***
Сегодня Лиса проснулась как и всегда, рано. Светать ещё не собиралось. Она прошла на цыпочках к зеркалу и уткнулась в него буквально носом. Это не помогло, в темноте не разберёшь ничего… Тихонько фыркнув, наощупь распушила спутанный хвостик светлых волос. После мотнула головой, в надежде, что короткие пряди сами улягутся по плечам. Однако они только непослушно съехали на глаза. Вот же напасть!.. Но искать расчёску Лиса нарочно не стала. В этот момент в гнезде из чьих-то старых курток и одеял (кровати игнорировались намеренно, пусть и были пока свободны) закопошился Ветер, включая импровизированный светильник на подоконнике… Ну как светильник — комок новогодней гирлянды на батарейках, сложенный в упаковку от Raffaello. — С добрым… — улыбнулась Лиса. — Ты чего так рано сегодня, чудо? — Давно надо было попробовать: а то пропускаю с утра кучу времени. После этого Ветер чиркнул спичкой, зажигая крупную свечу. За электрической лампой надо ещё пробираться через всю комнату, вылазить из гнезда. Да и не так это уютно… Лиса поспешила спрятать едва вытащенную книгу в рюкзак. Девушка отчаянно не любила, когда кто-то знал, что такое она читает. Даже Ветер… Которому, впрочем, чуть позже она всё же рассказывала, радостно сверкая глазами. Такая выборочная закрытость была одним из немногих пунктиков, оставшихся с ней со школьной жизни (вроде бы, совсем недавней). Сонный Ветер тем временем потянулся за гитарой, лежащей между стулом-тумбой и подоконником. Пару минут просто посидел, задумавшись, что бы сыграть… В итоге вспомнил первую попавшуюся песню — совсем несложную, с утра голос не проснулся ещё. Пальцы заскользили по струнам неожиданно легко: нужное настроение пришло сразу. Лиса, вернувшаяся было в гнездо, примостилась у кровати, скрываясь из поля зрения Ветра. Отчего-то она всегда стеснялась сидеть рядом и смотреть на него, пока тот играл. Как будто ощущала себя в такие моменты лишним человеком… Услышав гитару, внизу зашевелились, заходили. Лиса придвинулась ближе к лестнице, чтобы молчаливо, одним кивком или полуулыбкой, пожелать своим доброго утра. Впрочем, наверх никто не стал подниматься. Прерывать Ветра не любили… А тот уже переключился на новую песню, и дом окончательно проснулся. Даже кошка, незаметно приютившаяся на кровати, довольно потянулась и спрыгнула, напугав Лису неожиданным появлением и уронив заодно маленькую сумочку с карандашами, ручками и прочими пишущими пренадлежностями. Девушка взглядом проводила зверька до середины лестницы, а потом подобрала с пола чёрный маркер. Блокнота рядом не оказалось, ну да это не проблема. Она быстро глянула на свои руки: так и есть, маленькая надпись — «14» — почти стёрлась с тыльной стороны ладони. Даже на бледной коже цифры были почти не видны… Не долго думая, Лиса обвела их маркером. Присмотрелась… Всё равно не то, что было изначально… Первый вариант рисовал Ветер, но теперь, после нескольких исправлений, цифры приобрели явно новый вид. Может, кто-то другой и не заметил бы разницы, но Лисе она была очевидна! Абсолютно недовольная результатом, девушка всё же продолжила рисовать: на запястье появилась маленькая птичка-чайка, почему-то совсем в непривычном стиле, очень реалистичная. Красивая. — Опять Джонатана рисуешь? — Ветер доиграл третью песню и подошёл к подруге, садясь вплотную. Заглянул через плечо и довольно улыбнулся. — Тоже хочу нарисовать. Лиса в ответ перевернула ладонь, открывая «14». Ветер не удержался — коснулся маленькой надписи, а потом и холодных пальцев. Осторожно взял их в ладонь, согревая. — Замёрзла за ночь, что ли? — Это мой вопрос, — весело усмехнулась та. — Ну серьёзно, ещё веришь, что я могу замёрзнуть? …Замёрзнуть Лиса могла, но вот признать это — ни в коем случае. Да и впрочем, холод она всегда считала комфортным для себя. Как будто не сможет он причинить ей вреда, никогда. — Да кто ж тебя знает… Принести кофе? В ответ — пренебрежительное мотание головой. — Плед? — Мне тепло! — теперь в голосе появились раздражённые нотки. — Тут ветер. Ещё замёрзнешь. — А он тёплый. — Как бы ища подтверждение своим словам, она положила голову на плечо Ветра, успев перед этим мимолётно коснуться губами его шеи. — Тёплый… Аргументов против не нашлось. — Расскажи, почему ты всё-таки так рано сегодня?.. Ещё даже не светает. — На самом деле небо у горизонта уже потеряло густой тёмно-синий оттенок, но из-за свечей в доме это было незаметно. — Только чтобы не терять времени, серьёзно? Вопрос Лисы застал Ветра врасплох. Она что… знает? — Не только… Ты не против, если я не буду говорить? Может, когда-нибудь позже. Лиса отстранилась, склонила голову набок, от чего волосы снова упали на лицо, привычно сощурила глаза. Было чертовски любопытно… но ведь если Ветер молчит, значит, есть причина. И, скорее всего, связанная с его Таёжными знакомыми, реальность которых кто угодно мог бы поставить под вопрос. Кто угодно, кроме Лисы. Потому что она и сама водила дружбу с лесными жителями… Правда, с другими… — Не против, — с этими словами она резко поднялась на ноги и прошла к своему рюкзаку с блокнотами. — Хочу нарисовать ещё чайку. Уход от темы успокоил Ветра, но демонстративное безразличие девушки совсем ему не понравилось. Слишком хорошо он знал это её состояние, буквально кричащее о скрытой обиде. А может, и о ревности. Да неужели правда догадалась? — Всё в порядке, Лисёнок? — Да, — коротко сообщила та, деловито затачивая какой-то карандаш канцелярским ножиком — так, что стружка разлеталась по всему полу. Лиса знала, что Ветер будет спрашивать то же снова, пока не получит утвердительный ответ. И заранее ненавидела себя за эту провокацию. Ну да нечего прятать всякую воздушную нечисть, пойманную в редких снах про Тайгу! Как будто её можно испугаться… Как будто она боится чужого страха. Вопреки ожиданиям, Ветер ушёл: спустился на первый этаж и вышел в огород, наскоро надев чей-то свитер и куртку. Дверью почти не заскрипел — и как удаётся?.. Свои тем временем вовсю обсуждали кого-то из телевизора, так что отлучка осталась незамеченной. Оставаться одной в полутёмной комнате оказалось внезапно страшно. Сразу вспомнилась детская боязнь всего. Старые, но навсегда сохранившиеся в памяти размышления о том, что может сидеть в каждом углу, пока туда не смотришь, пока сидишь в комнате один… Лиса плотнее прижалась к холодной жёсткой стене, на которую опиралась до этого, стараясь не думать о подобном и не всматриваться в темноту — мало ли, что с её зрением примерещится… Она попыталась вспомнить слова из песни Ветра, чтобы хоть как-то отвлечься, создать себе иллюзию его присутствия. Как назло — из-за нарастающей тихой паники это оказалось невозможным. А внизу замолчали, теперь создавалось впечатление, будто дом опустел совсем. Да и свечка на подоконнике прогорела… Как специально, в самом деле… И вовремя же возвращаются самые глупые, самые иррациональные кошмары! Под кроватью что-то зашуршало. Но Лиса не испугалась. Наоборот, этот звук заставил её выйти из тупого оцепенения и лихо подскочить к его источнику. Как девушка и ожидала — из угла на неё глянули два круглых жёлтых глаза, а в следующий миг на руки заскочило пушистое серо-бурое существо, формой и размером напоминающее теннисный мячик, с длинным тонким носом-веточкой. — Ши! — радостно воскликнула Лиса. — Жизнь мне спасаешь прямо… Какими норами?.. — Такими норами, какими обычно! — презрительно подшутив над классическим приветствием, фыркнуло существо… Но тут же перешло на заговорщицкий шёпот. — Лиса, приходи перед отъездом к нам, чем скорее, тем лучше. Это её просьба. Лиса, задумавшись, обратила внимание, как пальцы судорожно теребят шубку гостьи, но та на это не реагировала. — Ши, но перед каким отъездом? Я ведь ещё не собира… Договорить ей не дал острый взгляд хмурых жёлтых глаз. Сразу стало ясно: уезжать скоро. — Ясно. Я приду. Но куда я?.. — Да уж не домой! В этот момент внизу кто-то загремел кастрюлями: кажется, Ветер вернулся. Ши ловко выскользнула из сжатых пальцев Лисы и, нырнув в угол, исчезла. Пискнула на прощание только короткое «Приходи, Мора всё расскажет!» Лиса недоумённо выпрямилась. Так… Значит, в «берлогу» шишимор придётся идти уже сегодня. Отъезд, судя по всему, может оказаться внезапным. …А без гостинца туда идти нельзя. Девушка порылась в своих вещах, сложенных как-то слишком неаккуратно. Нашла спрятанную банку из-под дурацкого пива. Глянув на этикетку, фыркнула — и такое пила когда-то… Кто узнает — не поверит. Впрочем, теперь в банке хранились безобидные орехи. Ссыпав горстку кедровых себе в карман, Лиса снова убрала её на самое дно рюкзака. Не хватало ещё, чтобы нашли… Пока она наспех заталкивала вещи обратно, взгляд упал на джинсовую жилетку с нашивками… А ведь эту штуку все местные шишиморы узнают с некоторых пор… Не долго думая, накинула её поверх домашней футболки. Пусть мятая, так даже лучше. Внизу заговорили. Ага, точно Ветер… Лиса почти бегом слетела с лестницы, подскочила к нему и… просто встала рядом, наблюдая за булькающим в кастрюльке варевом. — Это чего? — не без опаски спросила она, осторожно принюхиваясь. Пахло мёдом, имбирём и почему-то халвой. — Бурда, — гордо ответил Ветер. Они переглянулись, с самым серьёзным видом покивали, а потом весело рассмеялись. Как будто и не было той странной бессловесной размолвки. На душе сразу стало безумно легко, все страхи темноты и одиночества ожидаемо растворились… Вместе с ними — и переживания насчёт шишимор. Хотя последние отложились в сторонку почти сознательно.***
Уже совсем рассвело, небо окрасилось в светлый оттенок, покрылось нежными росчерками пушистых облаков. Деревня оживала, как бывает перед новым годом… Наверное, в города собираются, к родственникам и друзьям. А Лиса всё-таки рисовала чайку, специально сделав фоном для неё это спокойное утреннее небо. Светлой краской измазалась уже вся, но идти отмываться холодной водой совсем не хотелось. Внезапно раздалась знакомая мелодия. Кто-то звонил на старенький планшет Ветра. Тот подскочил к нему, включил громкую связь и радостно завопил: — Тучка! Лиса широко улыбнулась и в попытке подойти поближе едва не уронила стаканчик с водой и краской. Планшет тем временем подключили к небольшой колонке, и подруга орала теперь почти на весь дом: — Мы тут скучаем, заждались вас совсем! На шабаш так хотим… Лис, на свой день рождения будь в городе, мы такое приготовили! …а ведь точно, день рождения через неделю. А сразу после — Новый Год. — Эй, — хором возмутились Лиса с Ветром. — Это вы же на Новый к нам хотели… — И ничего не поменялось! Мы успеем доехать обратно! Но тридцатого Лиса должна быть в городе! Живо представив, что такое могли придумать подруги, Лиса слегка поёжилась. Масштабы пугали. Но если так, то… Чёрт, да ведь это обещанный отъезд! — И я буду. Ветер, ну, а что, как тебе вариант? Я уеду сегодня-завтра, сначала слетаю в Москву, к Рушу, как давно хотели… Захвачу его, вернусь к Тучке и нашим… А тридцать первого мы все приедем сюда. — Последние деньги — на дороги… А мне нравится. Смотрите, от Нижней пешком идти придётся… Ещё и потому, что автобус вы пропустите. — Ветер говорил спокойно, но даже не пытался скрыть грусть по поводу отъезда. Ещё бы — на день рождения Лисы тогда он точно не попадёт, ведь надо будет ещё готовиться к съезду толпы здесь, в Именной. Успокаивало его только одно: дню рождения подруга никогда не придавала большого значения, а значит, никакого по-настоящему важного события её жизни он не пропускал… — Подумаешь, там шагать-то часа три… Ну четыре, если Соня или Тучка устанут. Ветер коротко махнул рукой, а потом притянул Лису к себе, тихо шепнув на ухо: — Надеюсь, эта неделя пройдёт быстро. Девушка хотела было привычным жестом зарыться в волосах, молча уткнуться в плечо… Как и всегда, когда просто не знала, что можно сказать. Помешал очередной вопль из колонки: — Вы там опять?! Бесстыдники! Ответный хохот был едва ли не громче, а вода наконец оказалась опрокинута, впитывая теперь свои разноцветные брызги в ковёр, покрывало и старые доски пола. — В общем, главное на Новый Год собирайтесь в тайге. Тут… весело. Лиса в краске, Лиса в стружке… В городе такого не увидеть, — сыронизировал Ветер. — Ну вообще… Зато я помню образ с театральным гримом! Пока они углубились в школьные воспоминания, Лиса кивнула на лестницу, мол — «выйду пока», и спустилась на первый этаж. Надо идти к шишиморам. С «кухни» она утащила пару мелко нарезанных кусочков яблок: одних орехов мало будет. Немного подумав, ухватила ещё тряпочку для посуды и несколько мотков цветных ниток. Отчего-то лесные крохи очень ценят подобные человеческие вещицы… На слове «человеческие» в пору рассмеяться. На улице было очень светло, постоянно слепило солнце и горы кристально чистого белого снега, поблёскивающего, подмигивая тёплым лучам. Кому-то подобная погода нравится, кто-то пишет о таком стихи. Лиса с её больными глазами едва могла передвигаться не зажмурившись. Пришлось натянуть капюшон как можно сильнее, очки-то не взяла… До леса две минуты ходьбы, но девушка всё равно старалась двигаться быстрее. В доме ведь думают, будто она выскочила на чуть-чуть: может — в туалет, может — кошку искать, может — флаг почистить от белых льдинок. Пусть лучше при этом мнении и останутся. В лесу, в тени густых деревьев, глазам стало легче. Лиса скинула капюшон, а потом и всю куртку оставила под кустом. Шишиморы должны узнать её поскорее… Найдя хотя бы квадратный метр открытого пространства, вытащила из кармана орехи с яблоками, аккуратно раскидала их. Точнее, разложила — получился некий странный узор, ничуть не хаотичный, как могло бы показаться стороннему наблюдателю на первый взгляд. Теперь осталось ждать. Надеяться, что узнают её раньше, чем она совсем окоченеет. По счастью, едва уловимый, но вполне отчётливый для Лисы шорох раздался уже спустя минуту. Рядом стоящее дерево заскрипело, искривляясь, и на уровне груди девушки в нём проявилось дупло. Оттуда смотрели сразу четыре пары знакомых жёлтых глаз. Одна шишимора — самая маленькая и тёмная из всех — гордым взглядом окинула гостью. — Лиса, ты пришла. Дальними норами… Скоро уедешь. Голос её был не таким тонким, как у Ши, звучал гораздо мягче и естественней. — В Москву. Потом домой. Уже знаю. — У Лисы же нет дома… Девушка дёрнулась. Не от холода, а от осознания, что это её слова. Проблема заключалась в том, что правдивыми те не были, наоборот! Домом она считала абсолютно любое место, где какое-то время находились они с Ветром. Но вдаваться в подобные размышления сейчас не хотелось. — Вы меня звали. Зачем? — Звали. — Шишиморы как по команде вздёрнули носик-веточку и распушились. — Неподалёку… В лесу опять завёлся чей-то аями. Потерявшийся. Лиса устало вздохнула. Выхаживать аями, чьи хозяева давно мертвы, дело тяжёлое. И чаще всего безнадёжное… — Какой на этот раз? — Соболь. — Значит, не натворит ничего… Я вернусь буквально через неделю, тогда им и займусь. Мора напряглась. Она явно рассчитывала на другой ответ. — Лиса, он боится. Постоянно боится и умирает, ничего больше… Сердце болезненно сжалось. Представился маленький, некогда шустрый дух-соболь, безвозвратно потерявший со смертью хозяина часть собственной энергии. Часть души. Лиса невольно задумалась: насколько жизненно важной была для него эта часть… Всегда бывает по разному. Хотя перевес однозначный: в сторону смерти. Для девушки единственным подходящим сравнениям была её связь с Ветром. Только вот это другое! Узы аями с шаманом имеют схожую природу с любовью человеческой, но воспринимается она духами совсем не так… Как — Лиса не знала. Она не дух, пока не стоит на дороге Настоящей Тайги. — Через неделю. Он ещё будет здесь, я же чувствую… Я же их знаю! Слова (и в особенности — уверенность в голосе) дались не легко. Вспомнив напоследок о подарке, она протянула шишиморам нитки и тряпочку, поспешно разворачиваясь и уходя прочь. За спиной какое-то время слышалось довольное попискивание вперемешку с разочарованными возгласами. Но вскоре они растворились в обыкновенных лесных шорохах… Или вернулись в родную навь. Когда Лиса вернулась, Ветер ещё болтал по телефону… Точнее, устраивал Тучке онлайн-концерт, пока та радостно подпевала, вставляя подходящие по её мнению нецензурные фразочки. Нецензурные — в провокационном плане. — Цирк с коням, — добродушно фыркнула девушка. — Лучше бы уже чёрный флаг почистили, а то вон, в снегу весь… Позорище. «Флагом» служило некогда красное полотенце, щедро измазанное слоями чёрной гуаши. Вспоминали о нём отчего-то исключительно перед чьим-то отъездом. Или наоборот приездом, уж как посмотреть…