Белая сирень

– Ты уверен, что хочешь поехать со мной? Геральт уже третий день подряд внимательно наблюдал за недотепой-бардом, который упорно отрицал, что болеет и заверял, что с ним все в порядке. Ведьмак хмурился, недовольно хмыкал, бурчал себе под нос, но на юношу не давил. Выжидал удачного момента. Все равно знал, что Лютик рано или поздно сам себя раскроет и расскажет, из-за чего имеет такой болезненный вид. Трубадура же не покидало неприятное ощущения того, что он играл роль потенциальной жертвы ведьмака, хотя монстром и не был. Где бы ни проводил время Юлиан, охотник всегда был неподалеку, иногда даже вне зоны видимости, что было особенно жутко. Когда, спустя день после бурной ночи в таверне на окраине Оксенфурта, юноша решил вновь пропустить стаканчик-другой эля, Геральт неожиданно увязался за ним, несмотря на протесты самого Лютика. Белому Волку было глубоко плевать на интересы и личное пространство друга, но не на его здоровье. Охотник подозревал, что его спутник вновь решит напиться и тогда подставить ему ведерко будет некому. Впоследствии довольно бурного спора бард сумел уговорить ведьмака покинуть таверну и заняться своими делами. Конечно, при том условии, что юноша не решит вновь напиться до беспамятства. Лютик свое слово честно сдержал, но был крайне недоволен, когда обнаружил ведьмака на крыльце таверны. Как позже выяснилось, никуда охотник не уходил. «Но ты ведь обещал уйти» – возмущался бард. «Но таверну я ведь покинул» – парировал Геральт. – Уверен! – восклицает бард, из последних сил стараясь не сорваться на друга, который за последние несколько дней уже порядком поднадоел. С тем, что Геральт буквально по пятам ходил за ним, Лютик смирился. Все же такая забота со стороны охотника даже льстила. Но тот факт, что ведьмак отказывался брать его в очередное приключение, начинал беспокоить. Постепенно проклятие Ирен все больше набирало силу. Юлиану приходилось несколько раз на дню буквально скрываться от Белого Волка, чтобы тот не увидел цветы, рвущиеся наружу изо рта Лютика. Все чаще несчастного парня мучили ужасные боли, которые не давали уснуть ночью и сконцентрироваться на чем-либо днем. Самое страшное, что из-за постоянного кашля и боли Юлиан не мог петь. Кошелек поэта быстро опустел, так что вскоре он не мог позволить себе даже выпивку. С одной стороны это обрадовало Геральта, юноша больше не пил, но с другой - он вообще больше ничего не мог делать, поэтому охотник признался себе: лучше бы Лютик пил и кутил днями напролет. Юлиан ужасно болен, и это было ясно как белый день. Он уже не распевал баллад направо и налево, не докучал постоянным щебетанием и не охмурял молодых девиц. Озорной огонек в голубых глазах гаснул, оставляя после себя только бездонное, серое озеро тоски и отчаяния. И без того худощавый менестрель осунулся, румяные щеки исчезли так же, как и искорки во взоре. – Да неужели ты не понимаешь? Ты болен. – Геральт продолжал гнуть свою линию. В отличие от Юлиана он не кричал и вообще не задействовал лишних эмоций. Он пытался только достучаться до здравого смысла, которого, казалось, в барде не осталось совершенно. И ведьмак смог бы понять рвение поэта, если бы дело было действительно стоящим, но нет. Это был необычный заказ, определенно. Но это был еще и заказ, за который даже охотник браться не хотел, особенно, когда рядом с ним был Лютик. Это был очередной джинн. К тому же, достать его хотел один довольно богатый господин. Таких напыщенных и самовлюбленных гордецов ведьмак просто терпеть не мог, да и Лютик тоже. Только вот, когда тучный мужчина с огромным драгоценным медальоном на шее кинул мешочек золота на стол перед обедающими друзьями и упомянул о джинне, Юлиана будто подменили. До этого он слушал треп господина со скучающим, тоскливым выражением лица, но как только заказчик сказал о месте, где можно найти магическое существо, юный бард вмиг оживился. – Где, вы сказали? – переспросил Лютик, привлекая к себе внимание богатого господина. – Верген. – повторил мужчина, снова переводя взгляд на ведьмака. Он явно интересовал заказчика больше, чем болезненно выглядящий бард. – Ну так что? Вы согласны? – Нет. – Сухо ответил Геральт, ловя на себе сразу два недовольных взгляда. Один -мужчины, другой - Юлиана. Ведьмака беспокоила не столько сама затея с поиском джинна, сколько то, что рядом с охотником находился Лютик. Тот самый Лютик, которого со вспоротым горлом пришлось тащить на собственном горбу Белому Волку, прямиком к Йеннифер, после последней встречи с джинном. – Подожди, Геральт, – встрепенулся поэт и потянул охотника за рукав рубашки на себя, заставляя наклониться ближе, чтобы менестрель мог сказать что-то на ухо другу. – Геральт, нам нужен этот джинн, – уверенно прошептал бард, но поторопился исправиться. – Точнее, нам нужны деньги за этого джинна. Посмотри, за него очень хорошо заплатят. – Нет, Лютик, мы не будем брать этот заказ, – не терпящем возражений тоном произнес Белый Волк. Он понизить громкость не соизволил, поэтому богатый господин все прекрасно услышал и поспешил вмешаться в нарастающий спор. – Я извиняюсь, но… – мужчину грубо прервал бард. – Подождите. Но почему? – повернулся Лютик к другу с таким возмущением, будто и не понимал, из-за чего охотник так упрямо отказывается от высокооплачиваемой работы. – Я не собираюсь вновь наблюдать за тем, как ты захлебываешься собственной кровью, – невозмутимо ответил ведьмак, отодвигая толстый кошель на край стола, ближе к обладателю денег. – Мы за это не возьмемся. – А ну-ка постой, – ловкие пальчики быстро накрыли мешочек, придвигая его обратно, поближе к упрямому охотнику за монстрами. – А с чего ты вообще решил, что со мной что-то случится? Да и когда такое было? – вновь возмутился менестрель. – Когда я нашел джинна в прошлый раз, – сухо буркнул Геральт и музыкант чуть притих, так как друг был прав. Но юноше слишком был нужен этот джинн, чтобы он так просто признал поражение. – На этот раз такого не произойдёт, – уверенно произнес бард и подкинул кошелек, ловко перехватывая тот в воздухе. – Мы беремся за дело. Тяжелый и явно не предвещающий ничего хорошего взгляд золотых глаз был направлен точно на неугомонного поэта: – Лютик. Однако, ведьмака никто не слышал. Богатый господин обрадовался внезапной благосклонности друга ведьмака, а Лютик предвкушал решение всех его проблем. Ведь джинны всемогущи, а значит, один из них точно сможет снять проклятие или, что было бы еще лучше, влюбить в трубадура Белого Волка. Только сам Юлиан сомневался, что сможет просить подобное у джинна. На такой поступок у музыканта не хватило бы смелости и наглости. Но об этом он подумает позже, когда кувшин уже будет у него в руках, а изо рта перестанут валиться цветы. – Ох, как я рад, как я рад! Вы даже не представляете, насколько он мне нужен. Я очень вам благодарен. – тучный мужчина чуть ли не раскланивался перед двумя друзьями, а Юлиан был и рад ему вторить: – Ну что вы, мы всегда готовы помочь нуждающимся. – натянуто улыбался бард и сыпал любезностями в ответ. Сейчас его основной задачей было побыстрее спровадить богача, чтобы Геральт не успел что-либо предпринять и начать отказываться вновь. – Лютик! – а тот уже заметно закипал, сверля трубадура взглядом и грозно цедя сквозь зубы имя спутника. Видимо, даже мужчина это заметил и поспешил удалиться, еще раз поблагодарив Юлиана и напомнив, где его можно было отыскать. Между друзьями повисла неловкая тишина, которая была прервана слишком громким и раздраженным рыком Белого Волка: – И какого черта ты это сделал? Бард едва заметно вздрогнул и вновь начал гаснуть на глазах. Весь запал мгновенно улетучился с уходом человека, перед которым приходилось разыгрывать этот маленький спектакль. – Разве это не твоя работа? Помогать людям? – пожал плечами юноша, пряча глаза и надеясь задеть принципы Геральта, пусть это и было довольно подлым ходом. – Помогать тем, кто находится в беде, а не тем, кто хочет потешить свое эго, Лютик. – хмуро ответил ведьмак. Юлиан его открыто проигнорировал, сделал вид, что не слышит. Или он и вправду не слышал, вновь погрузившись в раздумья. Для охотника мысли барда все еще были чем-то неизведанным и темным, особенно в последние дни. – Черт с тобой… – выдохнул Белый Волк, откровенно не понимая, почему он все еще продолжал разгребать проблемы менестреля и велся на провокации юноши. Два меча вновь водрузились на спину ведьмака и он повернулся к посеревшему спутнику. – Я найду этого джинна и вернусь, примерно… – Мы поедем вместе. – беспардонно оборвал слова друга Юлиан, поднимая на Геральта решительный, охотник даже сказал бы безумный, взгляд. Белый Волк издал недовольный гортанный рык, сжал кулаки, но, на удивление, довольно спокойно спросил: – Ты уверен, что хочешь поехать со мной? Лютик ответил незамедлительно: – Уверен! – сделал он это слишком резко и дергано, чем заставил Белого Волка нахмуриться еще больше. Ему такой тон совершенно не нравился, как и в целом поведение барда. – Да неужели ты не понимаешь? Ты болен. – устало и практически отчаянно пытается ведьмак призвать музыканта к уму, но Юлиан не хочет и слушать. Понимая, что спорить с охотником – дело гиблое, он молча разворачивается, берет лютню и стремительно направляется к выходу из таверны. Геральт смотрит ему вслед недовольно, хмуро и…встревоженно.