Дипломник

Солнце светит прямо в лицо. Чанёль хмурится и сонно приоткрывает глаза, понимая, что уже пора подниматься с кровати. Нашарив телефон рукой, он с облегчением осознает, что проснулся вовремя. На панели светится значок диалогов, так что он переворачивается на спину и промаргивается, открывая приложение. Бён, Юра, Кара, Джэджун. Чанёль смахивает последний и открывает самый важный, утыкаясь взглядом в фотографии. В без пятнадцати семь мужчина прислал ему фото дороги, даже заметен руль с чёрт возьми рукой, а полчаса назад на втором фото — вид из кафе и незнакомая часть дороги. Хотя с учётом того, что Чан каждый раз во время поездок засыпает, это неудивительно. Как же наверное круто было бы сидеть с мужчиной в кафе ранним утром… Безупречно Хочу к тебе… Ты уже приехал? — 07:47, Чанёль Парень отключает будильники и откладывает телефон, понимая, что мужчина вряд ли сейчас ответит. Насколько он помнит, дорога занимает достаточно много времени. Однако едва он подходит к окну, чтобы раскрыть шторы ещё больше, телефон оповещает о пришедшем сообщении. Почти, немного осталось — 07:49, Бён Ты не должен переписываться со мной за рулём!!! — 07:49, Чанёль Я сделал очередную остановку. Засыпаю на ходу, ничего не могу с собой сделать Утром выпил кофе, в кафе одно, ещё одно на вынос и всё равно вырубает — 07:49, Бён Пак хмурится. Беспокойство неприятно скребется внутри. Мужчина тут же присылает фото нижней части тела. Видно, что он опирается на машину и показательно выставлена ладонь с сигаретой между пальцами. На нём светлые джинсы, чёрные кроссовки и заметно кусочек большой чёрной футболки. На запястье висит подаренный Паком браслет, и для Чана это всегда — ох… Перекур — 07:49, Бён Адски напрягает твоя сонливость. Сколько осталось до города? — 07:50, Чанёль До города примерно минут двадцать Перемахну через переезд, а потом до дома останется столько же, если по-быстрому — 07:50, Бён По-быстрому не надо. Надо по-аккуратному Напиши мне, как приедешь к ЫнБи — 07:50, Чанёль Обязательно Не переживай, собирайся на завтрак Заранее приятного аппетита — 07:50, Бён       — Блин, — выдыхает Чанёль. Мужчина настолько устал, что едва борется со сном. Ну вот как не переживать? Как не беспокоиться о его состоянии? Бёну придётся отработать ещё четыре дня до пятницы, и только потом он сможет на выходных приехать к нему. И это в случае, если не случится ничего непредвиденного! Поставив оповещения на максимум, чтобы точно услышать, парень берет вещи и идёт в ванную. Отложив телефон на столик, он раздевается и быстро принимает душ, чтобы не пропустить сообщений. А вдруг мужчина приедет раньше?.. На завтраке у Чанёля за столом он, поднос и телефон. Телефон играет главную роль. На самом деле беспокойство не беспочвенно: мужчина всегда аккуратен, если дело касается безопасности, но в этот раз остановок было действительно много. А это уже о чем-то говорит. Пока есть время, парень отвечает на сообщения подруги, затем переходит в диалог к сестре. Юра… пребывает в беспокойстве. Мягко говоря. 26 июля Мама вернулась заплаканная Я совершенно не понимаю, что мне с ней делать Как мне успокоить её дистанционно, она же вообще ничего не воспринимает! — 13:37, Юра Да, она совершенно ничего не понимает. Дерьмо — 14:01, Юра Ты просто не представляешь КАК тебе повезло, что ты пока что с ней не контактируешь У меня уже голова идёт кругом, а прошла всего неделя!!! — 17:55, Юра Стресс — 19:02, Юра 27 июня Ты не имеешь права не отвечать мне на сообщения, Пак Чанёль! Я запрещаю тебе не отвечать мне! — 07:35, Юра Я запрещаю тебе запрещать мне не отвечать Ну что я мог бы сделать? От того, что я влезу во все это, ничего не изменится В конце концов она скоро переключится на меня, а я совершенно не готов контактировать с ней. ПРЯМО СОВСЕМ, ЮРА. Понимаешь? Я хожу здесь к психологу, я пытаюсь разобраться во всей этой ситуации, но я абсолютно не понимаю, зачем она нужна мне в моей жизни Поэтому прости, что не отвечаю Я устал думать об этом. Мысли о ней сбивают меня с толку — 09:17, Чанёль Что значит «не понимаю, зачем она нужна мне»? Боже, Чанёль, она наша мама! Ты хоть на минуту представь свою жизнь без неё — 09:17, Юра Мне не нужно представлять. Я уже знаю, каково это, оказаться без матери в трудную минуту Хотя погоди, что значит минуту? Я, как и ты, всю жизнь был сам по себе. Уж извини, что напоминаю тебе о том, что невозможно забыть — 09:18, Чанёль Что ты, что она доводите меня до сумасшествия Скоро и я пойду к психологу У меня больше нет ни моральных, ни физических ресурсов, чтобы успевать работать, вести быт, разбираться с ИнСоном, матерью и тобой — 09:18, Юра Тебе нужен отпуск — 09:18, Чанёль Я уже была в этом году и бесплатные дни брала, так что без вариантов Я просто… устала переживать обо всем и сразу Я не хотела наезжать на тебя, извини Буду работать дальше — 09:18, Юра Я люблю тебя — 09:18, Чанёль А я тебя — 09:18, Юра Парень тяжело вздыхает, на мгновение прикрыв глаза. Надвигается буря, и если он её не переживёт, это окажется катастрофой. После такого утра не хочется даже дёргаться, но Чанёль буквально заставляет себя нажать на диалог с подругой и ответить ей хоть что-нибудь, иначе сообщения снова зависнут на неделю. Пак не знает, откуда такая тяга к одиночеству, желание оградить себя от общения преследует его уже давно и летом оно пылает особой силой. Было бы неплохо написать Хаджину, но… не сегодня. Он не готов. Вернувшись в комнату, он садится за стол и слышит оповещение о пришедшем сообщении. Пока достаёт телефон из кармана, тот начинает звонить.       — Ты приехал?       — И даже переоделся, — заверил мужчина, вызывая ощущение облегчения. — Всё хорошо, сейчас позавтракаем, я отосплюсь и начнём заниматься чердаком.       — А что там? — удивился Ёль.       — Ничего критичного, просто разобрать и перевезти вещи. Напишешь, как закончишь со своими делами.       — Тогда свяжемся после часа, — заключает Чан. — Передавай всем привет. Надеюсь, ты сможешь выспаться хотя бы там.       — Лягу на диване. ЫнБи разбирает кухню, гремит там чем-то постоянно — самое то для воспалённого рассудка. Парень тяжело вздыхает, опускаясь на кровать. Происходящее не может не вызывать сожаление.       — Тебе нужен шум, чтобы выспаться?       — Не забивай голову глупостями, — откликается мужчина, уловив его настроение.       — Ладно, отдыхай, — отступает Пак.       — До связи. Парень откладывает телефон в сторону и растирает лицо ладонями, не понимая, как заставить себя проигнорировать это. Безусловно, за эту неделю произошло очень многое и в том числе они несколько продвинули границы отношений вперед, но уставшие вздохи и «соскучился» проскальзывают в разговорах всё чаще… Подготовив одежду к бассейну, Ёль садится за мозаику и снова включает мультики, которые смотрит практически до упора. Сегодня его совершенно не посещает желание идти на занятие и процедуры, но он заставляет себя выйти из комнаты незадолго до начала занятия. Прижав к боку небольшой пакет с костюмом и тапочками, он отчего-то возится с замком, в котором застрял ключ. Громкий смех из конца коридора вынуждает его нахмуриться и обернуться: из лифта выходит Джэджун и парень из знакомой Паку компании молодежи. Именно с ними Ёль ехал в автобусе из своего города. Идиотизм какой-то. Неужели на чужое предложение можно клюнуть? Или пацан ещё не услышал всю прелесть того, что недавно выслушал Пак?.. Чанёль с горем пополам выдёргивает ключ из замка и поворачивается лицом к коридору как раз в тот момент, когда звучит фраза «подожди меня здесь, я быстро» и Джэ пропадает в своей комнате. Парень… симпатичный, но слишком молодой для нового знакомого. Незнакомец замечает, как Чан осматривает его с ног до головы, и тоже упирается сконфуженным взглядом в Ёля. Прислонившись плечом к стене у двери, парень чуть дёргает головой, откидывая повисшую на глаза чёлку и складывает руки на груди, пытаясь принять непринуждённую позу. Он очень молод. Вероятно, в их компании должен быть кто-то постарше, чтобы присматривать за ним. Чанёль навскидку дал бы ему лет восемнадцать, а может быть и меньше засчёт проколотого уха, окрашенных прядей и странного наряда.       — Этот… — Ёль указывает на дверь, неловко запинаясь, словно не зная, зачем вообще влезает и открывает рот. — Я извиняюсь, что лезу не в своё дело, — исправляется он, — но общение с этим человеком до добра не доведет. Найди себе кого-то своего возраста — не прогадаешь. Не дожидаясь ответа, Чанёль отворачивается и идёт к другому лифту, чтобы не проходить мимо недоумевающего пацана. Быстро же Джэ переобулся… с ума сойти! Только ночью ему что-то писал, а с утра уже пытается кадрить молодняк. Жуть какая. Может, у него не всё в порядке с психикой?.. Бедро практически не беспокоит. Ёль старается не переносить вес так сильно, как раньше, а потом и вовсе думает, что с новой недели после встречи с терапевтом стоит попробовать походить без трости. Удивительно, как общая ежедневная практика снимает симптомы. Если бы не ставшие привычными ощущения при ходьбе, он бы мог вспомнить, что значит чувствовать себя здоровым. Надев костюм, парень замирает около большого зеркала и неловко поглаживает себя по животу. Прогресс на ногах заметен: мышцы окрепли, стали более плотными и упругими, особенно ощутимо это на икрах и ягодицах, но вот корпус… пока оставляет желать лучшего. Кажется, ему придётся настойчиво выпрашивать разрешение в спортзал. Он не может остаться таким! Для того, чтобы устать и полностью выдохнуться, много не надо — лишь добавить парочку новых упражнений, усиленно поплавать какое-то время по дорожке и всё! Чанёль возвращается в свою комнату практически обессиленным, но заставляет себя принять душ и переодеться. Аппетита нет, а ведь через полчаса он должен спуститься пообедать… Спина болит, настроения ноль, но когда приходит смс, он не может это проигнорировать и поднимается с постели за телефоном. Ты освободился? — 12:31, Бён Да — 12:31, Чанёль Только парень начинает писать новое сообщение, параллельно смахивая со стола наушники, как приходит звонок из приложения.       — Привет, малыш. Выглядишь уставшим. Ёль улыбается, пытаясь одной рукой подключить и надеть наушники. Камера захватывает мужчину, беседку и часть стола, на котором стоит чашка и лежит пачка сигарет. Разглядывая расслабленного, слабо улыбающегося мужчину, Чанёль так ничего и не произносит в ответ, потому что боится, что вместо приветствия скажет что-то вроде «Боже, как же ты хорош, я хочу к тебе».       — Видеть тебя через телефон с каждым разом становится всё труднее, — слабо хмыкает Чан, в который раз с грустью окидывая мужчину взглядом. И это действительно так: невозможность прикоснуться душит сознание, изнеженное длительным совместным проживанием. Чанёль думает, что его состояние ненормальное, даже опасное, потому что грудь рвёт на куски от того, как сильно он соскучился. Ему безумно хочется ощутить твёрдое тело под ладонями, прикоснуться к напряженным каменным плечам, провести руками до шеи и прижаться настолько близко, насколько это возможно. Он забыл, какова чужая кожа на вкус и ощущения, насколько она теплая, насколько сильно от Бёна пахнет туалетной водой или шампунем, который был создан не иначе, как в аду. Эти запахи и вкусы кружат голову, сводят с ума, но сейчас он имеет лишь пустую картинку. Это… бьёт.       — Видеть тебя через телефон с каждым разом становится всё труднее, — повторяет мужчина, слабо улыбнувшись. Чанёль хмыкает, наблюдая за тем, как Бён затягивается сигаретой и помешивает что-то в чашке.       — Ты хоть немного поспал?       — Да, пара-тройка часов в присутствии людей сделали своё дело. Мы почти разобрали чердак, там было не много работы, — мужчина скептически смотрит поверх телефона, вероятно, в пустоту. — На самом деле, сестра могла бы справиться и сама. Подозреваю, что здесь я оказался не просто так.       — Не просто так? — переспросил Ёль. — В смысле?..       — В смысле отдохнуть. Мы переписывались с ней всё это время, — мужчина на секунду умолкает, закатывая глаза и тут же неловко признаваясь: — Видимо, в моих сообщениях было что-то не так.       — Не «что-то не так», а всё не так, — послышался голос за кадром и стук посуды. — Он оказался всеми брошенным и одиноким мальчиком, поэтому на этих выходных он делает бесполезную работу, разгружающую мозг, отсыпается и набирается сил.       — Ты как всегда любезна, — вновь закатывает глаза Бён. — Видишь, с кем мне приходится иметь дело? Наконец, женщина показывается в кадре: держа небольшой поднос в руках, она оборачивается назад к телефону и приветствует Ёля, тут же продолжая путь обратно домой. Судя по всему, они только что обедали.       — С самой лучшей сестрой в мире? Бён лишь вздыхает и запускает палец в ушко чашки. Затянувшись сигаретой, он поднимает взгляд вверх.       — Непривычно, да? — тихо интересуется Чан. — Обычно ты проявляешь заботу, а не о тебе.       — Ты заботишься обо мне, — возражает мужчина. Ёль качает головой.       — Я — не так. ЫнБи делает совсем по-другому и ты это чувствуешь.       — Да, это непривычно и она очень аккуратна в этом плане, — признаётся мужчина. — Люди быстро привыкают к хорошим вещам, поэтому неудивительно, что я чувствовал себя одиноко без тебя. Несмотря на то, что я долгое время жил один, твоё появление в квартире изменило меня.       — Полгода уже прошло. Может, чуть меньше, но всё же это большой срок. Непривычно осознавать это. А ведь мы долго продержались, верно? — подмигивает Чанёль. Мужчина усмехается, тушит сигарету и снова берется за чашку. Чанёль не может насмотреться на него, пытается зацепиться за каждую деталь и поменьше отвлекаться, хотя разговор совсем не клеится. Ему и говорить-то нечего, да и не хочется. С Бёном всегда комфортно молчать…       — Что в планах?       — Через десять минут обед, в два часа терапия током, а потом я свободен для тебя, мозаики и отдыха. Мужчина резко поднимает на него такой взгляд, что Чанёль пораженно-возмущенно охает:       — Ты не можешь думать об этом в доме сестры!       — Кто сказал? — ухмыляется Бён. — Я запрещаю запрещать мне думать об этом.       — Эй! Это моя фраза!       — Ничего не знаю, — наигранно категорично заявляется мужчина. — Впервые от тебя слышу.       — Думаю, теперь будешь чаще. Я серьёзно, Бэк, ты не можешь…       — Я — не могу, но можешь ты, — пожимает плечами Бён. — Если ЫнБи ничего не выдумает на вечер, то может быть мал… На фоне совсем рядом звучит настолько явный крик, что Бён дёргается и вылезает из-за стола с такой скоростью, что Чанёль только и может видеть, как дрожит и падает на бок телефон, и следом же от встряски стола переворачивается чашка, из которой прямо на стол вытекают остатки кофе. Поджав губы, Ёль вслушивается в звуки, которые безупречно слышно из-за бёновских наушников. Глаза прожигают экран, но смотреть всё ещё не на что.       — Позвони в скорую! Нам надо что-то делать!       — Мама, со мной всё нормально!       — Бэкхён, звони. Нам нужно, ох… Боже, посмотри на его ноги! Его локоть!       — Это всего лишь царапина, — спокойно заверил мужчина. Женщина яростно выдала тираду о том, что это не «всего лишь царапина», и Чанёль представил, как она коршуном нависает над Ибо, пытаясь оценить ситуацию. Учитывая привычно напряженное состояние женщины по отношению к сыну, Ёль понимает, что травма мальчика не просто стресс — для неё это катастрофа. Спокойный голос Бёна уверяет в том, что ситуация не критическая, даже Ибо заикается об этом, но тут прерывается под торопливой панической речью матери.       — Мама, я в порядке! Не надо трогать их.       — Ын, хватит дергать его! Прекращай, — твёрдо произносит Бён, тут же срываясь на крик: — Хватит, я сказал! Посмотри на меня сейчас же! Отпусти сына. Отпускай! Чан проводит взглядом лужицу, топящую бок смартфона, и тяжело вздыхает. Чёрт, он ненавидит чувство отлучённости. Он совсем не может повлиять на ситуацию, но… Бён ведь может слышать его, если он прекрасно слышит его!       — Если Ибо в порядке, ограничь сестру, — предложил Чан. — В таком состоянии она причинит ему больше вреда. Обними её, помоги ей подняться, вдруг ей нельзя нервничать?       — Вот как раз нервничать ей и нельзя, — шипит Бён, видимо, пытаясь оттянуть сестру, которая раздражается из-за его действий. — Ын, успокойся, с ним всё в порядке! Просто оступился, немного содрал кожу, сейчас мы ему поможем, ты только успокойся.       — Мягче, Бэк. Как со мной, — влез Чан.       — Ынни, — тут же обратился мужчина, — Ынни, посмотри на меня. Глянь на меня… ну вот, всё хорошо, правильно? Ибо в полном порядке.       — Она в шоке, да? — бездумно предположил Чанёль. — Ей нужен план, порядок действий.       — Смотри, Ибо уже пытается подняться. Сейчас мы ему помогаем, я отношу его в дом и ты сможешь заклеить ранки. Нужно было что-то ещё. Женщине была нужна конкретика, помимо порядка действий, вероятно, она могла бы отвлечься от стресса логической цепью.       — Лейкопластырь есть?       — Я не знаю, — тут же отозвался Бён.       — Да нет же, — шикнул Ёль, — её спроси! Она отвлечется!       — Где лейкопластыри? У тебя есть? Парень расслабился, услышав сбитую, но спокойную речь ЫнБи. Она в голос пыталась вспомнить, где они находятся. Этот метод реально работал, ведь чтобы заклеить рану, нужно продумать целую цепочку действий: вспомнить, где лейкопластырь, если в коробке, то где она находится и пойти за ней, а если нет абсолютной убежденности в наличии, то это совсем другая ветка планирования. Мужчина облегченно выдохнул, женский голос полностью пропал из поля слуха и тут же послышалось:       — Ну как ты?       — Было бы классно, если бы мама не нервничала, — отозвался Ибо. — Я давно не падал, но падать круто. Бён усмехнулся и с еле слышным «оп», видимо поднял мальчика на руки.       — Ты только маме об этом не говори, — хмыкнул мужчина. — Она у тебя жуткая паникёрша.       — Она всегда так реагирует. Я пытаюсь быть аккуратным, но иногда я падаю, и она долго не успокаивается. Бён справедливо отмечает:       — Это плохо.       — Да, потом ей становится ещё хуже и она пьёт свои таблетки.       — Тогда давай проследим, чтобы она их выпила и сделаем что-нибудь с твоей коленкой. Поняв, что мужчина начинает играться с племянником, строя игривые заговоры против ЫнБи, Чанёль со спокойной душой поднимается с постели и ставит на беззвучный со своей стороны, чтобы не мешать им лишними звуками. Он обувается, закрывает дверь и спускается в столовую, где берет поднос, садится за стол подальше от всех и кладёт телефон камерой вверх. Всё-таки, он не собирается отключаться. Бён появляется в кадре, когда Чанёль заканчивает есть.       — Я тут, — со вздохом оповещает мужчина, поднимая телефон. — Чёрт, я тебя утопил, малыш. Ты живой? Ёль поднимает телефон, чтобы было его видно, и улыбается. Включать звук он пока не намерен, потому что в столовой очень шумно и вряд ли будет приятно слушать такой шум. Оглядев помещение, парень цепляется взглядом за знакомую спину Джэ в компании того самого парня, и складывает всё на поднос. Показав мужчине ладошку с разведенными пальцами, он кладёт телефон в карман и поднимается из-за стола. Сейчас он отнесет поднос, вернется в комнату и снова сможет с ним заговорить. Трость его затормаживает, так и норовит выскользнуть из-под руки, но он сильнее придерживает опору к боку.       — Как Ибо? — интересуется Чан, оказавшись в комнате. Сбросив кеды, парень поднимает телефон, чтобы его было видно, и заглядывает в экран: мужчина ожидаемо делает что? Курит. — Ты опять? Полчаса назад курил!       — Я курю, когда для этого есть причина, — напоминает мужчина, — например, когда мой большой ребенок попадает в стрессовые ситуации, или когда что-то случается с моим маленьким ребенком. Впрочем, Ибо порою справляется с ситуацией лучше, чем ты. Закатив глаза, парень садится у изголовья кровати и опирает телефон о колени.       — А ничего, что у Ибо диапазон взрослых проблем значительно сокращен в силу возраста?       — Ничего не знаю, — хмыкает Бён, приставляя сигарету к губам. — Что было на обед?       — Несомненно здоровая супер-питательная еда, — отвечает Ёль, тут же показывая язык. — Нашел, что спросить! Как там ЫнБи?       — Нормально, хорошо. Конечно, в ближайший час она вряд ли отлипнет от сына, но по крайней мере она вышла из зоны риска приступа. И на том спасибо.       — Ситуация звучала максимально хреново.       — И выглядела тоже, — соглашается мужчина, выдыхая дым. — Пацан спускался с порога, его подвёл костыль и он упал на колени. Ладошки не выставил, потому что костыли помешали, так что он свёз кожу на локтях и коленях. Я бы не сказал, что это серьёзные травмы — это обычные травмы для ребенка его возраста.       — Но Ибо не обычный ребенок, — отметил Чан. Бён резко взглянул на него: брови нахмурились, губы непроизвольно сжались и весь его вид буквально заставил Пака пожалеть о сказанном. Бён впервые был недоволен настолько, что у парня проскочил холодок по спине.       — Ибо обычный ребёнок, — настойчиво повторил мужчина. — Он должен падать и вставать, но его мать трясётся над ним, сдувая каждую пылинку. Давно пора дать ему вдохнуть свободу, а она ограничивает его во всём, не позволяет выйти дальше двора. Я не считаю, что это нормально. Ибо должен развиваться, ему нужно набивать синяки и не только физические.       — Но она переживает о нём, заботится, — слабо возражает Чан. Мужчина качает головой, сделав затяжку.       — Забота и переживания — это разные вещи. Она должна разграничивать эти вещи, иначе ещё полгода-год — и мне придётся устраивать похороны.       — Глупости!       — Такова реальность: она медленно, но уверенно подводит себя к краю. Чанёль хотел сказать, что это неудивительно, что он бы тоже переживал о ребенке и сходил с ума, но побоялся произнести что-то не то. Бён уже успел бросить на него тяжелый взгляд, и раздражать мужчину совсем не хотелось. В конце концов, Чан третье лицо между ними. Он вообще не имеет права голоса относительно этой темы.       — Ладно, — вздохнул Ёль, переведя взгляд на время, — у меня скоро терапия, ты отдохнёшь пока или продолжишь уборку?       — Зависит от обстановки в доме. Если что, позвоню тебе часов в пять. Надо ещё в магазин будет съездить. Мужчина докуривает сигарету и прощается, старательно утаптывая окурок в пепельницу. Чан отключается и сбрасывает наушники, устало вздыхая. Ну вот поговорили ни о чем, время прошло, а по факту в душе осталась пустота. Дни настолько затяжные, что становится невыносимо ждать начала следующих суток. Им нужно продержаться ещё шесть дней, ведь вряд ли мужчина приедет в пятницу — с таким графиком работы и усталостью в первую очередь ему нужно отоспаться. Всё-таки, путь будет дальним… Терапия проходит быстро. Чанёль и моргнуть не успевает, как с него снимают датчики. До назначенного часа ещё много времени, но погода так хороша, что невозможно отказать себе в прогулке. Наверное, лучше бы отказал. Джэ с этим неформалом буквально везде, и Пак спрашивает себя, почему продолжает негативно реагировать на него, если оттолкнул человека и может существовать в спокойствии?.. Возможно, его раздражает мысль, что взрослый мужик переключился на молодого ничего не понимающего пацана? Какой смысл лезть в чужую жизнь, если у парня есть своя голова на плечах? Ну клюнет на удочку — разберется сам, не маленький… Хотя с виду лет двадцать, не больше. А может и меньше! Закатив глаза, Пак поднимается с лавочки и идёт в сторону пруда с надеждой, что сегодня ему перепадёт возможность поглазеть на рыбок. Но там, как и во все прошлые разы, стоит пожилая пара вместе с сотрудницей санатория. Рыбки столпились вокруг них, носятся рядом, разрушая водную гладь. Упершись локтями в перила, Чан наблюдает за ними с улыбкой, но только взгляд отводится в сторону супругов, как внутри что-то неприятно натягивается. Мама обязательно позвонит. Только вот когда — это самый главный вопрос. Он устал бояться её нового отношения ко всему, звонка или СМС. Он уже и не уверен, что вообще хоть что-то от неё хочет, но зная себя, если что-то случится, он будет корить себя за проявленную слабость. Сожрать себя дело плёвое, но как потом жить?.. Чанёль достаёт телефон и входит в диалог с матерью, просматривая последние сообщения, датированные февралём. Уже тогда у них были более напряженные, чем всегда, отношения. Палец сам по себе нажимает на клавиатуру, но Чан вздыхает, блокируя экран. Позже. Он сделает это позже, а может быть она сама напишет ему или позвонит?.. Наверное, так будет лучше. Чан зачем-то думает, что сбрасывает с себя ответственность и неприятно морщится, потому что это действительно так. Почему разговор с родным человеком кажется таким тяжелым?.. Сфотографировав пруд и окружающую обстановку, парень отправляет фото подруге, намеренно пытаясь спровоцировать её на общение. Кара отвечает практически сразу, кажется, сегодня она чувствует себя намного лучше. Телефон звонит только после «Ты сейчас не занят?».       — Супер-красиво! — говорит она. — У тебя прогулка?       — Что-то вроде того. Недавно освободился и теперь прогуливаюсь. Не особо хочется возвращаться в номер.       — Звучишь максимально грустно, — отмечает девушка. — Что-то случилось?       — Конкретно сегодня ничего не случилось, просто скопились мысли и как-то грустно, — слабо усмехается Ёль.       — Я слушаю.       — О, геройствуешь? — закатывает глаза Пак. — Рассказывать особо нечего: мама, мой парень, снова мама и — угадай — мама.       — Ну с мамой ситуация ясна, а с парнем твоим что?       — Мне казалось, это очевидно — он далеко! — Чанёль цокает, слушая умилительные звуки от Кары. — Ну всё, всё! Угомонись уже!       — Разве он не обещал приехать?       — Обещал, но ещё целая неделя, а загибаюсь я прямо сейчас.       — Тогда нужно разбавить твою скуку! — воодушевленно произносит подруга. Чанёль в эту же секунду понимает, что ничего хорошего она не предложит. — Позвони ему по facetime и… Пак тут же её перебивает:       — Можешь даже не продолжать. Ты серьёзно, Кара? Думаешь, я способен на такие представления?       — Мне показалось, или я услышала нотку огорчения в твоём голосе? Неужели ты настолько стеснительный, Ёль?       — Просто прекращай, — неловко откликается Чанёль. — Я не создан для всего этого.       — Может, это ты так думаешь? Мм? А что твой парень говорит по этому поводу?       — Ничего. Мы просто звоним друг другу по вечерам, заигрываем и дрочим друг на друга.       — О-о-о! — восторженно протянула Кара, вызывая у Пака смущенный смех. — Наверное, я прозвучала, как озабоченная девка, но секс по телефону — это лучше, чем ничего! Чанёль едва не хрюкнул, представив, как бы отреагировала подруга, если бы узнала, с кем он встречается. Выпрямившись, он взял трость за середину и медленно пошел без опоры, проверяя свои силы.       — Я всего лишь скучаю по человеку, но оказывается, трудно быть вдали. Особенно, когда мы до этого прожили вместе почти полгода.       — Полгода?!       — Ну, месяцев пять, может? — неуверенно поправляется Чан.       — То есть, ты реально всё это время состоял с кем-то в отношениях и не признавался. Да, я предполагала и ты заикался потом об этом, но я не думала, что ты это серьёзно. Вы прямо… жили вместе? Чан ухмыляется, не в силах удержать себя в руках:       — Если бы ты знала, с кем я встречаюсь, ты бы охренела.       — Так нельзя, Пак Чанёль!!! — крик едва не оглушил его, так что пришлось убрать телефон от уха. — Как я должна теперь спать?!       — Боюсь, что если ты узнаешь, то и вовсе перестанешь спать, — хмыкнул Чан. — Я всё равно не собираюсь рассказывать тебе об этом.       — А мне и не нужно! Я и так угадаю!       — Это как же? — усомнился Ёль.       — Не знаю. Просто скажи мне: я его знаю? Встречалась с ним хоть раз в жизни?       — Да, ты его знаешь, и да, ты сталкивалась с ним и не один раз, — закатил глаза Пак. — Ну как, сильно сузила круг поиска?       — Нет, но я буду анализировать всех парней и мужчин, с которыми могла столкнуться рядом с тобой. Я знаю тебя не так плохо, как ты думаешь, Пак Чанёль.       — Может и не плохо, но имя этого человека ты не угадаешь никогда в жизни. Нога практически не беспокоила. Он сильно отвык ходить нормально, походка явно изменилась, но ощущения стали намного лучше! Удивительно. Чудо какое-то! Разговор плавно сходит на тишину, в это время Чанёль уже как полчаса сидит за мозаикой, надеясь хоть немного скрасить день. Адски скучно, адски хочется развеяться, адски хочется домой или под бок к своему человеку, но перед глазами алмазики и клейкая поверхность. Кажется, это всё, что он заслужил… Когда проходит почти полтора часа, а время на телефоне восторженно показывает начало шестого, Чан в ожидании начинает поглядывать на тёмный экран. Он ждёт ещё десять минут, затем ещё и ещё, пока не пишет СМС, интересуясь чужой занятостью. Бён ничего не пишет и даже не перезванивает. Чанёль звонит сам в без пятнадцати шесть, и голос у мужчины нисколько не раскаивающийся — он буквально горит энергией.       — Прости, Ёль, мы немного замотались тут, — голос немного отдалённый, значит, на громкой.       — Всё ещё заняты?       — Не то чтобы, — с сомнением протягивает Бён, — надо только руки помыть.       — А что вы делаете?       — Мы рисуем! — вдруг откликается Ибо. Да, кажется, они действительно на громкой связи. — И дядя Бэк весь в краске.       — Хочу тебя увидеть, — тараторит Чан.       — Солнце, я немного не в том виде, чтобы на меня можно было смотреть.       — Теперь ты обязан подключиться! И вместе с его словами включается камера. Телефон определенно в руках ЫнБи, она удерживает его так, чтобы было видно общую атмосферу. Они находятся на кухне: стол весь завален бумагой и акриловыми красками, Чан видит мандалы, увлеченного мальчика и Бёна, который складывает изрисованные руки на груди, пачкая футболку, и недовольно смотрит на сестру.       — Безупречно, — выдыхает Ёль, улыбаясь. — Всё, можешь не мыть руки. Камера немного трясётся. Кажется, телефон пытаются установить на стол и опереть на что-то, и в конечном итоге удаётся поставить его ровно.       — Что рисуете?       — Рисовалки, — откликается вместо Бёна мальчик. — Тут много рисунков, но по-моему дядя не оценил ни одну из них.       — Почему? — Ибо молча показывает на свою изрисованную щеку, руки, а потом на мужчину, который с мягкой улыбкой смотрит прямо в камеру. — А чья была инициатива?       — Моя, — отвечает Бён. — По-моему, сегодня всем нужно было расслабиться. Но у ЫнБи своя терапия. Если бы телефон мог передавать запахи, то ты бы услышал запах выпечки.       — Ты причиняешь мне физическую боль, — морщится Чан. — Давишь прямо на больную мозоль. Мужчина показательно морщится, виновато взглянув на него. Мальчик протягивает дяде кисточки и обращает на него всё своё внимание, уводя от расстроенных чувств. Чанёлю приходится утолить чужое любопытство, так что он рассказывает о проживании, территории, назначениях, процедурах и их эффективности. Бён на фоне продолжает лениво разукрашивать картинку, подставив ладонь под подбородок. Чану приятно видеть своего мужчину в кругу семьи. Такая нетипичная ситуация и Бён в ней обретает совсем другой вид. ЫнБи периодами влезает в разговор, задавая свои, более существенные вопросы о лечении. Чан видит её, когда она выходит из комнаты и заходит. Обстановка греет сердце, но парень понимает: ему придётся отключиться, потому что этот вечер не принадлежит ему. Его время придёт после восьми… Пак провоцирует разъединение связи примерно через час. Он и так уже опоздал на ужин на полчаса, так что это — идеальный вариант для того, чтобы оставить Бёнов в семейной обстановке. Мужчина, кажется, понимает это и выглядит недовольным, но не перечит, заметив мягкую улыбку парня. Чанёль спускается в столовую без трости, аккуратно забирает свой поднос и садится за первый же попавшийся на глаза столик. В груди всё ноет, но он старается приободрить себя тем, что мужчина позвонит ему через пару-тройку часов. Бён звонит в половину девятого. К этому времени Ёль приготовился ко сну и без лишних мыслей смотрит видео на ютубе. Говорить уже толком не о чем, оба устали, а парень совсем без настроения, поэтому диалог сворачивается так и не начавшись:       — Какие планы на завтрашний день?       — Подольше поспать, — хмыкает мужчина. — Думаю, домой поеду после обеда. Дома нечего есть, придётся заставить себя что-то приготовить, так что я позвоню где-то в процессе.       — Я буду занят с одиннадцати до… примерно половины первого, а потом будет обед. Завтра ещё минутка коллективной психологии на три часа, кажется. Не помню точно.       — Это зачем? — удивляется Бён.       — Думаю, они немного припозднились с некоторыми вопросами, но вроде бы собираются объяснить специфику заболевания, как распознавать рецидивы, борьбу с ними… — Чан задумчиво хмурится. — Знаешь, вроде бы ещё должна быть коллективная терапия для тех, кто не может принять особенности своего здоровья. Здесь не всем повезло так, как мне.       — Тебе пойдёт на пользу и то, и другое. Чанёль слабо хмыкает:       — Я сегодня уже ходил без трости, так что со вторым ты не прав.       — О-о! — воодушевленно протягивает Бён. — И как ощущения?       — Не такие, как прежде. Чувствовал себя неуверенно, но острой боли не встретил. Это было непривычно, но круто.       — Слава богу, я переживал, что санаторий не исправит наше положение, — вздыхает мужчина. — Ну что, будем ложиться спать? Ёль только открывает рот, чтобы попрощаться, как на фоне слышится громкое «Спокойной ночи, дядя Бэк». Парень давится смешком, глупо улыбаясь.       — Спокойной ночи, дядя Бэк, — издевательски произносит Пак, — хороших снов, дядя Бэк. Бён тяжело вздыхает:       — Спокойной ночи, шкода.