На краю света в неравном бою

«Ты хочешь уйти от меня в мой же лагерь?» Кларк резко открыла глаза, когда эта фраза знакомым голосом пронеслась в голове и получила отголосок во всем теле. Она с усилием приподнялась на локтях и посмотрела вокруг, все еще пребывая в отрешенном состоянии. «О нет, я все еще здесь, когда это закончится?» — она задала себе вопрос, когда обреченно поняла, что по-прежнему находится в деревне, так как перед глазами вновь возник шатер и деревянные предметы не первой свежести. Шатер был меньше, чем тот, в котором она потеряла сознание, а ее постель была устлана волчьими шкурами и мехами зверей. Пространство освещал небольшой факел, приделанный к жерди, стоящей посреди шатра и служащей для его опоры. Пол был земляным, лишь некоторые места покрыты полотнами, напоминающими ковры. Кларк вспомнила, что у нее имеется рана на колене и резко скинула с себя шкуру. Однако колено было перевязано какой-то тканью, и, по всей видимости, уже обработано раствором, так как рану не жгло. Гриффин еще раз осмотрелась по сторонам в надежде увидеть что-то съедобное, но, глубоко вздохнув, ничего не нашла. Она снова откинулась на шкуры и задумчиво посмотрела вверх. «Значит, мне все же выделили отдельные апартаменты, жаль, что завтрак в постель не принесли. Завтрак? А какое сейчас время суток? Сколько я проспала и вообще, как долго здесь нахожусь?» Кларк недоверчиво взглянула на вход в шатер и поняла, что голод рано или поздно заставит ее отсюда выйти. «И тогда Лекса меня прикончит. Лекса… кто она такая? Кто они все такие? Я больше не могу делать вид, что сплю. Надо немедленно выбираться. Но сначала нужно найти еду». «Что ж, иди» — пронеслось у нее в голове. И в сердце отчего-то кольнуло. В памяти вновь всплыл этот зеленоглазый бесстрастный взгляд, эти острые высокие скулы и звездный блеск где-то в глубине невозмутимого омута. «Вот так легко она отпускает меня? Тогда зачем нужно было меня похищать? Зачем обработали рану и дали ночлег?» Мысли кружили Кларк голову. Ей хотелось с кем-то поговорить, спросить, что это за место, как ей выбраться, но она не знала, к кому можно обратиться. Знакомых здесь было не много. Кларк встала, ощутив напряжение в колене, однако рана по-прежнему не болела. Немного прихрамывая, она направилась к выходу. Темно-синие обтягивающие джинсы были грязные и кое-где виднелись дыры. Черная майка под джинсовой курткой была в пыли. Кларк осмотрела свой непотребный вид и поморщилась: «Будто из адского пекла вылезла. Хотя, почему будто? Это оно и есть». Она вышла из шатра, чтобы найти что-нибудь поесть, а потом планировала бегство. На улице было темно. Еще темно, но солнце медленно поднималось из-за леса. Лагерь освещали костры и несколько факелов. Некоторые люди не спали, и, заметив Кларк, пока она медленно продвигалась на запах чего-то съедобного, косили на нее взгляды и переговаривались между собой. Несколько женщин, что стояли на пути у Кларк, показались Кларк еще более враждебными, чем вчера. На них были надеты лохмотья из тряпок, волосы растрепаны и не ухожены, кожа в свете костров выглядела померкшей и огрубевшей, а в глазах читалась злость и одичалость. По телу девушки прошли мурашки, но она стойко выдержала их пронзительные взгляды и неуверенно двинулась дальше. Дальше она увидела рослых мужчин с заколотыми назад длинными волосами, одежда их была более пристойной, однако не переставала напоминать тряпье. Скорее всего, они были воинами или еще кем-то, поэтому на теле и на длинных рубахах виднелись шрамы и дыры. Кларк вдыхала запах гари и дыма, но ей так хотелось вновь ощутить запах лесов. Она тоскливо посмотрела за высокий забор, и в сумраке увидела зеленых гигантов, величественно укрывающих лагерь от посторонних глаз. В этот момент их ветви зашевелились на ветру, и до Кларк дошла тонкая струйка свежего лесного аромата. Она вспомнила зелень, что окружила ее, когда оказалась здесь, но память резко перенесла ее к другому зеленому цвету: глаза Лексы, они столь же прекрасны, как этот лес. Кларк не могла разделить эти два совершенства, так по-особенному действующих на нее. Она перевела взгляд на шатры, подумав, что в каком-то из них спит она, и почему-то прикрыла глаза с сожалением. Кларк хотела сбежать, как только найдет еду, но вдруг подумала, что больше не увидит Лексу. Она усмехнулась себе, понимая, что Лекса останется лишь ее воспоминанием об этих местах, когда она вернется в Нью-Йорк, в объятия Беллами. Кларк шла все дальше и дальше, обходя свет костров и скопление людей. Однако все и так видели ее передвижения, поэтому особо скрываться не было нужды. Пройдя еще немного, она заметила что-то черное на земле впереди, какое-то углубление. Кларк подошла ближе и заглянула внутрь, и сердце испуганно забилось. На дне искусственной ямы сидела женщина в грязной, рваной накидке и с необычайным страхом смотрела на нее. Рядом с ней стояла грязная деревянная миска с куском какого-то огрызка, и больше ничего. В глазах этой пленницы читалась мольба о помощи, она даже потянула к Кларк трясущиеся худые руки. В груди Кларк зажгло сострадание и непонимание, что же творится здесь и куда она попала. Ей было жаль эту женщину, ей было жаль и себя. И все, что происходило до этого, лишь подтверждало одно: это место опасно, скорее всего, здесь скрываются убийцы или преступники, а возглавляет их Лекса. От этих мыслей Кларк отскочила от ямы, вспомнив, что и сама чуть не угодила в такую по приказу той, чей взгляд преследовал всюду. Девушка сглотнула ком, который возник в груди от бессилия и досады, и поняла, что надо немедленно бежать. «Но куда? Что меня ждет за этим забором? Вдруг там опаснее, чем здесь? Может, все-таки попросить у кого-то помощи и объяснения, что со мной произошло? Хуже ведь не станет…» — вела сомнительный монолог блондинка, в то время как сзади кто-то подошел. Кларк отскочила в сторону, почувствовав присутствие, и глубоко задышала. — Кто ты? — часто моргая и пытаясь не показывать страх, спросила Кларк. — Мое имя Эко, я здесь живу. А ты та девушка, что осталась жива? Кларк смутилась. — Что значит, осталась жива? Меня что, должны были убить? — Конечно! Почти никто их чужаков не уходит отсюда живым, особенно те, кто встретится с Лексой. И абсолютно никто не получает свой личный шатер. О тебе говорит все племя. На лице Гриффин отразилась целая гамма эмоций: от недоверия до вражды. — За что меня убивать? Я не сделала ничего плохого, и ваша главная это поняла. Неожиданно новая знакомая Кларк рассмеялась. Смех был таким громким, что на них стали пристально оглядываться не спящие жители лагеря. — Ты не могла бы быть потише? — нервничала Гриффин, замечая, как смех, действительно, стихал. — Ладно, вижу, что ты задумала побег. Не буду мешать. Однако далеко ты все равно не уйдешь, поэтому советую не пытаться. Девушка сложила руки на груди и улыбнулась. Впервые кто-то в этом лагере не испытывал к ней вражды. — Там за забором охрана, и они снова вернут меня сюда? Но я же не пленница, — обреченно и тоскливо посмотрев на деревья, проговорила Кларк. — Не в этом дело. Просто мы не можем тебя отпустить, как бы случайно ты сюда не попала. Ты видела наше пристанище и можешь рассказать другим. И кстати, я не верю, как многие здесь, что ты головорез. — Но я не собираюсь никому рассказывать, я лишь хочу вернуться домой. И мне нужно поесть. Эко многозначительно посмотрела на Кларк и слегка вздохнула. — Вернешься ты или нет, решать Лексе. А вот с едой я могу тебе помочь, пойдем. И она направилась в сторону одного из костров, за которым уже кто-то сидел. Пока они шли через лагерь, Кларк отметила про себя, что эта девушка молодая, лет двадцати, у нее светло-русые волосы и большие карие глаза, она выглядела сравнительно неплохо, чем многие в этом месте, однако одежда по-прежнему не выглядела таковой: серая набедренная повязка из куска ткани, такое же подобие рубашки с подвернутыми рукавами и какие-то самодельные сандалии на ногах. Кларк стало жаль этих людей, ей хотелось подарить им целый магазин брендовой одежды. — Мы пришли. Вот, присоединяйся к нам, это они послали меня за тобой, заметив, как ты крадёшься вдоль забора, — улыбнулась Эко. Кларк оглядела людей, на лицах которых играли языки пламени, и села на свободное место возле Эко. — Знакомься, это Финн, — она указала на единственного парня, чьи волосы развивались от энергии огня, — а это Найла, у вас с ней схожий цвет волос. И действительно, Кларк еще не видела здесь блондинов, волосы и кожа этой девушки были светлы, как день, и на лице едва заметная улыбка. — А это Анья — боевая подруга Лексы, — продолжила Эко, и Кларк перевал взгляд на женщину восточной внешности, с высокими скулами и черными глазами. Все они с любопытством рассматривали Кларк, и впервые за все время здесь она не чувствовала себя одиноко. Заметив, как жадно Кларк смотрит на костер, на котором жарилось мясо, Эко встала, отрезала кусок и передала его Кларк. — Держи, поешь, а то ты взглядом нас всех слопаешь! Кларк улыбнулась и осторожно приняла пищу, но ощутив возле носа невероятный аромат копченого деликатеса, накинулась на него не стесняясь, чем вызвала улыбку этих людей. Но аппетит длился недолго, так как в следующее мгновение, проглотив не глядя несколько кусков, Кларк с отвращением отодвинула от себя эту гадость и невинно посмотрела на окружающих. — Тут недалеко есть остров, я обмениваю там специи на человечинку, — послышался знакомый голос за спиной. Кларк испуганно бросила мясо на землю и обернулась на парня. Это был Мерфи, который присаживался к костру. — Не слушай этого олуха, он всегда такой острый, — сказал Финн, сочувствующе посмотрев на Кларк. — Это медвежатина. Просто косолапый был староват и съел много падали перед смертью, но ты привыкнешь, в этих краях особо поживиться нечем, — пояснила Найла. — Да, скоро мы отправимся на Север, будет чем полакомиться, — мечтательно произнес Мерфи. Кларк испытывала недовольство и брезгливость, так как насытиться она не успела, к тому же вкус этой плоти все еще ароматно отдавал во рту. А еще рядом сидел ненавистный Мерфи, который издевался над ней, и она все еще помнит его наглый взгляд. Но лезть на рожон она сейчас не хотела, все же ей нужно с кем-то поговорить и узнать обо всей этой чертовщине. — Кто вы такие? — неуверенно спросила Кларк. — Сама угодила в нашу ловушку, пролежала в нашем шатре, а теперь спрашивает — кто мы такие, — выпучил и без того огромные глаза Мерфи. — Отстань от нее, Джон, видишь она напугана, — останавливала заносчивого парня Эко. — Да ладно! А вы не думали, что она лишь притворяется такой, а ночью возьмет и перережет Лексе горло? — не унимался парнишка. — Никого я резать не собираюсь, болван! Тем более Лексу! — повышенным тоном ответила Кларк. — А почему «тем более Лексу»? — переспросил Финн. Кларк осеклась. Она не знала, что ответить и почему именно так сказала. Повисло молчание. — Знаешь, чтобы, наконец, снять с себя подозрения, может расскажешь, кто ты есть и откуда пришла? В лагере ходит много слухов, — сказала Найла, выражая самую искреннюю эмоцию заинтересованности. — Хорошо, но я не думаю, что вы поверите, — неуверенно ответила Кларк, но услышала еще один знакомый голос. — Ого, тебя еще не обезглавили? — спросила девушка с огненными волосами, вышедшая из темноты. Кларк ее узнала. — Как видишь, — парировала Кларк. — Это Луна, она не отличается любезностью, — сказал Финн. — Вы знаете мое имя? — Конечно, о тебе тут целые легенды слагают, — ухмыльнулся Мерфи. Кларк недовольно на него посмотрела. — Ну, так что, расскажешь нам о себе? — ехидно сказала Луна, присаживаясь по другую сторону костра. Кларк взглянула на небо. Там было столько звезд, сколько она не видела за всю жизнь. — Наверное, где-то там мой дом, — задумчиво протянула она, и все посмотрели вверх. — Чем ты занимаешься, Кларк? Каков род твоего занятия? — тихо спросила Эко. — Я — доктор, — Кларк неуверенно оглянулась на них и поправила себя, понимая, что вряд ли они слышали такое слово, — ну, лекарь по-вашему, наверное, я помогаю людям с телесными повреждениями, у меня даже была практика, — гордо проговорила она, потому что забылась, но тут же опомнилась. — Я из другого мира. Мне не понятно, как случилось, что я оказалась здесь, но это произошло. Я из того времени, где не обезглавливают, а вершат правосудие, из того, где не видно звезд, потому что улицы освещены искусственным светом, из того, где живут не в шатрах, а в больших строениях до самых небес, и готовят пищу на железных аппаратах без огня, — говорила Кларк, смотря прямо в пламя костра и вспоминая тот мир, который ей казался далеким. Она немного взгрустнула, вспоминая все, о чем говорила. В воздухе повисла тишина. Все задумались и замолчали, следуя взгляду Кларк. Но вдруг кто-то громко рассмеялся. Это был Мерфи, и все в недоумении взглянули на него. — Конечно, конечно, принимаешь нас за слабоумных, которые поверят, что ты свалилась с небес! Да Один первый пронзил бы тебя копьем, пролети ты мимо его владений! — сквозь смех лепетал парень, вытирая мокрые от слез глаза. Кларк приходила в возмущение, она не знала, что ему ответить, понимая, как фантастически выглядит ее рассказ. — Но это правда… Я…я не знаю, как оказалась здесь. Была яркая вспышка света, ощущение полета и вот, передо мной оказался этот лес, вы, ваш лагерь, — с последним отчаянием проговорила Гриффин, сморщив нос и прищурив глаза. Ей было обидно и одиноко видеть эти недоумевающие взгляды. — Ой, все, ты, наверное, наелась каких-то грибов, пока шла по лесу, вот теперь и втюхиваешь нам свои волшебные миры, — звонко парировал Мерфи, и никто его не останавливал. — Замолчи, идиот! — с этими словами Кларк подскочила и, словно вихрь, понеслась к нему, желая ударить его по носу. Но резко остановилась, когда увидела, что он достал нож и быстрым скачком был уже возле нее. Все отскочили от костра, выпучив глаза и не смея сказать ни слова. Кларк больше не могла рисковать своей жизнью. Она тоже достала из-за пазухи, под джинсовкой предмет: это был пневматический пистолет, но выглядел довольно внушительно. Она направила дуло на парня, который, сомнительно смотрел на него, скорее всего, не понимая, его назначение. — Брось свой нож, — пригрозила она. — А то что, ударишь меня своей железякой? — О, поверь, если ей ударить по твоей самодовольной роже, ты еще долго будешь помнить меня и эту вещицу, — не ожидая от себя, произнесла Кларк. Она всегда была предусмотрительной и уделяла самообороне особое внимание. — Довольно! — послышался за их спинами властный, пронзительный голос. Все оглянулись. Уже какое-то время рядом с ними стояла Лекса и внимательно следила за ходом событий. Мерфи сразу убрал кинжал и слегка наклонил голову в знак приветствия Командующей. Кларк глубоко дышала и переводила взгляд с Лексы на этого паренька. Она чуть не обезумела от его острых нареканий и всей ситуации. Лекса пристально на нее смотрела, очевидно, понимая, что Кларк все еще не в себе и ничего не понимает. — Оставьте нас, — скомандовала Лекса и подняла вверх ладонь. Все присутствующие немедленно стали расходиться, последним ушел Мерфи, исподлобья взглянув на Кларк. Уже светало, первые лучи солнца играли на верхушках деревьев, но в лагере по-прежнему было темно. Пламя костра освещало лицо Лексы, которая села напротив Кларк и задумчиво смотрела на огонь. Кларк перевела дыхание, спрятала пистолет и села недалеко от Лексы. Все ее внимание было охвачено этой девушкой, в глазах которой читались могущество и грусть. Кларк смотрела на Лексу не так, как остальные. Она ее не боялась, не испытывала восторга и подчинения, она видела ее другой. На лице Командующей играли пламенные языки, отчего кожа серебрилась ночным сиянием, а на розовых губах играли блики восходящего солнца, волосы отливали всеми оттенками каштанового, и Кларк уже не могла отвести взгляд. Лекса все еще задумчиво смотрела на пламя, будто позволяя разглядывать себя и изучать. Все вокруг затихло, лишь в костре еле слышно потрескивали поленья. — Почему ты не убила меня? — спросила Кларк, желая встретиться взглядом с ней как можно скорее, и получила ответ. — А почему я должна тебя убивать? — Лекса перевела на нее спокойный взгляд и как-то по-особенному посмотрела. Кларк не знала, что сказать. Признаться о своем мнении об этих людях сейчас было неуместно, но она все еще считала их убийцами и жестокими людьми. Лекса снова посмотрела на огонь и тихо проговорила. — Тебе нужно понять, Кларк, в моем мире всему свое время. От того, как Лекса произносит ее имя, у Кларк застывает кровь. Она еще никогда не слышала подобного звучания, будто тысячи святых шепчут его заклинанием. Кларк сглотнула очередной ком, все еще не отрывая взгляд от Лексы. И только сейчас она поняла, что Командующая слышала весь их разговор за костром и поэтому произнесла «в моем мире». Кларк приняла это за сарказм или насмешку, она больше не хотела никому говорить о том, что с ней произошло. Все равно никто ей не верит. И все же Лекса сказала это так, будто что-то понимает. Пока Кларк придавалась размышлениям о сказанном, теперь Лекса изучающе смотрела на нее. И Гриффин не смела запретить ей этого делать. Этот взгляд был бы одним из многих, что ловила на себе девушка, вот только так еще никто на нее не смотрел — с заботой, с пониманием, всепоглощающе. Словно и не было прошлой жизни позади, а отсчет времени начался именно в этот миг. Она чувствовала всем сердцем странное притяжение и хотела одного — подойти ближе к этой пленительной девушке из диких земель и прикоснуться. — Скажи, у тебя есть мужчина? — неожиданно заданный вопрос вывел из транса Гриффин. — Эм… что? — приходя в себя, она переспросила. — Там, откуда ты пришла, у тебя есть мужчина? — казалось, Лекса не собиралась церемониться, а напрямую спрашивала то, что ей было необходимо. — Но это личное, Лекса, — Кларк впервые обратилась к ней по имени и заметила, как Командующая слегка напряглась, прищурив изумрудные глаза. — У нас принято задавать личные вопросы, — невозмутимо ответила та. — Да, есть, его зовут Беллами, — неохотно ответила Гриффин, ловя взглядом каждую эмоцию на лице Лексы, но ничего не было. Она была бесстрастна и спокойна, как луна. — И ты его любишь? Кларк уже не могла оторваться от взгляда, прикованного к ней, и почему-то смело отвечала на столь неудобные и личные вопросы. Ей хотелось рассказать о себе Лексе. И сердце безудержно застучало в груди. — В моих краях все другое, даже любовь, — тихо сказала Гриффин, и больше не смогла бороться с ней взглядом. Она посмотрела на огонь, понимая, что почти не вспоминает о Беллами. Ей стало жаль. Она медленно теряла уверенность в том, что прошлая жизнь была настоящей. — Любовь — это слабость, Кларк. Здесь нужно быть сильной и не показывать другим свои чувства, иначе найдется тот, кто захочет причинить тебе боль. Мы ценим силу духа, жесткость и непоколебимость. Чтобы выжить — нужно наносить удар первой, и тогда тебя будут уважать. Кларк внимательно слушала эти наставления и почему-то верила им. Но согласной с ними не была. Ей хотелось спросить Лексу, почему они держат людей взаперти, почему живут так и убивают других, она хотела просить и о помощи, но отчего-то не спрашивала ни о чем. Речь Лексы глубоко задела ее, и она увидела, как одиноко они живут в этом мире, где нельзя просто и безусловно любить. Все же знакомая Кларк современность в этом отношении была ей ближе, там она могла не скрывать чувства. «Чувства? А были ли они?» — спросила она саму себя, все еще пребывая в обществе Лексы, которая по-прежнему смотрела в пламя огня. Кларк вдруг захотелось спросить о том же: а есть ли мужчина у Лексы? — Я не могу сейчас отпустить тебя, Кларк, — вдруг проговорила Лекса, и они обе снова встретились взглядом. — Но ты же сказала, что я могу уйти, — неуверенно прошептала Гриффин. — Лишь потому, что ты все равно бы не ушла. И повисло молчание. А ведь так и было. Кларк сама осталась тогда в шатре, но откуда знала об этом девушка с чарующими глазами? — Тебе придется остаться здесь, пока мы не соберём лагерь и не двинемся в путь, так как тебе известно наше местонахождение, а этого быть не должно, — серьезно проговорила Лекса и невозмутимо посмотрела на Кларк. — Но я никому не скажу, — на лбу Кларк появилась морщинка недоумения. — И все же тебе нужно остаться. Мои люди не тронут тебя, если не будешь делать глупости. Но помни, здесь каждый хочет тебя убить. По телу Кларк прошел холодок. Сейчас Лекса была похожа на того, кто выносит смертный приговор, не чувствуя ни капли зазрения совести. Недавнее воодушевление Кларк этой воительницей улетучивалось с каждым словом, что Лекса произносила так, словно резала ножом по белоснежной коже. Кларк поняла — она все же пленница, и никто не поможет ей вернуться домой. На душе нависла невообразимая тоска, она больше не смотрела на Лексу, которая так же не смотрела на нее и уже поднялась на ноги. «Она жестокая» — посмотрела ей вслед Гриффин, но вдруг услышала громкий, пронзительный клич мужчины. Лекса стремительно направилась в ту сторону, Кларк немедленно последовала за ней. По мере приближения к месту крика, Кларк заметила, что Лекса исчезла, а люди толпились и образовали круг возле какого-то объекта. Кларк пробралась вперед сквозь толпу и увидела двух воинов, которые держали мужчину средних лет за руки, по лицу которого текла свежая кровь, а взгляд его был обезумевшим от боли. Лекса вышла из толпы и приблизилась к нему. Он дернулся на нее, но воины его удержали. — Командующая, он был пойман в двух милях к западу, ночью он планировал пробраться в лагерь, — произнес один из мужчин, державших пленника. Лекса грозно посмотрела на раненного мужчину и принялась ходить взад-вперед, по всей видимости, усмиряя ярость. Кларк только сейчас заметила, что ее волосы убраны назад двумя косичками, а солнце осветило ее фигуру, поэтому можно было отчетливо разглядеть меч за ее спиной. Она его обнажила. — Ты глупец, Дорах, раз явился сюда! — прошипела она сквозь зубы. Кларк поняла, что Лекса знает этого мужчину, глаза которого были полны ненависти и становились еще более безумными. — Ты дорого стоишь, и ты убила моего брата, Лекса! — он с ненавистью выплюнул кровь изо рта. — А теперь я убью и тебя, — пренебрежительно произнесла она и что-то показала жестом в толпу. Тут же появилась женщина, в руках которой была чаша с жидкостью. Лекса окунула туда руку, а потом провела пальцами по своему лицу, совершая на нем что-то похожее на боевой окрас. Видимо, в этих землях был такой обычай. Мужчина, удерживаемый с двух сторон, дернулся вперед, видя все эти приготовления. Меч Лексы отражал солнечные лучи. Один луч коснулся лица Кларк, которая с потрясением следила из толпы. Она не сводила глаз с Лексы, которая только что сидела с ней за костром и мирно разговаривала. Сейчас она была похожа на… убийцу, способного запросто забрать человеческую жизнь. Кларк была напугана, и не могла вообразить, насколько жестоки нравы этих людей. Вдруг мужчина заговорил в порыве агонии, он вырывался и кричал: — Ты ничтожество, Лекса! Ты никто! Где твои люди? Ты командуешь горсткой шакалов, вылизывающих тебе зад. Ты не Командующая, а бездарность, и ты все равно скоро умрешь! Лекса спокойно подошла к нему и взглянула в сумасшедшие глаза, а потом схватила его руку и резко дернула назад, так, что послышался хруст до самых деревьев. Мужчина упал на колени, и все пространство заполнил пронзительный крик, а она нагнулась к нему и, схватив за волосы, рывком подняла голову кверху, прорычав у самых его губ: — Если я не Командующая, то почему ты стоишь на коленях передо мной? Он больше ничего не говорил, лишь обреченно склонил голову, скрывая последние всхлипы от боли в самом себе. Лекса подняла голову кверху и посмотрела в небо. Шелест деревьев словно дал ответ на неозвученный вопрос, а потом она занесла меч назад и проговорила, в то время как обреченный мужчина поднял на нее свой взгляд: — Живи свободно — умри достойно, Дорах… — и мощным взмахом меча она пронзила его грудь, и на секунду закрыла глаза. Все молчали и смиренно смотрели на казнь. Тело мужчины уже лежало на земле, а кровь текла несмываемыми ручьями к ногам столпившихся людей. Кларк смотрела на Лексу, которая рукой протерла кровавую сталь и еще раз взглянула на мужчину. В это мгновение в ее взгляде читалось сожаление. Кларк не могла спутать его ни с чем. Она уже видела этот взгляд, когда хирурги не успевали спасти жизнь пациента на операционном столе. Она видела смерть, но не убийство. Поэтому сейчас ее тело было словно парализовано, а в голове туман и отчаяние. Лекса направилась из толпы, но выходила она в том месте, где стояла Кларк, и на какой-то миг задержала на ней свой взгляд, как будто сказав: «Вот мой мир». И скрылась за шатрами. Больше ее в тот день Кларк не видела. Она провела все время в шатре, скрываясь от чувства страха, охватившего этим утром. Она не понимала — зачем нужно убивать, почему нельзя договориться. Есть же цивилизованные способы. Почему эти дикари не признают их? Кларк осуждала Лексу. Она винила ее в слабости, в страхе, в том, что она преступник и убийца. Но глубоко внутри сердце отказывалось так думать о ней. Разум и душа вступили в бой, но Кларк не хотела слушать свое сердце. Ничто не может оправдать такой поступок. Злость и презрение Гриффин съедали ее весь день. Она лежала, укутанная в шкуры, и ее постоянно бил озноб. А глаза мужчины перед смертью не давали забыть об этом ни секунды. Но взгляд Лексы, излучающий боль, был палачом для самой Кларк. Ей не хотелось понимать ее и сожалеть ей, но она боялась, что именно это и происходит. Так, в раздумьях и терзаниях, Кларк провела весь день, а вечером, когда первые сумерки накрыли лагерь, в ее шатер вошла Эко. — Здравствуй, Кларк. Девушка подняла измученный взгляд на гостью. — Ты не ела весь день, ты ослабнешь и заболеешь. Здесь нужно хорошо питаться. — Я не хочу, — прошептала Кларк. — А идти ты можешь? — Куда? — Пойдем, я покажу. Кларк поднялась на кровати, ощущая озноб, усталость и прежнюю боль в колене. Рану она весь день не обрабатывала, забыв об этом, поэтому, встав на пол, она немного оступилась. — Все нормально? — спросила обеспокоенная Эко. — Да, идем. Девушки вышли из шатра и направились в другую сторону лагеря. Там были еще шатры, но они стояли обособленно, их было ровно пять, и тщательно охранялись. Кларк вспомнила, что один из них принадлежал Лексе, так как сама была там недавно, и она невольно остановилась, смотря на него с мыслями, которые были известны только ей. Эко заметила замешательство Кларк. — Нет, мы идем не к Лексе. — Она сейчас там? — тихо спросила Гриффин, не сводя взгляд с огромного помещения. — Нет, Лекса сейчас скорбит, — грустно ответила Эко, и Кларк посмотрела на нее. В груди Кларк зажгло непонятным светом, она и представить не могла, что эти люди так относятся к убийствам. А может, так делает только Лекса? От этой мысли Гриффин сжала кулаки, пытаясь унять ураган, который переворачивал ее изнутри вверх дном. Она не понимала, как относится к Лексе. Но ей было не все равно. — Идем, мы почти пришли. Девушки пошли вперед. И наконец, перед ними возник шатер, который стоял обособленно от других. — Входи, — Эко отодвинула занавеску, и Кларк вошла. В шатре горели факелы, и было тепло, даже уютно. Весь пол был устлан полотнами, а на столе стояла ароматная пища. Кларк огляделась, и в следующее мгновение заметила девушку, которая лежала на шкурах в углу и грузно дышала. Ее глаза были открыты и она смотрела вверх, не обращая внимания на вошедших Кларк и Эко. — Что с ней? — спросила Гриффин, подходя ближе. Эко подошла к ложе и откинула шкуру, укрывавшую эту странную девушку. Кларк резко остановилась. На ее теле была огромная колотая рана в нижней области ребра. Возле кровати стояли какие-то мази, листья, ткани и жидкости. Кларк подошла ближе и села рядом, осмотрев повреждение. — Как давно она в таком состоянии? — Чуть больше двух недель. Титус сказал, что ей осталось недолго, — почти шепотом проговорила девушка. — Ее зовут Костия, она получила ранение в бою. Нож вошел глубоко, но она сильная и храбро борется с Одином за свою жизнь. Кларк с сожалением посмотрела в глаза этой девушки: большие, карие, по-осеннему холодные и безжизненные. А ее черные, как смоль волосы, раскинулись на кровати, как угли костра. — Ты можешь ей помочь? — с надеждой спросила Эко, и Кларк посмотрела на нее, не излучая утешение в глазах. — Я попробую, — проговорила она, встав и подойдя к факелу, чтобы еще раз взглянуть на огонь, в котором, словно видение, отражался взгляд Лексы.