Демон-хранитель

      — Асфодель, а, Асфодель, как тебя называть коротко? — Соник уже несколько дней мучался этим вопросом. Ангел лишь пожал плечами.       — Никак. Я вообще не понимаю, почему имена сокращают… — пробормотал ежонок и устремил гетерохромные глаза вдаль.       — Ну, чтобы… а ведь да, я тоже не знаю. Но выговаривать быстрее, короче и главное — понятно, особенно, если имя длинное. «Дель»? «Асфо»? — пытался подобрать прозвище Соник.       Асфодель раскрыл белоснежные крылья, выпрямляясь. Птичьи перья мерно закачались на поверхности воды.       — Сейчас пойдет дождь, — поморщился Асфодель. — я надеюсь, ты взял зонтик?       — Нет? — Соник резко понял, что он забыл взять зонтик. Хотя Асфодель ему раз десять повторял, чтобы он взял зонт с собой.       — Дуралей. Пошли домой, мне неохота мокнуть. И ты воды боишься, — фыркнул ангел-хранитель, складывая два крыла обратно.       Соник закатил глаза. Асфодель, вроде бы, ежонок. Ещё совсем ребенок. Но под обвиняющим взглядом изумрудного и синего глаз ему становилось как-то не уютно…       Ангел пристроился рядом, подрагивая от того, что холодные капли безжалостно забарабанили по нежным крыльям. Дождь усиливался с каждой секундой.       Дети высыпали на улицу, радуясь дождю. Асфодель зажмурился, чихая. Ежонок не понимал своих одногодок. Как можно радоваться тому, что является промозглым, холодным, и от чего приходится сидеть часами рядом с батареями, суша свои крылья от влаги?       И, как бы это сам ангел не отрицал, он боялся дождя. До панического страха. Ведь именно во время дождя он и погиб. Асфодель боялся шума дождя, того, как он барабанит по стеклам, точно пытаясь добраться до бледно-голубого, с белыми иглами, ежонка.       Соник всегда замечал, что Асфодель во время дождя становится сам не свой – яркие разноцветные глаза тускнеют, сереют, задорно торчащие ушки накрепко прижимаются к голове, а хрупкие крылья, сотканные из света, оборачиваются вокруг тела в попытке защититься. Такое было ещё с тех пор, как они познакомились.       Асфодель фыркнул, располагаясь ближе к источнику тепла. Со слипшихся перьев капала вода, да так, что перья было впору выжимать. Соник сел рядом с ним, начиная аккуратно промакивать крылья сухим полотенцем.       — Асфодель? Почему ты боишься дождя? — нарушил молчание Соник, наблюдая за тем, как его хранитель смотрит на барабанящие по стеклу капли. Зрачки расширены, сам ежонок застыл. — В смысле, я понимаю, может, ты боишься воды… но такая реакция у тебя только на дождь. Если не хочешь, не рассказывай, я не принуждаю.       Асфодель склонил голову на бок, выходя из оцепенения. Перед глазами прокручивались события, при которых он умер. Иголки, ещё мокрые, напряженно поднялись.       — Потому что с дождем связана одна очень плохая история. История моей смерти, — отозвался Асфодель через несколько минут молчания.       — Ты умер во время дождя? — дрогнул Соник. До этого он и не задумывался, что Асфодель уже мертв. Ангелами не рождаются. Ангелами становятся. Как правило, после смерти. Соник привлек к себе Асфоделя.       — Да. Я очень сильно болел. Не смотри на меня ты так, я жил в деревне, отдаленной от городов. Два века назад. Моя семья была довольно бедной. Плюс, я давно скрывал эту свою болезнь… доскрывался. До смерти, — мрачно докончил Асфодель. — В ваше время её называют воспалением легких.       — Тебе же семь лет, — прошептал Соник, приобняв ежонка. — Как же так?..       — Жизнь — штука крайне несправедливая, как говорит мой хороший друг, — отозвался Асфодель и отстранился. — Ладно, закрыли тему. Чили-догами не наешься, а если и наешься, то быстро потолстеешь.       — Ас, спасибо… — Асфодель обернулся, вопросительно посмотрев на своего подопечного, — за твоё доверие.       Асфодель лишь легко улыбнулся ему уголками губ.       У того, кто назван именем цветка, появился второй шанс на жизнь. Жизнь, несправедливо оборванную болезнью. Будто случайный прохожий, которому просто понравился красивый цветок, сорвал жизнь Асфоделя.       Но этот цветок прижился и начал цвести вновь, как и Асфодель стал ангелом и начал «жить», оберегая Соника.