Несломленное сердце

* * *

Пискливый будильник вырвал обоих из сна, оглушая комнату противным звоном. К ритмичному писку добавилось раздраженное рычание Роберта и недовольный стон от Алекса, зашевелившегося под одеялом. Мужчина дотянулся до источника звука и выключил его, падая обратно на кровать и тяжело вздыхая. Веки зудели, норовя сомкнуться, но он встряхнул головой и сел, зевая и осматриваясь. Парень лежал, сжавшись комочком, под одеялом и подрагивал. — Я в ванну, — Роберт поднялся и вышел из комнаты, скрипнув дверью. Алекс не обратил на него внимание, дрожа от зябкого холода. Неужели Роб открыл окно? Голова будто налилась свинцом и жутко заболела, когда он легонько развернулся, чтобы бросить взгляд на окно. Закрыто. Тогда откуда холод? Пары секунд хватило, чтобы осознать, что он заболел. Горло заложило вместе с носом и пришлось дышать через рот, приоткрывая сухие губы. Глаза покраснели и слезились, мешая разбирать пространство вокруг. Он попытался сморгнуть пленку слёз, но не вышло и Алекс просто сомкнул веки, подтягивая ноги к себе ближе. Через пару минут Роберт вернулся в комнату и подошел к подростку. — Ты в порядке? — мужчина заметил болезненный вид парня и нахмурился, — Почему ты дрожишь? Алекс не откликался и хрипел, слабо втягивая воздух через рот. По телу прокатилась дрожь, когда тёплая ладонь Роберта легла на его лоб. Спустя секунду подозрения мужчины подтвердились и он торопливо произнес: — Ты заболел… Я же говорил, что не надо было вчера гулять под дождем, так ещё и с ветром! — ладонь отлипла от лба и Алекс поморщился, отворачиваясь от мужчины, — Ладно… Сейчас принесу лекарства, жди здесь. Юноша и не заметил как быстро на полу, рядом с кроватью, оказалась аптечка. Роб сидел на корточках, судорожно перебирая лекарства, пока не выбрал нужное и не заставил прикроватную тумбочку баночками. Алекс наблюдал за ним, тяжело дыша и с трудом сглатывая вязкую слюну. Роб посмотрел на него, пощупал горло и добавил ещё пару лекарств на тумбочку. — Прочитаешь как ими пользоваться. Ничего по дому делать не надо, ибо тебе необходим отдых… — Роб недовольно шикнул, взглянув на время, — Мне нужно торопиться, приду только завтра утром… Работы много, сам понимаешь. Я попрошу Джеймса, чтобы он приехал и посидел с тобой, хорошо? Пей лекарства, в холодильнике остался суп, подогреешь и поешь. Всё. Я пошел, котенок. Парня нежно погладили по щеке и заботливо укрыли одеялом, натягивая его почти до ушей. Алекс поёжился и спрятался под него с головой, млея и ненадолго засыпая в тепле. Лёгкая дрёма растворилась, когда он высунул нос из-под одеяла и потянулся рукой к лекарствам. Глаза всё так же слезились, но текст инструкции прочитать можно было. Положив баночку обратно, он опять уснул, но на этот раз крепче. Проснулся от неистовой духоты и спёртого воздуха, заполнившего комнату. Алекс отодвинул одеяло, кое-как встал и открыл окно. В лицо дунуло свежим тёплым воздухом, окончательно сгоняя с него остатки сна. Он закашлял, поморщился и пошёл на кухню. Весь день Алекс пил лекарства и чай, полоскал горло и лежал, завернувшись в мягкий плед. Чтобы не скучать он смотрел фильмы, немного читал, иногда проваливаясь в сон или собственные мысли. В принципе, всё не так уж и плохо — он дома один, не надо готовить и убираться, Роб сам разрешил ему ничего не делать. Хорошее в его положении было, хоть Алекс и ненавидел болеть. В любом случае, обратно ничего не вернёшь и в следующий раз он подумает прежде чем носиться под проливным дождем… Хотя лето на дворе, дождь должен был быть тёплым, а не зябко морозить и стягивать кожу. Может здесь всегда изменчивая погода? Алекс хмыкнул себе под нос и хлебнул горячего чая, приятно грея ладони об кружку. Роб придет только завтра утром, значит ему предстоит переночевать со знакомым, у которого они останавливались. Джеймс… Подросток вспомнил его имя и слегка покраснел, когда в голове всплыли глаза и улыбка знакомого. Когда он впервые увидел его сердце начало колотиться, как бешеное, запотели ладони и его бросило в жар. Он не мог отвести взгляда от Джеймса, тот будто цепью приковал его к себе. Если бы они встретились до того, как подросток начал увлекаться психологией, Алекс бы принял это за влюбленность, но он уже знает, что всё выше перечисленное — адреналиновый выброс организма на опасность. С Робертом было точно так же… Джеймс опасен, как и Уокер, а за лживой, ослепительной улыбкой таится что-то жестокое и холодное. Ему нельзя доверять, не смотря на привлекательную внешность и красивые речи. Джеймс напоминал попугая — яркий, обаятельный, болтливый и очень красивый. Он был почти таким же высоким, как Роберт, совсем чуть-чуть не хватало, чтобы поравняться с мужчиной. У него тоже были широкие плечи и спина, узкий таз, длинные и ровные ноги с выделяющимися икрами и бедрами, только вот Джеймс был моложе. Если Уокеру было за тридцать, то Джеймсу на вид двадцать с копейками. Тело было суше, стройнее, с точеным рельефом, но не таким массивныи и выносливым, как у Роберта. Волосы горели золотом, идеально сочетаясь со светлой кожей и заостренными глазами тёмного непонятного цвета. Сначала Алекс думал, что они ореховые, потом ему казалось, что они серые, как сталь, а когда на лицо блондина упал солнечный свет его глаза налились болотным зелёным с карими крапинками. Но больше глаз и светлых волос Алекса зацепили черты лица. Высокие, острые скулы, ровная и угловатая челюсть, и прямой подбородок. Джеймс был наравне по красоте с Робертом, но вот в силе явно проигрывал. Поток мыслей разорвал звонок в дверь, заставив Алекс дернуться и привстать с дивана. Закутанный в плед он напоминал собой гусеницу. Мельком взглянув на чёрный экран телевизора с титрами кончившегося фильма, Алекс поплелся к входной двери, не забыв посмотреть на часы. Полдень. Тяжелая дверь открылась и Джеймс тут же натянул улыбку на губы, но глаза, как всегда, оставались равнодушными и хитрыми.  — Привет… — юноша впустил его в дом и закрыл дверь на защёлку. — Привет, Алекс, — Джеймс снял обувь и встал напротив подростка, — Как ты себя чувствуешь? — Болею, — коротко хмыкнул тот и отступил назад. — Это я знаю, солнышко, именно поэтому я здесь. У меня, собственно говоря, выходной и поэтому Роберт попросил меня остаться с тобой до его приезда. А ты знаешь, когда он будет? Не отвечай, — Джеймс прошел на кухню, как у себя дома, — он будет завтра утром, поэтому я переночую с тобой. Ты лекарства пьешь? — Да, конечно, — Алекс посмотрел на сумку, принесенную Джеймсом. — Это мои вещи, не трогай их, — заметив его взгляд, произнес мужчина и налил себе чай, — Ты ел? — Мне не очень хочется есть сейчас, — подросток укутался в плед сильнее, обняв себя руками и наблюдая, как хозяйничает на кухне блондин. — Ясно. А у вас печенье есть? — Джеймс развернулся к Алексу и тот указал на верхние полки, — Спасибо, солнышко. Джеймс достал шуршащую пачку, взял чай и уселся на диван в зале. Алекс аккуратно сел рядом, всё так же не отводя взгляда от блондина. Тот взял пульт и пощёлкал по нему, переключая каналы. Остановившись на каком-то сериале, он открыл упаковку с вкусностями. — Думаю, ты в состоянии сам принимать лекарства, поэтому это я контролировать не буду. Можем поговорить о чем-нибудь, если хочешь… — Джеймс дал подростку пару печенек, — Сколько тебе лет кстати? — Когда меня похитили мне было шестнадцать… Дня рождения ещё не было, поэтому всё так же шестнадцать, — Алекс тоже сделал себе чай и грел руки об кружку. — Когда День рождения? — Джеймс ел печеньки и смотрел в экран телевизора. — Конец ноября. Двадцать второе, — Алекс пытался унять дрожь в теле и потеющие ладони. Джеймс сделал вид, что ему интересно и хмыкнул, наблюдая за героями в телевизоре. Черная мантия покрывало всё его тело почти до паха, тёмно-серые джинсы обтянули стройные ноги, а на стопах расположились такие же чёрные, как и мантия, носочки. Джеймс всегда ходил в тёмном, даже в жаркое лето, что было странным. — Джеймс, — начал Алекс и мужчина повернулся к нему лицом, — а как вы с Робертом познакомились? Он игриво склонил голову набок и растянул губы в ухмылке, слегка прищуриваясь. Когда он улыбался на щеках образовывались маленькие ямочки, довольно милые, но Алексу всё равно стало не по себе. Джеймс хитро смотрел на него около пары секунд, а затем начал говорить: — Долгая история, но могу сказать, что мы знакомы давно и очень хорошо друг другу помогаем время от времени. Я доверяю ему и знаю, что если надо будет, то он выручит меня, — Джеймс допил чай и поставил пустую кружку на стол, — Я помогаю ему, а он мне. Услуга за услугу так сказать. — Ты тоже убийца…? — Алекс замялся и отвернулся, вздрагивая от зябкого ощущения в груди. — Нет, сам я никого не убивал, но приказывал. Не люблю конкурентов и соперников, знаешь ли, — на секунду на его лице мелькнула ухмылка, — Роберт и другие люди убивают по моим заказам и если быть честным, то Уокер мне нравится больше всех. Оба замолчали и наступила неловкая тишина, продлившаяся недолго. Джеймс явно ожидал, что Алекс начнет расспрашивать его, но тот упрямо молчал, и через пару мгновений терпение блондина кончилось. Он набрал побольше воздуха, пригладил волосы и продолжил говорить: — Я так и не уверен полностью чем он отличается от других. Наверное… Разумностью? Интеллектом? Остальные словно бойцовые псы выполняют мои приказы и не задумываются, я, конечно, ни в коем случае не жалуюсь, но всё же. Роберт не напоминает животное, не смотря на его зверскую жестокость. Он всё делает быстро, чисто, без промахов, я бы сказал… Идеально, — последнее слово он с наслаждением прошептал и растянулся в ухмылке, наблюдая, как Алекс вздрагивает, — Мне это нравится. Усмехнувшись он выключил телевизор, чтобы тот не мешал говорить. Парень погладил себя по рукам, размеренно дыша и спросил: — А чем ты занимаешься? — зелёные глаза внимательно осматривали блондина, — Какой-то бизнес? Предпринимательство? Ответом послужил молчаливый кивок — Джеймс жевал печенье, а Алекс ещё раз убедился в том, что тот затыкается только, когда ест. Он взял печеньку из пачки в чужих руках и закинул её в рот. — А почему бизнес? — Алекс запил чаем, чтобы не подавиться. — Люблю быть выше других людей по статусу и деньги, — Джеймс потрепал его по волосам, — Звучит не слишком жестко для тебя, зайка? — Хах, — смешок был искренним и звучал горечью, — Не волнуйся, Джеймс, я слышал и чувствовал ещё более жестокое чем такие откровения. Бывало и хуже, можешь мне поверить. Голос постепенно холодел и в конце ядовито кольнул из-за чего Джеймс недобро прищурился на юношу. Он напомнил Алексу волка, когда облизнул губы. Глаза ехидно блеснули, обычно так смотрят, когда ходят ударить в слабое, больное место. — По твоему поведению заметно, видимо, Роберт отлично тебя надрессировал. Ты даже сбежать не пытался, когда вы в Бисмарк приехали, — Джеймс смотрел на парня, не отводя взгляда в сторону, — И сейчас, скорее всего, тоже не пытался удрать. У Роберта всегда послушные сучки. Джеймс хмыкнул и речь закончилась напряженным молчанием. Слегка смягчившись мужчина отодвинулся от него и взял очередное печенье. Не смотря на ноющую тяжесть в груди, Алекс сделал глубокий вдох и выдох, разливая по телу спокойствие. Руки перестали дрожать, как и слова, клокочущие в горле. — Я долго с ним живу. С прошлого лета, — прозвучало твердо и уверенно, юноша даже сам немного удивился, что может так говорить, когда на душе тяжелеет неприязнь и боль. Джеймс тут же перестал жевать, застыв на секунду, а затем медленно, будто старая, заводная игрушка повернул к нему голову. Искреннее удивление отразилось в широко приоткрывшихся глазах и приподнятых бровях. Он не ослышался? Алекс непонимающе хлопал ресницами, пытаясь понять, что такого он сказал. — …С прошлого лета? — прошептал Джеймс, внимательнее заглядывая в глаза напротив в попытке отыскать ложь. Ему ответили кивком и искренностью, — Это… Долго. Очень долго. Обычно его жертвы и месяца не протягивали, максимум два, а ты… Видимо, ты и вправду особенный. — Разве Роб не говорил тебе, сколько времени я пробыл у него? — Нет, — удивление остыло и мужчина расслабленно облокотился спиной о диван, — Алекс, принеси мне ещё чая, будь добр. Послышался недовольный вздох, но вслух юноша возмущаться не стал и пошёл с пустыми кружками на кухню. Пока вода лилась из крана в чайник, Джеймс громко спросил: — Роберт говорил тебе почему оставил тебя до сих пор в живых? — на это парень лишь тяжко вздохнул и поставил воду кипятиться. У Джеймса был талант болтать без умолку и выводить людей из себя, если он хотел. Чайник пикнул и выпустил столб жидкого дыма, растворившегося в воздухе, когда Алекс налил кипяток в кружки. Принеся чай обратно в зал, он поставил чашки на стол и сел на диван. Джеймс наблюдал за его движениями, ожидая ответа и наконец получил его. — Он говорил, что любит, что хочет быть со мной и никуда не отпустит. Чтобы я даже не думал убивать себя… — Алекс сделал маленький глоток, чтобы не обжечься. — Видимо… Правда любит, — подросток поморщился от этих слов, — Посмотри на меня, Алекс. Он повернул лицо к говорящему и тот внимательно рассмотрел его, даже бледные ладони, выглядывающие из-под тёплого бордового пледа словно два мраморных пятна. Кожа на загривке покрылась мурашками от такого пристального взгляда и юноша закутался в плед сильнее. — Сними одеяло и встань напротив меня, — Джеймс закинул ногу на ногу и сложил руки замком на колене. Алекс поднялся, нехотя стянул плед и положил его на диван. Затем встал перед Джеймсом, опустив руки по швам и неловко краснея от смущения. Подросток был в шортах и майке, подчеркивающей его худобу. Джеймс обвел его тело с ног до головы цепким взглядом. Рёбра плавными, округлыми линиями выпирали из-под бледной кожи, а тонкая талия подрагивала вместе с грудной клеткой от волнительных вздохов. Джеймс почесал подбородок и сказал: — Ты красивый, возможно, это его и привлекло. И зад у тебя ничего, хотя я люблю более подкачанных, — Джеймс отпил чай и склонил голову набок, задерживаясь взглядом подольше. — Роберт говорил, что я самый красивый из всех, что у него были, — парень погладил свое предплечье, — раньше я был довольно атлетичным, почти как ты. Только не таким высоким. Но потом похудел из-за стресса и прекращения тренировок. Джеймс внимательно слушал и еле заметно кивал головой. Алекс переминался с ноги на ногу и уже хотел было шагнуть к дивану, когда раздалось следующее: — Мне нравится твоя внешность. Особенно личико. Не будь ты любимчиком Роберта я бы трахнул тебя, — от таких откровений мальчишеские щеки загорелись, в то время как Джеймс и бровью не повел, только уголок рта приподнялся. — Я тебе нравлюсь? — смущенно выпалил подросток и зачесал одну прядь за ухо. — Вполне. А я тебе? Хочешь меня? — он ухмыльнулся, заметив румянец на щеках, — Судя по твоей реакции хочешь ~ — Ты красивый, но нет… — Алекс заметно замялся. — И почему же? — подросток молчал, пытаясь найти ответ, — Роберт…? Он убьет тебя, мальчик, если ты посмотришь на кого-то кроме него. И убьет того на кого ты взглянул. Будь осторожен и не играй с огнем. Хорошо? — То же самое я могу сказать и тебе, Джеймс, — парень приподнял лицо, вздернув нос и по-холодному посмотрев на собеседника, — Я могу сесть? Блондин кивнул и Алекс сел на место, снова завернувшись в плед словно в кокон. Дыхание охрипло и потяжелело от волнения, вдыхать стало сложнее, будто бы мешало что-то. Ком в горле или какой-то капкан в груди, стиснувший органы. Задумчивый взгляд мужчины прожигал пространство напротив себя, пока в глазах не блеснула осознанность и он не повернулся к парню всем телом. Тот точно так же смотрел перед собой, только плечи вздрагивали от слабого волнения, пока его внимание не привлек Джеймс. — Чего ты так боишься? Роберта? — спросил мужчина и Алекс кивнул. Джеймс приподнял одну бровь, — Боишься, что он узнает, что я тебе нравлюсь? — Мне просто нравится твоё лицо и тело, а не сам ты. Люди — это нечто большее чем внешность… — Это ещё и комок нервных узлов и окончаний, органов, костей и мышц, — Джеймс опять резко улыбнулся только губами, а затем улыбка так же быстро сползла с лица, — Боишься, что я скажу Роберту об этом? — Тебе тоже не поздоровится. Роберт ревнивый, — фыркнул Алекс и отвернулся. До слуха донесся ехидный смешок со стороны блондина и юноша перевёл на него взгляд, ожидая, что же тот скажет дальше. Губы Джеймса растянулись ещё шире, обнажив концы клыков. — А ты забавный… Роб мне руку в пяти местах переломает, если я посмотрю на тебя с желанием. У вас, кстати, камеры есть, — Джеймс мельком взглянул краем глаза на ближайший угол потолка. После этих слов Алекс встрепенулся, мгновенно напрягаясь и покрываясь мурашками от подступившей тревоги. Камеры? Где? Неужели, Роберт следил за ним всё это время, пока был вне дома? Жуткая тревога начала грызть его сильнее, что отразилось дрожью в руках и подломившемся голосе. — Ч-что? Камеры? Ты шутишь сейчас? — он начал всматриваться в тот же самый угол, куда секунду назад глядел Джеймс. Зрачки расширились, когда он заметил маленькую тёмную камеру под потолком. Настолько незаметная, что если не присматриваться, то никогда её не найдешь. Его затрясло сильнее и сердце сжалось, а рядом с ним растеклась ноющая, тяжёлая боль. — Я заметил их пару минут назад, — голос Джеймса стал спокойнее и тише, — знал, что Роб не обойдется без них… Хорошо спрятал, с первого раза не заметишь, — он доел последнюю печеньку и кинул пустую упаковку на стол. — Как ты их увидел? — Алекс пялился на мужчину широко распахнутыми глазами. — Тот, кто знает, куда смотреть обнаружит их, это просто вопрос времени, — Джеймс оперся боком на спинку дивана, повернувшись всем телом к парню, и подпер щёку кулаком, — Ты умеешь готовить? Приготовь мне что-нибудь, пожалуйста. — На кухне был суп… — Я не люблю супы, — нагло перебил его старший, — Приготовь что-нибудь другое. — Ладно, пойдем на кухню, — Алекс тяжело вздохнул и оставил плед на диване, чтобы тот не мешал, — А ты сам умеешь готовить? — Неа, — отмахнулся второй, идя следом за юношей. — И почему же? — Я ленивый и ничего по дому не делаю. Готовит, убирает и стирает горничная, но зачастую я могу просто заказать еду на дом. Ну, или в ресторан пойти, — Джеймс с деловитым видом пригладил волосы и облокотился о стол, наблюдая, как Алекс стоит напротив холодильника и выбирает продукты, — Это довольно удобно — иметь горничную. Платишь деньги и она всё делает. — А если не будет возможности платить ей? Что тогда? От голода умрешь? — Алекс закрыл холодильник и положил продукты на стол. — Неа, просто заведу девушку, — послышался смешок, — Она будет убираться, готовить и даже денег не надо будет платить… Хм, удобно наверное, как думаешь? — Удобно, цинично, эгоистично и довольно мерзко, — Алекс повернулся к нему и словно актёр растянул губы в идеальной улыбке, пока глаза смотрели на Джеймса с пренебрежением и осуждением. — Ну, зато я честный и сразу говорю, что никого любить не буду. Я не буду любить свою девушку, — блондин не обратил внимания на презрительный взгляд изумрудных глаз напротив. Алекс фыркнул и продолжил готовить, — …Я даже не уверен в том, что буду трахать её. Чтобы я захотел девушку она должна полностью подходить под мои идеалы, а это очень сложно. Парни мне нравятся намного больше… — Ясно, — Алекс кивнул, особо не вслушиваясь в говор мужчины. На подобное равнодушие Джеймс скривил губы на секунду, хотел что-то сказать, но его перебили — Ты любишь спагетти с сыром? — Ага, люблю, — молчание продлилось меньше секунды, — А ты всегда был геем? — Бисексуал, — коротко ответил парень, доставая кастрюлю со звонким лязгом и наливая в неё воду. — А отношения у тебя были с кем-нибудь до Роберта? Или всё новое? — Джеймс с интересом рассматривал тонкую талию и стройные ноги перед собой. Алекс устало вздохнул, раздраженный чужими вопросами, положил спагетти в воду и повернулся к мужчине. Лицо было расслабленно, но губы были напряжены и взгляд колол похлеще иглы. Джеймс в ответ так же холодно прищурился на него и сложил руки на груди. — Нет. Не было, — неторопливо отчеканил юноша. Говорить было нелегко, но раздражение брало своё, пока резко не ослабло и голос не задрожал, — Ни секса, ни поцелуев, у меня ничего не было. Роберт всё забрал. Ко всему прочему, что творилось у него в голове, добавился стыдливый страх заплакать перед Джеймсом. Тот же морально растопчет его после этого! Гордость сдержала слёзы, но глаза всё-таки заблестели у краев. — М-м-м-м… Повезло Роберту, — он лениво отлип от стола и подошел к подростку, — красивый, молодой и невинный. Уокер рассказывал мне, каково это — быть первым у нетронутых. У меня подобного не было и если честно, не жалею, — блондин скрестил руки на груди, облокотился тазом об столешницу и заглянул в мальчишеское лицо. Алекс стоял, опираясь двумя руками по обе стороны от кастрюли. Тёмные брови чуть нахмурились, дёрнувшись к переносице. — У т-тебя не было секса? — Алекс заикнулся от непонимания, а Джеймс истерично и громко засмеялся. — Хах, глупый ребёнок! Нет, конечно же, был и не раз. Девственников не было, я трахал только шлюх или клиентов по работе. Иногда ради хорошей сделки приходится ложиться на лопатки, понимаешь? — Джеймс тихо хмыкнул, — Не отвечай. Я знаю, что тебе это не знакомо, ты ведь раньше был хорошим и прилежным мальчиком, не так ли? Тяжёлый вздох просочился сквозь сцепленные зубы под внимательным взглядом болотных глаз блондина. Джеймс, конечно, был очень красивым, но время от времени дико бесил своим любопытством, болтливостью и пассивной агрессией. Заклеить бы ему рот скотчем и был бы идеальным. — Ты хочешь, чтобы я сказал "да"… Но это будет неправдой. Мы все думаем, что мы хорошие и правильные, но это не так, — Алекс слегка успокоился, чтобы не пойти на поводу у эмоций, — У каждого из нас есть свои секреты — чёрные, мерзкие. У каждого. Каждый из нас пытается забыть некоторые вещи в нашем прошлом. Ужасные вещи, которые делали мы или же делали с нами. Все мы ужасны и все мы пытаемся внушить себе обратное. Но это не так, поэтому мой ответ: «Нет». Я не был хорошим мальчиком. У меня были свои скелеты в шкафу, мерзкие мысли и поступки, о которых никто никогда не узнает. Такой ответ тебя устроит, Джеймс? Тот стоял с застывшей стеклянной улыбкой на губах, рассматривая глаза подростка, наполненные серьёзностью, разумом и сознанием. Вглядевшись чуть лучше он обжегся об внутренний стальной холод, переливающийся в глубине; почти такой же ледяной и стойкий, как и в хризолитовых глазах Уокера. Он отмер и прошептал: — А ты и вправду очень умный подросток… Для своих шестнадцати ты думаешь о слишком серьёзных вещах, — Глаза Джеймса налились светлым болотистым от лучей солнца, но всё так же отдавали чем-то туманным, задумчивым. Блондин будто смотрел сквозь Алекса, — Мне это нравится. — А о чем же ты думал в свои шестнадцать? — голос зазвучал уверенной резкостью, Алекс слегка осмелел и выпрямился. Джеймс ничего не смог бы ему сделать, ибо по всему дому находятся камеры, которые снимают каждое их действие. Рано или поздно Роберт вернулся бы домой, увидел бы раны на теле юноши, посмотрел бы записи видеонаблюдения, и наведался бы к Джеймсу домой. Блондин потом бы костей не смог собрать и они оба это прекрасно понимали. — Я думал о том, какие эмоциональные идиоты вокруг меня и как же это будет ахуенно, когда я вырасту и буду в рот ебать их всех за их же деньги, — Джеймс всё так же эгоистично и лживо улыбался, — И у меня это получилось. Теперь у меня одни из самых крупных связей, собственное дело, успех, уважение, красота, куча денег. У меня есть всё… — Кроме любви, — его речь нагло прервали, — Тебя все «любят» за деньги и внешность, а не за то, какой ты есть. — Хах, любовь… — Джеймс усмехнулся и протянул это слово, будто пробуя на вкус, и брезгливо поморщился, — Меня невозможно любить таким, какой я есть, потому что я отвратителен и ужасен. Я рад, что у меня нет любви. Абсолютно глупая, лишняя, гормональная хуйня, которая нужна только для того, чтобы люди продолжали свой род. — Что же с тобой такого сделали в прошлом, что ты так ненавидишь это явление? Неужели это обида за разбитое сердце? — едкость в словах юноши не вызвала какой-либо агрессии, только заинтересованность и желание ответить тем же. — По проверенным источникам у меня его нет и никогда не было. — Действительно, — после небольшой паузы ответил Алекс. — Для меня важны только мои цели и я, больше никто и ничего. Необъяснимый кайф, когда ты получаешь то, что хочешь и достигаешь своих стремлений. Тебе это знакомо, солнышко? Алекс перестал мешать спагетти и задумался на пару секунд. Снова пассивная агрессия? Джеймс хочет поспорить, ударить по больному? В горле собралась горечь, встав там комком и отказываясь исчезать, как бы усердно он не сглатывал вязкую слюну. — Да, я добивался своих целей, пока… Не попал к Роберту, — дышать с каждым словом становилось всё тяжелее. Алекс подошел к холодильнику, достал суп и поставил его греться, ибо спагетти есть перехотелось. — И какие же у тебя цели сейчас, зайка? — Джеймс по-птичьи склонил голову набок, доебчиво заглядывая в зелёные глаза напротив. Улыбки на губах не было, а во взгляде отражался беззлобный интерес. Ему правда это было интересно. Алекс предпочел ответить молчанием, поджав губы и тихо сопя. Даже голову в сторону блондина не поворачивал, будто того и не было рядом. К чему он может стремиться? Выжить? Не сойти с ума? Сбежать? Какие ещё у него могут быть цели, черт побери?! — Ясно, — шумно выдохнул Джеймс, не дождавшись ответа. Алекс всё так же молча выключил спагетти, которые уже сварились, пока они разговаривали. Осталось только слить воду и добавить тёртого сыра с маслом. Мужчина решил отстать от юноши на время и сел за стол, наблюдая за ловкими, но слегка подрагивающими, движениями подростка. Но, как и ожидалось, долгожданная тишина продлилась недолго. — Ты довольно интересный, Алекс, — произнес Джеймс, приковывая к себе слегка удивленный и непонимающий взгляд, — Ты очень серьёзный для своих лет и очень красивый, — у Алекса мурашки стянули загривок от того, как на его ноги посмотрели, — Скажи мне, какие у тебя были цели в прошлом? Я хотел бы услышать их, расскажи мне. О чем ты мечтал, чего хотел? Кем ты хотел стать? Алекс уже отвернулся к кастрюле, натирая сыр, но остановился после череды вопросов, ударивших в спину словно острые ножи. Что-то липкое и мерзкое, как кровь из пробитой раны, разлилось в груди. Это была боль. Застывшая и обжигающая из-за забытых и несбывшихся мечт. Они разбились, как стекло и застряли глубоко внутри острейшими осколками… И сейчас. Ублюдок позади пытался ткнуть их. Вслед за болью вспыхнула злость и недоумение, разрывая парня на желание послать Джеймса матом или проигнорировать. Прищурившись от подступивших слёз, он вытолкнул из глотки следующее: — Зачем тебе это знать? — Ты заинтересовал меня и я хочу услышать, кем хотел стать, такой необычный человек, как ты. Можешь считать это комплиментом, — Джеймс говорил довольно спокойно, без оттенка токсичности. — Необычный? — во рту загорчило от приливающих слёз и эта горечь передалась голосу, — И чем же я отличаюсь от других? — Тем, что ещё не вскрылся. — Я пытался. — Любой бы попытался. Наступила молчаливая пауза, давшая обоим передохнуть от напряжения. Алекс сморгнул плёнку слёз, а Джеймс набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы сказать: — Ты всё ещё жив. Ты ещё не сошел с ума, хотя живешь с Уокером. Не понимаю, как тебе удается продолжать существовать, это восхищает и удивляет, — Джеймс опустил подбородок на руки, сцепленные замком, и уставился прямо в спину парню, — Если на тебя впервые посмотреть, то ты обычный, нормальный человек, а не жертва похищения и насилия. Алекс облизнул вмиг пересохшие губы и сглотнул. Ресницы были влажными, но по щекам слёзы не текли. Немного подумав, он всё-таки ответил. — Я хотел стать тем, кого запомнят. Я хотел создавать свои книги, мультфильмы, миры… И у меня получалось, я набирал популярность, — голос задрожал и стал тише, — Мои руки болели от того, как много я рисовал, но мне было всё равно, ибо я делал это ради желанной цели. Я хотел помогать людям, обучать их чему-то хорошему, я даже думал создать пункт психологической помощи… — А теперь твоя цель — выжить и не сойти с ума… — закончил за него Джеймс. — Да, — Алекс кивнул и продолжил тереть сыр, чувствуя, как боль отступает, но слёзы всё ещё хотели вылиться наружу. — Теперь ты нравишься мне ещё больше, Алекс, — блондин легонько улыбнулся, — Жаль, что ты не свободен. Такая досада… — Жизнь — это не фабрика по исполнению желаний, Джеймс. Реальность не подстраивается под наши желания и мечты. Она просто есть. Так что смирись с тем, что эта реальность не дала тебе желанного, — Алекс высыпал сыр в кастрюлю и тщательно перемешал. — Мне не дают желанного, я сам его беру, — улыбка расползлась шире. — Ну так возьми меня. Ой. Я забыл. Роберт. Он выпотрошит тебя и потанцует на костях, если попробуешь отобрать меня у него, — Алекс зашипел, но быстро перестал и поставил перед Джеймсом тарелку с едой. Светлые брови чуть дернулись, но улыбка с губ не слезла, пока он не начал есть. Всё так же в молчании. Алекс налил себе подогретого супа и тоже молча принялся за еду. Приятная тишина успокоила юношу, пока он сам не решил нарушить её. — Чем ты отличаешься от Роберта? — спросил Алекс, ополаскивая за собой посуду. Джеймс поднял на него глаза, широко распахнув их. Скулы слегка заострились, натягивая светлую кожу. Он быстренько доел и ответил: — Я никогда не убивал своими собственными руками и не знаю каково это, но думаю, что захватывающе. Решать исход чужой жизни, держать её в своих руках, такую хрупкую и готовую треснуть в любой момент, — Джеймс отдал свою тарелку Алексу и встал из-за стола, расправляя мантию. — А ты бы хотел? Убить человека своими руками? — настроение значительно улучшилось, даже желание немного поговорить появилось. Джеймс ухмыльнулся, сверкнули болотно-зелёные, почти серые глаза, и прищурились, напоминая два осколка цветного стекла. Ответ уже прозвучал в возбудившимся взгляде. — Да, я хотел бы. С какой-то стороны я завидую Роберту. Он ощущает это необъяснимое, возбуждающее чувство всевластия, когда убивает людей. А я нет… — Джеймс шел за Алексом в зал, — Алекс, а кого бы ты выбрал? Меня или Роберта? — Не знаю, Джеймс, честно не знаю, — он бездумно смотрел перед собой, — Я выбрал бы смерть. — Тогда почему ты до сих пор здесь? — Тогда почему я до сих пор здесь? — Алекс застыл и стеклянным взглядом смотрел на женщину, — Я не знаю… — Алекс, вы сказали о знакомом только то, что вы останавливались с Робертом у него. Вы можете рассказать больше о нём? Как он выглядел? Как зовут? — Я не помню… — взгляд, затуманенный препаратами, помрачнел и Алекс вздохнул, — я не помню его имени и внешности, я помню только то, что он говорил и то, что я считал его красивым… Алекс молча глотал воздух ртом вместе с оцепенением от чужих слов, которые набатом повторялись в голове. Тогда почему ты до сих пор здесь? Глаза предательски заслезились и пара крупных капель всё же упала на его щеки. Джеймс заметив это, произнес: — Не плачь. Не хотел обидеть, — слова звучали лживо заботливо, будто заученные. — Тебе же все равно на то, что я чувствую, разве нет? — Алекс вытер мокрые солёные дорожки и шмыгнул носом. — Да, — согласился Джеймс, не отводя от него взгляда, — Но всё равно не надо плакать. Не за чем. Алекс принял совет, сжал веки так сильно, как только мог и разжал их, оставляя мелкие блестящие капельки на ресницах. Он успокоился, подняв взгляд и спустя какое-то время опустил голову. Волнение внутри затихло вместе с шумом телевизора, выключенного Джеймсом. — Джеймс, — Алекс вздохнул и тот посмотрел на него, — С тобой я чувствую себя более свободно, потому что ты ничего не можешь сделать мне в отличие от Роберта. Джеймс недоуменно молчал, пытаясь понять к чему это было сказано, пока Алекс не попросил: — Давай погуляем. Пожалуйста, — подросток оживился и смотрел на него блестящими глазами. — Так ты же болеешь, разве нет? — Джеймс пытливо прищурился, — Или тебе уже лучше? — Мне намного лучше, даже горло не болит. Честно, — Алекс улыбнулся уголками губ, — У меня сильный организм, я очень быстро выздоравливаю. Он и вправду выглядел намного лучше, чем было утром. Болезненность ушла с лица, боль в горле почти исчезла вместе с насморком, даже губы перестали быть воспаленными и потрескавшимися. Джеймс внимательно осмотрел его и молча кивнул, лениво поднимаясь с дивана. Быстро надев кроссовки, он подождал, пока Алекс переоденется и они вместе вышли на улицу, щурясь от яркого света. Солнце сияло из-за облаков и приятно обдавало кожу, дул легкий тёплый ветер и зеленели вокруг деревья. Алекс вслушивался в шелест листвы, полностью уверяясь в том, что погода здесь жутко изменчивая. — Куда пойдем? — кинул Джеймс из-за плеча, ведя за собой подростка. — Давай в лес… — Как пожелаешь, солнышко, — Он запихнул его в свою машину, сел за руль и поехал к лесу. Алекс провожал деревья и птиц взглядом пока они не остановились и его не выпихнули из машины. Подросток фыркнул на такую грубость, но ничего не сказал. В тишине они дошли до небольшой поляны с ромашками и Алекс тут же завалился на землю, балдея. — М-м-м-м… Сейчас все пауки и муравьи будут в твоих волосах, солнышко, — Джеймс засунул руки в карманы и склонил голову набок, смотря на парня сверху вниз, — Ты бы так не лежал, а то соблазнишь меня ещё. Алекс сел и стряхнул мелкие травинки со своих волос. Трава была настолько густой, пышной и мягкой, что никаких муравьев в волосах и в помине не было, только маленькие листики и травинки. Подросток посмотрел на Джеймса, а тот в ответ прищурился на него в открытую любуясь красивыми скулами, большими зелёными глазами, волосами цвета тёмного каштана и розовыми припухлыми губами. — Ты красивый, мне нравится твоё лицо. — Хочешь трахнуть меня, Джеймс? Прямо здесь? — Алекс склонил голову и изумрудные глаза блеснули чем-то хитрым. — М-м-м-м… Нас никто здесь не увидит и Роб не узнает, только если ты не расскажешь ему. Но ты не расскажешь, ибо во время вспышки ярости он и тебя тронет. Не только меня. — Да. Ты прав. Ты не можешь бить меня, ибо в таком случае пострадаешь только ты, — Алекс опустил взгляд на траву и пошарил по ней руками, — Но если мы займемся сексом, то пострадаем оба. Ты, конечно, в большей степени, но когда Роберт узнает, то первым под руку и первый приход ярости попаду я… Я не хочу этого и поэтому ни за что ничего не скажу. — Умный ребенок, — Джеймс улыбнулся и сел на корточки, — Любишь блондинов? — Мне все нравятся, — Алекс почувствовал, как чужая рука коснулась его голени и погладила. — Иди ко мне, солнышко ~