Дипломник

Среда. 17 июня. День до церемонии. Четыре до отъезда. В понедельник Ёль нехорошо себя чувствовал, поэтому убедил себя сходить на следующий день, но во вторник уже не было настроения. Так что парень героически настраивал себя на поход в больницу с самого вечера. Бён поглядывал на него, мол, ты же не собираешься сорвать поездку, и от этого возникало желание заняться именно этим! Защиты дипломов закончились, Дохён благополучно защитился на «отлично», так что теперь оставалась только церемония выдачи дипломов, к которой Бён никакого отношения не имел. Ну, кроме краткого разговора с дипломниками о том, как всё будет проходить: когда, во сколько, кого можно привести с собой, в чем приходить, что будет после церемонии и т.д. Ёль тоже выслушал Бёна, но желанием «оторваться» после мероприятия не воспылал. Да и радости как таковой не ощущал, потому что всё омрачал отъезд в санаторий. В общем и целом: мужчина закончил вынужденно контактировать с коллегами, полностью освободился и среда выпадала на свободный от работы день. Чан надеялся на то, что Бён проведет этот день рядом с ним в больнице, но оказалось, что их планы не сходятся от слова совсем…       — Прости, мне нужно уехать, — неожиданно произнёс Бён с утра пораньше. — Попроси подружку, может, она окажется свободна.       — Это надолго?       — Да, к вечеру вернусь. От удивления парень прислонился плечом к двери ванной комнаты.       — К вечеру? Ничего себе у тебя дела, Бэк, — цокнул он. — Что за мода ставить перед фактом? Нельзя было предупредить раньше? Бён смыл пену с лица и, извиняясь, перевел на него взгляд через отражение в зеркале.       — Думаю, это последний раз, когда ты остаёшься в неведении.       — Ладно, — вздыхает Пак, отворачиваясь, — тогда не буду терять время и заеду к Юре. Мне всё равно надо забрать документы.       — Юра будет занята, — Ёль от неожиданности застывает и оборачивается с недовольным лицом.       — С тобой, значит, занята?       — Солнце, — едва произносит мужчина, но парень перебивает:       — Давай чётко и по факту, Бэкхён.       — У нас небольшое дело намечено. Ты слышал наш разговор, я постараюсь помочь ей решить одну проблему и всё.       — Судя по вашему разговору, это ты её настропалил на решение, — недовольно отметил Чан. Мужчина возвёл глаза к потолку, словно коря себя за прокол в легенде.       — Ничего не говори, Бэк, — произнёс Пак, отворачиваясь и уходя на кухню. — Я тут пытаюсь ухватить последние дни до отъезда, а тебя вечно нет рядом. Что за хрень творится вообще?..       — Обещаю, что следующие дни буду рядом с тобой! — доносится голос мужчины.       — Ага, только меня уже рядом не будет, — фыркает Пак, взяв йогурт из холодильника. — В четверг я вероятно полдня проведу в больнице, а потом с Карой иду покупать одежду на церемонию. В пятницу полдня буду готовиться к этой бесполезной фигне, полвечера потрачу на саму церемонию и буду выжат как лимон. В субботу я буду ужасно расстроен и раздражен, собирая вещи, а в воскресенье я со всеми навсегда прощаюсь и уезжаю. Так куда мне в своём совершенно идиотском расписании засунуть тебя, дорогой? Мужчина подходит к кухне и расслабленно прислоняется плечом к стыку двери.       — Ну, может…       — И ночь я на тебя тратить не собираюсь, — выразительно произнёс Чан. Бён наигранно охнул, прижимая ладошку ко рту. — Да-да!       — Думаю, я сумею как-нибудь влезть в твой супер-загруженный график. Даже если тут и был намёк на что-то горизонтальное, то Чанёль нагло его проигнорировал, припечатывая:       — Очень сомневаюсь. Бён вздохнул, мягко взглянув на него, и Пак сразу понял, к чему приближается дело. Ну уж нет! Накрыв глаза ладонью, он опустил взгляд на свой будущий перекус.       — Это правда очень важно, малыш, прости, — всё-таки произносит Бён и, поцеловав его в макушку, вышел из комнаты. Итак, это будет очередной день, в котором Ёль предоставлен сам себе. Мужчина собирается быстро, периодически у него звонит телефон, но он не забывает оставить Чану деньги. И там намного больше, чем нужно.       — Ты откупиться от меня решил? — возмущённо произнёс Пак, застыв в коридоре.       — Купишь себе мороженое, — невинно протянул Бён, обуваясь.       — Никогда не видел настолько дорогое мороженое. Мужчина усмехается:       — Тогда пожертвуешь в какой-нибудь фонд нуждающимся.       — Бён Бэкхён, — вздыхает Ёль, но мужчина затыкает его, быстро поцеловав на прощание, — какой же ты жук. Вот что мне с тобой делать?       — Будь ко мне снисходителен и люби меня таким, какой я есть. Разумеется, всё это было в шутку: каждое паковское возмущение да и вообще все разговоры с утра, но прозвучавшие сейчас слова нельзя было назвать шутливыми. Бён смотрел серьёзно, и Чан не позволил себе обмануться из-за приподнятого уголка губ. Он тоже научился быть внимательным, поэтому потянулся к мужчине, чтобы закрепить прощание повторно.       — Напиши мне, как решите свои дела. Только когда Бён открывает дверь квартиры, парень обращает внимание на то, во что одет его мужчина, и прикусывает губу. Вообще-то, это противозаконно. А вид спереди так вообще! У Ёля нет ни малейшей догадки о том, какие дела нужно решать Бёну в шикарном чёрном костюме и туфлях, от которых хочется потечь, но… он глубоко вдыхает и идёт в гостиную, откуда провожает взглядом отъезжающую машину в сторону выезда из города. Значит, сначала он заедет за сестрой, а дальше… один бог знает, что будет дальше. Чанёль не может сказать точно, задевает ли его такое отношение. С одной стороны да, потому что он всегда остаётся вне дел и неведение его убивает, но с другой — такие моменты случаются лишь в отношении Пака. Кажется, за последние несколько месяцев это второй раз, когда мужчина умолчал о своих делах. Вероятно, здесь дело не в недоверии, а в чем-то другом, но Ёлю даже зацепиться не за что, потому что мужчина за эти дни не сделал ни одного намёка на происходящее. Взглянув на время, Ёль поморщился и двинулся в коридор, чтобы подобрать рюкзак и сложить в него йогурт с водой и печеньем. Так, по крайней мере, он не умрёт от голода, потому что день будет напряжённым. Он выходит из дома ближе к восьми. Погода радует, но держит в напряжении из-за собирающихся туч. Чанёлю лень подниматься в квартиру снова, поэтому он уповает на погоду и куртку. На ней тонкий капюшон, ну хоть какой-то! В автобусе приходится стоять, так что на остановку он выходит уже уставший. Чан уже несколько недель предоставлен сам себе из-за того, что ИнСон проходит комиссию для армии, и упражнений, которые Ёль делает, недостаточно. Ему интересно, найдётся ли в санатории мануальный терапевт, иначе с такими темпами снова придётся сесть на таблетки. На сдачу крови небольшая очередь, так что он сдаёт мочу и возвращается обратно под кабинет. Какой-то парень уступает ему место на лавочке, и Чанёль без единого сомнения с облегчением занимает место. Он устал за время поездки, ещё и нога на погоду ноет или же из-за напряжения в транспорте?.. На часах начало десятого, когда он выходит из кабинета, пытаясь держать руку зажатой, куртку подмышкой, рюкзак и переставлять трость. Посидев на лавке, пока не остановится кровь, Чан запихивает куртку в рюкзак и идёт к своему лечащему врачу за санаторно-курортной картой. К огромному облегчению, она оказывается оформленной и не нужно тратить время. Быстро переговорив с ревматологом о его самочувствии, она объясняет в какой очередности проходить обследования, и он выходит из кабинета с пониманием дела. Направления в регистратуре выдают на разное время, но Чану так даже удобнее несмотря на то, что психиатр-нарколог принимает после обеда. В небольшом кафетерии есть свободные места, так что он с облегчением плюхается за столик и завтракает, параллельно играя в игрушки на телефоне. Время тянется с особенной тяжестью, но всё-таки наступают указанные цифры и он двигается в другую часть здания делать снимок. Это занимает намного меньше времени, чем он ждал. Выслушав напоминание о результатах, Чан сверяется со вторым талоном и идёт к нужному кабинету делать эхокардиограмму. Он проводит там не больше двадцати минут, результат выдают сразу же, так что уже в 11 часов он понимает, что нужно где-то переждать полтора часа. Намерение написать смс Бёну перебивает Кара. Парень дёргается, когда в тишине коридора начинает звучать мелодия звонка. Так что приходится подчиниться судьбе и снять вызов. Он сразу улавливает шум транспорта на фоне чужого голоса.       — Алло, здравствуйте! Это друг на час? Ёль давится смешком и идёт в сторону выхода из больницы.       — Ага, именно он. Только не на час.       — А судя по тому, что ты конкретно забил на меня, ты именно друг на час. Устало простонав, Ёль неспешно продвигается к нужной двери.       — Мы с тобой разговаривали позавчера.       — Позавчера было мало, мне надо больше, — отмечает девушка. — А вообще, если по сути, то на завтра надо немного поменять планы. Ко мне подруга приезжает, хочет побывать на церемонии, и мне нужно будет встретить её вечером, так что я абсолютно не успеваю постричься. Ёль хмыкает и, прижав телефон плечом, толкает дверь наружу.       — Дай угадаю: ты собираешься в салон к тому мужику?       — О, как прекрасно, что ты сам предложил туда сходить! — восторженно отзывается подруга. — Составишь мне компанию?       — Без проблем, всё равно нужно где-то полтора часа погулять.       — Я уже села в автобус, буду около салона минут через двадцать. А тебе куда потом? Чанёль не спеша двигается к остановке, зябко передёргивая плечами.       — Карточку оформляю для санатория. Сдал анализы, сделал флюрку, кардиограмму и остался психиатр-нарколог.       — А это зачем?       — Без понятия, — отзывается Ёль, — видимо, чтобы графу пустой не оставлять. Так что надо успеть до половины первого. Переговариваясь с подругой, парень добрался до остановки и только там, выглядывая нужный транспорт, он обратил внимание на небо. Ветер значительно усилился и стал прохладнее, поэтому Ёлю пришлось подключить наушники, надеть куртку и снова стать у дороги. Когда Чанёль сел в автобус, дождь всё-таки решил рухнуть с неба.       — А зонтик ты, конечно же, не брала, — со вздохом констатировал парень.       — Конечно нет, — цокнула Кара, — но надо было. Я ещё перед выходом подумала об этом, а потом…       — А потом, окрылённая встречей с возлюбленным, она забыла голову дома, — перебил Пак. — Ты хоть по погоде оделась?       — Конечно! Не буду же я из-за него задницу морозить. Вдруг он занят кем-то, да и вообще, кто знает, что он за человек.       — И то верно, — вздохнул Ёль, обращая взгляд к окну. Дождь был довольно сильным. Рухнул так, что мгновенно залило дороги. Чан с сожалением подумал о зонтике, а потом о Бёне. Если бы не чужие дела, он бы точно поехал с ним и не пришлось переживать о своём самочувствии. Болеть Паку совершенно не хотелось даже несмотря на то, что это могло отсрочить поездку. Ему прошлого раза хватило, когда он едва не довёл Бёна, так лучше бы ему не заболеть. Ёль приехал первым. Вышел на остановке и сразу нырнул под козырёк, застывая в ожидании подруги. Она ехала с другой стороны, так что нужную остановку было очень хорошо видно. Чан перенёс вес на трость и, тихо переговариваясь с девушкой, наблюдал за движением на перекрестке. Машины даже не пытались ехать медленно, и брызги летели со всех сторон, вынуждая испытывать сочувствие к людям, попавшим под раздачу.       — Вот блин, только ведь голову помыла!       — Зато не будут тратить на тебя воду, — справедливо отметил Ёль. Он проследил за тем, как троллейбус отъехал от остановки и заметил подругу. Конечно, его зрение не особо чётко передавало картинку, но он смог уловить её фигуру и узнал по походке. Продолжая жаловаться на погоду, она выскочила из-под козырька и побежала к перекрёстку, совсем не посмотрев на цифры.       — Стой, — предупреждающе произнёс Ёль, но подруга только ускорилась, пытаясь прикрыть голову курткой. — Остановись. Ты не успеешь!       — Успею! Там ещё десять секунд!       — Да стой, блять! — крикнул он. — Остановись! Цифры в мгновение ока ушли в ноль и загорелся красный. Кара успела сделать шаг вперёд и сразу отступила назад, едва не зацепившись за поребрик.       — Идиотка, — зло ругнулся Чанёль и сбросил вызов. Нервно сдёрнув с себя одним махом наушники, он сжал их в комок и сложил в карман. За полторы минуты Кара сильно промокла, зато осталась жива. Наблюдая за тем, как она перебегает дорогу на зеленый, Пак с тяжестью впустил воздух в лёгкие и понял, что его всего трясет от негодования, злости и чужой глупости.       — Хочешь стать такой же? Быть такой же ущербной, как и я? — выплюнул Ёль, едва девушка оказалась рядом. — Если тебе дана голова, то воспользуйся ею и подумай, для чего там цифры горят, а не несись, выпучив глаза.       — Извини, я просто поспешила.       — Не «просто», Кара, — обрубил парень, — а намеренно. Я не хочу стоять в стороне, пока ты переломанная будешь лежать на земле, ясно? Я не хочу оказаться на твоём месте, как тогда, поэтому думай, блять, своей головой в следующий раз. Не дождавшись ответа, Чанёль сжал рукоять трости крепче и вышел под дождь, сразу слыша, как позади по лужам зашлёпали чужие ноги. До салона добирались в полной тишине. Ёль даже не спросил, записалась ли подруга, потому что накануне церемонии трудно куда-либо записаться в парикмахерскую, но, кажется, ей это как-то удалось… Оставив мокрые куртки на вешалке, Чан немного сбил воду с волос и сел в кресло около прохода, в то время как подруга переговаривалась с администратором.       — Сильно промокли? Пак поднял голову и увидел того самого человека, привлекшего внимание Кары. Мужчина стоял прямо в проходе и приятно улыбался, сложив руки в карманах джинс. На нём не было фартука, так что в этот раз Ёль мог отметить чужое телосложение, мельком пройдясь взглядом по телу.       — Конечно, — наконец, отреагировал Пак, — погода испортилась в мгновение ока.       — Я рассчитывал на прохладу, а получился какой-то потоп, — вздохнул мастер, сложив руки на груди. — Вы за компанию или записались?       — За компанию, — вежливо улыбнулся Чан, полностью отворачиваясь, опуская взгляд на экран телефона. — Ваш клиент застрял у администратора. Мастер не успел ничего ответить, потому что Кара уже направлялась к ним с мягкой улыбкой. Мужчина поздоровался с ней и попросил проходить во второй зал, но подруга задержалась, опустив на него взгляд.       — Иди уже, — вздыхает Чан, понимая её задержку. — Подожду тебя тут. Остался час до назначенного времени. Пак предполагает, что стрижка затянется ещё на полчаса, если там что-то кардинальное (в чём он сильно сомневается). Убить время надо, и желательно не играми. Набрав сообщение Бёну, Ёль встряхивает волосы рукой, сбивая спустившиеся к концам капли. Нет, здесь ещё дождя нет, но собирается Ты промок? Зонт взял? — 11:33, Бён Промок, зонт не взял Сейчас с Карой разберусь, вернусь в больницу и пройду психиатра Ты ещё долго? — 11:33, Чанёль Думаю, нет. Через час надеюсь освободиться Скоро Юра выйдет, завезу её домой, побуду с ней немного и приеду — 11:34, Бён А тебе нужно с ней «побыть»? — 11:34, Чанёль Да. У неё небольшой стресс Подозреваю, что она вполне серьёзно готова напиться — 11:35, Бён Парень отправляет несколько удивленных стикеров и спрашивает, что у них там происходит, но мужчина предпринимает неудачную попытку перевести тему. Совершенно очевидно, что Ёля это не устраивает. Его раздражает то, что он снова оказался не у дел, и он не понимает нужно ли ему начать беспокоиться, потому что Юра и «напиться» — это совершенно несовместимые понятия. Позвони мне. Ты можешь позвонить мне? — 11:38, Чанёль Мужчина звонит через несколько минут. Пак слышит шум улицы, лай собак и тяжёлый бёновский вздох.       — Солнце, — произносит он, и Ёль беззвучно втягивает в себя воздух, выпрямляя спину. Парень знает этот тон. Знает, что мужчина сейчас чем-то расстроен и он, чёрт возьми, слишком далеко для того, чтобы оказать поддержку. Чанёль ненавидит такие моменты.       — Ого-о, — мягко протягивает Чан, — кое-кто звучит так, словно чем-то огорчён.       — Есть немного, — вдруг признаётся Бён. Пак удивлённо раскрывает глаза и облизывает губы. Блядское расстояние всё портит.       — Значит ли это, что нам придётся хорошенько отдохнуть вечером? Мм?       — Кажется, у моего любимого слишком плотный график, и я в него никак не смогу влезть, — наигранно тяжело вздыхает мужчина. К счастью, Чан научился отличать искренность от игры.       — Ну что ж, придётся что-то придумать, — подыгрывает Ёль, добавляя решительности в тон. — Я поговорю с ним, и он обязательно выделит время на вкусный ужин и поцелуи, сойдёт? Бён огорчённо протягивает:       — Если бы он согласился, я бы хотел рассчитывать на что-то большее.       — Он обязательно уступит, — усмехается Ёль, потирая лоб ладошкой. — Я не знаю, чем ты расстроен, но я…       — Я люблю тебя, Чанёль, — вдруг перебивает Бён. Парень от неожиданности запинается, удивлённо глядя на свои колени. — Очень сильно. И ты лучшее, что случилось в моей жизни. И я очень надеюсь, что ты понимаешь, насколько ты важен для меня и твоих близких людей. Я так горжусь тобой… Ты… я так люблю тебя. А-ху-еть. Чанёль понимает, что не может найти слов для ответа. Он даже примерно не может представить, что должно было случиться, чтобы Бёна вывели из привычного состояния настолько сильно!       — Всё хуже, чем я думал. Одним ужином мы не обойдёмся, — констатировал Чан, следом слыша, как мужчина тихо смеется, но это не тот смех… непривычный. Совершенно не тот, который должен был прозвучать. — Бэк, ты чего? Всё хорошо?       — Неправильный ответ. Давай по инструкции, — усмехается мужчина. Ёль хмурится, хаотично пытаясь понять, о чем идёт речь, а потом осознаёт, что его мужчина просто хочет услышать важные для него слова. Привыкший жить по правилам всегда будет следовать правилам. Чан это понимает, и несмотря на то, что место не особо располагает к выражению чувств, парень всё равно произносит нужные слова:       — До встречи с тобой… всё было по-другому. Даже после знакомства мы говнили друг другу жизнь с особым усердием и нас нельзя назвать совместимыми по многим причинам, но нас объединяет кое-что очень важное. Я тоже люблю тебя, Бэк. Ты тоже лучшее, что случилось в моей жизни.       — Я знаю. Кажется, теперь я это очень хорошо понимаю. Ёль хмурится, ничего не понимая, но всё-таки спрашивает:       — Юра тебе что-то рассказала или… не знаю. С чего вдруг всё так плохо, Бэк?       — Расскажу, как придёт время.       — О-о, да ладно! — недовольно протягивает Пак. — Ты сейчас и правда отсрочиваешь разговор? Просто скажи, в чем дело.       — Всё хорошо, солнце. Мне нужно вернуться к Юре. Скоро будем выезжать. Я напишу, как буду ехать домой. И сбрасывает!       — Ну вот кто так делает? — вздыхает Ёль, взглянув на экран телефона, следом же кривясь: — Бён Бэкхён так делает. Парень не успевает обдумать ситуацию на должном уровне. Кара появляется рядом совсем скоро, поправляет волосы в зеркале и улыбается ему, покружившись. Честно говоря, разница совсем незаметна, но Ёль показывает большой палец. Только когда они собираются уходить и парень придерживает для подруги дверь, до него доходит, что они укорочены до лопаток.       — Ну как, удалось привлечь внимание? — интересуется он, оглядывая улицу.       — Я взяла его номер телефона, — смущённо произносит Кара.       — Под каким предлогом?       — Попросила сделать мне причёску на церемонию вне записи. Мы должны списаться сегодня или завтра, — улыбается она. Несмотря на то, сколько времени они общаются, Чанёль всё ещё удивляется тому, как подруга находит подход к людям и умудряется договориться о чём угодно и с кем угодно. Невероятно. Это же надо!       — Думаю, он понял, что нравится мне, — уточняет она.       — Охренеть, — выдаёт Пак. — Это талант — не иначе. Научи и меня.       — А тебе зачем?       — Проблемы с социализацией, — усмехается Ёль, глубоко вдохнув воздух. Дождь прекратился. На улице мокро, сыро и отвратительно холодно. Парень передёргивает плечами, сомневаясь в необходимости надевать мокрую куртку. Подруга беспокоится о том, что он может заболеть, но Чанёль лишь качает головой и подталкивает её в сторону остановки.       — Завтра мне готовиться на который час?       — Пока не знаю, — отзывается Ёль. — Результаты анализов придут ближе к обеду, ответ с флюрки выдают тоже до двенадцати. После этого зайду к лечащему, она всё это оформит, я поставлю печать и позвоню тебе.       — Нет, позвони мне, когда приедешь в больницу. Я как раз успею проснуться и привести себя в порядок.       — Ладно. Уже решила, что будешь покупать?       — Зависит от того, что я увижу в магазине, — отвечает Кара, — если понравится костюм — куплю костюм. Тебе-то хорошо — ничего придумывать не надо! Ёль лишь усмехается. Хороший костюм будет стоить как бёновская зарплата, так что вряд ли он будет что-то покупать. Конечно, Юра подкидывала ему денег на карту, да и после бёновских «пожертвований» в его сторону осталась значительная сумма, но этого всё равно может не хватить. В случае чего он всегда может надеть чужую рубашку, а старый костюм можно надеть ещё раз — не принципиально. Вообще-то, ему давно пора обновить гардероб, особенно что касается летних и осенних вещей, но без поддержки со стороны это не является возможным. Пак вполуха слушает подругу, которая рассказывает о помощи родителей, и мысленно вздыхает. Ему очень жаль, что всё так вышло с мамой. Об отце он уже даже не думает…       — …и насколько я знаю, после церемонии нас сфотографируют ребята из газеты. Я знаю одну девочку, можно будет попросить её устроить нам мини-фотосессию. Им всё равно нужны фото для сайта, а мне хочется оставить пару воспоминаний этого долгожданного дня.       — Хорошая идея, — говорит Чанёль, и мысленно думает о том, что как только получит фото — отправит их матери. Он закончил бакалавр на «отлично», она может им гордиться. Может, он стал не таким хорошим сыном, как ей хотелось, но хотя бы в этом случае он смог оправдать её надежду. Дождавшись автобуса, Чанёль просит подругу быть аккуратнее и садится в следующий же троллейбус, который идёт к больнице. Он всю дорогу думает о Бёне, своей матери, завтрашнем дне и санатории. А ещё сильнее начинает беспокоить бедро, но Ёль надеется, что это реакция на усталость, а не на погоду. Психиатр особо не пристаёт. Задаёт обычные вопросы, получает на них ответы и ставит необходимую запись в карточке. Прекрасно! Наконец, он освободился. Бён всё ещё не пишет, возможно, находится за рулём, поэтому Чанёль смахивает переписку в сторону и вызывает себе такси. Хватит сегодня с него поездок на общественном транспорте. Не хватало ещё перед санаторием заболеть. Уже дома Ёль сбрасывает с себя всю усталость в прямом смысле этого слова. Разувшись и отбросив рюкзак на пол, он оставляет трость около стены в коридоре, развешивает мокрую куртку и собирает себе вещи. Пока набирается горячая ванна, Чанёль роется в холодильнике и ставит мясо в микроволновку на разморозку. Кажется, за обед и ужин сегодня отвечает он. Пока есть время, парень моет руки и достаёт нужные овощи, перемывает их и садится за стол. Прерываясь на проверку воды, за двадцать минут он быстро нарезает грибы, морковь с чесноком и повторно включает режим разморозки. Остальное уже придётся начать делать после того, как он отмокнет и согреется в ванной. Только когда Чанёль полностью раздевается, он понимает, насколько сильно замёрз. Тело буквально дрожит от холода, когда он медленно садится в ванную. Вода терпимо горячая, и он быстро привыкает, позволяя себе лечь и расслабиться. Телефон звонит совершенно не вовремя, но Ёль не собирается выходить в коридор нагишом. Он неспешно смывает с себя пену, открывает слив и вытирается полотенцем. Бельё, тёплые носки, тёплые пижамные штаны и домашняя растянутая водолазка окутывают тело мягкостью и быстро согревают изнеженное водой тело. Экран телефона подтверждает паковские предположения, но перезвонить Бёну Чанёль не успевает: дверь открывается, впуская хозяина дома. Парень мягко улыбается и откладывает телефон на тумбочку, внимательно оглядывая своего мужчину. Бён выглядит каким-то скованным: у него обрубленная улыбка, смутный взгляд и ленивые движения. Освободив карманы пиджака и брюк, он наконец-то подходит к парню и целует его в губы, медленно наступая на него до тех пор, пока Ёль не прислоняется к стене. Разорвав поцелуй, мужчина коротко целует его в щеку и говорит, что соскучился. Это в который раз ставит Ёля в тупик, потому что поведение кардинально отличается от того, что было утром. Чан целует его в щеку и хмурится, ощутив смутно знакомый запах, вызывающий неприятную дрожь в теле. В голове мгновенно проскальзывают ассоциативные картинки. Ёль уже открывает рот, чтобы спросить об этом Бёна, как тот притягивает его к себе сильнее и целует в открытый участок кожи на плече.       — Ты такой мягкий, — говорит он, ощупывая плотные махровые штаны. — Сильно замерз? Парень пытается отмахнуться от неприятных мыслей и сразу же положительно отзывается на вопрос, запрокидывая голову.       — Расскажешь, что сегодня произошло?       — Не сегодня, маленький, — шепчет Бён, выцеловывая подставленную шею, — не сегодня. Чанёль шумно выдыхает и следующий же вдох заставляет его неприятно скривиться.       — Бэк, где ты был? Мужчина немного отстраняется и поднимает взгляд к его глазам, становясь таким же серьёзным, под стать заданному Паком тону. Однако, он не спешит отвечать, лишь всматривается в него, вынуждая Чанёля неловко упереться в чужие плечи руками. Он притянул ворот водолазки и вдохнул запах порошка, словно пытаясь перебить неприятный для него запах чужой туалетной воды.       — Я этот запах ни с чем не спутаю, — говорит Ёль, напряженно взглянув на Бёна. — Я конечно не уверен, но у тебя такого парфюма нет и утром ты ничем не пользовался — я это помню. Бён хмурится, явно не понимая, почему его оттолкнули, и вдруг Чанёлю становится ужасно стыдно за происходящее. Вероятно, мужчина надеялся на какую-то поддержку и ласку, а он…       — Сколько себя помню, папа всегда пользовался этой маркой. Для меня так дико ощущать его на тебе, — Ёль недоумевающе передёргивает плечами. — Извини, я знаю, что это странно, но мне не по себе от того, что ты буквально пахнешь, как он, как тот дом. Лицо напротив нисколько не разглаживается, хотя Чан отмечает, что мужчина немного расслабил плечи. Почему он вообще обратил на это внимание? Он снова теряется в собственном сознании и последнее, что он хотел бы делать, это путать Бёна с собственным отцом. Пак понимает, что как будто подобрался, готовясь к неизбежной агрессии, и когда заметил это, то буквально заставил себя расслабиться. Тело реагирует быстрее, чем он думает. Боже, столько времени прошло с последней встречи с отцом, а он до сих пор так по-идиотски реагирует на любые напоминания о нём. Ужасно. Чанёль чувствует себя ужасно, но ощущать этот тяжелый аромат на любимом человеке очень трудно.       — Я могу рассчитывать на бонус, когда стану девственно чистым? Ёль заставляет себя улыбнуться, заметив, что мужчина улыбается ему.       — Странно слышать от тебя эту фразу. Бён закатывает глаза, принимаясь стягивать с себя пиджак.       — Ну я же не в прямом смысле!       — Вряд ли можно было сделать это в прямом смысле, — фыркает Ёль, отворачиваясь к кухне. — Я готовлю, так что приходи на кухню. Чанёль достаёт мясо из микроволновки, перетягивает разделочную доску на кухонную тумбочку, берется за нож и вздыхает. Вот прямо сейчас ему очень стыдно за произошедшее в коридоре, хотя по сути ничего страшного не произошло, если не учитывать реакцию тела на неприятный запах. Он буквально напрягся, потерял над собой контроль из-за того, что ощутил рядом с собой напоминание об отце. Страшно представить, какое влияние он до сих пор оказывает на него, если даже аромат приводит в замешательство. Бён как всегда поступает по-взрослому, проявляет привычные черты продуманности, когда заходит в кухню и Ёль сразу же улавливает привычный, совершенно родной бёновский запах туалетной воды. Это то, что хочется вдыхать бесконечно, потому что ощущается совершенно иначе, безопасно, расслабляюще и заводяще одновременно. Мужчина обнимает его за пояс, прижавшись сзади, и целует в шею, короткими поцелуями поднимаясь выше и выше к виску.       — Слушай, мне очень стыдно за свою реакцию, — всё-таки произносит Чан, пытаясь не порезать себе палец, пока Бён не даёт сконцентрироваться на нарезке. — Я реально не думал, что такая глупость сможет сбить меня с толку.       — Мне не нужны оправдания, я понимаю твою реакцию, — следом вдруг поправляясь. — В смысле, я могу предполагать, что твой отец не очень. К тому же, одного раза было достаточно для того, чтобы понять твои чувства. Чан усмехается, всё-таки дорезая мясо тонкими ломтиками:       — Это точно: одного раза будет вполне достаточно. Бён зажигает конфорку и ставит на неё сковороду.       — Я привык покупать одно и то же, но если вдруг мне стукнет в голову заняться обновкой, я хотел бы знать, как мне избежать этой неприятности. Ты знаешь название? Чан кивает и споласкивает нож под водой.       — Это Иссей Мияке. Полное название не знаю, но характеристики по памяти помню: шлейфовый, тяжелый, очень пряный. Сильно отдаёт цитрусом, специями и что-то ещё, но я не знаю этих названий. Он очень стойкий, весь дом им пах, куда не двинься, — Бён кивает, а в глазах такое понимание… — В общем, трудно потом вытравить из сознания.       — Понял. Что в больнице?       — Всё нормально: анализы сдал, флюорографию сделал, психиатра прошел, кардиограмму сделал. Завтра поеду ближе к обеду, чтобы Ким спокойно всё дописала в карточке и поставила печать. Потом всё-таки пойду с Карой, составлю ей компанию. Она сегодня постриглась и даже смогла взять номер телефона того мастера, который ей понравился, — усмехнулся Ёль, засыпая кунжут на сковороду.       — Бойкая, — комментирует мужчина, переставляя миску с овощами со стола на тумбочку.       — Ага, но иногда такую херню творит, что мало не покажется, — вздыхает Ёль, вспомнив происшествие. — Она проигнорировала цифры на перекрестке, хотела перебежать, спешила из-за дождя… У меня чуть сердце не остановилось. На самом деле, парню совсем не об этом хочется поговорить, а о прошедшем дне мужчины, но тот лишь качает головой.       — Я никак не могу понять, как мне реагировать на это, — признаётся Чанёль, обжаривая мясо. — Я не обижаюсь, потому что трудно обижаться на то, чего не понимаешь. Просто это неприятно.       — Ты обо всём узнаешь позже. Думаю, Юра должна рассказать об этом сама. Чанёль лишь качает головой и умолкает, понимая, что действительно не дождётся нормального ответа. Пусть будет так. В конце концов, Бён обещал, что это последний раз, а не доверять его словам у парня ещё не было повода. Еда готовится быстро: совсем скоро на плиту опускается кастрюлька с лапшой, а к мясу добавляются овощи и соус. Лапша последняя, долгожданная, потому что голод скручивает желудок совершенно ненормально. Чанёль думает, что этому дню пора заканчиваться, когда они уставшие заваливаются в кровать. На часах всего лишь половина третьего, а он уже не готов доживать этот день до конца.       — В следующий раз, когда я открою глаза, пусть будет завтра, — бурчит Ёль, взбивая подушку.       — Да, — слышится голос, — это точно. Так во сколько будем вставать утром?       — Спешить не надо, ставь на десять. Парень наблюдает за тем, как мужчина заранее выставляет будильник, и облегченно накрывается одеялом, отложив телефон на тумбочку.       — Благодать, — выдыхает Бён, — скорее бы меня уже уволили и я вообще ни о чем не парился.       — Ну разве что до первого рабочего дня.       — Сейчас вообще не хочется об этом думать, честно, — отзывается мужчина, закрывая глаза. — Отложу стресс на более позднее время.       — Неправильно ты живёшь, — вздыхает Ёль, — вот я всегда расстраиваюсь и переживаю заранее, чтобы когда придёт время испытывать стресс не так сильно. Бён фыркает, открывая глаза:       — Ты сейчас серьёзно?       — Абсолютно, — заверяет парень, поворачиваясь на бок, — так что можешь начинать прямо сейчас.       — Спасибо, конечно, но нет, — хмыкает мужчина, подползая ближе, чтобы опустить ладонь на его бедро. — Обойдусь без поспешных легкомысленных экзекуций. Чанёль слышит сонливость в чужом голосе и даже не пытается ничего ответить, хотя хочется. Он протягивает руку под чужую подушку и расслабляется, ощущая приятную тяжесть чужой руки. Человеку много не надо, а Чанёлю в принципе надо ещё меньше — любимого мужчину под боком и только.