы. Закрывая дверь дома, Анна краем глаза заметила стоящего возле лестницы «брата». — Если надо с ними разобраться, то я бы сделал это своими методами. Предупреждаю вас сразу, эти методы будут несколько жестки. Спустя некоторое время Джон снова стоял возле лестницы, исподлобья глядя на Анну. Только вид у него был другим: вместо чёрного с белым костюма — одежда простого крестьянина с сумкой через плечо и узкополой шляпой. На лице женщины проступило удивление. — Куда вы собрались? — По делу. Берегите себя и вашего сына.

Добравшись до Тамворт-стрит, находившейся неподалёку от Бор-стрит, Джон начал искать место, где собирались преступники. План действий понемногу начал проясняться. Остановившись возле дома городского палача, протестант притаился возле стены. Вдруг мимо прошла группа мужчин с мешками за спиной. Это и были скупщики детей, которых можно было распознать по хирургическим приспособлениям в руках. Когда они скрылись за поворотом, мимо Джона пробежал ещё один из них. Улучив момент, протестант мигом накинулся на преступника и принялся связывать ему руки за спиной. — Чёрт побери! Что вы творите? — Замолчите, сударь! — оборвал его Джон, закрыв скупщику детей рот платком. Винтер быстро затащил пленника в подвал дома, где находилась пыточная. Везде стояли приспособления для мучений: дыба, колодки, испанский сапог и прочее. В углу комнаты лежало несколько топоров, наручники и пара верёвок. Сам подвал был мрачным и тёмным, поэтому Джону пришлось зажечь свечу. Иногда был слышен непонятный скрежет, словно кто-то водил гвоздём по стеклу. Пол скрипел под ногами, заставляя вздрагивать. Через минуту «нечеловек» был прикован наручниками к стене. Джон убрал с его рта платок. — Что я здесь делаю? И кто вы? — Вы здесь, чтобы поплатиться за всё. После наручники были сняты, и пленник переместился на дыбу. Наконец до него дошло, что с ним собирается сделать этот крестьянин. Разбойничья сущность вмиг померкла перед орудием. Ручка повернулась, и руки пленного натянулись и намотались на валики. Подвал огласил дикий непечатный вопль, закладывающий уши. — Можете не кричать, вас всё равно не услышат, — произнёс Мордаунт и продолжил пытку. При этом его лицо ни разу не дрогнуло от вида этих ужасных пыточных приспособлений. Неудивительно, что и палачи сохраняют такую железную выдержку. Так продолжалось около получаса. Скупщик детей уже устал орать на весь подвал. Ему казалось, что хуже ничего быть не может. Сам по себе слабый умом, преступник хотел поскорее уйти, но протестант помешал ему, заковав в деревянные колодки с проёмами для рук. — Никуда не уходите, сэр. У меня для вас маленький сюрприз. Раздался свист топора, и кисти растянутых рук компрачикоса мигом упали на пол, разливая кровь из перерезанных артерий. Джон быстро перевязал сырой тряпкой конечности пленника, и выпустил его из колодок. Тот поспешил поскорее убежать из этого жуткого места, пошатываясь, словно пьяный, оставляя после себя кровавые отпечатки на стенах подвала и имея все шансы быть обнаруженным. — Один отмечен. Другим жить осталось недолго.

Прохудившийся дом на самом краю Тамворт-стрит. Опустевший пять лет назад, но всё же пригодный для какого-либо жилья. Здесь уже многие годы и месяцы собирались скупщики детей и творили свои страшные и мерзкие дела. Они могли сотворить с купленным ребёнком что угодно: изуродовать донельзя лицо, превратив его в жуткую смеющуюся или грустную гримасу, вывернуть конечности, чтобы они двигались подобно шарнирам, а закончив дело, всего-навсего отпускали несчастных на все четыре стороны света, которых ждала участь выступления в цирке, либо кривляния на потеху высшему цивилизованному обществу, у которого такие уроды были весьма в почёте. И чем безобразнее, тем лучше. — Очередная партия уродцев уже готова. Один вон какой — выродок одного старого хмыря! А другой просто уродец из нищих. — Удача нам сопутствует. Властям всё нравится, и денежки дают. Красота! Вдруг в дом ворвался их сообщник с перебинтованными руками, а вернее тем, что от них осталось. Весь бледный и дрожащий, он сел за стол. — Роберт, убей тебя Бог! Кто сотворил это с тобой?! — Эта… Эта сволочь лишила меня рук! Пытала на дыбе! Я бы… Я бы приколол его! Изрезал бы всего к чёрту! Поделом! — выкрикивал Роберт, не переводя духа. Один из беседовавших, низкорослый шотландец Бернард, отозвался: — Ну дела! А кто это был-то? — Крестьянин обычный! Мне не представился, но без рук оставил! Бернард уже многие годы скрывался от мести своего клана Грэхэм, в прошлом изрядно насолив своей родне, что и заставило его перебраться в Англию и заняться таким жестоким ремеслом. Третий преступник, рыжеволосый ирландец Джилрой, примерно тридцати двух лет от роду, инстинктивно взмахнул рукой и изрёк: — Я заставлю его представиться. Он за всё ответит. Но подождите минутку. Как он выглядел-то? Роберт в изнеможении опустился на стул и склонил голову набок. — Высокого роста, вид, как у утопленника, лицо страшное; я уж думал, убьёт. Обошлось. Еле убежал от него!

Тем временем Миледи сидела в гостиной и разговаривала с сыном. Беседа иногда переходила от одной темы к другой. — Мама, а твой брат скоро придёт? — Скоро, малыш, скоро. Я и сама устала ждать. Спустя полчаса, на руку ожиданиям Анны, послышался скрип двери, и на входе появился Джон. Анна встретила его возле коридора. Как помянёшь человека, так он и появится. — Ну что? Вы выследили их? — Почти. Продолжу в ближайшие дни. Одному уже досталось. И не спрашивайте, что. Это не для женских ушей, а для детских — тем более. Миледи слегка удивилась, наблюдая за уходящим «братом». Он неплохо заинтриговал её, ничего толком не сообщив о случившемся с разбойником. План начался прекрасно.

Скупщики детей всё ещё сидели за столом и наперебой обсуждали проблему с Робертом. В их речи иногда проскакивали непечатные слова, поскольку обстановка потихоньку начала накаляться. — Хватит трещать! — послышался надтреснутый голос из комнаты, где проводились операции, сопровождавшийся детскими криками. — Скоро языки отвалятся, черти! Хозяином голоса был главарь скупщиков детей. Он представлял из себя лысого низкорослого мужчину, державшего в руке скальпель. Главаря звали Джек Тейлор. Бернард коротко и ясно изложил происшествие. Роберт лишь поддакивал, жестикулируя культями рук и запуская их в тёмные волосы. Джилрой усиленно бранился про себя. Реакция главаря была незамедлительна. — Убью! Заживо схороню! Четвертую! Задушу! Бернард, будучи большим любителем театра, неожиданно зааплодировал Тейлору. — Правильно, господин! Джек отмахнулся от сообщника и повесил на пояс несколько кухонных ножей. И, попробовав нож на зуб, философски заметил: — Знаете, приколоть — это нелепо. А колесовать, чтобы внутренности с кожей намотались на колесо — вот это по мне. Джилроя чуть не скрутило узлом от этой фразы. Бернард сидел с разинутым ртом и немного туповатым взглядом. Обсудив все действия, скупщики детей решили подкараулить «крестьянина» и запытать до смерти. Уродование ещё одной партии несчастных подопечных они оставили на потом. — Так, Бернард. Ты нападаешь со спины и скручиваешь руки. Джилрой, тебе будет верно колесо. А ты, Роберт, зачитаешь приговор, если его удержишь. Я, Джек Тейлор, закончу дело. А потом распишем мелочь знати на потеху. Все трое зааплодировали своему главарю. Местом для суда они в итоге выбрали беднейшие и тишайшие районы Личфилда. Там их зверства никто бы не увидел и не услышал. Именно так они и действовали, забирая купленных у горожан и крестьян детей и перенося их в убежище, связанных по всем конечностям. — Завтра начнём, господа. Этому крестьянину точно крышка. — Да-да, сэр, крышка от гроба! — А ты остроумен.