Несломленное сердце

Свет, как раскалённый кнут, обжёг человеческие глаза, привыкшие к темноте за время, проведённое в кладовке, и Алекс зажмурился, закрывая лицо руками. Послышалась возня с замком, после дверь отворилась с тонким скрипом, и в комнату ворвалось ещё больше света. Тёплого, жёлто-рыжего, озарившего маленькую кладовку и скорчившегося юношу на матрасе. Свет затопил комнатку в своих тёплых лучах, прогнав остатки ночной темноты и тревожной дрёмы. Парень шевельнулся, медленно отрывая ладони от лица и посмотрел на Роберта, стоящего в дверном проёме. Его силуэт сильно потемнел от яркого света за широкой спиной, и мужчина чёрной точеной фигурой возвышался над ним. Только глаза поблёскивали светло-зелёным, как драгоценные камни, и багровыми лепестками выделялись губы. Алекс даже подумал, что у Роберта кровь на губах, но откуда ей взяться? От ног Роберта к парню ползли холодные длинные тени, подобно змеям, растёкшимся на буром полу. Мальчишка смотрел на мужчину, а тот смотрел на него в ответ. Зрачки юноши сузились от большого количества света до чёрненьких крапинок, максимально открывая тёмно-зелёную широкую радужку. Жёлтый свет лег на неё тёплым золотистым, и теперь глаза Алекса горели и сияли ярким желтовато-зелёным уверенным цветом. По краю радужки скользила золотая нить. Выглядело потрясающе, у Роберта даже дыхание перехватило от такого вида. Желтоватый свет также обнёс лицо и тело подростка, позолотив мраморную кожу, и алеющие синяки потеплели и налились красноватыми оттенками, как раскрывшиеся бутоны роз. Тёмно-каштановые волосы замерцали рыжеватым, а на концах сияло чистое золото. Алекс и вправду был самым красивым из всех, кого похищал Роберт. С полминуты он любовался юношей, цеплялся взглядом за каждую часть тела, запоминая как можно больше. Второй напряженно смотрел на него и не шевелился, пока маньяк не сел к нему и не потянул руку к волосам. Сначала парень дёрнулся от него, но посмотрев в заинтересованные глаза Роберта, застыл и опустил взгляд вниз, ощущая цепкие пальцы в своих волосах. Они щекотливо копошились, гладили его, зачесывали пряди назад, за уши, и только когда Роберт насмотрелся на него, пальцы выскользнули и отпустили каштановые пряди. Маньяк улыбался в лицо Алекса, пока взгляд не спустился к синякам и ранам, рассматривая их получше. Мужчина бы солгал, сказав, что ему стыдно или грустно смотреть на них. Он удержал уголки губ, чтобы те не взметнулись вверх и сказал: — Прости меня, котёнок, я погорячился тогда, — с губ слетел тяжкий вздох и Роберт коснулся кончиками пальцев синяка на плече жертвы, — но ты тоже виноват. Я же просил, Алекс, просил тебя не сбегать, а ты попытался. Если бы ты не пробовал убежать и не ударил меня вазой, то я бы не бил тебя. Тебе не нужно было этого делать и я очень надеюсь, что тебе стыдно за своё поведение. Роберт смотрел твёрдо, прямо, прожигая насквозь своими большими, заостренными к углам и сверкающими светло-зелёным глазами. Рука поглаживала больное плечо Алекса, пока тот смотрел в пол, сдерживая злость и капли слёз. В этот момент он начал искренне желать Роберту откусить свой язык или ещё лучше — сдохнуть. Как этот больной ублюдок вообще посмел произносить такое? Алекс виноват? Виноват в том, что его похитил этот мудак? Скулы свело лёгкой судорогой от злости и он дёрнул губами, хмуро смотря перед собой. «Виноват только ты… И у тебя нет прав обвинять меня! Я ни в чём не виноват!» — подумал он, но ничего не сказал вслух. Проглотил ненависть, как горящий ком, и шмыгнул носом. Не хотелось злить Роберта, вдруг за нож возьмётся… Или вообще с катушек слетит и забьёт его до смерти. Психопаты не выносят правды, не выносят, когда им в лицо говорят, кто они на самом деле. Алекс знал это из книг, знал, насколько такие люди больны и неадекватны, поэтому провоцировать Роба не надо было. Мужчина буквально нутром чувствовал, как сильно напряжён подросток перед ним. Кожей ощущал, как тот злится и не соглашается с ним. Роберт тихонько хмыкнул, наблюдая, как хмурятся густые брови, дрожат ресницы и губы, как неровно поднимается и опускается грудная клетка. Алекс сопел и еле заметно дышал от напряжения, пока не успокоил себя и не расслабился. Мальчишка посмотрел на него, в ответ Роберт криво ухмыльнулся и прищурился. — Давай-ка пойдём в ванную, — на этих словах Роберт взял его под руку и помог встать, — я должен осмотреть твои раны и вымыть твоё тело. Надеюсь, ты не будешь делать глупостей? — Нет… Не буду, — Алекс покачал головой из стороны в сторону, но хоть он и соглашался и отвечал Роберту, мужчина все равно улавливал нотки ненастоящей покорности. Алекс вел себя послушно, шёл, не сопротивлялся, но внутренне не был согласен с мужчиной и не хотел подчиняться. Роберт был уверен, что этот сукин сын ещё не раз попытается сбежать. Мужчина усмехнулся своим мыслям, ведя его в ванную комнату. Пусть попробует сбежать, интересно будет посмотреть на то, что он попытается сделать. Может, даже повеселит его своими трепыханиями, или удивит, что было маловероятно. Роберт много чего повидал, от того и скучал, мало чему удивлялся. — Отлично, котёночек, — с задержкой ответил Роб и быстро поцеловал парня за ушком. Алекс вздрогнул и маньяк ухмыльнулся, заводя того в ванную комнату. Роберт отпустил его руку и стал наблюдать за мальчишкой. Алекс немного боязливо обернулся на него, посмотрел в глаза пару секунд, пока не понял, что мужчина ждет, когда тот разденется. Парень неловко вздохнул и начал стягивать одежду, вздрагивая и краснея под изучающим голодным взглядом маньяка. Роберт широко улыбался, обводя взглядом каждую часть тела юноши, но больше всего он зациклился на ключицах, шее и талии. Ключицы изящными линиями выпирали и натягивали кожу, хотелось провести языком по этим ямочками и оставить пару засосов. Роб приоткрыл рот, чтобы было легче дышать от наступающего возбуждения. Талия у Алекса была узкой, как у девчонки, на что Роберт хихикнул себе под нос. Уникальное тело… Широкие плечи с крепкими мышцами, тонкая талия, затянутая плотным корсетом сильных мышц и бёдра средней ширины. Ноги длинные, красивые, даже икры были натренированы, и ломаными изгибами выступали и напрягались время от времени. Красивый силуэт. Алекс мог бы стать профессиональной моделью, у него были для этого великолепные данные. Парень дошел до шорт и неловко взглянул на мужчину. Тот стоял и смотрел в ожидании, скрестив руки на груди. Дышал он ровно, даже губы не дрожали, только Алексу всё равно показалось, что маньяк немного возбужден. Вздохнув поглубже, парень быстро снял шорты и бельё, заливаясь алой краской перед Робертом. У того даже бровь не дёрнулась, но во взгляде что-то изменилось. Что-то хищно сверкнуло и парень поторопился отвернуться, закрыться руками и спрятать глаза куда-то в сторону. — Знал бы ты, малыш, насколько ты красивый, когда краснеешь, — ладони Роберта легли на бледные плечи и легонько сжали их, теперь юноша улавливал еле заметное подрагивание чужих рук от возбуждения, — у тебя такая мраморная светлая кожа, что хочется укусить её, чтобы она не была такой идеальной, — Роб прислонился носом к шее Алекса и повёл вниз, по плечу. Парня прошибло отвращением, захотелось дёрнуться и увернуться от этих прикосновений. Они будто липкие, заразные, то, от чего нужно отойти и спрятаться. Через силу он стоял и терпел, как его легонько целуют, гладят и обнюхивают. Роберт почувствовал напряжение от Алекса и прервался, отлипнув губами от трапециевидной мышцы, то место, где плечо переходит в шею, и посмотрел на Алекса через зеркало. Серьёзным, твёрдым и пугающим взглядом. Они встретились на долю секунды глазами, но парень сразу же отвёл их в сторону. — Не бойся меня, я не причиню тебе боли, если ты будешь слушаться, — короткий поцелуй за ухо и ладони скользнули вниз, отпуская плечи, — залезай в ванну, малыш. Алекс залез в ванну и прижал ноги к груди, пытаясь хоть немного закрыть наготу. Тёплая вода начала заполнять ванну и парень поёжился, вжав шею в плечи, как черепашка. Дождавшись, пока вода дойдёт до середины ванны, Роб повернул кран и стал омывать похищенного. Гладил спину, плечи, мыл шею и волосы. Потом руки скользнули на впалый живот и огладили рельефные мышцы, которые рефлекторно поджались, пытаясь уйти от прикосновений. Алекс нехотя задержал дыхание и напрягся. — Расслабься, — Роберт посмеялся над ним и продолжил. Потом маньяк намылил ладони и стал мыть чужое тело с мылом, хорошо пенить руки и шею парня, а потом смывать белёсую пену тёплой водой. Алекс иногда шипел, когда чужие пальцы надавливали на болючие места слишком сильно. Пару раз попросил Роберта быть аккуратнее, не зная, что мужчина на самом деле специально их задевает и ухмыляется про себя на его шипение. Алекс забавно морщил носик и дёргал губами, когда Роб касался болящих синяков. — Тише… Прости, котёнок, я случайно, — сказал мужчина на очередное тихое шипение парня, — потерпи немного. Потом маньяк начал мыть волосы жертвы. Зарывался в них пальцами, пенил, массировал, хорошо ополаскивал затылок и за ушами. Алекс зажмурился и опустил голову вниз, чтобы пена не попала в нос и рот. — Как прошла ночь? — Спросил Роберт, смывая пену и мыло с волос, потемневших до почти чёрного, — Ты хорошо спал? Судя по твоим мешкам под глазами — нет. — Я почти не спал, — ответил тот и опять сомкнул уставшие веки. — Мм… — коротко хмыкнул Роберт и взял парня за ногу, чтобы вымыть его стопы, — Тебе нужно хорошо спать, малыш, иначе ты будешь уставшим и несчастным. «Я и так несчастен, сумасшедший ты ублюдок…» — Алекс поморщился, наблюдая за Робертом. Тот видимо почувствовал на себе сверлящий взгляд паренька и прищурился на него. Алекс отвернулся и уставился на кафельную плитку. Синяки слабо ныли, что радовало, если вспомнить то, как он себя ощущал сразу после наказания. Роб погладил его по острому колену и встал с корточек. После ванны, Алекса в одних трусах отвели в комнату и стали осматривать его синяки и повреждения. Лечебная мазь обжигала и морозила кожу, но снимала боль, за что парень был ей благодарен и отчасти благодарен Роберту, немного, но всё же. Хотя всеми остальными эмоциями к этому психопату являлись страх и ненависть. Также мазь легла на следы от ремня, сорвав судорожный выдох у парня и ухмылку на лице мужчины. Роберт закончил обрабатывать повреждённую кожу, закрыл баночку с лекарством и посмотрел на Алекса. — Не хочешь сказать мне спасибо? — Роберт приподнял одну бровь и ожидающе склонил голову набок. — С-спасибо, — проговорил Алекс, заикнувшись. — Не так, — фыркнул тот и раздражённо прикрыл глаза, — поцелуй меня, малыш. В губы. Алекс замер, но потом пришёл в себя и поцеловал Роберта. Легонько и боязливо, еле дотрагиваясь до чужих губ, даже не сжимая их. Тот засмеялся от такой робости и поцеловал его настойчивее, наглее. Схватил за волосы на затылке и сжал своими губами нижнюю губу парня, сорвав взволнованный полу-вздох. Затем скользнул языком в чужой рот и дотронулся до края зубов, целуя влажно и глубоко. Алекс застонал, но не стал сопротивляться. Что бы он мог сделать? Даже подтянутый, спортивный и подкачанный подросток, как он, ничего не смог бы сделать такому огромному, высокому и крепкому мужчине, разве что разозлить своими трепыханиями. Через пару минут Роберт оторвался от него и улыбнулся, потискав загривок подростка, чьи губы после таких грубых и настойчивых поцелуев покраснели и набухли, напоминая собой лепестки роз. — Ты очень красивый, Алекс, — руки гладили тёмные волосы, — тебя нужно расчесать. Не нужно, чтобы мой котенок ходил, как неряха. Верно я говорю, мой милый? — Верно… — парень кивнул, смотря в никуда перед собой. Роберт взял гребешок и стал расчесывать юношу, иногда томно вздыхая и говоря, какой тот красивый. Иногда он прижимался губами к его затылку или щеке, слегка прикусывая кожу зубами, чтобы остались розовые следы. Алекс терпел, закрыв глаза и поджав саднящие губы. Каждое прикосновение, особенно тёплое, слегка влажное прикосновение чужих пухлых губ к его коже было мерзким, неправильным, он покрывался мурашками и вздрагивал. После этого на коже оставалось фантомное ощущение, которое хотелось стереть рукой. Это всё было неправильно. Он не должен был быть здесь. Он должен был находиться дома, с родителями, он должен был гулять с друзьями и готовиться к экзаменам. Чёрт возьми, ему всего лишь шестнадцать лет… Он не должен был сидеть здесь весь в синяках и побоях, его не должен был целовать безумный психопат. Он не должен был быть похищен. — Я никогда и подумать не мог, что со мной может такое произойти. Мне всегда казалось, что ужасные люди где-то там, далеко… Где-то в стороне, в других странах, где-то в новостях, и что я никогда не встречусь с таким психопатом, как Роб… Я так ошибался, Док Алекс не знал, сколько ему предстоит это терпеть, не знал, что будет завтра, и будет ли оно? Единственное, что твёрдо засело в его голове — это то, что он должен был выбираться, и то, что происходит, является безумием. Это ненормально и неправильно. Парень глубоко вздохнул и повернул голову к Роберту. Тот уже отложил расческу в сторону и поглаживал его предплечья, сминая нежную кожу кончиками пальцев. — Роберт, сколько времени? — осторожно спросил подросток и Роб взглянул на наручные часы. — Почти десять часов утра. Ты проголодался? — Он встал с кровати и потянул паренька на себя, — я приготовлю тебе завтрак. Только без фокусов, малыш, — пальцы на его тонком запястье предупреждающе сжались. Не сильно, но ощутимо. Алекс судорожно сглотнул и послушно поплёлся на кухню за психопатом. Одежду ему, кстати, так и не дали, только короткие лёгкие летние шорты. Роберт сказал, что мальчик нравится ему таким, и что он не должен скрывать свою красоту под одеждой, это неправильно — прятать такое прекрасное тело. Вазы на подоконнике уже не было и посадили парня ближе к плите, где хлопотал Роб за завтраком. Алекс обвёл помещение взглядом, замечая про себя, что здесь было дотошно чисто. Ни пылинки, он хорошо ощущал чистый и сухой пол под ногами, пока шёл из ванны сюда, ни мусора, ни лёгкого беспорядка. Роберт явно трепетно относился ко всему в доме. Всё на своих местах, всё чисто и убрано. Может, он перфекционист? Или просто помешан на порядке и чистоте вокруг? — Ты знаешь, малыш, — начал говорить мужчина, разбавляя неуютную тишину бархатным голосом, — я думаю, раз мы живем вместе, то я бы хотел узнать тебя лучше… «Живем вместе? Ты удерживаешь меня силой у себя дома, ебаный психопат…» — пронеслось в голове Алекса и он раздражённо поджал губы. — …Поэтому я предлагаю говорить почаще. Вроде так делают люди, чтобы узнать друг друга. — Как делают? Разговаривают? — Алекс обернулся на Роберта. — Да, — кивнул тот и ухмыльнулся, взглянув на подростка, — мне хочется узнать, какой ты. Отличаешься ли ты чем-то от других на самом деле или нет… — Все люди разные, у каждого свой характер и свои особенности, — осмелел парень, от чего у Роба нижняя губа дёрнулась и смешок застыл в глотке. — Разными являются детали в характере и предпочтениях, что и создает некую… Уникальность человека. Но общие черты поведения и восприятия себя, мира и реальности присутствуют у всех, — Роберт грустно вздохнул (как показалось Алексу), и продолжил, — Они у всех одни и те же, и от этого люди становятся… Скучными. Одинаковыми. И раздражающими. Все как на одно лицо, будто серенькие картонки. И, что самое забавное, что эти картонки верят в свою особенность и свою правильность, тебе не кажется это смешным, Алекс? Парень, задумавшись, стал покусывать внутреннюю сторону щёк. Мужчина наблюдал за ним, считывая каждое движение. Было интересно, что ответит подросток. Что скажет? Поделится своими взглядами, какими они будут? Или может попробует подыграть и соврёт? В таком случае Роб сразу это поймёт. Почему-то ему казалось, что Алекс совсем врать не умеет. — Мне кажется это глупым, а не смешным, — ответил парень и отмер, поёжившись, — Такие люди врут сами себе. Возможно, им просто очень страшно и больно понять, что не такие уж они и хорошие. Это разобьёт их розовые представления о себе, поэтому они закрываются от этой боли лживыми иллюзиями. Это глупо и трусливо… Посмотреть правде в г-глаза — это самое с-страшное, но самое нужное, что мы можем сделать… Вот. Алекс вздрогнул от пронзительного и пристального взгляда мужчины, который буквально прожигал его насквозь. Наблюдал за ним и считывал каждое, даже самое лёгкое движение. От этого стало не по себе, мальчишка даже заикнулся в конце от подступившей тревоги. Его мнение не идёт вразрез с мнением Роберта, поэтому вряд ли тот мог взбеситься, но страх всё равно был… Мало ли как до его сознания дойдут слова парнишки. Говорил тот честно, не врал, ибо опять же боялся, что Роб поймёт. И Роберт понял. Понял, что ему не лгут. Это приятно удивило, даже уголки губ поползли вверх, но он вовремя их остановил. — Такие? — медленно произнёс мужчина, делая акцент на вопросе, — То есть, ты себя к ним не относишь? Ты не такой, как они? Роберт прищурился на парня, и тот опять поёжился, судорожно сглатывая. Да, Алекс никогда не считал себя идеальным и понимал, что в нём тоже есть изъяны и недостатки. Он не такой хороший, каким может показаться на первый взгляд, но в любом случае не хуже большинства остальных людей. Так и сказать Роберту? Он вдохнул поглубже воздуха и произнёс: — Да, не отношу, — с этими словами воздух тихо вышел из лёгких и голос стал сипеть, — я не такой уж… Хороший. Мы все не такие хорошие, какими кажемся, а смысл лгать самим себе? Алекс отвернулся от Роберта, так было легче говорить, по крайней мере он не видел этих глаз. Больших, смотрящих на тебя так внимательно, что внутри что-то поджимается и вздрагивает. Роберт легонько улыбнулся, но быстро пришел в себя и скинул улыбку с лица, вновь поворачиваясь к плите. Алекс умнее остальных, никто так ему ещё не отвечал. Все, у кого он спрашивал подобное, либо лгали, либо пытались подыграть, либо несли непонятный ему бред. — Смысл лгать самим себе? А почему бы этого и не делать? Так же легче… Зачем видеть жестокую реальность такой, какая она есть? — задал Роб провокационный вопрос и снова повернулся к парню, чтобы видеть его эмоции и мимику. — Ну… — Алекс немного помолчал, сомневаясь в ответе, — мы получаем объективность, когда видим реальность настоящей. — Какой ты умный, и где таких слов понабрался, котёнок? — Роберт игриво склонил голову набок и расплылся в широкой улыбке, слегка обнажив зубы. Алекс молчал. Стало неловко от того, что он не понимал, что чувствует Роб. Какие эмоции показывает. Издевается? Насмехается? — Знаешь, ты меня заинтересовал, малыш, — Мужчина отлип от столешницы, на которую облокачивался всё это время и двинулся на парня, — ты и вправду чуть умнее остальных. Я надеюсь, что с тобой мне ещё долго не будет скучно ~ Алекс захотел убежать, когда Роберт положил свои ладони на его плечи и слегка надавил. Затем наклонился к нему и начал целовать затылок и за ушами, тяжело и шумно дыша. От опаляющего дыхания по коже побежали мурашки и стало щекотно, особенно, когда Роб тёрся кончиком носа об него. Ладони скользнули вниз с плеч на предплечья, оглаживая их, затем переметнулись к животу, не прекращая спускаться еще ниже. Щёки подростка залились пунцовым. — А д-другие люди для т-тебя всегда были скучными? — Тот попытался отвлечь Роберта вопросом, и это сработало. Мужчина перестал целовать, но рук не убрал, те застыли чуть ниже пупка. — Другие люди для меня всегда были странными, — ответил Роб и погладил чужие волосы, — Мне всегда казалась непонятной их эмоциональность и слёзы… — Ты никогда не плакал? — Нет, никогда, — Маньяк спустил руку с волос на шею и погладил её пальцами, подбираясь к бьющейся артерии, — поначалу это было странно, потом стало изрядно раздражать, но всё же, чтобы ужиться в социуме, мне пришлось симулировать эмоции. Улыбаться людям, соглашаться с ними, слушать… Это надоедало и бесило, но иначе никак. Потом я более-менее привык к эмоциональности окружающих, но наступила скука. — А почему тебя раздражают слёзы и эмоциональность людей? — не унимался парнишка и Роб усмехнулся про себя. Неужели ему так интересно узнать что-то о Роберте? Или пытался понять, как себя вести рядом с мужчиной? И где только храбрости набрался, совсем не боится, что психопат взбесится от его болтливости? Хотя… Сам мужчина же сказал, что хочет больше говорить с ним. — Ну… Она мне непонятна, мне постоянно пытались её навязать, а ещё за всеми этими слёзками стоит жестокое, лживое и тупое создание, — взгляд мужчины снова стал пустым и стеклянным, — Они верят и говорят, что они правильные, но при этом лгут и совершают противоречащие их словам поступки, и это мне отвратительно. Теперь тебе более-менее понятно моё мнение о людях? Алекс кивнул, но всё же не удержался и спросил: — И как ты держишься? То есть… Тебя раздражают все люди вокруг, но ты скрываешь это каждый день… — Я привык притворяться, но, конечно, иногда хочется просто выпотрошить их всех… — Роб отошёл от юноши и вернулся к готовке еды. Парень замолчал и отвернулся, с какой-то стороны он понимал Роберта. Алекс, как и мужчина, видел слабости людей, их недостатки, их грязные секреты, и за последний год стал относиться к ним хуже. Меньше доверять, а из друзей он считал только одного настоящим. И то, даже у того были недостатки и слабость, что печалило парня. Он чувствовал себя одиноко из-за этого. Но, кроме чувства одиночества, в нём плескалось ещё и непонимание людей, отчасти презрение к ним. В какие-то моменты они бесили его своим нытьем и лицемерием, но он молчал и продолжал улыбаться. Но желания убивать никогда не было. Этого он не понимал и не мог понять. В голове не укладывалось, что можно ненавидеть незнакомых людей до такой степени, чтобы убивать их. По спине потянуло страхом до мурашек, и он вздрогнул. Сколько же должно быть ненависти внутри Роберта, но самое главное — откуда? Что с ним такое сделали в прошлом, что он превратился в серийного убийцу? Наверное, что-то ужасное… Роберт молча готовил, Алекс молча сидел и смотрел перед собой, задумавшись о друзьях, семье. Родители уже написали заявление о его пропаже, забили тревогу? А сколько он находится у Роберта? День? Два? — Кстати, малыш, — негромкий чужой голос вырвал из раздумий, — почему мы говорим только обо мне? Расскажи ты о себе, — мужчина повернулся спиной к плите, облокотившись о столешницу. — Что рассказать? — парень повернул голову в сторону того, вырванный из своих раздумий. — О твоих вкусах, например. Что мне готовить? Есть ли аллергия или нелюбимые продукты? — Роб лениво отлип от столешницы и подошёл к парню. Стул рядом с Алексом скрипнул, когда его отодвинули и сели. Роберт взял паренька за руку и впился пристальным не моргающим взглядом в его глаза. Юноша заметил, что у Роба часто стекленеют глаза при разговоре, или когда он долго рассматривал его. Это пугало… Как у змеи… — Ну… — покашлял Алекс и отвёл глаза в сторону, — у меня нет аллергии, я почти всё ем… И много чего люблю. Только рыбу не ем, ибо в ней много к-костей. Роберт улыбнулся уголками губ, продолжая сверлить подростка глазами. Своя ладонь в чужих широких ладонях ощущалась непривычно и неприятно, и юноша потёр пальцами, но вырывать руку не собирался. Не стоит злить спокойного Роба. Маньяк большим пальцем поглаживал ладони парня, трогал их, рассматривал, гладил запястья и голубые ветви вен под кожей. Подросток обожал, когда его трогали за руки, расчёсывали волосы или легонько касались шеи, но сейчас от прикосновений хотелось уйти. Немного посидев в молчании, Роберт встал и подошел к плите. Перед Алексом поставили тарелку со стопкой блинов и стакан молока. Сам Роберт не стал садиться за стол, лишь стоял и наблюдал, как подросток ел. Блины были вкусными, даже слишком. Роберт не только держал весь дом в идеальном порядке, но еще и прекрасно готовил. — Почему ты не ешь? — Спросил Алекс, и сам не заметил, как облизнулся, когда закончил трапезу. — Я уже поел, милый, — улыбнулся мужчина и протянул ему салфетки, — беспокоишься обо мне? Алекса передёрнуло от такого слащавого тона. Роб взял его под локоть и увёл в зал, посадил на диван, и через минуту принёс бутылку вина с парой бокалов. Парень неодобрительно покосился на алкоголь в руках психопата, но ничего говорить не стал. Только поджал губы и попытался отказаться. Но Роберт настоял и пришлось сделать небольшой глоток. Горькое, обжёгшее язык и ударившее в голову вино потекло прямо в глотку. В горле разлилось тепло и парень фыркнул, морщась и сглатывая горчащую жидкость. Он не любил алкоголь и не пил его, только если по праздникам, и то не всегда. Больше пить он не стал и поставил бокал на стол. На это Роберт поджал губы и сделал глоток из своего бокала, довольно облизываясь. — Ты не обижаешься на меня за наказание, м? — спросил Роб, уверенно пытаясь удержать взгляд Алекса. Тот молчал. Что он мог сказать тогда? Что всё в порядке? Он провёл бессонную, тревожную, ужасную ночь в маленьком пространстве, где было так темно, что он задумался о своей внезапной слепоте. Его тело болело и следы от ремня даже сейчас неприятно отзывались, если он ерзал на твердой поверхности. Это было бы ложью, если бы он сказал, что не обижается. Открыто высказать маньяку всю ненависть и обиду в лицо? А чем бы это кончилось? Роберт понял настроение парня и с угрюмым выдохом отодвинулся от него, запив молчание вином. Плечи подростка разжались и он облегчённо прикрыл глаза. Было неприятно и жутко, когда Роберт вот так наклонялся к нему, нарушал личные границы или пристально смотрел. Каждый раз по коже пробегали мурашки и холодок стягивал кожу на шее, затылке и тёк вниз по спине, пробирая до дрожи. Рядом с этим психопатом было жутко. — Я плохо контролирую себя, Алекс, так что твой побег просто вывел меня из себя. Не было бы попытки сбежать и этой ебучей вазы, то всё было бы хорошо. Мы все были бы счастливы, — Роб наигранно улыбнулся и поставил пустой бокал на стол. «Только ты был бы счастлив, а не я. Ты только о себе думаешь…» — Алекс смотрел холодными глазами перед собой и старался дышать ровно, но накатывающая злоба и тотальное непонимание сбивали его дыхание до судорожного и неспокойного. Грудная клетка медленно, слегка дёрганно поднималась и опускалась. Горячий воздух с сопением вылетал из приоткрытого рта, обдавая губы мимолетным теплом. Алекс иногда прикрывал глаза, пытаясь успокоиться. Руки были сцеплены замком и лежали на коленях. О чём этот конченный псих вообще говорит? Какое нахер счастье? Он будто бы издевается или совсем неадекватный. Его понятие счастья и настоящей ситуации было безмерно далеко от реальности. Этот человек опасен. Он ненормален. — Где ты работаешь? — неожиданно спросил подросток и перевёл взгляд на мужчину. Тот всё это время смотрел на него застывшим, непонятным взглядом, как питон. Улыбка уже давно исчезла. Ни брови, ни веки не шевелились. Даже выражение лица не поменялось, только губы, будто бы не принадлежащие лицу человека, начали двигаться. — В полиции, котенок. Алекс почувствовал, как между лопаток, в районе затылка, кожу стянул сильный страх. Липкий, колючий и холодный до боли. Его затрясло вместе с похолодевшим сердцем в груди. Теперь ясно, почему Роберт так уверенно говорил, что парня никто не найдёт. Роберт об этом позаботится. — Дело о твоей пропаже предоставили мне, как опытному полицейскому и бывшему работнику ФБР. Теперь ты понимаешь, что тебя никто не найдёт, пока я не захочу? — Роб подумал, не налить ли себе еще вина, но всё же оставил бокал в покое, — а я не захочу. С каждым словом холод прошибал подростка всё сильнее и сильнее. По рукам потекла слабость, в уголках глаз появились хрусталики слёз. Роберт, заметив блеск в глазах парня, уставился на него и стал наблюдать. Сначала он подумал, что стоит его обнять и успокоить, ведь так делают, когда кто-то плачет… Но. Он не чувствовал сильной жалости к нему. Что-то непонятное, призрачное, настолько слабое, что он даже не мог определить эту эмоцию, зашевелилось в груди. Мужчина поёрзал, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Алекс сухо всхлипнул и заморгал, смахивая крупицы слёз на ресницы. Не стал тешить маньяка своими слезами, и у того что-то разочарованно заворочалось. Но вместе с этим и пробился азарт. Мальчишка пытается храбриться, и это позабавило. Хм… А что, если…? Роберт всё же усадил парня на своих коленях и обнял, начав успокаивать самым сожалеющим голосом, который только мог симулировать. — Ты то мне нужен, маленький, и я тебя не обижу, если будешь хорошо себя вести. Я не запер тебя в подвале, не убил, значит, оно мне не нужно. Буду заботиться о тебе… Не то что твои родители и друзья… Алекс сжался, ощутив, как сердце изнутри иглой пронзили. Роб специально давил на больное? — …Я видел, как они веселятся без тебя. Гуляют, смеются, ни капли грусти на их лицах, мой милый. Будто бы тебя никогда и не было для них, будто бы с твоим исчезновением в их жизни ничего не изменилось… — Хватит… — Алекс сглотнул подступающий к горлу ком, засверкали глаза от накативших слёз, но он держался. Старался держаться, — ты лжешь… Они меня любят. Я им нужен и они не забыли меня. Крупные капли слёз не удержались и покапали на щеки, затем ещё пара капель и ещё. Он тихо всхлипнул. — Лгу? Я? — Мужчина удивленно приподнял брови, — А зачем мне врать, Алекс? Я говорю правду. Они гуляют и смеются, родители тоже живут, как раньше жили. Мне самому неприятно смотреть на это… Это ещё один показатель того, что люди те ещё мрази… — Значит, ты тоже? — он перестал плакать, лишь глотал уже остывшие соленые слёзы, горчащие в горле. Роберт аж прикусил язык от такой мальчишеской наглости. Глаза прищурились и он оторвал от себя парня. Тот твердо смотрел на него заплаканными покрасневшими глазами, каштановые пряди спадали на лицо и цеплялись за ресницы, но взгляд решительно, даже агрессивно, темнел на Роберта. — Да, мой милый, я та еще мразь и советую тебе не дерзить мне, а иначе отрежу твой милый язычок у тебя на глазах, — Роберт говорил твёрдо и его взгляд тоже потемнел, заставив Алекса поникнуть и отвернуться. — Будешь много кусаться — запихну в подвал, — губы Роберта дёрнулись в дьявольской ухмылке, но почти сразу сползли вниз, — буду долго тебя бить… И трахать, пока ты будешь захлёбываться в своей крови и слезах… У парня по коже поползло липкое ощущение, будто мёртвой ладонью вдоль позвонков провели. Роб продолжил, сжав его бока. — И никто тебя не найдёт, — он наклонился к уху юноши, по-змеиному шепча, — Никто и не будет искать Алекс задрожал и попытался вырваться, страх нарастал и волнами пробивал тело. — Никто тебя не ищет, милый ~… Всем всё равно на тебя и никто о тебе даже не вспомнит — Закрой рот! Ты лжешь! — Алекс дёрнулся сильнее, чуть не рухнув на пол. Слёзы не текли, только ресницы стали влажными и глаза покраснели. — Тебя никто не спасет, — Роберт смотрел на него, как голодная змея смотрит на грызуна, и широко улыбался, обнажая зубы. — Значит, я сам себя спасу! Роб ослабил хватку, позволив парнишке вырваться и рухнуть на пол. Тот шлёпнулся на спину и быстро отполз. Маньяк улыбнулся еще шире, как у него лицо не рвётся от такой широкой улыбки? Алекс сглотнул и пополз от него, спиной вперёд. — Ты правда веришь в это, котёнок? Ты правда думаешь, что сможешь уйти от меня? Оба замолкли. Алекс буквально кожей ощущал сильное напряжение и раздражение, исходящее от мужчины, а тот чувствовал от парня страх. Он смог испортить Роберту настроение… Подросток внимательно наблюдал за мужчиной, готовясь в любой момент, если что, вскочить и сбежать. — Я съезжу на работу, нужно кое-что сделать, скоро вернусь — Роберт поправил футболку и волосы, — а ты пока будешь сидеть в комнате. Если я приеду и ты сделаешь какую-нибудь глупость, Алекс… Я накажу тебя. Ты понял? Тот кивнул, впадая в шок от такой резкой смены настроения у мужчины. По пути к Белой комнате он спросил: — Как твоё полное имя? Какая у тебя фамилия? — Уокер, — безразлично ответил мужчина. После его приковали на цепь к спинке кровати и оставили одного. Роб ушел, хлопнув входной дверью. Этот маньяк пугал его, но когда он был спокойным, Алекс почти нормально себя ощущал, только лёгкое волнение таилось внутри. Но стоило вспомнить, что это серийный маньяк, и спокойствие как рукой сносило. Тело било дрожью и первым порывом было желание спрятаться и убежать. Роберт работает в полиции и у него дело о пропаже Алекса. Это означает, что полиция сама никогда его не найдёт. В дом к Роберту не придёт наряд полиции и не освободит его. Остаётся надеяться только на себя. Только сам может спастись. Горячий выдох со свистом вылетел сквозь сжатые зубы и парень нахмурился. Его никто не спасёт, кроме него самого. Не придёт никакой супергерой. Не прискачет рыцарь на белом коне и не сразит дракона — Роберта Уокера, не освободит несчастного неудачливого подростка, которому не повезло родиться таким красивым и попасться на глаза серийному маньяку. Никто никому не поможет. Никто никого не защитит. На глазах выступили слёзы, но Алекс взял себя в руки. Нельзя плакать. Он выберется. Он всё равно будет свободен. Он сможет. Он сам спасет себя. Он сам себя защитит. У него всё получится… Нужно лишь подождать. Нужно вести себя хорошо, быть послушным, чтобы Роберт подумал, что он смирился и начал доверять ему. Нужно осмотреть дом на наличие чёрных выходов и вообще понять, в какой части города находится дом Роберта. Скорее всего, где-то на окраине, но где точнее? Взгляд метнулся к окнам. Они были закрыты серыми панелями снаружи. Алекс раздражённо зарычал на сообразительность маньяка. Он очень умный и осторожный, и этим опасный и пугающий. Кожу на затылке потянуло страхом. Роберт не ошибётся и не проколется перед копами в своей лжи, поэтому точно нужно выбираться самому. Усталость и недосып волной накатили на него, ведь он почти не спал прошлой ночью и сильно измотался. Веки сами начали слипаться и закрываться, а голова опустилась на подушку. Неспокойный сон без сновидений ненадолго накрыл его. Щелчок проворачиваемой ручки двери в Белую комнату потревожил парня, разгоняя дрему. Алекс шелохнулся, еле заметно дёрнулся на кровати и слегка приоткрыл глаза. Густые тёмные ресницы скрывали это и казалось, будто он спал. Только напряжённое застывшее тело говорило об обратном. Роберт улыбнулся и сел к мальчишке. Рука скользнула по сильному бедру, прошлась вверх и вниз, погладив острое колено. От этих прикосновений в горле застыл ком, который парень поторопился сглотнуть. Остатки сна испарились и осталось лишь гнетущее напряжение. Роб гладил его, будто бы растирал и массажировал потвердевшие мышцы. — Я же знаю, что ты не спишь, мой малыш, — после этих слов паренёк всё-таки открыл глаза и уставился на Роберта. Улыбка последнего расползлась шире и показались кончики белоснежных зубов. Алекс повел плечами и опустил взгляд в пол. — Сколько сейчас времени? — Второй сел на кровати, потирая рукой ключицы. — Уже вечер. Начало сумерек, — Мужчина встал и ушёл куда-то, а через минут пятнадцать принёс Алексу пачку печенья, — ты часто их покупал, поэтому я взял их. От последней фразы парень снова ощутил это жуткое, склизкое ощущение внутри, но печенье принял. Роберт сидел на кровати в позе лотоса, подперев подбородок ладонями и рассматривал Алекса. Рассматривал его кожу. Молочную, чистую, с россыпью мелких светло-коричневых родинок. Они походили на созвездия. Следы от синяков синеватыми пятнами вырезались на этом молочном полотне, для других это смотрелось бы ужасно, но Робу нравилось. Взгляд скользил по сильным предплечьям, мальчик занимался спортом и это было видно. Были видны проступающие крепкие мышцы с точеным рельефом. Потом Роберт взглянул на ярко выделенные ключицы и на шею. Без второго подбородка, без лишнего жира, проступали сухожилия и контуры гортани при повороте головы. Такое горло хотелось сжать, гладить, покусывать и оставить там пару засосов. После этих мыслей маньяк перевел взгляд на лицо подростка. Самое красивое, что было у парня. Такие острые скулы, такая красивая линия челюсти, заострённые большие глаза тёмного благородного цвета. Тёмные, каштановые, почти чёрные волосы. Густые ресницы и брови делали глаза самой выразительной частью лица, а нос с лёгкой горбинкой дополнял образ. Маньяк улыбнулся — небось все девушки школы бегали за Алексом, а он здесь, у него, и теперь принадлежит ему. Самый красивый из всех, кого похищал Роберт. — Мисс Смит, вы когда-нибудь гуляли по цветущему саду? — фисташковые радужки стали еще светлее от белого света ламп, почти прозрачными, как хрусталь. — Нет, Роберт, — женщина пристально наблюдала за психопатом в наручниках и белой рубахе. — Хм… Знаете, выбирать следующего человека — это как гулять по саду с цветами. Ты ходишь, рассматриваешь их… И потом видишь его… Настолько прекрасного, чистого и нетронутого, как самый восхитительный цветок в саду. Он цвёл и рос. Ты хочешь сорвать его, забрать себе, как самое красивое и чистое. Чтобы он был только твоим. Алекс был самым лучшим, самым красивым и самым сильным из всех, кого я видел, Мисс Смит… — Мужчина смотрел на женщину, прожигая стеклянным, будто неживым и затуманенным взглядом. Алекс доел печенье, кое-как проглотив последнее из-за кома в горле от взгляда Роберта и повёл плечом в сторону. Мужчина всё это время сидел и смотрел на него, практически не моргая, как застывшая статуя или кукла со стеклянными глазами. Парень медленно повернул голову в сторону маньяка и потом уже поднял глаза на него. Роб будто бы вышел из забытья и моргнул, отодвигаясь назад. Похищенный тоже отодвинулся назад и перевёл взгляд на стену. Сердце уже не сковывал холодный страх, как было поначалу, осталось только зябкое жуткое ощущение от нахождения мужчины рядом. Если его не злить и слушаться, то он был довольно спокойным и не причинял вреда. С ним можно было ужиться, по крайней мере Алекс на это надеялся, можно было втереться в доверие и убежать. «Настало время казаться сломленным и лгать…» — пронеслось в его голове, и он устало прикрыл глаза.