Вторая жизнь

Мужской монастырь недалеко от Блуа в этот день, двадцать первого марта, являл из себя эталон спокойствия. Но это спокойствие по плану фрондёров должно было нарушиться. К воротам подъехала скромная чёрная карета, из которой неспешно выбрался человек в чёрном плаще и шляпе, закрывающей глаза. Подошёл к воротам и резко постучал, желая, чтобы открыли немедленно. Из квадратной прорези в двери показалась физиономия одного из монахов. — Что вам угодно, сударь? — К господину аббату по неотложному делу, — прохрипел человек и прошёл во внутренний двор монастыря после того, как ворота открылись. Аббат, низкий дородный мужчина, явился тут же. — Я барон Мордаунт. Мне нужно видеть господина де Бражелона, — проронил человек. — Не слыхал такого имени. — Да, понимаю. Осторожность превыше всего. Его спрятали здесь по распоряжению герцога. — А, так вы имели в виду послушника Максимилиана? Сейчас я проведу вас к нему. Аббат провёл гостя по длинному узкому коридору, освещая путь свечой. Открыл дверь в келью, и гость увидел молодого виконта, облачённого в монашеские одежды, стоящего возле окна, слегка сгорбленного. Аббат сообщил, что привёл сюда дворянина, и оставил его с послушником наедине. Тот обернулся, взволнованный, что выражалось в приподнятых тёмных бровях и слегка суженной радужке карих глаз. Вот беда – роскошную светлую шевелюру теперь накрывает плотный чёрный клобук, доходящий до этих самых бровей. Будто вся яркая, полная жизни сущности пятнадцатилетнего воспитанника графа де Ла Фер померкла под этим клобуком, угасла, будто потухшая свеча, исчезла совсем. — Простите. Мне пришлось назваться одним из своих титулов для того, чтобы увидеть вас. Рауль в замешательстве спросил: — Кто вы? — Я от господина де Ла Фер. Он все ещё в Бастилии. Шпионы кардинала работают на славу, и теперь он знает, где вы. — Что? Нет, я не верю вам, — воскликнул Рауль, свято уверенный, что гость лжёт. Тот, поняв, что виконт так просто не поддастся, мрачно проронил: — Тогда останьтесь и проверьте. — Подождите. Господин де Ла Фер, — начал виконт, — заберёт меня, как освободится из Бастилии. Но почему он не передал с вами никакого письма? — Он – человек, подневольный герцогу Бофору и коменданту Бастилии. А записка попала бы в чужие руки, и вы шли бы за врагом, как маленький ягнёнок. Так что, без письма будет лучше. Господин де Ла Фер попросил меня вас перепрятать, сообщив о своих намерениях через своего друга. — Значит, и господина д'Артаньяна вы тоже знаете? Подождите, — виконт запнулся. —А в каких отношениях вы с графом? — Он мой друг, — пришлось приврать. Не впервой. — Вы меня обманываете: вы его сын. От той женщины. Он сам как-то говорил мне, и даже описал вас. Именно поэтому я вас узнал. — Что вы, это вы его сын, я только друг. — Похоже, мы соперники. — Что вы, ни за что! — с непритворной искренностью возразил барон и стал перед сидящим на койке виконтом на одно колено. Взял руки Рауля в свои, как бы скрепляя этим жестом собственные слова. — Граф доверял мне свои семейные тайны. Мне известно многое: о вашем выезде из замка Бражелон, стычке с гвардейцами кардинала, отчаяние графа, отчаяние герцогини де Шеврез. Барон поднялся, а лицо виконта, осознавшего все его добрые намерения, исказилось болезненной гримасой, и он уткнулся лбом в ребра своего собеседника. — Простите меня, простите! — пылко заговорил он. — Просто мне так хочется вернуться домой, чтобы ничего плохого не произошло! Чтобы отец вернулся живым и невредимым! Кроме него и герцогини, у меня никого не осталось! Барон, выслушавший эту отчаянную тираду, ласково провёл рукой по голове Рауля. — Собирайтесь, виконт, — после чего рассмеялся, размышляя о том, как лихо он обманул это наивное создание. Его смех больше напоминал Раулю хриплые рыдания. Неожиданно под окнами послышался топот и ржание лошадей. Рауль подумал было, что кто-то приехал, но барон первым посмотрел в окно, чтобы убедиться, что это их враги. Глаза у него были зоркие, и он прекрасно разглядел красные одежды гвардейцев Мазарини. А виконт, наивная душа, мигом подумал, что графа выпустили из тюрьмы, и он уже здесь вместе со своими друзьями, приехал, чтобы забрать его отсюда. Барон пытался убедить послушника, что надо уходить как можно быстрее, говорил, что вне монастыря они будут в безопасности, где никакой кардинал их не достанет, что ему даже в голову это не придёт. Но упрямый мальчишка не поддавался, продолжая стоять на своём, отчаянно, рывками играл на нервах, пилил их ржавым смычком, доводил до белого каления, прожигавшего вены, заставлявшего кровь моментально вскипать, пениться и бурлить. Чистая концентрированная ярость, превращающая кости в крошево. — Граф де Ла Фер! — с призрачной надеждой воскликнул Рауль, подбегая к окну. Барон, взбесившись, вынул из ножен кинжал, со зверским выражением лица подошёл к виконту со спины и схватил его за шею, приставив кинжал к горлу. Прохрипел на ухо: — Если ты сейчас же не заткнёшься, к графу попадёт только твой холодный труп! Прижал к его лицу платок, и виконт отключился, ослабев в его руках. Действовать по примеру госпожи Бонасье, которую отравили из-за того, что она не могла покинуть монастыря, барон не собирался. Отстегнул плащ, подхватил бесчувственного Бражелона на руки, завернул в плащ, как в одеяло, и вынес из кельи, оставив в ней начирканную ещё в карете записку, где объяснил аббату, почему послушник Максимилиан покидает обитель. Когда он заметил в коридоре гвардейцев, то сразу спрятался за колоннами, так, что кардиналисты не заметили ни его, ни его ноши. Если заметят, то конца не миновать. Пуля в лоб на месте. От осознания этого прискорбнейшего факта сердце колотилось, как ошалелое. Едва только враги ушли, как барон быстро выбрался из монастыря через чёрный ход. Карета всё ещё стояла у ворот. На козлах уже сидела графиня де Рошфор в дорожной тёмно-лиловой одежде. Её лошадь, управляемая лакеем, щипала траву неподалёку. — Почему вы один? Где Бражелон? Судя по всему, она не разглядела ноши. Всякое бывает. — Там, где его вряд ли кто найдёт! Скорее, Рошфор! — Поняла! — Скорее, скорее! — бормотал барон, добираясь до кареты. Протолкнув в неё виконта, он забрался внутрь сам и скомандовал: — Гони! Графиня соскочила с козел, а её слуга, стоявший возле лошадей, занял её место. Забралась в карету, и та поспешно тронулась. Лакей, управлявший оставленной лошадью, поехал вслед за ней.

Едва только карета барона достигла улицы Сен-Рош, день окончательно уступил ночи. Лакей уехал ещё у ворот столицы. Виконт к тому времени успел очнуться, и его провели в дом номер тринадцать, в квартиру барона. — Заходите, виконт, заходите. — Неужели у вас даже слуг нет? — удивился Рауль. Квартира больше напоминала жильё мещанина, нежели дворянина. Слишком бедное. Графиня же подметила, что с последнего раза, как она здесь была, в гостиной сменился цвет стен. Тусклый серый стал бежевым. Добавилось несколько высоких подсвечников, стоящих симметрично возле окна, завешенного тяжёлой чёрной с золотом портьерой, скромная люстра, а также шкаф с посудой и, как ни странно, книгами. По сути это было слияние дрессуара и кабинета. Несколько недель от силы прошло, а квартира так преобразилась. — Чтобы поесть приготовить да одежду выстирать, большого ума не надо! Мария! — позвал барон. — Есть чем голод утолить? Мария, судя по всему, даже не собиравшаяся спать, показалась из спальни. — Есть. Суп разогрела. — Прекрасно. Четыре порции. Ты ведь тоже с нами. Позволь представить, виконт де Бражелон. — Добрый день, сударь. Здравия и вам, графиня, — Мария присела в книксене. — Да ну эти титулы, — отмахнулась графиня. — Зовите меня просто Шарлотта. Все четверо сели за стол. Мария разлила суп по мискам. Виконт от души похвалил ужин, несмотря на скромность трапезы в целом. — Вкусный суп, мадемуазель Мария. Хорошо готовите. — Спасибо. — Я, конечно, всё понимаю, — графиня отложила ложку в середине трапезы. — Но мы сюда вроде не ради супа приехали. Что будем делать дальше, барон? — Здесь ночуем, на рассвете выдвигаемся. Виконт должен быть в безопасности. Здесь не получится, потому что Париж по уши затыкан армией! В безопасном месте нам должен встретиться посланник герцога, а конкретно Пьер де Колло, и передать дальнейшие указания по поводу бунтующего Берри. Так, Мария, мы здесь в основном из-за тебя собрались. Не хочу, чтобы тебя потом засадили в Бастилию. Поэтому ты едешь с нами. Поешь, собирайся. Шарлотте и Раулю остаётся лечь на большой диван, в котором лёжа вполне умещаются двое, и укрыться тёплым шерстяным, немного колючим пледом. Джон и Мария уходят в спальню. Засыпают все быстро. Пробивает десять часов вечера. Надо набраться сил перед долгим путешествием. Когда окунаешься в самое дно дворцовых интриг, дни летят быстрее самых скорых птиц. Оглянуться не успеваешь – вот уже и целый месяц пролетел. А ведь казалось – только что на берег Франции вступил. Прошло почти два месяца, и вот он теперь дворянин, старающийся укрепить своё достаточно шаткое положение в обществе, бунтарь по крови, успевший повидать революцию. Дважды. Теперь предстоит устроить ещё одну революцию, которая в уничтоженной жизни угасла, не успев толком дать каких-то результатов, закончить её, убрать ненавистного иностранца, даже если придётся пренебречь жизнью.

Утром, примерно в пять, все четверо собрались, взяли немного провизии, пару пледов и вышли из квартиры, которую заперли на ключ и засов. Внизу уже поджидала ранее нанятая бароном карета, та самая, на которой он и прибыл в монастырь. — Все выходите за мной, — приказал Джон. — Карета у двери. Все быстро спустились вниз и вышли на улицу. — Доброе утро, Ваши Милости, Ваши Сиятельства, — поклонился кучер, стоящий у двери кареты. — Прекратите это раболепство! — отрезал барон, пока все садились. — Проще надо быть, демократичнее, как говорил генерал! — забрался в карету сам. — Вы служили Кромвелю? — спросила Шарлотта, надевая перчатки. — Давайте поговорим об этом в другой раз. Кучер, курс за пределы города! Пьера де Колло постараемся перехватить по дороге. Из Парижа выехали по пропуску, который Шарлотта самолично раздобыла, вписав туда всех, кроме Бражелона. Надо было заранее подумать, где остановиться. В дороге снова завязался разговор, между Джоном и Шарлоттой. — Кстати, по поводу бунтующего Берри и в особенности Ла Фера, — начала она. — Как им не бунтовать, если один из хозяев этих мест находится в тюрьме и не может ими управлять? — Вполне логично. Но может быть, они поставили на его место кого-то временного. — Минутку, — графиня вынула из-за пазухи вскрытое отцовское письмо. — Да, поставили недавно. Графиня де Ла Фер. Встретила недопонимающий взгляд визави. Не дошло. — Ну жена графа, кто же ещё? Всё ещё недопонимание. Ступор. — Анна де Бейль, графиня де Ла Фер. — Ладно, — протянул таким тоном, чтобы его не приняли за отсталого умом. Неожиданная весть: мать теперь управляет целым графством! Как ей не гордиться! В глубине души он был рад за неё, но виду не показал. Карета двигалась дальше, вон от столицы. Если уж взялись за дело, надо довести его до конца. Виконт должен быть в безопасности. Ссылаясь на возраст и отсутствие опыта, его легко можно использовать в интригах в качестве пешки.