***
Вообще Иккинг уже очень устал. Каких-то полгода назад его жизнь была проста и понятна. Он работает в кузнице, в битвы с драконами его не пускают, отец оберегает, племя подшучивает. А теперь он каким-то образом превратился в вожака целой стаи драконов, сам того не понимая и не желая. Он просто сохранил жизнь дракону, который наверняка улетел бы от него, если бы не потерял часть хвоста. Беззубик же планомерно подбирал драконов, прилетавших на остров за провиантом, он убеждал своих собратьев перейти на его сторону. А Иккинг, пока плохо разбиравшийся в повадках драконов, ещё меньше соображавший в устройстве их мира, и уж точно ничего не понимавший по-драконьи, видел, что Фурия собирает вокруг себя драконов, но был без малейшего понятия зачем. Он ошибочно воспринимал Беззубика за вожака этой стаи, но на самом деле драконы присоединялись к ним именно из-за человека. Фурия убедила их, что благодаря людям, их способностям, их уровню развития и интеллекта, они смогут остановить монстра, который столетиями мучает их. Убить Королеву — это настоящая революция. Убить ту, что не дает создавать семьи и уничтожает потомство из-за вечного голода и постоянной зависти, — тайное желание многих. Когда драконы находились на территории Королевы, ей было просто ими управлять, но когда они, гонимые страхом и жаждой безопасности, летели добывать для неё пищу, связь ослабевала и могла потеряться. И этим пользовался Беззубик, внушая, уговаривая, убеждая, что можно жить в другом мире. Что нужно восстать против тиранши, убить её. И тогда они смогут жить в мире и с людьми. Ведь те единственно обороняются, охраняя необходимые им самим для выживания припасы. Люди изумляли многих драконов, только ящеры хранили это в тайне. Боялись проявить таким образом слабость: разве можно восхищаться кем-то явно проигрывает тебе в размерах и силе? У людей не было острых когтей, не было зубов, способных разорвать на части, не было мощных хвостов, не было и крыльев для свободного перемещения по миру. И всё же люди раз за разом отбивались от драконов, выживали, спасались, придумывали всё новые и новые орудия против них — огромных летающих ящеров. А ведь они, драконы, нападали раз за разом из года в год уже многие столетия на одни и те же острова, а люди продолжали на них жить, не пытались ни сбежать, ни укрыться. Они просто приняли как данность постоянные атаки драконов и научились с ними сосуществовать. Возможно, если бы у их Королевы не было несварения желудка от человечинки, и драконы вместе с запасами еды прихватывали ещё и викингов, те бы все повывелись. Но драконьи желудки были не в состоянии переваривать мясо людей. Никто не знал почему, но это было так. Да и даже самое ужасное из Ужасных Чудовищ, признаться, с отвращением выслушало бы предложение полакомиться кем-нибудь из людей. Рыбки свеженькой — с радостью поело бы, но человека? Гадость! Всё равно что землю жевать, хотя вон Громмели едят же камни. Иккинг видел, что что-то происходит, но не понимал, какое он имеет к этому отношение. Он просто жил в стае драконов. Это были довольно шумные ребята. Настолько шумные, что парень стал опасаться, как бы они не натворили бед и не привлекли к себе лишнего внимания. Но пока всё было тихо, в деревне никто и не подозревал, что творится в лесах Олуха. Иккинг часами мог находиться со своими новыми друзьями. Юноша делал бесконечные зарисовки и записи в дневнике. Он пришёл к выводу, что у драконов есть своя иерархия, свой общественный строй, если можно так сказать о животных. Хотя чем больше Иккинг проводил с ними времени, тем меньше у него поворачивался язык называть так драконов. Это были разумные существа. Да, люди их не понимали, но это было взаимно. Только сейчас Беззубик более-менее приспособился к человеческому языку. Он знал команды и понимал настроения своего всадника. А Иккинг, сам того не замечая, начал различать разные оттенки в «речи» драконов и иногда ловил себя на мысли, что ему не хочется в общении с ними использовать человеческие слова. Рычание было всегда разным. Как и шипение, как и урчание. Когда дракон злился, это было хорошо видно из его повадок, он скалил зубы и становился в боевую стойку. Если он предупреждал противника, чтобы тот с ним не связывался, то расправлял крылья и опять-таки рычал. Драконов ластящихся было видно за версту. Они валялись в траве, перевернувшись на спину, подставляя свои животы редким лучам солнца. Впрочем, трава уже вся пожухла, и ждать её теперь Олуху предстояло до весны. Сейчас в стае вожаком был Беззубик. Так считал юноша, пока не осознавая, что Фурия лишь помогает человеку в общении с другими драконами. В обществе драконов были драконы-солдаты, сильные особи мужского пола, драконы-лекари, как правило самки, драконы-жрецы, тоже чаще всего самки, но для Иккинга всё ещё было загадкой для чего они были нужны, да и видел он такого дракона всего однажды, и тот улетел. Всё, как у людей. Стая подчинялась своим законам и они очень походили на законы взаимодействия людей. Невозможно было представить убийство одного дракона другим. Невозможно было увидеть пару среди драконов разных видов. Невозможно было, чтобы дракон младше по возрасту ослушался старшего. Старшие имели право припугнуть и наказать зарвавшихся птенцов. Но все они беспрекословно слушались и Беззубика, и Иккинга.***
Вечером того дня, когда Иккинг отогнал Змеевика в клетку, к нему в комнату зашёл отец, и юноша пережил один из самых неловких разговоров в своей жизни. Помимо облегчения, что Стоик вернулся домой невредимым, Иккинг испытал также и тревогу, что отец каким-то образом узнает о Беззубике и о тех драконах, что жили в лесах Олуха. — Сын, ты делаешь успехи! — радостно воскликнул Стоик, сжимая в медвежьих объятиях Иккинга. — Ну, рассказывай! Юноша замялся. Несколько месяцев назад он сам просил отца разрешить ему учиться в драконоборческой школе, хотел быть, как все. Но он никогда не был таким, не стал, а теперь и не собирался. Иккинг часто размышлял, как бы рассказать людям об истинной природе драконов, но в голову ничего путного не лезло. — Да нечего особо рассказывать, — смутился парень, почёсывая затылок. — Ты же хотел, чтобы я учился. Я учусь. — Ну-ну, не скромничай! Я видел тебя сегодня! Ты, говорят, лучше всех. И я вижу, что не врут. Иккинг нервно сглотнул. Похвала от отца — это приятно, но ему надо соблюдать границы и рамки, чтобы никто не пострадал. Хорошо, что обучение не закончится до осени, за это время, может быть, он придумает план, как подружить драконов и людей. — Да нет, ну что ты! — попытался отмахнуться Иккинг. — Есть ребята намного лучше меня! Посмотри на Астрид — она очень ловкая, Сморкала — сильный, Рыбьеног — умный, близнецы… ну, они близнецы, — пожал плечами парень, не зная, какая сторона была сильной у Торстонов. — Лукавишь, — пожурил сына отец. Он поднялся и потрепал его волосы. — Я горжусь тобой. Стоик ушёл, оставив Иккинга в полном замешательстве. Юноша мучился тем, что предавал своё племя, но знал, что по-другому он не может.***
Зима принесла с собой морозы, новые налёты и новых драконов в стаю Иккинга. Ему всё сложнее было сдерживать крылатых друзей, поэтому парень попросил Беззубика распределить стаю по соседним необитаемым островочкам, раскиданным вокруг Олуха. Хорошо хоть драконы не совались в деревню, а искали себе пропитание сами, охотясь на безлюдных землях и над океаном с противоположной стороны от деревни, часто ночью. Иккинг продолжал тренировки в полётах. Часто его в небольших путешествиях с Беззубиком сопровождали и другие члены стаи. То самое Ужасное Чудовище с зелёным окрасом, видимо, приняло на себя обязанности или личного телохранителя человека, или помощника Фурии, Иккинг ещё не разобрался. Но знал, что дракон следует за ним по пятам бесшумной тенью. Юноша не боялся его, он дал ему имя Эльдюр — огонь. Иккинг хорошо понимал, что у дракона немного вздорный характер, но уже привык к нему. Полёты были любимой частью жизни Иккинга. Для них он смастерил себе доспех, который не продувался ветром. Их тандем с Беззубиком день ото дня становился всё крепче и лучше. Молодой викинг пошёл дальше полётов на одном драконе и любопытства ради оседлал нескольких других, тех, кто дался сам. В том числе и Эльдюра. Это был незабываемый опыт, особенно когда зелёный монстр вдруг решил, что самое время воспламениться. В тот день Иккинг, как обычно пришёл в Овраг к своим крылатым друзьям. Он возился возле Беззубика, поправляя механизм его протеза, как вдруг к ним подошёл Эльдюр. — Здравствуй, огненный! — поздоровался Иккинг, не отвлекаясь от своего дела. Чудовище слегка склонило голову в честь приветствия. — Ну, рассказывай, как у тебя дела сегодня? Многих подпалил? Сколько рыбы съел? Всю макрель небось переловил? Дракон что-то прорычал, потом посмеялся и кивнул. Он вопросительно посмотрел на человека. — Ждёшь, пока я поделюсь своими новостями? Конечно, приятель… Беззубик, не крутись, мне тут ещё затянуть надо… Так вот, Эльдюр, сегодня я, как и всегда, проснулся в своей холодной кровати, спустился вниз, отца уже не было… Ты представить себе не можешь, как много дел у вождя племени! Я позавтракал и пошёл в Школу. Сегодня у нас был теоретический урок, слава богам. Я уже устал гонять твоих сородичей по Арене и делать вид перед племенем, что я вроде как борюсь с ними. Беззубик, стой! — Фурия крутилась, недовольно посматривая на Эльдюра: слишком уж много его всадник болтал с этим вздорным драконом. — Так вот, там я стараюсь не особо светиться, давая право Рыбьеногу выступить. Знаешь, многое из известного моему племени несколько ошибочно или устарело. Им явно не хватает дополнительных сведений. Что скажешь, подбросить им пару фактов? — Иккинг улыбнулся зелёному дракону, Чудовище хихикнуло. Оно не то чтобы понимало речь юноши, но в ответ на улыбку всегда так реагировало. И потом ему нравились эти беседы с человеком. Как будто они давние друзья. Эльдюр видел, что Беззубик ревнует, и даже специально иногда нарывался. Просто ему нравилось дразнить своего командира. Зелёному дракону вдруг в голову пришла забавная мысль, он подтолкнул осторожно носом Иккинга под локоть и указал мордой на седло. — Что такое? — удивился Иккинг. — Это просто седло, ты же знаешь, без него Беззубику нельзя летать. Дракон снова указал на седло, потом на небо и что-то прорычал, склоняя голову и подставляя свою шею человеку. — Уж не хочешь ли ты, чтобы я на тебе прокатился? — Иккинг сопровождал все слова жестами, он давно заметил, что так драконам проще его понимать. Дракон закивал, ниже опуская голову и глядя на юношу большими жёлтыми глазами. — Ладно, если ты так хочешь… Беззубик, ты ведь не против? Беззубик был против, ведь он не сможет сопровождать своего всадника в полёте. Он попытался остановить Иккинга, но юноше было любопытно, что из этого выйдет. Беззубик обернулся и что-то рыкнул паре других драконов, и те встали за Эльдюром, готовые отправиться в небо вместе с ним и человеком. Иккинг потрепал Беззубика по голове и осторожно уселся на шею Чудовищу, взявшись за его рога. — Ну что ж, давай попробуем. Эльдюр сверкнул хитро своими глазищами в сторону Фурии и взмыл в небо. Беззубик не зря волновался, Чудовище основательно повеселилось, выписывая неимоверные петли в воздухе. Он то резко нырял вниз к воде, то поднимался вертикально вверх. Скорость была, безусловно не та, что у Беззубика. Но порывистые движения Эльдюра, его внезапные смены направления и полная непредсказуемость доставили массу хлопот всаднику. Если с Беззубиком Иккинг хоть как-то контролировал ситуацию, то тут он был полностью во власти дракона. Финальным аккордом стало воспламенение и сброс наездника в небольшой ручей неподалёку от озера. Двое драконов, которых отправил Беззубик вместе с Чудовищем, ничего не могли сделать, не задев человека на шее Эльдюра. Иккингу повезло, что он не сгорел заживо и что Беззубик, с ужасом и закипавшим гневом наблюдавший за этой сценой с земли, успел прибежать к ручью. Первым делом он бросился к Иккингу, вытаскивая его из холодной воды, укрывая крыльями, чтобы согреть. Конечно, он потом три шкуры спустил с задиристого Эльдюра. Чудовище чувствовало себя вольготнее, чем другие драконы, явно ощущая себя следующим в их стайной иерархии после человека и его Фурии, и всё же время от времени любил взбрыкнуть. Но несмотря на этот эпизод, молодой викинг время от времени осёдлывал и зелёного дракона, который, убедившись, что человек сильнее, чем кажется, окончательно принял его лидерство. Ближе к весне в стае Иккинга насчитывалось более тысячи драконов. Юноша этого не знал, если быть честным, он давно сбился со счёта. Когда он приходил в Овраг, где по-прежнему жило несколько десятков драконов из числа первых поселившихся, он чувствовал себя дома намного больше, чем в деревне. Многие жители стали подмечать его странное поведение: он всё меньше показывался среди соплеменников, в кузнице проводил ровно столько времени, сколько надо для минимальной работы, и всё чаще убегал в лес. Иккинг плохо спал из-за своей двойной жизни, ему было с каждым днём всё сложнее скрываться, но он старался изо всех сил играть свою роль. Особенно тяжело оказалось таиться от одноклассников. Они теперь считали Иккинга своим закадычным другом и в прямом смысле слова не давали ему проходу. И если Сморкала и близнецы просто хотели вместе развлекаться, а Рыбьеног любил беседовать с сыном вождя, то Астрид была подозрительна. Юноше так и хотелось напрямую спросить её, в чём причина этого вечного недовольства его персоной. Несколько раз Иккинг сталкивался с юной воительницей в лесу, когда бежал в свой Овраг. И это его беспокоило. Она могла пойти за ним. Правда всё равно вряд ли бы смогла выследить: лучше Иккинга в лесу не ориентировался никто из племени, ну может, охотники, но они ходили обычно своими тропами, которые не пересекались с его. Но кто знает… Нельзя упускать из виду такую вероятность. Так прошла на Олухе зима. Холодная и суровая. Хулиганы пережили её, несмотря на налёты, впрочем, как переживали и многие другие зимы. Они и не подозревали, какая сила сосредоточилась вокруг их острова, и что эта сила напрямую влияет на то, как легко им стало в последнее время отбиваться от диких драконов.