Дипломник

Чанёль проснулся от того, что его аккуратно перевернули с бока на спину. Он едва ощущал левое бедро и сразу уложил туда ладонь, хмурясь и с силой принимаясь потирать кожу, чтобы вернуть чувствительность. Рёбра побаливали, но не критично. Всё же, стоит поблагодарить мужчину, который заставил его вчера смирно лежать, пока он наносил на кожу гель и накрывал всё пластырями. Сегодня он определённо чувствовал себя лучше, чем позапрошлой ночью. Плеча коснулись губы, затем снова и снова выше, поднимаясь к шее. Парень приоткрыл заспанные глаза и вытянул шею, ощущая, как справа под чужой ладонью прогнулся матрас. Мужчина медленно склонился над ним, продолжая короткими касаниями губ двигаться к виску.       — Проснулся? — зазвучал низкий ото сна голос прямо у уха.       — Ты меня перевернул.       — Я не хотел тебя разбудить, но перевернуть тебя нужно было. Парень слабо улыбнулся и повернул голову, чтобы поцеловать мужчину в щёку. Телефон молчал, значит, ещё нет девяти утра. Он хотел повернуться к тумбочке, чтобы взглянуть на время, но удивлённо прислушался, осознав, что идёт дождь. Зашторенные поблизости окна не позволяли увидеть погоду за окном, но из дальних окон в конце комнаты не было заметно даже намёка на солнце или что-то соответствующее хорошей погоде. Судя по всему, сегодня им придётся немного промокнуть.       — Представляешь, как хорошо сейчас на улице? — вздохнул мужчина, отклоняясь. Он сел на кровати лицом к нему и слабо улыбнулся. — Сейчас бы оказаться в частном доме, посидеть в закрытой беседке… Надеюсь, к концу отпуска тебе станет лучше и мы сможем съездить к моей… родственнице. У неё замечательный дом, Чанёль, — слабо улыбнулся мужчина. — Я редко навещаю её. Там место, где можно действительно отдохнуть. Когда-нибудь, лет через десять-пятнадцать, я бы хотел переехать в тот район. Чанёль удивлённо проморгал и аккуратно сел на кровати, прикусив губу от стягивающей боли. Мужчина выглядел задумчивым, и ему определённо нравилось то, что он представлял, потому что губы немного улыбались, а глаза заметно оживились.       — О чем ты ещё мечтаешь? — тихо, чтоб не спугнуть момент, вопросил Пак. Но Бён всё равно вышел из видения, коротко дернув уголком губ. Мужчина скосил на него уставшие глаза, а потом полностью повернул к нему голову и погладил по щеке. Следом послышался туманный ответ:       — О благополучии. В конце концов, Бён поднялся с кровати первый. Со стоном потянувшись, он стянул со стула домашние вещи, новое бельё и застыл около двери:       — Ты полежишь или будешь подниматься?       — Я подумаю, — уклонился парень, коротко улыбнувшись. Едва мужчина скрылся в коридоре, Чанёль накрыл лицо руками и тяжело вздохнул. Что же это, получается, он совсем ничего не знает о Бёне?.. Ни мечт, ни короткосрочных, ни долгосрочных планов — ничего? Он был уверен, что у мужчины плохие отношения со всеми родственниками, но оказывается, что есть кто-то, к кому он может съездить домой и найти покой. Тему бёновской семьи Ёль считал для себя закрытой: боялся испортить мужчине настроение, боялся настоять на этом разговоре. Зачем тревожить ноющую рану? Парень на мгновение прикрыл глаза и всё-таки откинул одеяло, аккуратно спуская ноги на пол. Телефон зазвенел настолько неожиданно, что парень вздрогнул, туго понимая, что это будильник. Значит, время — девять часов. Они неплохо выспались за последние дни, Ёль действительно чувствовал себя отдохнувшим. Поднявшись с постели, парень потоптался на месте, оценивая свои ощущения, затем двинулся к окнам. Резким движением раскрыв шторы, Чанёль нараспашку открыл окно и глубоко, насколько позволяли рёбра, вдохнул свежий воздух. На улице было пасмурно. Людей практически не было, Ёль смог насчитать только семь зонтиков, но, кажется, они были бесполезны при такой ветреной погоде. В комнату буквально задувало свежестью. Жаль, что после окончания дождя станет сыро и морозно. Итак, сегодня двадцать третье марта, и им всё ещё приходится ходить в пальто и свитерах. Взяв себе вещи, Чанёль двинулся в ванную. Пока он чистил зубы и умывался, мужчина успел сходить в душ и теперь тянулся за полотенцем, чтобы осушить тело. Зато Паку ещё стоило повозиться с пластырями, аккуратно отклеивая от себя слишком приставший скотч к коже. На самом деле это очень болезненная процедура, после которой Чанёль лишался покоя: кожа на клейком месте была очень гладкой, красной и жутко чесалась. Не стоит уточнять, что Пак ненавидит пластыри. Устало вздохнув, парень упёрся рукой в раковину и дал себе немного времени отдохнуть, прикрыв глаза. Ноги уже сдавали позицию. Мужчина спросил его, держится ли он, и Пак кивнул, выравниваясь. Пластырь на виске хорошо держался даже после проверки, вроде бы можно было не переживать за сохранность. Впрочем, пошёл седьмой день, они должны были хорошо стянуться, так что Чан стянул с себя вещи, свалил их в корзину и зашёл в душ. И всё же, стоять было немного трудно. Сейчас практически ничего не болело, но в теле была некая слабость, не позволяющая долго держать себя в стоячем положении. Парень включил воду и прислонился лбом к стенке душевой, прикрывая глаза. Ладонь сама по себе потянулась к рёбрам, приобнимая тело. Чанёль согнул плечи внутрь и почувствовал себя уставшим. Дверца открылась. Аккуратное касание губ к плечам отрезвило, выводя из транса. Парень повернул голову к мужчине и сразу же получил короткий поцелуй в щеку. Он снова стоял под водой, хотя минуту назад насухо вытерся. Ёль повернулся к нему полностью, и мужчина аккуратно двинулся ближе, предусмотрительно опуская ладонь на ягодицы, чтобы он не столкнулся с холодной стенкой. Но он всё равно дрогнул, когда соприкоснулся с ней спиной. Вода лилась прямо на мужчину, но это не помешало ему с мягкой полуулыбкой взглянуть на парня и потянуться к его губам. Поцелуй не был настойчивым, чрезмерно чувственным, страстным — он просто был. Это было нечто тягучее, мягкое, как будто ленивое. Просто касание припухших губ и ладоней, оглаживающих спину и прижимающих ближе к чужому телу. Мужчина отстранялся медленно, губы до последнего пытались удержать контакт, но им обоим нужно было полноценно вдохнуть. Упёршись в его лоб, Бён погладил его по щеке и улыбнулся:       — Доброе утро. Чанёль усмехнулся и снова коротко поцеловал мужчину.       — Доброе, — ответил он, спуская руки с чужой шеи до локтей. Мужчина оставил его одного, определённо получив своё. Несмотря на то, что он снова был весь мокрый, Бён был доволен. Чанёль вышел из ванной вскоре после него, пришлось задержаться из-за волос, которые он пытался аккуратно намылить шампунем, а потом аккуратно смыть пену и высушить. Пластырь держался, но всё же было заметно, что кое-где отошли уголки — нужно сменять. Сам он этим заниматься не хотел. Безусловно, посмотреть на шрам было интересно, но он боялся увидеть то, что могло его расстроить, поэтому он быстро оделся, взял в спальне свою персональную аптечку и двинулся на кухню. Как и в прошлый раз, после выписки, он попросил мужчину помочь ему с пластырем. Бён, коротко взглянув на него и на стол, кивнул и поставил разогревать джимдак. Он помыл руки и принялся отклеивать пластырь, следом внимательно рассматривая шрам.       — Всё нормально? — поинтересовался Ёль.       — Шрам немного набух, красный и хорошо затянулся, — ответил Бён. — Прошло достаточно времени — ты уверен, что всё ещё хочешь закрыть его пластырем? Ёль слабо кивнул.       — Я не думаю, что в этом есть необходимость, — засомневался Бён. — Может хватит?       — Завтра снимем, а сейчас закрой. Чанёль поджал губы, когда мужчина выразительно взглянул, приподняв бровь. Говорить об этом не хотелось, потому что Пак прекрасно знал, что теперь ему придётся жить с этим, но… он начнёт принимать это чуть позже, завтра. Завтра же можно?.. Волосы сильно отросли. До аварии парню некогда было позаботиться об этом, но теперь, кажется, было пора. На самом деле, Чану не очень-то и хотелось стричься. «Ничего страшного не случится, если я похожу с бесформенной копной какое-то время», — подумал он. Мысль о том, что это прямая попытка скрыть приобретенную деталь внешности, Пак благополучно от себя отдалил.       — У тебя с этим проблемы? Мужчина аккуратно наклеил новый пластырь и зачесал челку назад, затем приподнимая его лицо за подбородок.       — С чем? — вздохнул Пак.       — Со шрамом. Мы можем поговорить об этом, если хочешь.       — Я знаю, что ты мне скажешь: это нужно принять, это часть меня, нечего стыдиться, не накручивай себя и всё в таком духе.       — Кое-что забыл, — Бён улыбнулся уголком губ: — «Ты у меня самый красивый мальчик» и «Я люблю тебя со всеми твоими шрамами». Чанёль смущённо поджал губы, пытаясь удержать взгляд, но под чужой растягивающейся полноценной улыбкой сдался, закрывая лицо ладонями.       — Ну Бэк!       — Не нужно стесняться моих чувств, — хмыкнул мужчина, отходя к плите. — Я не хочу, чтобы тебя беспокоили такие глупости.       — Но это не глупости.       — Это не то, о чем ты должен беспокоиться, — твёрдо произнёс Бён. — Тебя не должно волновать, что будут думать другие о том, откуда у тебя этот шрам, и стесняться ты его не должен.       — Ладно, я подумаю об этом. На стол опустилась небольшая тарелка с едой — совсем немного, для завтрака самое то в нынешних условиях. Чанёль со вздохом взялся за палочки и принялся есть, изредка поглядывая на время — на часах было без пятнадцати десять.       — Успеем, — отметил Бён, заметив, как он бросает взгляды на время. — Больница работает до четырех.       — Пока я доберусь до кабинета, закончится приём.       — Я подстрахую, — пообещал мужчина, садясь перед ним с чашкой кофе. — Пойду с тобой, скажу, что встретил студента, решил помочь добраться. Постою в коридоре, пока ты разберешься, потом поедем домой.       — Я не думаю, что это будет быстро, — засомневался Чан, — но я бы хотел, чтобы он сказал, что всё в порядке и отпустил меня. Пока Ёль доедал, мужчина допил кофе и двинулся в спальню, где, судя по всему, пытался найти все выписки и паковские документы. Перекрикиваясь из разных комнат, они смогли сориентировать мужчину и найти все нужное. Одеваться Чану так сильно не хотелось, что он просто плюхнулся с джинсами на кровать и устало уставился на вздёрнувшего бровь мужчину. Но надевать вещи всё равно пришлось, ибо Бён смотрел непреклонно, не сходя с места, пока Пак не натянул на себя все вещи, которые даже не он выбирал! Мужчина выбрал ему футболку, свободный свитер с горлом, джинсы и даже носки! Чан скептически оглядел их, отметив ярко красный цвет, и со вздохом напялил на ноги. Уже в коридоре, до конца обувшись и одевшись, оба похлопали себя по карманам, проверяя телефоны, ключи и только потом вышли из квартиры. Разумеется, быстро пробежать под дождём до машины, как это сделало несколько соседей, у Чанёля бы не получилось, так что пришлось мучиться с зонтом. Бён не спеша проводил его к машине, удерживая над ними зонт, и всё равно промок, как заметил парень, усевшись на сидении. Зато у Ёля оба рукава были сухими! Пак смущённо опустил взгляд, понимая, что зонт закрывал только его тело. Ехать совсем недолго — через пятьсот метров от корпуса нужно свернуть налево и вот, студенческая больница, в которую Чанёль ходил несколько раз в год: для общего обследования и сдачи флюорографии. Идти туда сейчас парню абсолютно не хотелось, но они уже проехали мимо корпуса и съезжали вниз по улице к перекрёстку.       — Блин, — вздохнул Пак, — если бы не справка, я бы и нос не высунул из дома.       — Ты бы нет, а вот я бы заставил. Здоровье — это не шутки, мы должны убедиться в том, что всё идёт по плану и ты поправляешься. Судя по твоему состоянию, не очень-то у тебя и получается это сделать.       — Этого ещё не хватало, — цокнул Ёль. — У меня всё должно быть нормально. Я иду туда только за справкой и всё, лечить ничего не нужно будет.       — Мне нравится твой настрой, — мужчина взглянул на него, остановившись на светофоре, — и всё же прояви терпение и бдительность, ни от чего не отказывайся и запомни всё, что тебе скажут — я не хочу ничего упустить. Парень улыбнулся.       — Могу позвонить и положить телефон в карман.       — Прекрасная идея, но лучше я подожду тебя под кабинетом.       — Тогда ты ничего не услышишь.       — Я уповаю на твоё серьёзное отношение к ситуации. Чем быстрее ты поправишься, тем лучше, — напомнил Бён, заезжая на парковку. Уже через несколько минут Ёль с кряхтением выбрался из машины и устало двинулся ко входу. Мужчина шёл рядом, подав ему папку-конверт с выписками, назначениями и личными документами. У стойки регистратуры, быстро описав проблему и передав свои данные, парень получил талон на ближайшее время и устало поплёлся к лифту.       — Может, не стоит тебе там светиться? — засомневался Ёль, оборачиваясь к сопровождающему. — Ну что со мной случится? Нога побаливает, но не критически. Я позвоню, как только выйду из кабинета, если вдруг назначат какие-то анализы или обследования. Бён взглянул на него и с сомнением перевел взгляд к открывшемуся лифту. Неожиданно с ним поздоровались несколько студентов, вынуждая Пака дрогнуть. Он выразительно взглянул на мужчину, мол, видишь, сколько здесь людей, знающих тебя, и отступил к створкам.       — Хорошо, — сдался Бён, — позвонишь. Кивнув, Чанёль зашёл в лифт и нажал на кнопку. Ему повезло, что внутри не оказалось ни одного студента, вместе с ним зашло несколько мужчин, предположительно врачей, и одна женщина. Парень вышел на нужном этаже и двинулся влево, вовремя заметив указатель с номерами кабинетов. Бедро сильно ныло от ходьбы. Ёль сел на стул и вытянул ногу помассировать. Ждать нужно было всего лишь полчаса. За это время парень успел несколько раз перепроверить, что написано в выписках, составить речь для того, чтобы чётко выразить свои жалобы и накрутить себя так, что даже не сразу услышал вопрос со стороны:       — Вы ко мне? Чан поднял взгляд, словно очнувшись. Это был мужчина в белом халате, точно врач. На вид ему было около сорока, довольно подтянутый, явно следящий за собой человек. Мягкие черты лица, скучающий, возможно, уставший взгляд, едва заметно приподнятые уголки губ…       — Да, у меня запись на одиннадцать пятьдесят.       — Заходите, — приглашающе взмахнул рукой мужчина, открыв перед ним дверь. Чанёль мысленно повторил чужое имя — Ли Сохо — и неуверенно прошелся к столу около окна.       — Прихрамываете? — травматолог остановился у открытого нараспашку окна, закрывая его на проветривание. Подоконник был мокрый. — Присаживайтесь.       — Есть такое, — кивнул Ёль, положив талон на стол, следом аккуратно садясь на стул.       — Итак, какими судьбами… — мужчина пригляделся к листку, — Пак Чанёль? Что с ногой? Или с ногами? Парень вздохнул и открыл папку, параллельно пытаясь объяснить, как он получил травму и что он, собственно, здесь делает. Врач внимательно изучил выписки, выслушал его, задал вопросы о самочувствии и началась самая отвратительная часть — общий осмотр. Сначала стоя, затем его попросили пройтись по комнате. Кушетка доверия не вызывала, но лечь на неё пришлось, правда, только на спину — перед этим Ёль объяснил, что давление на правое бедро сопровождается острой и тяжело утихающей болью, и то, только под таблетками. Чанёль старался не зацикливаться на том, что его спрашивали или просили делать. Он просто выполнял то, что от него требовали, терпя боль и оповещая об этом врача, а когда дело дошло до ребер, ему пришлось рассказать о ещё одном недавнем происшествии.       — Счастливчик, значит, — улыбнулся мужчина, опуская его футболку. — Ну, а что с головой? Вижу, до сих пор носите пластырь.       — Всё в порядке, — откликнулся Чан, — не кружится, не болит (только если сильно нервничаю), проблем со сном нет, только если бедро болит.       — А шрам?       — Он в норме, — отмахнулся парень, заправляя футболку в джинсы, — просто не готов открывать его сейчас. Прошло шесть дней, мой друг сказал, что он выглядит немного красным и припухшим — больше ничего. Шрам меня не беспокоит.       — Так ли на самом деле не беспокоит, если не открываете его? — усмехнулся врач, садясь за стол. — Присаживайтесь, Чанёль, будем думать, что с Вами делать. Пак удивился, направляясь к стулу.       — А что со мной делать? У меня всё нормально. Если бы не эта вторая несостоявшаяся авария, то я бы лишился боли в рёбрах, а бедрам нужно дать немного времени.       — Не думаю, что всё так просто, — засомневался мужчина. — У Вас было достаточно времени, чтобы более менее окрепнуть, но этого не произошло. И второе происшествие здесь не причем, к бедру оно не относится. На левом Вы уже можете лежать, свободно переставляете ногу, а вот правое Вас сильно подводит. Рентген-диагностика в травматологическом отделении ничего не показала, так что давайте так: на всякий случай пройдите обследование ещё раз, обновите анализы, обязательно нужно сдать на ревмопробу, в среду они будут у меня, заменять мазь и таблетки пока не будем, увеличивать их приём тоже, постарайтесь не тревожить ногу. В четверг Вы придёте на прием, и мы заново Вас осмотрим. И захватите на всякий случай кого-то из родственников.       — Это зачем? — удивился парень. — Меня недостаточно?       — Если никаких изменений в общем состоянии и анализах не будет, то нам придётся постараться, чтобы выявить причину.       — Но Вы же уже что-нибудь предполагаете? — неуверенно вопросил Ёль.       — Жить будете, — усмехнулся мужчина, — ничего серьёзного не произошло, я думаю. Такое бывает, некоторым людям тяжело вернуться к нормальному состоянию после тяжелых травм.       — Но у меня ведь не перелом!       — Пострадала опорно-двигательная система, — выразительно взглянул на него врач, мол, не мелите глупости, — безусловно, то, что нет перелома — это хорошая новость, но если никакой положительной динамики нет — это уже плохая новость. Не нужно переживать, мы со всем разберемся, а пока оформляйтесь на больничный. Чанёль тупо уставился на врача, а потом на его пальцы, ухватившие ручку. Он детально описал, куда ему нужно сейчас пойти, что сказать и сделать. Дожидаясь, пока мужчина заполнит карточку, Ёль успел расстроиться и устать от предстоящей беготни по этажам. Завтра у него будет насыщенный день.       — Выздоравливайте, Чанёль, — улыбнулся врач, протягивая ему карточку.       — До свидания, господин Ли. Покинув кабинет, парень без остановки двинулся к лифту, который практически сразу перед ним открылся, и спустился на первый этаж. К несчастью, была небольшая очередь, но парню повезло — два человека ушли до того, как освободилось окошко. Быстро объяснив женщине, что он от неё хочет и подав карточку с удостоверением личности, Ёль получил направление на анализы и рентген. К счастью, всё это было бесплатно, кроме рентгеновского снимка, который нужно будет проявить в случае, если с бедром что-то не так. Чанёль отошел к стульчикам и устало присел на один из них, вытягивая ноющую ногу. Набрав номер телефона, он быстро оповестил Бёна о том, что уже закончил, и буквально через несколько минут мужчина вошёл в холл больницы. От него пахло сигаретами, а из дверей — сыростью.       — Как всё прошло? — это было первое, что спросил мужчина.       — Дома расскажу, — вздохнул Чан, вкладывая направления в папку. Вдохнув поглубже, парень напрягся и поднялся на ноги, направляясь к выходу. Бён открыл зонтик и, приобняв его, повёл к машине, которую переставил поближе ко входу — видимо, освободилось место. В салоне было прохладно, но удобно. Чанёль попытался выпрямить ногу, насколько это было возможно, и устало откинулся на сидение.       — Домой? — вопросил мужчина.       — Домой, — шепнул Пак. Машина сдвинулась с места, покидая территорию больницы. Чанёль слепо протянул руку к ремню безопасности и пристегнулся, устало вздохнув.       — У нас есть на завтра планы? — всё же не выдержал Бён. Парень слабо улыбнулся. Судя по интонации, мужчина будто спрашивал о погоде, а не намекал на посещение больницы.       — Есть, — выдохнул Чан.       — Ладно, — легко откликнулся Бён, умолкая. Дорога домой заняла меньше времени, чем путь до больницы. Чанёль снова с кряхтением вылез из машины, ощущая укол боли, и мысленно проматерился, становясь под зонтик. Прихрамывая, он добрался до козырька подъезда и облегченно вздохнул, открывая дверь. Однако, на первых ступеньках он почувствовал себя ужасно уставшим и привалился к перилам, не понимая, почему так быстро лишается сил. Бён терпеливо стоял рядом, молчаливо приобнимая его за бок. Отняв у него папку, мужчина засунул её подмышку, встряхнув зонтом, и помог преодолеть ещё одну ступеньку, затем ещё и ещё. В лифте Ёль понял, что если прямо сейчас не сядет, то точно свалится на пол. Бён быстро открыл дверь, и Чанёль вслепую забрался в коридор, грузно плюхаясь в кресло. Боже, неужели он дома?.. Устало уткнувшись лицом в ладони, парень позволил себе немного передохнуть. За это время мужчина успел включить свет, закрыть дверь, снять пальто, разуться и открыть папку-конверт, судя по щелчку открывшейся кнопки. В конце концов, Чан выпрямился и поднял на Бёна взгляд: тот стоял, привалившись спиной к стене, к боку была прижата папка, в руках — направления и новый талон к травматологу на четверг (предварительная запись).       — На восемь утра анализы, на девять тридцать — рентген, — спокойно произнёс Бён, — щадящий график, не находишь?       — Очень щадящий, — буркнул Ёль, наклоняясь, чтобы развязать шнурки на ботинках.       — Что тебя расстроило? Чего я не знаю? Чанёль устало стянул ботинки и уставился на пол, сам не понимая, что его так вывело из себя. Точнее, что больше: врач или его состояние здоровья. Чёртова нога!       — Сходишь со мной к врачу? — попросил парень, взглянув на мужчину. — Я знаю, что это не очень хорошая идея и тебя могут спросить, кто ты такой, а может тебя вообще там знают…       — Но? — подтолкнул Бён.       — Но врач попросил привести кого-то из родственников, — Пак поджал губы. — Я не хочу. Мне это не нужно. Я переспросил его: «Неужели меня недостаточно?», но он сказал, что если моё состояние не изменится и обследование ничего не покажет, то нужно будет искать причину и… вот.       — Хорошо, сходим вместе. Ничего страшного, думаю, всё обойдётся. Парень уставился на него.       — Ты сделаешь это для меня?       — Если что, скажем, что твои родные не могут приехать, и я вместо них, — пожал плечами мужчина. — Если же он знает в лицо, то тогда приплету куратора, кафедру и вообще весь универ с этими пожарами, авариями и прочим дерьмом. Они в курсе обстановки со студентами, половина должна ходить туда на консультации к психологам. Я придумаю, что сказать.       — Ага, — тупо выдал Ёль, — ладно. Я понял. Вздохнув, Бён уложил листочки в конверт и бросил их на тумбочку, подходя ближе. Погладив парня по голове, он поцеловал его в лоб и принялся стягивать с плеч пальто, спрашивая, голоден ли он и хочется ли ему чего-нибудь.       — Я просто устал и расстроен, — покачал головой тот. — Он ничего конкретного не сказал, зато замылил глаза своим «жить будете», «ничего серьёзного», «такое бывает». Мужчина усмехнулся, помогая ему подняться.       — А что ещё он мог сказать? Он не должен заставлять тебя нервничать. Наверное, он понял, что ты мистер-я-накручиваю-себя-без-причины.       — О, прекрасно, — закатил глаза Ёль, направляясь в спальню, чтобы переодеться. Застыв у шкафа, он устало упёрся взглядом в полки, пытаясь вспомнить, куда дел свои вещи, которые, оказывается, остались на кровати. Устало застонав, парень двинулся к кровати и плюхнулся у подножия. Переодеваться было точно так же лень, как и одеваться утром.       — Тебе нужно выпить таблетки! — крикнул мужчина из коридора.       — Ещё не время! — откликнулся Пак. Бён заглянул в комнату.       — Есть будешь?       — Нет, — парень даже не поднял взгляд.       — А у меня есть вот это, — заговорщицки протянул мужчина. Чанёль заинтересованно вскинул взгляд, замечая шоколадку в чужой ладони.       — Чай будешь? — парень с улыбкой кивнул, тем самым вынуждая улыбнуться и мужчину. — Так-то лучше.