* * *
Роберт выпил уже почти всю бутылку вина от горя — убивать хотелось постоянно. Его преследовало раздражение и агрессия, хотелось поубивать всех коллег, всех людей, которые не так дышат в его сторону, и даже Алекс иногда бесил его. И самое неприятное — он не знал почему. Подросток просто стоял, а Роб уже был недоволен. Это негативное чувство разъедало внутренности изнутри, жгло и кусало, пуская яд по венам, заменяя им настоящую кровь. Хотелось сорваться, накричать, ударить, но он ведь обещал, обещал своему мальчику не срываться. Поэтому Роберт скрипел зубами и фыркал на парнишку, не подпуская его близко к себе. — Вы не представляете, мисс Смит, как это было сложно для меня, — Роб потёр колени руками одновременно с этим шумно выдыхая, будто выпуская невидимый пар из лёгких, — Я хотел сорваться на нём, чтобы тот закричал, заплакал, но силой сдерживал себя. Я боялся причинить ему больно и изо всех сил успокаивал себя… Но любой монстр рано или поздно выберется, не так ли? Как бы глубоко он не сидел, как бы тихо не молчал, но он выберется. И этого я боялся, ведь это было неизбежно. Грудь будто бы обвили увесистые цепи, мешая нормально дышать, но через силу Уокер всё же сделал вдох и залил в глотку остатки алкоголя, стукнув дном бутылки об стол. Раньше (до Алекса) всё было хорошо — спокойно таскал жертв домой и издевался, но теперь каждое убийство походило на миссию: уехать далеко ночью, найти кого-то, увести, убить, скрыть улики и домой. Это всё было сложно и муторно — украсть кого-то на пару месяцев было легче, но как бы отнесся к этому Алекс? Веки неторопливо сомкнулись и по скулам прошлось напряжение, натягивая и заостряя их. Как же всё было сложно, блять. Он уже не мог ограничиваться простыми убийствами в лесу! Этого не хватало, этого было недостаточно. Ему нужно было больше крови, больше жестокости, иначе монстр внутри сломал клетку здравого и освободился бы. Он же не хотел этого, верно? Никто не хотел. Мужчина провёл по своему лицу ладонью, разглаживая нахмуренный лоб и скулы, стирая с них эту угловатость. Он же просто, блять, хотел как лучше, но жизнь стала кошмаром! Хотел, чтобы всё было хорошо, а стало наоборот! Роб стал более жестоким и злым, внутренний голод усилился, да и Алекс чувствовал себя не очень хорошо — Роберту не нравился его вид в последнее время: бледный, апатичный и слегка нервный. Бледность была парню к лицу, но здоровая, чуть розовеющая бледность, а не сероватая, как у умершего… Мужчина закусил губу, тщательно обдумывая решение в своей голове. Его мальчик должен был его понять… Он должен был понять поступки Роберта, потому что по другому мужчина не мог. Иногда для общего счастья нужна пара жертв.* * *
Алекс переживал уже два дня, потому что Роб не появлялся дома всё это время. Он даже звонил Джеймсу, спрашивал у него, но блондин ничего не знал. Ни где Уокер, ни с кем он, ни чем занимается. Сплошная неизвестность из-за которой подросток снова обливал подушку и лицо горячими слезами, пока наконец-то за окном не послышался шорох колёс по асфальту. Парень тут же подскочил на ноги, чуть не упав, и подбежал к окну. Это был Роберт. Чёрная машина плыла в море густеющих сумерек, словно большая косатка, заезжая на задний двор. Алекс проследил взглядом за её тёмным бампером, пока она не скрылась из виду, и выбежал на улицу в лёгкой куртке, благо уже наступала ранняя весна. Рокот мотора, звучащий с заднего двора, уже заглох, дав понять, что мужчина припарковался. Как только Уокер вышел из машины, Алекс показался на горизонте, намереваясь подбежать к нему. Пока Роберт доставал что-то из багажника его взгляд упал на юношу, который остановился в паре десятков метров от него. Уокер нахмурился и недовольно поджал губы, смотря прямо в чужие глаза. Парень тоже нахмурился, только в его взгляде отражалось непонимание, а в хризолитовом — недовольство. — Ч-что это? — Алекс показал рукой на непонятный силуэт в руках мужчины. — Иди в дом, — Роберт понёс силуэт к чёрному входу, а Алекс остался стоять во дворе. Это… Это был человек? Пальцы вцепились в волосы и он сел на корточки, закрывая глаза. Нет… Нет! Неужели, Уокер притащил в дом жертву?! Да как, блять, он посмел вообще?! По щекам начали течь слёзы и подросток зажал себе рот рукой. Перед глазами стоял тот самый силуэт — худощавый, связанный, с чёрным мешком на голове, напоминавший собой гусеницу. М-может это что-то другое? Алекс лихорадочно затрясло, будто на улице была зима, а не весна. Может это был…ковёр? В чёрном мешке? Или… Или что-то другое? Нет. Парень жалобно всхлипнул и зажал рот рукой, сдерживая хриплые рыдания. Это не могло быть ковром, ибо ковры, блять, так не выглядят, а это означало то, что… Роберт притащил жертву в дом. Алекс сорвался с места и забежал обратно в квартиру, с грохотом захлопнув дверь за собой. Не смотря на то, как молниеносно он заскочил в зал, ноги дрожали и забились ватой, грозя вот-вот уронить тело на диван. От ног дрожь понеслась вверх, к сердцу, зажимая его в стальные тиски ужаса. Парень весь сжался и когда ему на глаза попался Роб, выходящий из подвала, Алекса начало подташнивать — склизкий ком застрял у начала глотки, будто выжидая момента вылиться желчью наружу, но подросток сглотнул его. С трудом, морщась от горечи, но сглотнул. — Эт-то человек? — юноша заикнулся, проглатывая воздух и давясь им, отчего понеслась волна кашля. В груди разрывало от того, как он заливался, кашляя, и Алекс зажмурился, снова чувствуя тошноту. Его бы так и вырвало, если бы было чем, но кроме слюны по губам ничего не потекло. Дверь подвала, закрывшись, щёлкнула и Роберт развернулся всем телом к трясущемуся подростку. Слёзы безостановочно капали с фарфоровых щёк под рваные, мокрые всхлипы, и хрустальной плёнкой блестели на худом лице. Мужчина попытался подойди к мальчику, но тот резко отпрыгнул от него, продолжая шумно рыдать. К слезам добавилась и истерика, выплеснувшаяся в звонкий крик: — Так нельзя! Ты не говорил, что будешь таскать их в дом! — парень отшатнулся назад на слабеющих, но пока ещё твёрдых, ногах, — ТАК НЕЛЬЗЯ! ТЫ НЕ ГОВОРИЛ! Нет-нет-нет-не… Роб, чувствуя, что у мальчишки может начаться нервный срыв, в один прыжок оказался рядом с ним и крепко прижал к груди. Тот и глазом моргнуть не успел, а уже был в кольце сильных и тёплых рук, и когда до мозга дошло, что его прижимают к себе, Алекс задёргался; пытался отодвинуть мужчину, цапнуть куда-нибудь, даже ударить, но не получалось — удары выходили слабыми и смазанными, неспособными даже оставить лёгкий синяк на чужом теле. От бессилия истерика вспыхнула ещё ярче, будто костёр, который облили бензином. — Так нельзя! Так нельзя-нельзя-нельзя… — парень упёрся руками в грудь Уокера и закряхтел в попытке отодвинуться. Но несмотря на его усилия, Роб не пошевелился — даже глазом не моргнул и продолжил очень крепко удерживать его за плечи и талию. Юноша будто бы попал в стальной капкан в виде чужих рук, и от бессилия завыл, как побитая собака. — ОТПУСТИ МЕНЯ! — ткань одежды завалила очередную попытку парня вцепиться зубами в чужое плечо. Роберт на это лишь тяжело вздохнул и поморщился, но не от боли — Алекс даже до кожи зубами не добрался, ибо бьющая истерика забирала из него все силы — Уокер еле заметно скривил губы в ожидании. Подросток продолжал попытки ударить его и когда Роберту надоели эти жалкие трепыхания, он рыкнул на подростка. Алекс тут же замолк, испуганно пискнув и вжав голову в плечи. — Успокойся. Немедленно, — Роберт начал рычать чуть громче, сильнее сжимая юношу. По голосу мужчины было ясно — он начинал злиться. Алекс тихонько всхлипнул, шмыгнул носом и проглотил очередные всхлипы, рвущиеся наружу, вместе с комом в горле и слезами. Коленки задрожали, пока по конечностям стремительно растекалась слабость, и подросток стал оседать на пол на подогнувшихся ногах, вздрагивая изнутри от страха. Если бы не чужие «объятия», он бы рухнул. — Пожалуйста, не надо… — руки Алекса дрожали и ослабли настолько, что он еле поднимал их, как будто бы они стали ватными. — Я не буду с тобой ничего делать… — Я не о себе, — перебил он и указал на дверь подвала, — Пожалуйста, не делай ничего с тем… С тем… Парень заикнулся, глотнув слёз вперемешку с воздухом, и ещё раз всхлипнул. В ответ Роберт лишь погладил его по спине и тяжело вздохнул. Они оба понимали, насколько неубедительно прозвучали слова юноши и что Роб не остановится, не отпустит… Под мужскими ладонями опять началась дрожь — острые мальчишеские плечи затряслись с новым приступом слёз. — Т-ты убьёшь…? — Алекс уже знал ответ, но всё равно зачем-то спросил. — По другому быть не может, котёнок, — Роберт заправил черную прядь за ухо мальчишки и погладил его. Алекс тихонечко завыл и замер, прекратив ронять слёзы. Роб уже подумал отпускать его, но парень очень резко и неожиданно дёрнулся, упав на пол с тяжёлым стуком. Вместе со звуком удара с губ мужчины слетел раздраженный, уставший и недовольный выдох. Ну какого хера эта бестолочь опять творит?! Испуганный, заплаканный взгляд метнулся на недовольного Роберта, и подросток побежал прочь — на второй этаж в свою комнату, закрывшись там. Пока он не скрылся из виду Роб не сдвинулся с места, и только тогда, когда чужие волосы сверкнули агатом, теряясь в глубине коридора, он пошёл в подвал. Играться в догонялки с Алексом сейчас не хотелось, пусть поплачет и успокоится. Парня трясло и коробило, как при сильном ознобе или лихорадке — он сцепил зубы и застонал. Кровать мягко приняла его ослабшее, продрогшее слабостью, тело и по комнате прошёлся жалобный скулёж, эхом вернувшись к его источнику. В ушах стояли собственные всхлипы и рыдания, стоны и завывания, сливаясь в единую печальную песню, режущую слух. Случилось то, чего он так сильно боялся — Роберт притащил человека в дом… Зубы застучали друг об друга и затряслись руки, отчего парень сжал ладони вместе и прижал их к груди. — Как я ненавидел его тогда, вы бы видели… И себя я тоже ненавидел за то, что ничего не мог изменить. Я никак не мог помочь, пока в том подвале кто-то умирал… Головная острая боль вспыхивала каждый раз, когда до мозга доходила мысль о том, что чувствовал сейчас тот человек в подвале. При очередном приступе боли, парень закрыл уши руками и попытался отвлечь себя. Все мысли он пытался увести подальше от подвала, к чему-то другому — не важно к чему, лишь бы не о нём… Лишь бы… Алекс всхлипнул и истощенный взгляд врезался в цифры электронных часов. Был почти час ночи, а он до сих пор не мог уснуть, бесцельно лежа в кровати и прислушиваясь к звенящей тишине. В голове всё так же гуляли различные мысли, не желающие растворяться в ночной тишине. Иногда парню казалось, что он слышал крик — тонкий, на грани какого-то писка, но он понимал — это галлюцинации. Из подвала было невозможно что-либо услышать, будучи на втором этаже за закрытой дверью. Ему казалось… Просто казалось. Парень шумно вдохнул и выдохнул. Роберт к нему в комнату не заходил чему парень был очень рад, ибо он не смог бы выдержать хризолитового взгляда в таком состоянии, в котором находился сейчас. Мужские глаза прожгли бы его насквозь, обливая кислотой душевные раны. Он бы не выдержал такого… В дверь начали скребстись и юноша запустил Муру в комнату, которая сразу же запрыгнула на кровать. Прижав тёплый и пушистый комочек к груди, он уснул, а утром его разбудили розовые лучи рассвета, коснувшиеся его лица. Пошевелившись, Алекс раскрыл глаза вместе с Мурой, которая тоже проснулась из-за движения подростка и зевнула, сонливо прикрывая серенькие глазки и продолжая пребывать в дрёме. Алекс умилился на это и аккуратно поцеловал её в пушистую мордочку, поднимаясь с кровати. Когда он вышел из комнаты, его встретил пустой коридор, Роберта нигде не было и от этого сердце тревожно ускорилось. Алекс сглотнул, осмотревшись по сторонам. По ногам от страха пробежали мурашки. Мёртвая тишина тяжелела в пространстве вокруг, пропитанная таким напряжением, что в ушах начинало тоненько звенеть, а по загривку будто что-то щекотливо поползло, словно сороконожка перебирала по его спине своими лапками. Он вздрогнул и на носочках двинулся к лестнице, осматриваясь и прислушиваясь с замирающим сердцем. Было пусто и тихо, и от этого ещё более жутко. Мебель будто молчаливо наблюдала за ним, ждала, когда он спустится в зал… Может Роберт был на работе? Поэтому в доме никого не было? А сколько сейчас времени, какой день? Подросток обернулся на настенные часы, прожигая взглядом чёрные стрелки. По времени Уокер уже должен был уехать, но какой сегодня день? Понедельник? Или суббота? Парень поморщился в попытках вспомнить, но точного ответа от памяти не получил, только сомнения. Тяжёлый вздох увяз и утонул в тишине комнаты, и подросток двинулся к подвалу. С каждым шагом идти становилось труднее — ноги дрожали, подбитые слабостью. — «Просто спустись и открой её. Просто открой», — Алекс прикусил трясущуюся губу и потянулся рукой к двери. — Зачем вы ходили в подвал? — мисс Смит сложила руки замком перед собой, — Вы хотели спасти кого-то? — М…Да. Я думал, что, возможно, если я спасу кого-то, то не буду таким плохим, — юноша стыдливо опустил глаза в пол, — Но у меня не получилось. Я слишком слабый. За дверью начиналась короткая лестница с широкими ступенями, на которых он всё равно чуть не умудрился подскользнуться на ватных ногах. Вцепившись в поручни до побелевших костяшек, Алекс застыл, уткнувшись взглядом в дверь. Закрытую. Молчаливую. Пугающую. Она зияла темнотой, словно провал в стене, приглашая заглянуть в свою бездну, зайти в нутро особняка и посмотреть на него изнутри… Заглянуть за закрытые двери этого места. Она не была похожа на дверь первого подвала, где его держали, но горло всё равно с силой сжалось, тисками зажав путь к лёгким. Как бы Алекс не старался, но глотнуть кислорода не получалось — воздух вставал поперек глотки, отказываясь толкаться дальше, будто на парня накинули удавку и подвесили. Алекс схватился одной рукой за шею, чувствуя под пальцами пульсирующую артерию, бьющуюся в неистовом темпе, и сипло застонал. Полумрак и тишина начали сдавливать его тело, голову, в висках застучало в такт сумасшедшему сердцебиению, и он захрипел. Изображение начало плыть и остекленело, смазанное тонкой плёнкой холодных слёз. Неужели приступ?! Алекс закрыл глаза и широко раскрыл рот, начав стремительно проглатывать воздух, и на третьей попытке, кислород всё-таки хлынул в лёгкие, потушив в них начинающийся пожар. После шумного вдоха-выдоха стало легче: краснота и поблескивающий пот с лица отступили, возвращая ему бледность и розовый оттенок на скулы, слёзы высохли и давление из груди исчезло, будто улетело вместе с шумными выдохами. Алекс сглотнул и сделал ещё шаг вперёд, спустившись на предпоследнюю ступень. А если закрыто? Он не ответил собственным опасениям, дотрагиваясь до ручки двери кончиками пальцев. Вдох-выдох. — «Просто открой» — прозвучало в голове и юноша сжал ручку чуть крепче, боязливо поворачивая её. Он зажмурился от страха и когда дверной замок щелкнул, дав понять, что дверь послушно открывается, Алекс психанул. — «ХВАТИТ С МЕНЯ КОШМАРОВ!» — подросток помчался вверх по лестнице со скоростью ракеты, вылетел из подвала, захлопнул за собой дверь и драпанул на второй этаж. На автомате он вломился не в свою собственную комнату, а в их общую, чуть не сломав себе ноги в процессе. Роб недоуменно посмотрел на перепуганного, задыхающегося мальчишку и когда их взгляды встретились, парень начал задыхаться сильнее. Всё-таки сегодня не понедельник… — Что случилось? — Роберт неторопливо поднялся с кровати. — Н-н-н… — Алекс понял насколько палится из-за заедающих от страха слов, но всё равно смог вымолвить, — …Ничего. Мужчина к этому времени подошёл уже почти вплотную и коснулся чужого лица, поглаживая щёку. Алекс был слишком бледным и напуганным, грудь судорожно поднималась и опускалась, выпуская прерывистые, нервные вдохи-выдохи. — Опять мне врешь, мой маленький, я же вижу, что что-то случилось, — Роберт взял его под челюсть и поднял лицо на себя, — Ты заходил в подвал, мой милый? Мужчина пальцами почувствовал, как судорожно дёрнулось мальчишеское горло, сглатывая подступивший ком. Алекс замер, смотря на Роберта застывшими в страхе глазами. И без слов Уокер понял, что он делал, но Алекс всё равно не решился сказать правду. — Н-нет, я не заходил, — снова судорожный глоток. — Не лги. Подростка начало бить крупной дрожью, а в уголках глаз показались слёзы. Господи, зачем он соврал?! Знал же, что Роб всё равно узнает! — Алекс, — Уокер склонил голову набок, но не игриво, как это было обычно, а по-хищному жутковато, — Ты же не хочешь вернуться в наши первоначальные отношения? Алекс смотрел мужчине в грудь стеклянными глазами не в силах поднять взгляд выше, заглянуть в лицо Роберта. Все оставшиеся силы уходили на то, чтобы не упасть от страха, бьющего по сердцу с новой силой. — Нет. — Поэтому не лги мне, хорошо? Ты же знаешь, что я очень не люблю, когда мне лгут, — голос мужчины звучал по лживому спокойно и дружелюбно, — Мы договорились? — Да, — Алекс еле заметно кивнул и его лицо отпустили, позволив сделать облегченный вдох. — Люблю тебя, котёнок, — парня коротко поцеловали в губы и только после этого Роберта ушёл. Алекс вернулся в свою комнату и лёг на кровать, прижимая к себе Муру. По щекам безмолвно ползли слёзы и он зажмурился, гладя пушистую спинку котёнка. Тот тоненько пищал и тыкался носиком в людское лицо, обнюхивая и слизывая солёные капли с щёк.* * *
Алекс попытался сделать пару конспектов, походил по комнате, попытался уснуть, но организм отказался вырубаться, и он наконец-таки выполз из комнаты. Уже был день — золотой диск солнца возвышался над лесом, растекаясь золотыми лучами по голубому небу; птицы активно пели, шелестели ветви деревьев и в этой музыке можно было раствориться, утонуть, но Алекс лишь тревожно подрагивал, сидя в зале. Его не отпускали мысли о подвале, а когда Роб вышел оттуда, тряпкой вытирая руки, испачканные в бордовой жидкости, Алекс не выдержал — отвернулся, подавив рычание. — Алекс, иди в комнату, мне нужно кое-что сделать, — с этими словами Роб ушёл на кухню, взяв большой и шуршащий мусорный пакет, и вернулся в подвал, а парень выбежал из дома, наспех одевшись. К горлу подкатил тошнотворный комок и он закрыл глаза, сглотнув его. Подросток никогда не курил и не пробовал, но почему-то именно сейчас хотелось дико затянуться, поэтому взглядом он начал искать магазины. Зайдя в первый же ларёк, юноша встретился глазами с продавщицей за прилавком. — Пачку сигарет, — голос охрип и стал похож на карканье вороны, — Любые, желательно дешевые. И зажигалку. Женщина окинула его изучающим взглядом и дала необходимое, забрав деньги. Когда Алекс уже хотел уходить в спину врезалось колющее: — Эй, парень, ты бы видел себя… Подросток замер, так и не сделав полноценного шага вперёд. Что ей ещё, блять, надо? Очень хмуро и раздраженно он медленно повернул голову в её сторону. Женщина поджала губы, чуть стушевавшись от зелёных, поблескивающих холодной злобой, глаз, и видимо захотела разбавить гнетущую атмосферу шуткой. — Неужели приведение увидел? — она усмехнулась, — Бледный, испуганный такой… Улыбка на лице продавщицы была вполне дружелюбной, в ней не было насмешки или токсичности, но внутри у парня всё равно что-то агрессивно оскалилось в ответ. Он смотрел на неё пару долгих мгновений, широко раскрыв глаза и поджав губы; взгляд застыл, прожигая в женском лице дыру. Когда напряжение вокруг доросло до звона в ушах, юноша так же молча отвернулся и ушёл прочь. Он сам выглядел, как приведение: лицо было бледнее обычного, под глазами расплылись голубые круги, чёрные острые пряди, будто осколки цветного стекла, падали на глаза, и такие же тёмные куртка и джинсы укрывали худое тело. Зажигалка показала язычок пламени, обдавший конец сигареты, и подросток закурил, как умел. Секундой позже его прорвало в диком кашле, так что парень начал задыхаться, согнувшись пополам. — Поначалу было ужасно, а сейчас я привык к сигаретам… — Алекс закурил равнодушно смотря перед собой, — Я знаю, что это здоровью вредит, но я правда похож на того, кто волнуется о себе? Пхах… Мне всё равно, умру и умру, что изменится? Ничего. Когда удавка первой тяги слезла с горла и Алекс смог нормально откашляться, ноги понесли его к собственному двору. Большой дом недобро поглядывал на него прямоугольными окнами и желание убежать возросло в разы, но парень просто замер. Куда бы он бежал? К Джеймсу? Нет… К миссис Эванс? Тоже нет. Не к кому было бежать. Постояв, как вкопанный около минуты, парень сел на серое крыльцо. Пепел сыпался с тлеющего конца сигареты и разлетался монохромными снежинками вокруг, пока рыжая точка не погасла. Потухла с тихим шипением, выпустив тонкую серую ленточку. Алекс выдохнул струю дыма в воздух и закрыл глаза, сильнее стиснув бычок между пальцев. Курить всё ещё хотелось, но замерзшие руки не слушались, отказываясь нормально работать и делать что-либо, поэтому Алекс зарычал и кинул бычок в кусты, а сам зашёл в дом и разделся. Все надежды на то, что Роберт будет в подвале растворились, как тот самый сигаретный дым, который он выдохнул пару минут назад. Алекс поджал губы и взглянул на мужчину, стоящего у двери подвала и смотрящего на него прищурившимися стеклянными осколками вместо глаз. — «Лишь бы не…» — Алекс… — «Да, блять», — парень выдохнул через нос, чтобы не дышать сигаретным дымом. Роберт ненавидел этот запах. И ненавидел сигареты. Он запрещал ему курить, но почему-то Алекс вспомнил об этом только сейчас — стоя в прихожей с поджатыми губами и боясь выдохнуть лишнего. — М? — не размыкая губ, ответил он. — Где был? — Роберт зачем-то вытирал и так чистые руки тряпкой. — Я гулял, — парень снял обувь и аккуратно поставил её, всё ещё держась на расстоянии от мужчины. И тут Уокер сделал то от чего у парня затряслось под сердцем, сковывая страхом — тщательно принюхался. Роберт повёл носом в сторону юноши, шумно втягивая воздух, а затем нахмурился. Алекс сглотнул и отступил чуть в сторону. — Ты что, блять, курил? — Роберт зарычал и прищурился, шагнув к подростку, и снова принюхался, — По-моему мы это с тобой обсуждали. — Н-нет… — Алекс тут же отбежал в сторону, прячась за диваном. У Роберта после этого взгляд помрачнел и блеснул чем-то нехорошим, агрессивным, будто бы он вот-вот собирался погнаться за мальчишкой. Уверенно и медленно Роберт начал подходить к парню, пытался обойти, но Алекс отбегал и мужчину это взбесило. — ХВАТИТ БЕГАТЬ, БЛЯТЬ! Парень взвизгнул и ринулся к входной двери, но не успел — Роб догнал и повалил его на пол с громким грохотом вперемешку с рычанием и чужими писками. И секунды не прошло, как зал оглушил мальчишеский крик, который сразу же затих со звонким шлепком — мужская ладонь молниеносно хлестанула по щеке, заставив парня замолкнуть. Всё произошло так быстро, что парень не сразу осознал, что случилось, и когда место удара вспыхнуло ярко-красным цветом, прожигая кожу словно ожог, из глаз потекли слёзы. Алекс прикоснулся к покрасневшей щеке и зажмурился, проглатывая слёзы, льющиеся на его лицо блестящими лентами. Роберт не обращал внимания на всхлипы, навалившись на юношу и прижав его к полу за плечи. От такой тяжести тот начал урывками глотать воздух и хрипеть, одновременно с этим шмыгая носом. — Ты курил? — Роб слегка ослабил давление на юношеское тело, чтобы не сломать его ненароком. — Н…н-н-нет, — Алекс закрыл лицо руками и захныкал. Тогда Уокер взял его за запястья, отводя чужие ладони в сторону, и наклонился к заплаканному лицу, тщательно обнюхивая, напомнив собой дикое животное. В нос врезался запах дыма, исходящий от мальчишеских губ и волос… — Ложь! — Роберт взбесился и встряхнул его, — Ты мне лжешь, сукин сын! Ещё одна хлесткая пощёчина выбила из подросткового тела скулёж и жалобный всхлип, и Алекс замер, чтобы потом начать дёргаться в попытках выбраться. Роберт несильно швырнул его и встал на ноги, стараясь успокоиться и восстановить сбившееся дыхание. Оперевшись руками о спинку дивана он шумно задышал, приоткрыв губы и сомкнув веки. Позади доносились шорохи — это Алекс поднялся на ноги и шмыгал носом, вытирая мокрые щёки. Губы болели, но они смогли прошептать то, о чем парень почти сразу пожалел: — Я тебя ненавижу. Он злобно зашипел, но тут же прикусил язык, шагнув назад от страха. Роберт смотрел на него кислотным, не моргающим взглядом, застыв в напряжении, как питон перед прыжком. Он услышал… Господи, он услышал! Мужчина смотрел на него меньше минуты, а затем его губы исказились в злом оскале, кричащем: «БЕГИ!», и Алекс, не раздумывая помчался, куда глаза глядели. Первой перед ним всплыла лестница, вырезаясь ступенчатым силуэтом на фоне смазанного изображения, но Алекс не успел запрыгнуть на первые ступени — сзади дёрнули за руку и лицо снова укусила пощечина. Скулу и щёку обожгло сильной болью и мальчишка повалился на спину, перед глазами начало рябить и мерцать. — ПОВТОРИ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ! — Роберт вздёрнул его за шкирку и услышав в ответ молчание, кинул обратно парня на пол, — Шлюха неблагодарная… Я всё для тебя делаю, а ты нихуя из этого не ценишь! В поддых пнули и вот тут стало по настоящему больно — парень повалился на бок, не в силах разогнуться, и попытался ухватить ртом воздух. Он раскрывал губы, как рыба на берегу и сипел, пока лёгкие не сжалились и не впустили в себя кислород. Слёзы капали с широко распахнутых глаз, но он будто бы не замечал этого, держась за живот. Роберт захотел ударить его ещё раз, но вовремя остановил себя — мальчик, возможно, не выдержал бы. Мужчина опёрся спиной о стенку, сбивчиво дыша, и провёл рукой по лицу и волосам. Судорожный глоток воздуха, а затем взгляд снова метнулся к парню, скорчившемуся на полу. Господи… Господи, что же он наделал… Аптечка! Алексу нужна аптечка. Роберт встряхнул головой и зажмурился, пытаясь вспомнить, где оставил её. Он брал её… Да. Брал! А где оставил? Роб закусил губу и взглянул на дверь подвала. Там! — Жди, — Роберт скользнул туда, хватаясь, дрожащими от адреналина, руками за стены и поверхности, чтобы не потерять равновесие. Алекс тем временем зашевелился и попытался встать, но согнулся и застонал, вновь падая на пол. Боль пробила живот, как раскаленная стрела и ему стало дурно. Отдышавшись, как следует, подросток поднялся на ноги и поковылял в свою комнату. Роберт за это время так и не появился, что было странно, но радовало — видеть его не хотелось. Возможно, если бы не ушибы парень сбежал бы, но на улицу идти желания и сил не было, и в зале он оставаться больше не мог. Он вообще здесь оставаться не мог. Никак… — Ёбнутый психопат… — сквозь зубы просочился жалобный стон, продолжившийся звучать горьким всхлипом. Алекс навалился на дверь, вваливаясь внутрь комнаты и аккуратно прикрывая за собой. Перед глазами всё мазалось от слёз, и от рыданий скулы начало сводить судорогой, когда он хромал к постели. Сердца Алекс не чувствовал — его поразило что-то кислотное, обжигая пульсирующий орган, и в груди разрослась тишина. Но он не умер. Как жаль. Сцепив зубы подросток забрался на кровать и его сознание тут же выключилось, топя в себе боль, ненависть, обиду и жалость на некоторое время. Тихий стук увяз в тишине сонного разума, но всё-таки сумел разбудить подростка — Алекс слабо двинул рукой и прислушался ещё раз. Стук повторился, но человеку за дверью ответили гробовым молчанием. Парень не двигался, лежа с закрытыми глазами, будто всё ещё спал. Под сомкнутыми веками начали выступать слёзы и парень хмуро дёрнул бровями. Дверь открыли и в неё зашёл Роберт, Алекс не видел его — знал, что это Уокер. Больше приходить было некому. — Алекс…? Ты всё ещё спишь? Парень молчал, неподвижно лежа на кровати, словно убитый. Даже вязкую слюну не сглатывал, подошедшую прямо к горлу. Этот вопрос напряг его. Роб уже заходил? Алекс сдержал глубокий выдох, наконец-то чувствуя на местах ушибов склизкую мазь. Как он её раньше не заметил? Роберт аккуратно сел к нему и прикоснулся к мальчишеским волосам, которые блестели и переливались, отброшенные чёрными лентами на подушку. Мягко погладив шелковистые пряди мужская ладонь опустилась на щёку, отчего губы парня чуть не скривились — всё ещё было неприятно от прикосновений к ударенным местам. — Я же знаю, что ты притворяешься, — Роб осторожно и ласково прильнул лицом к чужому загривку и потёрся об него, — Прости, я просто был очень напряжен… Сорвался. Мне очень стыдно, правда, прости меня. Я не буду так больше. — Уходи, — это всё на что хватило парня, остальное острым стеклом застряло поперёк глотки, и из-под ресниц поползла одинокая слеза. Роб тут же стёр её пальцем, а подросток в ответ дёрнулся, презрительно скривив губы. Он ненавидел Роберта и хотел, чтобы тот ушёл — раз и навсегда. — Я не знаю, что на меня нашло… — Уходи, — более агрессивно повторил Алекс и нахмурился, подходя к границе слёз. Они уже были готовы вылиться на подушку, но подросток всё ещё держался, сцепив от напряжения зубы. На пол положили что-то шуршащее, скорее всего, пакет с чем-то, но парень и ухом не повёл в сторону звука. До плеча дотронулась рука Роберта и Алекс вздрогнул, покрываясь мурашками. — Не трогай. — Поговорим об этом позже, — его поцеловали в ухо и оставили наедине с собой, позволив разрыдаться в голос. Алекс зажимал себе рот рукой и всхлипывал, буквально давясь стонами и слезами, обливающими все щёки и подбородок, и текущие вниз, к ключицам. От капелек на шее было неприятно щекотно и он спешно смазывал их ладонью, снова затыкая себе рот, чтобы его не услышали. Когда внутри загорелось желание закричать, Алекс глухо ударился спиной об стену пару раз, затушив это стремление болью… Хотя её и так было в избытке — она выплескивалась в истерику и прерывистые стоны. Когда слёзы иссохли, Алекс ничего не чувствовал. Он опять выгорел. Прям как тогда, как в начале… Господи, ну неужели всё опять повторится? Нет. Нет-нет-нет! НИ ЗА ЧТО! Парень снова ударился спиной об стенку и молча сполз вниз, завалившись набок. Только не в прошлое… В пакет он заглянул только через пару часов, когда уже совсем ничего не чувствовал. Там была его любимая еда и юноша отложил её в сторону на время, даже не смотрел на неё, но когда живот заурчал он всё-таки принял подарок. Молча и тихо, без лишних мыслей и эмоций, Алекс всё съел и убрал пакет подальше. Неужели Роберт и вправду думал, что пакет вкусностей сможет залечить душевные раны? В любом случае Алекс не думал об этом и просто лёг обратно, закрыв глаза. Лицо уже не болело, но когда он касался его пальцами ему казалось, что он вновь ощущает жжение и удары по щекам. С уголков глаз потекли слезы… Он не заслужил такой жизни.