Тишину ночи за пределами Олуха почти ничто не нарушало. Иногда вскрикивала какая-нибудь птица или крался зверь. Луна, далёкая и белая, серебрила волны океана, который омывал Архипелаг. Её слабые лучи упали на берег небольшого островка в получасе полёта от Олуха. Иккинг уже бывал здесь раньше, когда исследовал местность на Беззубике. На скалистый клочок суши опустилось два дракона, и два всадника молча соскользнули с их спин. Парень привычным жестом погладил морду Фурии и достал из корзины на седле шерстяное одеяло. Он подошёл к Астрид и накинул ей его на плечи — она наверняка замёрзла. Девушка не отреагировала: продолжала стоять, отвернувшись и глядя на серебряную дорожку на воде.
— Астрид, — тихо позвал Иккинг. Она не повернулась. Тогда Иккинг обошёл её, чтобы видеть её лицо. Оно было грустным и задумчивым.
— Спасибо тебе, — сказал Иккинг. Он ждал, что она отреагирует, но она только перевела на него взгляд на мгновение и снова обратила его на океан.
Иккинг осторожно протянул руку и взял тонкие пальцы девушки в свои. Он поколебался всего секунду, а потом с неожиданной силой потянул её на себя, обхватывая руками, прижимая к телу. Астрид не сопротивлялась. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
Они стояли так довольно долго, так что Эльдюр даже показал на них Беззубику, который уже давно улёгся в отдалении, подогрев каменистую почву своим дыханием.
— Что это с ними? — спросил зелёный ящер.
— Не трогай. Дай им время.
— Да я и не трогаю! Интересно только, кто будет её обратно отвозить. Рассвет через несколько часов.
— Не твоя забота, — фыркнул Беззубик. —
Между прочим, это ты виноват.
— Что? Я?.. Да как ты… — но Фурия бросила на него такой взгляд, что Эльдюр тут же умолк. Он знал, что совершил оплошность.
Иккинг слегка отстранился от своей подруги. Он осмотрелся в поисках подходящего места. Взял Астрид за руку и повёл к высокому раскидистому дереву, вокруг которого росло побольше травы. Они сели рядом, касаясь друг друга плечами, и прислонились к могучему стволу.
— Прости меня, Астрид. Зря я втянул тебя во всё это.
Она покачала головой.
— Ты не виноват. Я сама. Моё желание всё знать меня и сгубило, — она серьёзно посмотрела на него. — Я завидовала тебе, — призналась вдруг девушка. — Ты так ловко обращался с драконами на Арене. Я не понимала, как у тебя это получается. А теперь — знаю.
— Тогда ты знаешь, как тяжело мне находиться меж двух огней. Отец возлагает на меня надежды. Сигрун тоже ждёт от меня решения.
— Ты всё ещё сомневаешься?
— Нет. Я знаю, что должен сделать, — Иккинг вдруг повернулся к Астрид. — Хочешь скажу секрет?
Девушка с удивлением посмотрела на парня.
— Когда всё закончится, я буду прилетать сюда. Буду навещать Олух. Мы сможем видеться. Возможно, мне удастся всё объяснить отцу…
— Иккинг, — укоризненно оборвала его Астрид, — нельзя усидеть на двух стульях. Не думаю, что тебе позволят это.
— Они же хотят, чтобы я был Королём. Неужели я не смогу хоть иногда бывать там, где хочу?
— Может быть и сможешь. Но идти на всё это в смутной надежде, что сможешь вернуться в прошлую жизнь… это неправильно.
Иккинг отвернулся. Он знал, что она права, но всё равно не сдавался. Он всё равно попробует.
— Ты всё ещё злишься на меня? — спросил Иккинг через какое-то время.
— Нет. Мне скорее грустно. Будет жаль не видеть тебя в Школе, в кузнице или деревне. Будет странно не приходить больше в овраг к твоим драконам. Я буду скучать по тебе, — сказала Астрид очень тихо и закончила почти шепотом: — Очень сильно.
Иккинг накрыл рукой её пальцы и посмотрел прямо в глаза.
— Я всегда буду помнить тебя. И хоть ты говоришь, что это невозможно, но я буду бороться за то, чтобы видеть тебя.
— Какой же ты упрямый, — Астрид улыбнулась.
— Какой есть, — Иккинг пожал плечами и тоже улыбнулся.
Они ещё какое-то время сидели рука в руке, пока не услышали тихие шаги.
— Скоро рассветёт, — сказал Беззубик. —
Астрид надо вернуть домой.
— Да, ты прав, братец, — Иккинг поднялся и протянул руку девушке. Она приняла её и встала. — Полетаешь со мной? В последний раз?
— Не говори так! Не пророчь…
— Ты же сама сказала, что…
— Иккинг, замолчи уже! — Астрид взобралась на спину Беззубика.
— Эльдюр, останься здесь, — обратился к дракону Иккинг, готовясь взлететь. — И Тора ради, не попади в новую переделку! Хорошо?
Чудовище обиженно фыркнуло и скрылось зарослях.
— Будем считать, что это «да», — устало произнёс Иккинг под тихий смех Беззубика.
Полёт до Олуха прошёл в тишине. Они приземлились на остров, когда солнце уже показалось из-за горизонта. Астрид слезла с дракона, и Иккинг последовал за ней. Они молчали, не зная, что можно ещё сказать.
— Вам пора, — наконец сказала Астрид, чувствуя ком в горле. Увидятся ли они вновь?
Иккинг вдруг порывисто притянул к себе девушку и, крепко обняв, прошептал:
— Я всегда буду бороться за нас.
Через несколько секунд Астрид осталась одна. Ни дракона, ни его всадника. Лишь чёрная точка на горизонте.
Девушка поплелась к деревне. Последние слова Иккинга эхом раздавались в её голове, рождая надежду. И от этого ей становилось ещё тоскливее. Проще свыкнуться с тем, что они больше никогда не увидятся, чем жить бесполезными мечтами. Астрид так углубилась в свои мысли, что даже не сразу заметила, какой переполох творился в деревне, пока к ней не подбежали близнецы.
— Эй, подруга! — набросилась на неё Забияка. — Ты где пропадаешь? Тут такое творится!
— Да, — перебил Задирака. — Представляешь, кто-то под покровом ночи проник на Арену и спас того дракона, которого вчера поймали. И говорят… — Задирака оглянулся и тихо произнёс: — это сделала Ночная Фурия. А ещё говорят, что…
— Что к этому причастен Иккинг! — не в силах сдержаться взвизгнула Забияка. — Представляешь?
— Ты, кстати, его не видела? Вождь разошёлся не на шутку. Иккинга нигде не могут найти. Видела своего дружка?
— Нет, — бесцветным голосом ответила Астрид, игнорируя провокацию в последнем вопросе. — Понятия не имею, где он. Я пойду.
— Что это с ней? — спросил Задирака у сестры.
— Понятия не имею, — пожала плечами Забияка. — Но не будь я Торстон, если это не связано как-то с Иккингом. Эти двое явно что-то скрывали в последнее время.
— У-у, сестрёнка, это дело для сыщиков из компании «Торстон и Торстон»! — Задирака потёр руки.
Близнецы стукнулись шлемами и пошли обратно на Арену, полные решимости всё выяснить.
Астрид собиралась сначала идти домой, но потом любопытство взяло верх, и она свернула к Арене. «О боги!..» — при свете дня раскуроченные решётки выглядели намного хуже, чем в лунном свете. Астрид подошла к стоявшим в стороне Сморкале и Рыбьеногу.
— Эй, Ас, слышала, что произошло? — обратился к ней Йоргенсон. — Думаешь, это правда Иккинг?
— Сморкала, он не сам сломал замки, — Рыбьеног явно не в первый раз уже это говорил. — Это сделал дракон. Сколько ещё повторять?
— Да какая разница? Иккинг пропал. Дракон пропал. А народ вчера что говорил? Он шаман! Точно говорю, это он, — Сморкала скрестил на груди руки и уверенно кивнул.
— Астрид, а ты что думаешь? — спросил Рыбьеног.
— Я… я даже не знаю. Всё это как-то запутанно. Что говорит вождь? Плевака?
— Они решили, что ворота сломала Фурия, — ответил Рыбьеног. — На решётках остались следы её выстрела. Почерк характерный, ни один дракон больше не имеет такого пламени.
— А… — Астрид замялась, подбирая слова, — а по поводу Иккинга что? Близнецы мне пытались что-то сказать, но я ничего не поняла из их тарабарщины, — она молилась, чтобы её глаза сейчас не выдали тайны, чтобы никто не заметил, как ей сейчас плохо. «Надо немного потерпеть, — сказала она самой себе, — а потом я смогу побыть одна».
— Кое-кто из деревни считает, что Иккинг — заклинатель драконов, — Рыбьеног заговорил быстро и шёпотом, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что их кто-то услышит. — И есть люди, которые поддерживают эту мысль. Довольно много народу, если честно…
— И я тоже, — вставил Сморкала. — Парень не тот, за кого себя выдаёт.
— Умолкни, Йоргенсон! — Астрид угрожающе занесла кулак.
— Молчу-молчу, если ты не хочешь видеть очевидного… — он выставил руки в защитном жесте и сделал пару шагов назад, просто на всякий случай.
— Так вот, — продолжил Рыбьеног, — кое-кто высказал мысль, что Фурия прилетела на выручку своему собрату. А помог им Иккинг. Вопрос только в том, зачем ему это. А ещё — почему они не освободили других драконов. У тех словно помутнение рассудка, они галдят наперебой, не замолкая.
— Да, слышу, — отозвалась Астрид.
— Вождь, конечно, не согласен. Он считает, что Иккинга драконы или убили, или забрали с собой. Думаю, если бы он не был в таком бешенстве на те слухи, которые ходят по деревне, он был бы сейчас в глубоком унынии, — продолжал Рыбьеног. Он помолчал немного, а потом очень неуверенно спросил: — Астрид, вы ведь были… эм… близки с Иккингом… В том смысле, что вы были друзьями, — затараторил парень, боясь обидеть самую воинственную из всех девчонок на Архипелаге. — Т-ты не знаешь, что случилось?
Астрид была слишком утомлена, чтобы как-то реагировать на намёки об их с Иккингом отношениях. Она молча покачала головой. Какое-то время ребята наблюдали за хаосом творящимся вокруг. Стоик и Плевака были в самом центре, раздавая распоряжения. Кто-то бегал по поручениям вождя. Другие пытались угомонить драконов, но те и правда, как с цепи сорвались — они не умолкали ни на минуту, рычали, шипели и бились о прутья решёток.
Астрид уже было собиралась уйти и даже попрощалась с ребятами, как её вдруг заметил Стоик. Он прервал свой разговор с Плевакой на полуслове и поспешил к Хофферсон.
— Астрид!
— Здравствуйте, вождь.
— Астрид, где Иккинг?
Девушка испуганно отступила. Вопрос прозвучал так настойчиво и требовательно, словно Стоик мог знать о её причастности к побегу его сына.
— Я… не знаю, — растерянно и тихо ответила Астрид. — Правда, вождь. Мы с ним виделись последний раз вчера на Арене, когда привели Эль… в смысле Ужасное Чудовище.
Девушка вознесла молитву, чтобы никто не заметил, как она едва не назвала дракона по его имени, пусть его никто здесь и не знал. Но Стоик не обратил внимания на её запинку.
— О Тор! Что же это? Где он опять? — Стоик отвернулся от ребят. — Сынок…
Сердце Астрид сжалось. До неё только сейчас начало доходить, какие последствия решение Иккинга будет иметь для всего племени. Только сейчас она начала осознавать по-настоящему, что они больше не увидятся. Что бы там Иккинг себе не выдумывал, она лучше будет считать, что он потерян для неё, как и для других, навсегда. Сейчас, глядя на поникшие плечи вождя, который не знал, что случилось с его единственным обожаемым сыном, Астрид жалела только о том, что Иккинг посвятил её в тайну, которую ей придётся хранить.
Она потихоньку улизнула с Арены. Едва оказавшись за воротами, она бросилась бежать, чувствуя, что больше не может держать всё в себе. Астрид снова оказалась в лесу. Ноги сами несли её к оврагу. Ей всё казалось, что когда она окажется там, её будет ждать Иккинг. Он будет играть с Беззубиком и Эльдюром. А когда она спустится к ним, то они все четверо взмоют в воздух, к синим небесам и белым облакам. Там, высоко, они будут свободны ото всех тревог, обязательств и возложенных ожиданий. И весь мир будет открыт им.
Но когда Астрид прибежала к оврагу, её там ждали лишь вековые сосны и ели, небольшой пруд и тишина. Она спустилась по узкой тропке вниз, осматривая знакомое место. Возможно, посторонний человек здесь ничего не заметил бы странного или необычного. Но для Астрид всё это место было полно воспоминаний.
Она медленно шла вдоль берега. Вот здесь Беззубик обронил несколько чешуек, они до сих пор лежат чёрными пятнами на серых камнях. Вот место, идеально ровное и вытоптанное, — тут любил спать Эльдюр. Здесь камни сильно опалены — Чудовище выпустило на них мощнейшую струю огня, соревнуясь с чернокрылым другом в силе дыхания. А вон дерево, где Фурия иногда спала, свесившись вниз головой.
Астрид присела и подобрала пару чешуек чёрного и изумрудного цвета. Подержала их в руках, играя пальцами. Зелёный. Этот цвет стал совершенно особенным для Астрид. Он всегда ассоциировался у неё с лесом, где деревья покрыты мхом, с лугами, на которых паслись овцы и яки. А теперь это был цвет глаз человека, которого она больше никогда не увидит. Астрид упала на камни и дала волю своим чувствам. Они копились так долго и давно, что взрыв был неминуем. Она плакала, она кричала, она швыряла камни в воду и рубила топором несуществующих врагов. Увидь её кто, сочли бы, что она сошла с ума. Возможно, тогда так и было.
Как пережить потерю друга? Как смириться с тем, что другом стал тот, кого вообще никогда не представлял в этой роли? Как назвать чувства к другу, если не хочешь его терять, но при этом бесишься из-за того, что он говорит? Как жить без того, кто открыл тебе новый мир? Что делать теперь викингу, который не хочет убивать драконов? Тоже сбежать? Может, просто уйти из школы, без объяснения причины? Или вообще попросить родителей выдать замуж на какой-нибудь отдаленный остров, лишь бы подальше, лишь бы всё забыть?
Как много вопросов, и ни на один из них Астрид не знала ответа.
Но когда она уходила из оврага, она поклялась, что больше никогда и никого не подпустит к себе близко. Чтобы больше никогда не испытывать такой боли.
***
Когда Иккинг улетел с Олуха, оставив там своё сердце, он не сразу вернулся к Эльдюру. Они с Беззубиком летали несколько часов, пока парень не мог уже держаться в седле от усталости, руки не приросли к луке седла, а ноги не затекли и не онемели, что он едва мог ими пошевелить, приземлившись.
Эльдюр поднял голову, услышав ещё издали шум крыльев друга. Он с любопытством смотрел на всадника, который молча спустился с седла. Иккинг взял одеяло, которым укрывал Астрид этой ночью, он нашёл уютное место между корнями деревьев и, свернувшись в нём клубком, провалился в глубокий и тяжёлый сон, который не принёс ему никакого покоя.
— Думаешь, он сможет? — спросил Эльдюр Беззубика.
— Дай ему время. Разве ты забыл, что рассказывала о нём Сигрун? Один из самых великих Королей драконов за всю нашу историю. Он будет приближённым Гуда. Он — наше будущее.
— Да-да, я всё это помню. Но эта девчонка… Он явно ради неё отдал бы душу этой… как её… о, вспомнил — Хель! — дракон закивал головой, очень довольный, что вспомнил имя одной из богинь, которым поклонялись викинги.
— Скажи мне, Эльдюр, разве тебе никогда не хотелось семью? — что-то в урчании Беззубика насторожило Чудовище, оно подозрительно сузило глаза.
— Я слишком молод, чтобы зависнуть навсегда в одном гнезде и приглядывать за неразумными детишками. Нет, уволь. Мне хорошо вот так. Я — правая рука Короля. Ну хорошо, левая, левая, — исправился дракон, получив хвостом по носу от Беззубика. —
Во всяком случае, я тот, кто будет творить Историю, а не наблюдать со стороны, как какие-нибудь Громмели. Семья… для этого у меня не один десяток лет впереди, даже сотня, если захочу, — Чудовище помолчало, рассматривая Беззубика, тот как-то приуныл. —
Эй, ты чего? Неужели встретил зазнобу? Быть не может — ты же последний из… — Эльдюр осёкся.
— Тебя не касается, бестолковый ящер! — обычно спокойный и игривый Беззубик кинулся на Чудовище, игнорируя разницу в размерах и довольно внушительных размеров рога.
— Ой, да ладно тебе! Слезь с меня! Слезь! — Эльдюр вспыхнул, хотя и знал, что не это не причинит Беззубику никакого вреда — его шкура не могла пострадать от огня.
— Не приставай ко мне! Понял? — Фурия спрыгнула с Чудовища. Чёрный дракон для пущего эффекта ещё раз отвесил оплеуху зелёному, а потом улёгся возле Иккинга, закрывая глаза.
— Эй, а кормить нас никто не будет? — возмутился Эльдюр, поднимаясь. Не дождавшись ответа, он расправил крылья по всю их длину. —
Ну и пожалуйста. Какие мы обижули, — и Чудовище взмыло в воздух, отправляясь на охоту.
***
Сколько Иккинг спал, он не знал, но когда он открыл глаза, солнце клонилось к закату. А значит, прошло уже много часов. Сон его был неспокоен. Ему то снова снилась Красная Дракониха. То её труп, то как она проглатывает его вместе с Беззубиком. То ему представлялось, как она превращается в Сигрун, которая смотрит на него с немым укором. Потом она вдруг становилась Астрид. Девушка протягивала к нему руки, манила его, звала к себе, но когда он хотел дотронуться до неё, она вдруг обращалась драконом и улетала. То он сам был драконом и летал под облаками. Иногда у него было человеческое тело, иногда он видел своё отражение в воде — он был Фурией, похожей на Беззубика, но наверняка знал, что это он, Иккинг.
В одном из снов Иккинг видел себя в какой-то пещере, которая вдруг расширялась и перед ним открывался удивительный мир, где летали сотни, тысячи драконов. Вдруг кто-то из них заметил его и прошипел:
«Человек! Людям не место в нашем мире». И тогда его заметили и остальные драконы. Они наступали на него, окружали со всех сторон. Иккинг не знал, куда ему прятаться от них, куда бы он ни повернулся, он видел тысячи горящих жёлтых глаз.
«Дракон… — шипели они, —
он должен стать драконом…»
Иккинг очнулся в холодном поту. Невдалеке он заметил Беззубика и Эльдюра, которые лакомились рыбкой и о чём-то тихо переговаривались. Иккинг поднялся и нетвёрдым шагом направился к ним.
Первым его заметило Чудовище, он церемонно поклонился:
— Ваше величество…
— Не паясничай, — шикнул на него Беззубик.
— Правда, не надо меня так называть, — Иккинг дотронулся рукой до рога на носу Чудовища. — Чем вы здесь заняты? Да у вас тут пир горой? Меня угостите?
— Конечно! — Эльдюр подхватил пару рыбёшек и быстро обжарил их своим дыханием. —
Прошу.
— Ты ведёшь себя странно, — заметил Иккинг.
— Не обращай внимания, — ответил Беззубик. —
Он метит в приближённые Короля.
— А-а, так вот, в чём дело… Очень жаль тебя расстраивать, дружок, но ты ведь и так уже здесь. Хотя, если ты настаиваешь, — Иккинг лукаво посмотрел на Чудовище, — то я на новом месте проведу конкурс и выберу достойных кандидатов… как знать, может и ты там окажешься.
Обиженный зелёный дракон фыркнул, дыхнул на парня паром из ноздрей и ушёл, раздражённо помахивая хвостом. Беззубик захихикал, и Иккинг не сдержал улыбки. На мгновение он даже позабыл, где он и что здесь делает. Были только он и его друзья. На мгновение боль в груди притупилась. Но она вернулась вновь, стоило только смеху дракона прекратиться. Иккинг с тоской посмотрел в направлении Олуха.
— Эй, — Беззубик обошёл парня по кругу и положил голову ему на колени. —
Я знаю, ты скучаешь по ним. Но я также знаю, что ты всё делаешь правильно. Вскоре твои чувства притупятся. Люди довольно быстро забывают многие вещи.
— А драконы?
— По-разному бывает, — ответил Беззубик. Он поднял взгляд на друга, тот всё ещё ждал ответа. —
Погоди, ты имеешь в виду, если ты станешь драконом?
— Не «если», а стану, — Беззубик недовольно заворчал, а потом ответил:
—
У драконов память довольно сильна, если мы хотим что-то помнить. Но некоторые события стираются из нашей памяти навсегда. Сигрун считает, что это случается из-за сильных переживаний. Мы как бы пытаемся унять лишнюю боль и отсекаем то, что её провоцирует, — Беззубик задумался. —
Например, я не помню своего детства. Я не знаю, откуда я. Сейчас я здесь, до этого много лет жил у Королевы и почти столько же я служил Сигрун, пока мы не нашли тебя.
— Ты скучаешь по своим родным? — Иккинг сочувствующе смотрел на друга и перебирал пальцами чешуйки на широкой голове.
—
Иногда. Но сложно тосковать по кому-то, кого ты даже не помнишь, — Беззубик поднял глаза на Иккинга. —
Я скорее жалею, что не помню своего прошлого. Если верить Сигрун, то случилось что-то ужасное, раз я всё позабыл. И это пугает.
— Может, мы с тобой вместе сможем найти твои корни? — с надеждой ответил Иккинг.
Дракон отвернулся. Питать напрасные надежды немудро.
— На твоём месте, я бы не стал зацикливаться на этом.
— Но ведь ты тоскуешь, значит, надо найти ответы на вопросы! Возможно, Сигрун могла бы помочь. Она ведь Старейшина, видит вещие сны и всё такое. Я не знаю, как это работает, но…
— Это не поможет! — неожиданно резко ответил Беззубик. Он поднялся и заходил по поляне. —
Лучше подумай о себе. Не соглашайся на обращение в дракона. Это опасно. Слишком опасно!
— Сигрун сказала, что всё будет хорошо, — пожал Иккинг плечами. Он сидел возле небольшого костра и задумчиво ворошил угли палкой, глядя, как угли то краснеют, то чернеют в огне.
— И ты так легко доверишь ей свою жизнь?
— А с каких пор ты не доверяешь Старейшине? Ты ведь не колеблясь отдал часть своего хвоста ради исполнения Пророчества!
— Это другое!
— И чем же это другое? Вы все верите Пророчеству, а Сигрун вас ведёт по нему, как стадо неразумных овец.
— А ты? Ты разве не идёшь за ней? Ведь это то, чего она хотела! Найти тебя, сделать частью Пророчества. Она не посмотрела, что у тебя была своя жизнь. Она просто видела будущее, где ты Король. Но как ты придёшь к этому будущему — это её не волнует.
— Но ведь ты, именно ты был её правой рукой и больше всех ратовал за поиски Короля для Гнезда! Что же изменилось теперь? — Иккинг вскочил и, как дракон, заметался по поляне. — Вы нашли меня, я победил Королеву. Что же ещё? Я бросил всё, что было, ради того, во что верю, что дарит мне радость. Так почему ты противишься последнему пункту из Пророчества? Что плохого будет в том, что я буду, как ты, свободным драконом? Я так точно не против. Небо — единственное, что может подарить мне покой и помочь забыть прошлую жизнь.
— Но ты можешь погибнуть! Тогда ничего не будет! Ни неба, ни полётов!
— А нельзя ли потише? — послышалось ворчание Эльдюра. —
Тут некоторые пытаются поспать.
— Умолкни, Блосси! Тебе лишь бы есть да спать! — Беззубик подскочил к Чудовищу, и между ними завязалась борьба.
Иккинг махнул на них рукой и пошёл к побережью. Он был рассержен. И сам не знал, почему так злится. То ли потому, что его вынудили сделать выбор. То ли потому, что он в тайне был рад этому. То ли на драконов, которые вечно цапались, как кошка с собакой. То ли на Беззубика, который боялся будущего, которого до этого жадно искал. То ли на Сигрун, которая явно говорила ему не всё. То ли на своё же племя, закостеневшее в своих предрассудках и не способное принять новую реальность.
«Всё было бы проще, если бы я смог убить дракона», — в сердцах подумал Иккинг и тут же испугался своих мыслей. Нет, хорошо, что он не такой, как другие викинги. Теперь его ждала новая судьба, и он был готов её принять. Почти.
