***
— Ты точно уверен, что готов вернуться? — спросил Энтони, откинувшись на спинку кресла и глядя на блондина. Азирафаэль сложил руки за спиной, цепко соединив пальцы в замок и слегка покачиваясь вперёд‐назад в размышлениях. Он думал об этом уже около недели, как и о других делах, о которых стоило бы позаботиться. Если бы не тётя, то паренёк даже не задумался бы об этом, продолжая ходить по квартире, как призрак в астрале. Он вздохнул: Фелл понимал, что сам не знает, чего ему хочется и как ему поступить. Но нужно было определяться и думать о будущем, ведь вместо него этого никто делать не будет. И переживающие взгляды тёти лишь подливали масла в огонь, особенно после разговора о суде и его подготовке, благо рядом был Энтони, что взял на себя бразды переговоров и объяснения. Женщина была бледна и не могла поднять взгляда на племянника, чувствуя вину перед ним и его родителями. « — Похоже, что опекун из меня не очень, — горько произнесла Мишель. Азирафаэль с ужасом посмотрел на подавленную женщину, не понимая, почему она так категорично отозвалась о себе, ведь она сделала многое ради него. Блондин нахмурился, его челюсть напряглась, а холодные конечности начали потеть. Ему казалось, что слова Мишель о себе из-за его неосторожности, невнимательности к себе. Если бы он с самого начала не пустил на самотёк своё состояние… Ладонь сжалась в кулак от досады. Парень поднялся и спустя пару шагов крепко обнял тётю. Сразу следом погладил по слегка пушистым волосам. — Не говори так больше. Ты сделала для меня всё, что было в твоих силах. Это всё, как подумал Фелл, что он мог сделать сейчас. Кроули, невольно став свидетелем такой сцены, лишь улыбнулся, лицезрея и такую мягкую сторону этой небольшой, но крепкой семьи». — Да, готов, — коротко ответил парень, зная, что у него есть два варианта: школа или компания. Выбор был очевиден, а до экзаменов у него ещё достаточно времени: они будут летом, и он время от времени занимается предметами, освежая память. А потом дело дойдёт и до колледжа, но пока думать об этом он не хотел. И вообще было бы неплохо остаться в этой компании… — Тогда с возвращением, Азирафаэль, — улыбнулся Энтони, заметив на лице парня перемену эмоций и активную мозговую деятельность. — Когда хочешь начать? — мужчина поднялся с места, снял пиджак, затем повесив его на спинку своего кресла. — Если можно, то сегодня… — с надеждой проговорил Ази, невольно, как заворожённый, засмотревшись на мягкую улыбку, направленную на него, и наблюдая за действиями своего начальника, хотя их отношения уже давно вышли за эти рамки, и он никак не мог понять, как их охарактеризовать. Да и нужны ли ему эти ярлыки? Однако он и представить не мог, что в эти секунды чувствует его босс и какие усилия тот прикладывал, чтобы оставаться максимально сдержанным и деловитым. А хотелось всего лишь встать поближе, вдохнуть аромат шоколада и книг этой светлой кучерявой головы и на время утонуть в нём. — Тогда идём. У меня сегодня проверка отделов и их отчетности за месяц, — рыжеволосый закатал рукава красной рубашки, взял телефон и ручку и направился к выходу. Потом встал возле дверей, ожидая, пока Ази торопливо положит свои вещи на диван, и они оба покинули кабинет. Фелл предвкушал тяжелый рабочий день и знал, что к вечеру уже свалится с ног, но почему-то у него это вызывало лишь лёгкую ностальгическую улыбку. Он так же был рад полному возвращению Кроули на своё положенное место: Анафема написала поистине профессиональную статью, в которой были объяснения происходящего в компании без лишних деталей.***
Первая рабочая неделя подошла к концу. Азирафаэль завалил себя работой и постоянно был на виду у всех, пытаясь выцепить любую работёнку, пригодную для него. Близкие друзья, да и Энтони, лишь косо глядели на его гиперактивность. Было видно, что молодой человек нагружает себя, чтобы уйти из реальности, погрузившись в бумажки и дела с головой. Кроули иногда качал головой на это и отпускал молодого человека раньше необходимого, так как перенагрузки на стажёра всегда сказывались не очень. Фелл лежал в кровати и глядел на белый потолок своей комнаты. Лучи солнца уже давно пробрались через окна и весело мерцали, падая на шкаф и любую доступную поверхность. Был второй выходной, а он не знал, чем себя занять. Вчера они вместе с Френч гуляли по городу, затем сходили в магазин и купили домой продуктов, дабы устроить ужин с разговорами об их днях. Этот небольшой ритуал сближал их, давая выговориться и поделиться переживаниями. И Азирафаэль тогда вновь сдержал порыв, чтобы что-то сказать. Мысли крутились в голове, и он не знал, с чего начать, да и так ли это ему было нужно? Он лишь улыбался, говоря, что на работе всё хорошо и он справляется. Ази повернулся на бок и взял телефон с тумбочки, задев листок, упавший на пол. Тяжело вздохнув, он поднатужился и посмотрел вниз. С визитной карточки на него смотрели улыбчивые ясные глаза психотерапевта Линды Мартин.***
Удивительным было то, что Азирафаэль не надеялся так быстро попасть к специалисту. Точнее в этот же день. Женщина узнала его по словам Эрики, и у нее как раз было свободное окно. Такими темпами они договорились встретиться у неё в офисе через пару часов. Фелл довольно быстро собрался и ушёл на автобус, который вот-вот должен был подъехать. Он ощущал некоторый диссонанс. Музыка в ушах его расслабляла, позволяя нервам то нарастать, то уходить. Он не мог представить сеанс с миссис Мартин, так как его прошлый опыт мог бы желать лучшего. На самом деле его сердце колотилось в ожиданиях худшего до давящей боли в грудной клетке, что изрядно отнимало терпение к самому себе. Вскоре юноша уже прибыл на назначенное место. Из-за страха опоздать он в итоге приехал на час раньше и стоял посреди улицы в полном одиночестве. Блондин вздохнул и решил ещё немного пройтись. Например, купить какао и перекусить. Он остановился и глянул на мужчину, просящего милостыню. Фелл пошарился в кармане, в котором царил беспорядок, но нашел мелочь и мелкие купюры. Ази положил деньги в стаканчик и осмотрел незнакомую ему местность, пытаясь найти кафе или магазин. Они были чуть дальше через дорогу, и он направился туда. Уже через несколько минут парнишка стоял на улице со стаканом какао и пончиком. Отойдя к свободному столику, он присел на стул и достал телефон, чтобы скоротать время до приема, и начал читать книгу, которую никак не мог закончить.***
Фелл топтался возле кабинета уже минут пятнадцать. Он решил пройти в здание раньше и теперь не мог войти внутрь, хотя время поджимало. На руке висело аккуратно сложенное бежевое пальто, которое Ази всё время терзал и мял пальцами. Тревога поднималась, но, взяв себя в руки, он схватился за ручку двери и, неожиданно для себя, распахнул её: она на удивление чересчур хорошо функционировала, отчего с характерным звуком втаранилась в стену. Юноша не успел среагировать и придержать её, а от грохота внутри сжались все органы. Следом его сознание поразило понимание того, что он не постучался, и широкие небесно-голубые глаза стали бегло осматривать кабинет. Светлые стены теплого оттенка и довольно стильный дизайн интерьера. Фелл невольно подумал о том, что Энтони бы оценил. — Ой, простите, пожалуйста, — спешно пролепетал он, проверяя целостность стены. — Здравствуйте, мистер Фелл, Вы вовремя, — улыбнулась Линда, прощаясь с клиентом, который уже собирался выходить. Азирафаэль ощутил, что его будто окатило ледяной водой, и он мысленно дал себе по лбу. Это было глупо, виновато и даже стыдно. — Здравствуйте… — блондин пропустил улыбчивого мужчину, и дверь за ним закрылась. — Присаживайтесь, — она указала на мягкий диван кремового цвета и вновь улыбнулась молодому человеку, что ощущал себя не в своей тарелке. — Все в порядке, можете положить пальто и личные вещи рядом. Ази медленно опустился на диван, чувствуя как потеет каждая клеточка тела. Их взгляды встретились. Фелл непроизвольно удивился тому, что в жизни женщина казалась более открытой и довольно яркой. — Рада видеть Вас лично, мистер Фелл. — Можно просто Азирафаэль… — тихо проговорил парень, чувствуя напряжение от такого официоза. — Это замечательно, что ты сам предложил перейти на неформальное общение, хотя я всё равно сама планировала это сделать: такой шаг сблизит нас, позволив вырасти доверию в нашей с тобой коммуникации. Можешь называть меня Линдой, рада познакомиться, Азирафаэль, — она спокойно смотрела на него, всё так же пытавшегося найти себе место. — Если тебе пока некомфортно, то можем спокойно посидеть в тишине. Я не требую от тебя говорить обо всем сразу, хорошо? — с очередной улыбкой произнесла Мартин, откинувшись на спинку её кресла того же оттенка, что и диван. Фелл машинально повторил её движение и слегка расслабился. — Я даже не знаю, с чего начать… — немного потеряно сказал Азирафаэль и отвёл взгляд в сторону. Много мыслей крутилось в голове: воспоминания мелькали перед ним, не желая останавливаться. — Всё в порядке. Посиди, подумай… Можешь пожевать конфеты, они перед тобой: очень вкусные и освежающие, — Линда разгладила складки на своей юбке, не смущая парнишку своим вниманием и ненароком вспомнила её диалог с Эрикой. Девушка волновалась по поводу состояния молодого человека и попросила записать его на приём, дав тому выбор согласиться или отказаться. Мартин не просила рассказывать всё, но пазл сложился сам, и ей оставалось лишь ожидать того, что Фелл заговорит. Время было тягучим: стрелки часов медленно и беззвучно сменяли друг друга на белом циферблате. Азирафаэль обездвижено сидел на мягком диване то смотря в одну точку, то принимаясь рассматривать кабинет в который раз. Этот ритуал повторялся вновь и вновь. Психотерапевт сидела на своём месте, подмечая каждое движение парня и эмоции, сменяющиеся раз за разом. Он боролся с самим собой и выглядел потерянным даже в отрешённом состоянии. И спустя долгого часа приёма он заговорил. — Родители погибли, когда я был ещё ребёнком… — Ази увидел кивок со стороны женщины: она слушала и не давила на него. Почему-то её образ его успокаивал, как и сама атмосфера рабочего места Мартин. — Они были врачами. В больнице произошёл несчастный случай, начался пожар, и они… спасли людей, но в итоге погибли сами вместе с некоторым персоналом. — Тебе тяжело вспоминать об этом, — с сочувствием сказала психотерапевт. — Что ты чувствовал, когда это произошло? — Тогда я ощутил себя брошенным. Я ждал их дома, но приехала тетя и дядя вместе с полицией и службой, занимающейся детьми… Ази внезапно ощутил нечто, чего сам испугался. Его дыхание сбилось, а тело чуть затряслось. Блондин совершенно не ожидал, что всё это время он не просто был одинок из-за потери семьи. Паренька настигло небольшое оцепенение от осознания этой вещи. Он никогда ни с кем не говорил об этом, а тут, прямо на первом сеансе, за полчаса до его конца решился и почти сразу пожалел, так как не знал, что делать с подобной информацией. — Я… — голос Фелла, как и всё тело, дрожал, парень смирно сел, потеряв уже всякое расслабление. — Я их… ненавижу. Ази резко поднял голову и нервно, растерянно вглядывался в Мартин, в её реакцию на эти ужасные слова, что он только что произнёс, ожидая столкнуться с осуждением и отвержением, но не нашёл в лазурных радужках ничего из этого. Капля пота стекла со лба юноши, ещё несколько — со спины и подмышек. В горле несколько пересохло, но пить совсем не хотелось. Хотелось убежать оттуда, если бы только ноги не превратились в деревянные палки. Пальцы смяли ткань штанов, а взгляд Азирафаэля потускнел, и он опустил голову. — Я вижу, что ты всё это время не знал, что испытываешь такое к ним. Тебе поэтому тревожно? — аккуратно спросила Линда, показывая этим своё понимание состояния своего клиента, на что получила кивок. — Ненавидеть своих родителей вовсе не преступление, Азирафаэль. Даже если ты любишь их всем сердцем. Твои чувства нормальны. Он замер, переведя взгляд на костяшки своих рук. В голове стало пусто. Ожидание того, что его осудят куда-то исчезло. Азирафаэль снова взглянул на Линду: её эмоции никак не изменились, и она всё так же была открыта ему, не критикуя и не уверяя его в обратном. Стало ли ему легче от сказанного? Нет. Но глубоко внутри появилось ощущение, что замок какой-то массивной двери щёлкнул и с глухим стуком свалился на пол. За той дверью скрывалось многое, от чего норовилось скрыться и что хотелось держать подальше от себя. Слова Мартин долго лёгким отголосоком звучали в его голове, пока Фелл не заметил, что стоит перед входом офиса, в котором работал. Ноги сами привели его сюда после сеанса. Противоречивые чувства не давали ему покоя и возможности оценить этот поход в полной мере. Он прошёл в главный холл, машинально кивнув знакомому охраннику. Краем глаза он заметил часы, указывающие на довольно позднее время. Рабочий день был закончен уже давно, поэтому на этажах, кроме персонала по уборке, никого не было. Сначала Азирафаэль поднялся на этаж, на котором однажды потерялся, когда только начал работать здесь. Он уставился на висящие на стенах чертежи, но в действительности же смотрел сквозь них, так как охватывающий рассудок ураган эмоций заставлял навязчиво сверлить одну и ту же тему в голове, и позже прошёл на лестничную площадку. Этаж за этажом он поднимался вверх, не зная, почему, но ему точно хотелось просто побыть в этом месте, где он мог быть собой и отдаваться любимому делу с головой. Блондин присел на ступеньку, глядя на длинный коридор, который вел в офисы и отделы. Прямо напротив, в конце коридора был лифт, циферблат которого мелькал, показывая этажи, на которые поднимался этот массивный железный помощник. Пропищал звук, оповещающий о прибытии лифта, и оттуда вышел рыжеволосый мужчина, который застыл, глядя на лестничный пролёт. Фелл даже не сразу заметил подошедшего начальника и расслышал вопрос лишь со второго раза. — Азирафаэль? — Да? — взгляд блондина прояснился, и он поднял голову на слегка встревоженного Энтони. — У тебя же выходной, ты чего тут делаешь так поздно? Парень молча отвёл глаза куда-то в сторону. Он явно что-то обдумывал, но не мог набраться смелости спросить. Стажёр казался Кроули немного не в этой реальности. — Вы ненавидите своего отца? — неуловимой птицей вырвалось у блондина, и он выжидательно прислонился головой к перилам, едва дыша. Энтони наклонил голову вбок, вглядываясь в лицо молодого человека и обмозговывая вопрос, пока Азирафаэль мысленно уже сотый раз проклял себя за него. Кроули присел рядом, сразу же растеряв вид важного руководителя: шевелюра оказалась взлохмачена рукой, спина ссутулилась, словно уставшая скрывать постоянный невидимый груз, и став обычным смертным. Он не дал тому извиняться за вопрос своим ответом. — На самом деле вопрос непростой, — начал Энтони, сняв свои очки, тем самым давая негласный знак того, что он собирается быть честным в ответе и не скрывать эмоции за оправой. Азирафаэль легонько вздрогнул от действия шефа и будто под гипнозом засмотрелся на профиль лица человека, находившимся рядом с ним в необходимые моменты. — Ненависть, разочарование и, возможно, презрение. Эти эмоции часто охватывают меня при виде отца. Он не был примером для подражания, да и тёплых чувств друг к другу так же не было. Он никто иной, как человек, давший мне возможность жить и привилегии, которые помогли мне быть там, где я есть сейчас. Так что, думаю, да, за многие моменты я ненавижу его. Юноша был поражён такой откровенностью до глубины души. Бабочек в животе стало слишком много, из-за чего вполне можно было совершить непоправимый поступок. Однако блондин привык давить подобное в себе, пресекать на корню, после чего ощущение накрывало достаточно неприятное. Оно и понятно: из раза в раз не мочь стать ближе к тому, кого любишь, из-за банального страха, неуверенности во всём. — Какие? — неосознанно слетело с уст Ази, затем он поджал губы, словно наказывая себя за это. Энтони молчал, явно анализируя то, что хотел сказать, и взвешивая все за и против. Хотелось быть честным максимально, да и тему эту никто из его друзей и знакомых не поднимал. Поэтому особо и не обсуждал, хотя иногда возникала потребность просто высказаться. — За отношение к моей матери. Их брак был по расчёту. Родители настояли, но она любила его, хотя не получала ничего в ответ. И… когда она заболела, отец хоть и оплачивал лечение, но никак не поддерживал. Через месяц после её смерти он привел мачеху, а ещё через год появилась Эрика. Женщины для него лишь инструмент, а семья нужна для вида примерного семьянина. Карьера была его главным приоритетом. Всегда. Да и со мной он обращался схожим образом. Плевать, что я его сын, лишь бы грамотно унаследовал семейный бизнес. Рыжеволосый только сейчас повернулся в сторону стажёра и обомлел: широко открытые глаза Фелла намертво приклеились к нему, тонкие губы чуть заметно подрагивали, а сам рот пару раз приоткрылся с еле слышным странным звуком. Струна чувств, натянутая в многократный раз, жалостливо скрипнув, оборвалась. Теперь округлились глаза с отблеском янтаря, наблюдая, как из глаз напротив, цвета чистого неба, сумасшедшим потоком брызнули прозрачные капли, мгновенно соединившись в целую реку. Стало видно, что Азирафаэль очнулся, когда его плечи поднялись от глубокого вдоха, губы плотно сомкнулись, а брови сдвинулись ближе друг к другу. Он пребывал в некотором шоке, поэтому не сразу понял, что плачет. Парнишка всхлипнул, прикрыл веки и пытался улыбнуться, насколько позволяло сейчас его тело. — Спасибо. Это правда очень важно для меня сейчас. Который раз Кроули глядел на подобное выражение чувств его стажёра. Который раз сердце мужчины ныло, словно по нему прошлись ржавым лезвием добрый десяток раз. Безумно хотелось что-то сделать, облегчить боль паренька, пусть даже забрав всю её себе. Но Кроули не мог так просто сказать об этом вслух. Столько разногласий эмоций с разумом. Столько отложенных нерешенных вопросов, связанных с Азирафаэлем. В конце концов, Энтони не выдержал и приблизился к Феллу максимально близко и низко, почти шёпотом, позвал блондина. — Ази… Юноша открыл глаза. В этот самый момент его сердце рухнуло в пятки от понимания месторасположения рыжеволосого. Азирафаэля настолько это удивило, что он впечатался затылком в перила, а истерика сама собой прекратилась. Свет, слегка просачиващийся из коридора, упал на прежнее место Кроули. Его лицо и в неполной темноте было не разглядеть. Мужчина, чуть помедля, взял левую руку стажёра и аккуратно оголил её до середины предплечья. — Возможно, с моей стороны будет нагло просить тебя о таком. Но, пожалуйста, не делай так больше. Энтони бережно погладил большим пальцем порез, который уже не скрывала бинтовая повязка. Затем он наклонился и почти неуловимым касанием губ оставил невесомый след близко с местом раны. Азирафаэль, кажется, уже забыл, как дышать. Ему стало слишком душно от почти полного отсутствия расстояния между ним и рыжеволосым. Походу, его мозг отключился с момента удара о лестницу головой. Он абсолютно ничего не понял. Благо, воздуха стало больше, когда его босс поднялся с места со словами о том, что домой стажёра довезёт его приближённый. Счёт времени потерян. Фелл словно прилепился к прутьям, поэтому кое-как встал и с туманной головой на автомате последовал за подошедшим к нему мужчиной, правой рукой Кроули, к лифту. Скорее всего, сегодня Азирафаэль не сможет уснуть.