Когда отыгрыш в выигрыше

      Пусть элементы, обеспечивающие качественное вступление, остаются более-менее неизменными, подход к их успешной реализации может серьёзно отличаться. Игра, о которой пойдёт речь в этой главе, недаром поставлена сразу за Dragon Age: Origins – равно успешная в подготовке хорошего отыгрыша, она достигает этого совсем другими методами. Там, где Origins со всех сторон обстоятельна, Human Revolution подчёркнуто лаконична – и пока Origins делает ставку на обширные разветвлённые диалоги, Human Revolution на полную использует кинематографический потенциал игры.       Встреча с нуарно-мрачным миром Deus Ex оформлена на отлично: тут тебе и переговоры анонимных заговорщиков, и мимолётом вставленные репортажи об акциях протеста, и надвигающие сенатские слушания о проблемах человеческой аугментации. Метко разбросанными штрихами игра с первых минут создаёт атмосферу напряжённого ожидания – мы нутром чуем, что мир замер в неустойчивом равновесии, и никому не ясно, в какую сторону качнётся чаша весов. Не возникает сложностей и с нашим местом в этом мире – всего несколько реплик, и нам кристально ясно, что протагонист Адам Дженсен – начальник службы безопасности в крупной корпорации, энергично борющейся за место на рынке. Но не стоит полагать, что игра рассчитывает на одни только разговоры – напротив, она следует давнему кинематографическому завету: не озвучивать ничего, что может быть показано. Ещё не обременённые сюжетным квестом, мы успеваем взглянуть на чёрно-золотую панораму ночного Детройта, бегло пройтись по производственному комплексу, скользнуть взором по новейшим разработкам компании – а спустя считанные минуты нам придётся пробивать себе дорогу через те же коридоры, ещё недавно стерильные и обустроенные с механической точностью, а теперь полуразрушенные и охваченные огнём. Игровой мир, каким он предстаёт перед нами в Human Revolution – не неподвижная декорация, а самостоятельный элемент повествования, и уже с первых минут он остро даёт нам понять, как ненадёжно и шатко всякое ощущение порядка и обустроенности. Жизненная правда, что стоит за эти пониманием – вот что позволяет нам поверить в происходящее с первых же шагов.       Однако усилия по проработке мира имели бы лишь малую толику своей эффективности, если бы не населяющие его персонажи – и в их подаче Human Revolution разворачивается вовсю. Главным образом это заслуга умелой режиссуры – каждый герой, будь то осторожный Фагерти или неуверенный Косс, искрящийся энтузиазмом Шевченко или вечно недовольная бой-баба Колвин – тут же вводится с узнаваемым набором существенных признаков и, что важнее, явно связан с другими давними отношениями, сквозящими в каждом слове и движении. Как и при знакомстве с миром, визуальная составляющая играет не меньшую роль, чем диалоги: Колвин наседает на нерадивого ассистента так, что только дым из ушей не валит, Шевченко восторженно размахивает руками, расписывая военному заказчику новое изобретение, а великолепный козёл Причард бросает лениво-оценивающий взгляд на задницу выходящей из лифта женщины. Разработчики всерьёз озаботились тем, чтобы наделить персонажей правдоподобной психофизикой, и это работает: мы верим героям и сразу же, с самого начала повествования, видим в них живых людей.       Но жемчужина знакомства с персонажами – динамика, что выстраивается между протагонистом и Меган Рид, главой научно-исследовательского отдела и бывшей подругой Адама. В первую очередь это заслуга блестящей актёрской игры – и то сказать, недаром персонажей озвучивают реальные муж и жена! – но это не повод умалчивать о достоинствах постановки. Каждый штрих работает на передачу непростых, многослойных и всё-таки близких отношений между героями. Вот они обмениваются подколками – спокойно, с лёгкими смешками, явно не в первый раз; вот иронично-отстранённое «доктор Рид» на мгновение сменяется неподдельно-тёплым «Мег»; вот Адам осторожно приобнимает Меган за плечи, но тут же отводит руки, будто не желая переходить какую-то невидимую черту. Свой вклад вносят и блестящие диалоги – с рублеными, реалистично короткими фразами, бьющими не в бровь, а в глаз.       – …а Кубрик вырос. Продолжает опрокидывать мои горшки.       – До той вазы ещё не добрался?       – Я её передвинула! И поставила изгородь во дворе – как ты всё время собирался.       – Да… так руки и не дошли. Извини.       – И ты меня. За… многое.       По большому счёту, это антипод подачи близких отношений в вышеупомянутой предыстории мага из Origins. Нет ни единого прямого указания на прежнюю связь Адама и Меган – но мы естественным образом считываем это из их движений, тона, отдельных слов и междометий, и картина получается цельной и жизненной. Нам не указывают, кто нам брат или сват, а дают самостоятельно в этом убедиться, понаблюдав за героями со стороны, без всякого внешнего принуждения – и такая естественность, подкреплённая хорошей постановкой и отличной озвучкой, делает для погружения больше самых пылких заверений.       То, как протагонист становится в позицию власти в отношении других героев, тоже организовано без сучка, без задоринки. С производственной линии поступает сигнал бедствия, видеокамеры не дают чёткой картинки, а судя по подкожным GPS-имплантатам научного персонала, они от чего-то бегут! Тем самым людям, с которыми мы только что говорили, в которых уже успели увидеть личностей, а не цифровых болванчиков, угрожает что-то страшное; так кому с этим разбираться, если не начальнику службы безопасности?! Мы кидаемся в скоростной лифт, заряжаем верную штурмовую винтовку и с головокружительной скоростью падаем навстречу неведомому, зная, что от нас зависит всё.       И будьте уверены, персонажи об этом осведомлены не хуже вашего! Босс, обычно спокойный и уверенный, торопит нас разобраться с проблемой с плохо скрываемой тревогой; отдельные выжившие, на которых мы наталкиваемся в горящих лабораториях, чуть не рыдают от облегчения, завидев нас; даже язвительный Причард вмиг бросает свою насмешливую манеру и просит не тянуть резину. Human Revolution не играет в бирюльки – это мир взрослых страхов, серьёзных амбиций и отчаянных надежд; и когда в их центре оказываетесь вы, незамеченным это не пройдёт.       Нужно ли говорить что-то ещё? Великолепное знакомство с миром уже несёт в себе ощущение стояния на перепутье и грядущего кризиса. Вместо того, чтобы носом тыкать нас в прописанные в сценарии отношения – уж об этом мы никогда не просили! – пролог подаёт их ненавязчиво и убедительно, не в последнюю очередь благодаря общей кинематографичности происходящего. И когда звучит сигнал тревоги и сюжет впервые срывается с места в галоп, протагонист – и мы в его лице – уже готовы взять на себя ответственность за жизнь не персонажей – людей!       Может, это и не предел совершенства. Но отсюда его уже видно.