По словам британских ученых, все американцы слепы, а русские глухи.

Искренний смех США звонкий и яркий, такой же чистый как и у беспечных детей, играющих во дворе. Цветет бесконечным летом в каждом звуке. Союз назвал бы его до ужаса заразительным, несмотря на убогость ранее произнесённой вслух шутки, однако позволяет себе лишь поднять уголки губ чуть вверх, нарисовать легкую улыбку. Скромно прикрыть ладонью, скрыть её намёки под пальцами в перчатке. Разрешает также и немного больше; бросать заинтересованные взгляды, покрытые искристой зеленью, дальше. Американец закидывает голову назад, чуть ли не плача от распирающего горло хохота-репейника. Одна ладонь зарылась в светлые локоны, другая держится за живот, заполненный бесконечными «ха-ха, хэй, смешно же, ну?». Глаза его блестят и переливаются, словно он смог познать саму суть радости, истинное удовольствие от жизни. Словно это было слишком легко, словно этим в самом деле можно поделиться. Только вот. В голове Союза на секунду, всего-то, что-то щёлкает, пробегает мысль о том, что ничего «истинного» в смехе то и нет, и быть, возможно, никогда не могло. Он просто есть. Без всепоглощающего смысла и сути, без причины. — Нет, правда, он так и сказал, можешь представить? Я чуть кофе не подавился...Ха... А потому и так прекрасен в своей легкости, необходимой порой, для глухого смешка, бессмысленности.