Кодекс чудовища

Глухой рокот барабанов Каярос далеко разносился над притихшим лесом. Чувствуя неясное беспокойство затихли и затаились все окрестные птицы, насекомые и звери. Зато лесные духи кружили вокруг горы носившей название Стоячий Камень. А на ее вершине в странном танце двигались совсем молоденькие люди. Их лица были искажены страданием и болью, а глаза смотрели куда-то в недоступную даже лесным духам даль. У каждого из них на руках были странные зеленые перчатки, от которых просто-таки разило яростью каких-то мелких существ. Вокруг площадки, где танцевали мальчишки сидело и стояло около двух сотен взрослых индейцев в боевой раскраске, богатых головных уборах, с разнообразным оружием в руках. Отделяя их от танцующих, прямо на земле расположились два десятка шаманов, отбивающих ритм на своих небольших барабанах. Рядом с ними неподвижно стоял высокий белый мужчина, рядом с которым переминались с ноги на ногу трое мальчишек. Все они значительно отличались от местных. Один буквально светился в свете костра белизной своих волос и кожи. Волосы самого младшего были пепельного цвета. Он носил головной убор и раскраску Каярос, но отличался от них изяществом фигуры и более светлой кожей. Третий был темноволос. Но именно он отличался от окружающих людей сильнее всего! На танцующих смотрели угольно-черные глаза. Плотно сжатые губы скрывали острые зубы. На пальцах стиснутых в кулаки рук были короткие, но острые когти. А на гладкой человеческой коже временами возникали пятна зеленого, коричневого и серого цвета. Все это было слабо заметно в неверном свете костра, но шаманы изредка бросали на эту группу короткие, полные священного ужаса и восторга взгляды. Внезапно, один из танцующих ребят пошатнулся. Его руки вскинулись и схватились за грудь! Немедленно руки взрослого подтолкнули в его сторону пару старших мальчишек… *** Даже обряд инициации отец превратил в очередной урок. Гарольд вздохнул и покосился на Фредерика. Тот был бледен. Это было видно даже в неверном свете костра. Рядом с ними находился и Икари, но он в данный момент был лишь зрителем. А вот Фредерику и Гарольду отводилась иная роль! Тир вложил в их руки жизни некоторых из танцующих мальчишек. И Гарольд, и Фредерик, прекрасно помнили, что при их собственном испытании в живых остались не все участники обряда. Увы, не все выдерживали ужасную боль, от многочисленных жал и яда муравьев-пуль. А за прошедший год отец вложил в их головы нужные в подобных случаях знания. Пришло время воспользоваться ими на практике. И когда один из испытуемых схватился за сердце, они оба шагнули к нему. Мальчишка был им незнаком, но жалость — это такое странное чувство… Фредерик затянул негромкую песню, а Гарольд положил на лоб уже осевшего на землю паренька правую, тут-же засветившуюся руку. Черные глаза юного Эрххаатон орс внимательно смотрели как процессы, предшествующие вылету души, медленно поворачиваются вспять. При этом он тихим голосом выводил свою часть песни-заклинания. Тир научил их с Фредериком работать в паре, сочетая магию Эльдар и Эрххаатон орс. До излечения кого-либо самостоятельно, обоим было еще очень и очень далеко, а вот так… А потом на землю осел Тео… *** Теодор Нотт умирал, и знал, что умирает. Ноги заплетались и подкашивались. Дыхания не хватало. Сердце болезненно трепыхалось в груди, работая в рваном и замедляющемся ритме. Ужасная боль отдалялась, но его это уже не волновало. Как и то, что тело вдруг осело на землю, заваливаясь навзничь. Все яснее он видел склонившуюся над ним призрачную фигуру. Он узнал ее, хотел протянуть руку, но тело было уже не в силах пошевелиться… — Мама, — прошептали холодеющие губы. В этот момент угасающее сознание уловило еще две появившиеся рядом фигуры, а на грани восприятия зазвучали странные слова на незнакомом языке. Но, находясь на грани, он странным образом понимал их смысл. — Я Жизнь, — слабо долетел до него певучий голос Фредерика. — Я Смерть, — странные рыкающие слова были произнесены Гарольдом! — Жизнь тебя проиграла стуже, — пел Фредерик. — Но Смерти ты не нужен, — рычал и шипел Гарольд, а затем их голоса слились в нечто невообразимое, дополняя друг друга так, как это иногда получалось у братьев Уизли. Начинал фразы Фредерик, а заканчивал уже Гарольд. Тео казалось, что он ощущает оттенки их магии. Светлой и легкой, с привкусом леса тянуло от Кука и тяжелой, темной, пахнущей кровью и какой-то жутью от Гарольда. — Волей нашей, — Повелеваем! — Так и будешь: — идти по грани, — между адом земным — и раем. — Между теми кто жив, — кто снится. — Помнить лица живых — и мертвых. — Будешь жить, ради близких — и дальних. — Тем во благо, — кто вскоре родится. — Волей нашей, — Повелеваем! — Жить душе в этом теле — до века. — Отступи, — отойди от края! — И живи, как и был, — Человеком… — Волей нашей, — Повелеваем… С каждым услышанным словом в тело возвращались силы. Казалось, что нечто светлое настойчиво, но мягко, удерживало и отводило его от края бездны, а потом, надежно отрезая от жути небытия, вздымались несокрушимые каменные стены! Сердце судорожно трепыхнулось в очередной раз и заработало мерно, как и должно. А грудь наконец-то смогла сделать полноценный вдох. По телу начало разливаться странное наслаждение… — Мама, — прошептали губы, а глаза продолжали смотреть на исчезающую фигуру грустно улыбающейся женщины. Она кивнула и сделала отгоняющий жест. Навь отступала, уступая место Яви. Фигура матери вскоре исчезла, и Теодор ясно увидел Гарольда и Фредерика. Ладонь Коннора лежала у Тео на лбу. Глаза Гарольда были чернее ночи! Кук держал в своих руках почерневшую ладонь Тео, с которой сдернул перчатку. Губы обоих что-то шептали, но слов разобрать Нотт уже не мог. Наслаждение уходило, а на него снова наваливалась невыносимая боль. И это была лишь первая ночь… *** В это же самое время, далеко от «Стоячего Камня», к каменистому острову, на котором возвышалась мрачная крепость-тюрьма, двигалось несколько больших лодок. В некоторых из них сидели маги, одетые в черные плащи и серебряные маски, в других, оборотни, находящиеся в стадии частичного оборота, налегали на весла. Лодки двигались быстро, вспенивая и разбрызгивая воду острыми носами, но гораздо быстрее к острову неслись несколько черных комет! Вот они достигли берега, рухнули на камни и превратились в магов, в таких же черных плащах и серебряных масках, что и люди в лодках! В руках все они сжимали волшебные палочки. Однако, как оказалось, на острове их с нетерпением ждали! Некоторые из серых валунов, что во множестве валялись на острове, вдруг обратились в авроров и на Упивающихся обрушился настоящий вал боевых чар. Но те выдержали первый удар, а к острову уже подходили первые лодки. А из крепости показались дементоры. Вскоре перед Азкабаном разгорелась настоящая битва! Мелькали лучи чар. С грохотом разлетались валуны, раня неудачников острыми обломками. Шипение дементоров и крики людей смешались с ревом оборотней, грохотом взрывов и свистом рассекаемого воздуха. Лодок у берега все прибывало! У некоторых Упивающихся оказались под рукой метлы и они воспользовались немногочисленностью дементоров и их собственными проходами внутрь крепости. Вскоре оттуда послышались вопли узников… Одновременно с атакой на Азкабан, началась и еще одна атака. К заброшенному особняку Ридлов одновременно кинулось множество фигур в темных плащах. Но маски этих магов были черными. Увы, к их огромному разочарованию, вскоре запылавший дом оказался пуст… *** Альбус Дамблдор бродил по своему кабинету и нервно теребил собственную бороду. Том умудрился его переиграть! Дом Ридлов оказался пустышкой, в которой на столе посреди холла орденцев ждала голова Альбусова шпиона. Самого Волдеморта там и близко не было! — Опять провел, морда змеиная! А вот часть узников из Азкабана Упивающимся удалось увести. Еще часть они зачем-то уничтожили… А ведь он предупреждал Фаджа и Скримджера о том, что нападение будет. И будет серьезным! Шпион в рядах Упивающихся у Дамблдора был отнюдь не один. Да вот беда, никто из них не входил во внутренний круг! А Северус Снейп продолжал игнорировать все просьбы и попытки давления. Впрочем, радовало то, что он, похоже, игнорировал и Тома… *** Тир сидел на толстой ветке, привалившись к древесному стволу и лениво наблюдал за происходящим на берегу реки. А там, развалившийся на огромном валуне и наблюдавший за снующей рыбьей мелочью, Гарольд разговаривал с сидящим рядом Теодором Ноттом. Фредерика с Икари в лагере не было. Оба Эльдаренка где-то в лесу добывали мед, под охраной двух дроидов. Да, мед сластены-Эльдары любили все, без исключения. Мысленно улыбнувшись, Тир слегка напряг слух и прислушался к разговору. — Но я же не прошел испытания! — как-то грустно произнес Теодор. — Кто тебе это сказал? — усмехнулся Гарольд, бросив на него короткий взгляд. — Твой сердечный приступ не является провалом и тебя не отстранили. Вот если бы ты плакал, стонал, кричал и просил прекратить, тогда да… А так — женись, на здоровье! — Но… — Отец ведь тебе оружие подарил? — Подарил… Глаза скривившегося Тео непроизвольно скосились на здоровенный деревянный дрын, лежащий рядом. Дрын был знатный. Длинный, прямой, довольно толстый, с остатками бугристой коры… Нотт тяжело вздохнул и ухватил полутораметровую дубину, явно намереваясь закинуть ее куда подальше! Такой подарок он явно посчитал издевательством! — Ты чего это удумал? — пальцы вскинувшегося Гарольда ухватили запястье Нотта мертвой хваткой, заставив зашипеть от боли. — Зачем он так со мной… — в голосе Тео слышалась нешуточная обида. — Да еще этот дрын… — Как? — не сдавался Гарольд. Нотт поник, отвернулся и всхлипнул. — Ой, дурень! — сообразил, наконец, что к чему Гарольд, вызвав веселую усмешку у наблюдавшего с интересом Тира. — Да за этот «дрын», как ты его назвал, любой артефактор, включая этого шарлатана Олливандера, душу продаст! Тебе слово мэллорн знакомо? — Легендарное дерево фейри… А оно-то тут причем? — с новым всхлипом спросил Нотт. — Именно заготовку из него ты так мечтаешь выбросить! — Это все легенды, — скривился недоверчивый Нотт, но Тир отметил побелевшие пальцы. Тео вцепился в «дубину» так, что не оторвешь! Это вызвало у старого Эрххаатон орс новую мысленную улыбку. Он любил иногда пошутить подобным образом, а потом понаблюдать за результатом. Правда обставлялось все к благополучному разрешению ситуации. Вот как сейчас. Конечно, как мог мальчишка опознать породу дерева? Он и не сделал этого. Зато с задачей прекрасно справился Гарольд, для которого запах и вид дерева Даор, или легендарного для местных Мэллорна, давно не были тайной. Как-никак росток Фредерика он видел постоянно… — Ну да, ну да, — улыбнулся Гарольд, отпуская Тео. — Легенды! Ха! Уж можешь поверить, Тир Коннор — это тебе не Уизли, чтобы шутить так глупо и обидно. И эта вещь — действительно именно то, о чем я тебе сказал. — А почему меня одного отослали прочь? Что было после обряда? — уже чуть веселее, но все еще недоверчиво поинтересовался Тео, аккуратно укладывая «дубину» рядом. — Эх Тео, Тео, — вздохнул Гарольд. — Ты ведь не индеец. И среди них ты еще не свой. Не нужно тебе, пока, знать их тайн… — А вы? — Мы с Фредериком и Икари знаем несколько больше, но все знает только отец и шаманы. — Так я… — Можешь искать кандидатку в жены. — А как? — Интересный вопрос, — протянул Гарольд, который и сам никогда с подобной проблемой не сталкивался. — Надо будет с отцом посоветоваться. Тир усмехнулся. Этот вопрос обсуждался шаманами еще вчера. Через неделю в ближайшую деревню Каярос отцы начнут свозить кандидаток на «смотр». Возить юного мага по деревням и рисковать, что чужаками на закрытой территории племен заинтересуются люди из FUNAI — Национального Фонда по делам индейцев, Каярос не собирались. Зачем волновать занятых людей и наталкивать заинтересованных на ненужные мысли? — А что вы с Фредериком пели, ну когда я… — Нотт смутился и умолк. — Отец научил нас нескольким… Как бы это назвать? Заговорам, что-ли… Это странная магия, — Гарольд серьезно посмотрел в лицо Теодору. — Понимаешь, когда мы сами проходили обряд, то умерло несколько парней. Им некому было помочь… Местные шаманы не могут вновь запускать сердца и отводить души от грани. Вот отец нас и научил. Как оказалось, вместе с Фредериком мы многое можем! А подобные песенки позволяют нам легче координировать действия. — А отчего профессор Коннор сам… Гарольд вздохнул. — Чтобы понять логику отца надо прожить его жизнь. Одно могу сказать точно — чужие люди ему практически полностью безразличны… Сказав это, Гарольд замолчал и, прикрыв глаза, откинулся на спину. Довольно долгое время оба молчали, а потом Нотт осторожно поинтересовался. — А что было с твоим лицом и глазами? Гарольд приоткрыл один глаз и бросил на Теодора короткий взгляд. — Наследие, — ответил он после продолжительных колебаний. — Но подробнее не расспрашивай. Не отвечу. Мысленно хмыкнув, Тир растворился в тенях леса, уходя сторону от лагеря и вызывая корабль. У него еще были дела. Требовалось побывать на Луне и подготовить к внедрению в тело Гарольда несколько колоний нанитов. Последних, что для него предназначались. Они облегчат мальчишке быстрые изменения тела. Пора было Гарольду осваивать эти возможности Эрххаатон орс. Помимо этого следовало спроектировать и изготовить два весьма специфических медицинских комплекса. Фредерику и Икари придется весь полет провести в них, иначе хрупкие тела Эльдар просто не выдержат перегрузок, свойственных мощному боевому кораблю. Нужно было посмотреть как идет заготовка материалов и создание наномашин для юного корабля сына, которому скоро придет время на первый этап роста, что при готовых колониях нанитов будет происходить гораздо быстрее… *** Грегори Гойл стоял около сидящей на стуле матери и хмуро наблюдал за тем, как команда авроров наизнанку выворачивает их маленький и уютный дом. В груди парня, следящего за тем как вещи летят на пол, а потом по ним прохаживаются бесцеремонные «служители правопорядка», медленно разгоралось пламя ненависти. Увы, абсолютно бессильной. Ничего противопоставить этим людям он не мог! Нет, вероятно он смог бы вырубить некоторых из них в драке. Силушкой его природа оделила щедро, да и тренировался он немало. Но кто сказал, что они станут с ним драться? Одно режущее — и нет больше Грегори Гойла, посмевшего помыслить о сопротивлении… А «слуги закона» крушили обстановку, делая вид, что ищут письма отца или иные улики, свидетельствующие о том, что мать с сыном знают, где именно находится сбежавший из Азкабана папаша. Да даже если-бы и знал, Грегори бы им ничего не рассказал! В отличие от Нотта старшего Эдвард Гойл свою семью любил… Но ничто не длится вечно. Покинули разгромленный дом Гойлов и авроры. Грегори покосился на подарок профессора Коннора, тускло блестевший на пальце, тяжело вздохнул и принялся помогать засуетившейся маме. Аврорам он не доверял совершенно и каждую минуту ждал от них какой-либо пакости! Вот Грегори и держался рядом с мамой, чтобы заслонить ее при необходимости. А там, глядишь, и артефакт сработал бы… *** В это же время в подвале дома в Коукворте, вокруг стоящего на огне котла суетился профессор Снейп. Сам дом выглядел снаружи сущей развалюхой и ничем не отличался от прочих хибар этого района. Однако внутри домик был чистым и аккуратным. Впрочем, вычурности Северус не любил, предпочитая ей удобство и функциональность. А вот подвал, в котором была оборудована лаборатория зельевара, был огромным и хорошо защищенным чарами. Часть этого помещения была отделена под кладовые, где хранился запас ингредиентов и готовых зелий. Под потолком сияли пять магических светильников. На стоявших рядом столах в соответствующих емкостях аккуратно отмеренными и подготовленными порциями лежали необходимые для варки ингредиенты. — Щепоть крыльев златоглазки, — шептал Северус, помешивая зелье и добавляя эти самые крылья. — Пару ягод бузины. Проследив, как на дне котла начинают образовываться бурые кристаллы, он довольно улыбнулся, чуть подумал и бросил в котел еще одну ягодку. Это стало ошибкой! Вместо ускорения кристаллообразования, то, что по версии близнецов Уизли было Умножительным зельем, мгновенно вспенилось и ринулось к потолку! Не ожидавший подобной подлости от внешне стабильного состава, Снейп едва отшатнуться успел, прикрывая лицо широким рукавом! Ну и возблагодарил богов за мантию и шляпу зельевара, без которых к варке экспериментальных зелий он никогда не приступал. Они отвели от тела пролившийся сверху дождь с неизвестными свойствами. Быстрый взгляд в котел вызвал недовольное шипение. Опять придется все переделывать! Эти Мордредовы Уизли перед той катастрофой с унитазами умудрились сварить нечто совершенно непонятное! Более того, в их головах все так перемешалось, что с трудом удалось вычленить только примерный состав и способ варки. До записей же добраться не получилось… Еще раз глянув в котел, Снейп поморщился. Никаких кристаллов в остатках буроватой жижи больше не наблюдалось. В этот момент сзади послышался непонятный скребущий звук. Снейп вздрогнул, обернулся и почувствовал, как встающие дыбом волосы поднимают шляпу! Бронированное нечто, что стремительно увеличивалось и своим телом раздвигало столы, еще недавно несомненно было многоножкой-кивсяком, каким-то образом пробравшейся в лабораторию. Теперь это хищное мелкое чудовище стремительно увеличивалось в размерах! Правда, пока оставаясь неподвижным… Чувствуя себя котенком перед пастью цербера, Снейп сделал осторожный шаг к лестнице. Затем второй. С шевелюры, вставшей дыбом как у льва Бонифация, свалилась шляпа.… Но, прежде чем она коснулась пола, полы мантии мотнулись и стремительно исчезли в проходе, свидетельствуя о поспешном бегстве зельевара! А когда, минут двадцать спустя, в двери подвала показалась голова, размером напоминавшая магловский холодильник с едва-ли не метровыми жвалами, в нее полетела Авада Кедавра, а следом и небольшой опутанный чарами бочонок с одним очень нестабильным зельем. Захлопнув дверь на лестницу, Снейп отскочил в сторону. На двери засветились знаки, свидетельствуя об активации защиты. А в следующее мгновение дом подпрыгнул, но благодаря укрепляющим чарам устоял, и даже пыли наружу не выпустил. А Коукворт тряхнуло как при изрядном землетрясении. На улице орали и бегали маглы, а Северус сидел, привалившись к стене, и прикидывал, сколько времени и сил у него уйдет на очистку разрушенной лаборатории от того, что осталось от новоявленного монстра, а также на ее восстановление… — Мордредовы Уизли! — прошептал он. — Точно говорят: в том, что могут наворотить два идиота — сотня мудрецов не разберется. По крайней мере сходу… *** Похожий на громадного тощего пса, зверь, опустив чуткий нос к земле, шел по следу. Шел неспешно и очень осторожно. То, что проползло здесь некоторое время назад, будило в его памяти какие-то нехорошие ассоциации. Когда-то он уже встречал существо, что пахло похоже. Но тогда оно вроде-бы не было змеей! Впрочем, в голове твари не было ни страхов, ни колебаний. Нос говорил ей, что недавно здесь прополз враг. Память отчего-то не могла подсказать где они встречались раньше. Вспоминались только два безжизненных тела слабых двуногих и скулящий мелкий детеныш в каменном логове. Двуногие были врагом и добычей! Вот только отчего тогда так сжимается сердце и хочется огласить округу тоскливым воем? Отчего от запаха проползшей змеи встает дыбом короткая шерсть, а губы непроизвольно обнажают клыки? Колебаний и сомнений не было. Услышав шорох в яме, которая образовалась из-за падения громадного старого дерева, в месте где его корни вырвали громадный ком земли, «пес» бесшумно приблизился и прыгнул как мышкующая лиса! Его пасть сомкнулась на толстом чешуйчатом теле. В ответ, зубы громадной змеищи вонзились в его плоть. Но ему было уже все равно. Память подбросила образ злобно скалящего зубы уродливого безносого двуногого, и все существо монстра обратилось в ярость! Он не помнил момента встречи или встреч. Но с этим уродливым магом было связано что-то очень плохое! А значит надо не думать, а р-р-р-рвать! Он и рвал! Не обращая внимания: на попытки врага его удушить, на яд, что при каждом укусе извивающейся гадины проникал в тело… *** Шум схватки Хагрид услышал издалека. Да и сложно было не услышать! Рык переплетался с шипением и треском то ли кустов, то ли ветвей. Рык он узнал. Так рычал тот милый песик, давя крыс! И с кем он встретился теперь? Перехватив поудобнее массивный арбалет, здоровенный лесник абсолютно бесшумно заскользил к месту схватки, ловко лавируя среди кустов и валежника. Под его ногами не хрустнул ни единый сучок, не прошелестел ни один лист. Когда требовалось, вся неловкость Хагрида уступала место навыкам великолепного охотника, такого, какими были его громадные предки. Когда он увидел противников, схватка уже затихла. Песик лежал на туше огромной, истерзанной, но все еще медленно извивавшейся змеи. Ее голова находилась в пасти окровавленного пса и была практически раздавлена чудовищным усилием его челюстей! Даже обессилев от ран и яда, пес продолжал сжимать их, тихо ворча. Прицелившись под лопатку убийце Крауча и двух мракоборцев, Хагрид вдруг заколебался. А в следующее мгновение из тела змеи начал сочиться черный дым, вырвав из груди пса злобное, но слабое рычание. Хагрид внимательно следил, как из дыма формируется злобная рожа, орет на пса и бесследно развеивается, словно туман под лучами Солнца! Страшную харю Того-Кого-Нельзя-Называть он узнал, благо видеть ее обладателя доводилось. Правда давно, еще в Первую Магическую. Но Хагрид не сомневался. Он оплакал слишком многих друзей, погибших по вине этой змеерожей твари! Последними из них были Поттеры. Весельчак Джеймс. Умница Лили. Маленький, пропавший Гарри, часть вины за судьбу которого лесник взвалил на себя. Ведь это именно он привез малыша к Дурслям и не смог уговорить Альбуса… Вспомнив о Поттерах и благополучно забыв про наказ Дамблдора поторапливаться к великанам, Хагрид кинулся к собаке. Пусть она и была повинна в смерти Крауча и еще нескольких людей. Что связывало песика с Краучем он не знал, а остальные были виноваты сами. Даже мышь, загнанная в угол, иногда бросается на обидчика! Авроры с мракоборцами устроили на песика настоящую охоту. А ведь помимо Крауча зверь не трогал никого! Хотя мог напасть много раз! Как на жителей Хогсмита, так и на детей с преподавателями! Но он не делал этого даже проникая в замок. Значит, по мнению Хагрида, все погибшие были во всем виноваты сами! И допустить гибель пса, на его глазах отомстившего Волдеморту за многих погибших на прошлой войне, он просто не мог! Тем более если это действительно был Сириус Блэк. Хагрид прекрасно помнил веселого черноволосого мальчишку, шаловливого подростка и одинокого молодого мужчину. Нападение пса на Волдеморта вновь возродило в душе Хагрида сомнения в возможность предательства Блэком своих единственных друзей… *** После инъекции нанитов, Гарольд две недели лежал пластом. Все тело горело. Мышцы ломило, а голова раскалывалась от боли. Рядом с ним постоянно находились Фредерик с Икари. Они натирали его мазями, поили зельями и водой. Сам он из-за страшной слабости в первое время не в состоянии был даже есть! Впрочем, Тир успокаивал мальчишек, раз за разом говоря им, что так и должно быть. Наниты производили мириады себе подобных, внедрялись в ткани и проводили последние перестройки в теле. Из-за этого смотр невест прошел без участия Гарольда и юных Эльдар. Там присутствовал только один из дроидов. Тир сказал, что все прошло нормально и Тео отбыл на время в племя Дессана, откуда и была родом зеленоглазая красавица, что пришлась Нотту по сердцу. Ему нужно было преподнести дары семье девушки и вождю, погулять на празднике и закрепить брак… Когда же Гарольд вновь поднялся на ноги, Тир снова взялся за его учебу. Теперь он учил сына менять собственную форму и размеры. Размеры, правда, пока только в меньшую сторону. Материала для увеличения тела растущему Гарольду еще долго брать будет просто негде. А вот когда окончится рост, можно будет значительно увеличить плотность костей и тканей, как это делали старшие. Первым, что попробовал Гарольд, было выращивание крыльев. Мальчишку тянуло в небо, ведь полетов он был по-прежнему лишен! Два здоровенных кожистых лопуха, похожих на слоновьи уши, вызвали у Тира просто гомерический хохот! И полтора часа объяснений того, где и какие были допущены ошибки. Причем Тир вырастил крылья на собственном теле и Гарольд долго ощупывал и рассматривал их, стараясь запомнить все мельчайшие детали. Вторая попытка была удачнее и с гордым видом юный Эрххаатон орс попробовал взлететь… Чтобы после нескольких неуклюжих взмахов недоуменно уставиться на отца. — Ты забыл преобразовать грудные мышцы, — пояснил Тир. — Те, что имеются в данный момент слишком малы и слабы для работы с таким инструментом как крылья. Смотри! Перед Гарольдом распахнулась большая иллюзия. На ней было представлено обнаженное тело Гарольда с крыльями. Затем с него словно слезла кожа, обнажая мышцы и нервную сеть. — Это то, что есть в данный момент, — сказал Тир. — А вот так должно стать в итоге. Гарольд внимательно рассмотрел и запомнил изменения и произвел перестройку собственного организма. Теперь, после внедрения последних колоний нанитов, это удавалось ему на удивление легко. Раньше ноготь в коготь преобразовать было куда как сложнее! Смена формы происходила так же легко и естественно как например сгибание пальца. В ответ на его радостные вопли. Тир лишь усмехался: — То ли еще будет… А вот взлететь удалось нескоро. Как оказалось, это весьма сложный и опасный процесс! Не счесть сколько раз Гарольд плюхался в воду или бороздил землю, пока не научился нормально работать крыльями. Зато потом… *** Старик Умбуку наблюдал как в воздухе над вершинами деревьев резвится крылатая фигура и улыбался. Старый шаман пришел в деревню Каярос, чтобы заменить здесь друга Куюмо, отправившегося с детьми в далекие земли одного из больших племен белых людей. Умбуку вел более отшельническую жизнь чем большинство из шаманов окружающих племен, но странные вести о пришествии нового Беп Каророти заставили и его стронуться с места и выйти к людям. Действительно, мальчик носивший имя Фредерик впечатлял любого кто мог видеть его суть. Но еще больше впечатлился старый шаман увидев бездушных людей и Гарольда с Тиром. Теперь, покуривая трубку, он наблюдал за воздушными играми счастливого Гарольда. Его отец ушел куда-то по своим делам. Фредерик учил Икари общаться с растениями и духами. Юный маг Тео, который пришел к племенам в поисках жены, проводил время с юной красавицей. Умбуку улыбнулся. Верная дочь своего народа надежно привяжет Тео к Лесу. А еще Тир говорил об объединении магов, называемом КОД, куда этот подросток входил. Тир рекомендовал установить с этой организацией связь к обоюдной выгоде. И тем, и другим, было что предложить друг другу… От появления этих существ, а назвать их людьми у шамана не поворачивался язык, уже изменилось многое! Постигали тайны искусства первые юные шаманы, в которых Тир пробудил кровь предков. К этому же готовились и прошедшие инициацию в этом году. А от желающих пройти инициацию на следующий год уже сейчас не было отбоя! Жаль только что все это были дети. Как ни уговаривали Тира шаманы, браться за инициацию подростков он так и не стал, утверждая, что среди них будет очень высокая смертность. Зато их дети смогут влиться в новую ветвь народа Эльдар… *** — Тузик, — тихо приговаривал Хагрид, любивший игру в карты и нашедший подходящее песику имя, поглаживая лобастую голову. — Хороший, песик. Здоровенный «Тузик» мог от бессилия только следить за лесником глазами, да слабо порыкивать. Они расположились в той самой яме, где пес и нашел змеищу. Хагрид только прикрыл ее крышей из стволов молодых деревьев и елового лапника, оперев эту конструкцию на выворотень. Теперь неподалеку от ямы потрескивал маленький костерок. Хагрид варил какие-то ведомые только ему одному отвары. В ход шли мхи, грибы, какие-то гнилушки и прочие непрезентабельные вещи. Однако, пес продолжал жить. Яд змеи никак не мог отправить его за грань. Было ли это действием отваров? Или не поддавался организм самого пса? Монстр этого не знал. Да и не хотел знать! Большой двуногий вызывал в его душе странные чувства: злость и недоверие перемежались изрядной долей удовольствия и… Узнавания? С каждым часом в душе пса крепла уверенность в том, что этот двуногий ему когда-то был знаком. Причем вреда от него не было никогда. Более того! Появились странные видения и уверенность. Когда-то у пса была маленькая стая, состоящая из щенков двуногих. Он видел их. В памяти всплывали имена: Джеймс, Ремус… К вечеру второго дня, при очередном появлении Хагрида в их берлоге, пес слабо вильнул хвостом, вызвав у лесника широченную улыбку… А к концу четвертого, при звуках имени Тузик, пес напрягся и выдохнул рычащее — Р-р-р-одя-гр-ра! — Чего-чего? — опешил Хагрид. — Б! — коротко гавкнул пес. — Р-родяга! *** Гаргарап Потрошитель стоял на страже третьей сокровищницы восемнадцатого уровня. Закованное в доспехи тело тяжело опиралось на алебарду, рукоять которой надежно упиралась в землю. Гаргарап относился к касте гоблинов-воинов. Точнее к ее элите — Стражам Сокровищ. В отличие от торгашей и мастеров, воины были более крупными и ловкими. Их тела были приспособлены именно для продолжительного боя. А Стражи обладали не только всем перечисленным, но и артефактными доспехами и оружием. Вот только Стражей никогда не было много… Дверь в сокровищницу располагалась как раз за изгибом длинного коридора. Гаргарап с напарником стояли живыми статуями, неподвижно и надежно. Не сдвинуть. Не обойти. Внезапно до ушей гоблина донеслись тихие быстрые шаги. Гаргарап мгновенно насторожился. В этом коридоре и именно в это время не должно было быть никаких ходоков! — Стоять! — рявкнул он на появившегося худого и длиннопалого гоблина, готовя алебарду к бою. — Авада Кедавра! — внезапно рявкнул пришлый, выхватывая палочку мага и, зеленый луч врезался в доспехи. — Ошибка, — Оскалившись под забралом шлема прошипел Гаргарап, сходя с места и этим активируя тревожные чары, а затем бросил презрительно. — Маг… *** Бешено, но тихо ругающийся Волдеморт, захвативший тело неосторожного гоблина, несся по коридорам гоблинского лабиринта куда глаза глядят. Увы, эти тоннели уводили его все дальше и дальше от выхода из банка Гриннготтс. Мордред бы побрал этих бдительных стражей. Вот, что им стоило пропустить его к выходу? Но нет, носатые уродливые коротышки проявили бдительность! Это уже стоило примерно пятидесяти жизней мелким уродцам, но несколько закованных в тяжелые доспехи стражей оказались неуязвимыми для чар. Они тяжело, но неумолимо и грозно бежали следом. И каким-то образом не теряли следа! Мордредово тело! Ему бы сейчас его прошлую силу… Но чего нет, того нет… Волдеморт замедлился и прислушался. Гуп, гуп, гуп, — доносились из мрака коридора тяжелые шаги. Вздохнув, он побежал дальше во тьму. В этих коридорах, похожих на пещеры, уже и факелов не было, как и рельс. Впрочем, глаза его нынешнего тела продолжали видеть очертания предметов и стен… *** Тео, в который уже раз, сполз с мягкого девичьего тела и откинулся на спину, стараясь не смотреть на жену. Нужно было дать ей отдохнуть. А вот сам Тео, увы, отдыха похоже не получит еще долго. Его своевольный отросток опять налился кровью и смотрел в потолок требуя своего, хотя не прошло и двух минут! Магия Нотта просто сходила с ума, заставляя своего обладателя уподобиться любвеобильному кролику! За несколько дней с момента простого свадебного обряда индейцев, скрепленного магией местного шамана, они успели попробовать все и везде. Не зря же он уже несколько лет как изучал порножурналы? Певчая Птичка повернулась на бок, узрела снова восставшую проблему, хихикнула, и взяла это дело в свои сильные ручки. Некоторое время спустя, Тео вновь почувствовал себя внутри женского тела. Птичка тоже хотела ребенка и магия Нотта подлечивала ее и придавала сил… Безумие пошло на убыль только к концу месяца. Обычно у магов все происходило гораздо проще и раньше, но видимо и здесь сказывалось отцовское проклятие. Тео исхудал и вновь напоминал того бледного и заморенного глиста, каким был еще год назад. Но дело было сделано! Условия выполнены! У Рода вскоре родится наследник, а папаша получит магический откат…