Сага о дрейфующем солнце. Песнь вторая. Ночь

Польша, Крепость Каэр Морхен. 23 ноября, 1998 г.

— Пора вставать, — в кромешной темноте послышался утробный мужской голос из дышащей грудной клетки под ее головой. — Ммм…нееет… — капризно ответила ему девушка, еще сильнее прижимаясь. — Да. У меня много дел и у тебя много дел, — его широкая грудь взметнулась в глубоком грустном вздохе. — Ну давай, еще полчасика, ммм? — она закинула для убедительности на него, вдобавок к руке, еще и ногу, — Я чувствую всей кожей, что снаружи даже пяти еще нет. — Ты можешь идти к себе и честно досыпать, а мне надо работать, — Северус щелкнув пальцами, зажег свет в комнате и попытался вылезти из-под девушки. Она вся забралась сверху, не давая ему встать, специально накинув ему на лицо гриву своих мягких волос, и оплетая своими ногами. На его кровати вдвоём было тесновато, но очень уютно. Ее нежное горячее после сна тело, безусловно, было значительным препятствием, но дисциплина превыше всего. Закатив глаза в притворном возмущении, зельевар скинул ее волосы со своего лица. — Мне надо работать, — сдержанно повторил мужчина и начал вставать, несмотря на нее, повисшую у него на шее, а затем обхватившую его за талию ногами. Ее тонкое тело было для него теперь совсем невесомым. Пройдя с ношей к окну, вовсе не придерживая девушку, ожидая, что она сама отлипнет, устав держаться, отодвинул плотную штору и осмотрел темноту за окном. Неожиданно там было светлее, чем предполагалось. — Снег выпал…— констатировал маг равнодушно. — Почему бы тебе не переехать обратно, наверх? — обвивая его шею, Лейла подтянулась руками, усаживаясь удобнее и крепче обхватывая его ногами. — Нет, мы это уже обсуждали. В этом нет смысла. — Ты меня не любишь, — донеслось ее игриво-капризное, с последующим выпячиванием обиженной губы. — Жалкая попытка мелкого шантажа с целью манипулирования. Ты можешь лучше. — поглаживая ее обеими руками по бедрам, он начал ее жадно целовать и как только она расслабилась, скинул на кресло. Найденный в подвалах крепости и изображающий японского дракона, висящий позади кресла, гобелен был заколдован греющими чарами, но даже этого не хватало, чтобы не ощущать бодрую прохладу раннего почти зимнего утра. Глядя на мужские голые ягодицы, мстительно улыбаясь и прикидывая ответ, обнаженная дриада расположилась в кресле боком, закинув пятки на подлокотник. Сладко потянувшись и откинув голову назад, Лейла изящным движением рук расправила веером длинные волосы, и они упали кофейными волнами за ручку кресла, почти до самого пола. Волнительные окружности ее груди, девственная бледность бедра, все ее гибкое тело, казалось в свете масляных ламп тонко прозрачным. Умывшись, вытирающий лицо маг нашел зрелище весьма эстетичным, но виду не подал. Накинув белую сатиновую рубашку с британским воротником, он размышлял о том, что настоящая духовная близость возможна лишь у двух полностью открытых сердцем друг другу людей. И даже эта близость легко разбивается об острые камни противоположных мировоззрений и принципов. Сохранить взаимоуважение в таких условия могут лишь по-настоящему родственные души, пусть даже преодолев временное недопонимание. На этом их сегодняшние отношения и построились. Мужчина надел брюки под игривым женским взглядом, сохраняя максимальную хладнокровность и, накинув на шею широкую ленту шелкового темного-зеленого галстука, начал его завязывать. Он старался вообще не смотреть на девушку, такая она была соблазнительная в этом тусклом играющем свете полутемной комнаты. Но это было сложно. То, что он чувствовал и видел во время интимной близости с ней, ей оказалось недоступно. Лейла не видела никакого свечения при возбуждении и не ощущала тех же потоков, которые циркулировали между ними, хоть и чувствовала его эмоционально. Природа мерцания, которое видит только он прибавилась в копилку его научных изысканий. Удалось выяснить, что при дневном свете мерцание почти не видно, что возникает оно только при определенной силе возбуждения, и только когда в процессе участвуют два партнёра. Ее оргазм не стал ярче и дольше, как у него. И она не чувствовала такого же прилива сил и вдохновения после. Эта наполненность пробуждала в нем что-то, что он мысленно окрестил «силой жизни», делая его в разы выносливее в магии и даже физически сильнее, на какое-то время. И хотя Лейла ему верила, но точных объяснений дать не смогла. Лишь поведала, что биолюминесценция у этрасски вполне нормальное, обычно видимое другими явление, и происходит при пополнении ресурсов потраченной энергии. Для этого нужно находиться в своей ведущей стихии и принять на себя отраженный солнечный свет. В естественных условиях — это лунный свет. Застегнув пуговицы на жилете цветом в тон галстука, он открыл шкаф в поисках пиджака. Вчера он был в нем и впопыхах, в порыве страсти, кинул на…на кресло. — Где мой черный пиджак? — он перевел на нее взгляд и сердито поджал губы. Сохраняя прежнюю позу в кресле, голая девушка лежала уже в пиджаке, кокетливо покачивая ножкой закинутой на другую. — Вот он, возьми. — Ну, что за ребячество? — Накажешь меня? — Лейла томно взмахнула длинными ресницами и закусила губу. — Ррр… — кинув на нее хищный взгляд, Северус рывком развязал ленту галстука, решительно шагнув навстречу прекрасному.

25 ноября, 1998 г.

Огромный белый снежок ударился в черноволосый затылок и опал мерзкими ледяными крупицами глубоко за ворот рубашки, мгновенно тая на горячей шее и стекая холодными струйками по позвоночнику вниз. Оторвавшись от своего занятия, Северус взревел, обернувшись. Во дворе было спокойно. За пару дней, вся территория крепости оказалась завалена огромными сугробами, которые теперь приходилось топить, фильтровать, и наполнять, этой талой водой, чаны. Этим маг и занимался последний час. Солнце переливалось и искрилось в еще лежащих снежинках. Пахло той самой, особенной морозной свежестью. Гневно втянув воздух носом, маг зорко осматривал пространство, в поисках столь дерзкой жертвы. Все были при деле. Анджи с несколькими учениками, чистил двор от снега на другой стороне — слишком далеко для столь прицельного попадания, даже для него. Теперь Рамирски каждое утро перед завтраком, с какой-то особенной ретивостью приходил в кабинет мага для обсуждения текущих вопросов. Но это вовсе не значило, что Снейп ему резко понравился. Северус это прекрасно чувствовал. Ведьмак по-прежнему считал мага эгоистичным и трусливым хамом. Хотя неоднократно публично признавал, что находит распоряжения и идеи зельевара весьма разумными. Почти рядом с магом, Кэтрин снимала белье с веревок. Она тосковала по Ланнету, но виду старалась не подавать, оставаясь все такой же внешне жизнерадостной. Северус чувствовал с какой грустью смотрит Ожешко на них с Лейлой за столом. С одобрения жены, он предложил Кэтрин пересесть к ним, чтобы беседуя, ухаживать за обеими. В разлуке человек не должен быть один. Предпочитая отогреваться возле очагов, Линда сейчас вовсе редко выходила на улицу. По указанию Снейпа, ей вместе с несколькими послушницами, теперь нужно было осваивать плетение магических ковров. Так маг рассчитывал утеплять помещения. И она не жаловалась, находя занятие весьма увлекательным. Зибор сейчас на охоте. С тех пор, как он вернул деньги в бюджет крепости и получил полную амнистию, он стал серьезнее. Больше не было этих взрывных драк и разгульных пьянств, и тем самым, ведьмак лишь настораживал Северуса. Алкоголь в крепости вообще перекочевал под замки кладовок к радости женщин. Зимы в таких уединенных местах часто способствуют пьянству, и поэтому, с помощью Анджи, Снейп продумал очень плотный список и график необходимых занятий для всех и каждого. Травнице теперь было сложно без ученицы ходить по полям за травами и ингредиентами, поэтому Северус взял эту роль на себя, лишь изредка, в этих прогулках, обсуждая какие-то философские житейские вопросы. Томира Кравчик была очень рада всем изменениям, происходящим в крепости. Ее повсеместная забота для Северуса была непривычна и, даже навязчива. Он ощущал искреннюю теплоту, что жила в сердце этой женщины, и только поэтому самоотверженно тактично терпел, как когда-то — отеческую заботу Альбуса Дамблдора. Маг продолжал придирчиво осматривать присутствующих. Лейлы во дворе не было. Кто еще мог столь нахально дерзнуть? Кто этот наглец? Кто-то из молодежи? Мужчина, сердитым прищуром из-под бровей, осмотрев весь двор, убедился, что все знают кто это. Лейла вышла из бани с огромной плетеной корзиной мокрого белья и встретившись с ним взглядом, подошла ближе. — Ты чего? — Ничего, — он видел за спиной Лейлы, как на лице уходящей с сухим бельем Кэтрин, мелькнула сдержанная улыбка, да и все эмоциональные настроения двора прямо указали ему виновника. Коварная. Хитрая. Вейла. Швырнула снежок и скрылась обратно, словно только вышла. Он пригляделся к сугробу возле бани и увидел широкий след от собранного снега. Точно она. — Ты, да? — сурово посмотрел на нее, раздувая ноздри, стараясь не потерять самообладание. — Я что? — очень искренне удивилась она, и не было возможности убедиться в ее правдивости. — Ты швырнула снежок, — холодно констатировал маг. — Я?! — ее удивленные глаза стали еще больше. — Ты! — чуть ли не вскрикнул он, сердито поджав губы. Во дворе чувствовался едва сдерживаемый ржач. — Нееее, — озорные глаза девушки говорили однозначное «Да». — Хмм… — он сбавил тон и почти шепотом прошипев, упрекнул ее, — Ты подрываешь мой авторитет. — Вовсе нет, — она поставив корзину, подошла к нему вплотную, нежно схватив за края его пальто-мантии, прошептала, — Тебя здесь все любят и уважают. Ты сам подрываешь свой авторитет нелюдимостью и снобизмом. Подтянув его за лацканы к себе, девушка чмокнула прохладные губы. — Мда? — он недоверчиво смотрел на нее. — Да. — Я сноб? — возмутился он. — Ага, — констатировала она, развернувшись обратно. Шелестя подолом сизой шерстяной накидки с атласной подкладкой, леди Милори подняла корзину и ушла вешать белье. — Я не нелюдимый сноб. Я интроверт, — едва слышно пробурчал он ей вдогонку, не видя, как она, его прекрасно услышав, улыбается, — ну и сноб тоже… немного. Солнце скрылось за набежавшей тучей и крупными хлопьями медленно пошел снег, очень быстро покрывая недавно вычищенное магом пространство. Гордая фигура леди Милори занятой делом, казалась во всем этом великолепии природы неизменно самодовольной. Наблюдая за ее движениями, он решил, что просто обязан отомстить. Северус тихонько подтянул чарами корзину с мокрым бельем из-под ее рук, когда она наклонилась за очередной простыней. Жена кинула на него недовольный взгляд и пошла к корзине, но та уехала к ногам мага. Уже рассерженная дриада шла прямо к нему: — И это я веду себя, как ребенок? — Я нелюдимый сноб, так что, увы, никак не подхожу под описание, — сделав ироничный вывод, он театрально закатил глаза. Во дворе послышались сдержанные смешки. Когда принцесса подошла ближе, снег из ближайшего сугроба взметнулся плотной волной, окутывая ее с ног до головы, прилипая в складки накидки, платья, шали на плечах и, безусловно, волосы. Это был, конечно, перегиб, но маг это осознал поздно, лишь прикрыв рукой глумливую улыбку. Его глаза лучились детской радостью. Замерев на месте она, словно обозленный снеговик, подыскивала слова. К черту слова! Разъяренной тигрицей глядя, она резко метнулась к нему. Радостный Северус не на шутку испугался, но шустро скинув с себя тяжелое пальто и оставшись в одном лишь темно-сером твидовом пиджаке, дал деру. Азарт уже обязывал леди догнать его и покарать. Убегая и громко усмехаясь, он ловко проехался по полоске льда, накатанного подростками на верхней площадке. Обернувшись, оценил расстояние до взбешенно догоняющей девушки и загладив широким жестом назад, спавшие на глаза черные пряди волос, ухмыльнувшись, юрко исчез за углом центрального здания, во фруктовом саду. Лейле, с ее длинной накидкой и шерстяным платьем, на каблуках зимних ботильонов угнаться за ним было непросто. Значительно отстав, оказавшись в саду она могла найти его теперь только по свежим следам. Пробираясь по сугробам и ориентируясь на дорожку отпечатков, она не успела подумать, что это может оказаться иллюзией. Поэтому, испуганно взвизгнув, никак не ожидала, что он схватит ее из-за ствола старой яблони. Маг свалил ее на себя сверху, упав спиной назад в сугроб. В тишине сада раздался отчетливо слышный глухой скрип снега и белые хлопья взметнувшись, покрыли их разгоряченные в погоне головы. Его белое лицо контрастировало с розовым румянцем щек загнано дыша паром. Он громко втянул воздух носом, радостно глядя на свою добычу снизу-вверх. Да, подобная растрата магии была весьма вульгарна, но сейчас ему было на это плевать. Он был счастлив. В своей одежде, не предназначенной для подобного рода времяпровождения, Лейла была такая неповоротливая, что через полминуты борьбы выдохлась и сдалась, обреченно обмякнув в его руках. На ее ресницах лежали крупные снежинки, поблескивая холодными гранями. — Северус Снейп, ты дурак, — влюбленно глядя на него, в изнеможении прошептала она. — Нечасто такое можно услышать, — рассматривал он ее, такую яркую на фоне серого неба и падающих белых хлопьев, — а из твоих уст, почти как объяснение в любви. — Обойдешься, — облизала она, пересыхающие от частого дыхания губы. — Снег на ресницах влажен, в твоих глазах тоска, — шептал он на русском, разглядывая жену очарованным взглядом, — и весь твой облик слажен из одного куска. Как будто бы железом, обмакнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему… «Он еще и русский втихаря учит, подлец. И стихотворение, смотри-ка запомнил, нашел. Интересно, как давно?», — слушая его Лейла с досадой поджала губы, вспомнив свое откровение в Брно. Он подтянулся к ней, касаясь ее губ своими холодными, и она дернулась от него. — Ну ладно-ладно, — почувствовав ее досаду, он понял, что это ему за очередное скрытое знание, — Стой, не вырывайся. Полежи еще немного. — Откуда вдруг такая любовь к поэзии? — Исключительно прагматические чувства в рамках изучения языка. Ну да, так она и поверила. Процитировать Шекспира или Йейтса, он тоже не гнушался. Сколько же в нем всего накручено. А когда знаешь, что он просто так ничего не делает, то становится страшно — его мотивы совсем непонятны. С другой стороны, если это все ради нее, то это очень тешит самолюбие. Девушка растаяла, при мысли, что ради нее он способен сделать что-то неинтересное и ненужное ему. — Ты простудишься до воспаления легких, — с этим замечанием изогнулась ее темно-медная бровь. — Да ну, перестань, — его задорные глаза, словно у шестнадцатилетнего подростка, весело блестели, — Никогда такого не было. — Ты горячий и поэтому не чувствуешь, — она сделала попытку встать, — Мне белье вешать надо. — Ну, подожди, — он крепче прижал ее к себе обеими руками за талию, — Я тебе помогу, потом. — Что ты хочешь? — Обнимать тебя. — Можно подумать, в обычное время ты этого лишен. — Я соскучился, — гримасничал он, наигранно эротично прикусив нижнюю губу. — Перестань паясничать! — она ударила его ладошкой по груди. Улыбаясь, Северус прикрыл глаза от ее взмаха, взметнувшего снег с его груди. Она такая эмоциональная и так просто ею управлять… Его мозг просто запоминал все что он читал, а тонкая душевная организация принцессы легко воспринимала весь этот романтический бред, настраивая ее на нужный ему лад. Он был способен признать и красоту стихотворной формы, и удачные цветовые сочетания художественных полотен, и эмоциональное влияние музыки. Но не находил в этом вдохновения для себя. Все это легко подвергалось анализу и занимало своё место на полке в его мозгу с названием «Романтическая ересь». Для него все это было ее миром и только поэтому, вынужденно стало частью его жизни. А вот она. Она была его вдохновением. Ему очень хотелось услышать то самое признание и подталкивать ее к этому он не переставал. Это было бы значительной победой, несмотря на проигрыш в споре принцу Милори. Может быть он так оправдывал перед самим собой свое счастье, продолжая считать его иррациональным явлением. — Ладно-ладно, — в его взгляд вернулась серьезность, — У меня есть парочка насущных вопросов. Как умерла твоя планета? Осознав, что разговор будет не быстрым Лейла, поудобнее расположилась на его груди. — Я не знаю. Есть сказка о Риморе. Это существо убило нашу планету. По сюжету сказки там были храбрые войны, которые вышли на битву с чудовищем. И все вместе прогнали его. Но убегая, монстр задел хвостом планету, разнеся ее на сотни осколков. И эти осколки полетели по всей Вселенной. На некоторых осколках планеты были наши предки. Ну и все вроде. Я не помню уже. Мне ее няня рассказывала, когда я маленькая была совсем. — Ты знаешь, как переводится «этрасски»? — Нет, — она озадаченно хлопала большими глазами, — Разве у такого может быть перевод? — Как на кардише будет «блуждать» или «дрейфовать»? — Эээ не знаю… но есть «путник» — «еtra». А значит путешествовать «etrass». Слушай, а действительно… Как ты догадался? — А солнце? Как на кардише будет солнце? — Terras. — Ты мое etrass terras, — хищно растекся он в улыбке. — Что? — ее брови удивленно взметнулись. — Ничего, — довольный собой мужчина подтянулся к ее губам.

28 ноября, 1998 г.

Среди белоснежных холмов и неглубоких ущелий воздушно-надутых одеял и подушек, лежало его розовощёкое лицо, сурово сдвинув черные брови. — Удивительно, как у тебя ловко вышло меня подловить, — охрипшим голосом просипел он из ее кровати, накрытый одеялом до самого подбородка, скептично разглядывая, как она массирует его ступни разогревающей мазью, — Кхе-кхе… Может уже развяжешь? — Нет, — ее нежный голос прозвенел металлическими нотками, — Ты должен быть в кровати, и ты знаешь это. И я не буду говорить: «я же говорила». — Я выпью что-нибудь противопростудное… Кхх-грхеее! — еле прокашлялся он, — Я буду лечиться. — На ногах, Сев, — она не отрывала взгляда от своего занятия, тщательно разминая пальцами все точки, — Я уже два дня тебя пытаюсь уложить по-хорошему. Ты в курсе, что у тебя пневмония? — Ни один волшебник еще от этого не умирал, — уверенно заявил он, — Это просто надо переждать. — Вот ты и переждешь. Здесь! Сверкнув синим льдом глаз, девушка натянула на его белые ступни теплые шерстяные носки и укутала их одеялом. Ее забота была приятной, но все это вынужденное положение унизительным. — У меня руки затекли, — констатировал он, — тебе потом придется лечить следы от веревок. И вообще, где ты научилась так вязать людей? — Это шибари… — прозвенел робко, ее смутившийся голосок, пока потупив взор она закручивала банку с мазью, отправив ее на полку шкафа, — не стоит шевелиться и не будет больно. И следов не будет… совершенно неважно — где и как я этому научилась… Если пообещаешь, что не сбежишь, то я тебя развяжу. — У меня нос чешется! — сурово заявил Северус, недовольный подобным ультиматумом. Присев рядом и наклонившись к нему, Лейла осторожно почесала ему ноготком нос. Поворочав головой, подставляя нос под ее палец и насладившись, он проникновенно заглянул в ее холодные глаза: — Сжалься. Мужчина не может быть так позорно пленен женщиной, — в его голосе, даже в таком положении, слышался властный тон — не просящий, а приказывающий, — Кха-кха… Рррр! Когда ты сказала «давай поиграем», я не это себя представлял. — Тебя погубили твоя самонадеянность, похоть и температура, из-за которой ты плохо соображаешь, — она осторожно взяла его за подбородок, всматриваясь в глаза, — Просто дай слово, что не уйдешь из этой комнаты пока не поправишься. — Это же неделя, как минимум! — он резко мотнул головой из ее рук. — В твоем случае скорее всего полторы, а может и две. — Кхе-кхе-кхее… О, Мерлин! Это очень долго! — вскипал он, — Я взрослый мальчик — мне не нужна мамочка, я буду сам лечиться. — Нет! — Лейла встала с кровати, глядя на него сверху, — Мне нужно слово британца, что ты будешь лежать в постели, пока я не скажу, что ты здоров. Или останешься лежать вот так. Возможно, я тебя свяжу иначе, привязав прямо к кровати. — Ведьма! — прошипел маг, рванув веревки и пытаясь подняться, но крепко связанные вместе руки и ноги не давали шевелиться, причиняя при движении боль, — Оууу!.. рррр! — Не трать силы. Это бесполезно, — девушка пошла к котелку на примусе, откуда пахло куриным бульоном, — Если будешь так дергаться, то, действительно, потом придется лечить следы от веревок. Судя по тому, что у тебя уже проявляются клыки и застилает глаза, через пару часов будет лихорадка. Сейчас я дам тебе бульона, а через полчаса чай с ромашкой и медом. Тебе нужно много жидкости и сил. Услышав перечисленную симптоматику, Северус обреченно и обессиленно упал обратно, на подушки. Он вспомнил, что когда еще в Хогвартсе болела она, это было ужасно, и вспомнил, как перепугался в ту ночь, не зная, как ее лечить. — Даю слово британца, что останусь в твоей кровати, — холодно пролился его смирившийся голос. — … пока смерть не разлучит нас. — Да? Размечталась… Кх-кх-кхх! Пока не поправлюсь, останусь в кровати. Даю слово. Дриада щелкнула пальцами и веревки, опутавшие его два часа назад, уползли из-под одеяла в ее сумку. Маг подтянулся в кровати на подушках, сел и потер запястья рук. Присев рядом, девушка протянула ему кружку с горячим ароматным бульоном. Отпивая, муж смотрел на нее гордым взглядом, который кричал: пойман, но не сломлен! Новости о вероятных осложнениях его, и правда, насторожили. — И что будет во время этой лихорадки? — Ничего особенного, — как можно непринуждённее ответила она, — Сначала тебе будет плохо. Будет крутить суставы и ребра. Потом, когда все клетки вируса будут пойманы, он выделится через кожу вместе с лейкоцитами, в виде пыльцы. И все. Дальше лежать, залечивать последствия и восстанавливать силы. Из-за того, что ты скакал, как горный козел два дня без нормального лечения, восстанавливать клетки легких и иммунитет придется недели полторы. — Даааа, — зная ее, он понял, что дело дрянь, и отставил пустую кружку на прикроватную тумбочку, — звучит совершенно обыкновенно. Ты будешь со мной? — Конечно, — она ласково улыбнулась, — куда я от тебя денусь? — Я заразный, — обеспокоенно констатировал он. — Мне думается, что я уже переболела этим вирусом, иначе заразилась бы еще вчера. — В таком случае, хочу обнимать тебя, — насупился маг, протягивая к ней руки. — Опять? — Вечно, — прошептал он и втащил ее к себе, под одеяло. Если уж лежать, то не одному. Вся ночь была для него очень тяжелой. Его действительно выкручивало и большую часть ночи он провел в беспамятстве. Конечно, раньше он болел и у него даже было воспаление легких, но это… Это было что-то изнуряющее и изматывающее, вызывающее одышку, не дающее уснуть, а лишь заставляющее кратковременно потерять сознание. Все что могла сделать Лейла, так это периодически обтирать его тело, чтобы оно дышало. Утром, обтерев его тело от черной пыльцы в последний раз и перестелив белье, она легла к нему. Он был слаб, но его организм уже перевалил страшный рубеж, пройдя острую фазу. Так что теперь им просто требовалось хорошенько отоспаться. — Какие цветы ты любишь? — обнимая ее обеими руками, он лежал боком, прижимаясь лицом к ее груди. — Ничего себе тебя проштормило, — она ласково обнимала его голову, перебирая пальцами по слипшимся прядкам волос, вдыхая сладковатый запах забродившего можжевельника. — Кх-кх-кххе! — прокашлялся он уже влажным кашлем, слегка прикрывшись в свое плечо, — Милори, не ерничай. Какие? Эмм… что-то необычное, да? — Возможно, — засыпая, игривым голосом поддерживала она беседу, — Угадай. — Эдельвейс, — подтянувшись на подушку на уровень ее лица, он азартно сверкнул глазами. — Неа, — она выглядела уставшей, но это больше от переживаний, чем от недосыпа, — Ты решил, что раз я из тех краёв, то мне обязан нравиться он? — Ну я предположил, ведь это герб твоего клана. Ну ладно… Это, конечно, банально, но розы? Это ведь бесспорно красивые цветы. — Нет. Будешь перечислять всю флору планеты? — Нет? — он удивился, слабо улыбнувшись, — Подожди… Это должно быть что-то необычное…что-то такое, что в твоем характере… эмм… росянка лопатчатая? — Как ты хорошо знаком с моим характером…— саркастично ухмыльнулась она, — мак. Обычный полевой мак. Немного разочарованный тем, что она так быстро сдалась, он упрекнул ее всем лицом. — … Нельзя было сдаваться сразу. Он бы в списке… я должен был сам догадаться. — Нет, это вряд ли. Это совершенно обычный цветок. — Да. Я бы догадался, — сказал уверенным тоном мужчина, хотя сомневался, что догадался бы даже спустя пятнадцать попыток, но когда она назвала мак, все стало логично, — На тебя это очень похоже. Маком можно любоваться только пока он растет, если его сорвать он быстро осыпается. Маки не стоят в вазах.

8 декабря, 1998 г.

Вся комната леди Милори стала похожа на гостиную и кабинет зельевара в Хогвартсе одновременно. Кругом стояли стопками книжечки и книженции, на столе валом лежали листы бумаги и свитки, пучки трав и сушеные части животных; на полочках и тумбочках — разные бутылочки и скляночки с чем-то странным. Медленным взглядом осмотрев комнату, девушка недовольно скривила губы. Мужа она нашла на ковре сидящим на подушках, обложенного со всех сторон несколькими атласами по растениям и животным местного обитания. Он поднял на нее голову, как только она подошла ближе. — Хорошо, что ты пришла, — очень задумчиво проговорил он, явно еще погруженный в свои мысли. — Думаешь? Я тут вообще-то сплю иногда, если ты не заметил. — Эээ…ну я тут пока работаю, вроде как. — Да я заметила… — девушка в недовольной позе скрестила руки на груди, — как вот так? За один день! Я же утром уходила — все было нормально. В ланч ты сел придумывать рецепты — я была не против. В обед книжек раскидал — я промолчала. Сейчас что творится? Почему на столе примус с котелком аж черным дымятся? — Ты же сама хотела, чтобы я оставался у тебя пока не поправлюсь. Мне надо работать. Я вполне здоров, а ты меня даже поесть не выпускаешь. — Да, потому что я знаю тебя, ты опять начнешь строить из себя что-нибудь и неоправданно нагружать себя работой, а ты еще на карантине. Он встал и подошел к ней ухмыляясь. — Да, я ведь у тебя такой идиот, сразу побегу чем-нибудь еще заболею, ведь мне так понравились все твои экзекуции. — Ну, что ты вот тут устроил? Маг загадочно улыбнувшись, щелкнул пальцами и все пропало, а вместо этого: в комнате стало темнее, стол был празднично накрыт на двоих, везде горели свечи, пол был усеян цветочными лепестками. Ночное небо мерцало звездами на потолке. Разве что атласы остались лежать между цветных подушек. — Хмм…а это что? — А это, мой дорогой инквизитор, празднование твоего дня рождения, — он чарами подманил со стола небольшую деревянную коробку, с того места, где раньше была иллюзия чадящего котелка, — на оригинальность не претендую, но это, наверное, максимум, что я смог обессиленный пневмонией в условиях своей темницы. Коробка раскрылась еще в воздухе и из нее показалась небольшая круглая шкатулка. Внешние стенки шкатулки были инкрустированы малахитом, хрусталем и эмалью в виде цветов и листьев, а на крышке была инкрустация в виде цветка белой нимфеи. — Я не могу подарить тебе chronos, — влюбленно глядя на жену, заговорил маг, — но я могу напомнить тебе о вещах существующих вне времени: о музыке, о красоте мира, о движении жизни… и все это есть воплощение одного и того же …любви. С днем рождения, мое etrass terras. Маг подхватил коробочку руками и открыл ее. Музыкальная шкатулка заиграла вальс. Иллюзия в виде огненно-оранжевого бутона селеницереуса появилась из центра. Кружась под музыку, цветок сначала раскрыл всё множество огненных тонких лепестков, затем белые покрупнее, затем мелкие желтые, обнажая в середине фигурку маленькой феи с синими крыльями мотылька. Фея кружась делала па на месте, и когда музыка закончилась, закончила танец реверансом. Иллюзия растворилась оставляя пустое пространство для хранения мелочей. Изнутри крышки шкатулки, по серебристому металлу, знакомым аккуратным почерком зельевара была выгравирована надпись: My love is as a fever, longing still For that which longer nurseth the disease, Feeding on that which doth preserve the ill, The uncertain sickly appetite to please. Эту антикварную шкатулку он купил в Праге, на это указывал внешний облик вещицы. Совершенно обыкновенную музыкальную шкатулку он переделал на свой лад, зачаровав ее навсегда. Все это было чрезвычайно мило и … расчетливо. Создавая ее он, разумеется, делал это от души, но хорошо зная леди Милори с конкретной целью. Каждый элемент был тщательно подобран, чтобы поразить принцессу в самое сердце. И он попал. Слезы налились в глаза девушки от восхищения и нахлынувших чувств. — Это невероятно, — прошептала она, быстро обняв его и горячо целуя, — Ты просто невероятен! Ты умудряешься удивлять… Я тебя… Судорожно вздохнув и задержав дыхание, растроганно опустив руки на ее талию, мужчина замер в ожидании. Казалось даже его сердце остановилось, чтобы прислушаться к продолжению… —… никуда не отпущу, — обнимала она его крепко, и по ее щекам ручьями текли слезы. И он, немного разочарованно улыбнувшись, прижимая девушку обеими руками к себе крепче, наклонился к ушку, слегка прихватив его губами. — Ты не должна плакать. Все будет хорошо. *Любовь — недуг. Моя душа больна Томительной, неутолимой жаждой. Того же яда требует она, Который отравил ее однажды. (В. Шекспир сонет 147, пер. С.Маршака)

28 декабря, 1998 г.

За окнами лазарета бесновалась вьюга. Плечом к плечу, сидя на высоких табуретах, маг и дриада склонялись над хорошо освещенным лампой лабораторным столом. Последние несколько недель Лейла учила Северуса разнообразным хирургическим швам. И, вообще, принципам и приемам общей хирургии. Платье леди Милори имело такое глубокое декольте, что взгляд сидящего рядом Северуса то и дело невольно нырял туда, совершенно не имея возможности сосредоточиться на проводимом обучении. Лавандовый цвет сатина совершенно не сосредотачивал, вызывая ассоциации с пышно цветущим садом. Особенно пышно в этом саду выглядела грудь, приподнятая аметистовым бюстгальтером. Если бы подобный обзор открывался всегда, а не только с его удачной позиции, маг, разумеется, был бы против такого наряда. Рукава его темно-синей приталенной рубашки были закатаны, а верхняя пуговица расстегнута, так что воротник в такой жаркой обстановке ему совсем не давил. А вот брюки были периодически тесноваты. Перед каждым из них, на медицинском подносе лежало по выбритой вепревой сырой голени с ровным разрезом тканей вдоль, инструменты и хирургическая нить. — Сегодня я тебе покажу узел морской язык, это почти как морской узел, — поучительным тоном вещала Лейла, — Применяется в одном из видов сухожильного шва. Обеспечивает некоторую подвижность сухожилия, позволяя ему при этом срастись. Так завязывал лишь один человек во всей военной хирургии, русский маггл. Был моим учителем. — У меня пальцы еще от предыдущих упражнений не опомнились, — капризно выразил мнение маг. — Я тебя не заставляю. Не интересно — не буду учить, — в голосе девушки прозвучали обиженные нотки. — Не обижайся, — он приобнял ее, бархатно произнося все это на ушко, поставив подбородок на ее плечо, — Я же сам тебя попросил. Просто я как-то не очень настроен сегодня. — Чтооо?! Прокрастинация у профессора Снейпа? — Пффф…. Я давно уже не профессор… Но знаешь, это все из-за погоды. Смотри какая метель… Если бы не график, можно было бы весь день пролежать в кровати, — с этими словами он зарылся носом в ее затылок, в собранные пучком волосы. — Я все поняла, — она отпихнула его локтем, — Нет, лентяй. Будем практиковаться. Это ведь у тебя по графику? Давай-ка, бери инструменты и нить. — Вынужден признать, — собравшись с духом, мужчина нехотя взял инструменты в руки, — иногда все-таки от твоего упрямства есть польза. Принцесса показывала ему движения и приемы, а он их последовательно повторял. Гибкие пальцы зельевара определённо были созданы для подобной деятельности, и хоть он часто ошибался и рукам не хватало практики, Лейла все больше приходила к выводу, что талантов у Северуса в медицине куда больше, чем ей казалось раньше. — Швы можно накладывать чарами, — заметил спустя полчаса он жене, когда в очередной раз спутал всю нить, — Это ведь рациональнее и аккуратнее. Почему ты всегда шьешь руками? Осознавая сегодняшнюю леность мужа, Лейла решила, что с практикой можно на сегодня закончить. — Одного только развитого гиппокампа недостаточно для эффективной работы мозга, — повернулась она к мужчине, отложив инструменты, — Мелкая моторика активизирует многие участки и обеспечивает подвижность передачи сигналов между нейронами по синапсам. Она необходима, чтобы держать мозг в тонусе. Скорость мышления и анализа, отсюда креативность и способность к нестандартным подходам. И вообще, я люблю работать руками. — О да, особенно эта твоя необъяснимая любовь к посадкам, — саркастично ухмыльнулся маг, обрезав спутанную нить и начиная накладывать шов заново. — В этом нет ничего необъяснимого. Я все-таки дриада. Дитя норвежского леса. Растения меня умиротворяют и у меня теперь есть возможность общаться с ними, — напомнила ему Лейла о своем происхождении и умениях. — Я помню, — мужчина скептично изогнул черную бровь, старательно орудуя инструментом, — но не уверен, что молодая рассада может поделиться дельными жизненными советами. О чем ты с ними треплешься? Сплетни семян? Дискуссии побегов? Коварство корней? Девушка раздраженно закатила глаза, мысленно отсчитывая от десяти до нуля. — Я уж не говорю о том, что у тебя от земли руки грязные, аж по локоть, — он брезгливо скривился, завязал узел и обрезал излишек нитки. — А вот ты редко пачкаешь руки, — констатировала она факт. — Да, я неженка, — глумливо изворотливо подтвердил маг, начиная еще один шов. — Даже когда готовишь зелье, это происходит не больше необходимости. — Должна быть потребность выпачкаться как свинье? Я же не бундимун какой-нибудь. — Ты никогда не помогаешь мне в теплице. А я тебе с зельями — всегда. — И среди людей полно овощей. Не уверен, что хочу обрекать себя еще и на общение с кустами. Мне неприятно копаться в земле. — Зато во внутренностях какого-нибудь глизня запросто. — Это другое, — уклончиво согласился он, слегка поворачивая в руке иглодержатель, протыкающий ткань сухожилия голени вепря. — Земля — это грязь? — Да. Именно, — закончив с очередным узлом, маг отложил инструменты и повернулся к принцессе, — Видишь, ты сама все прекрасно понимаешь. — Хмммм… — она взяла кисть его белой руки в свою розоватую и провела по ладони пальцем, наблюдая за ним, — У тебя очень чувствительная кожа на руках. — Мне кажется не больше, чем у всех, — его бровь вновь скептично изогнулась, а взгляд стал настороженным. Девушка нежно поцеловала его ладонь в самый центр, наблюдая за ним оттуда. Он мгновенно покрылся румянцем. — Что ты делаешь? — его рот слегка приоткрылся, а взгляд стал рассеянным. — Научный интерес, — все еще смотрела она на него, не отрываясь от его руки, — Ты же меня изучаешь. Дриада коснулась языком его кожи в середину ладони, самым кончиком, слегка проводя по кругу. Мужчина закатил глаза, задержав дыхание, и мелкие волоски на его руке встали. Ох, серьезно? Эрогенная зона? — Напряжение между нами растет очень быстро и очень часто, — делая вывод, она посмотрела на него серьезным изучающим взглядом, и оторвалась от его ладони, все еще не отпуская ее. — Здорово, что ты тоже это заметила, — ехидно расплылся в оскале он, — Но учти, невозможно трахаться целыми днями. — О мать Луна, мои уши, — девушка отпустила его руку, краснея и разворачиваясь обратно к столу, — Ну почему нельзя использовать другое слово? — Сношаться? Совокупляться? — Нет, заниматься любовью, — завелась она, — Вступать в интимную близость, ну не знаю… Заниматься сексом, в конце концов! — Серьезно? — ерничая, Северус обнял ее обеими руками за талию, елейно продолжая, — Заниматься любовью? Как чем-то научным? Устраивать исследовательскую практику в область интимной близости? Сексуальная одиссея? Собрать консилиум по любовной деятельности? — Забудь, — недовольно закатила она глаза, — Я уже пожалела, что спросила. — Ладно-ладно. Не сердись, — обнимая, он потерся носом о ее скулу, и поставил подбородок на девичье плечико, чуть отклонив голову, чтобы видеть ее глаза, — Я понял… Мне просто казалось, что если я могу сказать тебе, что хочу тебя трахнуть или просто что хочу тебя, это звучит ближе и честнее всех этих официальных терминов. Ты только вслушайся: я хочу заняться с тобой любовью. Можно подумать без этого любви между нами нет. Еще письменное уведомление за неделю выслать и вообще прекрасно. Давай, придумаем что-нибудь другое, раз это так коробит твою августейшую личность? Я вот частенько хочу отшлепать тебя по твоей розовой заднице. Это будет честно и звучит не так уж пошло. Мне понравилось, как ты отнесла секс к области наказания за проступки — прям четкое направление в особые практики. — Ты опять паясничаешь, — сухо одернула она его. — Ты на меня так влияешь. Напряжение растет. Мне надо его как-то скидывать. — По-моему ты еще больше распаляешься. — Может быть, — он слегка отодвинулся от нее, чтобы видеть лицо полностью, — Но не можем же мы целыми днями тр…заниматься любовью… Нет, мерлинова борода, это звучит ужасно! — Почему? — Такой вот я у тебя неотесанный тролль. — Нет. Почему не можем? — Эээ… — подыскивал он достойный аргумент, — ну… дела всякие. — Между делами, — Лейла вновь поднесла его руку ладонью к своим губам и начала водить кончиком языка по кругу, слегка дыша в основание пальцев носом и наблюдая за ним. — Не делай так, — он сухо сглотнул, краснея и с упреком наклоняя голову. — Почему? — прошептала она ему в руку и эта вибрация разошлась по его телу волной мурашек. — Черт, Милори, у тебя ни стыда, ни совести! — прошипел он на нее с красными щеками. — Накажешь меня? — Не здесь. Но сейчас же! — сердито схватил он ее за руку, увлекая из лазарета в сторону комнат.

31 декабря, 1998 г.

Огромное серебристое зеркало в старой деревянной резной раме стояло в кабинете Северуса Снейпа, лаконично вписываясь всем видом в обстановку. Лейла аккуратно водила руками по раме, расставляя легкими движениями тонких пальчиков по дубовой деревянной поверхности едва заметные зеленоватые астральные этрасские руны. — Лей, что ты делаешь в моем кабинете? — резко прозвучал спокойный голос зельевара, сразу же после того, как он вошел. — А? Что? Мне нельзя тут быть? — не отрывалась дриада от занятия, даже не обернувшись на мужа. — Эээ…нет, — Северус немного смутился, — Я имел ввиду… ты же сейчас по графику должна быть на складе и учиться зачаровывать оружие. — Ну, у меня ничего не получается, — девушка удрученно всплеснула руками и подошла к магу, — Зато смотри, я научилась делать стабильные порталы из зеркал. — Зачем? И почему в моем кабинете? — Так надо! — она игриво сверкнула глазами. — Подойди к зеркалу и проведи по раме пальцами. Давай! — Я?! — опешил маг. — Ну, а кто? — искреннее удивилась девушка, — Давай-давай. Я должна убедиться, что оно работает. — Я тебе что, подопытный кролик? — прошипел он, поджимая губы. — Не нуди. У меня все безопасно. Я уже на мышах проверила. Громко выдохнув раздражение через нос, мужчина подошел к зеркалу. Осматривая раму, он подумал, что это на самом деле любопытно: «Что если у нее получился стабильный портал? Может оказаться полезным. Интересно, какова дальность расстояния?» — Скажи: спальня, — поторапливала она его, от нетерпения заламывая пальцы. — Спальня, — скептично выгнув черную бровь и еще не чуя подвоха, повторил он и провел рукой по раме, наблюдая за происходящим. Поверхность зеркала стала, словно ртутной, и поплыла серебристо-зелеными разводами. — Вот и прекрасно, — неожиданно она с силой втолкнула мага в зеркало и подобрав подол платья, шагнула через раму следом. В верхней комнате западной башни девушка вылетела из второго зеркала, повернутого к кровати, прямо сверху на мужа. Точный расчет выверенный чредой экспериментов. Лежа на спине мужчина успел поймать ее руками, иначе по ребрам получился бы ощутимый удар. Дриада подняла голову наверх указывая, что под балдахином кровати висит омела, которую маг, впрочем, уже видел. — Специально все подстроила, да? — скрывать свое восхищение ее коварностью он не собирался. Обнимая ее лежащую на нем, едко прошептал, — Вейла. — Даааа, — девушка самодовольно щурилась, — И почему меня к тебе такому гадкому влечет? — Думаешь это стокгольмский синдром? — Очень похоже. — Нееет, — саркастично оскалился он, — Это вряд ли. Тут еще надо разобраться кто из нас жертва. — Да? — Да, — рассуждал ухмыляясь он, — Вот сама посуди. Неожиданно появилась в моей размеренной жизни… — …совратила тебя, — согласно кивала девушка, теребя пуговицу на его темно-изумрудной жилетке. — …совратила меня, — радостно согласился он, — Мозг мне весь вывернула набекрень… — …пальцем даже не пошевелив. — …пальцем даже… хей! — маг играючи ощетинился, — Ну что я тебе такого плохого сделал? Звонко переливаясь колокольчиком, Лейла упала головой ему на грудь и в приступе смеха ее плечи тряслись под его методичными поглаживаниями. Совершенно раскрытая эмоционально, она ментально одаривала его волной любви и нежности. — За что ты меня так мучаешь уже почти пять лет? — продолжал он, чувствуя все ее обожание. Еще сотрясаемая смехом она потянулась к его губам: — Потому что я тебя… Мужчина шустро прижал палец к ее рту и то самое слово не слетело с ее губ. — Шшш… — Северус не хотел, чтобы это прозвучало вот так, случайно и неосознанно, — тебя так просто спровоцировать…. Зельевар робко улыбнулся, осматривая ее смущенное лицо. Благодарно она опустила взгляд на ворот его рубашки, осознав свою вероятную оплошность и его невероятное благородство. Ситуация выходила неловкой. — Накажешь? — нерешительно прозвучал ее голос. — Безотлагательно.

1 января, 1999 г.

Гладкие чистые поверхности медицинской лабораторной. Место, где душа находила свое вдохновение. Разумеется, была еще лаборатория травницы, но Северуса раздражали все эти свисающие, сушащиеся вокруг очага ингредиенты и травы, которые приходилось даже иногда отодвигать руками, чтобы дойти до своего стола. Все это создавало ощущение бардака и хаоса. А здесь. Особенно после того как здесь перестал обитать рассеянный и неряшливый Зденек Мирок. Здесь было царство порядка, логичности и …крошка. Вдохновленный взгляд зельевара остановился на маленькой коричневой крошке на металлической поверхности медицинского стола и тут же вспыхнул негодованием. Он подошел ближе и взял крошку на палец, пристально рассматривая. Леди Лейла Милори сидела на диванчике, подогнув ноги под себя, прикрыв колени подолом платья, и буднично пролистывала медицинские журналы в поиске интересных статей, которые она еще не читала. С крошкой на пальце возмущенный маг двинулся к жене. — Леди Милори, потрудитесь объяснить, откуда шоколад в лабораторной? — Ммм? — оторвала девушка взгляд от журнала и посмотрела на Северуса. В уголке рта дриады виднелись остатки лакомства. — Шоколад, — сердито констатировал мужчина, показывая на поднесенном к ее лицу пальце расползающееся сладкое пятно. Девушка приподнялась чуть с дивана, рассматривая поближе, да повнимательнее, и быстро накрыв его палец губами, слизала пятно мгновенно. — Какой шоколад? — глумливо произнесла она. Раздувая ноздри и поджав тонкие губы, он присел к ней рядом на диванчик, сверля ее черной бездной глаз исподлобья. Этот тихий сдерживаемый гнев, был еще страшнее любой его громкой агрессивной вспышки. Хотя надо было признаться, что в этом всем он выглядел весьма привлекательно. Было в нем что-то дикое, первобытное в эту секунду. — Вот, — Лейла невинно опустила глазки, приподнимая буклет скрывающий улики в стопке журналов на столике. Как крошка попала на поверхность медицинского стола было отдельной песней, заключающейся в танце дриады с шоколадом в руках во время обустройства гнездышка на диване. — Что вот? — шипел зельвар и казалось его губы пропускали какие-то неприличные слова, — Я спросил откуда?! Девушка отломила ловкими пальцами кусочек шоколада от плитки и поднесла к его губам. — Со склада, конечно, от Линды, — сказала она так, будто это было слишком очевидно даже для него. — Еда… в медицинской… лабораторной? Сколько… раз… Кусочек втискивался нежно в его рот всякий раз, как он открывал его. Он сопротивляясь ему, заткнулся, и раздраженно дыша, молча испепелял девушку… Лакомство застыло возле его губ, ожидая их раскрытия. Осознав, что продолжения не будет и пожав плечами, Лейла поднесла кусочек к своим губам, проводя им по нежной коже, оставляя следом шоколад и кончиком языка едва слизывая. Мозг мужчины свернулся тяжелым комком и шипя испарился от созерцания подобной картины. Не выдержав, он кинулся на дриаду, подхватывая за бедра, задирая подол платья и укладывая на диван. — Накажешь? — чуть отстраняясь от него, она отправила остатки лакомства ему в рот, едва засовывая палец вглубь и проведя по его губам, дерзко чуть оттопыривая нижнюю. — Всенепременно, — прожевав шоколад, он небрежно вскинул рукой: дверь кабинета захлопнулась, жалюзи закрылись, а на комнатку легли шумоподавляющие чары.

8 января, 1999 г.

Зима значительно понизила температуру в едва обогреваемых магией теплицах крепости и поэтому работы в них стало намного меньше, уступая площади лишь морозостойким сортам. Большая часть земли отдыхала. Томира Кравчик все чаще уходила на несколько дней к ясновидящей, снабжая ту продуктами и приятным общением. Лейла за неимением дел с растениями, все больше проводила времени возле зельевара, помогая ему, поскольку его работа не прекращалась ни в один из сезонов. Вот и сейчас, сделав с ее помощью микстуру от кашля на основе корня солодки, Северус выстроил пузырьки на своем столе в лаборатории травницы. Нужно было, чтобы микстура немного подышала, прежде чем ее закупоривать. Лейла буднично наблюдала за его безупречными пальцами и батареей флаконов темного стекла. Великолепие на грани перфекционного оргазма наблюдать, как любовно маг выстраивает микстуру на столе… Такой строгий ряд. Идеальное расстояние между пузырьками… Корня солодки у них полно, а времени зимой тянущегося безобразно долго — еще больше. Что если? Как только маг отвернулся, чтобы отойти и взять из кладовки пробки, Лейла медленно толкнула аккуратным пальчиком пузырек, стоящий ближе к ней, и тот, падая, толкнул следующий и еще, и еще и еще, и еще… еще…. Все это великолепие, с характерным запахом и грохотом разбитого стекла… — Лейла!!!!! — резко обернулся зельевар, красный и трясущийся от гнева. Свят-свят, какой он опасный и сексуальный. — Дааа? — невинно похлопала длинными пушистыми ресницами она. Превозмогая все слова, с силой сжимая губы, Северус свирепо вскинув указательный палец, дал ей направление на открытую кладовку. Что ж, наказание не терпит отлагательств. Наигранно винясь, девушка медленно зашла внутрь кладовки и маг, заходя следом, закрыл дверь. Через две минуты, на фоне размеренного скрипа досок двери и возбужденных дыханий, раздался звон разбитого стекла. — Это ты сам! Скрип досок не прекратился. — Молчи…

9 январь, 1999 г.

— Это было глупо, — принцесса аккуратно присела на его кровать, отпивая из бокала красное сухое. — Я так решил, — желваки под скулами перекатились волной. — Все равно, почему бы не сказать всем, что у тебя день рождения? — А ты почему о своем никому не сказала? — сидя в кресле нога на ногу, Северус выдохнул этот вопрос в стакан наполненный наполовину коньяком, намереваясь выпить. — Потому что мы празднуем один раз в сто лет. И, вообще, не обо мне речь, — отзеркалив его дриада тоже закинула ногу на ногу, слегка откинувшись назад на вытянутую руку, и с вдохновленным лицом продолжила, — День рождения это важный день в жизни любого человека. Это же праздник твоего Я. Величие твоего я. Мудрость твоих лет. — На твоем трехсотлетии я напомню тебе об этом, — прохладно отчеканил он, все еще гоняя коньяк по кругу, и подняв на жену взгляд, поймал ее снисходительную улыбку, — Я не люблю быть в центре внимания. Сидеть во главе стола, слушать все эти хвалебные речи и поздравления. К тому же ты ведь знаешь, что я теперь хорошо чувствую ложь. Есть те, кто меня не любит, а есть те, кто боятся. Я не хочу этого лицемерия. — Если такие и есть, то их единицы, — Лейла расправила волны синего атласа на своем колене облачённом в прозрачную вуаль черного шелка чулок, — Ты просто не привык, да? В детстве у тебя не было подобных праздников? Играющие огни масляных светильников бросали тени на его бледное лицо, и от того, его внезапная меланхолия показалась еще более острой. Тонкая прядь волос упала ему на лицо, пересекая глазную впадину и кончиком заканчиваясь в середине щеки, словно указывая на дёрнувшуюся нервно верхнюю губу. — Один раз был, — задумчиво вертел стакан в руках маг, любуясь янтарными искорками в гранях, — мать Лили Эванс устроила его для меня. Из жалости, разумеется… — Мне кажется сострадание или милосердие звучит лучше, — тихо поправила его дриада. — Не вижу разницы, — он скривил рот в усмешке. — И как это было? — Очень неловко, — печально вздохнул мужчина и в этом вздохе слышалась боль, — Мне исполнилось десять. Моя мама обычно дарила мне чистый блокнот для заметок. И на этом все заканчивалось. В тот день, когда мы гуляли, Лили пригласила меня к ним на чай… Просто… без пояснения, что там меня ждет… А я … Я же был одет кое-как. Мне мама перешивала одежду, свою и отца…а чаще вовсе не перешивала. А это все-таки приличный дом. Я там никогда не был до… У Лили была хорошая семья. Правильная семья. Я не хотел идти. Очень не хотел. Утопив в прозрачности напитка свой дрогнувший голос, мужчина наконец-то сделал свой первый глоток коньяка и взгляд его вновь ушел куда-то внутрь себя. — А она все равно меня потащила…сказала, что если я не пойду с ней, то больше не станет говорить со мной, — его лицо было ностальгически печальным, дыхание тяжелым, — Она вообще частенько мелким шантажом занималась. Мелким таким дружеским шантажом… Ее мама сделала вишневый крамбл… Терпеть его не могу с тех пор… Я сидел там… Такой… лишний… От его внезапного устремленного в ее глаза взгляда, Лейле стало не по себе: — Почему? Вы же дружили. — Это была счастливая семья, — ухмыльнулся он, и вздохнув, побежал взглядом по потолку, словно искал там ответ, — Тоже бедная. Но по-другому… даже не знаю. Они все были успешные…нет не так…благополучные. Да. Даже ее вредная сестра. У них было чисто. У них не водились докси, тараканы, крысы или бундимунды. Их одежда была чистой. Все улыбались друг другу… и я очень неблагополучный в их благополучном доме… Ну, это как… как комок грязи на белой перчатке… Понимаешь? Сглотнув вставший ком в горле, Лейла тихо кивнула. — Я чувствовал себя этим комком грязи… — его взгляд застыл и остекленел, а губы продолжали говорить слова, — они меня сердечно поздравили… подарили пару ботинок. Новых зимних ботинок, по размеру, что тоже немаловажно. Тебе сложно, наверное, такое понять. Это был действительно отличный подарок… Мои были осенние, совсем сбитые…до дыр… и ноги у меня вечно мерзли и мокли… Той осенью схватил свою первую и единственную серьезную пневмонию… до этого подарка. Когда меня попросили примерить их, я не знал куда деваться. Мои грязные ноги и эти новые блестящие ботинки… Я тогда еще многого не понимал про себя, а в ту секунду почувствовал. Это все было унизительно… — Я думаю эти люди сделали это от души, от самого сердца. Просто ты был не готов. Он застыл вспоминая, и на его глаза набежала обида… он быстро сморгнув ее, вернул себе хладнокровность. — Я знаю, — сказал он уже твердым голосом со стальными нотками, —…но это был ужасный день… Лучше никакого, чем так. Как говорится: благими намерениями вымощена дорога в ад. Просто удивительно, как ты меня развела на это воспоминание. А я ведь еще даже толком не выпил. Сокрушенно покачал он головой и откинувшись в кресле на спинку, подперевшись одной рукой посмотрел на жену, как на неотвратимую данность. — Ты все еще переживаешь, что слишком сильно мне открываешься? — она удивленно вскинула брови. — Безусловно. И братик твой такой же…но у него другая тактика — он забалтывает, — улыбнувшись он пригласил ее жестом руки к себе, —Такого вообще не должно быть. И ты зная, как я к этому отношусь, меня провоцируешь на такие разговоры. — Я считаю, что ты должен все это проговорить вслух, — сев к нему на колени боком, Лейла закинула скрещенные ноги на подлокотник, улыбаясь и разглядывая его глаза близко-близко, — Тебе это нужно. — Зачем? — Если я тебе скажу зачем, то ты это отвергнешь, а если ты сам придешь к этому, то это будет естественным принятием положения вещей, — она отпила из бокала, и облизнула губы. — Ведьма…— чмокнул он ее и обнимая одной рукой, погладил по бедру, через струящуюся синюю ткань, — моя ведьма. — Ведьма это в качестве признания или в значении стервы? — кокетничала она. — И так, и так, — тепло ее хулиганских глаз, безусловно, повышало настроение, и он сделал глоток коньяка, — Наши дети точно были бы адской смесью. Самое великое и самое ужасное, что может сделать женщина для мужчины — это родить от него ребенка. Если он ее любит, то это будет самым великим его свершением, а если нет, то самым страшным позором. — Уже примеряешь на себя отцовство? — дриада вскинула вопросом бровь и маг ощутил ее напряжение. — Я думаю, что был бы ужасным отцом. Это определенно. Но ребенок от тебя точно был бы моим самым великим свершением, — и он внезапно нахмурился, став серьезным, — Но я к такому не готов. Нет. Точно не сейчас. За улыбкой она замаскировала облегченный выдох. И это его не удивило. Он давно уже чувствовал это в ней. Еще до того, как смог чувствовать что-то в ней. У него же все было с точностью до наоборот. В эту секунду он понял, что очень хочет от нее ребенка. — Это, конечно, не ботинки, но тоже полезная вещь, — отправив бокал на столик, Лейла подтянула черный футляр, оставленный на кровати. Раскрыла его перед мужчиной чуть отклонившись, чтобы у него было место для обзора. Отставив стакан, он рассмотрел содержимое в ее руках и тяжело растроганно вздохнул. — Милори, ты с ума сошла? Это же перо Месмера. — Н-да, — самодовольно подтвердила она, кидая хитрый взгляд. — Оно уникально, — он взял у нее футляр и извлек перо, рассматривая блеск черных бриллиантов и красных рубинов, — Сколько ты за него отдала? — Неважно. У нас же не общий бюджет. — Эта ручка сама по себе, как ювелирное изделие уже тянет на миллион галлеон. А вечные чернила и… по легенде она дарит вдохновение своему владельцу. Ты сумасшедшая. — Почти. Она не дарит вдохновение. Она просто улучшает настроение. А еще она не течет, так что можно носить с собой не опасаясь. — Этот подарок не для меня. — Ничего подобного. Вы с ней созданы друг для друга. Поверь мне. — Ты не понимаешь, — он отложил ручку на столик и посмотрел на жену растерянно, — Я никогда не смогу соот… — Шшш! — она приложила палец к его губам, — пока ты не сказал глупость, о которой скоро пожалеешь, подумай почему я сегодня с тобой. — Почему ты со мной? — его взгляд стал томным. — Это очевидно. Ведь ты лучший. Цыц! — она схватила пальцами его губы, чуть сплюснув их и не дав себе перечить, — Я еще не закончила… Ты самый умный, самый хитрый, самый амбициозный, самый изворотливый и самый целеустремлённый из всех, кого я когда-либо встречала за свои триста лет. Разумеется, это не могло быть благородство или доброта, сила или храбрость. Эти добродетели бесполезны и слишком неоднозначны. Леди Милори точно знала, какой мед следует лить на самолюбие зельевара. Ощущая всю ее бесхитростность в эту секунду, он хотел услышать то самое: — Какая искренняя лесть, — влюбленным взглядом он впивался в ее синие глаза, — Но я полагаю, есть причина и повесомее? — Есть, — она закивала соглашаясь. — Ммм? — Да, — она вновь дала понять, что согласна с его мыслями, но не произнесет этого вслух. — Ладно… пусть так, — он жадно ловил ее уплывающий взгляд на напряженном лице, — Почему же ты не хочешь поехать со мной в Германию? Ты боишься? Леди Милори нервно поджала губы и ее эмоциональный фон стал колючим. — Меня боишься? — ему хотелось сжимать ее крепче, но он понимал, что должен оставаться расслабленным, — Тогда как же … если я лучший? — Ты давишь… — Прости… Я, — закрыв глаза, он одернул себя, —… да, мы не должны больше это обсуждать… Дообсуждались уже… Я, видимо, совсем не умею принимать подарки… Мне очень понравилось. Да. Это прекрасный подарок, и он меня растрогал. Растерянно он гладил ее ягодицы под платьем, обнаружив для себя их почти голыми. — Хм…это чулки? — его черные глаза заинтересованно блеснули, — Можно мне? — Сегодня твой день — тебе можно все, — закусила нижнюю губу дриада, посчитав это хорошей переменой темы. Встав с ней на руках, он направился к кровати и аккуратно положил девушку. Нависая над ней и расстегнув несколько верхних пуговиц своей рубашки, наклонившись к лицу девушки, быстро и хищно провел носом по ее скуле, спускаясь ниже по шее и синему атласу платья, подчеркивающему волнительные изгибы, одновременно задирая руками подол. Кидая на жену властные взгляды, по-звериному скалясь, медленно отстегнул все подвязки пояса от ее чулок и решительно склонившись, начал стягивать зубами кружевные черные трусики.

15 апреля 1999 г

Теплицы Каэр Морхен не были такими огромными, как в Хогвартсе, но все равно внушали уважение. Они были сооружены всего сто лет назад и располагались за садом, недалеко от восточной башни, которая в виду своего неудобства со всех сторон, использовалась под продуктовый склад, приютив под своей крышей определенное количество кошек. Именно они сейчас лениво валялись на нагретых ступенях входа, лениво щурясь в разгаре дня. Апрель одарил, едва зеленеющий, фруктовый сад первыми весенними лучами ласкового солнца, когда маг, осторожно ступая по чуть пробивающейся нежной траве, легонько отворил стеклянную дверцу и прошел внутрь оранжереи. Внутри было намного теплее и солнце искрилось в чистых стеклах теплицы, радужно переливаясь. Леди Милори в платье цвета неба раннего безмятежного утра и садовом фартуке, словно дирижируя в солнечных лучах, чарами переставляла молодую рассаду поближе к ящикам со свежей землей. В воздухе стоял запах свежего чернозема, который своими сладковатыми нотами раздражал Северуса, напоминая могильный. Так пахла земля, когда ее прибивал дождь, пока шестнадцатилетний мальчуган плакал над могилой матери на городском кладбище. От этого воспоминания зельевара передернуло. — Ты просила зайти к тебе к четырем, — твердо обратился он к стоящей девушке и имея желание убраться отсюда как можно быстрее. — Я здесь. — Помоги мне, пересадить эту лаванду в ящики, — обезоруживающе мило улыбнувшись, Лейла изящным движением руки убрала, упавший на ее лицо, локон волос за ухо. — Нет, — стальным голосом отрезал маг, в целом ожидая от нее чего-то подобного, — Мы же говорили уже об этом. — Давай-давай, — она подошла к нему, взяв его за локоть обеими руками и подтягивая в центр помещения, — Сделаем это вместе. Сев, ну пожалуйста. Ради меня. Лишь слегка подтаскивая его упирающегося к ящикам, принцесса умело выковыривала из мужа согласие, своими большими синими глазами в обрамлении пушистых длинных ресниц. — Это гнусная манипуляция, — выдохнул он почти согласие и снял сюртук, вешая его на неподалеку стоящий стул. — Да-да-да очень гнусная, — обрадовавшись и вцепившись в него, словно майский клещ, девушка поправила верхнюю пуговицу на его жилете и накинула второй фартук ему на шею, — Давай, закатывай рукава. — Ничего не сажал со времен Хогвартса, — маг расстегнул манжеты и закатал белую ткань рубашки до середины локтя. — Это не так уж и давно было, — улыбаясь дриада завязала вокруг его талии завязки фартука. — Со школьных лет, — он стоял, брезгливо разглядывая черное наполнение ящиков и попутно представляя, как сейчас ему придется погрузить туда руки, — От профессора Стебль я всегда умудрялся отбрыкаться. Встав рядом, Лейла протянула ему второй совок, и он нерешительно взял его. Под ее ожидающим взглядом, мужчина неуверенными движениями вскопал ямку и подтянул чарами горшок с рассадой. Вынув растение из горшка с корнями, вместе с комком торфа, опустил его в углубление и хотел было присыпать землей, но дриада вынула совок из его рук и взяв его пальцы, медленно опустила их на землю. — Нежнее. Иначе не приживется. Северус нервно сглотнул и его лицо перекосилось паникой от лицезрения своей белой руки на парной черной земле. Своими пальцами дриада ласково сплелась с его рукой, демонстрируя как следует обжать землю возле корней. Его мгновенно одеревеневшие пальцы погрузились в чернозем. Влажная земля вызывала противоречивые ощущения. Дыхание мага стало судорожно тяжелым, а глаза бегали по мелким частичкам почвы, разглядывая их. Сердце начинало паниковать. Земля — это трупы. Это перемешанные частички растений, животных. Это сама смерть. Тысячи, миллионы, биллионы смертей. И все это сейчас тут, перемешанное и влажное, и словно пульсирующее тьмой под кончиками его пальцев. Лейла наблюдала его лицо, поглаживая по рукам и вносила своими действиями спокойствие. — Они боятся. Их нужно успокоить, — нежной мелодикой пролился ее голос, — Все боятся резких перемен. Ее голос расслаблял и обволакивал его панику, заворачивая во что-то мягкое. Его пальцы стали расслабляться. Он прикрыл глаза, застыв и тяжело дыша, пока его сердце стучало бешеным испуганным кроликом, медленно находя успокоение. Помимо умиротворения от ее действий и голоса, маг ощущал, что от земли, через его пальцы, к нему идет что-то еще. Неосознанное, но приятное. Это было недоступно для осмысления разумом, внося скорее некое удовлетворение от ощущения бесконечности жизненного цикла, и доносясь едва осязаемой кончиками пальцев… мелодией? — Ладно, — прошептал он, взяв себя окончательно в руки, постепенно вернув тон голоса к нормальному, — я действительно хочу знать, о чем ты разговариваешь с растениями. Ведь я лишен этого дара, слава Мерлину. — У них не самая разнообразная мыслительная деятельность. Это правда, — улыбаясь, Лейла оставила его руки и, взяв совок, тоже начала пересадку, — Растения чаще всего просто поют. — Поют? — он сделал еще одно углубление совком, — Как мандрагоры? — Нет, — усмехнулась дриада, — Поют гимн жизни. Радуются жизни. Когда пересаживаешь саженцы, они боятся… Еще можно получить информацию. Корнями растения сплетаются друг с другом, как синапсы мозга, и можно узнать, что происходит в том или ином уголке мира. — И в Цитадели? — окончательно расслабившись, он мимолетом поглядывал на ее профиль. — В Цитадели, нет, — девушка отвечая, нежно приминала землю вокруг саженца и поглаживала руками вокруг, словно успокаивая его, — У них хорошая защита и растения не соприкасаются с растениями этой планеты. Хотя Древо Жизни уходит корнями очень глубоко, но оно игнорирует запросы. Зато можно узнать, что происходит в Ливецдале. — Хмм, — маг свыкся с ощущениями от земли, полностью переключив свое внимание на предмет разговора, — и как это выглядит? — Сложно объяснить. Они могут ответить на мой вопрос или показать картинку того, что видели. — Видели? — Воспринимали. У них же тоже есть восприятие, через ворсинки и клетки. Свет и звук. Смазанные черты людей, как на художественной картине, без особой четкости, но все-таки вместе со звуком дает уже некоторое понимание. Однако, подобные картинки лучше смотреть непосредственно на месте. Передавая друг другу, они теряют первоначальный образ, и в конце можно получить очень искаженную информацию. — Полезно, — подытожил Снейп. Нет, подобное умение не вызывало зависти мужчины, — наверное. По его мнению, с тем же успехом можно было бы погадать на таро или кофейной гуще, но высказывать свое суждение он не стал. Вообще, в последнее время ему даже не требовалась эмпатия, чтобы почувствовать ее. Не требовалось прибегать к манипуляциям или выбору тактики поведения. Он просто ее понимал, а она понимала его. Может быть просто не возникало ситуаций, где мог бы назреть какой-то конфликт. А может быть, они научились не создавать эти конфликты между собой на ровном месте. Можно было бы сказать, что отношения между ними были гармоничными, если бы не то, как напрягалась принцесса при обсуждении какого-либо совместного будущего. Маг старался не давить на нее, решив, что для интересных разговоров полно тем и в прошлом. — Сколько у тебя было мужчин? — спустя некоторое время, уже в привычной манере ухмыляясь, спросил он. Закончив с первым засаженным ящиком, она сделав взмах рукой направила волной воду на посадки, аккуратно распределив ее. — Серьезно? Ты думаешь я честно отвечу? — девушка мимоходом кинула на него озорной взгляд. — Ну, ты заставила меня ковыряться в этом, так что теперь просто обязана, — ехидничал маг. — Я уже жалею, что попросила тебя… — кокетничая, она пригласила его жестом к следующему ряду, — Нет, знаешь что, давай-ка ты первый. — Сколько у меня было женщин? — он уже вполне примирившись с процессом, шустро орудовал совком, ничуть не смущаясь переадресовки темы. — Да. — Много. Очень много, — слышались хвастливые нотки, — Я мог бы посчитать, но боюсь цифра будет неточной. Больше тридцати. — Но ты любил только одну? — Лейла своим наигранно сверлящим взглядом вызвала все-таки в нем это смущение. — Да, — зельевар нахмурился и его ответ прозвучал напряженно, — До тебя только одну. Однако, инстинкты они же всегда есть. Я был весьма активен, тем более в юности. А девушка, которой я собирался отдать свою невинность, отвергла меня, так что пришлось выкручиваться. Можно было бы обойтись только мастурбацией, но все же, теплое тело под тобой, куда лучше бесплотных фантазий. Не больше двух-трех в год, в среднем, чтобы сбросить напряжение и не более того. Я всегда держал свой инстинкт под контролем, пока в моей жизни не появилась ты и не сделала из меня гормонально-нестабильного дурачка. — Да, ты у нас жеребец? — ерничала дриада, вогнав своим вопросом благоверного еще в большую краску. — О, да, — совладав с собой и вернув себе равнодушие, он уже жалел о поднятой теме, — Я никогда не был симпатичен женщинам и такой уж болтливостью не отличался. Это ты на меня так влияешь… У меня были снадобья из феромонов, приворотных и противозачаточных, которые я сам разработал. Просто находил подходящую девушку, где-нибудь в баре и напаивал. Женщины прекрасно могут заполнить любую пустоту, если заинтересованы в объекте, так что придумывать темы для разговоров обычно не приходилось. Я умел слушать и вовремя подливать алкоголь. Спустя час-два она уводила меня к себе. Утром я исчезал из ее жизни навсегда. Кое-кто может и мог меня потом вспомнить, но это ведь не так просто подойти к парню и напомнить о своем распутном поведении. Слишком откровенно. Он это понял по ее округлившимся глазам. — Эээ… как маньяк практически, — глаза Лейлы были удивленными, а лицо потеряло улыбку. — О, нет, — поспешил оправдаться маг, — Это совсем не так, как ты подумала. Никакого насилия. Во-первых, ни одна приличная девушка не ходит в бар, чтобы просто выпить, как это делают мужчины. Просто выпить можно дома, не оставив пятна на репутации. Во-вторых, я не навязывался. Приличная девушка сдержит свои порывы и не потащит парня из бара к себе домой. И такие тоже были. Хотя, признаться, такие были гораздо интереснее. — А первая? — улыбка вернулась на ее лицо. — Первая? Хм… — он дышал ровно, и краска сменилась бледностью, но красные кончики ушей выдавали его крайнюю растерянность, — первая была проституткой и поверь мне, это все, что стоит об этом знать. Я бы с удовольствием это вообще забыл… Теперь ты. Он так быстро все это проговорил, копаясь в земле, что Лейла не поняла последних слов в качестве вопроса: — Что? — Сколько у тебя было мужчин? — своим вопросом он словно напал на нее. — Трое, — теперь на ее щеки хлынул румянец. — Неа, ты врешь, и я чувствую это, — почувствовав свое доминирование, он преобразился в саркастичного дознавателя, — Я не ханжа, за триста лет у тебя не могло быть всего лишь трое мужчин. Я же тебе честно рассказал. Он отложив совок подошел к ней ближе, ухмыляясь и ввинчиваясь взглядом. — Ох… — ее щеки совсем налились, хлынув румянцем дальше на уши, — Ну, ладно. Шестеро. — Удивительно! Серьезно?! — маг чувствовал правдивость ее слов, — Всего семь мужчин за триста лет? — Вместе с тобой, да. Я не настолько активна, хоть и влюбчива. — Ну да… Ну так-то и не скажешь, что не активна, — ерничал он стоя к ней близко, и получив рукой хлестко по плечу, — Ауч! Ее глаза вновь испуганно на секунду округлились и она совсем покраснела. — О, Мерлин, — маг посмотрел на черные пятна, оставшиеся на рукаве, — ты меня перепачкала. Это была отличная рубашка. Он удрученно вздохнул, выдохнув нахлынувший волной гнев. С ней у него все лучше получалось не раздражаться по мелочам, потому что этих мелочей было слишком много. — Я почищу потом, — успокоила она его, чувствуя, как он сдержал в себе раздражение. — И первым был этот лесник? — мужчина отряхивал рукав, но земля только больше размазывалась. — Дровосек. Он дровами промышлял, — девушка все еще была красной от возникшей ситуации и темы, — Но нет. — Неет?! — он искренне удивился, и встретив ее молчание, продолжил, — Только не говори, что это что-то извращенное! — Ну, первых мы обычно не помним… это же во время инициации проходит, — она сухо сглотнула и ее взгляд стал грустным, — Но потом… Потом это был отцовский паж. — Паж?! — Да, очень милый парень… — Лейла печально поджала губы, словно воспоминания кольнули ее в сердце, — Между нами не было глубоких чувств. Это было скорее юношеское любопытство и влюбленность… Отец его потом четвертовал. И заставил меня на это смотреть. — Не перестаю восхищаться своим почившим тестем, — саркастично заметил Северус, — и твоей крепкой психикой. Твой замечательный папочка всех твоих женихов истреблял? — Почти. Ньюту вот повезло. По нелепой случайности, наверное, — девушка грустно улыбнулась, — И тебя не собирались ликвидировать, потому что ты сам должен был умереть. Заметив, что настроение жены стало печальным, он раскрыл объятия, шагнув к ней. — Иди сюда, — обнял ее маг, поглаживая по спине, — это правда ужасно. Обнимая и поглаживая девушку, он действительно не мог представить себе какой зверь на глазах дочери способен четвертовать ее парня. Слов у него подходящих в этой ситуации не было. Ведь у каждого есть своя боль, и если ты через это не прошел, понять очень сложно. Но это. Это ведь… Если Лейла считает его настолько же жестоким, способным на нечто подобное, то это даже оскорбительно. Проявление сопереживания давалось ему сложно, хотя он уже вполне осознавал эту необходимость в близких отношениях. — Сев, это ведь не сострадание? — в его успокаивающих поглаживаниях ей было странно себя ощущать, — Не сопли, о которых я думаю, да? — Нет, — он был невероятно серьезен, все еще размышляя о том, чего можно было насмотреться в этом мире за триста лет жизни, — Это месть за рубашку… — Ты ужасен! — осознав, что у нее теперь на спине, она вновь хлопнула его по плечу. — Оуч! — еще одно пятно прибавилось на его рубашке. Мстительно глядя на жену, он зачерпнул земли из ящика и слегка обтрусив ее с пальцев, провел по щеке девушки, оставляя след. Опешив от такой наглости, Лейла отскочила и сформировав грязевой комок в воздухе отправила его в лицо мага, но тот ловко увернулся. Комок врезался в чистое стекло теплицы позади мага с громким шлепком и… — Ха! — Северус обернулся на него, чтобы убедиться, что стекло не треснуло. И это было ошибкой. Когда он вновь посмотрел на девушку, второй комок грязи, таки врезался в его подбородок и щеку, осыпавшись за ворот рубашки и на ленту галстука. Взревев, он кинулся в сторону Лейлы, а она взвизгнув, от него ломанулась между рядами ящиков, все ещё посылая в его сторону грязевые комки. Маг быстро освоил ее тактику и несколько его комков также угодили в цель. Разумеется, он ее поймал, спустя пару минут, зажав в углу изрядно перепачканной оранжереи. Но был уверен, что она поддалась, с остервенением размазывая по его лицу землю и вытирая руки об его рубашку, так словно отрывалась на нем за все. Он, впрочем, тоже не отставал, измазав ее везде, где только смог достать. Их побоище медленно переходило в поглаживания и закономерно закончилось пылким поцелуем. Оторвавшись от ее губ, маг сухо сплюнул налипшую на губы землю в сторону. — Ну, и кто здесь чудовище, Милори? Посмотри, во что ты превратила оранжерею! А меня? А себя? Мы как две свиньи. Все в грязи. Ты довольна? Его отчитывания не были сердитыми или недовольными, наоборот в них было какое-то странное любование происходящим. — Земля — это не грязь, — смотрели на него ярко синие глаза с перепачканного черного лица, а контрастно белые зубы оголились в робкой улыбке, — Настоящая грязь происходит между людьми… Вот где бы не замараться. Северус мгновенно поджал губы. Он, черт возьми, знает все это прекрасно, и теперь ее слова — это боль от потревоженной раны. Эта девчонка знает, о чем говорит, если у нее было такое детство. У них обоих есть эта грязь в жизни. Прижав ее к своей груди, он крепко обнял ее. Это было по родному, близко и странно, словно они впервые были едины не только в нежности, но и в боли. Перепачканный землей мужчина поставил подбородок на макушку дриады, глядя дальше, за ее спиной на свои пальцы. Тонкая траурная каемка виднелась под ногтями. Ужасно. — У меня невероятная потребность наказать тебя, Лейла Милори, за весь этот кошмар. — Здесь?! — Хотелось бы, — Северус придирчиво осмотрелся, — но, пожалуй, стоит дойти до более укромного места и, как минимум, вымыться. И хотя, в этом есть свой фетиш, но я пока не готов к таким играм.

4 мая, 1999 г.

Утренний туман лежал между кустов и деревьев, ожидая первые лучи лениво встающего из-за гор солнца, собираясь росой на земле. Иногда Снейпу все же удавалось прогуляться с утра в одиночестве. Необходимость уединения с приходом весны становилась все острее, поскольку крепость просыпалась от зимней спячки и деятельность бурлила во всех ее уголках. И только, здесь, среди юной зелени и щебетания мелких птиц можно было расслабиться, полной грудью вдыхая ароматы горной весны. Северус собирал первую молодую крапиву. Полезные свойства этого растения были не только медицинскими, но и гастрономическими. Прекрасный источник витаминов и микроэлементов после зимы, когда еще ничего нет. Впрочем, его любовь к крапивному салату в крепости поддерживала только жена, готовая есть любую свежую зелень и овощи, лишь слегка разбавляя их мясом. И это было замечательно — не нужно было набирать много. Мнения супругов относительно здорового питания расходилось только в графе напитки, и то, скорее по пунктам частоты и количества. Вообще маг уже сомневался, что дриада так уж упрямо будет стоять на своих принципах. В последние месяцы, почти сразу после оттепели, она вновь стала той же, безусловно принимающей его, как и в Хогвартсе. Да, они по-прежнему жили раздельно, но большую часть дня проводили вместе, не посягая на личное пространство друг друга, давая друг другу отдыхать от бесконечной благодати. Уважение стало необходимой границей в их отношениях. А может быть, то что он чувствовал в ее сердце, укрепило его веру в незыблемость их связи, и от того, страх потерять ее исчез. Он перестал контролировать ее. Май был объявлен месяцем целомудрия во избежание нежелательных последствий. И хотя маг предлагал разработать какое-нибудь противозачаточное, Лейла оказалась непреклонна. «Не только же секс связывает нас», — заявила она, скептично вскинув бровь и высверливая из него ответ. Разумное в нем согласилось, а первобытное — нет. И вот, уже четыре дня, он жил в борьбе между здравым и диким в себе. Нежно гладя ее бедра по ночам, плечи по утрам, выцеловывая ключицы и шею в течении дня и милый нос перед сном, дав себе слово, что точно не будет инициатором чего-то такого, за что ему потом придется выслушивать ее претензии, даже если и есть обходные пути. Месяц, значит месяц. В конце концов, действительно, между ними было гораздо больше, чем это. Было достаточно того, что он вновь мог лежать у нее на коленях читая, пока она погруженная в свое чтение, перебирает тонкими пальцами его волосы. Читать вслух, учить друг друга чему-то новому, обсуждать прочитанное или кого-то, или что-то. Но не их совместное будущее и не его революционные планы. Эти две темы были табу. Лазарет, зельеварение, теплица, прогулки, шахматы, — у них было много из того, что дарило им ощущение близости. Низкое рычание, раздавшееся между скал прервало его раздумья. Вокруг Каэр Морхен бродили разные существа и это было понятно — магия, используемая в крепости, привлекает существ, как признак безопасности. Тоже самое было и в Хогвартсе. Никто не строил замок в волшебном месте, напротив, волшебные существа сами селились близ замка, ощущая мощь магии. Подобное тянется к подобному. Простая метафизика. Повторное рычание указало на ближайшую рощу. Судя по отдельным нотам, рычание было человеческим, мужским и теперь составляло интерес зельевара. Не то, чтобы он поспешил на помощь, скорее удовлетворить свое любопытство. Деревья в горах не отличались особой высотой, если не брать в расчет сосны и кедры. Эти готовы расти в любых условиях, изворачиваясь в любые закорючки. Ели и редкие лиственные растения не набирали своего полного возможного роста и из-за этого густота леса, обеспечивала непроходимость в некоторых местах. Продираясь сквозь лапчатые ветви елей, Северус увидел шныряющего между стволов кедров ведьмака с мечом. Вот уж диковинка, пронаблюдать как работает ведьмак основным оружием своего ремесла в естественных условиях. Маг присел в зарослях, сорвав и отправив в рот свежий побег ели, пытаясь определить кто та злобная сущность, что пряталась за стволами и устроила поединок с ведьмаком. Пока удалось узнать только Анджи. Рамирски так отчаянно выпрыгивал от неизвестно откуда бросающихся на него деревянных плетей, что даже вызвал в маге желание помочь. Между деревьев мелькнуло и существо. Леший. Дело дрянь. Снейп сплюнул на землю деревянную часть елового побега. Лешие тоже реликтовые и опасные существа, как и бесы. Но в отличии от последних — разумные. Относительно. Обладают очень скверным характером и если уж выбирают себе пристанище, то так просто его не прогонишь. Можно было бы соседствовать с подобным существом, если бы не был риск быть им сожранным, просто за то, что собираешь ягоды не в том месте. Они способны подчинять себе волю животных… что, собственно, и начало происходить. Из чащи со спины на ведьмака выпрыгнули три волка, и один из них повалив Рамирски на землю выбил меч из его рук. Ведьмак врезал кулаком по челюсти зверя и тот отступил, однако все трое щетинились и лязгали зубами. Очень скверно. Нехотя зельевар скинул на землю сумку и бушлат и, выходя из своего убежища, вскинул рукой создавая стену огня между ведьмаком и существом. Один из волков остался по эту сторону стены и Северус выкинул его кинетической волной за пределы опушки. — Снейп! — прокричал Анджи, подползая к мечу, — Какого…хрена ты тут? — Если тебе не нужна помощь, я пойду, у меня там крапива вянет, — мужчина сквозь стену медленно затухающего огня, рассматривал сухопарого лешего, покрытого лишайником и молодыми листьями, — К обеду ждать тебя или твоего друга с тобой внутри? Леший наклонял свою рогатую черепушку, словно вслушиваясь в голос мага, и водил в воздухе длинными коричневыми когтями пальцев, ожидая, когда можно будет добраться до людей. Ведьмак в полном обмундировании легких кожаных доспехов и кольчуге, вскочил на ноги и, вполоборота встав к магу, смотрел как тот закатывает рукава рубашки. — Не самая у тебя подходящая экипировка, — проговорил Анджи, осознав, что на самом деле рад присутствию Снейпа. — Да, я с чего-то решил, что мне больше не придется прыгать по кустам от бесов, — равнодушно ответил Северус, невозмутимо вытаскивая этрасский клинок из кармана брюк; он частенько пользовался им еще и как палочкой, обеспечивая точное направление чар, — А тут, смотрю, ты лешего прикормил. Хотел посмотреть спектакль, как леший разрывает на кусочки ведьмака, но тут вмешались волки, а это уже вполне обыденное зрелище. Если хочешь мне что-то сказать, говори быстрее — огонь тухнет. — Это зрелый леший и он упрямый. Я его неделю уговаривал уйти. Откуп приносил. Ты же не собираешься с ним сражаться этим ножичком? — усмехнулся ведьмак. — Я этим ножичком беса завалил, — скривился насмешливо Снейп. — Ладно. Если ты его отвлечешь, то я смогу к нему подобраться. — Думаешь, он не способен работать на два фронта? — Думаю, нам нужен план командной работы, Снейп, — упрекнул мага Анджи, сплюнув на землю, — Огнем и мечом мы его завалим. Возьмем его в тиски. Маг молчаливо кивнул. Рассуждать времени больше не было. Огонь затух и леший двинулся к двум людям, вскинув коричневые ветви рук и призывая воронов. Закрыв их обоих с Анджи магическим щитом Северус, смотрел на врезающихся в нескольких сантиметрах от его вытянутой руки птиц, падающих изуродованными на землю. — Врассыпную! — скомандовал Анджи и кинулся прыжком в левый куст. Рациональное использование своих возможностей — это первое, что отличает тактика от исполнителя. Северус, не снимая щита, пошел по правой дуге, периодически вышвыривая из-за щита огненные шары, в те моменты, когда леший отвлекался на шурующего по кустам ведьмака. Леший в итоге понял, что главный враг — это маг и уже не отвлекался на шуршащего где-то на задворках ведьмака. Сбиваемые кинетической волной волки периодически выпрыгивали и пытались зайти со спины, и поэтому Северус старался, чтобы за спиной был ствол какого-нибудь дерева. Он поочередно то швырял огненные шары в уворачивающегося лешего, то сбивал волков, которые умудрялись быстро очухиваться от падения. Убивать волков смысла не было — леший призовёт всех, кто есть в пределах километра. Нужно было постоянно двигаться, ибо если оставаться на месте, то корни деревьев под магией лешего, вполне могли опутать ноги. Подтверждая свою разумность, а вместе с этим и подверженность эмоциям, леший не выдержал упрямого сопротивления и кинулся на зельевара, выкинув вперед деревянные плети и именно в этот момент на его спину из куста приземлился Анджи, сбивая его своим весом и вонзая меч, очевидно смазанный реликтовым маслом, в основание черепушки. Издав низкий хрип, леший извернулся и сбил плетью-рукой ведьмака со спины, отшвырнув его до ближайшего дерева. Зеленовато-коричневое тело сучковатого существа осыпалось трухой и разнообразными насекомыми, разбегающимися в все стороны от оставшейся кучки. Подходя к загнано дышащему на четвереньках ведьмаку, зельевар визуально оценивал его возможные раны. — Можно считать дипломатическую миссию оконченной, — стоял над ведьмаком Северус, — Стороны пришли к согласию. Подсчитаем убытки? Ведьмак тяжело дыша перевел взгляд с земли перед собой на мага вверх. — Я говорю, будучи мало-мальски целителем, мне следует осмотреть тебя, — поигрывая сплетенными в замок пальцами, в подтверждение своих слов Снейп вскинул бровями. Все еще восстанавливая дыхание, Анджи откинулся спиной на дерево, сделав рукой разрешающий жест. После серии тестов и осмотра под стенания ведьмака, Северус вынес вердикт: — Думаю, есть перелом ключицы и правого предплечья, — ремнем из брюк маг затягивал бедро ведьмака, — На бедре глубокая рана и задета вена, но это пару дней в лазарете, если сейчас не истечешь кровью. Я все-таки возьму свои вещи из кустов, а потом мы пойдем в крепость. Или у тебя здесь еще какие-нибудь планы? Свидание с суккубом? Ты только шепни, и я оставлю тебя в покое. Анджи отрицательно помотал головой и усмехнулся. Северусу же нужно было услышать голос ведьмака, чтобы оценить повреждение легких. — Ты даже в таких обстоятельствах остаешься гадом? — уже ровнее дыша, нормальным голосом пробасил ведьмак. Убедившись в сохранности внутренних органов, маг молча ушел за вещами и вернувшись, наткнулся на ожидающий ответа взгляд ведьмака. С саркастичным лицом Северус поджал губы и поискал ответ взглядом вверху своих глазниц: — Я тебе помог завалить лешего, осмотрел как врач и теперь потащу в крепость. Действительно, подлец, — Северус подхватил ведьмака со здорового бока, помогая подняться с земли и закинув его здоровую руку к себе на шею. Пробираясь по узким тропкам, эти двое по большей части молчали. Идти было бы не долго, если бы ранения Анджи не выматывали его. До крепости оставался еще километр, когда ведьмак начал терять сознание. — Хей, Рамирски, — Северус бил его по щекам, — Не вздумай тут отключиться. Не будь слабаком! Держи себя в сознании. Нам осталось идти буквально пару шагов. — Почему все самое лучшее получают такие сволочи, как ты? — бредил ведьмак. Маг понимал, что этот абсурд спровоцирован состоянием, но если поддерживать разговор, может быть не придётся совсем уж тащить его тушу на себе. — Рамирски, все зависит от того с какой точки зрения смотреть. Я уверен, что из тебя бы вышел отличный Ворон, — ботинки Снейпа под весом ведьмака скользили по камням, — и для нашей принцессы ты был бы замечательным женихом. И я уверен, что у тебя бы все чудесно получилось. Только вот каждому достается то испытание, которое его чему-то научит, а не то, что просто подарит счастье. Я к такому выводу пришел. И чем тяжелее характер того, кого надо научить, тем экзотичнее его испытания. Поэтому да, ты был бы более подходящим персонажем на роль спасителя мира, но ты бы не смог развиваться в этой роли, как я. Маг остановился отдышаться и тихонько усадил ведьмака на камень, расправляя свое затекшее плечо.  — Мое счастье дается мне непросто. Я часто думаю, может быть и не нужно было меня, такого гнусного, воскрешать? — ехидничая, зельевар разминал плечи, осматривая местность и прикидывая маршрут полегче, — Как считаешь? — Ах, как мне тебя жаль. Ты самовлюбленный эгоцентрист, Снейп, — отчеканил Анджи, устало вздыхая, — Но если честно, я бы не справился сегодня один с этим лешим. Я переоценил свои силы отправившись один. Этот день мог бы стоить мне жизни, Северус. — Охотно принимаю твою благодарность за спасение, — саркастично процедил маг, вновь взял ведьмака под плечо, и они пошли дальше, — тем более подкрепленную такой честной самокритикой. — Для меня все еще загадка, почему леди Милори с тобой? — Думаю, это все совместимость по гороскопу. Змееносец и стрелец, если брать во внимание тринадцатый знак и, стрелец с козерогом, если делать расчет по двенадцати, — ерничал Снейп серьёзным тоном, — Шансы на будущее довольно-таки неплохие. Совместимость по карте рождений и природный магнетизм — сделали свое дело. Хотя гороскоп это, разумеется, та еще ересь. — Никогда нельзя понять, серьезен ты или шутишь. — В твоих глазах я кажусь себе даже умнее. Рамирски рассмеялся и тут же застонал. — Ты змееныш, Снейп, — почти по-дружески прозвучал голос ведьмака. Зельевар усмехнулся: — Это больше похоже на правду.

19 июня, 1999 г.

Голая девушка на фоне природы выглядит всегда мистически привлекательно. Хрупкое беззащитное тело на фоне серых скалистых уступов, под радужно искрящимися в воздухе каплями воды. Обнаженный черноволосый мужчина, гоняя во рту колосок мятлика под редкими жаркими лучами полуденного солнца, непринужденно расположился на каменном берегу прохладного грота. Прислонившись спиной к скале, а одной ногой свесившись с берега в прозрачную гладь воды, он блудливо разглядывал как струи небольшого водопада стекают по нежно-персиковой коже дриады. Да, идти в эту глушь три часа было вполне оправданным мероприятием. Этот укромный грот был найден зельеваром на одной из прогулок. Прекрасный уголок для уединения с неглубокой лагуной, отлично прогреваемой лучами солнца. Робко пробиваясь из щелей скал, вились и спадали каскадами в воду длинные кустистые лианы растений. Волшебство природы безгранично. Вынырнув из заводи, Лейла грациозно прошла до мужа и присела рядом на плед, лениво принимаемая в его объятья. — Прекрасное место, — сладко по-кошачьи потянулась девушка, опуская мокрый затылок на грудь мужчины, — Почему мы раньше не устроили этот пикник? — Эээ, — вопрос был явно не риторический и немного озадачил мага, — Ну… был май, и мы бы не смогли здесь заняться тем, чем занялись. — Все было только ради этого? — ее голос удивленно дрогнул. — Вообще вся романтика в этом мире существует только ради этого, — кончиком пальца Северус выводил круги на ее груди по линии мокрой, покрывшейся мурашками ареолы, — И если ты считаешь иначе, то я, в очередной раз, поражен твоей наивностью. Снисходительно улыбнувшись, леди Милори перевернулась к нему лицом: — Здорово, что Зденек и Эва поженились, да? — Они подходят друг другу, — бесстрастно рассуждал маг. — Их нужно было просто столкнуть лбами. На нечто подобное и был расчет. — Две проблемы одним движением, — вздохнула принцесса, в целом даже не ожидая альтруистичного порыва от Снейпа, — Странно только, что они это сделали тайком в Кракове. — Не думаю, что в этом была тайна, — его пальцы осторожно выводили невидимые петли по ее плечу, — Они хотели, чтобы их брак был узаконен магическим обществом, поэтому логично, что они сделали это там, где эта власть присутствует, а скорость… — он тяжко вздохнул, — все влюбленные слишком торопятся… Но не мы, да? — Не начинай… — Я почти все дела уже передал Зденеку, — он любовался ее плечами, — У тебя наконец-то получилось разобраться с рунами. Я смог разработать мазь от рубцов, добившись стабильности от клеток кожи беса, скрестив их с клетками кожи угря. Рубцы на ногах Елены заживают и скоро совсем сойдут… Ланнет скоро вернется… Самое время подумать. — Если я это с тобой не обсуждаю, это не значит, что я над этим не думаю, — она отвернулась от него, вновь ложась затылком на его живот. — Ладно, остынь, — маг недовольно скрестил руки на груди, — Я даже не рассчитываю, что ты со мной поедешь. Ты сказала нет, значит — нет. — Опять манипуляции… — хлопнула она рукой оземь и тише добавила, — Ты можешь тоньше. — Не хочу потом ставить самому себе в упрек, что не пытался, — с досадой поджал он губы. — О, не беспокойся, ты сделал все что мог. — Отрадно было бы слышать, если бы в этом не было столько сарказма. — Все. Я не хочу все это обсуждать… Раздраженное молчание зависло в воздухе переливами гневных внутренних волн эмоций. Закусив верхнюю губу и потупив взгляд, Северус провел пальцем по ее ключице. Его настрой мгновенно стало хмурым. Лейла ощутила это совсем небольшим всплеском, прежде чем он успел закрыться. Его обида была ей понятна, но если он будет давить. Нужно было перевести тему. — Сколько раз ты выпускал крылья с тех пор? — Ни разу, — он все еще смотрел куда-то внутрь себя, — Я могу трансгрессировать — мне этого достаточно. — Ты должен научиться с ними управляться, — рассуждая, она водила пальцами по его руке, — Когда-нибудь это может понадобиться. — В воздухе нет точек опоры, так что потр…— запнувшись, он посмотрел на нее и встретился с обращенными к нему огромными глазами, — заняться сексом, не получиться. Остальное попахивает бесполезным романтизмом на уровне слабоумия. Зачем так откровенно раскрываться перед магглами? Раньше я мог летать без метлы, не думаю, что это окажется сложнее, в случае необходимости. Его душила мысль, что как бы он не старался Лейла все равно не поедет с ним. Хотя именно это он изначально и планировал. Эта девушка совсем не понимает свое сердце. Она не хочет даже попытаться разобраться в себе. А может это он не понимает что-то? Ощущение проигрыша, заставляло чувствовать себя неудачником. Глядя на него сурового, девушка искала другую тему, чтобы отвлечь его. — Твоя мазь работает, значит, теперь ты сможешь свести свои шрамы? — спросила Лейла, продолжая поглаживать его пальцем. — Нет, — сухо отрезал он. — Почему? — Они напоминают мне о цене моей жизни и моих целях. — Было бы неплохо конкретизировать свои цели, — кокетничала дриада, вновь переворачиваясь к нему и пробежавшись двумя пальчиками по его груди, — хотя бы в рамках общения со мной. — Лей, не забивай себе голову, — он перехватил ее руку в районе грудины, взяв за запястье, — Тебя я все равно к этому не подпущу. И чем меньше ты знаешь, тем мне легче. — Войны — это мужские забавы? — ее острый взгляд кольнул. — Да, — охотно согласился он, еще больше нахмурившись, — такой вот я сексист. Лучше расскажи мне о шрамах Ланнета. — Откуда ты?! — она закатив глаза, откинулась на его пресс, отворачиваясь в сторону водопада. — Я видел белесые кривые следы на его спине…он сводил со спины очень-очень крупные шрамы. — Ох… не знаю… вправе ли я. — Теперь он мне тоже семья, как и ты. — Это от плети, — не глядя на мужа, Лейла смотрела на блики солнца на поверхности воды, — Отец наказал его за дерзость. Но я не знаю подробностей, я была очень маленькой. Мы же до пятнадцати растем как обычные человеческие дети. Ланнет был тогда совсем молодым и совершенно не умел себя сдерживать. Он что-то сказал отцу. И отец лично наказал его перед всем двором заставил всех смотреть как он бьет его. Но именно с того момента начался их конфликт. Это все что я знаю. — Ты на удивление мало мне рассказываешь о Ливецдале и вообще своем прошлом. — Ты не особо спрашиваешь и, видимо, меня не прорывает так как тебя. — Нет. Я не об этом… — он грустно вздохнул, — Милори, я тебе доверяю свое прошлое, а ты мне свое нет… Разве я дал повод усомниться во мне? — Я просто… — Ты думаешь, что я буду использовать против тебя твою боль? — Да… — она повернула к нему голову. — Правильно думаешь, — его взгляд был очень печален, — Я могу. Это будет вполне в моем стиле. Но не стану. Ты знаешь, что я всегда держу слово. Не знаешь? Я дал повод? Когда? Девушка всячески уходила от ответа, отводя глаза. — Я не помню, чтобы прям-таки обманул тебя в чем-то, — желал добиться он ее конкретной реакции, — Если не считать моего отъезда. — Нет, не обманул, — горестно вскинула голову дриада и посмотрела наверх, в небольшой кусочек неба, видимый в пространстве заросшего зеленью грота, — Я сама затянула этот узел в наших отношениях. Я не могу тебе сказать что-то конкретное и дать обещание. Я уже пообещала принимать тебя таким какой ты есть, и я стараюсь… — Это так сложно? — удивленно перебил он ее. — Нет, это не сложно…но это вечное ожидание какого-то укола или язвительного комментария. Знаешь, это не добавляет позитива. — Я не имею в этом никакого желания задеть тебя, — оправдываясь, Северус немного растерялся, почувствовав себя мальчишкой, — Эта форма общения с миром сформировалась годами. Я не тактичен — это правда. Зато не лицемерен. Я предпочел бы вообще молчать, если бы это была не ты, потому что мне казалось, что ты меня понимаешь. — Мне сложно понять, где ты честен, а где манипулируешь, — открытым упреком были ее синие глаза. — Я всегда всеми манипулирую, — будто отшутился он, желая прикрыть свои оправдания. Разглядывая его насмешливое лицо, Лейле казалось, что она вязнет в болоте неоднозначности, в этой паутине мелких махинаций, ощущая себя беспомощной и глупой. Они всегда будут по разные стороны баррикад, потому что он — это он. Он не сможет не подавлять ее, не подминать, не манипулировать ею. Он не сможет идти с ней по жизни на равных. Он может быть только сверху. — Давай, все же, попробуем полетать — девушка встала, давая понять, что разговор окончен и протягивая ему руку, — Здесь достаточно места для тренировки. — Ты думаешь, что в таком соблазнительном виде можешь научить меня чему-то? — А ты сможешь чему-то научиться? — Ну, все-все. Ладно, — он ухмылялся, глядя на нее снизу, — Такая погода замечательная и ты тут…такая. Это все погода. Да. Избыток солнца и ленивое настроение. — Вставай, — настойчиво прозвучал ее мелодичный голосок, — то что ты сегодня ленив, я даже не сомневаюсь. Нехотя мужчина встал и, взявшись за руки, они отошли под открытую арку неба. Глядя на мужа, Лейла выпустила большие синие крылья с черным рисунком и ее глаза налились синевой. — Просто почувствуй их на своей спине, — сказала она и улыбнувшись, обнажила две пары небольших клычков. — Стало быть, все-таки гарпия, — улыбаясь увиденному, размышлял вслух Северус. — Нет, — Лейла опустила взгляд, это было заметно по едва заметной бирюзовой радужке, — У гарпий ноги птичьи и крылья вместо рук. Но как нас только не называют в легендах. Так что имеет право на существование. Вейла звучит уже привычнее… Эй! Ты же просто издеваешься опять, да? — Да, — серьезно ответил мужчина и за его спиной раскрылась пара черных, переливающихся на солнце фиолетовыми переливами, крыльев. Его глаза закрылись черной пеленой. — Природа предусмотрительна, перепонка закрывает роговицу от ветра и попадания мелких предметов, не отражаясь на зрении. Защитная реакция. — А клыки? — Защитная реакция. Это предположение. Высокородные стыдятся своей животной формы и обращаются только при необходимости, поэтому все расспросы обычно казались чем-то неприличным. — Глядя на тебя голую с крыльями и клыками, я их понимаю, — ухмыльнулся он клыкастым оскалом. — Можно подумать, ты сейчас какой-то иной, — она расправила крылья, все еще держа его за руки, — Ты никогда не летал на крыльях, так что сначала лучше прочувствовать мускулатуру крыла и технику на земле. Сделав несколько подготовительных упражнений, они взмыли в воздух. Поднявшись на достаточную высоту Лейла убедилась, что Северус освоился и отпустила его руки, стремглав вылетев из грота ввысь. Если один убегает, то второй догоняет. Игра генетически заложенная эволюцией. Его опыта полетов было достаточно, чтобы понимать до какой высоты все же следует подниматься, и какую скорость развивать, но азарт погони периодически заставлял забыться. Рассекая пространство, маг ощущал свободу полета, которая напоминала о сладком мгновении отсутствия в бытие, как это было раньше. В эти секунды переставало существовать время и само пространство. Только ты и небо. Сколько раз в детстве он наблюдал за полетом ласточек и стрижей над крышами домов и завидовал этой свободе. Этой возможности забыться, оставив на земле все гнетущее. Тогда он еще не понимал, что даже у такого, на первый взгляд беззаботного, действия как полет, есть весьма прозаические цели выживания. Нагнав принцессу, маг упал на нее камнем сверху, сбив с ритма и обхватив руками. Закрутившись с ней в пике, в один из разворотов, он резко раскрыл крылья, затормаживая падение. Лейла била его крыльями и вырывалась. — Шшш… тише…тише, — опустившись с ней на опушку, маг отпустил ее, и она тут же отпрянула, — Все было по-честному. Надо уметь проигрывать. Впрочем, иного от тебя и нельзя было ожидать. Зло посмотрев на него, девушка развернулась и упорхнула в сторону грота. В гроте догнав ее и сбросив крылья, он взял девушку за руку. — Это всего лишь игра, — подтягивал он ее к себе. — Я с тобой не играла! — она выдернула руку и пошла одеваться, — Мы могли разбиться! — Я этого не понял … — он подошел и обнял ее, — Это всего лишь игра.…я контролировал ситуацию. — Уфф! Ты такой самоуверенный! — она всплеснула плечами, скидывая с них его руки. Маг гладил ее по плечам осознавая, что в отношениях должны быть моменты, где следует прогнуться, именно потому что он за все это отвечает. Раньше он это делал больше интуитивно, чем осознано, и поэтому винился перед собой в мягкотелости. Но сейчас. — Прости меня, — он наклонился к ее шее и почти прошептал, — Я был не прав. Удовлетворенная таким ходом развития событий Лейла обернулась и внимательно посмотрела ему в глаза. Зная его, ему это даже сложнее объяснения в любви. — Нет-нет, я этого не повторю, — он слегка испугался ее обрадованного взгляда, быстро схватив за талию и срывая эту довольную улыбку поцелуем.

25 июнь 1999 г

Жаркое лето ласково манило через окно кабинета на улицу, в свои объятия. Солнце медленно клонилось к горизонту и полуденный зной сменился легким ветерком, доносящим запахи разогретого разнотравья. Принц Милори приехал утром, на машине и только к четырем часам дня смог наконец-то дойти до кабинета Снейпа. — Ты все работаешь, — вошел принц без стука, кинул кожаную папку на диван и сразу же направился к шкафу. Открыв дверцы, на месте бара он ничего не обнаружил, — А где?! В кабинете стояла удушливая послеполуденная влага. В легкой льняной белой рубашке с расстёгнутым до середины груди воротом, Северус сидел перед открытым окном и выводил формулы перьевой ручкой, подаренной женой. Прекрасная вещица. Она утешала во время работы лучше стакана виски, позволяя сосредоточиться на деле и не думать о печалях. Маг скептично посмотрел Ланнету в глаза. — Я же тебе сказал за обедом: с алкоголем теперь все строже. — Это все она, да? — Нет, это я так решил, — не отрывал взгляда от пергамента Снейп. — Не без ее помощи, — с упреком прозвучал голос парня. — Ты алкоголик, Ланнет, пора это признать, — маг бегло перечитывал написанное, — Я своему пороку посмотрел в глаза и решил его усмирить. — И поэтому теперь должны страдать все? — принц драматично кинулся всем телом на диван рядом с папкой, закинув ноги на подлокотник. — Да, — мужчина снисходительно посмотрел на эльфа, — Именно так. Страдаю я — страдают все. Погладив горло, и понимая, что со Снейпом спорить бесполезно, принц сел и расстегнул принесенную папку. Увидев это, Северус с любопытством отложил ручку и прошел к Ланнету на диван. Парень выуживал разнообразные файлы и документы. — Вот диплом врача общей практики, — протянул эльф магу, — Здесь диплом по биохимии и медицине, и кстати можешь работать профессором, право на преподавание здесь тоже отображено, как и опыт работы. Вот паспорт, загранпаспорт, свидетельство о рождении в одной из германских деревушек. Советую съездить посмотреть — милое место. Это счет в банке и кредитная карта. Так что, теперь ты полноценный гражданин Германии. Хотя не очень понимаю зачем тебе работать, на счет я перевел все средства, что получил на Лейлу через оформление ее наследства как вдовы. Этого более чем достаточно. Твой дом в Англии пока записан на вдову, если хочешь я могу переписать. Но на мой взгляд этого пока делать не стоит. — Не стоит, — согласился Северус, — Никто в трезвом уме и памяти не захочет там жить. Тем более она. Если захочет продать, я не против. — Кстати, с оформлением права наследства вдовы было забавно, — Ланнет почесал смущенно бровь, — Возникли некоторые сложности и пришлось призвать Минерву МакГонагалл в помощь, как свидетеля ваших отношений. Так что я в Хогвартс заезжал за ее подтверждением. Она о многом допытывалась и даже кажется что-то поняла. — С таким болтуном не удивительно… — Ну, я же уже извинился за Лейлу… — виновато вздохнул эльф. — Я про вообще, — невозмутимо заметил ему Северус пока изучал документы, и вдруг его взгляд упал на строку имя, — Севастьян Айнер?! Ты в своем уме? Ты не мог придумать что-то …получше? — Айнер по-норвежски можжевельник, — ухмылялся принц, — Тебе подходит. Чем тебе не нравится? Северус Снейп закрыл глаза и вздохнул полной грудью, восстанавливая душевное равновесие. — Не беси меня, Ланн… — ровным тоном проговорил он и открыл глаза, — Севастьян Айнер… Севастьян! Это же еще придумать надо… У нас с Лейлой так сома звали, а ты мне это! Так. Ладно. А свидетельство о браке? — Вот, — Ланнет настороженно протянул ему еще одну бумажку, — но оно тебе надо? Слушай, она официально жена Северуса Снейпа. А он умер. Так что она — вдова. Зато можете пожениться заново в любой стране мира, когда разберетесь с тем, что между вами. — Пусть будет. — У вас Лейлой был сом? Первое домашнее животное, — осознав спокойствие мага эльф начал его подначивать, — Какая прелесть! Так и до детишек недалеко… Сердитым взглядом Северус охладил принца. — Слушай, зато тебя можно на людях звать «Сев» и не бояться, — продолжал парень, — Не переживай, тут вот еще твои старые документы. Пришлось все-таки наведаться к тебе домой. На. Только они не действительны, потому что министерство магии даже свидетельство о смерти на тебя уже оформило. Хотя даже твоей могилы нет. Хотя я привез некоторые твои вещи, да и из Хогвартса, и из дома. Твою библиотеку, о которой ты тут год грезил… Ну и там по мелочи. А еще твой ученик…этот… Гарри Поттер, настоял на том, чтобы твой портрет повесили в кабинете директора. Представляешь? Я его лично видел, когда у МакГонаггл был. Тебе вроде даже героя дали, но это не точно. — Как мило — посмертные лавры, — отозвался маг. Северус рассматривал свои настоящие документы и свое свидетельство о смерти. — Так что между вами? Она призналась? — Нет, — ответил мужчина, не отрывая взгляда от документов, — Она могла пару раз, но не случилось. Я предложил ей поехать со мной, но она отказалась. Твоя сестра упрямая и своевольная. Наверное, это именно то, что я в ней люблю.  — Я так и подумал, что проиграл, — грустно вздохнул принц Милори, — Я подготовился… Посмотри те дома, что я тебе там выписал: возьмешь один из них. Удобное расположение недалеко от поселка Штепенадлеров и города, деньги я тебе в этом месяце на счет скину, там есть мой номер мобильного. Юридическая поддержка нужна будет? — Нет, не нужно, — быстрыми ловкими движениями Северус сложил все документы обратно в папку и застегнул ее, — Я справлюсь. — Но ты все равно, звони. Я к тебе в гости приеду, попозже. — Разумеется, — маг посмотрел на эльфа, — У нас с тобой будет полно дел. Только приезжай один. — Когда уезжаешь? — Сегодня же ночью. Трансгрессирую со стены. Ни к чему медлить. Дела я почти все передал, указания оставил. — Ого. Быстро. — Обойдемся без сантиментов. — С ней будешь прощаться? Может быть предложишь еще раз? — Да. Я должен, — Северус опустил взгляд, — Но я и так знаю ее ответ. Так что… — Но она тебя любит, и я так понял, между вами все было хорошо последнее время. — Я знаю, но это ничего не значит, — с явным сожалением, маг резко стряхнул с колена невидимые крошки, и встал, — Просто перемирие. — И как ты без нее? — в душе эльфа всколыхнулись свои воспоминания. Северус напрягся и прошел за свой стол, сев и кинув папку с документами на него. — Сейчас я уже думаю, что справлюсь, — выдал он через несколько секунд, сложив пальцы в замок перед собой, — Если мужчина думает, что не может жить без женщины, это еще не значит, что он сможет жить с ней. Лейле нужно разобраться в себе, своих чувствах и приоритетах без меня. Ты ведь знаешь, что это такое? Это сжирающее иррациональное чувство, которое все зовут любовью? Но я с этим справлюсь. Я уверен, что все будет хорошо. Но все это было больше похоже на самоутешение, чем на реальное примирение с обстоятельствами. — Когда-то очень давно, у меня была девушка, — серьезным тоном начал Ланнет и продолжая, закинул ногу на ногу, обхватив колено руками и вскинув взгляд к потолку, чтобы не дать нахлынуть лишним эмоциям, — Моя первая девушка… Ее звали Грай. Она была из моего клана. Белые волосы… Янтарные глаза. Робкая как лань… Мы любили друг друга. Но мы могли встречаться только тайно, потому что ее семья была из охотников. Не благородная ветка клана. Отец бы не разрешил мне взять ее в спутницы. Слушая парня и осознав куда дует ветер, Северус извлек из нижнего ящика бутылку можжевеловой и две серебряные стопки.  — Лейле тогда было около трех-четырех, значит это было уже очень давно, — эльф не смотрел на мага стараясь, чтобы голос не дрогнул, — Время летит… Но не в суть… Да. Мы хотели убежать. Я тогда, буквально отъехал на пару недель из долины, чтобы обустроить пути побега… Это был мой первый выход в человеческую цивилизацию. Мы тогда не часто паломничали по миру, опасаясь таких явлений, как инквизиция или людские предрассудки. Шансов на будущее у нас с Грай было больше где угодно, но не в Ливецдале. И я это понимал. Неспешно разлив настойку, зельевар вернулся с рюмками на диван, протянув одну эльфу. — Когда я вернулся… — Ланнет судорожно перевел дыхание и его глаза налились слезами, — Отец откуда-то узнал про Грай и взял ее в свой гарем… К моменту моего возвращения она уже натерпелась от него… Я вызвал его на поединок. А он посчитал это хамством и просто пленил меня с помощью стражи. Высек прилюдно, посадил в карцер на несколько месяцев… Потом мне сказали, что она убежала, но это неправда. Она не выдержала — отравилась… Одна из гувернанток сказала мне, что Грай умерла быстро… Знаешь, когда этрасски умирает, после него не остается трупа. Мы просто сгораем, когда душа высвобождается. Только пепел. Мы храним пепел близких и можем на нем вырастить какое-нибудь дерево. Своего рода могила… Но у меня не было даже ее пепла. Все потому что я уехал… Я не должен был ее бросать… Смахнув внезапно скатившуюся по щеке, эльф горестно осушил залпом стопку. — Спасибо, что рассказал мне, — Снейп положил руку на плечо парня, слегка пожав его и тяжко вздохнув, — боюсь, других слов у меня нет. Из меня плохая поддержка, но я понимаю гнетущее тебя чувство вины. Я сам жил с таким чувством. Правда, мой папочка был как-то помягче. Лейла мало рассказывает о Ливецдале и вашей семье, но того что я знаю достаточно, чтобы понять, почему вы такие ненормальные. — Ты эмпат, да? — парень удивленно посмотрел на Снейпа и увидев подтверждение своим словам продолжил, — Я почти сразу понял, как только ты перестал беситься от меня. — Я не переставал, — кисло скривился зельевар. Принц Милори засмеялся и растер руками лицо. Ему нужно было сбросить этот груз и, как ни странно, Снейп неожиданно подставил плечо. Ланнету стало немного легче. — Какой у тебя план? — Как минимум научиться водить машину, раз уж я буду притворятся обычным магглом. — Хороший план, — улыбался Ланнет. — Какие еще напутствия будут? — ухмыльнулся маг. — Не избегай общества женщин, Сев, — рассуждая, Ланнет подтянул чарами со стола Снейпа бутылку и налил себе еще стопку, — Вечные ценности. Столько сколько сможешь, с кем сможешь, пока можешь. Низменные инстинкты будят в нас свободу и страсть к жизни. Но никогда не выбирай похожих на нее, напротив, выбирай совсем других — противоположных. Чтобы была недосказанность, чтобы была едва заметная неудовлетворенность. Тогда сможешь сохранить свое чувство свежим, как открытая рана, таким как сегодня.

Ночь 25–26 июня, 1999 г.

Красно-рыжие отблески огней плясали по стенам пещеры, распугивая мелких насекомых. — Куда мы идем? — глаза Лейлы были завязаны лентой его галстука. — Увидишь, — Северус вел ее, осторожно держа за пальцы обеих рук и отслеживая неровности тоннел в подземельях крепости. Эхом раздавались падающие где-то капли воды. — Здесь прохладно и пахнет сыростью, — девушка хитро улыбалась и ее брови были куда выразительнее глаз, — значит, ты меня опять тащишь в какие-то подземелья? — Как истинный дракон, принцесса, — усмехался мужчина, любуясь ее улыбкой. Он провел ее до пещеры с алтарем и остановив, снял ленту. Вокруг алтаря на полу и уступах пещеры горели свечи. На самом постаменте лежала медвежья шкура, стояла бутылка вина, пара фужеров и фрукты. — Алтарь? — скептично осмотрела помещение дриада и, осознав к чему весь спектакль, недовольно скрестила руки на груди, — Свечи, вино… Какая пошлятина, Сев! Мой брат привез тебе документы, и ты себе решил устроить интимный прощальный вечер? — Лепестки роз забыл раскидать, но ты же простишь мне эту оплошность? — ехидничая, он прошел до бутылки вина и, открыв ее, разлил вино по бокалам, — Хорошо, что ты такая догадливая. Но это для того, чтобы ты смогла попрощаться со мной. Я с тобой прощался полгода. — Уоу! — девушка вспыхнула гневом мгновенно, — Похвально! — Не заводись, — улыбнулся он, протягивая ей бокал. — Да?! — развернувшись, Лейла пошла к выходу, отгородившись от него стеной льда. — Тише, — поставив бокалы на алтарь, он пошел за ней и на ходу растопил стену. — Серьезно?! — дриада выкинула в его сторону волну воды, вышагивая по длинному коридору  — Стой.! Не уходи, — догоняя ее, маг нейтрализовал всю воду в пар, но до быстро удаляющейся девушки оставалось еще пара метров. — Иди ты к черту! — развернулась в гневе Лейла и, образовав в воздухе десяток ледяных кинжалов, метнула их в мужчину. Он ловко вскинув правое предплечье, образовал на нем магический огненный щит и все кинжалы, врезавшись, упали на каменистый пол потоками воды. Все, кроме одного, все-таки по касательной саданувшего зельевара. — Шшшш… — кинжал прошелся по левому плечу. Схватившись за плечо, маг стиснул зубы. — О, матерь Луна! — всплеснув руками, Лейла закрыла в ужасе рот обеими руками, осознав, что натворила и быстро подлетела к мужу. — Ерунда, — улыбнулся Северус, прижимая руку к плечу. Сквозь пальцы пробежала тонкая струйка крови. — Я не хотела, — она взяла его за плечо, убирая руку, — Дай, посмотрю. — Ерунда. Царапина. — маг смотрела как она, раздвинув края разорванной рубашки слизала кровь с его плеча, — Ох. Рана действительно оказалась просто большой царапиной. Дорвав рукав, Лейла перевязала плечо мужа. — Хорошая была рубашка, — маг все еще игриво смотрел на девушку, — к сожалению, даже шрама не останется на память. Эту глупость я бы запомнил. Осознав, что его руки едва держат ее за талию, все еще позволяя уйти, Лейла смягчилась. Ее робкая улыбка дала ему тот знак, что он ждал. Подхватив девушку на руки, он понес ее обратно к алтарю. Уложив на шкуру и нависая над ней, он склонился к девичьим губам, едва касаясь: — Милори, ты, когда-нибудь возьмешь мою фамилию? — Хитро, — девушка перевернулась на живот, подтянув к себе чарами бокал вина, — Но нет… я не знаю. — Я не к этому, — он лег рядом на бок, рассматривая ее профиль. — Да, я поняла… — Лейла грустно гоняла вино по бокалу, рассматривая остающиеся разводы на стенке стекла. Ее профиль такой уверенный и такой гордый, такой непримиримый и такой неприступный. И там, внутри бьется сердечко маленькой испуганной девочки, которой нужно принять решение, которое она не хочет принимать. И поэтому, эта попытка побега от алтаря сейчас была столь пафосной. Северус смотрел на принцессу и его собственное сердце рвалось на части, от осознания быстротечности тех мгновений, что провели они вместе.  — Ты должен был пойти учиться на Гриффиндор, — медленно вдумчиво произнесли ее губы, хотя на самом деле внутри нее решалась совершенно другая задача. — Нет, — он нежно откинул ее распущенные волосы, открывая лицо. — Да, — девушка грустно улыбнулась, — Ты настоящий гриффиндорец. Даже твоя стихия — огонь. — Все указывает на это, но я с этим никогда не примирюсь. — Ты непримирим, но ты меняешься. — Возможно… Лейла опустила глаза. — Это были хорошие полгода, — девушка отпила вина и прокатив его с горечью по небу, риторически выдохнула, — Почему ты не хочешь остаться со мной здесь? — Это очень гнусная попытка оставить меня во всем виноватым, — нежно гладил он костяшками пальцев по ее скуле. — Да, прости, — Лейла обреченно опустила голову. — Мне нужно спасать наш народ от козней твоего бывшего жениха, — словно шутя, ухмыльнулся он и откинулся на спину, рассматривая едва освещенный потолок пещеры, — Я понимаю, почему ты готова быть со мной здесь, но не хочешь поехать туда. — Да? — Да. Ты боишься. Но боишься ты не меня, ты боишься себя. Боишься, что не справишься. А здесь в случае нашей ссоры никакой личной ответственности. Нечего терять: ни дома, ни семьи. Здесь все проще. Но это только так кажется. Лейла закрыла руками лицо. — Может ты и прав, — выдохнула она.  — Я стопроцентно прав. И знаешь, все твои страхи беспочвенны. На самом деле, ты больше себе придумала, чем есть. Лей, мы не ругались все эти полгода. — Не может быть. — Представь себе. — Конечно, мы ругались. — Нет. Все эти мелкие споры и несуразицы не считаются. У всех пар бывают такие. Отношения не могут быть идеальными. Это попытки найти общий язык, понять друг друга. И мы справились. Лей, я считаю, мы справились, — его уверенный тон убеждал ее, — Полгода это не вся жизнь, но все-таки очень хороший показатель того, что мы можем…несмотря на наши разногласия и противоречия, мы можем быть вместе.  — … я боюсь, что не справлюсь… — мучительно, откуда-то из глубины ее души полилось признание, — Я боюсь, проснуться в какой-то из дней и осознать, что ненавижу тебя. Но больше всего боюсь, смотреть на тебя и ничего не чувствовать. Что меня настигнет это безразличие, свойственное парам, прожившим много-много лет в браке. Я боюсь, что не смогу быть такой, как нужно… — Ты уже такая как надо… — твердо заявил ей муж, — Но если тебе нужно время, чтобы это осознать — я не против… Я думаю, наши отношения всегда будут трансформироваться во что-то до тех пор, пока не изживут себя. Я плохо себе представляю, что может наступить такой день, когда я осознаю, что ничего к тебе не чувствую. Может быть, я сейчас слишком идеалист, но мне кажется такое просто невозможно… Мечтал тебя взять на этом алтаре, в тот же миг, как увидел его. — Не все мечты сбываются… — Да… не все, — он сел на постаменте, глядя на девушку через плечо, — Но твоя откровенность стоит того. Я предлагаю тебе последний раз. Мы можем уехать в Германию завтра. Вместе. — Уже завтра? Ох! Ты уезжаешь завтра? — Нет. Если ты не поедешь, я уеду сегодня. Вещи я уже собрал. Трансгрессирую сейчас же. — Ты не мог как-то за неделю хотя бы… — Нет. Я не хотел, чтобы ты вновь погрязла в этой неопределённости. Долгие проводы и уговоры…сопли… Здесь и сейчас, Лей. Вот он я. Весь как ты любишь — откровенная сволочь. — А если я откажусь? — Ничего страшного, etrass terras. Каждый пойдет своим путем. Ты всегда сможешь передумать. Времени у нас много. — И все? — И все, — он взял в руку бокал, стоя над ней, ожидая ее решения, залпом его осушил, — Не буду больше принуждать тебя к чему-либо. Я это перерос. Я хочу, чтобы ты жила полноценной жизнью, ни в чем себе не отказывая. Но знать об этом ничего не хочу. Девушка опустила голову, совсем поникнув. — Я не поеду с тобой…прости, — вполголоса пролепетала она. — Ничего страшного, — поставив бокал, проведя большим пальцем по ее скуле, он нежно поцеловал девушку в лоб. Вдохнув ее цветочный запах и унося его с собой, размеренно стуча каблуками ботинок, Северус исчез в коридоре пещеры.