Вторая жизнь

Ещё через неделю для укрепления всех связей надо было зайти на огонёк к Бофору. Из письма графини стало ясно, что бал пройдёт в довольно мрачной обстановке, поэтому и одеться нужно соответствующе. К чёрным одеждам, лишённым всех белых акцентов, кроме кружев, которые устанешь бесконечно пришивать и отпарывать, добавились ещё и чёрные полумаски, а также чёрная мелкая вуаль. Без белых манжет и воротников граф де Винтер и его спутница должны были полностью слиться с ночной мглой. Доехать до замка герцога они решили в закрытом экипаже, взятом напрокат, перед этим взяв с кучера слово, что он за ними не последует. Так они и сделали, собравшись в путь в начале утра, за два дня до бала. Путь до замка Шенонсо, где скрывался герцог, занял целый день. Никто экипаж не сопровождал, зато, как по велению провидения, где-то возле Орлеана, где был прекрасно виден замок Бражелон, к экипажу присоединилась карета с монограммой Рошфоров. Джон, едва выглянув в окно, совершенно не по-благородному фыркнул. — Что, опять? — проронил он сквозь смех. — Графиня меня явно преследует. — Мне кажется, она запала на тебя. — Может быть. Женским вниманием я обделён, поэтому мне её интерес в новинку. Дальнейшая дорога прошла без приключений. Шпили замка Шенонсо показались только вечером. Приезжие остановились на квадратной площадке, возведённой прямо над водой, где также располагалась башня Марк, выбрались из экипажей, которых насчитали около двадцати, и направились к замку, стоящему над рекой Шер, левым притоком Луары. Мария, проходя по площадке, бросила взгляд на тёмную воду реки, на которую факелы бросали желтоватый, расходящийся рябью отсвет. — Здорово тут ваш герцог обустроился. Поскольку все гости порядком устали с дороги, и им было совершенно не до бала, миролюбивый герцог предоставил им все жилые комнаты замка, кроме своей, а также комнат, принадлежавших ранее Диане де Пуатье и Екатерине Медичи. Окна комнат выходили на реку и открывали чудесный, но достаточно мрачный вид. Ночь сегодня излучала тепло, поэтому многие заснули с открытыми ставнями. Джона и Марию это не обошло, и ставни они приоткрыли буквально на дюйм.

Утром прозвенел колокол, медленно, протяжно, даже немного зловеще. Гости проснулись, будто единый человек, оделись и направились на нижний этаж галереи, стоящей на арочном мосту. Галерея являла из себя вытянутое прямоугольное помещение с симметрично вставленными окнами, сквозь которые пробивался рассвет. Судя по всему, сейчас достаточно рано. Бофор по-любому задумал интересную программу. Гости разошлись по галерее: кто сел за столы, кто пристроился возле окон, кто на верхний этаж поднялся. Граф де Рошфор сообщил от имени герцога, что весь день гости вольны гулять где угодно. — А почему Его Высочество сам не выйдет и не объявит? — громко, чтобы слышал весь верхний этаж, спросила графиня де Рошфор немного повышенным голосом. — Герцог сейчас занят. Готовится к балу. Думаю, вы заслужите его благосклонность, если не будете мешать. Шарлотта, сообщите тем, кто на верхнем этаже. Графиня кинулась наверх. Рошфор же приметил в глухой чёрной толпе Винтера и чеканным шагом приблизился к нему. Винтер со спутницей, сидящие за столом, любезно пригласили Рошфора сесть напротив них. — Прекрасное утро, не правда ли? — Рошфор оправил шляпу. Шрам на виске, по которому его многие узнавали, никуда не делся, равно как и клиновидная бородка. — Как я понимаю, это вы граф де Винтер, с которым я вёл переписку? — Да, это я. С какой стати герцог затеял бал, если скрывается здесь? Рошфор решил начать издалека: — Скучно ему, понимаете? Одиноко. Вдалеке от двора. Я вот на своей шкуре ощутил, что такое одиночество, отсидев срок в Бастилии. — Ясно. Я тоже пережил плен и знаю, каково это. Тема закрыта. Что насчёт дальнейших действий нашего сопротивления? — Проблема, проблема, месье, — Рошфор сокрушённо подкрутил усы. — Воспитанник графа де Ла Фер ввязался в стычку с кардиналистами, требуя, чтобы они освободили его несчастного воспитателя. Благо, Колло находился рядом. Он сумел отбить парнишку от гвардейцев и увёз его на попечение в мужской монастырь близ Блуа. Там мальчик находится уже целую неделю, ждёт, пока положение придёт в норму. После освобождения мы завербуем его. Кстати, Шарлотта говорила вам, что Берри бунтует ныне? — Да, говорила. — Так вот: Мазарини прознал, где находится воспитанник де Ла Фера, и собирается в ближайшие три недели провести налёт на монастырь. Для вас прекрасный шанс выслужиться: доберитесь туда раньше Мазарини и перевезите мальчика в другое безопасное место. А с Берри мы разберёмся как-нибудь.

Вечером все гости собрались на верхнем этаже галереи, выглядящей ещё мрачнее, чем это было в тот раз. Графиня де Рошфор, стоявшая в конце комнаты вместе с отцом и герцогом, громким, не предвещающим ничего хорошего тоном заговорила: — Пусть все огни погаснут ночью. Для нас это знак рока. Мы точно будем веселиться, сегодня – бал у герцога де Бофора. Звучанье шпор, шуршанье платьев, но непринятые гости здесь. Здесь нет приверженцев кардинала, есть только Фронда. Всю её не перечесть. Вино здесь льётся потоком, все гости прибывают лишь ночью. Еды не будет совершенно. Мы будем пить и танцевать. О Бофор, дай нам знак, когда мы сможем начинать. Мы расскажем людям правду: пора нам всем из мрака встать! Почти все гости, благополучно выслушав достаточно напыщенное обращение, разбились на пары и закружились в менуэте под медленную, навевающую мрак музыку, но вместе с тем спокойную и ритмичную. Настроения танцевать у графа де Винтера не было, поэтому он остался за столом вместе со спутницей, молчавшей с прошлого вечера. В преисподнюю этот Парламент, пора действовать сразу. Гвоздём программы стал сатирический немой спектакль, разыгранный прямо в галерее. Исполнитель, появившись на сцене в красном клубе дыма, сразу же приступил к танцу: медленно развёл руки в стороны, и его насыщенно-красная накидка показала своим силуэтом, что под ней не находится ничего, кроме брюк и сапог. Провернулся вокруг себя, протяжно, неторопливо, не меняясь в лице, чуть поводя плечами. Эта неторопливость завораживала и приковывала к нему сотни жадных взглядов. Потом с ним сделалось что-то невообразимое: резко сменил позу и начал быстро раскачиваться верхней частью тела, словно взбесившийся маятник, не отрывая глаз от зрителей. Остановился на долю секунды и начал выкидывать колени вперёд, а руки – в стороны. Снова проворачивался вокруг, но теперь молниеносно. Спиной к залу, и выгнулся так, что коснулся пальцами пола. Лица женщин, сидящих в зале, отражали всё возжелание и вожделение, которое ими овладело. Мужчин же это жутковатое зрелище, наоборот, подталкивало к решительным действиям. Если такое положение дел в стране останется, то Мазарини долго не протянет. Исполнитель тем временем взошёл на пьедестал с королевским троном, столкнул с него актёра, игравшего роль юного Людовика, и занял трон сам, взяв в одну руку крест, в другую скипетр, водрузив на голову корону. Зрители зааплодировали, как один. Разъехались гости только в полдень следующего дня, четырнадцатого марта.

Рошфор, осознававший всю нелёгкость ситуации, поспешил немедля связаться с заточённым графом де Ла Фер через своего посланного, под видом тюремщика проникнувшего в Бастилию и передавшего узнику сведения о местонахождении его воспитанника. «Сказать, что господин Атос был шокирован, это ничего не сказать,» — говорил потом Рошфор. Де Ла Фер передал посланному, чтобы виконта вызволили как можно скорее, а также дал ему письмо, адресованное к управляющему провинцией Берри, в котором говорилось, чтобы на место отсутствующего вельможи поставили временного человека, поскольку граф считал, что управляющему будет сложно унять бунтующих жителей провинции. Посланный сделал всё, как требовалось. На всё ушла неделя. Дочь Рошфора помогла отцу, вызвав с бала в Лувре одного опытного молодого фрондёра. Вот как это было. Графиня, только-только переступившая порог Лувра, сразу же оказалась в бурном водовороте из знатных дам и кавалеров. Одёрнув тёмно-лиловое платье, она с усилием прошла сквозь толпу, чуть было не поскользнулась на белоснежной плитке пола, удержавшись на ногах лишь благодаря мимо проходившему надутому господину. Впрочем, от этого не была застрахована ни одна аристократка. Графиня прошла к краю залы и взглянула в окно. Вечерело. Она волновалась, несмотря на то, что это был не первый выход в свет. Щеки невыносимо розовели, сердце колотилось, словно бешеное, тонкие пальцы левой руки нервно постукивали по стеклу и поправляли смоляные волосы. Правая рука нащупала письмо в тайном кармашке, вшитом в корсаж. Всё в порядке. На месте. Девушка облегчённо улыбнулась. Пусть это и не первый бал за её жизнь, но он весомый в данном случае. Вдруг к графине подошёл рослый господин в фиолетовой одежде и увлёк её за портьеру. Вид у него был такой, словно он отсидел знатный срок в Бастилии. Девушке сразу бросился в глаза шрам на виске господина. — Ваше Сиятельство? Граф де Рошфор? — графиня округлила светло-карие глаза. Отец не мог прийти. Как его не заметили, осталось загадкой. — Да. Вы передали письмо? — Нет. Я не знаю адресата. На конверте не написано. Рошфор с силой хлопнул себя по лбу. — Вот я идиот! Сам запамятовал написать, и вы сразу побежали! Господи помилуй! Граф быстро взял перо, чернильницу, взял письмо из рук графини и быстро написал на нём имя и адрес получателя. Девушка после этого забрала письмо обратно и сунула в потайной кармашек. — Спасибо, Ваше Сиятельство. Едва графиня успела сказать это, Рошфор стремительно удалился из дворца. Любопытство взыграло в голове девушки, и она снова вынула письмо. Получателем оказался граф де Винтер, проживающий на улице Сен-Рош, в доме номер тринадцать. В лицо графиня этого человека прекрасно знала и поэтому решилась сразу же с утра ехать к нему, если на балу его нет. А пока она решила подобрать себе партнёра для танцев. Её зоркий глаз пал на молодого красавца, который также подыскивал себе даму сердца. У этого кавалера была наружность такого человека, который никак не мог допустить погрешностей во внешности: высветленная до приятной белизны кожа, безупречно завитые каштановые волосы, изящные кисти рук выдавали благородное происхождение. Графиня подошла к кавалеру чуть поближе и призадумалась, приставив руку к подбородку. Танцевать или не танцевать? Тянуть не стоило. — Что вы стоите, мадемуазель? Подобрали себе пару? Графиня очнулась от раздумий и повернула головку. — Пока нет. Если хотите, могу и с вами, — сказала она, слегка улыбаясь. — Но чуть позже. Можем пока поговорить о чём-нибудь. Графиня молча взяла молодого человека за руку и отвела в другой угол залы. — Ну что же, сударь. Могу ли я спросить: вы любите кардинала? — Нет, мадемуазель. Я на стороне Фронды и испытываю к нему неприязнь. Тень Ришельё, по-другому не скажешь. Впрочем, можно мне узнать ваше имя, что было легче вести беседу? — Сначала лучше скажите своё, — отрезала графиня. Кавалер поправил шляпу, украшенную пышным крупным пером. — Пьер де Колло, к вашим услугам. — Замечательно. Ваше имя подходит вашему статусу. Но вы догадываетесь хоть немного, с кем вы говорите? Не ответив на вопрос, Колло положил руку на тонкую талию графини. Девушка хотела было отстраниться, но кавалер сразу ввёл её в поток танцующих. Шаг влево, шаг вправо. Поворот за руку. Шаг вперёд. Шаг назад. Едва ли графиня могла сейчас противиться столь обаятельному партнёру. Четверть часа они кружились в менуэте, стараясь никого не задеть. «А он неплох. Мог бы мне помочь,» — думала графиня с приятной улыбкой. Танец продолжался ещё час. Впечатление сложилось замечательное. Графиня знала, что таких будет ещё множество на её веку. — А всё же, мадемуазель, как ваше имя? — прервал вдруг размышления девушки вопрос Пьера де Колло. — Шарлотта де Рошфор. Хватит с меня напыщенности. Если вы тот самый Колло, то вы нужны нам, сударь, и немедленно!

Уговорить Колло оказалось нетрудно. Тот согласился на миссию, предложенную герцогом. На расспросы о стычке Бражелона с гвардейцами он отвечал, что искренне сожалеет о случившемся, обронив, что дружил с ним с самого детства. Все имеющиеся сведения графиня передала отцу и графу де Винтеру. Последний пообещал, что выдвинется, как только сможет, и решил, что будет действовать под своим вторым титулом, известным ему одному.