Вторая жизнь

После зачисления в кавалерию д’Артаньяна и дю Валлона Жан де Бейль сразу удостоверился, что им можно доверять на этот раз. Своё родство с Миледи он скрывал, как мог, стараясь никогда о ней не упоминать. Но гасконец сразу почуял недоброе, едва взглянув на соотечественника, закованного в сталь. В острых чертах его бледного лица, скрытого под шлемом, угадывалось что-то знакомое. — Поскольку вы зачислены в войско, вы должны соблюдать наши постулаты, — заговорил капитан на английском, не откидывая забрала. — Не употреблять спиртное, никаких карт или костей, о куртизанках и речи не идёт. — Как всё строго, — пробурчал гасконец, но всё же смирился с этими ограничениями. — Я даже двух слов на их наречии связать не могу. Жан услышал последнее замечание и сменил язык разговора. — Je répète encore, pour les doués, (Повторяю ещё раз, для особо одарённых,) — процедил он. — Il connaît notre langue? (Он знает наш язык?) — на лицах д’Артаньяна и Портоса забрезжило удивление, несмотря на то, что у собеседника была французская фамилия, из чего вытекал вывод о знании языка. — Bien sûr, monsieurs, (Разумеется, господа,) — равнодушный ответ последовал незамедлительно. После Жан перевёл на французский предыдущую тираду.

Встретиться с друзьями д’Артаньяну пришлось раньше, чем тогда. На год раньше. Противостояние между Фрондой и Мазарини только начало нарастать, и четыре мушкетёра оказались по разные стороны баррикад. — Не удивлюсь, если мы когда-нибудь возьмём Атоса и Арамиса в плен, — Шарль вздохнул и сомкнул руку на эфесе шпаги. — И такое возможно, друг мой, — отвечал Исаак, поглощая баранью ножку. Дальше обед продолжался в тишине. Мысль о пленении лучших друзей казалась абсолютной глупостью, на которую не пойдёт даже самый честный мира сего. У Шарля сжалось сердце: как они будут жить в плену, разделённые стеной камеры захудалого бастиона? Нельзя было допускать этого. Лучше самим брать в плен, а в благословенный провидением момент помочь бежать.

После трапезы в палатку постучались. Д’Артаньян крикнул, что можно заходить. Внутрь, пригнувшись, зашёл Джон Френсис де Бейль и дал распоряжение выходить на перекличку и готовиться к пленению короля, напротив чьего лагеря Кромвель поставил свой. — А племянник мне нравится больше, — усмехнулся в рыжие усы Исаак, — и лицом красивый, и сложен недурно. Мысли его совпали с мыслями Шарля. Но мешкать не стоило. Быстро облачившись в доспехи, оба новобранца бодрым шагом направились к месту переклички, где должны были объявить расстановку войск и действия отдельных флангов армии. Двадцать тысяч человек ровными рядами, почти не двигаясь, стояли у подножия холма и слушали распоряжения генерала Кромвеля. Тот явился в сопровождении троих секретарей, как всегда задрапированных в чёрное. После всех отданных приказов солдаты и офицеры разделились на фланги. В итоге образовалось три фланга кавалерии, три — пехоты, один — артиллерии, и два — драгунских полков.

Надо было выждать, когда Карл станет напротив этих флангов и будет либо сопротивляться, либо сдастся без боя. Жан де Бейль предсказывал второй вариант и сразу вспомнил, как самолично взял из королевских рук фамильную шпагу и вручил её полковнику Томлисону, а потом осведомился насчёт пленённых французов. Мозг охватило чувство дежавю. Всё повторяется. Один в один. Как всё аккуратно сложилось! Джон Френсис увидел это выражение смутного беспокойства и сжал кисть «родственника», как бы подбадривая. Ему было абсолютно неизвестно, что у Жана на уме и какие у него мотивы в некоторых делах. — Джон, руку отпусти. Я в порядке. — Я так не думаю. Вас что-то гложет. Жан быстро перевёл тему и дал несколько сухих указаний на тот случай, если Карл сдастся без боя. Но он не заметил, как д’Артаньян в рядах кавалерии недобро на него поглядывает, как зверь, наблюдающий за возможной жертвой, которой можно легко вцепиться в горло. А у д’Артаньяна и в самом деле был повод смотреть именно так: неотрывно, с ненавистью. Основываясь только на внешности и повадках, бравый гасконец решил, что к капитану лучше не приближаться и вообще как можно скорее отправить на тот свет. Наконец всё было готово. Разведка прознала, что короля Карла продали парламенту за двести тысяч фунтов. То была лишь половина суммы, которую Стюарт задолжал своим солдатам, шотландцам в том числе. Поэтому король сдался сразу. Но у его близких друзей — уже знакомых нам аббата д’Эрбле и графа де Ла Фер — уже имелся козырь в рукаве. Они решили во что бы то ни стало спасти самодержца и вывезти во Францию.

В лагере короля всё ещё было неспокойно. Карл I смотрел взглядом на тысячу ярдов и прекрасно понимал, что его ждёт гибель. Лорд Винтер стоял рядом и что-то обдумывал, отвернувшись к стене и сдвинув брови. — Ваше Величество! — аббат д’Эрбле вдруг ворвался в палатку. — Я нашёл отличный способ спасти вас! Карл обернулся. Его чёрные глаза ожили, и он с интересом взглянул на аббата. Тот продолжил: — У нас с графом де Ла Фер есть план. Присядьте, Ваше Величество. Король сел за стол. Рядом пристроился аббат д’Эрбле. — Так вот. Операция «Перемена». Нам нужно найти человека, настолько верного вам, что он будет готов отдать жизнь за вас. Вас мы подменим этим человеком, и он пойдёт на смерть. Лорд Винтер, слышавший всё, неожиданно выпалил: — В таком случае, я готов стать этим человеком! Аббат отрицательно покачал головой. — Не получится, милорд. Нам нужен человек, которому не жалко умереть. Иначе не получится. Лорд пожал плечами и отвернулся. Это был единственный шанс для закоренелого роялиста пожертвовать собой ради короля. Доказать, что он верен Его Величеству, как никто другой. Этот шанс был благополучно отнят этой операцией, которая чуть позже была переименована Карлом I в операцию «Нимфадора». Это на первый взгляд невинное название на самом деле отсылало к древнему мифу, согласно которому, младенцев, похищенных феями, заменяли на существ, именуемых подмёнышами. Таким образом, название операции завуалированно отражало её суть.

Прошло несколько минут, как в палатку постучали. Аббат пошёл открывать. Граф де Ла Фер пожал руку друга, сел рядом с Карлом I, и с явным напряжением в голосе быстро доложил об обстановке. — Арамис, если уж вы рассказали об операции, то я прибавлю несколько слов: я встретил господина д’Артаньяна и господина дю Валлона. Они знают нужную персону, вклинившуюся в нашу операцию совершенно случайно. — Отлично. Если можете, приведите ко мне его, — ответил король с твёрдостью в голосе. — Обязательно, Ваше Величество.

На следующий день д’Артаньян и дю Валлон сами явились к Карлу с докладом о персоне. У лорда Винтера появилось плохое предчувствие, и он поспешил удалиться из королевской палатки. — А где же он, моя подмена? — Понимаете, Ваше Величество, этот человек из армии Кромвеля, по совместительству один из его секретарей и правая рука, но абсолютно нейтрален в войне. К тому же, он на вас смахивает. По званию капитан. Сейчас он занят, не явится, — быстро оттараторил д’Артаньян. — Плюс у него племянник в кирасирах. — Прекрасно. Но я ожидал роялиста! Вражеский человек – риск для нас. Король, понимающий, что в действиях французов мало логики, вышел из палатки, и заметил лорда Винтера, приложившего ухо к её стене. — Генри? Вы, что, подслушивали? Лорд вздрогнул и испуганно глянул на Карла. — Н-нет, Ваше Величество. Знаете, я бы не советовал подходить к описанной господином д’Артаньяном персоне, — сказал он. Карл I с недоверием посмотрел на фаворита. Тот ещё на два шага удалился от палатки. Дурное предчувствие никак не желало его покидать.

Ещё через четыре дня, сравнительно спокойных для военного времени, поскольку вражеское войско только готовилось к атаке, в королевский лагерь явился тот, кто должен был заменить собой Карла I. Лорд Винтер, поняв ситуацию, предпочёл быстро и незаметно уйти. Д’Артаньян, дю Валлон, граф и аббат остались при короле. — Наконец-то, — произнёс король, сцепив руки перед собой. Тот, кто должен быть его подменой, обратился к гасконцу, стоявшему возле палатки. Его голос звучал глухо и хрипло: — Я так и думал, что мне выпадет шанс. Мне совершенно плевать, на чьей стороне вести бой. А тут вы со своей операцией. Очень удачно, господа. Благодарю. Господин де Бейль зашёл в палатку и вытянул руки по швам. В свою очередь немного удивившиеся аббат д’Эрбле, граф де Ла Фер и господин дю Валлон предпочли вежливо удалиться. Разговор шёл долго. Карл I понял, что его визави абсолютно плевать, на чьей стороне вести войну. Такого нейтралитета Его Величество никак не мог представить. Сама мысль, что он беседует с капитаном вражеского войска, который переходит на сторону монархии и при этом предаёт протестантов, будоражила видавший многое разум короля. «А вот и наш Нимфадор,» — подумал король, когда беседа подошла к концу. После довольно длинной беседы с королём капитан де Бейль вместе с д’Артаньяном и Портосом вернулся в лагерь Кромвеля, не вызвав никаких подозрений. Французы всё никак не могли понять, почему капитан принял участие в этом всём. Не знали, какой мотив.

— Господа, если вам так нужно знать, то я дал согласие на подмену. Сообщаю сразу: завтра короля возьмут в плен. Он предан.