Последний шанс

      Он бежал изо всех сил, так быстро, как только мог, задыхаясь, превозмогая самого себя, но тварь оказалась всё-таки быстрее. Она накинулась сзади, сбивая за землю, и тут же он почувствовал жгучую боль. Острые когти, пропарывая кожу, придавливали к земле, и десятки острых зубов впились в бедро, выдирая кусок мышц с мясом и кровью. Он захлебнулся своим воем и, собирая мысли воедино, попробовал всё же отбиться, оттолкнуть, отмахнуться, но и на руке сомкнулись зубы. Вторая такая же тварь упиралась в бок лапами и изо всех сил тянула, выворачивая сустав и разрывая сухожилия. Она дёргала и рвала руку на себя, пока конечность с мерзким хрустом не поддалась, и он чуть не потерял сознание от разрывающей боли, хаотично дергаясь, надрывая связки в предсмертной агонии. Его трясло, и голова безвольно моталась взад и вперёд, обезумевшая от боли. А перед взглядом предстала третья тварь. Какая-то непонятная, чуждая. Странное создание с чёрным подшёрстком на гребне головы, крупное и сильное, но какое-то напуганное. Оно не переставая что-то кричало. "Джеймс, ты слышишь меня! Джеймс!", - доносились до умирающего сознания смутно знакомые слова.       - Давай же, малыш, приди в себя, - произносило оно и крепко прижимало к себе, делясь теплом и совсем не причиняя вреда, - Джеймс!       - Джеймс... - как-то само собой повторилось, странно, но он понимал это существо и мог с ним общаться.       Создание тут же отпрянуло и перестало прижиматься. Правда, отпускать окончательно оно тоже не собиралось, крепко сжимая жертву в своих лапах, оно внимательно смотрело и продолжало говорить:       - Господи, ты очнулся? Ты понимаешь меня? Джеймс, скажи что-нибудь!       - Я - Джеймс, - прошило мозг неожиданным осознанием.       - Ты - Джеймс, - согласилось оно.       - Мои руки, - произнёс он, взирая на целые передние конечности.       - Мои ноги, - он старательно ощупал пострадавшую ногу, но и она была цела.       - Ладно, ты помнишь кто я?       - Ты, - неожиданно он понял, что за создание перед ним, - Раульф.       - Хорошо, - вздохнул капитан. - Давай, мы сейчас встанем.       Он бы, может, и рад был, но ноги отчаянно не слушались. Да и, в целом, жутко шатало, поэтому он буквально повис на мужчине, схватившись, как за спасительную соломинку. Раульф не возражал, держал крепко и упорно ставил на ноги. Сильный, высокий, уверенный в себе. Джеймс видел, как нелепо он смотрится рядом с ним, какой-то весь ссутуленный, скособоченный, тощий. И волосы все растрепались, и он ведь не мог видеть себя! Он замер, изо всех сил вцепившись в капитана, и тихо сказал:       - Здесь кто-то есть.       А после попробовал посмотреть кто. Это ведь не сложно, вот он стоит и смотрит на себя со стороны, надо лишь приподнять голову и теперь налево, еще левее, еще, стоп. Теперь он смотрел в свои перепуганные глаза, но со своей стороны не мог никого различить в кустах.       - Кто ты... - растерянно произнёс парень.       - Кто ТЫ?       И это было не эхо, Джеймс чётко уловил вопросительные ноты и поспешил ответить. Раз уж с ним пытались говорить, глупо было этим не воспользоваться.       - Я Джеймс Руссот. Проводник. А ты?       - Что значит Руссот в твоем имени? - возник второй вопрос.       - Это моя фамилия, - поспешил ответить парень, пытаясь дотянуться до говорившего.       - Что такое фамилия?       И ведь он был совсем рядом, везде, вокруг и нигде конкретно. Словно тень, на которую пытаешься наступить. Вот она, совсем близко, но в самый последний момент опять выскакивает из-под ног.       - Это имя семьи.       Непривычно. Обычно чужое сознание уносило, смывало, погружая в свои мысли, а тут...       - Семья?       Он даже слышал, как шелестят листья на этих злосчастных кустах. Будто был в двух местах одновременно, но в обоих местах был именно он и никто другой.       - Семья? - Джеймс вздохнул. - Когда мужчина и женщина находят друг друга, создают пару, у них рождаются дети - все вместе они семья и имеют общую фамилию.       Создание неожиданно замолчало, и парень поспешил продолжить разговор:       - А кто ты? - проронил он в никуда, надеясь быть услышанным.       - Я - это я, - и только сейчас он ощутил тот незримый барьер, за которым прятался его собеседник. - Скажи, Джеймс, и много вас ещё таких? Проводников?       - Нет. Нас было только двое, но теперь остался лишь я один.       Он практически физически ощущал ту клетку, в которую упёрся. Ему позволяли видеть, ощущать, но дороги дальше просто не было. Она обрывалась у самого края, лишь тонкая грань, которую он не в силах преодолеть.       - А твоя семья?       - Я остался один, - повторил парень, у него ведь и не было никого, кроме брата, и боль потери кольнула сердце.       - Тогда берегись, Джеймс, они считают тебя сумасшедшим.       - Кто они? - искренне удивился проводник.       Он не чувствовал никого рядом. В этой безграничной глади стыка двух сознаний он был абсолютно один.       - Люди.       - Какие люди?       - Те, что вокруг тебя. Очнись!       Связь порвалась, она истаивала, унося его обратно в его тело и меняя мир вокруг. И заставляя осознавать его своими глазами. Капитан был хмур, хмур и задумчив и сложно было передать словами, каким взглядом он сейчас смотрел на проводника.       - Я не сумасшедший, - только и сказал Джеймс, осознавая насколько жалко это звучит.       Дёрнулся, вырываясь из стальной хватки. Капитан позволил, отпустил. Всего пара шагов назад - и ведь они все сейчас стоят вокруг и смотрят на него. Как на бешеную собаку, которую, вот досада, придётся пристрелить. Оружие вон у всех в руках, осталось только поднять и нажать на спуск. Страшно стало, совсем страшно, и Джеймс кинулся обратно к тому, кто единственный мог его послушать и что-то сделать.       - Капитан, я правда нормален, пожалуйста, я всё объясню Вам. Поверьте.       - Объяснишь, - вздохнул Раульф. - Идём. А вы займитесь своими делами!       Сильная рука опустилась на плечо, крепко сжала, почти до боли, и буквально потащила в сторону палатки. Джеймс был послушен и покорен. Он очень надеялся быть ещё и убедительным.       - Сядь и говори, что это, мать твою, было вообще! - не сдержался капитан.       А как в подобной ситуации вообще сохранять спокойствие? И ведь сначала всё было хорошо. Очень. Парень хоть и напугал своими откровениями, но дела шли вполне неплохо. Уже третий день пути подходил к концу, а у них за плечами всего несколько небольших перестрелок, девять убитых тварей и один легко раненный. Приятное место для ночевки, проводник одобрил, и вообще ничего не предвещало беды. Он и отлучился то всего на несколько минут - всё проверить и грамотно расставить бойцов на посты, и тут на тебе! Сначала этот нечеловеческий вопль, который всю душу вынул, заставляя на ходу прорабатывать план действий и уже мысленно хоронить трупы погибших. И что? И ничего, прибегает он с отрядом весь в мыле - и два идиота у костра пялятся на проводника, ничего не предпринимая, а парень сидит с безумными глазами и стонет, будто его живьем жрут. И не успел он облегченно вздохнуть, что сумел достучаться до мальчика и привести его в чувство, как держите раздвоение личности и задушевный концерт на весь отряд.       - Я жду! - напомнил капитан, вырываясь из своих мыслей.       - Я не сумасшедший, - продолжил настаивать Джеймс, - там есть кто-то.       - Хм, то есть ты хочешь сказать, что общался с одной из тварей, что населяют эти места?! - капитан скептически приподнял бровь и уставился на проводника.       - В целом, да, но...       - Но?       - Да, это... я не знаю, я не могу сказать, с кем я говорил, но это не обычная тварь. Не одна из тех, к которым мы привыкли. Это... оно разумно, более чем разумно, и оно... я впервые так себя ощущал, но это я уже вряд ли смогу Вам объяснить понятно. Но оно совсем другое.       - Прекрасно. Знаешь, я даже не знаю что хуже. Сбрендивший проводник, ты уж извини, или неведомая, но разумная тварь под боком.       - Раульф, пожалуйста, я правду говорю и я... не знаю, можете меня изолировать, если Вам так спокойнее будет, только умоляю, не отмахивайтесь от моих слов. Без меня Вы не дойдёте!       Капитан оценивающе глянул на несчастного проводника, прикинул, обдумал и вынес вердикт:       - Изолировать я тебя не буду, но ты теперь всегда при мне, каждую минуту, даже поссать будешь отпрашиваться, ясно?       - Да, - радостно согласился Джеймс.       - Чудесно, собираемся и уходим, раз уж ты утверждаешь, что мы тут не одни.       - Нет необходимости, оно не собирается нападать, просто наблюдает.       - Рад это слышать, но мы всё равно уходим. Я не горю желанием спать рядом не пойми с кем, да и нет гарантий, что понаблюдав, оно не сочтёт нас вполне пригодными для пищи.       Приказ собираться отряд принял без оваций. Все только поспать собрались, отдохнуть как-то, и вот опять. Всё паковать, всё собирать и пёхать в неизвестность. Лейтенант даже осмелился подойти и высказать свои размышления на тему того, что выдвигаться в темноте несколько неразумно. Раульф и сам это понимал, но выбора у него не было. Лишь надежды, что проводник действительно в своём уме и ему ночь не будет помехой. Джеймс всё это время послушной тенью бегал следом, пытаясь не мешаться, но одновременно быть на виду. Периодически он бросал взгляды на те злосчастные холмы, где, по его словам, кто-то был, но никаких изменений в парне не наблюдалось. Просто взгляды, мимолетные, любопытные и ничего больше. Совсем другими они были уже потом, в пути. Одну тварь обошли, а вот других...       - Поздно, они нас заметили, извините, - тихо и виновато произнёс Джеймс, - сидят в засаде, попробуем обойти - кинутся.       - Где?       - Вон там, видите, камень и кусты по бокам. Их, кажется, три всего или четыре. Они все вместе.       Засада была рядом, совсем рядом, соблазнительно рядом.       - Приготовиться. Занять позиции. Враг на три часа.       - Начинают нервничать, - держал в курсе Руссот.       Капитан лишь усмехнулся, окидывая взглядом отряд. Приказы они выполняли быстро. Последняя проверка всеобщей готовности, а после сцепка гранат и держите, наслаждайтесь, твари.       Взрыв сопровождался болезненным воем, так приятно услаждавшим слух. Одна тварь издохла прямо на месте. Прожектор вырывал её силуэт из темноты, услужливо демонстрирую разодранное брюхо и вывалившиеся наружу кишки. Вторая тварь осталась без одной лапы, к сожалению, передней. А потому неслась сейчас на всех парах на задних, раскрыв передние три в желание унести с собой на тот свет ещё хоть кого-нибудь. Песчаные бегуны всегда нападали именно так - поднимали свои изломанные тела одним сильным рывком и неслись вперёд со свистом на бешеной скорости, они просто наваливались сверху, придавливая к земле, вцепляясь своими четырьмя хваталками, и начинали жрать всё, до чего могли дотянуться. Их пасти располагались вертикально, громадные провалы, усеянные сотнями маленьких острых пеньковатых зубов. Эти дробилки рано или поздно перемалывали всё, броню в том числе. И грохнуть эту тварь было куда проще, чем освободиться от её захвата. Даже после её смерти. Поэтому самым главным было не попасться. Но со второй тварью повезло, не то её контузило, не то она просто ошалела от боли и грохота, но неслась она по прямой, и её буквально напополам разрубило несколькими очередями, одновременно схлестнувшимися на цели. Вот с третьей было сложнее. Её почти не задело, она петляла, постоянно пытаясь вырваться из луча света. Джеймс старался озвучивать её передвижения, но он просто не успевал, а потому и его предупреждения были слегка запоздалыми. В самый последний момент эта скотина сменила траекторию и вцепилась в другого бойца. Единым клубком они покатились по камням, не переставая дергаться и крутиться. Стрелять в подобной ситуации не представлялось возможным, человеческое тело куда более восприимчиво к пулям, и боец двинет коня ещё до того, как тварь получит серьезный урон. Теперь только ножом выискивать щели в щитках брони и надеяться, что успеешь раньше, чем твоего товарища переварят. А она ведь ещё хвостом отбивается, мразь! И какого же было его удивление, когда этот самый нож да с первого удара в хищника всадил их не столь уж и изнеженный проводник. Тварь взвыла на высоких частотах, и Джеймс вторил ей, выгибаясь от боли. Он буквально рухнул на землю, шмыгая носом и смахивая брызнувшие из глаз слезы. И тварь затихла, последний раз дергая выгнувшимися назад лапками.       - Ты, - Раульф подскочил к мальчику, краем глаза подмечая, как боец спихивает с себя тело скрюченного монстра и спокойно поднимается.       - Цел, - тяжело дыша, прохрипел проводник, - там нервный центр... попал... очень больно... слишком близко... меня зацепило...       - Понял, держись малыш, давай, это не твоя боль.       Раульф не знал, как помочь, он и по голове его погладил, утешая, и по спине. Попробовал как-то помять руки, понимая, что мышцы под его прикосновениями действительно начинают слегка расслабляться, понял, что готов затискать его всего, лишь бы он пришёл в себя. К счастью, на столь радикальные методы идти не пришлось, парень оклемался сам.       - Спасибо, капитан, - тихо сказал он. - Надо уходить.       И они шли дальше, пока не нашли хорошее место для привала. Уже почти на рассвете вымотанные и уставшие солдаты спешно ставили одну общую палатку, буквально засыпая на ходу. Проводник так и вовсе свалился буквально сразу и блаженно задрых прямо под открытым небом. Везунчик. А капитану еще на дозор кого-нибудь ставить, отмечать их маршрут, да и с базой было бы неплохо связаться и доложить обстановку.

***

      Братья Руссот были близнецами, идентичными и похожими, как две капли воды, но Джеймс всегда знал, что он младше. Он это чувствовал, ибо Тим был лучше во всем - сильнее, умнее, быстрее. Джеймс даже спорить готов, что ещё и красивее, по крайней мере, девушкам он всегда больше нравился.       И человеком он был замечательным, достойным восхищения. Он всегда был для брата примером для подражания. Тим же, в свою очередь, Джеймса всегда опекал, заботился и поддерживал. Он же утешал его, когда учёные забраковали и высказали мнение, что для дальнейшего участия в проекте «Третий глаз» младший Руссот не пригоден. Он же говорил, что так даже лучше! Что его братишка свободный человек, не скованный обязательствами, что он может найти себе замечательную девушку, наплодить с ней кучку племянничков и жить счастливо, а не занимается сомнительными проектами. Что не стоит оно этого. Брат очень не любил говорить про свою работу, всегда или отшучивался или переводил тему. Проект же секретный, секретный-пресекретный, вот и не надо им свою светлую головушку забивать.       Джеймс и не забивал, пока в один отвратительный день не проснулся в слезах с ощущением, что брат мёртв. Он тогда был почти в панике, он пытался узнать, он бегал, искал, требовал - закончилось тем, что ему вкатили дозу успокоительного и посадили под наблюдение. А потом они пришли к нему сами - с группой действительно не могли связаться. Тогда он окончательно осознал, что остался совсем один. Только он и твари вокруг, глас которых стал за эту неделю громче. Значительно громче. Все тесты он благополучно провалил, однако, ему всё равно предложили идти. Ради всеобщего блага, ради команды, ради Тима. Он пытался объяснить, что он не справится, что он не сможет, но его никто не слушал. Его никогда никто не слушал, только брат.       И теперь он шагает вперёд на смерть с толпой не просто неизвестных мужиков, с толпой чёрствых солдафонов, которые только и могут, что убивать да исполнять приказы. А, ну ещё по-идиотски шутить, как же без этого! И от того ещё удивительные осознавать, что именно здесь он снова чувствует себя, как дома. У него опять есть тот, кому можно довериться, на кого можно положиться. Для кого он не просто набор интересных особенностей и график занятных реакций, а тот, кто пытается понять, пытается помочь. Капитан Раульф. А ведь он даже не знает, как его зовут, уже столько дней прошло, а так и не спросил. Сначала неудобно было, он же видел, как сильно ему обрадовались в отряде. Капитан в том числе. А ему этим людям ещё и указывать, что делать - вот как док себе это представлял? У них, конечно, приказ, да толку от этого приказа, если и первый день закончиться не успел, а ему уже практически допрос с пристрастием устроили. И что ему было делать? Док говорил во всем положиться на капитана и довериться ему, так он и сделал. И ни разу не пожалел. Всё же капитан был удивительным человеком. Был бы Джеймс девицей - влюбился бы, честное слово! Но он парень и единственное, что он может сделать, - это постараться изо всех своих сил, чтобы Раульф не погиб из-за его ошибки. И Джеймс старался, старался, как мог. Они разминулись с большой стаей чмари, и грака обошли, и когда кто-то в очередной раз кого-то жрал, Руссот просто держал за руку капитана и напоминал себе каждую секунду, что он - это он. И он сейчас здесь, а не там. Капитан не возражал. Единственное, о чём он так и не предупредил, это о том, что изредка, он вновь ловил этот взгляд и видел их всех со стороны. Как ставят палатки, как разделывают ужин, как капитан устало трёт переносицу, как сам он потерянно оглядывается, но, опомнившись, делает вид, что ничего не происходит. Кем бы не было это существо - оно шло за ними следом, приглядывалось, изучало, но Джеймс всё так же не чувствовал в нём агрессии, а потому молчал. Он не хотел доставлять лишних хлопот.