Джастин 07:32 «Обернись и садись в машину. Сегодня прокачу тебя с ветерком»
Я откладываю телефон и сквозь тонированное окно машины вижу удивленное выражение лица темноволосой, когда она поворачивается. Линн начинает идти, и я опускаю стекло пассажирской двери, вызывая новую порцию изумления. Она не спешит садиться в машину и, наклонившись, опирается руками об оконный проем, в раздумьях склонив голову набок. — А где Джастин? — спрашивает она с сарказмом, прищурив в недоверии глаза. — Кончай ломать комедию и садись уже, — усмехаюсь я и толкаю пассажирскую дверь. Придержав дверцу машины, Локвуд наконец-то оказывается в салоне, привычно целует меня в щеку и усаживается поудобнее, положив небольшой школьный рюкзак к себе на колени. Я давлю на газ, и за окном начинают мелькать соседские дома. В салоне повисает неловкое молчание, но всё же Линди решает начать сама: — Тебя прям не узнать. Может расскажешь, что это за магия такая? Неужели фея крёстная прилетала и решила остаться погостить на выходные? В ход опять идет её острый юмор, и я вновь улыбаюсь уголками губ. Прилетала тут ко мне одна не совсем крестная, и не совсем фея, но с колдовством она явно на ты. — Неужели всё так плохо, что ты звучишь достаточно категорично? — не могу я не спросить, зная, что девушка шутит, но её эмоции неоднозначны. — Просто я привыкла к немного другому Джастину, но знаешь что… — улыбка на её лице расплывается и взгляд становится более хитрым. — Выглядишь отпадно. Мне нравится, как теперь выглядят твои волосы. Я принимаю её щедрые комплименты и даже не замечаю, как подъезжаю к школьной парковке. Припарковавшись и замечая оживленный школьный двор, ко мне приходит осознание, что сегодня меня ждет уникальная пытка всеобщим вниманием. Что тут говорить, если даже достаточно милая и тактичная Линди Локвуд зависла и смотрит на меня уже неприлично долго. Забираю рюкзак с заднего сидения и покидаю машину буквально синхронно с девушкой. Пока всё спокойно и окружающим всё ещё нет до меня никакого дела, но стоит мне только пересечь порог школьного коридора, и создается впечатление, что мир замирает на какой-то миг. Все смотрят так внимательно и постепенно начинают перешептываться, а я просто иду мимо, как и обычно под руку с Линн, которая ввела это в привычку, как и её коронный поцелуй в щеку. Знаете, чего не хватает здесь? Пафосной песни, под которую обычно эффектно появляются герои из подростковых сериалов, и взрывов на заднем плане. Хотя с взрывами я немного перемудрил, музыки было бы достаточно. — Оу, Джастин, привет, — яркий голос под стать своей хозяйке достаточно неожиданно окликивает меня, и я удивляюсь тому, что эта «золотая» девочка знает мое имя. — И тебе доброе утро, Бетани. Спасибо, что за эти семь лет не забыла мое имя, — я не могу съязвить, ведь ещё в пятницу она даже не смотрела в мою сторону. Светловолосая девушка открывает рот, но тут же закрывает, не зная, что ответить на мою колкость. — Мне кажется или такими темпами ты станешь новой знаменитостью нашей школы? — негромко говорит Локвуд и забавно улыбается. — Это только на сегодня. Скоро все привыкнут, и я вновь стану призраком, а пока наслаждайся лучами славы, — говорю я, чем вызываю короткий смешок у Линди, и отвечаю ей улыбкой.***
Внимание — это не для меня. По крайней мере, я так думал. Все эти косые взгляды, перешептывания и прочее дерьмо преследовало меня весь учебный день. Абсолютно искренне и честно я могу сознаться, что я ужасно от этого устал и что как никогда раньше я был счастлив оказаться дома, осознавая, что здесь я точно не вызову никакого ажиотажа. Я исключительно из вежливости подвожу Линн домой и вновь получаю этот чертов поцелуй в щеку, который впервые не принес мне никаких положительных эмоций. Слишком сладко и приторно, особенно в контексте сегодняшнего дня. Еду домой, загоняю в гараж машину, достаю ключи от дома из школьного рюкзака, но дверь опять не заперта. Я чувствую лёгкое разочарование где-то внутри, понимая, что абсолютного уединения получить не смогу. Не понимаю, почему мама в последнее время возвращается так рано? Хотя вполне возможно, она вновь придумала какой-то семейный ужин или что-то вроде того, чтоб порадовать мистера Кингсли. — Мам, — окликиваю я с порога, разуваясь. В доме тишина, и это настораживает. Я делаю осторожные неспешные шаги по коридору. — Эй, есть кто дома? Прохожу на кухню и сразу же слышу: — Привет, малыш-Джастин, — голос брюнетки тихий и поникший, вовсе не присущий ей, такой уверенной и непоколебимой. Я уже и забыл о ней на какой-то момент, но она, видимо, привыкла напоминать о себе сама. Все бы ничего, но та девушка, что сейчас смотрит на меня, совсем не похожа на прежнюю Валери Кингсли, которую я знал. Она сидит, подперев голову рукой, в которой крепко сжимает стакан с ромом, и выглядит совсем неважно. На бледноватом лице несколько застывших слезинок, что ещё не скатились вниз по щеке. Впервые я почувствовал себя сильнее, превосходнее, выше, хотя понимал, что это не совсем правильные мысли в моей голове, ведь люди просто так не плачут. — Привет, Лери, — говорю я, чем вызываю у нее лёгкое удивление, из-за чего она вопросительно выгибает бровь. — Выглядишь паршиво. Что-то случилось? — Не твое собачье дело, — чеканит она, положив стакан на стол, и добавляет: — ты выглядишь не лучше. Видно, что она немного перебрала с ромом и самым подходящим вариантом сейчас мне кажется просто уйти и не надоедать, ведь сейчас я очень хорошо её понимал, потому что и сам так нуждался в спокойствии. — Я тогда пойду. Но убитая неведомым горем Кингсли не даёт мне этого сделать, останавливая у самой двери своим надломленным: — Не нужно, останься здесь. И почему-то я не могу уйти, хотя совершенно не желаю видеть кого-либо, но возвращаюсь и смотрю на неё, оперевшись бедром о кухонный гарнитур. — Может… — начинаю я, но она не даёт договорить, подняв в знак протеста руку с почти пустым стаканом. Она выпивает остатки рома, возвращая стакан на стол, и вытирает застывшие на щеках слезы. — Я же так много для него делаю, но, видимо, ему этого мало, — тускло произносит Валери и поднимается, подходя ближе ко мне. — Не думал, что у тебя могут быть проблемы с мужчинами, — я правда удивлен, это же до чёртиков привлекательная Валери Кингсли. — Я ведь просто хочу, чтоб меня любили… — она замолкает, смотря на меня своими глубокими серыми глазами, стараясь утопить. — Ты любишь меня, малыш-Джастин? И топит без шанса на какое-либо спасение. Кажется, что я не способен говорить, будто меня парализовало. Прежняя Валери Кингсли вернулась и полностью реабилитировалась, я вновь не могу ничего сделать против нее и её «колдовства», словно она за эти минуты слабости стала только сильнее. Я припадаю к её губам, жадно и страстно, словно не способен жить без контакта с её губами. Она сминает руками плечи, стягивая с них бомбер, а я инстинктивно зарываюсь ладонями в её мягкую копну темных волос, массируя затылок. Я чувствую её напор, но стараюсь держаться не хуже, опуская руки вниз по спине. Она запрокидывает голову, надрывисто дыша, и её нежная кожа так манит, что я, не сдержавшись, целую её шею сначала аккуратно и мягко, а после настойчивее, слегка прикусывая. — Джастин, — я впервые слышу женский стон, впервые мое имя звучит в таком контексте, впервые я вызываю такие эмоции. На миг я чувствую упрек совести, но шлю её к черту. Я спасаю Валери Кингсли от одиночества, ведь хорошие мальчики всегда помогают тем, кто в этом нуждаются. — Прикоснись ко мне, — шепчет она на ухо, когда я заканчиваю с её шеей. — Что? — моя голова совершенно пуста, и я не понимаю, о чем речь. Брюнетка несдержанно хватает меня за руку, прикладывая к своей груди, и я чувствую, как жар расходится по телу. — Сильнее. Сожми сильнее, Джастин, — вновь её дьявольский шепот, от которого у меня порядком твердеет в штанах. — Я не кусаюсь. Я аккуратно сжимаю ладонь, ощущая насколько приятна и упруга её грудь. Я немного заминаюсь, не зная, что делать дальше, и Валери, почувствовав это, вновь целует меня, запуская в мой рот язык, буквально упиваясь нездоровой страстью ко мне. Брюнетка полностью стягивает с меня бомбер и кидает его на пол, отстраняется, и следом я лишаюсь футболки. Получаю от Валери короткий поцелуй в губы, а после её губы уже на моей шее. Она медленно сползает, присаживаясь на корточки, и её соблазнительные губы едва касаются кожи торса. Валери Кингсли на своей территории, где так искусна и неуязвима, где пресекает мою борьбу напрочь. Её тонкие пальцы касаются ремня и очень профессионально с ним справляются, немного приспуская джинсы. — Что… Что ты делаешь? — я немного заикаюсь от волнения, не зная, как остановить это безумие, что набирало всё больших оборотов. — Тебе нужно расслабиться, мне нужно расслабиться. Просто наслаждайся и всё, — абсолютно спокойно говорит она, смотря на меня снизу. Её руки касаются резинки трусов, и я вновь пытаюсь её остановить, говоря: — Прекращай, в любой момент могут явиться наши родители. — Это ты прекращай параноить. Рабочий день закончится только через несколько часов. И к тому же я уверена, по дороге домой они заедут в какой-нибудь ресторан поужинать. Им нет до нас никакого дела, у них буквально второй медовый месяц, — переубеждает девушка, продолжая смотреть на меня. — Я просто хочу сделать тебе приятно, а там решать будешь ты, трахнуть меня или нет. Она вновь дает мне чувство фальшивой власти, и я вновь клюю на это, опьяненный этим ложным желанием. Валери опускает белье, освобождая мою возбужденную плоть, и теперь я так ярко чувствую мягкость кожи её рук. — Мне нравится твой размер, — она начинает активно работать рукой, отчего я опрокидываю голову и поджимаю губы, чтоб сдержать стон. Валери Кингсли умела делать комплименты, и это был один из лучших. Эти чувства так новы, весь этот жар, легкая дрожь в теле, чертово желание увеличить дозу моего нового личного наркотика — секса. Её губы обхватывают меня, скользя и сдавливая, и берут глубже. Мои руки, что так крепко сжимают столешницу, белеют и немного терпнут. Рот Кингсли так умел, так хорош, так горяч и влажен. Девушка наращивает темп, а с ним и приближение к моему первому оргазму. Не выдерживаю и опускаю ладонь на её голову, надавливая, чтоб она взяла меня ещё глубже, и она так и делает, вбирая член до самого основания. По телу, словно потоком проходит ток, и я чувствую, как высвобождаю прямо в ей в рот сперму. Я не могу открыть глаз, не могу разжать губ, не могу поверить, что это ещё более приятно, чем это описывают. Она поднимается, оказываясь на уровне моего лица, и я вижу такое явное удовлетворение собой. Чертова дьяволица. Сероглазая облизывает губы и целует, шепча в мой приоткрытый рот: — Жду тебя в своей комнате. Валери идет прочь с кухни, покачивая бедрами, и прежде чем запереть за собой дверь, оборачивается, сверкнув искушающей улыбкой. Её чары развеивают, как только она исчезает из поля моего зрения. Я заправляюсь и поднимаю с пола футболку, надевая её, бомбер вешаю на спинку стула. Чувствую себя пустым, будто в моей голове не осталось ни одной мысли. Я достаю из навесного шкафчика стакан, наполняя его водой, и одним разом его выпиваю. Во мне постепенно нарастает борьба и, если в момент, когда Валери Кингсли мне сосала, я был уверен, что готов трахнуть её сейчас же, то сейчас всё это кажется мне неправильным и противным. Как бы ни было, она стала моей сестрой, хоть и сводной. Сестрой, которая готова помочь мне лишиться девственности. И всё же я решаюсь прекратить это помешательство и подняться в свою комнату. Иду по небольшому коридору и вновь эта сраная дверь, возле которой я стопорюсь. Я чувствую злость внутри себя, такую странную и совсем необоснованную. Она мой первый и максимально идеальный опыт, я был уверен в этом. Ведь правда, Валери Кингсли может помочь мне покончить с девственностью без провала и прочего дерьма. Как ни странно, она вселяет в меня уверенность, которой чаще всего не хватает. Я не могу и не хочу упустить такой шанс. Я толкаю дверь и прохожу, видя девушку, сидящую на кровати и просматривающую что-то в своем телефоне. — Ну наконец-то. Малыш-Джастин, будь быстрее в следующий раз, ведь девушкам свойственно остывать, — она устанавливает зрительный контакт, отложив сотовый на тумбочку. Кингсли поднимается, выравниваясь, у начала своей просторной кровати, не прекращая смотреть мне в глаза. Я подхожу к ней впритык, ощущая, как горячо она дышит. — Сегодня я твой учебник по биологии, малыш-Джастин. Говорят, что хорошие мальчики хорошо учатся, докажи мне это, — голос тихий и размеренный, но её слова заставляют меня сглотнуть. Слишком сексуально, Валери Кингсли. — Я разрешаю тебе всё. У меня лишь одно желание — сведи меня с ума, малыш-Джастин, — она приближается ещё ближе и ждет реакции. Я завожу руки ей за спину, нащупывая молнию её черного облегающего платья, и расстегиваю её, медленно скользя вниз. По глазам вижу, что двигаюсь в правильном направлении, и оголяю сначала её плечи, вижу её круглую, объемную грудь, обтянутую черным кружевом белья. Ещё ниже, и платье падает на пол. Опять руки за её спиной, но теперь избавляют тело от бюстгальтера. Такая привлекательная грудь совсем близко и доступно, но я не прикасаюсь к ней, опускаюсь на корточки и стягиваю с неё полупрозрачные трусики. Я чувствую женский запах, я никогда не верил в эту чушь. Не могу сказать за всех девушек, но у Валери Кингсли он точно есть. Я поднимаю взгляд, сталкиваясь с её мутным серым. Вот она — уверенность, подаренная Валери Кингсли, которая позволяет мне сказать: — Я хочу, чтоб ты легла. Она подчиняется, мягко опускаясь на кровать, и разводит ноги, подгибая в коленях. Мне открывает хороший обзор на её промежность. У нее там всё так гладко и привлекательно, и я ни капли не удивлен, ведь это Валери Кингсли, у неё не может быть по-другому. Я пристраиваюсь между разведенных стройных ног и упираюсь по две стороны от неё руками. Она изнемогает, ерзая подо мной, и это так возбуждает, взрослая сестренка желает, чтоб я её трахнул. И без того манящие губы сейчас были припухшими и ещё более привлекательными. Первое: я знаю, что она умеет ими делать, второе: мне просто нравится, как она целуется. Массирую её губы, обводя языком контур нижней, и ловлю постанывания в свой рот. Схожу легкими поцелуями вниз к шее и целую под самым подбородком, ловлю новое постанывание. Мне начинает нравиться вся эта игра с исследованием её тела. Нахожу слабое место на шее под ухом и, когда касаюсь губами вновь и вновь, её руки уже в моих волосах. Ключицы, конечно, интересны, но её грудь не дает мне покоя. Зная о том, насколько чувствительны соски, я решаю это проверить и дую на него, получая моментальную реакцию. Её тело дергается, и сосок затвердевает в эту же секунду. Припадаю к груди, засасывая чувствительную кожу, Валери выгибается мне навстречу, с новой силой зарываясь в мои волосы руками. Рука скользит по её ребрам, поднимаясь к другой груди, касаясь и мягко сжимая. Ласкаю ртом каждую грудь по очереди и, когда это докучает и становится менее интересным, иду дальше, спускаясь поцелуями по животу. Девушка вновь выгибается, втягивая живот и, когда больше не может держать руки в моих волосах, отпускает меня, раскинув их на поверхности кровати. Я уже у низа живота, чередую мягкие и настойчивые поцелуи и прикосновения. Сжимаю её бедра в руках и получаю удовольствие от того, как приятна на ощупь её кожа. Приходится выпрямиться в спине и сесть ровно, потому что теперь нужно было переходить к самому интересному. Моя ладонь касается её промежности, и я чувствую, насколько она мокрая, скольжу между её складочками и мне нравится, как она ощущается. Начинаю массировать клитор, аккуратно, повторяя раз за разом круговые движения. Валери стонет, и уже мне чертовски хорошо. Рука брюнетки тянется к моей, и накрывает её, помогая двигаться. — Прижми сильнее и постепенно добавляй темп, — она едва говорит из-за сбитого дыхания и стонов, что так и рвутся наружу. Потираю её между ног быстрее, отчего она разводит ноги ещё шире и приподнимает таз. Я останавливаюсь буквально на секунду, и она смотрит на меня словно ошпаренная. — Не останавливайся, я так хочу тебя, — приподнявшись на локтях, говорит Кингсли. И я без церемоний ввожу в неё указательный и средний пальцы, проникая вовнутрь её теплой, влажной плоти. Девушка запрокидывает голову и бессознательно шепчет: — Поцелуй меня. Мне так хорошо с тобой. Я начинаю работать рукой, погружаясь снова и снова, и возвращаюсь к её лицу, целуя жарко и страстно, покусывая и оттягивая нижнюю губу. Одной рукой она обнимает меня, а второй помогает себе. В какой-то момент её губы становятся малоподвижны, и я понимаю, как она близко. Проходят считанные секунды, она кончает и стонет прямо мне в рот, тягуче и воодушевляюще. Я не успеваю даже понять, но тут же оказываюсь снизу, прижатым голым телом Валери Кингсли. Она будто слетает с катушек, снимает мою футболку и, быстро справившись с ремнем, приспускает с меня штаны вместе с трусами и опускается на мой возбужденный член, насаживаясь глубже. Валери ритмично скачет на мне, опираясь руками о мою грудь, и я понимаю, что впервые ощущаю женщину. Узко, горячо и очень влажно. Мое тело горит, и я откидываю голову на подушки, хватая Кингсли за уже полюбившиеся округлые бедра. — Теперь сам, малыш-Джастин, — она улыбается уголками губ и слазит с меня, ложась обратно на кровать. Я не заставляю её ждать и вновь оказываюсь между её ног, кончиком члена чувствую её и погружаюсь, наваливаясь сверху, начиная двигаться внутри неё. Нахожу опору в её ладонях и сжимаю наши руки в замок, погружаясь в неё быстрее и быстрее. Руки рефлекторно возвращаются к её идеальному телу, хватаясь за тонкую талию и насаживая Валери глубже. Пряжка моего ремня бьется о её тело, этот звук такой пошлый, но из-за ритмичности создается впечатление, что он ведет отсчет времени к нашему оргазму. — Я скоро кончу, — произношу я, чувствуя приближения своего пика. — Не останавливайся, я все равно пью противозачаточные, — ответ Валери меня абсолютно устраивает. И вот вновь эта дурманящая дрожь в теле, только в этот раз ещё более приятная, ведь я знаю, что тоже приложил для этого свои усилия. Я чувствую, как мое семя выходит в девушку. Я не останавливаюсь, пусть и немного замедляясь, понимая, что Кингсли ещё не пришла к завершению. Её рука вновь немного помогает себе, и я чувствую, как она сжимает меня, как сокращаются её мышцы. Она вскрикивает, напрягаясь всем телом, и вскоре обмякает в моих руках. Я выхожу с неё и тут же натягиваю боксеры, застегивая штаны и ремень слегка подрагивающими руками. Кингсли так туманно смотрит на меня, как на предмет обожания, и это льстит. — Ты очень хорош, малыш-Джастин. Считай, что это твой триумф, — она подбирается ко мне и сладко целует губы, как, наверное, и все девушки после неплохого секса, зачесывая упавшую челку. — Спасибо, ты тоже ничего, — я повторяю фразу, адресованную ей в нашу первую встречу, и она улыбается. Я подбираю с пола футболку и, улыбнувшись Валери в ответ, покидаю её комнату. — Джастин, — я сталкиваюсь с мамой в коридоре, едва успев закрыть дверь. — Мам? — я теряюсь, осознав, что влип. Почему они вернулись так рано? — Почему ты так выглядишь? — видно, что женщина растеряна не меньше. — Я хотел, — слегка заминаюсь, но в голову приходит неплохая вариация ответа: — у Валери попросить футболку погладить, но она спит. — Наверное, отдыхает после ночевки у подруги, — совершенно спокойно реагирует мама, а это значит, что они только пришли и ничего не слышали. — Давай я поглажу. Я протягиваю ей футболку. — А ты куда-то собрался? — Да так, — я чешу затылок и выпаливаю: — решил прогуляться с Линн. — Хорошо, я занесу к тебе в комнату, когда закончу. Я иду в свою комнату и только там выдыхаю спокойно. Снимаю к чертям линзы и иду в душ, захватив чистые трусы и пижаму. Душ отрезвляет и приводит в себя, а вместе с этим пробуждает совесть. Я чувствую себя невероятно паршиво, ведь, если бы мы попались родителям, как я объяснялся и как бы потом смотрел в глаза своей маме и мистеру Кингсли? Чувство вины и стыд пожирают меня безжалостно, словно червь, что поселился в спелом яблоке. Я пытаюсь заглушить это и отвлечься учебой, но выполняю домашнюю работу на автомате, моя голова по-прежнему забита этой запретной близостью с моей сводной сестрой. Мама зовет на ужин и мне неловко пересекаться с Валери, я не знаю, как вести себя с ней сейчас. Она так спокойна и непринужденна, ведет беседу с родителями, обсуждая последние новости и делясь впечатлением от общения с подругой, а я бы сквозь землю провалился. — Джастин, а чего ты так и не пошел гулять с Линди? — спрашивает неожиданно мама, и я не сразу понимаю, что вопрос предназначен для меня. — Она не смогла, мама попросила помочь с ужином, — отвечаю я, что первое пришло в голову. Заканчиваю с едой быстрее всех, не оставшись на вечерний чай, и возвращаюсь в комнату под предлогом большой загруженности. Было бы неплохо, но сегодня, как назло, не особо много домашки, которую я уже выполнил. Я ложусь в кровать, включив на макбуке новую серию детективного сериала, который начал недавно смотреть, и пытаюсь отвлечься, но не выходит. Проверяю телефон, но слышу, как открывается дверь. Валери проходит и присаживается на край кровати, окидывая мою комнату изучающим взглядом. — А у тебя уютненько, — говорит она, и я ставлю сериал на паузу. — Ты что-то хотела? — абсолютно спокойно спрашиваю и смотрю на девушку. — Я хочу задать тебе вопрос. Я вопросительно вскидываю бровь, и она продолжает: — Ты что, жалеешь о том, что между нами было? Я вновь оказываюсь на её крючке, слыша, как она звучит, расстроенно и подавленно. Это был очередной мираж от продуманной до мелочей Валери Кингсли. Она поняла, что добыча начала срываться, и она решила меня подсечь. Я действительно не влюбился в неё после нашей первой близости, как она ожидала. Я просто её трахнул и не более того, следуя своей выгоде, как и сама Кингсли. Но подобный расклад её не устраивал, ведь она была уже готова праздновать свою победу, и отпраздновала её сегодня, как и планировала. Я потерял бдительность из-за её уловок и манипуляций моими эмоциями. Хорошие мальчики не обижают девочек, вот и я не смог в тот вечер. Я был в шаге от абсолютной победы, но сдался в её плен, сложив оружие у своих ног. Если вы спросите, хотел бы я вернуть время назад и не спать с Валери Кингсли, я отвечу — нет. У меня был лучший первый секс, просто я не смог остановиться, как заядлый игрок в покер. Поэтому сейчас и рассказываю эту историю. Историю того, как одна девушка создала для себя идеального любовника и разрушила жизнь одного хорошего мальчика. — Конечно не жалею. Мне понравилось то, что между нами было, — я говорю правду. — Просто мы чуть не попались. Я немного нервничаю из-за этого. — Не стоит переживать, ведь всё обошлось, — она заползает на кровать, чтоб быть поближе ко мне. — Спокойной ночи, малыш-Джастин. Поцелуй. Вот и всё, она выиграла в этой войне. Войне, которую сама и начала.Джастин Бибер. 17 лет. Хороший мальчик, у которого был секс.