Дайте мне покоя. Мне кажется или все сошли с ума в первый же учебный день? Студенческий гул доносится с улицы даже при закрытых окнах, в коридоре кампуса постоянно кто-то шаркается, ещё и Линн, что уже минут пять тарабанит в мои двери безустанно.
— Бибер, ленивая ты задница, открой дверь, — доносится за дверью приглушенный голос подруги.
— Линн, иди к черту и дай мне поспать! — желание позатыкать всем мешающим мне рты не покидает меня с раннего утра.
— Я не уйду. Открывай сраную дверь, — я слишком хорошо знаю Линди — она не отступится.
Я встаю с кровати со стоном безысходности. Чувствую себя настолько вялым, что не удосуживаюсь накинуть на голый торс футболку, чтоб не смущать Локвуд, будучи лишь в одних серых спальных штанах.
— Слушаю вас, мисс заноза в заднице, — я открываю с этими словами двери, лицезрея перед собой свеженькую Линн Локвуд, будто всё лето провела на элитном пятизвездочном курорте.
Она осматривает меня с ног до головы, потрепанного и уставшего, и произносит:
— Выглядишь хреново.
— Знаю, — коротко отвечаю я, ещё больше раздражаясь её будто бы бесконечному запасу сил. — Это всё? Тогда я иду пытаться высыпаться дальше. Встретимся завтра.
В этой девчонке словно пашет днями и ночами напролет вечный двигатель. Иногда возникает чувство, что она, блять, и не сдохнет никогда.
Я люблю Линн. Она моя подруга и большая поддержка, но даже ей сейчас не исправить мое состояние. Грубовато, конечно, но я закрываю дверь, не дожидаясь нового потока речи от неё.
— Я не закончила, — я убираю ручку с двери, позволяя ей открыть её нараспашку, и шумно выдыхаю.
— Ну, Локвуд, я был за рулем почти четыре часа. Я приехал поздно, я устал. Хоть ты оставь меня, подруга, — обреченно начинаю я, скрещивая руки на груди.
— Джастин, только что начался ланч. Просто соберись и притащи себя хотя бы на последнюю пару. Сегодня только первый день в универе, а ты уже не являешься. Тебе в любом случае нужно получить расписание, — темноволосая немного поумерила свой напор, понимая, в каком я состоянии.
Мы ещё недолго играем в гляделки, пока я понимаю, что она не отступится.
— Линди, я больше не хороший мальчик. Мне плевать…
Но девушка не дает мне закончить, перебивая своим:
— Для меня ты не хороший и не плохой, для меня ты Джастин Бибер — мой друг, так что я жду тебя на паре, и не я одна между прочим. Ребята хотят тебя видеть.
Теперь уже она не ждет от меня ответа и, развернувшись, уходит с мужского этажа торопливым шагом, присущим Линди Локвуд.
— Какая пара, Линн? — кидаю вопрос ей вдогонку, опираясь о дверной косяк спиной.
— Гражданское право, — девушка поворачивает голову, даря мне свою улыбку, а я просто умиляюсь тому, как забавно подпрыгивают короткие пряди её завитых волос.
Ещё недолго стою у двери, пока силуэт темноволосой девушки не скрывается за поворотом, и возвращаюсь в комнату, закрывая за собой дверь. Лениво плетусь в душ, захватив в комоде чистое полотенце и белье. Едва теплые капли разбиваются о мое тело и возвращают меня в реальность, словно приземляют, напоминают, каким дерьмом я стал. Тяжело осознать, что прошло так много времени.
Эти студенческие годы пронеслись мимо меня в пьяном угаре, упоение женскими телами и фальшивыми чувствами. Всё побледнело, всё приелось, всё стало хуже некуда. Хотя я уверен, что каждый мой однокурсник мечтал о моей жизни, как и я когда-то, пока не понял одного: не было для меня лучше роли, чем тот самый хороший мальчик. Но понял это слишком поздно, когда уже и забыл, каково это — быть хорошим, простым, добрым и отзывчивым.
Теперь я холодный, бесчувственный и грубый, этому нужно соответствовать. Даже обернувшись назад, мне уже было не вспомнить, где я потерял себя, на каком отрезке своего пути. Когда встретил чертову Валери Кингсли, когда поцеловал её, когда трахнул её, когда выкурил с ней сигарету… Когда подверг насилию незнакомую девушку в клубе. Когда? Я потерялся во всех эти ролях, что я отыграл за всю свою жизнь. Во всех тех людях, что беспорядочно появлялись в моей жизни. Я уже и сам не знаю, какой я настоящий, словно внутри сломался механизм, и мне неизвестно теперь ни счета лиц, ни времени, ни сказок, что я рассказывал всем, кто хотел от меня душевных разговоров. Скрывать то, что я чувствую, было легче, чем бесконечно изо дня в день тонуть в этом дерьме, копаться и оказываться в тупике каждый раз. Я спрятал всё в надежном сейфе, которым было мое тело. Держите, щупайте, я из крови и плоти, но к моей душе не вела ни одна дорога. Проще было отыскать самого дьявола, чем найти во мне хотя бы какие-то зацепки, что привели бы к моему нутру.
Хотя есть одна, и зовут её Линди Локвуд. Школьная подруга, что не смогла оставить меня и поступила со мной в один университет, пусть он был ей совершенно не по карману. Я берег эту девчонку, словно самый драгоценный в мире Божий дар. Я просто осознавал, что если загубить и Линн, то смысла в моей гребаной жизни больше нет. Я держался за неё, как за последнюю ниточку. Ниточку, что напоминала мне о временах, когда я был другим, что когда-то любил свою жизнь, а не просыпался с мыслью о том, что в аду мне будет лучше, чем на земле.
Потому что моим личным адом была она. Чертов ночной кошмар. За эти года я успел возненавидеть эти серые глаза, пышные каштановые волосы, пухлые губы, идеальное тело, дьявольскую улыбку. Чертова Валери Кингсли! Она стала моей вредной привычкой в какой-то момент. Казалось, я уже не мог не трахнуть её тело, словно она была отдельным видом наркотика, выведенного специально для меня. Меня устраивало всё до того, как однажды я не проснулся летней ночью, словно чувствую удушье, пока она затягивала удавку на моей шее потуже. Я специально выбрал университет буквально на другом конце Калифорнии, пытаясь огородиться от неё, обрубить концы, но брюнетка нашла меня и тут. Валери Кингсли выскочила замуж за южного бизнес-партнера своего отца, молодого, но очень перспективного Джейка Сантана и переехала в Сан-Франциско, из которого путь до Стэнфордского университета составлял каких-то сорок минут. Она не дала мне покоя даже здесь, в университете, даже будучи замужней, даже зная, что я ненавижу её. Она просто продолжала преследовать меня, отбитая сука, а я всё ещё был необъяснимым заложником старых инстинктов и зависимостей.
Но как бы то ни было, универ я полюбил больше, чем школу. Здесь я был кем-то значимым, с чьим мнением считались, у кого была своя личная тусовка, о ком ходили извечные сплетни и на кого девушки пускали слюни. И порой мне казалось, что я был на нужном месте, словно все мои жертвы стоили этой мишуры вокруг.
Коридоры сегодня кишат студентами. Конечно, ведь сегодня лишь первый учебный день. Посмотрите, через пару месяцев эти стены порядком опустеют. Всё здесь начинает бесить с первой же секунды, все таращатся, рассматривают, просто сверлят в тебе дыру. Эти девичьи перешептывания и томные вздохи, адресованные мне, жгут слух. Я спал почти с каждой из них, спал, даже не запоминая их имен, а они думали, что подобрали ко мне ключ. Глупые дуры, и каждая была отчасти схожа с другой. Они все изнывали по мне, отстраненному плохишу с грустным и холодным взглядом, пока хорошие пареньки оставались в сторонке, как я в школьные годы.
Я почти добираюсь до нужной аудитории, пытаясь абстрагироваться от людских взоров в спину. Мной либо восхищались, либо тихо ненавидели от зависти, хотя завидовать было нечему. Сквозь толпы учащихся около входа в аудиторию виднеется знакомая каштановая пышная шевелюра, но для того, чтоб убедиться, что это Мэйсон Коб, мне нужно ещё несколько секунд, чтоб разглядеть рядом с ним ту, чьи пухленькие щечки я узнаю из тысячи. И я не ошибся, это милая до тошнотиков парочка, как всегда щебетала в расслабленных объятьях друг друга. Я был рад за Линн, ведь она как никто другой заслужила личного счастья, пусть Мэйсон и не был примером идеального парня, но для Локвуд он мог стать кем угодно. Он любил её по-настоящему. Он был готов умереть за неё, и за это я был ему благодарен.
Мэйсон Коб с первой нашей встречи стал неотъемлемой частью моей компании. Нарушитель порядка и ходячая катастрофа. Неприятности чересчур любят задницу этого парня. Мы познакомились с ним на вечеринке первокурсников, когда он начистил старшаку морду за то, что он обозвал его желторотиком, именно тогда я понял, что без Коба мое пребывание здесь не обойдется, а после он влюбился в мою подругу. Видит Бог, я едва не оторвал ему то место, которым он думал, когда подкатывал к Линн, ведь я и сам, будучи таким, знал, зачем она была ему нужна. Я понял, что все серьезно лишь когда темноволосый сорвал лекцию у самого жесткого препода, крича на всю аудиторию о своей любви к Линди Локвуд. Его тогда чуть не отчислили, а я смирился с тем, что этот хулиган безвозвратно влюблен в девочку-паиньку.
Этот с виду милый паренек с голубыми глазами и усыпанным веснушками носом далеко не ангел. У него с одной стороны очень дурной характер, но с другой прямолинейность и готовность в любой момент понести ответственность за свои слова и действия делала из него сильного и храброго человека. Он никогда не боялся своих высказываний, он всегда говорил то, о чем думает, ничего не утаивая. Я уважаю его за это.
Мэйсон с первого дня обучения в Стэнфордском университете зарекомендовал себя, как заядлого спортсмена. Он идеальный соперник в баскетболе и футболе. Я люблю позависать с ним на спортивной площадке, что на заднем дворе универа. Его страсть к спорту пробуждает во мне те приятные воспоминания, когда я завоевывал для школы всё новые и новые победы.
— Я не понимаю, вас самих ещё друг от друга не тошнит? — я говорю это без злости или отвращения, просто люблю лишний раз подшутить над ребятами.
— О, Бибс, наконец-то! Я думал, ты уже сдох в своих четырех стенах, — парень сразу накидывается на меня, в шутку пнув в плечо.
— Я тоже рад тебя видеть, — я улыбаюсь. Я правда рад видеть этого парня. — А остальные где?
— Зед скоро подойдет, он в деканате, у него почему-то не прошел платеж за контракт, а Нейт и Рейчел приедут только к вечеру, — в разговор вклинивается Линн. — Тебе, кстати, тоже не мешало бы сходить в учебную часть и взять нагрузку.
Улыбаюсь тому, как легко Линн меня провела со своим «ребята хотят тебя видеть», но какие ребята, если их здесь нет?
— Годы идут, а Линди Локвуд не меняется, — с этими словами я захожу в аудиторию, где через пару минут начнется пара.
Скучно и уныло, а я другого и не ожидал от лекции по гражданскому праву. Я провожу почти всё время пары в своем телефоне, переписываясь в общем чате нашей компании о том, как мы проведем начало последнего учебного года в Стэнфордском университете. Мне совершенно не хочется прожигать этот вечер, сидя в своей комнате, когда универ просто кишит симпатичными первокурсницами. Не получив ничего полезного для себя за эти полтора часа убитого времени, звонок попросту превращается в благодатную трель, что позволяет мне покинуть эту душную аудиторию. Я выхожу один из первых, и едва я оказываюсь в коридоре, как ощущаю чью-то ладонь на своем плече. Я поворачиваюсь, удивляясь подобной смелости.
— Какие люди! — Зед, как всегда в приподнятом настроении, ослепляет меня своей белоснежной улыбкой.
Неужели все правда настолько рады меня видеть?
— Здарова, — отвечаю я с ответной улыбкой, и мы обмениваемся дружескими объятьями. — Уже с первого дня погряз в проблемах?
— В этой бухгалтерии сидят одни клуши. Полдня на это убил, — в его голосе сразу проявляется пассивная агрессия, характерная его взрывному нраву. — Лучше расскажи, как обстоят твои дела?
— Я пока сюда доехал, чуть не сдох, что ещё говорить, — начинаю я, продолжая стоять буквально на проходе, и почему-то возникает желание сместиться и сменить обстановку. — Слушай, мне нужно заскочить в учебную часть к секретарю, взять пару бумажек, пойдешь со мной? Заодно расскажу тебе последние новости.
Больше всего из компании я взаимодействовал с Зедом, ведь Мэйсон пропадал в обществе Линн, а у Нейтана были какие-то свои мутки с Рейчел. Так уж сложилось, что прежде чем мне выделили отдельную комнату, я пару месяцев первого курса делил комнату с Зедом, о чем ни капли не жалею. Этот паренек с темно-голубым цветом глаз оказался очень хорошим другом и компаньоном, с таким и в разведку идти было не страшно. Это доказывает тот факт, что университет по сей день не гудит о новости, что Джастин Бибер спит со своей взрослой сводной сестрой.
Так уж случилось, что он застал меня с Валери врасплох за нашим пятничным перепихоном, но это не выглядело странно в его глазах. Всё дело в незнании того, кем же мне все-таки приходилась Кингсли. И казалось бы всё ничего, если бы я по пьяни не рассказал ему о том, что эта красивая девица приходится мне сводной сестрой, что была старше меня на четыре года. Но Эванс, вместо того, что пустить обо мне молву по всему универу, схоронил эту тайну глубоко в себе. Зед остался верным мне и нашей назревающей дружбе, как сторожевой пес, поэтому даже когда мы разъехались по разным комнатам, мы продолжили общение.
В нем мне нравилась его чрезвычайная уверенность, что позволяла парню даже на первом курсе чувствовать себя на вершине всей этой студенческой иерархии. И чем больше я узнавал Зеда, тем больше находил между нами некие сходства. Например, обманывать глупеньких девушек — наше с ним любимое совместное хобби. В этом Эвансу помогала его необычная внешность. Его черты лица грубоваты для его возраста. Эту особенность ещё больше подчеркивают его жгучие темные волосы, достаточно длинные по мужским меркам. Ну, а какая девушка не влюбится в гитариста с проколом в носу? Пусть Зед не блистает умом, но музыкант из него получается очень даже не плохой. Он живет музыкой.
Я не успеваю рассказать Зеду многого, так как мы быстро оказываемся в корпусе деканата и без труда находим там нужную дверь.
— Мальчики, привет, — кокетливый голос молодой темно-русой девушки касается моего слуха, как только мы с Зедом входим в кабинет, даже не постучавшись. — Неужели соскучились?
Мне стоит говорить о том, что я переспал с секретарем учебной части? Вероятно, да. Мне кажется, нет ничего странного в том, что я не смог отказать себе в увлечении молодой симпатичной девушкой, которая была старше меня на пару лет, к тому же возможность взять эту красотку на её же рабочем столе была так привлекательна. Она оказалась неплохая в деле, но немного не в моем вкусе.
— Кейт, детка, выдай мне мою нагрузку и обойдемся без лишних слов, — говорю я спокойно и упираюсь руками в её рабочий стол, возвышаясь над девушкой.
Она, словно не смутившись, начинает быстро набирать что-то, ударяя тонкими пальчиками по клавишам, и через несколько секунд отдает мне свеже-распечатанную бумагу с личной нагрузкой, оформленной в виде таблицы.
— Спасибо, — кидаю я напоследок.
Девушка едва слышно прощается с нами, выглядя явно подавленно. Иногда я просто не понимаю девушек подобных ей. А на что она надеялась? Что если мы один раз поебемся, я предложу ей выйти за меня? Я вроде бы не похож на того, кто задерживается в девичьих объятьях больше, чем на одну ночь. Я мельком пробегаю взглядом по своему расписанию, но мое внимание привлекает надпись в углу напечатанная мелким шрифтом.
«Может, встретимся как-нибудь? Набери меня»
Улыбаюсь, будто это самая большая глупость, которую я прочел за всю свою жизнь. Я никогда не занимаюсь сексом дважды с любой девушкой, кто бы она ни была, и как бы она не была хороша. Это мой маленький фетиш, ведь регулярный секс — удел Валери Кингсли, и если мне вдруг и хотелось знакомого тела, сестренки мне было вполне достаточно. Женского внимания в мою сторону всегда так много, особенно в универе, что я могу менять девушек, как перчатки, и никогда не повторюсь. Помню, как все выпускницы шептались не о своих зрелых сверстниках, а о красавчике-первокурснике, которым по благосклонности судьбы был я.
— Сколько же девушек ты погубил, Бибер? — Зеду, видимо, тоже удалось прочесть маленькое послание от Кэйт.
Только одну… В голове я вновь слышу девичий крик и к горлу поступает ком, удушая. Я не могу его забыть.
— Сам-то святой, я смотрю, — мне удается скрыть свое чувство вины за беззаботной улыбкой. — Лучше расскажи, с кем летом развлекался?
Между нами завязывается разговор, и мы не замечаем, как оказываемся на оживленном дворе, что в основном состоял из ярко зеленых идеально выстриженных газонов. Всё вокруг переполнено толпами студентов, знакомых и нет.
— Что делать будем сегодня? — спрашивает Зед, осматриваясь.
— На удивление, я и сам не знаю, — говорю я, подыскивая средь смазливых незнакомых лиц потенциальное развлечение на этот вечер. — Нужно узнать, у кого сегодня намечаются тусовки, а если всё будет так плохо, можно просто купить бухла и завалиться ко мне. С этим никаких проблем…
— Добрый день, ребята, — бархатистый девичий голос за спиной перебивает меня, и я пытаюсь предположить, кто бы это мог быть, кто такая храбрая.
Я поворачиваюсь, и в какой-то миг кажется, что весь мир замирает, когда я вижу
её. У меня спирает дыхание, будто кислорода на улице стало катастрофически мало, и я чувствую, как мое тело охватывает неунимающийся даже легким ветром жар. Если до столкновения с её лучистым голубым взглядом мне хотелось что-то сказать, то сейчас все слова словно не к месту. Я хочу просто смотреть на неё. На светлые волосы, что волнами спадают по хрупким плечам, на мягкие аккуратные черты лица, на голубые глаза, чистые и настоящие, без всякого притворства, в которых можно увязнуть в небывалом раньше забвении. Тишина затягивается, и я вопросительно вскидываю брови.
— Мы с подругой хотим пригласить вас на вечеринку первокурсников… — слегка смущенно начинает она, находясь под моим изучающим взглядом.
— Малышки, притормозите. Мы не ходим по подобным мероприятиям… — Зед не дает ей договорить, высказывается немного в надменной форме, присущей ему при общении с незнакомыми особами, а я не даю договорить Зеду, пресекая его рукой.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, чувствуя, как собственный пульс стучит в висках.
Я не хочу думать о том, что это совершенно незнакомая маленькая девочка перевернула во мне всё вверх дном. Это ведь просто реакция на красивую девчонку?
— Мелани Уайт, — она немного хмурится и делает едва заметный шаг назад, словно пытаясь отгородиться от моих мятежных чувств.
Сладко. Оно звучит так сладко, но это не та самая сладость Бетани Джордан, от которой воротит после минуты разговора. Что-то совершенно иное, дурманящее и такое влекущее.
— Лани, — произношу я скорее для себя, чем для окружающих, будто брежу.
— Что? — негромко спрашивает она, пытаясь разглядеть во мне хотя бы что-нибудь, кроме моей непробиваемой защиты, что под её взглядом трескается по швам.
— Можно я буду называть тебя Лани?
— Ладно, — с опаской дает согласие она и тут же спрашивает: — Ну, так что, вы придете?
— Если только ты будешь там, — чувство будто я тронулся умом.
— Конечно, буду, — коротко отвечает светловолосая и смущенно заправляет светлую прядь волос за ушко, переводя свой взгляд в сторону.
Слишком милая, это заставляет меня легко улыбнуться.
— Тогда и я буду.
— Здорово. Тогда возьмите флаеры, без них вас не впустят, — темноволосая девушка рядом с Мелани протягивает мне две бумажки с незамысловатой яркой картинкой. — Здесь указана вся необходимая информация.
Я видимо настолько сконцентрировался на голубоглазой, что даже не обратил внимания на стоящую рядом с ней подругу.
— Дай мне ещё четыре. Я приду с друзьями, — я обращаюсь к дающей мне флаеры девушке, но смотрю на Мелани, не сводя глаз.
Я хочу видеть её реакцию. Она резко переводит свой взгляд на меня, смотря с удивлением, словно я ни за что не мог такое сделать.
Да, я бы никогда не сделал бы этого. Я никогда бы не согласился пойти на вечеринку перваков, если бы здесь стояла не Мелани Уайт.
— Будем рады встретить вас там. До вечера, — для вежливости на прощание говорит темноволосая девушка, беря под руку растерянную Мелани, и уходит.
Я смотрю им вслед, а точнее ей. Она толкает идущую рядом девушку вбок и я уверен, что её подружка уже упала ей на уши с обсуждением того, как я на неё смотрел. Типичная схема, только моя реакция на светловолосую была в этом случае не постановой. Я уже чувствую, что нажил себе головную боль.
— Ты бы себя видел, братан. Ещё немного и из твоей задницы начали бы вылетать бабочки, — Зед словно вытаскивает меня из этого голубого омута, которым были её глаза.
В этом случае глаза действительно являлись зеркалом души. Я не могу влюбиться в хорошую девочку.
— Иди нахер с такими шутками, — я поворачиваюсь к нему и наблюдаю его насмешливую улыбку.
— Да ладно тебе, просто побереги свою репутацию. Джастин Бибер на вечеринке первокурсников, звучит абсурдно, — я бы согласился с ним, но не сейчас, и когда я метнул в него гневный взгляд, парень спешит добавить: — Будем позориться вместе, с учетом того, что её подружка ничего такая.
Я едва слушаю, что там продолжает плести Эванс, потому что думаю о ней. Я давно уже не чувствовал чего-то подобного. Нет, я никогда такого не чувствовал и с этим срочно нужно было что-то делать. Мне нужен контроль над этой ситуацией.
— Ты не видел, куда они ушли? — я совершенно игнорирую тему нашего диалога.
— По-моему, на парковку.
— Встретимся вечером, — кидаю я и быстрым шагом направляюсь в сторону студенческой парковки.
Только бы успеть её там перехватить. Я в принципе хожу быстро, но сейчас я, казалось, перешел на легкий бег и за минуту оказываюсь на просторной асфальтированной местности, несмотря на размашистую территорию студгородка. Мой взгляд мечется в поиске так ярко опечатавшегося в памяти силуэта и вскоре цепляется за знакомые светлые пряди волос, блестевших под калифорнийским солнцем. Временить было нельзя, так как Мелани со своей подругой явно куда-то спешили. Мне нужно ещё несколько десятков секунд, чтоб их нагнать, и я благодарю свою удачу.
Всё складывается более, чем подходяще, ведь я не могу позволить ей думать, что я бегаю за ней, а то меня точно засмеют. Джастин Бибер бегает за малолеткой-первокурсницей, сроду такого не было. Они как раз проходят мимо моей машины и я, достав из кармана ключи, снимаю машину с блокировки, вызывая характерный звук. Это происходит неожиданно и производит необходимый эффект, девушки вздрагивают от неожиданности, и, замедлившись, оборачиваются, видя, как я размеренно иду к своей машине.
— Какая неожиданная встреча, а обещали, что мы увидимся только вечером, — я легко улыбаюсь уголками губ, смотря на двух изумлённых девушек.
— Я тоже не надеялась на столь скорую встречу, — Мелани пытается скрыть то, что немного растерялась при виде меня.
— Лани, грубость тебе не к лицу, — я чувствую этот заметный почерк в собственных словах и меня словно пробивает ток.
Да, Валери Кингсли, стоит отдать тебе должное, ты очень хороший учитель.
— Извини, но мы торопимся, — она держится молодцом, и от этого я чувствую к ней тягу ещё больше.
Она уже хочет развернуться, но её тут же останавливает её темноволосая подруга:
— Не мы, а я.
А мне начинает нравиться её подружка, быстро смекает.
— Но мы ведь… — начинает Уайт растерянно, но не успевает возразить.
— Я сама справлюсь. Увидимся вечером, — говорит она и поспешно уходит, оставляя нас наедине.
Между нами вновь затягивается тишина, звеня в ушах.
— Может тебя подвезти куда-нибудь? — спрашиваю я, чем вызываю на её лице гневное удивление.
— Издеваешься? Я уже никуда не тороплюсь благодаря тебе, — говорит она раздраженно и я понимаю, что ещё секунда, и она уйдет.
— Как насчет кофе? — с новым вопросом её эмоции утихают.
Но я ожидал не такого ответа.
— Прости, но мне не нужен парень, — ее мягкий голос так резко пресекает, что я в ступоре замираю на месте, боясь шевельнуть даже кончиком пальца, чтоб этот хлипкий карточный домик в виде нашего разговора не разлетелся в разные стороны.
Мне ещё никогда не отказывали настолько твердо. Мне вообще не отказывали со времен обучения здесь.
— Глупая, — насмехаюсь я, пытаясь не выдавать своего смятения. — Не думай, что пытаясь быть добрым с тобой, я мечу на место твоего парня.
Я прохожу мимо неё к своей машине гордо, не роняя лица. Не может самый популярный и влиятельный четверокурсник страдать по какой-то милашке-первокурснице, а тем более публично это демонстрировать.
— Джастин, — голос где-то за спиной окликивает меня, но я не спешу оборачиваться, просто замираю на месте, ожидая, когда она продолжит, — предложение насчет кофе ещё в силе?
— Тебе же не нужен парень, — говорю я, поворачивая голову и кидая взгляд через плечо, смотря на неё с высока.
— Но мне нужен друг.
Я отворачиваюсь и смотрю вперед, лукаво улыбаясь, ведь дружба с Джастином Бибером имеет лишь один предел — моя постель.
***
— Расскажешь что-нибудь о себе? — начинаю я, когда мы усаживаемся на открытой террасе одной уютной кафешки, что находилась недалеко от универа, держа в руках одноразовые бумажные стаканчики с кофе.
— Что именно ты хочешь узнать обо мне, Джастин? — её акцент почему-то смещен на мое имя и я только сейчас понимаю, что не представился ей.
Неужели я настолько большая шишка в универе, что студенты, что и дня здесь ещё не проучились, знают мое имя?
— Например, почему тебе не нужен парень? — будто бы невзначай кидаю я, вызывая у неё легкую улыбку.
— А ты провокатор, — говорит Мелани и опивает немного кофе со своего стаканчика. — Как бы тебе так правильно ответить. Может потому, что я поступила, чтоб учиться, а не устраивать личную жизнь. Я знаю цену своего труда, и ни один парень, что сегодня есть, а завтра его уже след простыл, этого не стоит.
— Знаешь, почему люди боятся скорости? Потому что боятся не справиться с управлением. Может, ты просто боишься, что тоже не справишься, Лани? — я подобно девушке делаю глоток горячего напитка.
— К сожалению, в отношениях всё не может зависеть только от одного. Вы либо справляетесь вместе, либо летите в кювет.
Она цепляет меня, каждым словом, каждым взглядом, каждым своим движением. Мы говорим обо всем и ни о чем конкретном одновременно, как обычно это бывает в самом начале общения. В основном наш вектор разговора крутится вокруг учебы в университете, ведь больше у нас пока нет точек соприкосновения. Мы покидаем кафе, как только опустошаем свои стаканчики, и мы в тишине возвращаемся на студенческую парковку.
Мелани первая покидает машину, я следом за ней. Мы оказываемся друг напротив друга, и уже привычная тишина заполняет пространство между нами. С этой девочкой было приятно помолчать, но стоять и смотреть друг на друга, как дураки, тоже не входило в мои планы. Я уже хотел нагнуться к ней, чтоб обнять её в привычном жесте, но светловолосая, словно прочитав мои мысли заранее, протягивает мне свою ладонь для рукопожатия. Я не сдерживаюсь и удивленно вскидываю брови, но всё же решаюсь следовать её игре, и мягко пожимаю её маленькую ладошку.
— Было приятно пообщаться, Джастин.
— Взаимно, Лани, — я отпускаю её руку, позволяя спокойно уйти, чем она удачно пользуется, а я просто осмотрю ей вслед, ощущая на губах сладкий вкус предвкушения победы.
Мелани Уайт, считай, что ты уже в моих руках.
Я ухожу с парковки только тогда, когда силуэт Мелани Уайт полностью скрывается с вида, и я возвращаюсь в свою комнату с приятной пустотой в голове и легкой улыбкой на лице. Эта девочка своим обществом смогла избавить меня от усталости или мне кажется? Всовываю ключ в замок двери своей комнаты, но она оказывается незапертой, хотя я точно помню, что закрывал её. Я остаюсь абсолютно спокойным, но всё же ощущаю внутри легкое напряжение. Толкаю дверь, проходя вовнутрь, и бегло осматриваю небольшое помещение, пока не натыкаюсь на колкий серый взгляд. Валери Кингсли привычно спокойна и беспристрастна, сидит в кресле в углу комнаты, изящно закинув ногу на ногу. Её глаза быстро сканируют меня, словно изучают каждый раз вновь.
— Что ты здесь забыла, сестренка? — я полностью игнорирую её, грубо и раздраженно, и как ни в чем не было подхожу к шкафу, снимая футболку.
Она пялится, я знаю.
— Я соскучилась, малыш-Джастин, — её голос за моей спиной буквально стелится мне под ноги.
Я чувствую, как её горячее дыхание опаляет затылок. Нежная ладонь скользит по моей шее, спускаясь на плечо, оставив после себя легкий соблазнительный шлейф. Я перехватываю её руку, выводя Кинглсли из-за своей спины и, резко дерганув, прижимаю женское тело к шкафу, так что теперь она оказывается в моей власти.
— Я спросил, какого черта ты приперлась? — я повторяю вопрос уже более жестко, сжимая в своих ладонях её тонкие запястья, подняв их над головой.
— Твоя грубость такая возбуждающая, — она довольно улыбается, словно вовсе слетела с катушек.
— Как ты сюда попала? — я понимаю, что мой гнев не действует на неё нужным образом, поэтому следующий вопрос задаю безразлично.
Я чувствую, как моя незаинтересованность в ней убивает брюнетку.
— Сделала дубликат.
— Охрана?
— Джастин, просто посмотри на меня, — её сила обольщения, словно каплями раскаленного воска жжёт кожу, больно и приятно одновременно.
— Сука, — цежу я сквозь зубы, ощущая, как моя хватка вокруг её кистей усиливается.
Там останутся следы, я знаю.
— Вали к мужу, Кингсли. У меня нет настроения тебя ублажать, — я отпускаю её руки и отхожу от голубоглазой, складывая руки на груди, показав всем телом, что не желаю её ни в каком смысле.
— Ты же сам знаешь, что никто не сравнится с тобой, — вкрадчиво говорит она, делая короткие шаги мне навстречу, пока не оказывается максимально близко.
С этим пора завязывать, я знаю.
— Что из моих слов именно тебе было непонятно? — она должна уйти, пока я ещё способен ей противостоять. — Лери, милая, мне больше не семнадцать, так что оставь меня, блять, в покое.
Она сверлит меня взглядом, будто знает, что мои силы на исходе. Её ладони в немой сцене касаются моих плеч, скользя ниже, а параллельно с этим она медленно опускается передо мной на корточки, смотря снизу вверх, податливо и безвластно.
Я вновь сдаюсь, я знаю.
— Блять, — хватаю Валери за руки, заставляя подняться, и отшвыриваю на кровать.
Её больная улыбка извещает, как она упивается этой странной близостью, словно питается ей. Хотя скорее мной.
Я подхожу к краю полуторной кровати максимально близко, запуская свои руки под её разведенные колени, резким движением притягивает тело брюнетки ближе к себе. Я склоняюсь над ней и шепчу около уха:
— Если ты думаешь, что ты для меня особенная, то тогда лучше тебе вообще не думать. Я просто беру твое тело, как мог бы взять ещё сотню тебе подобных.
Пока я говорю, мои ладони медленно забираются под подол её, как всегда, короткого платья, подхватывая девушку за поясницу. Я не вижу на её лице ничего, ни сожаления, ни обиды, ни определенной горечи, она в любом случае добилась того, чего хотела. У меня больше нет желания смотреть на её самодовольство, и в один момент я одним движением переворачиваю её на живот, заставив негромко вскрикнуть. Я сгибаю её расслабленные ноги в коленях и заставляю найти опору, прижав коленки к краю кровати, и она подобно ногам упирается руками в мягкую поверхность постели в ожидании следующих моих действий.
Я бесцеремонно стягиваю с неё кружевной низ белья, что аккуратно сползает по стройным ногам вниз, останавливаясь на их изгибе. Брюнетка кивком перебрасывает копну пышных волос в одну сторону, пока я достаю из прикроватной тумбочки презерватив. Мне нужно ещё несколько секунд, чтоб приспустить свою одежду и надеть на себя защиту, в то время как Кингсли покорно ждала меня.
— Раньше ты не использовал презерватив, — я чувствую в её голосе нотки ехидства.
— Да заткнись ты уже, — я резко толкаюсь в неё, сжимая в ладонях её широкие бедра. — Не хочу пачкаться об тебя, Кингсли.
Следующий толчок я делаю ещё сильнее, из-за чего Валери не удерживается на руках и, прогибаясь в спине со стоном, соприкасается лицом с мягким пледом, которым была заправлена кровать. С каждым новым погружением в её тело я всё больше вымещаю свою злость.
Я ненавижу её, я знаю.
Кингсли сдавленно мычит, сжимая в кулаках ткань на поверхности кровати. Я хочу растоптать её волю и власть над собой, которую она и так стала постепенно терять. Наши тела соприкасаются, издавая грязные хлопки, и я понимаю, что от моей горяченькой сводной сестренки мне больше не рвет крышу. Она возбуждает меня не больше, чем любая другая девушка.
Мне всё пресытилось, мне не нужны все эти разгоряченные и готовые тела. Мне надоела вся эта похоть и конвейер из незнакомых девушек, одна похожа на другую. Мне нужно что-то особенное. Перед глазами мелькнули светлые, слегка завитые волосы, блестящие в солнечных лучах.
Что она забыла в моей голове? Почему мое воображение рисует мягкий образ Мелани Уайт?
Я открываю глаза, видя перед собой тело Валери Кингсли, и почему-то после одной лишь мысли о Уайт, оно становится мне невыносимо противным. Сам от себя такого не ожидая, я отталкиваю брюнетку, словно от удара током, и наблюдаю, как девушка непонимающе смотрит на меня, переворачиваясь на спину. Я без каких-либо разъяснений снимаю презерватив, заправляясь, и абсолютно игнорирую застывший на мне взгляд Валери.
— Не жди от меня объяснений. Просто избавь меня от своего общества, — спокойно произношу я и выхожу из своей комнаты, захватив со стула чистую черную футболку, оставляя растерянную и неудовлетворенную Валери Кингсли одну.
***
— Нет, я, конечно, понимаю, что в последнее время кругом скукота смертная, но это не повод идти на эту недотусовку первокурсников, — размеренный голос Нейтана растворился в ранних сумерках, опустившихся на город.
— Нет, ну правда, Джей, нам бы сейчас только водиться с этими малолетками, — Рейчел тут же вмешивается, слегка разочарованно обращаясь ко мне.
— Рыжуля, а сама-то когда стала такой большой? — беззлобно отвечаю я, улыбаясь её возмущенному взгляду.
— Я, вообще-то, другой случай, — обиженно произносит второкурсница.
— Согласен, другой, — я по-дружески обнимаю кареглазую за плечи, не прекращая неторопливого шага.
На что она обвивает своими руками меня за талию, прильнув всем телом. Эта ещё юная девушка пахла корицей, что заметно отображается в её характере. С ней, как и с корицей, нужно быть очень аккуратным, стоит только переборщить, и она обожжёт вам кожу. При нашей первой встрече я не увидел в ней ничего примечательного, пусть и характер у неё был сквернее остальных и в толпе своих сверстников она явно выделялась. Девочка-красная королева.
Но теперь я обязан ей жизнью, потому что она буквально вытянула меня из лап смерти. Я чуть не умер от передозировки эйфоретиками на какой-то очередной вечеринке, будучи третьекурсником. Даже в этой истории была замешена Валери Кингсли, что в то время буквально удушала меня своим постоянным присутствием. Клянусь, она бывала у меня почти каждый день, потому что её муженек был в длительной командировке. Она хотела меня, подаваясь каким-то больным страстям, а я хотел новой жизни. Я хотел забыться, но это было буквально невозможно, видя каждый день это ходячее воспоминание, словно поднявшийся со дна ил в уже устоявшейся воде. Я редко прибегал к наркотикам, помня ту роковую ночь, когда не столько нарушил закон, сколько совершил преступление над личностью той девчушки. Я до сих пор не могу себе простить этого, я до сих пор ненавижу это чудовище, что скрывается во мне.
В ту ночь, я хотел, чтоб всё хотя бы на время стало хорошо, и эйфоретики мне в этом помогли. Я закидывался вновь и вновь, наблюдая, как мир вокруг меня превращается в рай. Мне хотелось, чтоб это чувство никогда не заканчивалось, а потом Рейчел нашла мое тело в пустом коридоре. Никто кроме нас с ней не знает, что однажды, а было не так уж и давно, я чуть не сдох от передоза. С тех пор я вообще завязал с наркотой в любых её проявлениях, и привел в нашу компанию, где мы все были сверстниками, первокурсницу. Рейчел Роуз оказалась необычной девушкой. Сообразительная, хитрая и беспристрастная ко всем этим девичьим сплетням.
— Рейчел, а ты знаешь, что ревность — это страшная штука, или ты не читала про Отелло и Дездемону? — спрашивает Нейтан, с хитрой усмешкой поглядывая на рыжеволосую девушку, всё ещё обнимающую меня.
— Ребята, вы меня бесите. Чтобы поцеловаться, перед этим необязательно собачиться. Это так, на заметку, если что, — за спиной звучит приподнятый голос Мэйсона, что сзади плелся в обнимку с Линди.
На что мы с Зедом переглядываемся, улыбаясь. Знаете, если с Мэйсоном и Линн всё было ясно, как белый день, то в отношениях Нейтана и Рейчел не найдешь правды даже днем с огнем. Никто из нашей компании не понимал, что между ними, порой казалось даже они сами, но за этими романтическими придурениями иногда было очень весело наблюдать.
— Ты ничего не понимаешь, Мэйс, с девочками-огонь по-другому нельзя, — Нейтан неоднозначно поглядывает на Рейчел, заговорщически улыбаясь.
На самом деле эти двое друг друга стоили. Я начал общаться с Нейтаном только в конце первого курса несмотря на то, что мы учились на одном потоке. Он всегда был отстраненным и не особо разговорчивым, что осталось таковым по сей день. Мне пришлось с ним лично столкнуться из-за одного из многочисленных шедевров Стивена Кинга, который я не мог взять на протяжении недели в нашей университетской библиотеке.
Я ожидал увидеть какого-то ботана, когда очередной раз пришел в библиотеку за этой книгой, но на его месте был скрытный и хмурый Нейтан Ховард, берущий ещё небольшую стопку книг для прочтении. Он оказался плохим парнем, увлекающимся литературой, а в силу этого интересным собеседником, так как я и сам любил почитать. Для всех он был таинственным и недоступным, а на деле в нашей компании он — простой парень, с хорошим чувством юмора и тысячами цитат из книг в своей голове.
Мы оказываемся на спортивной площадке, что вся была увешена крупными горящими теплым желтым светом гирляндами. Негромкая попсовая музыка заполняла открытое пространство. Несмотря на то, что мы пришли под самое начало, студентов было уже много. Многие стояли в очереди к импровизированному бару, где скорее всего продавали только безалкогольные напитки и коктейли, но я уверен, что здесь есть и «подполье» с алкоголем, так всегда было. Мы все показываем свои пропускные флаеры какому-то незнакомому парню, что стоял у ворот, и Рейчел, не сдержавшись, произносит:
— Если ты нас не знаешь, малыш, то самое время познакомиться. Мы те, кого не приглашают, мы сами приходим. И то, что мы сейчас здесь, должно быть для вас большой честью.
Девушка демонстративно откидывает свои рыжие волосы с плеча и медленно проходит мимо порядком афигевшего парня. Мы все следуем за Роуз, улыбаясь тому, как эта маленькая сучка умела всех ставить на место, даже тех, кто в этом не нуждался. Всё очень оживленно и динамично. Приятная музыка, что пока играет только фоном, стильно украшенное пространство, на территории расположено несколько столиков, которые уже заняты большими компаниями, и разбросанные кучками кресла-мешки. Перваки неплохо всё продумали.
Мы решаем первым делом взять напитки в баре, а заодно узнать, кто сегодня заправляет высокоградусным пойлом. Ребята в очереди, в основном девушки, начинают тихо перешептываться, косо поглядывая на нас, и это вызывает у всех новую улыбку. Подобный повышенный интерес всегда заставлял нас посмеиваться, просто такое чувство, будто они увидели ходячих мертвецов, но сейчас я соглашусь, что увидеть нас здесь было равноценным этому. Через какое-то время очередь делать заказ дошла и до нас.
— Будь котиком, сделай мне карамельный милк-шейк, — начинает Рейчи и её губы, накрашенные красной помадой, расплываются в улыбке.
— Рейчел, возьми мне тоже, — просит Линн, услышав заказ девушки.
И та добавляет:
— Два карамельных милк-шейка.
За баром стоит парень, который точно является кем-то из старшекурсников.
— Как насчет Бэйлиса? — он чуть ближе наклоняется к Роуз, и та удивленно выгибает брови, поворачиваясь к нам.
— Да, конечно. Только немного.
Он быстро делает заготовку, отправляя её в миксер для молочных коктейлей, и начинает принимать другие наши заказы. Мы с ребятами берем 4 по 50 рома с колой. Студент-бармен быстро выполняет наш заказ, и наша компания уходит в поисках подходящего местечка, пока я остаюсь, чтоб расплатиться.
— Десять баксов, — парень улыбается и выглядит очень приветливо.
Я даю ему деньги без сдачи и решаю кое-что спросить.
— Ты знаешь Мелани Уайт? Она первокурсница.
— Такая светленькая милая девчонка? — уточняет он.
— Да.
— Я её не видел с начала вечеринки, но я думаю, она скоро подойдет. Говорят, она главный организатор, — отвечает парень, но подобные новости меня не радуют.
— И ещё. С каких пор алкоголь в универе теперь в общем доступе? — меня правда заинтересовал этот факт, ведь обычно всё вокруг этой темы шито крыто.
— Почему в общем? Я не предлагаю его всем, — он вздергивает плечами и легко улыбается.
— Ладно. Спасибо, — я беру свой стаканчик с напитком и направляюсь к своим.
Ребята устроились в отдалённом участке пространства, подальше от танцпола, расположившись на креслах мешках и уже что обсуждали.
— Я что-то пропустил? — начинаю я и сажусь на свободное место.
— Да так, просто говорим о том, как первокурсники в этом году постарались, — отвечает мне Линн, отпивая через трубочку коктейль.
— Согласен, — отдаленно отвечаю я, вглядываясь в толпу.
Вечеринка была в самом разгаре, но я всё ещё не мог найти Мелани Уайт, словно она стала невидимкой. Я высматриваю её ещё второй час, но эти поиски не увенчиваются успехом, внутри нарастает раздражение. Я приперся сюда только из-за неё, ещё и привел сюда друзей. Мои жертвы должны окупиться.
— Кого ты там постоянно выискиваешь? — обращается ко мне Рейчел, отрываясь от очередной перепалки с Нейтаном.
— Одну миленькую первокурсницу, — Зед отвечает вместо меня, и я поворачиваюсь к нему, сверля взглядом.
— Теперь понятно, что мы здесь забыли. Джастин Бибер влюбился? — Мэйс тоже вмешивается в разговор.
— Не несите херню. Просто хочу получить симпатичную девчонку и всё, — отчасти это было правдой.
На несколько минут все отвлекаются от меня, возвращаясь к своим былым обсуждениям, пока неугомонная Рейчел не говорит:
— Пойдемте танцевать, старые пни.
Девушка встала поправляя свою одежду, что слегка собралась, и сложив руки ожидала, когда мы последуем за ней. Сменить обзор было неплохой идеей и я поддержал подругу, а там подтянулись и все остальные. Рейчи затащила меня в самый центр танцпола, двигая телом в ритм музыки, а я подыгрывал ей в этом, но всё так же продолжал выглядывать в толпе белокурые локоны. Если честно, в какой-то момент я уже потерял надежду увидеть её, но я сильно недооценивал свою удачу. Мелани столкнулась со мной на танцполе, едва не падая ко мне в руки. Я удивленно смотрю на неё, она выглядела слегка растерянно и явно куда-то торопилась.
— Что-то случилось? — спрашиваю я, говоря прямо около её уха, не убирая рук с её талии и придерживая девушку.
— Ничего серьезного, меня пытались споить старшекурсники, — отвечает она, и я вижу, как поблескивают её глаза.
Она слегка пьяна, и сейчас самое время для возможности повлиять на неё, сблизиться с ней. Но вместо привычного обольщения, мне почему-то просто хотелось ей помочь.
— Провести тебя до комнаты, чтоб всякие взрослые дяди не приставали? — произношу я на ухо, едва не касаясь её кожи.
Она вздрагивает в моих руках и я почему-то отстраняюсь, отпуская её со своей мягкой хватки. Мелани Уайт казалась мне хрустальной, если немного больше надавить на неё, она не позволит к ней приблизиться и на метр.
— А ты знаешь, что ты первый в этом списке? — она поднимается на носочки, чтоб её было лучше слышно сквозь громыхающую музыку.
Её дыхание опаляет мне кожу, вызывая мурашки, и мне кажется, что я окончательно сошел с ума. Она ещё даже не делала ничего, а я уже на пределе.
— Но знаешь, было бы неплохо, — добавляет тут же она, и я не сразу понимаю, о чем речь.
Мелани возвращается в прежнее положение, смотря на меня всё так же изучающе, как и в нашу первую встречу. Я засматриваюсь на неё, но, когда девушка выгибает бровь, я понимаю, что затянул с бездействием.
— Пойдем, — громко говорю я, протягивая ей ладонь, чтоб не потерять девушку в толпе, и она, на мое удивление, вкладывает в неё свою руку.
Она удивительно ощущается, будто мы были созданы, чтобы держать друг друга за руку. Но мне приходится её отпустить, когда мы выходим из большой толпы. Почему-то внутри становиться пусто. Сегодня спокойная ночь, приятная ночная прохлада касается наших лиц, утоляя внутренний жар.
— Как тебе вечеринка? — спрашивает она, пока мы размеренно идем к кампусу, с улыбкой смотря на меня.
— Моим друзьям понравилась. Первокурсники редко могут устроить хорошую вечеринку, я до сих пор не могу понять этой традиции, — отвечаю я и не могу сдержать ответной улыбки.
— Я рада, что смогла впечатлить, — с этими словами мы заходим в кампус.
— Так это правда, что ты главный организатор, — я делаю вид, что удивлен, хотя это не так.
Хорошие девочки всегда берут на себя подобную ответственность. Я слишком долго дружу с Линди Локвуд, чтобы не знать подобных вещей. Казалось, она хотела ещё что-то сказать, но не решилась, молча поднимаясь по ступенькам.
— Почему ты не воспользовалась лифтом?
— У меня всего лишь третий этаж, — быстро отвечает она, но после чуть тише добавляет: — а ещё я боюсь лифтов.
Я улыбаюсь её особенности и едва понимаю, что мы на месте.
— Тогда тебе придётся не сладко. Я живу на седьмом, — мы ещё недолго идем по коридору и останавливаемся у одной из абсолютно идентичных дверей.
— А кто сказал, что мне это будет нужно? — голубоглазая смотрит на меня с вызовом.
Какая же она…
— Позволь мне обнять тебя? — ещё день назад я никогда бы не подумал, что буду спрашивать разрешения для подобного.
Она молчит, бегая глазами по моему лицу, будто решается на что-то. Она неуверенно делает мне шаг навстречу и её руки тянутся к моим плечам, что они вскоре обвивают. Эти простые объятья с ней казались чем-то совершенно удивительным. Как же хорошо она ощущалась. Я аккуратно кладу руки ей на спину, всем телом ощущая её тепло, не только физическое. Она буквально светилась изнутри. Она ненавязчиво пахнет ванилью. Она прекрасна.
— Спасибо тебе, — тихо шепчет она, не в силах отстраниться, как и я.
Лёд тронулся, Мелани Уайт. Осталось теперь только решить один вопрос. Кто я?
Джастин Бибер. 21 год. Плохой парень, что, кажется, влюбился в хорошую девочку.
