* * *
Столица ему сразу не понравилась. Бисмарк был больше и громче Майнота, люди здесь были общительнее, больше машин мелькало по улицам, больше зданий возвышалось над головой, и Алекс утонул и запутался в этой суматохе и шуме. Он отвык от такого и городской гул противно навалился на уши, сбивая его с толку. Но сильнее шума оказалось одиночество. Как только они приехали стойкое, липкое ощущение разлилось внутри, и он впервые почувствовал себя по настоящему одиноким. Чувство было таким сильным, что он кричал в подушку и заливал её слезами, пока Роберта не было дома. Он был совсем один здесь. Не от кого было ждать помощи. Не от кого было ждать спасения. Единственный кто был у Алекса — Роберт. Больше никого. Алекс без него был совсем беспомощным и беззащитным, ведь он никого здесь не знал, он несовершеннолетний, собственного дохода или хотя бы образования не было, ибо он так и не закончил девятый класс. Алекс ощущал себя маленьким и брошенным котёнком, которого подобрали и принесли в дом, и теперь этот котёнок никуда не мог деться от человека, и всё что ему оставалось — надеяться, что его будут любить. Вскоре Алекс успокоился. Свыкся. Смирился. Планы побега он отложил в сторону, ведь бежать ему было некуда — Роберт догонит. Роберт поймает. И накажет. А парню не хотелось очередной порции страданий, тем более после побегов мужчина ему доверял меньше и следил усерднее, уменьшая шансы на удачное спасение. Поэтому, раз сбежать он не мог, то лучшим решением было успокоиться и смириться, что он и сделал. Так было бы лучше для всех… Их дом находился на окраине города, рядом с лесом, как и обещал Роберт. Особняк был чуть меньше предыдущего дома Уокера, двор, кстати, тоже. Крыша темнела бордовой черепицей, а стены сияли молочно-желтым нежным цветом. Стекла окон голубели на солнечном свету и отливали яркими бликами, если их не прикрывали ветви деревьев, растущих рядом с домом. Алекс обожал смотреть на их кроны, мерцающие золотистыми, серебристыми, оливковыми цветами, когда сквозь листву пробегал ветер. Парень садился на не стриженную траву, усыпанную мелкими цветочками, зарывался в неё пальцами и смотрел на деревья. А Роберт наблюдал за ним с крыльца дома или из окна, иногда садился рядом и гладил каштановые волосы. Поначалу Алекса не выпускали дальше двора или улицы в зоне видимости мужчины, но потом они стали ездить вместе в лес. Роберт думал, что Алекс запросится в город, но тот на его удивление предпочел компанию сосен и елей, нежели оживленные улицы. Они присмотрели себе обширную поляну и почти всегда во время прогулок валялись там, если Алексу не хотелось просто погулять по лесу. Роберт рассматривал юношу, а тот наслаждался видом на деревья. Они шелестели и трепались, напоминая ему детство, когда его отвозили к родственникам на юг на всё лето. Последние годы его туда никто не возил, но воспоминания всё равно остались. Подросток всегда забывался, вспоминая единственные устойчивые отрывки из детства, поэтому и сейчас не заметил, как его позвал Роберт. Они снова сидели на своей любимой поляне. Алекс смотрел на сосны и осины, окружившие их со всех сторон, не замечая никого кроме них и шелеста ветра. Мужчина аккуратно тронул его, привлекая к себе внимание и Алекс дернулся, вздрогнув. — А? — Он посмотрел на Роберта, который чуть шире улыбнулся. — Почему ты часто смотришь на деревья? — Роберт подсел к нему поближе и приобнял за талию, — Чем тебе так нравится их листва, что ты очень долго наблюдаешь за ней? Парень чуть стыдливо опустил глаза вниз, смущенно вздохнул и посмотрел на мужчину. Тот с интересом прищурился на него и слегка склонил голову набок, будто пытаясь понять что-то во взгляде подростка. — Это напоминает мне о лете в детстве, — тёмно-зеленые глаза метнулись вниз, к траве, а потом поднялись и снова столкнулись с хризолитовым взглядом, — Меня часто отвозили к родственникам на лето и там я видел, как шелестит крона деревьев. Это и запомнилось… Больше я ничего не помню из детства. — Совсем-совсем? — уточнил Роб, слегка наклонившись вперёд. Рука всё ещё лежала на талии парня, не дав отодвинуться. — Совсем-совсем, я не помню ни себя, ни родителей, ничего, — с губ слетел горький вздох и Алекс поторопился отвернуться, — Я не знаю почему так… Щеки чуть порозовели от мелкой, стыдливой лжи. Он знал, точнее, догадывался, почему ничего не помнил, но не был в этом уверен полностью. — Возможно, у меня в детстве было что-то плохое, и моя память решила позаботиться обо мне и стерла все плохие воспоминания… И осталось только хорошее, — Алекс поднял лицо к кронам деревьев, — То время, когда я не был с родителями… Роберт немного думал над этим, пусто смотря перед собой. Пальцы поглаживали плечо подростка, пока он всё же не спросил: — То есть, ты думаешь, что… То время с родителями было плохим, и поэтому ты его забыл? — Роб медленно повернул к парню голову, выходя из зыбкого состояния, похожего на транс. — Скорее всего. По крайней мере, это объяснило бы почему мои родители спят в разных комнатах и почти не общаются друг с другом, — голос подростка звучал серьезно и отчасти грустно. — Ты грустишь? — Роберт заглянул ему в лицо, но тот отвернулся, и поэтому мужчина взял его за подбородок и развернул лицом к себе. — Не знаю. Наверное? — шёпот прозвучал неуверенно и тихо, в такт с шелестом листьев над головой, — Давай не будем об этом, хорошо? Роб молча кивнул, коротко поцеловав парня в губы и отпустил подбородок. Алекс облокотился на руки, поставив их за спиной и глубоко вдохнул. Воздух пропах хвоей, смолой, травой и цветочным ароматом. Жаль не бывает таких духов… Он вдохнул ещё пару раз и лёг на спину, сложив руки на животе. Роб с улыбкой смотрел на него сверху вниз и погладил по животику, забравшись ладонью под чёрное худи. — Тебе не жарко в нём, любовь моя? — Роберт лёг на бок, рукой спускаясь к бокам и легонько щекоча их, — Я купил тебе много красивых футболок, а ты всё равно носишь эту кофту. — Не, — Алекс завошкался, отползая от настойчивых пальцев, — Не жарко… Он стал отпихивать руки Роберта, но тот лишь сильнее стал щекотать его и в какой-то момент Алекс очень громко засмеялся и завизжал. Губы Роберта прижались к тёплой шее, легонько сжимая бьющуюся жилку под кожей, и Алекс дернулся в попытке уйти от прикосновения. Слишком влажно, тепло и щекотно. — Роб, прекрати! Мне щекотно! — ладони скользнули с груди вверх и уткнулись в плечи, — Ну, Роб! Смех сбивал дыхание и заглушал просьбы, губы застыли растянутыми в широкой улыбке, а глаза поблескивали. Алекс тоже стал щекотать Роберта, но мужчина не останавливался. Навалился на мальчишку и терся об него, обнюхивал, легонько бодал и целовал, пальцами щекоча худые бока. Он выглядел, как грозный зверь, проявивший игривость и ласку, замуркивая парня. Алекс обхватил его шею руками и прижался к мужчине, обнимая его. Ладони скользнули с боков, перестали щекотать и просто обвили талию. Алекс уткнулся лицом в шею Роберта и отдышался. — Тебе точно не жарко? — Роберт погладил его по макушке и поцеловал в скулу. — Точно, — коротко ответил Алекс и сглотнул, глубоко вдыхая-выдыхая, — Мне не комфортно в открытой одежде. Я ощущаю себя защищено в своей кофте, она скрывает моё тело. — Ну, ладно, я не против. Носи, что угодно, только голым по улице не ходи, — Роб сделал шумный вздох и слегка оторвал его от себя, чтобы заглянуть в глаза напротив, — Я, конечно же, люблю твоё тело, но на улице мы не одни. Если я увижу, как на тебя кто-то смотрит, то я вырву ему его глаза. По плечам пробежала зябкая дрожь от стального тона Роберта. Алекс понимал — он серьезен, как никогда и он правда это сделает. Парень судорожно сглотнул и закивал. Роберт смотрел прямо ему в глаза, не отрываясь и не моргая. Ладонь мужчины мягко легла на его щеку и большой палец погладил контур губ, слегка раздвигая их и проникая внутрь. — Алекс, — Роб прислонился своим лбом ко лбу мальчишки, не переставая удерживать зрительный контакт, — Я люблю тебя. И я убью любого, кто посмеет отобрать тебя у меня. Я убью каждого, я убью всех, если понадобится, то я вырежу всё человечество, чтобы мы были вместе. Понимаешь? Алекс кивнул, слегка помедлив, не в состоянии отвести взгляда от мужчины. Его будто намертво приморозили к хризолитовым глазам… Вместо сердца он чувствовал лёгкий рокот внутри, слабое постукивание, будто сердца там и не было. Кожу стянул страх. — Я люблю тебя и никому никогда и ни за что не отдам тебя, — Роберт впился в его губы, затягивая в настойчивый тёплый поцелуй, — Не уходи от меня, мой милый… — Я очень ревнивый в этом плане, особенно к Алексу, я же люблю его в конце концов, — Роберт спокойно рассматривал халат женщины, — Я убивать ради него готов. Потому что люблю его. Он мой мальчик. — Вы убивали ради Алекса кого-нибудь, Роберт? — Мисс Смит поправила очки и оперлась подбородком на кулак, пристально наблюдая за мужчиной. Взгляд Роберта медленно оторвался от женского халата и уткнулся в лицо доктора. На губах застыла острая, наигранная улыбка, пока в глазах морозилось что-то хитрое, жестокое. — Я люблю Алекса и никому не позволю отнять его у меня, — Роберт предпочел не отвечать на вопрос, — Никому. Никогда. Я люблю его, а он любит меня. Тело содрогалось от страха, загривок тянуло холодом и тряслись плечи. Алекс смог спокойно вдохнуть только, когда Роберт отодвинулся и отпустил его лицо. Страх липкой жижей залил его внутренности и утопил восхищение и наслаждение прогулкой. — Пойдем домой, — Алекс повел плечами, обращая на себя внимание. — Как скажешь, милый, — Роб встал, отряхнул штаны и потянул подростка за руку, помогая подняться.* * *
Алекс молча гладил вещи Роберта, пока тот был на кухне и готовил завтрак. Утюг с шипением выбрасывал горячий пар и проходился по смятой ткани, пока вся одежда не была проглажена. Затем юноша сложил вещи аккуратной стопкой и отнёс на кровать Роберта. Когда он пришел на кухню, еда уже была готова и Роб, не оборачиваясь, сказал: — Садись, котенок, будем завтракать, — Он включил чайник и поставил на стол две кружки. — Как ты понял, что я пришёл? Я же ничего не говорил и шёл очень тихо, — Алекс быстро сел за свое место и сложил руки замком на коленках. — У меня очень хороший слух, мой милый, думаешь тебе удастся прокрасться за моей спиной? — Роберт улыбнулся и погладил мальчика по волосам. Тот молча посмотрел на него, а затем на руку мужчины. У Роберта были жилистые, крепкие ладони с длинными пальцами. Очень эстетичные и умелые, такие руки приятно рассматривать. Но как только Роберт начинал злиться, его ладони становились самыми ужасными вещами, и сам он превращался в монстра, не смотря на привлекательную внешность. Алекс просто не мог смотреть на него, как на что-то красивое, пока Роберт насиловал его физически или психологически. Но теперь, когда всё стало более-менее спокойным, подросток начал замечать, какой Роберт привлекательный. Высокий, сильный, с широкими плечами и длинными ногами. Большие, светло-зелёные глаза, как хризолит, во время радости, и отдающие жгучей кислотой, когда Роб злился; к уникальному цвету глаз подходили русые, с медно-рыжим оттенком, волосы, широкими, длинными прядями заправленные назад. Губы розовели, как два лепестка, а острые скулы приводили подростка в тихое восхищение и бледность кожи дополняла образ. Роберт был дьявольски красив. Будь они ровесниками, то Алекс бы запал на него, если бы встретил на улице или в школе. Мужчина чуть приподнял бровь, замечая, как залип на него подросток, изучая и рассматривая его лицо. Лёгкая ухмылка коснулась уголков губ и те дернулись вверх, улыбчиво растягивая рот. — Что такое, милый? — Роберт слегка склонил голову набок и потрепал мальчика по волосам. — Ты просто очень красивый… — от смущения он перешел на шёпот, — Губы у тебя красивые. И ноги… И скулы… — Алекс покраснел и поспешил отвести взгляд в сторону. Роберт хитро прищурился на него и положил руки на плечи, поглаживая ими основание шеи. Затем пальцы прошлись вверх, обводя линии связок и уткнулись под челюстью, легонько щекоча. Пытаясь уйти от щекотки, Алекс вздрогнул и прижал подбородок к груди. — Губы? — переспросил мужчина, — И что именно тебе в них нравится, милый? — Их форма… — Пальцы под челюстью смущали и Алекс коснулся чужих рук, — И-изгибы и цвет… Руки Роберта слегка соскользнули вниз, но шею не отпустили. Он подумал над чем-то пару секунд, а потом сказал глубоким и мягким, как бархат, голосом: — Хочешь эти губы поцелуют тебя? В этот момент парень поднял лицо к мужчине, утыкаясь взглядом в угловатую ухмылку и хитрые, игривые глаза. Роб потянул его вверх, приподнимая и прижал к себе. Ощутив на коже мягкий, влажный поцелуй, Алекс застонал и обнял мужчину за плечи. В животе начало теплеть, чуть ниже заныло, а секундой позже вспыхнуло, когда Роберт сжал его член через шорты и тихо посмеялся на ухо. Юноша закусил губу, горячо выдохнув Уокеру в кадык, а затем легонько лизнул под линией челюсти. Роберта пробрало дрожью, когда кончик чужого языка коснулся кожи. Плечи приятно повело и он ответил тем же — лизнул Алекса по подбородку, оставив влажный след. — Ты такой красивый… — Алекс трогал его плечи, ощущая, какие они широкие и твёрдые, — Неужели прямо здесь, Роб? — Почему нет? Кто нам помешает? — На самом деле, мне немного повезло, ведь я бисексуал. Мне всегда нравились мужчины и Роберт был в моём вкусе, он был очень красивым, — Алекс достал еще одну сигарету под неодобрительный взор мисс Смит, — Было бы намного хуже, если бы я был натуралом или Роб не подходил бы под мои предпочтения. Алекс постанывал, пока руки Роберта гладил его талию, стискивали бедра и гладили ноги. Это было стыдно и неправильно, но все правила полетели в бездну еще в день похищения, а может и ещё раньше. Кто знал, когда в его жизни всё пошло под откос? — Скажи чего ты хочешь, милый, — Роберт слегка отодвинулся, чтобы видеть лицо мальчика. Острые скулы покрылись красным, розовым залились щеки, губы были слегка приоткрытыми и покрасневшими. Алекс тихо постанывал, а зрачки расширились, как две чёрные космические дыры. — Я хочу тебя, — Алекс пытался притянуть к себе мужчину, — я хочу, чтобы ты трахнул меня… — Сегодня ты будешь трахать меня, — Роберт улыбнулся, увидев, как Алекс удивленно и даже немного испугано посмотрел на него, — Тебе же нравятся мои губы… После этого Роберт опустился на колени, стащил с Алекса шорты и белье, и взял в рот, обжигая нежную кожу горячим дыханием. Алекс застонал, схватил мужчину за волосы и подался бёдрами вперёд. Щеки покраснели ещё сильнее, стало жарко, одежда начала раздражать и мешаться, поэтому он снял с себя футболку и отбросил в сторону под довольным взглядом мужчины. Роберт держался руками за ноги парня и медленно насаживался ртом на твердый член, заглатывая по основание. Затем губы скользили обратно, слегка расслабляясь и отпуская орган с пошлым, чмокающим звуком. Алекс залился смущением и оперся руками на поверхность позади, чтобы не упасть на подрагивающих ногах. Когда он опускал голову вниз, взгляд натыкался на широко распахнутые глаза мужчины, внимательно смотрящие на него. Красивые, пронзительные и хитрые, как у кошки. Роберт читал каждую эмоцию и улыбался краем рта, не переставая двигать головой. Скулы прорезались особенно остро и натянуто, когда он втягивал щеки, и от Алекса доносились более громкие, сладкие стоны. Подросток больно закусывал губы, поджимал их, закрывал рот тыльной стороной ладони, но стоны всё равно вырывались из груди. Выпустив член из рта, Роб сжал его в кулаке и стал дрочить, полизывая головку языком. Когда язык в очередной раз прошелся по стволу, Алекс не выдержал и толкнулся бёдрами вперёд, чтобы Роб поскорее принял в рот. Сдавленный, возбужденный стон, наполненный нетерпением, просочился сквозь стиснутые зубы, вызвав у мужчины улыбку. — Какой ты нетерпеливый ~, — Роберт лизнул его у основания и насадился ртом на член. Алекс снова застонал и запустил руку в чужие волосы, пропуская сквозь пальцы медные пряди, и подался вперёд. Член прошёл дальше в расслабленное горло, приятно потираясь о влажные, горячие, мягкие стенки. Спустя секунду Роб отпустил орган губами и закашлял, проглатывая слюну. Рот заполнил солоноватый привкус и облизав член пару раз, мужчина поднялся на ноги. — Теперь я хочу быть сверху, — Роберт взял его на руки и отнес в зал. Диван скрипнул, податливо прогибаясь под ними. Алекса уложили на спину так, чтобы голова была между бёдер Роберта, стоящего на коленях. Ладони парня легли на тазовые кости мужчины. Уокер взял парня за волосы, приподымая его голову и протиснулся членом сквозь губы, вторгаясь в рот. Алекс застонал и прикрыл глаза, вбирая горячую плоть до середины, ритмично втягивая и отпуская. Собственный пах горел, раздразненный недолгим минетом. Одна из ладоней потянулась к члену и сжала его у основания. Возбуждение перестало отдавать болезненным напряжением, вместо этого потянуло приятной истомой и дрожью. — Отсоси хорошенько, котенок, — Роб погладил его за ушком, толкнувшись глубже, — Сделай папочке приятно ~ Последние слова он промурчал, довольно фыркая и постанывая. От парня послышалось чавкающее мычание и бульканье со стоном. Ладонь хлопнула Роберта по бедру, чтобы тот отодвинулся, дал отдышаться, но Роб, как назло, только сильнее прижал его голову к паху. Алекс задергался, горло сжалось и завибрировало от подступающего кашля. — Тш-ш-ш… Тихо. Не дёргайся, — Роберт попытался впихнуть по основание, но когда понял, что парень начинает задыхаться, рывком вытащил. Алекс судорожно втянул воздух ртом, чтобы отдышаться, и комнату оглушил свистящий вздох, а затем мокрый кашель. По губам, подбородку и щекам стекала липкая слюна, ниткой тянущаяся к достоинству мужчины. Юноша вытер рот рукой и посмотрел на ухмыляющегося маньяка. — Ну, всё? Отдышался? Парень робко кивнул и член, блестящий от смазки и слюны, снова уткнулся в губы. Алекс разжал челюсти и обхватил орган ртом, стараясь расслабиться и не укусить его случайно. Пальцы снова вцепились в мужские бёдра, держась за них, а пах вспыхнул с новой силой. Хотелось подрочить, но одной рукой держаться за ноги было неудобно. — Р-роб? — произнес мальчик, когда ему позволили отпустить член. — Что, моя радость? — Роберт потрепал его по волосам. — У меня руки заняты, а… — Дрочить хочется? — закончил за него мужчина и игриво склонил голову набок, — Хочешь, чтобы я потрогал тебя там, м? Алекс кивнул, сглотнув солоноватый привкус. Улыбка Роберта растянулась ещё шире, глаза заблестели. — А если попросить? — Пожалуйста… — А если лучше попросить? — Роб подвинул его голову ближе к паху, — Отсоси, чтобы папочка был доволен, а там посмотрим. Алекс накрыл член ртом, придерживая одной рукой его за основание. Роберт медленно покачивал бёдрами ему в такт, толкаясь чуть глубже. По губам скользила слюна, текла по подбородку, неприятно щекоча, но парень продолжал двигать головой. С каждым толчком в горло пах сводило сильнее. Он потянулся пальцами к плоти, но Роберт вовремя перехватил его руку и вернул обратно на бедро. — Ты же хотел, чтобы я потрогал тебя, разве нет? — говорил мужчина шумно и сбивчиво из-за возбуждения, — Буду по рукам бить, если ещё раз попытаешься, понял? Алекс угукнул и попробовал заглотнуть по основание, расслабив горло. Член вошел чуть дальше середины и глотка сжалась, выталкивая его обратно. Юноша рывком вынул плоть изо рта и залился в хриплом кашле, роняя капли слёз. Скулы и щеки начало тянуть, горло болело вместе с трясущимися губами. — Я не могу… — Он всхлипнул и шмыгнул носом. — Тогда вылижи меня, — Роберт погладил его по щеке, стирая горячие слёзы, — и не плачь. Вдох-выдох и он прошелся языком по боковой стенке органа, от головки до основания. Уокера пробрало дрожью и он застонал. — Ещё, мой милый, не стесняйся, — послышался шипящий вздох. Алекс провел языком ещё раз, облизнул основание, пощекотал кончиком языка головку и аккуратно взял в рот, посасывая. Роберт двигал его головой, насаживая чуть сильнее и порыкивая от удовольствия. Пах свело желанием и он рывком вытащил член из чужого рта. — Полижи чуть ниже, — после мужчина стал дрочить себе, пока Алекс облизывал его яйца. Показался рвотный позыв, но юноша сдержался и продолжил работать языком. Просто закрыл глаза и постарался не думать ни о чем. Роберт стал стонать громче, сильнее, пока не вошел в рот и не кончил внутрь, гортанно рыча. Алекс закашлял чуть не выплюнув сперму, но увидев предупреждающе агрессивный взгляд мужчины, проглотил. — Покажи язычок, — Роб взял его за подбородок, поднимая лицо к себе. Парень широко открыл рот и высунул язык, — Умница. Роб погладил его по щеке, а потом вспомнил, что мальчик так и не кончил. Худые бёдра простреливало дрожью, стоячий член истекал смазкой и подергивался. Алекс умоляюще смотрел на него и постанывал. Раскрасневшийся, потный, возбужденный… Роберт коротко поцеловал его во влажные приоткрытые губы и перевел взгляд на пах. — Какой ты красивый, когда так сильно возбужден, — Уокер взял его плоть в ладонь и лизнул. Горячая, скользкая от слюны и смазки и отдающая солёным. Алекс вздрогнул и застонал громче, прикрывая глаза рукой. Роберт обхватил член губами и стал отсасывать, втягивая щеки и хлюпая. Алекс вздыхал, содрогался и не знал куда деть руки. Те тряслись вместе с плечами, почти лишенные ощущений. Всё что он чувствовал — душный жар вокруг и мягкие губы Роберта на члене. Всё остальное стало неважным, незначительным, чем-то холодным и бледным. Только возбуждение и удовольствие ярким обжигающим пятном вырезались на блёклом фоне эмоций. Мысли и слова затихли, стало сложнее думать, всё путалось и мешалось. Всё кроме удовольствия внизу живота. Роб в очередной раз втянул щеки и чуть сильнее обычного сжал основание, массируя его. Алекс не выдержал и вскрикнув, излился мужчине в рот. Тот быстро проглотил, облизнулся и погладил парня по бедру. — Каждый раз, когда я стонал в его руках и кончал себе на живот в экстазе, я ощущал себя так хорошо и так мерзко одновременно, — Алекс уже убрал сигареты в карман штанов, — Мне было так хорошо на уровне тела, но мой разум кричал о том, какой же я мерзкий ублюдок. Трахаюсь в удовольствие с серийным убийцей, как его личная шлюха. Иногда я отключал свой разум и не думал ни о чем, только о том, как хорошо чуть ниже живота. Иногда напивался, с разрешения Роберта, конечно… В глубине души я стыдился себя и ненавидел за то, что стал таким… Тот молча расплылся на диване, всё так же закрывая глаза рукой. Роберт рассматривал его, пока не заметил капли слёз, стекающих по щекам. Алекс всхлипнул и поджал губы, не давая рыданиям просочиться наружу. Роб быстро встал на четвереньки, подумав, что сделал ему больно. — Что-то болит? — Он оторвал ладонь парня от его глаз, чтобы заглянуть в них. Алекс покачал головой из стороны в сторону и всхлипнул, — Что тогда? Алекс молчал. Затем сел и осмотрелся в поисках одежды, которая валялась на кухне. Надев длинную свободную футболку, парень вернулся в зал и сел в кресло напротив Роберта. Футболка чуть съехала с плеча и Алекс поправил её дрожащими пальцами, аккуратно подцепив за край белесой ткани. На подростке была только она и нижнее белье, волосы слегка растрепанные, как и у Уокера. Мужчина одним движением раскрытой ладони зачесал их назад и перевел взгляд с тонких выпирающих ключиц на глаза, стыдливо опущенные вниз. — Котёнок, почему ты заплакал, когда мы закончили? — Роберт протянул руку и положил её на колено парню. Тот слегка дернулся и взглянул на него. — Я… — парень снова заплакал, закрыв лицо руками, — Тебе честно сказать? Тревога острой иглой кольнула сердце маньяка, но тот продолжил твердо и уверенно смотреть на юношу в ожидании ответа. — Мне стыдно. Это выглядит, как что-то неправильное… Я не знаю почему. Просто… Я не знаю, — руки Роберта легли на ладони Алекса и убрали их, открывая лицо юноши, — Мне очень стыдно. Я будто бы не должен чувствовать себя так хорошо, но я чувствую и мне за это стыдно. Но хорошо. Эти противоречия рвут меня… Роберт помолчал пару минут и погладил его по щеке, вытирая солоноватые дорожки с розовых щек. — Какая разница, правильно это или нет, если тебе хорошо от этого? — Роберт не моргал, твердо смотря на него, — Просто не думай об этом и получай удовольствие. Расслабься. Всё в порядке. Алекс погрузился в мысли, опустив взгляд в сторону, пока Роб внимательно всматривался в его лицо, читая эмоции. Подросток сомневался, покусывал губы и хмуро смотрел перед собой. Не предаст ли он самого себя, если послушно отдастся мужчине? Будет ли это прежний он или же совсем другой Алекс? Прежний бы так не сделал. Он бы пытался сбежать до последнего, дрался, кусался и вырывался… Но ведь старого Алекса уже нет? В уголке глаз блеснули слёзы и Роб напрягся. Алекс как будто бы не замечал слезинок, плавая в раздумьях. Роберт его никуда не отпустит и сбежать у него шансов почти нет, они в другом городе, помощи ждать не от кого. Кому будет лучше от того, что он будет стыдить себя и сопротивляться? А так он сможет получать удовольствие… Наверное, так будет лучше для всех. Парень легонько вздрогнул и вытер подступившие крупицы слёз рукой. — Хорошо… — он посмотрел на Роберта и попытался улыбнуться, — Я попытаюсь больше не думать о таком и получать удовольствие. Роберт засиял и подтянул его к себе, впиваясь в бледные губы поцелуем. Алекс прикрыл глаза и робко ответил на него, упираясь руками в широкие плечи. — Мне так стыдно… Я предал себя… Я предал, я предал, предал… — нарастающая истерика подступила прямо к горлу и Алекс заплакал, — Я предал… Я не хотел… Я не хотел этого, я просто хотел выжить… Я ПРОСТО ХОТЕЛ ВЫЖИТЬ! В комнату сразу вбежали пара сотрудников с успокоительным. Алекс затравленно посмотрел на них, но сопротивляться не стал, только шептал и шептал: — Я просто хотел выжить… Рука мужчины зарылась в каштановых волосах, слегка оттягивая голову назад и открывая доступ к шее. Губы скользнули к горячей коже, покрывая её короткими поцелуями, затем широко мазнув языком под подбородком, Роб опять прильнул к губам. Второй поцелуй стал грубее, настойчивее и наглее. Алекс замычал и попытался отодвинуться, чувствуя, как губы начинают саднить от покусывания, но Роберт не позволил, лишь углубил поцелуй и проник в рот языком. Свободная ладонь заскользила по животу парнишки, опускаясь к паху, срывая пару смущенных стонов. Роб отлип от его губ и чмокнул в уголок рта, ладонь так и осталась лежать на лобке. Оба молчали и в воздухе повисла неловкость. — Ну ладно, милый, — Роберт убрал руку с затылка парня и паха, и слегка отодвинулся, — Пойдем поедим, мы ведь так и не завтракали. Я думаю, ты очень голоден, не так ли? Парень молча кивнул и последовал за ним, терпя урчание живота. Роберт пытался разговорить его, а парень пытался нормально отвечать и выглядеть расслабленно, только язык заплетался и слова путались время от времени, выдавая его волнение. Роберт делал вид, что всё в порядке, пока сам краем глаза пристально наблюдал за каждым движением подростка. Алекс чувствовал на себе прожигающий взгляд и от этого становилось ещё более неприятно. — Роберт, — наконец он подал голос, на что мужчина повернул к нему голову и хмыкнул, приподняв брови, — Спасибо, что ты не стал ругаться на меня… Мне было очень стыдно говорить об этом и я боялся, что ты обидишься на меня. Роберт застыл на мгновение, прокручивая его слова в голове, а потом растянул губы в улыбке и поцеловал парня. В такие моменты Алексу казалось, что Роберт нормальный, хороший и добрый. Сейчас он выглядел обыкновенным человеком, улыбался, взгляд был нормальным и чуть теплее… Если не присматриваться. Заглянув в них внимательнее, Алекс увидел глаза питона. Холодные, стеклянные и прожигающие насквозь. То призрачное тепло было всего лишь тонкой плёнкой, прикрытием, за ней же стояли непроглядный холод и жестокость, которые проявлялись во всей красе, когда Роберт злился. Мужчина стоял с застывшей улыбкой и смотрел на Алекса. Теплота во взгляде никуда не делась, но подросток перестал её замечать, подрагивая от страха. Роб казался нормальным человеком, но это было лишь иллюзией. — «Не дай себя обмануть, ты знаешь, кто перед тобой… Он не тот, за кого себя выдает, не дай себя обмануть! " — раз за разом проносилось в голове вместе со стуком в висках. Писк таймера рассек, застывшую вместе с ними, тишину, переключая внимание мужчины на себя. Роберт медленно повернул голову в сторону звука и выключил его. Алекс отмер и смог спокойно вздохнуть и выдавить из себя улыбку. Во время сервировки стола и позднего завтрака никто из них не говорил. Молчаливый и спокойный Роберт нравился парню больше чем тот монстр, что держал его в подвале и избивал. Может быть с ним даже получится ужиться? Алекс не знал, но надеялся, ибо другого выхода у него нет. — Алекс, — голос мужчины вытащил из раздумий и парень посмотрел на говорящего, — Может ты всё-таки расскажешь, какие были отношения у тебя с родителями? Парень хлебнул тёплого чая и поставил кружку обратно на стол, тихо вздыхая. Мужчина наблюдал за ним, поедая завтрак. — Что именно ты хочешь знать? — нежелание говорить об этом отразилось в голосе лёгкой раздраженностью и усталостью, — Их отношения между друг другом? Или мои отношения с ними? Или моё мнение о них? — Ну, то как они общались с тобой, то… — Они не общались со мной, — Алекс твёрдо смотрел куда-то в сторону. Роб замолчал на пару секунд, обдумывая сказанное юношей. Лицо слегка вытянулось от удивления, но он спросил: — Как это? Совсем-совсем? — Мать была очень слабой, много и сильно болела… — речь дрогнула вместе с губами, — …Поэтому она не могла уделять мне достаточно внимания. Работала много. А отец… Он даже не здоровался со мной. Алекс запил горечь от обиды чаем, стараясь не смотреть в глаза мужчины. Тот наоборот пытался уловить его взгляд, пытливо заглядывая в лицо и прищуриваясь. — Я не знаю, почему он не интересовался мной… Правда не знаю, — Алекс вытер губы рукой и закрыл глаза, — Мне всегда казалось, что меня просто не существует для него. Но, — снова глоток, — Зато я самостоятельный. С детства привык сам себя защищать и действовать. Это же хорошо, разве нет? Роберт смотрел, как поменялось настроение парня к грустному. Но слёзы не текли — парень держался и не давал всхлипам вырваться наружу. Подавлял из где-то в груди, тяжело вздыхал и отворачивался. Он немного вздрогнул, когда его взяли за руку, и мельком взглянул блестящими глазами на Роберта. — Скажи честно, ты их любишь? — Роб ласково гладил его пальцы, чтобы успокоить. — Нет, — Алекс тихонько всхлипнул, — не люблю. Отца так точно. Он никогда не любил меня, а я не люблю его. Всё честно. А насчет матери… Не знаю. Мне её жалко, вот и всё. — Но ты ведь плачешь, — Роберт встал и подошел к нему, легонько приобнимая за плечи, — Значит что-то чувствуешь. Скучаешь? Алекс кивнул и вытер слёзы. Ладони Роберта гладили его по плечам, успокаивая. Парень тяжело вздохнул, отдышавшись, и шмыгнул носом. Ну и зачем Роб это сделал?! Зачем надавил на больное? Алекс же сказал, что не хочет говорить о родителях! Юноша раздраженно сцепил зубы и фыркнул, вытирая мокрые скулы. — Всё будет хорошо. Скоро забудешь их и будем жить счастливо, — Роберт наклонился к нему и поцеловал в макушку, — Тем более у тебя есть я. Я люблю тебя, Алекс, веришь мне? — Да… Верю, ты любишь меня, Роберт, — Алекс слабо кивнул и закрыл глаза. В сердце неприятно кольнуло от лжи, — Ты меня любишь…