Сага о дрейфующем солнце. Песнь вторая. Ночь

От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль. Соломон. Германия, Где-то под Штарнбергом.

По внутреннему пространству немецкого коттеджа разносился сдержанный мужской смех. Переливаясь колокольчиком, ему вторил второй — высокий, женский. Тихо прикрыв входную дверь, пожилая женщина в строгом сером плаще робко кралась по коридору к кухне, настороженно вслушиваясь. В ее собранные тугим пучком черные волосы, будто пепел, уже давно закрались седые пряди, выдавая возраст. Строгое лицо немки несло в себе черты далеких саксонских предков: тонкие губы и крупные зубы. Ее руки, не способные к настоящей магии, давно выучили магию маггловскую, и несли на себе множество шрамов последствий: от готовки до садоводства. Вот уже четыре года, во вторник и пятницу, Тереза Бёрн — экономка чернокнижника и профессора Севастьяна Айнера — приезжала сюда к восьми утра. Обычно к этому времени профессор был одной ногой за дверью, выдавая ей распоряжения относительно дома и сада. Но сегодня он явно не торопился. Звонкий девичий смех донёсся с кухни. И где-то там, за ним, четко послышался неожиданно теплый баритон Севастьяна, возмущающийся на чистом английском: — Нееет! Опять? Это было нечестно! Давай, ещё раз! — Ты уверен? — на том же английском хохотал женский мелодичный голосок. — Да! — доносился мужской, такой незнакомо знакомый, — Я буду сосредоточен! — Ну, давай! Присутствие женщины, здорово смутило экономку. Обычно они покидали этот дом намного раньше. Для Терезы эти девицы были следами помады на постельном белье и бокалах, запахом на полотенцах, забытыми в ванной комнате личными предметами, вроде расчески или заколки, которые маг велел нещадно выбрасывать.Фрау Берн медленно и осторожно заглянула в кухню. Боком ко входу, на столешнице кухонного островка, в большом темно-зеленом мужском халате сидела молодая девушка с длинными каштановыми волосами. Ее присутствие здесь было настолько исключительно, словно эта красотка с обложки глянцевого журнала совершенно случайно оказалась в кухне угрюмого волшебника, по воле одного из его заклинаний. Между оголенных женских ног, почти прижимаясь вплотную, стоял профессор Айнер, упираясь руками в столешницу по бокам от незнакомки. Его непривычно довольное лицо, влюбленным взглядом пожирало синие девичьи глаза, что в обрамлении пушистых ресниц задорно искрились счастьем в ответ. В руках девушка держала аэрозольный баллончик взбитых сливок. — Готов?! — за улыбкой нежных розовых губ блеснула жемчужная россыпь и шатенка немного отодвинулась назад, создавая между собой и мужчиной пространство. — Всецело! — встряхнув черной взлохмаченной головой, профессор сконцентрировался. Хитро закусив нижнюю губу и выдавив некоторое количество сливок в воздух, девушка подвесила небольшой белый шар в воздухе на уровне глаз. Под сосредоточенными взглядами обоих, сладкая сфера начала вращаться вокруг своей оси. Облако сливок то приближалось ближе к лицу мужчины, то отодвигалось обратно, к глазам девушки. Судя по легкой улыбке волшебницы, ей это давалось проще, чем изрядно нахмурившемуся Севастьяну. Неожиданно даже для себя, Тереза слегка шаркнула ногой по полу, и мужчина тут же отвлекся, инстинктивно повернувшись к ней. Пена мгновенно врезалась в его скулу, растекаясь белой массой по лицу. — Тереза! — от неожиданности гер Айнер быстро оттолкнулся руками от столешницы, мгновенно очистив лицо чарами, и продолжил уже на немецком, — Я совсем забыл… а что, уже восемь, да? Кинув встревоженный взгляд на наручные часы и убедившись во времени, Северус сообразил, что вся ситуация должна быть срочно пояснена, чтобы не вызывать лишних домыслов. — Это Елена, моя жена, — мгновенно став серьезным, он указал на Лейлу, и его глаза еще лучились теплыми искорками, — Я Вам как-то рассказывал. Она приехала на днях и останется в Германии на какое-то время. Я должен был Вам позвонить, предупредить, но забыл. — Ничего страшного, гер Айнер. Очень приятно познакомиться, фрау Айнер, я Тереза Бёрн, — услужливо кивнула женщина, мигом обратив внимание на необычную форму уха девушки, которое та обнажила, заправив прядь волос. — Мне тоже, фрау Бёрн, — вежливо кивнув в ответ, Лейла решила не поправлять ошибку экономки относительно фамилии. Пусть даже «Левитская» останется небольшой тайной. — Можно просто Тереза, — натянуто улыбнулась немка. То, что жена мага — эльф, Тереза Бёрн не знала, и это ее неприятно насторожило. Нет никакого доверия этим разумным магическим существам! А все эти межрасовые браки вообще извращение! Впрочем, нрав у черного мага был очень непредсказуемый, и ему был под стать столь экзотичный выбор жены. Вся ситуация выходила неловкой. Лейла напряженно рассматривала строгую женщину. Фрау Берн тревожно косилась на уши жены мага. А зельевар быстро соображал, как тактично избавиться от немки. Неуютное молчание прервала Тереза: — Сегодня пятница… И я уже пришла. Ваши распоряжения, гер Айнер? — озадаченно уточнила она. — Можешь идти домой до вторника, — холодно отчеканил профессор, став совсем похожим на себя, — А с вторника все будет как обычно. И как обычно, совершенно не нужно распространяться о моих гостях… Гер Айнер сделал долгую паузу и колючий взгляд черных глаз красноречиво ввинчивался в серые глаза женщины, ожидая от нее проявления понимания. Разумеется, мужчина не желал бы, чтобы жена узнала, как он тут развлекался без нее. Тем более, такая жена! Едва заметно кивнув, экономка подтвердила, что поняла, о чем стоит молчать. Профессор Севастьян Айнер всегда производил на фрау Бёрн впечатление хладнокровного и жестокого человека. За четыре года ей пришлось отмывать не одно пятно крови, и отскребать самые разные невнятные субстанции со стен этого дома. И она молчала. Молчала, даже когда немецкое министерство магии допрашивало ее о хитром хозяине, о темной магии которого она знала еще при приеме на работу. И она не сдала его. Такова судьба всей прислуги в магическом мире. Темная сторона всегда платит больше, но и расплата за ошибку может оказаться страшнее. В лучшем случае — своей жизнью, в худшем — жизнью родных. — Все что происходит в этом доме, остается в этом доме, — учтиво улыбнувшись подтвердила Тереза. — Ты забыла свою косметичку, — недовольно заметил ей профессор, указав в сторону хлебницы, — Никаких личных вещей. Помнишь? — Да, гер Айнер, — женщина испуганно прикрыла пальцами рот. Она не то чтобы забыла косметичку, она давно оставляла ее, чтобы не таскать каждый раз. Просто убирала поглубже в щель, так что и видно не было, — Простите. Больше этого не повторится. — Очень надеюсь, — маг назидательно выгнул черную бровь. — Да, — склонив голову и быстро забрав свои вещи, Тереза поспешила уйти, — Гер Айнер, фрау Айнер, с Вашего разрешения я тогда удаляюсь. Дав разрешение лёгким кивком, Северус удовлетворенно пронаблюдал, как слегка попятившись назад, в коридоре экономка развернулась и прытко выскочила из дома. Ему нравилось то, какое впечатление он на нее производил. Страх — самый лучший замок на женский рот. Как только экономка скрылась за входной дверью, в пространстве кухни нарисовался Поттер. Как магическое существо, он взаимно недолюбливал фрау Бёрн, и предпочитал в ее присутствии быть прозрачным. Экономка о его существовании знала и все время пугалась, когда животное возникало ниоткуда в кабинете хозяина или лаборатории, пока она там прибиралась, и всей своей фигурой говорило: «Я слежу за тобой, женщина». Пес процокал по плитке к своей миске с водой и звучно начал хлебать, скромно напоминая всем о своем существовании. Легонько вскинув рукой, Северус открыл один из нижних шкафов и поманил оттуда собачий корм. Наполнив миску пса и отправив пакет с кормом на место, маг задумчиво смотрел как черная спина собаки лоснится под дневным светом из окон.И мысли Снейпа были вовсе не о собаке. Может и не стоило говорить экономке, что Лейла его жена? Даже назвав ее другим именем, он все же обозначил реальность ее существования. Можно было бы представить ее очередной пассией, которая просто случайно задержалась. Нет. Тереза бы не поверила, что он способен так придуриваться с кем-то. Он и сам чувствовал эту разницу в своем поведении. — Ты ей доверяешь? — тихо спросила Лейла за его спиной, все еще сидя на столешнице. — Разумеется, нет! — Северус развернулся в объятья жены и стал вполголоса возбуждающее нашептывать ей в ушко, перебирая по нему губами, — Тереза Бёрн знает, что я черный маг, и что я в бегах. И все. Ни статусов, ни имен, ни реального положения. Она много работала в магических семьях и знает порядки. Замужем за обычным магглом. У нее даже внучка есть… Она дорожит своей семьей и не будет болтать. Но она не любит магических существ, так что, возможно, будет с тобой суховата. — Спасибо, за предупреждение, — ухмыльнулась дриада. — Ты в безопасности, — прошептал Северус, хотя сам был в этом не уверен. Он все-таки дошел губами до верхушки ее ушка и прищипнул его, попутно уточняя, — Со мной, в этом доме, ты в безопасности. — Хммм…— Лейла игриво отстранилась, заглядывая мужу в глаза, — а может, это ты со мной в безопасности? Может, это я смогу тебя защитить? — Нууу не знаю… — лукаво прищурился он, — Это твое королевское самомнение так считает? — Охо-хо! Ты трижды проиграл! — Это да, — серьезно сдвинув брови, он взял из ее рук баллончик сливок, словно рассматривая его, — Как-то это неправильно. И с этими словами, он молниеносно и обильно выжал белую пену из баллона на щеки, лоб и глаза Лейлы. Всего пару секунд наслаждаясь перекосом ее личика и нарастающим изнутри рычанием, обрадованно гоготнув, Снейп умчался в коридор и вверх по лестнице, на второй этаж. Очистив чарами лицо, красная от гнева Лейла, тут же отправилась следом, попутно раздумывая над планом мести. — Северус! Ты животное! — шустро поднималась дриада, подобрав полы длинного и объемного халата. — Точно! — внезапно схватил он ее на выходе с лестницы в охапку сзади, — Похотливый волколак. — Пусти немедленно! — недовольно дернулась она в его руках. — Нет, — заверил он ее и легко закинул на плечо, направившись с добычей в спальню, — Мой дом — мои правила. — Пусти! — била принцесса ладонями по его пояснице и ягодицам, свисая головой вниз. — Ты точно этого хочешь? — спросив ее вдумчивым тоном, Северус остановился, прислушиваясь к ответу. — Нет, — замешкавшись на пару секунд, донесся смущенный голосок. — Прекрасно! — возвестил он ликующе и продолжил движение в спальню. Бережно сбросив Лейлу на мягкие подушки на кровать, он вполз сверху, разглядывая ее показательно надутую, но уже очень блудливую мордашку. — Я видел у тебя в сумке большое зеркало, — Северус медитативно завис над ней, упираясь руками в матрас, — Это ведь портал, да? Куда он? — В Каэр Морхен, — улыбалась Лейла, еще не понимая такой странной прелюдии, — Я увезла одно из тех зеркал, что соединяли твой кабинет и комнату в башне. — А еще три сделать сможешь? — Да. А что? — Они ведь могут быть соединены между собой? — Да, — ее лицо стало тревожнее, — Но зачем? — Хочу, чтобы ты сделала портал между нашими домами, — он сполз немного набок и его алчущий взгляд следил за пальцами, которые медленно раздвигали половинки халата с целью обнажить ее грудь, — Хочу быть и там, и здесь… Хочу жить с тобой там, а работать здесь. В случае необходимости прервать связь будет просто — достаточно разбить зеркало. Сделаю вокруг твоего дома иллюзию, вроде зеркального колпака. Все будут видеть пустой дом. Печати и ловушки по периметру, и я смогу быть там с тобой. — Между какими нашими домами, Сев? — непонимающе хлопала длинными ресницами принцесса, мило улыбаясь, — Я ведь в аббатстве живу. — Нет, теперь ты там будешь просто работать, — он явно торжествовал от собственной идеи, — Поставишь в своей келье еще один портал и будешь являться туда из Тосканы. — Ты выкупил мой дом у Ланнета? — удивилась принцесса. — Да. Этот дом прекрасен. Лучшее из всего, что ты когда-либо приобретала. — Но ты не сможешь там гулять со мной по пляжу, — капризно выпятилась ее губа. — Не все сразу, etrass terras, — его два пальца, человечком, пробежались по ее телу до пояса халата, перетягивающего собой мягкий животик, и уже давно не сдерживающего махровую ткань, — Позже я смогу быть с тобой везде, где захочешь. Но сейчас… Сейчас я уже знаю, что смогу тебя защитить — я все продумал, но будет лучше, если мне не придется. — Ты все придумал? — Лейла игриво закусила губу, — Да, ты опасный! — Я очень опасный, — его черный взгляд с поволокой стал еще горячее, — Боишься меня? — Нееет — почти промурлыкав, она по-кошачьи щурилась. — А так? — развязав пояс ее халата, Северус решительно прогладил по аккуратному животику спустившись вниз, по полоске волос и, проникнув пальцами между складочек половых губ. — Нет. Не боюсь, — глумливо смотрела она на него с подушек, чуть выгибаясь в сторону его руки. Хищно улыбнувшись, он наклонился к ее рту, почти рядом с ним прошептав: — Если бы ты только знала… — блаженно прикрыв глаза, он запустил пальцы внутрь ее влажного лона и осторожно погладил по передней стенке, нащупывая заветную точку, — если бы ты только знала, как мне хочется… — Мммм… — мурлыкала она, — Что? Он склонился к ее уху и едко пролился: — Затрахать тебя до смерти. От этого признания она польщено закатила глаза. Это желание в нем, такое ненасытное. Оно еще больше раззадоривало ее, не остывшую после жаркой ночи. — Да, — капризно выдохнула она, — Начни уже, а то только болтаешь. Эта издевка забавляла зельевара, вызывая потребность неуклонно наказать эту негодницу за провокацию. Его ловкие пальцы, вызвав в ней желание, легонько выскользнув наружу, размазывая естественную смазку по промежности. Да, этого вполне достаточно. Щеки принцессы уже вовсю заливал возбужденный румянец, перекликаясь с нарастающим и едва заметным голубоватым сиянием кожи. Выдавая в ней разросшееся желание, ее тонкие пальчики судорожно быстро расстегивали пуговицы мужской рубашки, мельком проскальзывая по горячей коже его груди. Почему Северус вечно такой весь собранный — в брюках и рубашке, а она всего лишь в халате? Муж перехватил ее руки на третьей пуговице и закинул наверх, с силой прижав к изголовью и заставив держаться за перекладину. И тут же, не давая особой воли, он закинул ее ноги к себе на плечи, обеспечивая быстрый и легкий доступ ко всему самому лакомому — тут тебе сразу и рот, и грудь, и все жаркие внутренние пространства. — Рррр, — озвучив свое намерение, зельевар сноровисто раскрыл молнию брюк, не расстегивая ремня и возбужденный боец сам вырвался на свободу. Сначала немного подразнив ее и себя, поглаживая головкой по складочкам возле самого входа, не в силах сопротивляться собственной страсти, он медленно и с придыханием прокрался в нее влажную и уже очень горячую. Легко разжечь костер на еще не потухших углях. Быстро наращивая ритм, он торопливо утолял нахлынувшее желание, неосмысленно рассматривая сверху как в этой зажатой позе нейтрализована всякая активность любимой. Это было прекрасно. Она вся в его власти. Ему хотелось быть в ней глубже и навсегда. Последние сутки, насыщенные сексом до потери сознания, дали явно понять обоим, что окупить годы разлуки невозможно. — Никогда… — входил он в нее четко, уже почти кончая, хищно нашептывая на грани рычания и изрядно вспотев, — Никому… навсегда…только моя…моя…моя. За эти сутки ни разу и ничем не покусившись на ее волю и уважая ее желания, он полностью отыгрывался в сексе, совершенно не стесняясь в проявлении доминирования. Этот компромисс показался ей идеальным. Лейле нравилась та безошибочность, с которой он чувствовал ее тело, и даже его резкие движения были аккуратны и взвешены. Ей нравилась та ненасытность, с которой он периодически впивался в ее губы. Все это вожделение, что лилось из него через край. И даже эта безадресная ревность и бесконечное желание обладания ею, уже не пугали. После каждого раза, он словно наполнялся новой силой, и казалось, что перерыв ему совсем не нужен. Она ощущала, как вновь становится физически зависимой от его ласк и внимания. И эта зависимость ее пугала куда больше. Приближаясь к кульминации и почувствовав, как она, уже потеряв всякую связь с реальностью, начинает выгибаться, Северус прижался к Лейле сильнее, слегка навалившись. — Даааа, — невольно застонала она в экстазе. Ее губы сами прошептали — Твоя…. И на этих ее словах, достигнув пика, стиснув зубы и низко прорычав, он наконец-то остановился в ней, еще некоторое время не ощущая себя собой. Его мозг наслаждался сиюминутным ощущением небытия — быть всем и никем, быть здесь и везде. Что может быть прекраснее этих нескольких секунд полной эмоциональной разрядки? — Я лечу на пламя? — тяжело дыша, пару секунд спустя спросила Лейла, разглядывая его мокрое от пота лицо, когда он уже лежал рядом, закрыв глаза. Его предшествующее поведение всколыхнуло в ней глубинные страхи. — Прости? — еще громко и быстро сопя, он обернул к ней свой непонимающий взгляд, пытаясь сосредоточиться на словах и происходящем. — Ты стал жестче, — смотрела она растерянно в его черные глаза, и уточнила — в постели. Ты стал властнее… и жестче. — Да? — Северус удивленно напрягся и вновь отвернулся, разглядывая потолок. Годы разлуки скорректировали его навыки, это он и сам знал. — Наверное… Я…я… тебе было плохо? Мне показалось. Я чувствовал, что тебе нравится… Я ошибся? — Нет, не в этом дело, — стушевалась она и, если бы могла сейчас покраснеть еще больше, неминуемо сделала бы это, — Все было отлично… я просто… Я хочу знать, где граница? Где предел? Нахмурившись, он стер ладонью пот с лица. Что это еще за вопросы? Тем более, когда он такой уязвимый. — Ты определяешь этот предел… — его встревоженный взгляд недоуменно бегал по потолку, — Только ты. Я ведь чувствую, где ты его очертила… Да, наверно, я стал жестче. Я думаю, это временно. Я никогда не переступлю через тебя и твои желания. — Никогда? — осторожно спросила она. Внезапно, он понял всю суть этих расспросов и ее взволнованного взгляда. — Никогда, — уверенно подтвердил он и повернулся к ней, прижимаясь ближе, — Клянусь, никогда. Как бы я не был зол на тебя, я всегда буду уважать тебя, Лей. Ты все что у меня есть. Единственная от кого я настолько зависим. Ты просто не можешь мне довериться, да? — ехидно улыбнулся он, разглядывая ее губы, — Только скажи…моя жизнь в твоих руках. На этом свете существует около сотни эффективных способов покончить с собой. Одно твое слово… Но пока я жив — я буду оберегать тебя. И это вовсе не потому что обязан. Я просто уже не умею жить иначе. Явно смущаясь, Северус нежно поглаживал ее между лопаток. Его голос был таким мягким, будто юнец признается ей в сокровенном. Встретившись взглядом с ее огромными синими глазами и ощущая, что она собирается ему возразить, он продолжил: — Я знаю, — закивал он, — Я знаю, как эгоистично это все звучит. Таким откровением я вроде как привязываю тебя к себе. Но ты ведь жила без меня… Я почти не мешал тебе. Это было непросто, но все же. Слушай, — он прижал ее к себе сильнее, — Я хочу дать тебе какую-то ощутимую власть надо мной, раз ты не понимаешь, какую уже имеешь. Давай, это просто уже решим? Тебе нужна страховка от меня, правда ведь? Лейла удивленно разглядывала расслабленные и нежные черты его лица. Его разум был совершенно открыт: все его чувства и все его эмоции были ей доступны для изучения. Он будто обнаженным лег перед ней на хирургическом столе, полностью доверившись ее ментальному скальпелю. — Это звучит так, будто я не доверяю тебе, — растерялась она. — Так ты и не доверяешь, — Северус улыбнулся, — Доверие — самый редкий и ценный элемент этой Вселенной. Ты не представляешь, насколько сложно мне довериться тебе. Мне приходится просто верить в то, что ты меня не предашь. Твое предательство будет для меня фатальным. Никогда никого роднее и ближе тебя в моей жизни не было, если не считать матери. Тебе мало знать, что без тебя я не готов жить? Давай, договоримся? Придумаем что-то. Если я сделаю что-то ужасное, что-то вопреки тебе, я позволю тебе отрубить мне палец. — И как я воспользуюсь этим правом, если ты вдруг решишь, что это было справедливое ужасное? — Хм…логично, — он игриво потерся носом о ее щеку, размышляя, — Тогда ты скажи мне, каких ты хочешь гарантий? Мои яйца и так в твоих руках, причем не только как сейчас буквально. — Давай, если ты сделаешь что-то ужасное, то я уйду от тебя без единой вещи, которую ты мог бы заколдовать? И скроюсь так, что ты никогда не сможешь меня найти, но ты и не будешь меня искать. — Звучит грозно, — он играючи округлил глаза и, будто испуганно, помотал головой, — Да, я реально испугался. — Перестань паясничать, — надулась она. — Лейла, я тебя очень люблю, — очень серьезным тоном заявил он, вглядываясь в зрачки ее глаз, — И если тебе такое обещание даст какую-то гарантию, то я согласен. Хотя обрубание пальцев тоже вполне рабочая схема. — У тебя их десять, а значит десять шансов напортачить. — Двадцать! — осклабился маг, — А еще их можно отращивать. Не быстро, но все же. — Вот-вот! — Ладно, раз мы все выяснили, теперь я хочу вновь услышать. — Что? — То самое. Ты знаешь, — кокетливо вскинулись его брови. — Я люблю тебя, — улыбнувшись произнесла она. — Дааа! Хочу слушать это бесконечно! Но сначала, — шустро взбираясь сверху, прорычал довольным голосом он, — затррррахаю тебя до смерти! — Снова?! — взвизгнула она, попытавшись выскользнуть из-под него. — Всегда! — схватил он ее обеими руками за талию и, подтянув к себе, нависая над ней, склонился к ее губам. За пределами этой жаркой любовной схватки, послышался незнакомый Лейле мужской голос, увещевающий на весь дом, откуда-то снизу: — Профессор Айнер?! — Ох, черт, — черные глаза, на мгновенно огорченном мужском лице, раздраженно закатились, едва прикрываемые веками. — Ха-ха-ха! У тебя не дом, а проходной двор! — прохохотала принцесса. — Это Даниэль. У него есть ключ, — сетовал маг. — Я просил его завести мне кое-какие документы из института, раз уж я сегодня прогуливаю. Он знает, как выглядит принцесса Лейла Милори, так что врать ему будет бесполезно. Лучше если он увидит тебя, как можно позже. Я его выпровожу. Оттолкнувшись от матраса, Снейп ловко встал на ноги и начал приводить себя в порядок, застегиваясь. — Почему у тебя нет этих…как их…— голая принцесса легла на бок и волнительный изгиб ее бедра заставил мага с сожалением отвести взгляд, — домовиков? Заглаживая волосы, Северус поморщился: — Здесь их называют гномами, что эволюционно верно. Хороший гном передается по наследству и живет в семье веками, а наемные — стопроцентные предатели. Нет, лучше довериться сквибу. С этими словами он целеустремленно вышел из спальни, тихонько прикрыв за собой дверь. Грустно проводив взглядом его уходящую спину, Лейла откинулась назад на всклокоченную и неубранную с ночи кровать. Что ж, в его отсутствие можно как минимум принять ванну, а затем разобраться со своим багажом — не будет же она ходить постоянно в его вещах… Или будет? Перекатившись по кровати, она легла лицом на зеленую махровую ткань и блаженно зажмурилась. Запах от его халата был обалденный — такой родной и уютный, можжевельник с легким шлейфом мускуса кожи. Не желая расставаться с запахом, девушка накинула халат на плечи и отправилась в гардеробную. Найдется же у Северуса полочка для нее в шкафу? Леди Милори улыбнулась своим мыслям. Вход в гардеробную был из спальни и из ванной. Ванна так же имела две двери. Может это не очень традиционно и не совсем практично, но архитектор определенно ценил время. Или это уже переделка Снейпа? Нащупав сбоку выключатель, леди щелкнула им и пространство озарилось великолепием строгого порядка. Рубашки дорогих и простых тканей, разнообразных оттенков и фасонов, висели лаконичными рядами, за ними — костюмы и джемперы, свитера и кофты. Целая батарея разнообразных форм обуви: деловой, спортивной, городской. Богатое многообразие запонок, галстуков, пластронов, заколок для галстуков, в ящиках наверняка нижнее белье и носки. Интересно, белье тоже разных фасонов? Лейла ухмыльнулась своему воображению, представив мужа в одном из таких откровенных нарядов… Какая пошлость! Она бы точно очень долго смеялась. Такого щегольства можно было бы ожидать от Ланнета, но Северус! С другой стороны, все это многообразие было очень хорошим знаком. А что предстало миру… Ну что ж, мир переживет этот шик самолюбования. — Что-то ищешь? — раздался за ее спиной его внезапный строгий голос. Принцесса едва заметно дернулась. Ох, уж эта его манера оберегать границы своих пространств! — Думаю, какую рубашку у тебя стащить, — не поворачиваясь к нему, проскользнула она по рукавам сорочек пальцами. — Бери любую, — он обнял ее, жарко дыша в затылок, — Кажется, здесь мы еще ничем не занимались… — Ты вроде к секретарю ушел? — Я его выпроводил, — горячо целуя ее шею, он постепенно снимал с нее тяжелый халат, обнажая бархатную кожу плеч, — Отправил выуживать из архивов Штепенадлеров всю известную информацию о некой леди Милори. Сделав шаг вперед и оставив в его руках халат, Лейла толкнула пальцами дверь в ванну и вошла. Небольшое окошко было приоткрыто и позволяло не прибегать днем к помощи электричества, тем более день сегодня стоял солнечный. В саду Снейпа расцветали примулы и лилии, доносясь сюда с легким летним ветерком едва уловимыми ароматами. — Откуда у твоего секретаря доступ к архивам Штепенадлеров? — спросила леди и чарами включила воду. Белоснежная и очень глубокая ванна начала заполняться. Осторожно перебирая бутылочки на полках высокого кованного стеллажа, принцесса отправила в воду морскую соль и эфирное масло мимозы. — Хм… — бросив халат на полку, зельевар навалился боком на косяк входа, разглядывая округлые ягодицы жены, освещенные солнечными широкими полосами, — Это секрет, но ты ведь все равно докопаешься, да? — Именно так, — радостно подтвердив, она развернулась с бутылочкой тонизирующего эликсира в руках. — Ты же понимаешь, что я не могу тебе рассказать всего? — недовольно вздохнул он и прошел в комнату. — Расскажи, что сможешь — непринужденно ответила она, слегка понюхав очередной флакон, и отправила несколько капель в воду. — Все что ты должна знать, так это то что я закончил свою работу, — скрестил маг руки на груди, разглядывая как леди изучает содержимое полок, будто вовсе не слушая его, — Через несколько месяцев немецкому клану придется либо принять мои условия, либо покинуть эти земли. И я уверен, что большинство останется. Кроме семьи лорда, разумеется. Весь процесс уже завершен, они не смогут что-то изменить глобально, но испортить мне жизнь очень даже… Ты мое слабое место. — Они уже знают кто ты? — преобразовав морскую соль в большую японскую шпильку, она подобрала волосы в пучок и переступила борт ванной, словно не услышав последней фразы. — Нет… — его на мгновение восхитившийся изящным примером трансфигурации взгляд, с сожалением провожал женское тело, погружаемое в горячие воды ванны, — Еще нет. Активно копают, но без успеха. Карл Штепенадлер никому не доверяет, поэтому я был с самого начала готов к слежкам. Финал предполагает, что через месяц все внезапно станет принадлежать Севастьяну Айнеру. А потом я раскрою перед ними факт, что земля, на которой стоит их поселение, вот уже год как принадлежит мне. Я назовусь и предложу присоединиться ко мне тем, кто готов поддержать Ворона. Остальные побегут под защиту Ливецдала. — Звучит прекрасно, но это ведь только часть плана. Как ты собираешься взять Ливецдал? — Даже взятие Ливецдала, только часть плана, — он сел на коврик на пол, откинувшись спиной на плитку перегородки небольшого душа, глядя на загорелые руки принцессы, что осторожно лежали на белоснежных бортах ванной. — Да? — Да, — спокойно подтвердил он, — Миссия намного глобальнее, чем просто свержение власти высокородных. Когда-то ты мне сказала, что, если маги и магглы объединятся, они могут составить серьезную конкуренцию этрасски, тогда я не посчитал это опасностью, но теперь. Я выкуплю все земли, на которых живут кланы в личную собственность у правительств, и тогда они станут по-настоящему землями этрасски. Мне нужно официальное и неоспоримое владение. — Зачем? — удивилась она, внимательно посмотрев на него. — Затем, — по его мнению все было очевидно, — Этрасски должны быть независимы. Я собираюсь дать магглам то, что они сочтут технологическим прогрессом в разных областях. Если где-то в газете напишут о чуде, это будет научно обоснованное чудо. Хочу сделать их зависимыми от наших технологий и возможностей. Это долгий путь. Пятьдесят, сто, может двести лет, но в итоге я обнаружу перед людьми не одну расу на этой планете. А следом и весь волшебный мир. Миру магглов придется потесниться. Они должны узнать, что не только обычные животные на грани вымирания, но и многие существа. Человек не венец природы, а лишь жалкая ступенька эволюции. Не самая лучшая, если уж совсем честно. — Это безумие, — нахмурившись, она села в ванной, обхватив колени, — Магглы боятся всего, что не могут победить или подчинить. Они сотрут нас всех в порошок банальным оружием, если уж не вилами. Они задавят нас массой. Они не дадут тебе такой власти над ними. — Им придется, — вздохнул он и опираясь локтем на одно подтянутое колено, в размышлении теребил пальцами нижнюю губу, наблюдая за реакцией принцессы, — Я не хочу их подчинять, но если мне придется силой насаждать равенство, то это будет именно так. — Насаждать равенство?! Звучит ужасно… насаждать равенство. И ты не хуже меня знаешь, что нет никакого равенства! Да, в этом их мысли совпадали, но в политике всегда есть правильные позиции, и они часто идут в разрез с твоими собственными убеждениями. — Правильно, — кивнул он, — Магглам давно пора понять, где их место. Им нужно на это указать. — Тоталитарно! — словно упреком прозвенел ее голос. — Поэтому я и не хотел, чтобы ты знала хоть что-то, — он всплеснул лежащей на колене рукой, — Ты все переворачиваешь. Кто сильнее тот и прав, Лей. Какая разница в чем именно эта сила? Когда они поймут, что далеко не хозяева этой планеты, они начнут нас истреблять и мне придется защищать нашу сторону. Свою сторону. — Нужны другие пути! — Да, нужны… Но я их не нашел. Если ты найдешь эти эффективные пути — скажи мне, а пока я буду двигаться в том направлении, которое сочту нужным. Это все равно будет не быстро. Пятьдесят лет минимум. Пока есть и другие вопросы. — Если ты сразу встанешь на путь войны, других путей не останется. — Давай, не будем ссориться?! Я даже близко еще не подошел к этому моменту. — Но в тебе уже сидит эта идея о порабощении! — громко возмутилась Лейла. — Да не будет никакого порабощения!!! — проревел Снейп и вскочил на ноги, вышагивая по комнате, — Мне не нужны рабы!!! Они и так рабы своих затхлых жизней! Ты! Рррр! — Все-все, успокойся… — Милори прильнула к борту ванной, глядя на него оттуда огромными испуганными синими глазами. — Я не это имела ввиду. Опустившись на колени перед ванной, он взялся за подбородок принцессы, всверливаясь в нее черными глазами: — Я не хочу ничего плохого, — взяв себя в руки, он уже смягчился, и искал понимание в ее глазах, — Вялым членом нельзя трахнуться. Чувства и сострадание, твое хваленное милосердие, толерантность — все это губит целые нации и империи. Жесткие меры нужно уметь принимать. Некоторые явления нужно загонять в жесткие рамки подчинения и закона… Если я буду слабым, я ничего не добьюсь. — Я тебя поняла, — она испуганно хлопала пушистыми ресницами, — Тише-тише. — Ты, разумеется, знаешь о Риморе? — он отстранился, все еще глядя в ее глаза. Узрев ее молчаливое подтверждение, продолжил, — Да. Ты знаешь, что всех нас ждет. Совершенно не стоит подвергать сомнению правдивость легенды. Все расы и существа этой планеты в равной степени заслуживают право быть спасенными. Но сегодня магглы считают себя единственными и самыми главными. Моя задача показать им, что это далеко не так. Они разрушают все к чему прикасаются. Моя задача заставить их уважать других существ и эту планету. — Заставить? — С тобой невозможно разговаривать, — осознав ее упрямое сопротивление, с каменным лицом посетовал он, и в уголках его рта застряла искренняя обида. Он встал с колен, — Пойду, приготовлю что-нибудь на обед. Когда его шаги за дверью стали совсем не слышны, принцесса огорченно сползла глубже в горячую воду и пену. Глобально она была согласна с мужем, но все эти нюансы применения и распределения своей силы. Эти формулировки «насаждать» и «заставлять», тревожили ее. То, что неисчерпаемо присутствовало в самом его характере. Если она его любит, она ведь должна быть на его стороне? Ему нужна поддержка, а все что может дать она, так это немое согласие и обещание не влезать. С другой стороны, Ланнет прав, Керрол прав, ее роль во всем этом тоже далеко не последняя. Она ведь не просто девушка из клана Милори. Ох, как сложно нести ответственность за судьбы тех, кого ты даже не знаешь лично. Когда она просто хирург в аббатстве Монте-Кассино, все в этой жизни немного проще. Все было проще, даже когда она была беглянкой — никакой ответственности и идеальное оправдание эгоистичному упрямству. А теперь? Теперь она мятежная королева? Размышляя о происходящем и откинувшись головой на борт ванны, разглядывая кусочек голубого неба в окошко, Лейла уснула. Спустя полчаса дриада резко проснулась от однократного лязга металла где-то там, в комнате. Вода уже остыла, а пена осела. Поежившись от холода остывшего фаянса ванны, принцесса вылезла и завернулась в одно из полотенец. В гардеробной она обнаружила свою сумку. Это было весьма кстати. Белье можно надеть свое, а вот от мужской рубашки она не отказалась бы. Но все они были свежими и наглаженными — так не интересно. Надев черные ажурные слипы, леди Милори перебирала пальцами по тканям мужских сорочек, разглядывая их. — О, ты проснулась, — с любопытством разглядывал Снейп ее кружевные трусики, — Я хотел, уже тебя будить. Твоя сумка может постоять тут, пока мы не разберемся с порталами, но постарайся не оставлять своих вещей по дому. Не хотелось бы раньше времени, обнаружить твое существование рядом со мной. Вполуха слушая его, принцесса внимательно осмотрела белую сатиновую рубашку на нем и бескомпромиссно заявила: — Снимай рубашку! — Что, прям здесь? — он пошло ощерился, — Знаешь, я бы этим занялся немного попозже. Я ведь не зря готовил? — Хватит болтать, снимай рубашку, — всплеснула рукой принцесса, указывая что следует поторопиться. — Ладно, — ухмыльнувшись, он снял сорочку, и выхватив ее, Лейла сразу же надела. — Ты можешь надеть другую, — деловито заявила она, шустро застегивая пуговицы. — Фетишистка, — осклабился он, осознав почему ей понадобилась именно эта. — Угу, — подтвердила она, закатывая рукава до середины плеч, и вышла в спальню. В спальне перед кроватью уже стоял небольшой, но высокий столик, который нельзя было назвать журнальным, скорее кофейный. Стол был скромно, но красиво накрыт. Обед предполагал: пасту с грибным соусом, сыры, виноград и инжир. Изящной формы декантер манил к себе рубиновыми переливами вина. — Ого, — восхитилась принцесса Милори, подхватив виноградину из вазы, и тут же надкусила, — Не рано ли для вина? — Три часа дня, — даже не думал виниться Снейп, — У меня выходной. Думаю, самый раз. Сейчас принесу стулья. — Раз уж обед пришел в спальню, давай есть на кровати, — весело запрыгнув на темно-серое покрывало постели, она подобрала голые ноги по-турецки. Пожалуй, она единственная кому он мог простить все то, что она вытворяла в его доме. К этой мысли он пришел, как только ее округлые коленки разошлись в стороны и, постелив салфетку между ними на пятки, леди Милори поставила глубокую тарелку с пастой сверху. В его белой рубашке, с все еще подобранными пучком волосами, с едой между ног и вооруженная столовыми приборами — она выглядела дико сексуально, одновременно раздражая его своими действиями и возбуждая желание наказать. Да, она всегда была такой. И это, само по себе, подстегивало в нем соответствие, еще тогда, десять лет назад, снимая всякое чувство неловкости. Кто бы мог подумать, что хоть одна женщина в этом мире будет ему так близка? Он сел рядом вполоборота, подобрав под себя одну ногу. Немного встряхнув декантер, разлил вино по бокалам. — Так какие земли ты уже выкупил? — уточнила Лейла, наматывая в ложке на вилку тальятелле. — Не много, — маг предпочел пододвинуть стол ближе к кровати, и все же есть за столом, сидя боком, — Если не считать поселение Штепенадлеров, то небольшой кусочек Прованса, плантации Мадагаскара и норвежский заповедник. — Четыре из семи. Неплохо, — одобрительно и удивленно покивала принцесса, подтянув в руку бокал вина со стола. Отпив, подвесила бокал рядом с собой в воздухе, — Значит, это правда? Ты владелец земель Долины жизни. — Я?! — искренне удивился он, остановив вилку с клубком пасты почти у самого рта, — Нет, это ты владелица Долины жизни. Ланнет давал подписать тебе бумаги? — Эээм…— принцесса растерянно вспоминала, — перед отъездом из Мюнхена он давал мне подписывать какие-то бумаги. — Ты меня поражаешь, — Северус вернул вилку в тарелку и отпил вина, возмущенно глядя на жену, — Ты подписала «какие-то бумаги», но не знаешь какие? — Ну, он же мой брат, — рассуждая, принцесса очень ловко поглощала обед, — Я ему доверяю. Он сказал, что это право на собственность и нужно для дела, и все. Он, наверное, решил, что если я узнаю, то не стану ничего подписывать. И это было бы справедливо… Слушай, мне тогда было не до расспросов. Я продумывала план — как пробраться к тебе. — Ты невероятная! — пораженно воскликнул Северус. — Невероятно безалаберная! — А можно без оскорблений? — обижено вздернула принцесса губу, и положила вилку с ложкой в тарелку. — Я любя. Иди сюда, — отложив столовые приборы на стол, он склонился к ней взяв за подбородок, чмокнул обиженную губу, — Я не хотел тебя оскорблять, но ты меня иногда поражаешь… А если бы это было что-то о передачи твоего имущества на благотворительность? — Перестань, — уже веселее смотрела она ему в глаза, — Это же Ланнет. У меня нет причин ему не доверять. Однако, почему ты отдал долину мне? — Это свадебный подарок, — ехидно сгримасничал он, возвращаясь в исходное положение, а затем серьезнее добавил, — Мне не нужна власть, Лей. Ни над твоим народом, ни над кем-либо вообще. Я просто хочу навести порядок. Вот и все. Как только все будет, хотя бы наполовину, так как надо, я передам бразды правления тому, кто сможет царственно восседать на троне Ливецдала. Я не создан для подобных ролей. — Ланнету? — Да, скорее всего, — он повернулся к своей тарелке и продолжил есть, — Только не говори ему, а то он возомнит о себе и перестанет работать. А он мне еще очень для многого нужен. Отправив пустую тарелку на стол, Лейла подманила поближе к себе сыры и фрукты. — Мне все-таки кажется, что ты еще что-то от меня скрываешь, — она очень эротично прикусила кусочек пармезана, определенно заигрывая, и отпила вина. — После стольких лет? — исподлобья посмотрел на нее зельевар, скептично выгнув бровь. — Всегда, — игриво щурилась она. — А мне кажется, что я никогда и не перед кем не был открыт больше, чем сейчас перед тобой. — Точно? Северус напрягся. Сказать ей, что его спасение будет стоить ей жизни? Он даже не знает, когда и как это должно произойти. Нет, черт возьми, за эту ночь он решил, что он сделает все, чтобы не подставить ее под удар. Провести это время с ней, как можно насыщеннее и ближе, а потом отдаться в лапы смерти, если уж на то есть воля судьбы. И к черту всю эту легенду и обещания! — Точно, — с напускной легкой улыбкой, он протянул ей вилку с намотанными тальятелле, — Ты уже выведала все что хотела. В жизни столько не болтал, сколько с тобой. У меня уже мозоль на языке. Хотя, возможно, она от другого… Но если хочешь, можем открыться друг другу. Ты готова показать мне, что там, за твоей ментальной стеной? Смахнув содержимое с вилки и прожевав, она немного задумалась и прикинув варианты, вдруг ответила: — Да. Это было очень неожиданно. Не веря услышанному, Снейп настороженно проглотил очередную порцию пасты и медленно сложил приборы на стол. Бегло размышляя, шустро схватился за бокал и отпил. Промокнув губы салфеткой, в той же задумчивости бросил ткань на стол. — Ты уверена? — озадачено переспросил он. — Нет, — пожала плечами принцесса, надкусывая зеленую виноградину, — Ну, а что делать? Если я хочу знать все о тебе, то и мне придется тебе показать все. — Не думаю, что там может быть что-то, к чему я не готов, — ощерился он, предвкушая и медленно потирая ладони. — Ладно. Отряхнув руки, Северус придвинулся к ней ближе и протянул ладони. Лейла положила свои аккуратные ладошки сверху и посмотрела ему в глаза. Ее глаза закрылись синим третьим веком. Маг решил последовать ее примеру и сосредоточенно ушел внутрь себя. Их сознания слились в один открытый ментальный канал, и перед внутренним взором зельевара предстала та самая, так хорошо знакомая ему за десять лет, серая кирпичная стена. Пока он стоит здесь, Лейла блуждает по его подсознанию. Но его секрет она не найдет. Его секрет слился с страхами и отделить пророчество Ворона от собственных опасений Снейпа будет очень непросто. То, что он безумно боится ее смерти, она и так знает. Астральным образом тела Снейп провел рукой по шершавой стене и из нее выпал к его ногам один кирпичик. Чуть мгновение спустя — второй, третий, четвёртый.Часть стены рухнула и образовалась зияющая чернотой дыра. Северус заглянул в образовавшуюся пустоту, и черная бездна с мерзким звуком всосала его астральное тело внутрь. После того, как что-то перестало болезненно растягивать его сознание, он ощутил себя посреди кромешной мглы. В этой черноте медленно нарастали шорохи. Сам мрак раздражающе шуршал, словно тысяча оберток от конфет. В рту почувствовался солоноватый металлический привкус крови. Это все игры разума и не более того. Физических ощущений не может быть ни в ментальных, ни в астральных тканях бытия, но мозг дает окраску, желая интерпретировать происходящее. Именно поэтому во сне можно якобы ощутить холод снега под босыми ногами, или даже вкус шоколада. Шорох мглы нарастал пока не стал неприятным звоном в ушах. Что-то мерзкое и склизкое очень быстро приближалось. Размашистый удар из ниоткуда, и перед глазами замелькали яркие картинки. Они кружились вокруг Снейпа, заставив его почувствовать резкую тошноту. И вот одна из них остановилась, будто кадры из фильма — плечистый крепкий эльф с длинными каштановыми волосами бьет молодую дриаду, тело которой быстро синеет за полупрозрачной тканью розоватой парчи. Красные капли разбрызгиваются по светлой ткани с каждым ударом. Тело женщины уже не шевелится. Мужская мускулистая рука, с намотанным на ее кисть кожаным ремнем, поднимается и вновь опускается, будто поршень огромной машины. Кровь и ошметки разлетаются с этого кулака в разные стороны… Шатен резко оборачивается на Снейпа и его сине-красные глаза налиты злобой. Эльф тут же меняется в лице и становится растерянным, его губы произносят имя, будто спрашивая: «Leyla»? Тело женщины за спиной эльфа вспыхивает черно-фиолетовым пламенем. Дикий ужас застывает внутри Северуса от этого эпизода и вместе с ним уносится сквозь тысячи цветных сцен событий дворца Ливецдала. Снейп понимает, что видит жизнь Лейлы Милори, совершенно не управляя этим процессом. Ее подсознание показывает ему ее детские страхи. И вот еще одно воспоминание. Оно светлее. Лето. Норвежский лес с его сочными зелеными мхами и сказочно дремучими чащами. Высокие вековые сосны и секвойи. Огромный ворон, сидя на ветке дерева, моргает черными глазами и раскрыв мощные крылья, вздымается вверх. Черное перо. Перо медленно планирует вниз между зеленых крон огромных деревьев и падает в маленькие детские ладошки. Сколько тоски и одиночества. Северус ощущает маленькое детское сердечко, растущее в состоянии черной меланхолии, как свое. Ей нужен кто-то способный любить так, как любить могут только родители. Способный разделить это внутреннее одиночество с ней. О, он ее прекрасно понимает. Он и сам рос в такой же необъяснимой и выворачивающей наизнанку тоске. Но он со временем огрубел и стал сильнее, а она нет. Почему? Потому что у нее всегда был Ланнет. Вот они бегут наперегонки по поляне и смеясь падают в траву. Лейла совсем маленькая — пятилетка, и Ланнет — чуть моложе, чем сейчас. Вот они лежат и весело болтают. Не слышно о чем, но чувствуется радость маленького сердечка. Ланнет рассказывает ей о большом мире, где-то там, за горами долины, а потом внутреннее отдаляется и его лицо становится мрачнее. Она не знает, что именно тогда брат потерял все, чем дорожил. Она не понимает его внезапных приступов печали. Тысячи… Тысячи картинок ее детства и юности. Радостей и печалей. Страшного и прекрасного. Но сквозь это все красной нитью — глубокая меланхолия. Страшное одиночество и несвобода принцессы Ливецдала. Невероятный страх перед отцом. Керрол появляется в одной из картинок и Снейп тянет к ней руку, чтобы рассмотреть ближе. Да, вот жрец идет мимо принцессы по дворцовому саду, в то время как она, уже юная девушка, играет с братом на лужайке. Эти пронзительные зеленые глаза. В них огромная жажда обладания. Ее это страшит. Она знает, что обещана ему в жены, и она этого не хочет. Сцена меняется. …Маленький мальчик, темноволосый, лет пяти, бежит по лесу. Незнакомый мужчина — человек — смеясь подхватывает малыша на руки. Он его любит. Лейла любит этого мужчину. У человека голубовато-серые глаза и рыжеватая шевелюра. Бороду он бреет, а бакенбарды обрамляют его скулы. Его одежда говорит о невысоком происхождении и отдаленном историческом этапе. Ревность неприятно екает в Северусе, когда он чувствует, как счастливо сердце Лейлы в том прошлом. Любила ли она этого парня так же, как любит сегодня мужа? Губы Северуса с обидой поджимаются. К черту такие вопросы! Это ведь прошлое. Освоившись с управлением, Снейп вскидывает рукой, и сцена меняется. Ночь. Горящая хижина. Боль. Горе. Жуткие выворачивающие душу женские крики отчаяния. Запах горящих березовых дров, смолы сосны и горелой плоти. Отвратительные запахи и что-то мерзкое, склизкое рядом. Грязно по-норвежски выражаясь, Лем Милори держит Лейлу за предплечье и заставляет смотреть на горящую хижину. Но она не слышит отца, пытаясь вырваться и бешено заливаясь в истерике. Что-то внутри нее ломается. Что-то внутри нее умирает навсегда. Этот кусок жизни она задвигает подальше в подсознание, чтобы никогда не вспоминать. Да, это был край ее подсознания, но там глубже есть что-то еще. Северус тянет руку к чему-то яркому и манящему холодным синим свечением. И это захватывает его внимание полностью. Синие волны. Синие волны океана бушуют и разбиваются о скалы, постепенно превращаясь в серебристо-зеленую траву. Сумерки. На несколько секунд становится очень тихо. Поле. Трава шелестит. Трава поет. Северус находится на этом бескрайнем поле. Он идет и ощущает, как колоски злаковых постукивают по одежде. На поле в траве попадаются трупы людей, животных и разных существ. И по мере движения мага, они попадаются ему все чаще. Постепенно нарастает гул. Тысячи гниющих трупов, отдельных конечностей и еще живых калек. Живых и ползущих прочь от яркого эпицентра впереди. Только сейчас Северус видит впереди нечто, похожее на смерч, что медленно подтягивает по земле несчастных обратно в себя. Быстро приближаясь к водяному вихрю, в центре него, зельевару отчетливо видна она — Лейла. С распущенными крыльями и ярко синими глазами, ощеряясь кровожадной улыбкой, в которой отчетливо видны клыки, принцесса Милори парит над этим адом. Гул нарастает. Мерзкий гул тысячи стонов неимоверной боли. Страдание без конца и боль без конца. Определённо, так выглядит ад. Она источник этого ада. В ней Северус чувствует огромную жажду мести и отсутствие всякого сострадания. Начиная со стоп, на ее обнаженное тело начинают наползать алые волны. Кровь примешивается к воде вихря и кружит вокруг девушки, поглощая ее светлый образ, скрывая за собой. И вот дриаду уже совсем не видно. Тошнотворный сладковатый запах железа — запах крови. Запах гниющего мяса. Запах разложения. И огромный кровавый смерч, подтягивающий в себя все живое, словно в огромную мясорубку… Мгновенно отпрянув от жены и стремительно добежав до ванной, Северус открыл крышку унитаза. Его вырвало. Его выворачивало наизнанку несколько раз. Все до последнего кусочка покинуло его желудок. Откинувшись спиной на стенку и сидя на корточках, он еще не понял, что увидел, но весь спектр пяти чувств прошел сквозь него и к этому он был не готов. В этом следовало разобраться. Если стена скрывала за собой болезненное прошлое, что если она скрывает за собой и страшное будущее? Это чувство мести, которое было в Лейле — злоба на человечество. Этому неоткуда взяться в настоящем, но кто знает какое будущее ждет? — Верно. Это возможное будущее, — прошептал Корвус, — Это ее месть за нашу с тобой смерть, если таковая случится. Ноктюрн будет мстить. Ноктюрн скрылась от Лейлы за этой стеной. Между ними нет такой связи, как у нас с тобой, потому что их суть не совпадает. — Но сейчас Ночь с тобой? — прошептал вслух Северус. — Да. Мы наконец-то вместе. — Она никогда не влияла на Лейлу? — Нет. Эмоции и чувства принцессы лишь ее собственное порождение. Ноктюрн всегда была в принцессе лишь мятежным духом неистового стремления к свободе и независимости. Это единственное, в чем они совпадают. Не говори принцессе, что видел. Она не должна знать об этой скрытой силе. Северус улыбнулся — значит, любовь Лейлы к нему всегда была ее истинным чувством. Понимает ли она сама это, было уже не столь важно. Встав и выполоскав рот, он вернулся в комнату. Она сидела на кровати — такая хрупкая, такая беззащитная, такая невинная. Да, она не стала бы той разрушающей силой по собственной воле. Это месть за его смерть. Значит ему нельзя умирать. Что ж, ситуация становится даже интереснее. Северус ринулся к Лейле и обнял ее. Прижав ее голову к своей груди, поглаживая по волосам, прошептал: — Я всегда буду с тобой, — взял он ее лицо в свои руки, разглядывая, — Больше никогда и никуда тебя от себя не отпущу. — А вот я у тебя ничего нового не нашла, — растерянно ответила она, не совсем понимая, что он там такого увидел. — Я же говорил тебе, что ты и так все знаешь, — довольно хмыкнул он. — Да, но это все равно было очень познавательно, — слабо улыбнулась леди Милори. Лейла увидела достаточно, чтобы наконец-то во всех тонкостях понять почему Снейп такой. Увидела того маленького мальчика с израненной душой, что искал себе место в этом мире. Когда-то ему очень нужно было тепло и любовь, но он их не получил. Зато получил множество предательств от этого мира: от отца, который спившись уничтожил их семью; от матери, что вышла замуж вопреки собственным чувствам и была несчастна, но не нашла в себе силы спасти себя и ребенка; от друзей, которых не случилось, потому что все кто мог бы, в лучшем случае остались приятелями, если не предателями; от всего человечества, кинувшего его на произвол судьбы. И этот маленький мальчик никуда не делся. Запуганный и затравленный невзгодами он был глубоко внутри взрослого мужчины. Именно его так ожесточенно защищал Снейп в каждой полемике, в каждой несправедливости, в каждом случае, напоминающем ему о безусловном вероломстве мира и безотрадном детстве. Он прошел через это, посчитав что стал сильным, и ждал этой силы от других. Именно поэтому Снейпу так важно все контролировать и оберегать все, что он считает своим. Именно поэтому он никому никогда не доверяет. И Лейла стала единственным исключением из этого за очень много лет. Ни один мужчина не хочет быть раскрытым в своей слабости, однако сейчас Северус был больше озабочен тем, что увидел, чем тем, в чем раскрылся. В этой своей глубокой задумчивости он изъявил желание заняться делом, поскольку вино все равно было потрачено впустую. Быстро собравшись, он велел Лейле сидеть тихо и не подавать признаков жизни, хотя, разумеется, на ее послушание он лишь надеялся. Пока муж отправился в Тоскану приводить дом в порядок, Лейла переоделась в одно из своих платьев и умудрилась приготовить ужин, ничего не спалив. Готовила она хорошо, но в процессе поучаствовала вся кухня, каждой своей частичкой неминуемо. Когда Северус вернулся, Лейла как раз заканчивала отмывать столешницы от муки. — Ну, что ж, — Северус прищурившись осмотрел кухню, и нервно переставил мерный стакан из одного шкафчика в другой, — впредь каждый будет готовить на своей кухне. Ему нужно, чтобы все было идеально, а ей всегда казалось, что достаточно, чтобы было просто чисто. — Так и будем жить на две кухни? — ухмыльнулась принцесса, приложив некоторые усилия, чтобы не выдать обиду. — Не вижу в этом ничего плохого. — Когда-нибудь нам придется жить вместе, в одном доме. — С ужасом думаю об этом моменте, — ровным тоном произнес он и вздохнул. — Серьезно? — уже действительно обиделась она. — Да, но видимо, нам придется о многом договориться, — подошел он к ней и ласково обнял, чувствуя ее огорчение, — Я буду менее строг, а ты постараешься класть вещи на свои места. — И ты не будешь меня тыкать в мои косяки? — Это слишком много. Буду. Через раз. Годится? — С нетерпением буду ждать, когда накосячишь ты, и отыграюсь. — Значит, договорились. На ужин были йоркширский пудинг с соусом бешамель, ростбиф и овощи. К ужину Северус открыл ликер Кингс Джинджер, наполнив ликерные рюмки и шуточно поднял тост за здоровье короля и королевы, чем вызвал в Лейле скептичную усмешку. — Великолепный пудинг, даже не смотря на то, что не воскресенье, — подметил он спустя десять минут. — Думаешь, он может быть великолепен только по воскресеньям? — Нет. Но традиции, есть традиции. — Нельзя же так зацикливаться на правилах и традициях. — Думаешь? — он отрезал кусочек ростбифа, наслаждаясь его нежностью. Что говорить, мясо у нее получилось прекрасно. Овощи немного передержала, а в остальном очень неплохо, — Традиции дают нам возможность незыблемо передавать из поколения в поколение рецепты жизни. — А вместе с этим маразматический консерватизм и отсталость, — фыркнула принцесса. — Все новое строится на фундаменте старого, — радостно заметил он ей. Как ему не хватало этих споров! — И поэтому шатается при каждой либеральной буре, — парировала принцесса, выразительно взглянув исподлобья и вернувшись к разделке мяса. Глаза зельевара радостно горели, наслаждаясь тем, что он видел перед собой, в своей тарелке и в ближайшем обозримом будущем, в собственной эротической фантазии. Все эти философские споры были неважны и служили скорее прелюдией. Мужчина должен терять голову от милых мелочей: ее запястья, ключицы, да хоть ноготь большого пальца левой ноги. Главное, чтоб от всего сердца. Искренне. Женщину требуется превозносить, иначе потом она замучает вопросом: почему ты сломал ей всю жизнь и забрал лучшие годы. Да-да, вот поэтому, дорогая, именно поэтому. Во всем виноват твой ноготь большого пальца левой ноги. Таков Путь. Северус терял голову от конфронтации принцессы в таких вот спорах, и ее напыщенной аристократичной уверенности в своей правоте, за которую имел возможность отыграться в спальне. Эта игра была больше упражнением в риторике, но этого ему очень не хватало. Как и совместного чтения книг. — Может после, отправимся в зимний сад? — зельевар игриво вскинул бровями, — Там стоит очень удобная кушетка. — Ты говорил, там опасно, — кокетливо напомнила она. — Я зачаровал окна, — искушающим тоном сообщил он, — В зимнем саду у меня большая библиотека. — Я догадываюсь, что в ней, — лукаво отбрыкивалась леди. И это тоже была игра. И пока подобные игры были между ними, отношения никак не могли стать пресными. Снейп разглядывал ее намеренно незаинтересованное лицо и решил сразу пойти с козырей, минуя рассказы о том, что два стеллажа классической романтической литературы все же собрал: — Жаль. Моему роялю требуются ласковые женские руки. — Если ты сейчас говоришь не о своем прессе, то я заинтересована, — стреляла она глазками, — Продолжай. — Может просто осмотришь его сама? Дважды принцессе предлагать не пришлось. Она тут же выразила желание посетить зимний сад. Когда они вошли в зал, Северус зажег свечи по комнате, что определенно были заготовлены заранее. Там же, возле кожаной кушетки, заранее был накрыт журнальный столик: вино, бокалы, шоколад, фрукты. Планирование и четкий расчет — то что одновременно раздражало и восхищало Лейлу в муже. — Ты меня балуешь, — заметила ему леди Милори. — Так будет не всегда, я бы на твоем месте наслаждался тихо, — он осторожно подхватил ее на руки и отнес к кушетке, поскольку понимал, что, если дать ей сразу сесть за рояль, он сегодня больше ничего не получит. Спустя час, она все же сбежала от него и уже с табурета рояля рассматривала мужа, пока он сладостно удовлетворенный раскинулся на диванных подушках. На мускулах его голого, лишь едва прикрытого пледом тела, играли тени от пламени свечей. Он такой строгий и сдержанный, даже сейчас ублаженный ее ласками, словно вытесан рукой Микеланджело из холодного белого мрамора. Его хотелось рисовать, но под пальцами были лишь клавиши. И музыка осторожным этюдом полилась из-под ее рук. Услышав незнакомую композицию, Северус повернулся на бок. Голая девушка за роялем. Голая любимая девушка за роялем. С распущенными волосами, струящимися волнами по голым плечам до груди, и одухотворенно серьезным лицом — настоящая ведьма. Восхищаясь, он быстро отпил вина, скорее для смелости, чем с желанием промочить горло. И тут же встав на ноги, дошел до нее сидящей почти на самом краешке табурета. Осторожно присев позади, он обнял жену и прильнул к ее спине. Его ладони сами инстинктивно поднялись выше от ее талии, осторожно поглаживая по ребрам, и остановились на груди. Он ощутил, как соски напряглись, и слегка сжал пальцы, охватывая полушария снизу и чуть приподнимая. Идеально. — Магия вокруг нас, в самой малой части вселенной: в самом атоме, — закончив играть, серьезно сказала она, глядя как луна заглядывает в частично зашторенное окно. — Полагаю это можно отнести и к сексу? — прижимался он к ней каждой соприкасающейся клеточкой, чувствуя нежность ее кожи. — Магия секса? Или секс магии? — Хммм… от тебя это звучит как-то пошло. — Да?! — Да, — он прихватил губами ее нежную кожу у основания шеи, — Так. Ладно, где у нас еще не было? Впереди два выходных — мне нужно распланировать наше время. — В саду, на муравейнике? — Идея интересная, но нет, Лейла, выходить тебе нельзя, — обстоятельно рассуждал он, — А в Тоскане термиты. А значит, это будут уже серьезные долго заживающие укусы. — Ты уже закончил готовить там дом? — Ага, — жадно выцеловывал он ее плечо, — Я притащил зеркало из Тосканы. Завтра сделаешь портал между домами. Я спрятал там несколько ловушек, пару проклятий и иллюзию — искажающий колпак на весь дом вместе с садом. Пусть это не побережье, но я смогу быть с тобой в саду и вокруг дома. Никто нас там не увидит, даже если и поймут, что ты туда вернулась. — Почему ты не можешь сделать здесь так же? Я хочу посмотреть твой розарий. Читать на траве в саду, под яблонями. — Почему ты у меня такая глупенькая? — ерничал он, переворачивая ее к себе лицом и усаживая обратно на колени, — Иллюзионный колпак это магия этрасски. Откуда здесь взяться такой магии? Здесь я могу лишь накидывать больше проклятий, печатей и ловушек. Потерпи, скоро не нужно будет так тщательно скрывать наше воссоединение. — Ничего себе, какой ты теперь сведущий в магии этрасски, — обняв его ногами и приблизившись плотнее к его торсу, глумливо изрекла она. — Нет, никакой магии, — он перегнулся через ее плечо и начал наигрывать по клавишам старую шотландскую песенку, — Волшебство заканчивается тогда, когда знаешь схему и принципы вполне природных явлений. Лейла положила голову к нему на плечо и прислушивалась к мотивам народной мелодии. Его руки умело двигались по клавишам, поражая навыком. Старая шотландская песенка об утерянном в море возлюбленном имела массу разночтений, но все равно была очень романтичной. Когда Северус делает что-то несвойственное его образу прагматичной ледяной глыбы, это заставляет Лейлу испытывать внутреннее возбуждение. И теперь она понимала почему. Тот, тонко чувствующий этот мир, мальчик был когда-то полон любви, надежд и мечтаний, и это никуда не делось. Вот это. Все осталось в нём. — Ты отлично играешь, — заметила она, пока его пальцы шутливо и легко перескакивали с клавиши на клавишу, заканчивая мотив, — Прекрасному инструменту — прекрасный пианист. Это тоже можно считать волшебством, но это волшебство ты явно постиг сам, без помощи духов. Я знаю, что Корвус далек от таких высоких материй. Скажи… Корвус присутствует, когда мы…? — Нееет. Ты что! — от души соврал Северус, польщенный комплиментом и перестал играть. Приобняв принцессу обеими руками, добавил честнее, — Он где-то там далеко в астрале. Я могу обратиться к нему, но он почти никогда не пересекает границу миров. Ему неинтересны плотские утехи и мелочи моей обычной жизни. Бытовуха скучна. Почувствовав его лукавство, принцесса прижалась к мужу крепче, задумчиво поглаживая пальцами его лопатки. Ну, а как ему надо было ответить? Скажи он, что древний дух периодически пялится на них из астрала, и все — никакого секса. — Я совсем не ощущаю в себе дух Ночи, — печально поделилась она. — Не ощущаешь, — шепотом подтвердил Северус, поглаживая ее бедра и ягодицы, — Да, и зачем? Ноктюрн сама от тебя скрылась, потому что ее дерзкая натура идет вразрез с твоей миролюбивой. Между вами было бы множество споров. Но она рядом с тобой, готовая защитить. Это он мне сказал. — Так нечестно, — надула она губы, — Почему у тебя есть невидимый друг, а у меня нет? — Мне кажется, в тебе и без невидимого друга много противоречий. Давай, хотя бы с твоими мелкими тараканами разберемся? Положив подбородок на ее плечо, он вновь начал играть. Его любимое танго лаконичными первыми фразами разрезало ночную тишину коттеджа. — Можно мне тату? — прошептала она, прервав его игру. — Нет, — твердо ответил он и нахмурился, убрав руки с рояля. — Маааленькую, — умоляющим тоном попросила дриада. — Нет. — Цветочек или четырехлистный клевер, — чуть отстранившись, Лейла указала на пространство между плечом и ключицей, — Вот тут. — Нет, — скептично наклонил он голову вбок, понимая, что она просто его дразнит. — Твой портрет на груди? — она провела пальцем вокруг полушария, остановившись в верхней половине. — Никогда! — распалено раздулись ноздри. — А твое имя — вот тут на запястье? — показав запястье, она тут же спустилась пальцами ниже, — Или вот тут, ближе к лобку? — Нет! — он прижал ее к себе обратно, чуть приподнимая на своих коленях и, давая почувствовать напряжение конкретной части его тела. Возбужденно заглядывая в глубь океана ее глаз, он прошептал, — Лей, единственную татуировку, которую ты можешь себе сделать, так это дату рождения на пятке, для патологоанатома. И то, он очень удивится. Большая луна смотрела через огромное окно, освещая изгибы женского тела, ненасытно наслаждающегося лаской мужских рук. Рояль истерично вскрикнул несколькими аккордами, когда в сладкой истоме Лейла отклонилась назад.

Месяц спустя, Италия, Тоскана.

Через ветви южных деревьев пробивалось полуденное солнце. Там в саду, между двух смоковниц в широком льняном гамаке лежала Лейла. Перелистывая страницу за страницей она с упоением бегала взглядом по строчкам романа, не замечая ничего вокруг себя. Тени деревьев падали на ее лицо и волосы были собраны в пучок. По голой шее медленно стекали капли пота. Полупрозрачная ткань батистового белого платья с бледным узором в виде сиреневых цветков, едва ли скрывала за собой темные ореолы сосков, таких манящих своей открытой доступностью. Судорожно переведя дыхание от открывшейся глазам картины, осторожно отодвинув крупные листья смоковницы, Северус прошел к гамаку, встав рядом. Заметив наконец-то чужое присутствие, леди Милори, с заминкой оторвав взгляд от страниц книги, посмотрела на него и улыбнулась. Он тут же забрал у нее книгу и влез к ней в гамак. Ткань натянулась и подтолкнула девушку в его объятья. А Северус по привычке прочитав название, заложил страницу листком смоковницы и бросил вниз, в траву. — Ну, и как это называется? — в упреке изогнулась ее бровь. — Это называется: дорогая, я дома и очень голоден, — маг осторожно подлез рукой под ее тело, перекидывая на себя, — Ты меня ждала? — Ммм, — утвердительно промычала она, чуть прищипнув губами его нижнюю губу. — И даже ужин готов? — В пять вечера? — Ах, да… Я так спешил…— поглаживал Снейп ее ягодицы медленно и задумчиво, подбирая длинные полы платья, добираясь до скрытой сути, — Значит, ужина нет? — Есть — гордо возвестила она, — наполовину! — Ммм, — в ответ он игриво поймал губами ее за губу, — И чем мы сегодня ужинаем? — Минестроне. Салат и стейки. — Звучит аппетитно. А чего нет? — Мяса. Мясо замариновано, но его надо готовить. — Готов взять на себя гриль. — Прекрасно. Можешь этим прям сейчас и заняться, — она потянулась через него к краю гамака, подтягивая в руки книжку. — Так точно, моя королева, — но уходить он не торопился. Нежно гладя по ее телу, он взялся за девичью грудь. И что-то странное. Нет, определенно, что-то странное было с грудью. Он присмотрелся. — Хм, — его левая рука поддерживала ее правую грудь снизу. — Что? — она пыталась найти положение, в котором можно было бы раскрыть книгу, но после его задумчивого возгласа застыла, рассматривая его руку на своей груди. — Ничего. — После такого глубокомысленного «хммм» не может быть «ничего». Я повторю — что? — Такое ощущение, что у тебя грудь стала другой, — он извернулся и прихватил второй рукой за левую грудь. — Нет. — Да. Совсем немного больше и плотнее, — сосредоточенно глядя, он прикладывал свои руки к ее мягким налившимся полушариям, будто примеряя. — Тебе кажется. — Нет. — Да. Это ведь даже как-то называется, когда смотришь на что-то знакомое и не узнаешь… — Жамевю. — Да! Точно. У тебя оно! — Хмммм. Скорее уж у меня руки усохли. — Пффф! — она закатила глаза. — Хммм…. — маг осторожно сжимал ее грудь в ладонях. Книгу Лейле все же пришлось отложить в сторону. Скептично разглядывая его попытки вспомнить истинный размер ее груди и желая сбить с мысли, она ему заметила: — Этот июнь такой жаркий… Тебе не жарко? — Очень, — Северус закатил глаза и убрав руки с груди, прогладил жену по спине к бедрам, добравшись до ее полуголых ягодиц в стрингах, что совершенно ошибочно зовут трусиками. И зачем он это знает? Впрочем, речь совсем не об этом, и он добавил, — очень жарко. Однако, в гамаке неудобно заниматься сексом…хотя мы могли бы сейчас попробовать. — Сев! — принцесса уперлась рукой в его грудь, слегка отодвигая от себя и приподнимаясь над ним, — Ты можешь думать, о чем-то другом? — После пяти лет разлуки? — он сильнее прижал ее к себе, сопротивление интриговало еще больше, — Знаешь, ты меня совсем не любишь… как у тебя получается думать о чем-то другом? — То есть, секс вместо ужина был бы приемлем? — устало улыбнулась она. — Вполне. Я, правда, так скоро умру от истощения, но умру счастливым, — он почувствовал ее усталость и решил, что всему виной ее самочувствие, — Как ты себя чувствуешь? Эта твоя утренняя слабость… Сейчас ты выглядишь лучше, но немного уставшей. — Со мной все хорошо, — заверила она его, — Просто жара. Это невыносимо и ничего не хочется. Апатия. — Хм…— он внимательным взором осмотрел ее. Осторожно погладил по голове, перебирая пряди ее волос и вздохнул, — Ладно, пойду займусь грилем. Мысль о том, что Лейла заболела прочно поселилась в нем, и пока Северус разжигал угли в уличной печи, назойливо переваливалась в голове симптоматикой. Слабость и небольшая отёчность. Простуда? Хорошо, если так. Там известно, что можно сделать. А если? Если это он так влияет на нее? Может его наполненность силой после секса не берется из ниоткуда? Что если он черпает силы из нее? Апельсиновые деревья шелестели над ними ветками и листьями, и мягкий бриз доносил до террасы свежий солоноватый морской воздух. Его мысли прервала Лейла, пришедшая из сада и начавшая накрывать к ужину. Пока следил за стейками, Северус внимательно приглядывался к ней, снующей туда-сюда. —Ты будешь вино? — уточнил он у нее, когда уже поставил блюдо с мясом на стол. Ветер растрепал ее волосы, и Лейла нервными движениями перехватила их заколкой, как только поставила последнюю миску с салатом на скатерть. И тут же, взяв себя в руки, начала разливать суп по тарелкам. — Не хочу, — ответила она мужу, вспомнив о заданном вопросе, — Меня немного мутит. Я лучше воды попью. — Ты в порядке? — мужчина сел за стол и подтянул девушку к себе на колени. — Все нормально. — Нормально? Подожди, иди-ка, — он подтянул руку к ее лбу, — У тебя что? Температура? — Совсем небольшая. Возможно, я просто простудилась, — она быстро встала с его колен и села на свое место, — Не стоит так волноваться. — Этого еще не хватало! — Не стоит так волноваться, — членораздельно с нажимом проговорила принцесса и начала есть суп. Между ними появилось очень неприятное напряжение. Снейп решил не давить и перевести тему. — А что сегодня произошло с моей стиральной машиной? — спросил он между делом, гоняя ложкой овощи по красноватому бульону. — Ничего, — Лейла апатично жевала пшеничную лепешку. — М-да? — он не поднимал взгляда от тарелки, спрашивая спокойным тоном, — А почему она превратилась в мусорный контейнер? — Она окрасила мое платье и несколько футболок в фиолетово-синий цвет. Мерзкими такими пятнами. — Ты, наверное, не рассортировала белье? — он выскреб языком пищу из-за щеки, посмотрев на жену, и отпил вина из стакана. — Какая разница?! — внезапно взорвалась она, — Эта дрянь испортила отличное платье! — Ммм… — еще один симптом упал в копилку в голове Снейпа, и он ровным тоном заметил, — срываешь гнев на неодушевленной технике, перекладывая вину? Мило. — Не начинай! — сверкнула она льдом глаз, — Завтра расколдую. Что ты ко мне пристал? — Последние несколько дней ты вся сама не своя ходишь, и мне это не нравится, — он доносил до нее свои размышления, — И эта твоя слабость с утра, эти скачки настроения. Твоя усталость. Знаешь, если это я на тебя так влияю. Если свои силы я черпаю в тебе, может не стоит… Во всяком случае пока. Сделаем перерыв в сексе? — Не говори глупостей! — она гневно отпила воды, — Я простудилась и не более того! — Прыжки из разных климатических зон вполне могли так сказаться. Но все же не следует исключать и мое влияние. Завтра останусь с тобой. — Нет-нет — поспешно заторопилась она осадить его, — Не нужно. Я завтра отправляюсь в госпиталь. Мне надо работать. — Вот как раз этого делать не стоит, — он нахмурился. — У меня тоже есть работа! — Иди сюда, — пододвинув свой стул, он сам пересел к ней ближе, и приобняв, внимательно заглянул в ее упрямые глаза, — Если ты завтра куда-то уйдешь, я тебя накажу. — Ммммм, — она игриво схватилась за воротничок его рубашки, потягиваясь к губам. — Не «ммм», а отберу всю твою сопливую литературу! — Думаешь, это страшно? — Ты сейчас читаешь «Три товарища». Я это читал и знаю, чем дело кончилось, а ты не узнаешь. Уничтожу все доступные тебе экземпляры на этом континенте. А попытаешься купить — насильно все перескажу. И ты меня знаешь — я слов на ветер не бросаю. — Это жестоко! — возмутилась она, — Ох, ладно, это действительно страшно. — Я на тебя совсем не давлю, — ухмыльнулся он, и взяв тарелку под мясо, положил в нее кусок с общего блюда, — Позвоню позже Даниэлю и сброшу на него несколько мелких дел. Возьму выходной. Ну да. Совсем не давит. Принцесса скептично осмотрела то, как он с совершенно спокойным видом положил себе салат и начал есть. Лейла действительно ощущала себя измотанной, но пока и сама не разобралась в своем состоянии. Возможно, это просто нервы и очень бурные последние несколько недель. Так бывает — после стресса наступает слабость. Она задумалась над его словами. Возможно, он действительно забирает ее энергию? Как это раньше происходило у лесных эльфов во время весеннего гона. Может в качестве проверки действительно стоит отложить утехи на некоторое время? Завтра он останется с ней. Его решительность и незыблемость была ей хорошо известна. Но ей хотелось попасть в госпиталь на осмотр к Марселло Минти. Целитель мог бы помочь разобраться в ее состоянии. — Может ты завтра просто отправишься туда со мной? — предложила леди Милори мужу, — Инкогнито, разумеется. Выпьешь оборотное зелье…или наложишь иллюзию на лицо. — Что я забыл среди монашек? — скривился Снейп. — У меня в госпитале много дел и я не могу их так просто бросить, — внезапно ее осенило, — Возможно, и у тебя там есть дело. — Да?! — очень удивился маг. — Я все забываю с тобой поговорить об этом, — Лейла ковыряла вилкой овощи, — У нас есть одна любопытная пациентка. Она провела там последние десять лет и немного выжила из ума, но она родом из Франции и полное ее имя — Мойра Эйлин Принц. И я подумала, что такая фамилия не часто встречается. И второе имя, как имя твоей матери…. — И что? — новость о возможной родственнице его почему-то не порадовала, — Хочешь забрать ее оттуда? — Ну, если ты так решишь, я посчитала бы это хорошей мыслью. — Пффф… — он вытер губы салфеткой и бросил ее на стол, — Нам тут только чокнутой старухи не хватало! — Сев, возможно это твоя прабабка, и она что-то помнит интересное о твоей семье. В конце концов может кто-то еще остался. Как звали твоего деда? — Персиваль. Его звали Луи Жозеф Персиваль Принц, — он, склонившись к жене, четко артикулировал губами, как делал, когда был недоволен темой, — Слушай. Я о ней слышал от матери, когда-то очень-очень давно, мимоходом, и не впечатлился. Эта старая, напыщенная и полная чванства графиня отреклась от сына и всего его потомства. Вряд ли она грезит о воссоединении семьи. — Возможно, ты единственный ее наследник. — А у нее что, после воин что-то осталось? — Земли, — сообщила Лейла, — У нее остались земли, как я поняла. И это она, вероятнее всего, в семидесятых, выкупила шотландское поместье у твоего отца за бесценок. — Подкупаешь меня меркантильным интересом? — нахмурился зельевар. — Если это поможет, то да. Если сделать ДНК-экспертизу и доказать, что вы родственники. Он вскочил из-за стола и начал нервно вышагивать из угла в угол по террасе. — Мне ничего не нужно, — спустя минуту наигранно равнодушно заявил он, — Ни от нее, ни от кого бы то ни было. — Мне казалось прагматичность у тебя все же превалирует над принципами, — принцесса с этим выводом потупила взор. — Зачем мне это?! — разразился он возмущением, — И, вообще, зачем ей это?! Хочешь, чтобы я о ней позаботился? Что?! К чему это знакомство? Тебе какой в этом интерес?! — Никакого, — продолжала ретироваться Лейла и налила себе стакан воды, — Забудь. Я просто подумала тебе будет интересно. — В этом нет никакой пользы, кроме наследства. — Хорошо-хорошо. — Зачем мне говорить с этой старухой?! — Я не думаю, что тебе стоит восстанавливать с ней близкие родственные связи, — покачала принцесса головой, — У нее деменция и очень скверный характер, который, видимо, в вашей семье передается по наследству. Молча кивнув ее доводам и скрестив руки на груди, Снейп встал возле балюстрады и зорко осмотрел клокочущие о берег далеко впереди морские волны, чей шум доносился до террасы. Его мысли успокоившись, поплыли вслед за чайками в облаках, изредка ныряющими в воду за добычей. — Она в хороших условиях? — спросил он спустя пару минут молчания. — Да. В приемлемых. Можно было бы обеспечить и получше. Тем более ей недолго осталось. У нее был аппендицит и отказывают почки. Мозг и память ей изменяют регулярно. Она не всегда узнает тех медсестер, что за ней ухаживают. Вряд ли ей так уж нужно внимание новоявленного родственника. Год. Может два. Тело очень сильно обветшало, и тут никакие эликсиры не смогут уже предотвратить его полный износ. — Хорошо, я пойду завтра с тобой, но лишь для того, чтобы ты отстала от меня, и чтобы ты точно взяла больничный. Увидев ее победную ухмылку, Снейп фыркнул и резко развернувшись, скрылся в доме. Остаток того вечера маг провел в своей лаборатории в немецком коттедже. Вернулся он только поздно ночью, думая, что жена крепко спит. Ощутив его почти невесомо возникшее объятье и холодные ноги, Лейла не подала виду. Тяжелое прерывистое дыхание в ее затылок выдавало в нем внутренние переживания. Влезать в его душу сейчас — лишь еще больше отпугнуть от затеи. Утром, весьма сдержанно разговаривая за завтраком, у обоих возникло ощущение, что скоро их жизнь серьезно изменится. Северус напряженно хмурился. Лейла не лезла. При всей кажущейся незначительности события, от этого утра веяло суровостью грядущего. Снейп решил не использовать ни оборотного зелья, ни иллюзии. Вряд ли кто-то из итальянцев видел его в лицо и появление внезапно найденного родственника на пороге палаты старухи, даже в присутствии принцессы, вряд ли такое уж необычное событие для дежурящих в монастыре агентов магического департамента. Воспользовавшись порталом в комнате Лейлы в аббатстве, они покинули ее с часовой разницей, так что, сделать вид, что он обычный посетитель Снейпу оказалось несложно. Прокравшись по бытовому крылу, словно никем незамеченная тень крыла летучей мыши, Северус нашел Лейлу в госпитале и очень правдоподобно разыграл заинтересованного правнука. Через десять минут, они вдвоем уже были на пороге палаты восемнадцать. Возле окна, в кресле, прикрытая множеством пледов, сидела старуха в белом вязаном чепчике. Ее глаза безотрывно смотрели в окно, никак не реагируя на посетителей. Профиль ее лица показался Северусу знакомым. Этот нос и высокий лоб, черные брови, или что там от них осталось. Если бы мать была жива… Может и к лучшему, что она покинула этот мир молодой и прекрасной. Мужчина шагнул к сидящей старухе ближе. Та повернула голову и два чернооких взгляда встретились. — Аааа, — будто узнав вошедшего, старуха прищурилась, — Эдмон… Явился! Мне сказали, ты утонул в Ла-Манше. Так и знала, что врут проклятые французские революционеры! — Я не Эдмон… — лицо Снейпа удивленно вытянулось. — Что ты несешь, щенок?! — мерзким скрипучим голосом крякнула старуха, — Думаешь, мать у тебя совсем из ума вышла? — Вы ошиблись, — нахмурился зельевар, — Меня зовут Северус. Северус Снейп. — Снейп? Снейп… Снейп-Снейп-Снейп. Знакомая фамилия, — шелестела бескровными тонкими губами Мойра, отворачиваясь обратно в окно, — Ты похож на Эдмона… вылитый. Попутала значит. Слаба глазами… Очень похож, но ты слишком молод… Эдмон не смог бы так сохраниться… — Мойра, расскажите о Персивале, — робким голоском влезла Лейла. — Персиваль?! — скривилась старуха, словно не понимая о чем речь, но потом вспомнила, — А… Луи Жозеф … Никогда не любила имя Персиваль. Его отец назвал так. Луи Жозеф — позор семьи! Не хочу даже вспоминать этого подонка! Сбежал с шотландской шлюшкой. Хорошо, что она издохла в родах. Потаскуха! И он, извращенец, гребаный. Ребенка этого любил ошалело, до сумасшествия. Довел в итоге бедняжку до позора! Клеймо на весь род! Эдмон как раз поехал за ней, за единственной внучкой моей, чтобы забрать ее. Не знаю зачем ему это надо было… Да, утонул… Луи написал мне потом, мол позаботься о девице и ребенке. Но на кой мне эта опозоренная шваль? А он взял и повесился. Может и не права я была. Но что уж теперь рассуждать… Один хер все издохли. Кобели… — разливаясь желчью, старуха вновь осмотрела Северуса, и осклабилась беззубым ртом, — Но ты очень похож на Эдмона, да. Его бастард? За наследством пришел, внучек? Побелев от услышанного, Северус опрометью выскочил из палаты. Хрюкая и кашляя, старая Мойра раскатисто смеялась ему в спину. Немного опешившая от разнообразия информации, Лейла от этого зловещего смеха пришла в себя и рванула следом за мужем. Догнать его удалось только во внутреннем дворике перед госпиталем. Северус сидел на корточках, прислонившись спиной к стене и теребил пальцами губу, изредка ухмыляясь и блуждая стеклянным взглядом по верхним узорам колоннады. Внешне он выглядел слишком спокойным. Таким спокойным, как обычно выглядит помешанный перед аффективным взрывом.  — Она полоумная старуха. Она наверняка что-то перепутала, — попыталась утешить мужа принцесса, — Может она, даже вообще, чужая тебе.  — Ты же сама все видела и слышала. Она узнала меня… — не обращая пустой взгляд к жене, маг определенно пытался уложить в голове это событие, — Что? ДНК тест сделать? Это бессмысленно. Все и так очевидно. Какая ирония — я всю жизнь был чистокровным. Представляешь?! — Это не значит… — Моя мать вышла замуж, будучи уже беременной, — он будто не слушал Лейлу, — Я всегда знал, что зачат вне брака. Это несложно посчитать, — он неожиданно встал и чеканными шагами направился к выходу, не глядя на идущую следом жену, — Велика ли разница кто мой отец — дед или его брат? — Нет-нет, Сев, — она бежала рядом, пытаясь схватить его за руку и остановить, — Это чушь. Это все прошлое. Твое тело уже не несет этой генетики полноценно. Даже если это все правда, это ничего не меняет в сегодняшнем. — Неделю буду пить. Не ищи меня! — грубовато оттолкнув ее и жестом дав понять, что не желает преследования, Северус быстро направился к выходу из аббатства.