На краю света в неравном бою

Под утро Кларк Гриффин все-таки заснула. Ей снились поля, устланные белыми ароматными цветами, и горы, покрытые шапками молочного снега. Кларк проснулась, все еще испытывая свежесть северного ветра из своего сна, и слегка поежилась. Она понятия не имела, сколько проспала и во сколько заснула, но сегодня ее тело было отдохнувшим и бодрым, а дух был готов пуститься покорять снежные горы из недавнего сна. Кларк улыбнулась. Она чувствовала себя иначе, чем последние три дня. Сердце было спокойным, на душе — тишина, а голова отказывалась о чем-либо думать. Кларк села на кровати и обняла себя за колени, опустив на них голову. Легкая улыбка по-прежнему не сходила с лица, и девушка, наконец, вспомнила вчерашнюю беспокойную до эмоций ночь. «Значит, теперь я умею стрелять из лука… Теперь я здесь… и здесь есть Лекса. Она учила меня стрелять, ну и что? Может, она каждого воина обучает сама? Стоп. Но я же не воин, я пленница в ее лагере, и сама попросила ее обучить меня. Тогда зачем она согласилась? Могла бы отказать. Я ничего не понимаю…» По мере того, как мысли Кларк уводили ее в глубокий анализ вчерашнего дня, сердце набирало обороты. От утреннего спокойствия не оставалось и следа. «Что будешь делать, Кларк? Хотя, зачем что-то делать? Мне ничего не нужно ни от Лексы, ни от этих людей. Мне всего лишь надо выяснить, как я сюда попала, черт побери» — злилась на себя блондинка. «Гриффин, я же тебя знаю, ты вечно вляпываешься в какие-то истории. Соберись, тряпка, и найди выход хоть из какой-то ситуации, сложившейся на сегодняшний день» — рьяно вела с собой внутренний диалог девушка, давно уже расхаживая по шатру и машинально надевая на себя одежду. Сегодня она надела не свои вещи, а те, что одолжила ей вчера Эхо — странные черные штаны и белую рубашку из льняного волокна. Она была помята и немного большевата, но выхода не было. Когда одежда была на ней, Кларк обхватила голову руками и безысходно провела ладонями вдоль по волосам. «Похоже, ты запуталась, детка… Что же делать? Искать способы, чтобы выбраться отсюда или…? Стоп. Какие «или»? Что это значит? Ты же не собираешься оставаться здесь вечно? И ради чего? Ради…» Кларк остановила свою мысль. Она медленно села на шкуры и опустила на пол потерянный взгляд. Что-то выводило ее из равновесия, что-то не давало привести себя и мысли в порядок. Это поглощало ее полностью и тревожно отдавалось в груди. «Вчера был прекрасный вечер…» — вдруг пронеслось в ее голове, и она прикрыла глаза, понимая, что до последнего не хотела себе в этом признаваться. Это и выводила ее из равновесия. Она, наконец, поняла, что бессмысленно отрицать вчерашнюю слабость. Слабость перед ней. Перед Лексой. Перед той, которая хищно, смело и красиво поглотила все ее мысли сейчас, ночью и даже во сне, представ белоснежным покровом снежных вершин. Кларк не понимала, что с ней происходит. Она полностью запутана и смущена. Все, что творилось в сердце — сбивало с толку, не давало трезво мыслить и оценивать ситуацию. Внутри будто вулкан взрывался каждый раз, как она пыталась с собой совладать. — Тревога! — послышался громкий крик снаружи, а за ним оглушающий звук рога. Кларк перевела резкий взгляд на вход. Ничего не понимая, она наспех убрала волосы в хвост, поправила одежду, немного встряхнула головой, чтобы привести мысли в порядок после аналитических размышлений, и поспешила выйти из шатра. Глаза ослепил яркий свет. Было уже позднее утро, солнце светило ярко и высоко, а лагерь во всю пылал работой и деятельностью. Вот только в данную минуту люди, побросав свои дела, собирались в круг, и это показалось Гриффин очень знакомым. Она поспешила в гущу событий. И действительно, картина повторялась вновь. В центре круга снова находился, по всей видимости, пойманный «преступник», желающий пробраться в лагерь. Его держали двое воинов, а он смело и гордо стоял, ожидая своей участи. Это был юноша лет семнадцати. Он был худым и светлокожим. На теле не было одежды, кроме набедренной повязки. Его торчащие ребра говорили, что он сильно истощен и слаб. Ноги подкашивались, тело не сопротивлялось хватке, только глаза заявляли о полной готовности к встрече с судьбой. Кларк не могла отвести от него сожалеющий взгляд. Он показался ей безобидным и не представляющим угрозы, к тому же, по взгляду медика, нуждался в помощи. Она увидела в нем того же пленника, как и она сама. Пока она разглядывала парнишку, по телу прошла волна колючих мурашек. И будто притягиваемая магнитом, она обернулась. По правую сторону круга толпа расступалась. И сквозь плотные ряды сомкнувшихся людей, она заметила Лексу, которая шла величественно и гордо, чтобы вершить приговор. Кларк впервые увидела ее после прошлой ночи. На мгновение она забыла, где находится, что происходит, она забыла даже себя. Поддавшись притягательной силе, исходившей от манящего объекта, Гриффин жадно смотрела сквозь толпу на Лексу, не встречая в ответ зеленых глаз. Все будто перестало существовать, но лишь на мгновение. Лекса была уже в кругу, и Кларк по-другому взглянула на нее. Она понимала, что Лекса вновь достанет свой меч, и трагедия снова свершится. Кларк не хотела этого, не хотела смерти, не хотела видеть Лексу такой. Ей стало невыносимо смотреть за приготовлениями Командующей, которая выглядела спокойно и будто не замечала никого вокруг. — Командующая, он был пойман у южной границы лагеря. Но Лекса ничего не ответила. Она даже не смотрела на парня, который огромными, испуганными глазами смотрел на нее. — Командующая, я не угроза! Я не собирался проникать в лагерь! Я шел на север, и случайно забрел в ваши границы! Я не виноват, не убивайте меня! Прошу!!! — срывался на крик юноша, вмиг изменивший спокойствие на панику. Наверное, так люди смотрят смерти в глаза. «Что же ты не отвечаешь, Лекса? Почему не задаешь вопросы?» — мысленно говорила с Командующей Кларк, с жалостью смотря за тем, как Лекса завершает приготовления к ритуалу и уже достает своей меч. Стальное лезвие оружия сверкнуло ослепляющей улыбкой и замерло в ожидании конца. Лекса впервые посмотрела на паренька, который словно листок дрожал на ветру, покрываемый струями холодного пота. Он рыдал. Горькие слезы падали на песок и глубоко уходили в рыхлую толщу. — Прошу, не надо… — шептал он, стиснув лицо в гримасе ужаса и страха. Кларк смотрела на ее холодное отчуждение и не замечала и доли сочувствия к обреченному. Командующая сегодня была другой. — Живи свободно, умри достойно, — поджав губы, произнесла хозяйка лагеря и приготовила меч. — Нет, Лекса, не делай этого! — вдруг послышался громкий голос из толпы, и Лекса перевела взгляд. Это была Кларк. Она вышла вперед несмело, но полная уверенности в словах, только что произнесенных. Ее взгляд впивался в зеленые сверкающие глаза. — Ты же ничего не выяснила. Вдруг он говорит правду?! Из глаз вечно спокойной Лексы сверкнули молнии. Она была олицетворением демонического гнева. А Кларк продолжала, медленно подходя к Командующей и изредка посматривая на измученного страхом паренька. Толпа замерла в ожидании. — Ты же будешь скорбеть и по нему! Я знаю, тебе не все равно на то, что ты отнимаешь жизни. Так почему ты не можешь проявить милосердие перед своими людьми? Показать им всем, что есть нечто большее, чем просто выживание! Есть земли, где не убивают невинных, жизнь может быть другой, Лекса… Лекса смотрела на отчаянно смелую блондинку, не выражая ничего, кроме гнева, и с сомнением поглядывая на людей. А Кларк понимала, что и сама непозволительно близка к гибели, но действовать иначе не могла. Пути назад не было. — Не вмешивайся, Кларк Гриффин, — грудь Лексы высоко поднималась из-за дерзости блондинки, она махнула страже, чтобы те увели девушку прочь. — Ты же не убила меня! Почему ты не казнила и меня? — вдруг выкрикнула Гриффин, пытаясь не дать высокому воину заключить себя в хватку. Взгляд Лексы стал другим. Она подняла ладонь кверху, тем самым остановив своего воина. Он перестал преследовать Кларк. А Кларк могла поспорить, что сейчас перед ней стояла та Лекса, которая все это время терпела ее выходки, позволила есть и спать в своем лагере, научила обращаться с луком, словом, это была та девушка, которая занимала все мысли Гриффин последние дни. Кларк успокоилась. Ей было плевать на целый лагерь, что следил сейчас за этим представлением. Она видела только Лексу и больше никого. — Ты выслушала меня, Лекса, ты мне поверила, — почти шепотом проговорила Кларк, ни на секунду не отпуская взгляд шатенки. — А теперь я прошу дать шанс и ему, — и блондинка посмотрела на парня, который уже, казалось, не принадлежал себе. Лекса последовала ее взгляду. Счет шел на секунды, но это время казалось Кларк вечностью. Она ждала Лексу, она так хотела спасти ее от новых мук совести и предотвратить то, что убивало в человеке его самого. — Уведите его в яму, — вдруг донесся глухой и властный голос до слуха Кларк. Она резко посмотрела на Лексу, которая больше не отвечала на взгляд. Сердце Кларк вырывалось из груди. Она почти не верила услышанному, но это произошло. Толпа залилась перешептыванием и переговорами, кто-то откровенно выражал недовольство, привыкнув к смертельным зрелищам, кто-то гневно смотрел на Кларк. Воины схватили паренька, который был почти без сознания, и повели прочь, а Лекса… она моментально развернулась и последовала в сторону шатра. Кларк вскоре опомнилась. Она пришла в себя и все, что ей хотелось — это объясниться с Лексой, поговорить. Она быстрым шагом последовала за Командующей, постоянно отставая от нее из-за расходившихся людей. — Лекса, подожди, прошу, — громко звала она, но девушка не останавливалась. Все происходило будто в каком-то сне. Кларк, не имея успеха догнать Командующую, видела, как та быстро скрылась в своем шатре, явно показывая нежелание с кем-либо говорить. Тем более с Гриффин. Попасть в шатер Кларк тоже не смогла. Двое воинов у входа преградили ей путь, подставив копья перед самым лицом блондинки. И на все гневные оскорбления были безразличны. И все же Кларк чувствовала острую необходимость объясниться с Лексой, объяснить свой поступок. Она осознавала, что уязвила Лексу перед лагерем, что вмешалась туда, куда не должна была. Но ощущала правильность своих действий. Казни не произошло, Лекса не запятнала себя в чьей-то бессмысленной смерти, и это все, что хотела Гриффин. Кларк разочарованно посмотрела на шатер Командующей. «Я всего лишь хотела помочь ему, Лекса. Помочь нам всем…» Она шла прочь из этих мест. К счастью, вход в лагерь в этой суматохе никто не охранял, и Кларк незаметно вышла за пределы лагеря. Мысли хаотично блуждали в голове, заставляя девушку испытывать массу неразличимых эмоций. Она перешла на бег, оглядываясь по сторонам, преодолевая лесные массивы один за другим. Куда несло ее отчаяннее, Кларк не понимала, но хотелось быть как можно дальше от этого лагеря. Дальше от них всех. Когда усталость дала о себе знать, Кларк остановилась. На какой-то миг она испытала испуг, так как не узнавала мест, в которых очутилась. Все было другим, лес, казалось, стал более мрачным, от него исходили опасность и враждебность, солнце уже не светило так ярко, как сияло в лагере, ветер стал более холодным, а из-за кустов будто наблюдали тысячи глаз. Кларк поежилась и шагнула зачем-то назад. Сейчас ей было сложно отличить свободу от одиночества. Да, она сбежала, и кажется, никто и не собирался ее догонять. Но чувства освобождения девушка не испытала. И в эти самые мгновения она медленно понимала, что сделала глупость. Ей не хотелось никуда уходить из лагеря, она не чувствовала себя там пленницей, ей не было одиноко среди этих людей. «Это все из-за нее. Почему она не захотела меня слушать? Неужели так сложно выслушать человека и понять его? Ах, да, конечно, Великая Лекса ни с кем не будет считаться и, тем более, она не будет считаться с той, которая посмела поставить все под сомнение? Разве я могла не вмешаться? Разве я должна была позволить убить этого несчастного мальчишку, просто потому что так велит дикий закон? Черта с два, Лекса! Я поступила правильно, и ты не вправе меня осуждать!» Кларк вновь погрузилась в свои мысли, все так же стоя посреди затихшего леса и высоких дубов. В нос ударил запах смолы, и Кларк резко вышла из своих размышлений. Ей стало невыносимо одиноко и страшно быть вдали от лагеря и людей, к которым, по всей видимости, она успела привыкнуть. «И что будем делать дальше, Кларк?» — она сомнительно посмотрела в сторону, откуда пришла. «Возвращаться? Сколько прошло времени? Час? Они, наверняка, уже заметили, что я сбежала… Но почему никто не гонится за мной? Неужели им всем все равно?» Кларк стало пусто на душе, она сморщила лоб в досаде, почувствовав ноющую тоску в сердце. — Заблудилась, беглянка? — послышался за спиной знакомый голос. Кларк обернулась. — Финн? — Он самый. Тебе подсказать дорогу или будешь возвращаться в лагерь? — слегка улыбаясь, говорил парень, медленно подходя ближе. Он был безоружен и спокоен, а его глаза излучали дружелюбие и интерес. — Тебя послали, чтобы вернуть меня? — неуверенно спросила Кларк, сомнительно наблюдая за парнем. — Нет, никто меня не посылал, я даже не уверен, заметил ли кто-нибудь твое отсутствие. Просто я увидел, как ты выходила за ворота, и подумал, что тебе определенно пригодится чья-то помощь, раз ты не из наших краев. Места здесь глухие, легко заблудиться. Так что, ты собираешься бежать или вернешься? Кларк посмотрела вглубь леса, а потом на парня, все еще не доверяя его словам. Он стоял рядом и, казалось, был добр к ней. «Неужели, он не собирается меня связывать и тащить назад?» — с подозрительным прищуром Кларк посмотрела на него, а он лишь улыбнулся. — Ладно, Кларк, вижу, ты мне не доверяешь. Но я, правда, хочу тебе помочь. После того как ты… — он мешкал и подбирал слова, — как ты помешала Лексе исполнить приговор, думаю, это нормально, что ты боишься. Но поверь, раз Лекса не причинила тебе вред сразу, то вряд ли она сделает это позднее. Ты можешь вернуться, это безопасно для тебя. — Я не боюсь ее, — приподняла голову Кларк и победоносно посмотрела на Финна. — Что ж, это правильно. Ты не представляешь опасности для нее, значит, она не опасна тебе. Лекса не причиняет вред без необходимости. — Неужели? Разве не она хотела убить того паренька несколько часов назад? — Кларк сделала шаг навстречу Финну, будучи уверенной в своих словах. Парень сложил руки на груди. — Это сложно, Кларк. Да, Лексу называют убийцей. — По-моему, вполне обоснованно, — не унималась заведенная блондинка. — Но она лишь защищается, — куда-то в сторону грустно проговорил Финн. От этих слов и его взгляда Кларк почувствовала свои укоры неуместными. — От кого она защищается? Почему вы убиваете людей? — требовала ответы девушка, рьяно пытаясь понять эти дикие места и устои. — Тебе не все известно о нас, Кларк. Я не знаю, откуда ты и почему ничего не слышала о нас, и я не верю, что ты упала на землю с звезды, но, очевидно, тебе нужно кое-что понять. Наш мир не всегда был таким жестоким. Все было иначе, но уже десять лет люди не живут, а выживают. Царят произвол, голод, война. В воздухе пахнет смертью, люди гибнут за маковую лепешку, а те, кто хочет выжить, прячутся так, как это делаем мы. Кларк слушала это с большим вниманием, жадно впиваясь в каждое произнесенное слово. А Финн не смотрел ей в глаза, и грустно, с надрывом продолжал. Было заметно, что это причиняет ему ощутимую боль. — Когда-то мы все жили в Полисе. Когда-то Полис был центром этой земли. Был мир и покой, люди вели торговлю с дальними краями, все поля были засеяны зерном, мы научились переплывать моря, нам хотелось жить и созидать, создавать новое. Нам хотелось любить, Кларк, — Финн опустился на корточки и прикоснулся к синему цветку, погладив его тыльной стороной ладони. А потом резко сорвал это природное творение. — Но все изменилось. В Полисе произошли страшные перемены. Случился заговор. Трое из правителей Полиса и ютландских земель были убиты в своих покоях. Заговор возглавляла Ния, дочь одного из правителей. Женщина, чье сердце покрыто льдом и холодом. Она должна была стать следующим правителем после своего отца, но, видимо, не захотела дожидаться этого часа. Она захватила власть и расправилась с остальными претендентами на трон. По традиции, Полисом всегда должны управлять трое, но приемников после той трагедии не оказалось, Ния уничтожила их всех, а ее отряды силой и тиранией удержали возмущение жителей Полиса. И началось то, что ты сейчас можешь видеть, Кларк. Недовольные Нией были убиты, кто-то бежал из Полиса, пытаясь спастись. А во всей Ютландии начало происходить страшное — грабежи, смерть и насилие. Люди перестали подчиняться Полису и стали принадлежать себе. Многие стали разбойниками, не доверяя никому, многие превратились в жестоких и бесчестных людей, будучи напуганными и умирающими от голода. Никто больше не пашет поля, никто не верит в завтрашний день. Мы все стали жить друг против друга, а отряды Нии рыскают по земле, чтобы найти Лексу и покончить с ней навсегда. — Лексу? — переспросила Кларк. Все это время она словно заворожённая слушала Финна, пытаясь даже не дышать, чтобы не сбить его надрывное признание. — Да, Лексу. Мы живем тайно. Вся Европа называет Лексу убийцей, Ния об этом позаботилась. И правда, Лекса не чувствует ни страха, ни радости, ни жалости. Она ведет войну с этим миром, и каждый день может стать последним для нее. Поэтому она бьет первой. Кларк сглотнула ком. Сейчас она плохо понимала парня. Почему именно Лексу так жаждет вся эта первобытная земля? — Почему она? — тихо спросила Кларк, ее голос стал тонким и едва различимым. — Потому что Лекса единственная, кого не смогла одолеть Ния. Лекса — младшая дочь Мердеса, одного из правителей Полиса. Тогда она была еще юной, но выжила в кровавой схватке. Ей помогли бежать из главной башни, ее оберегали десять всадников ее отца, но Ния была беспощадна. Она перевернула каждый дом, каждую деревню в округе Полиса, многие погибли от гнева новой правительницы, но она так и не нашла нашу Командующую. Лекса, в сопровождении Ани, Индры, Густуса и Линкольна, бежала далеко от Полиса, и с тех пор этот лагерь и есть ее дом. Со временем слухи о том, что Лекса жива, заставляли самых смелых и отважных искать ее. Кто-то разыскивает ее, чтобы принести ее голову Нии и получить вознаграждение, а кто-то просит защиты. Люди бегут от произвола, что творится на земле, и некоторые находят приют в этом лагере под защитой Лексы. Мы не живем долго на одном месте, скрываемся в самых непроходимых лесах, мы подозрительны и осторожны, и не можем допустить, чтобы кто-то случайный оказался среди нас. Финн замолчал и пристально посмотрел на Кларк. Его блестящие черные глаза, казалось, хотели сказать большее, но не решались. — Я в большом замешательстве, Финн. Ты рассказал мне так много, но я ведь пленница в вашем лагере, должен ли ты был так доверять мне? Тревога на душе Кларк предупреждала об опасности таких тайных знаний. И Финн сейчас совершенно не излучал того дружелюбия, что было в начале. — Ты боишься, Кларк? — Я… просто ты же не знаешь меня, вдруг я… — Ты из Полиса, и прислана, чтобы убить Лексу? — почти смехом сказал парень. Кларк была смущена. Почему это вызывает в нем насмешку? Разве она не может представлять опасность? — Расслабься, Кларк Гриффин, мы больше не подозреваем тебя в этом. Будь это так, ты бы уже давно была мертва. Кларк снова сглотнула ком. А он продолжил. — Ты, конечно, странная, и немного не в себе, но угрозой тебя в лагере давно никто не считает. Ты свое выражение лица видела, когда разделывают тушу ягненка у костра? И твои глаза так округляются, когда Густус проламывает лбом кирпичи… Нет, ты не убийца, не шпион, и скорее всего, даже оленя подстрелить не сможешь. И главное, Лекса никогда бы не оставила тебя в живых, будь ты хоть краем опасна для нас. Она знает, что делает. Кларк слушала все это, и не понимала, ей радоваться или оскорбляться за то, что ее считают такой никчемной. Все-таки эти слова были ей не совсем приятны. Может, она и не претендовала на симпатию этих людей, но ей явно не хотелось выглядеть посмешищем перед ними. — Вообще-то, я врач, эм… лекарь, и кое-чем могу быть полезной для общества, — констатировала она. — Это правда. Ты не воин, но в тебе что-то есть, и это что-то может помочь нам, — многозначно сказал Финн. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду Лексу, но об этом мы сейчас не будем говорить. Ты и так слишком много узнала, тебе необходимо все осмыслить. — С чего ты взял, что я буду об этом думать. Может, я уйду, вернусь домой и больше никогда о вас не вспомню. Финн снова улыбнулся. — Но ты же так не сделаешь? Гриффин задумалась. Действительно, после всего, что она узнала об этих местах, о лагере, о Лексе, ей не хотелось домой. Тот мир, из которого она пришла, казался ей серым, скучным, неестественным, а здесь была жизнь. Но правда в том, что она уже давно не думает о доме и не желает никуда уходить от этих людей. Ей все больше хотелось остаться, стать частью этого мира, ей хотелось понять себя и их. Признавая, с какими трудностями придется столкнуться, она все равно желала идти вперед. Недавняя ее выходка при казни юноши показалась ей нелепым поступком. Эти люди, привыкшие к убийствам и жестокости, скорее всего, не поняли ее жеста. Они посчитали Кларк слабой и трусливой девчонкой. Но немного подумав, она все же признала, что сделала все правильно. Она всегда будет бороться за жизнь, ценить ее и спасать от всего мира. Кларк надеялась, что однажды эти люди смогут ее понять и будут так же ценить человечность. — Вообще-то, уже начинает смеркаться, наверное, нам пора возвращаться, — вдруг проговорила Кларк и встретила счастливые глаза Финна. — Все-таки возвращаемся? — с наигранным удивлением спросил он. — Хватит болтать, я голодна, веди меня назад, — и Кларк прошла перед носом улыбающегося парня, который последовал за ней. Вскоре они вернулись в лагерь. Финн понимающе похлопал Кларк по плечу и оставил одну. Она обернулась по сторонам. Что-то изменилось в этом месте. Люди больше не выглядели в глазах Кларк дикарями, воины не излучали опасность, а высокий забор казался отныне не удушающей клеткой, а защитой от враждебного внешнего мира. Кларк смотрела на все с печалью и пониманием, отчетливо представляя, почему эти люди так суровы и черствы. Кларк посмотрела в сторону шатра Лексы. И волна еще большей грусти ощутилась в груди. Уже несколько часов Кларк не видела этих смелых, бездонных глаз, и теперь она не была уверена, будет ли Лекса по-прежнему так понимающе к ней относиться. Среди всех в этом лагере именно рядом с Лексой девушка чувствовала себя в безопасности, чувствовала то, что никогда еще не ощущала рядом с другими людьми. Кларк скучала по ней. И все же, груз, давящий на грудь, не позволял гордости Кларк извиниться перед Командующей. Она хотела другого. Кларк понимала, что люди в этом странном мире живут так, как живут, им сложно понять, что можно изменить сложившиеся устои, они безнадежно забыли другие времена. Все они, но не Лекса. Кларк не хотела признавать, что эта девушка такая же, как все. Кларк видела в Лексе другие глубины и смыслы. Лекса не может не понимать цель и суть поступка Кларк. Она должна знать, что жизнь ценнее всего на свете, что за жизнь нужно бороться, даже за такую маленькую и бесполезную, как этот юноша. Кларк была зла на Лексу из-за ее нежелания говорить об этом. «Она не сможет избегать меня вечно. Рано или поздно она выслушает меня» — завершив утверждающую мысль, Гриффин отправилась в свой шатер. Она не ела почти весь день, однако аппетит пропал, чувство голода исчезло. Меньше всего сейчас ей хотелось с кем-либо встречаться за костром. Все, что она узнала о жизни в этих местах, заняло ее мысли на ближайшие часы. Признавая право этих дикарей на зверское отношение к жизни, она больше не бралась судить их поступки и поведение. Все постепенно вставало на свои места. «Ладно, что-то я совсем раскисла. Надо срочно приходить в себя. Сейчас не помешало бы охладиться» — в голову Кларк пришла замечательная мысль, сходить к берегу моря и искупаться. Вода возвращает покой. Не желая передумать, она моментально подскочила с кровати и вышла из шатра. В лагере было тихо и малолюдно, лишь пара костров виднелась вдали. Было уже темно. Наверное, ночь опустилась на землю. Кларк привыкла жить без часов и определять время по природным явлениям. Было около полуночи. Небо устлано звездным покрывалом, а полная луна была еще низкой и сияла ярче звезд. Кларк осмотрелась, а затем направилась к заднему выходу из лагеря, туда, где находилась знакомая тропинка к морскому побережью. Девушка шла быстро, снова замечая в гуще леса людей с факелами в руках. Присутствие воинов на границе успокаивало, не было и капли сомнения в безопасности этих мест. Проходя мимо знакомой равнины, на которой Лекса обучала ее стрельбе, Гриффин остановилась. Что-то не давало ей сдвинуться с места. Это были воспоминания. По телу прошел холодок от того, как она представила в мыслях, глядя на поляну, те мгновения, когда Лекса была к ней близка. Теплое дыхание в область шеи, приглушенный голос, обжигающее тепло ее тела и едва ощутимое прикосновение к руке… Кларк зажмурилась. Она не понимала, почему эти жесты вызывают в ней столько эмоций, заставляя сердце обильно стучать. Дыхание участилось, воздух будто заканчивался, не успев попасть в легкие. Кларк совсем перестала соображать. «Хватит об этом думать, Гриффин. Ты сходишь с ума» — она встряхнула головой и поспешила прочь от столь противоречивых мыслей и мест, наводящих воспоминания. Вскоре показался долгожданный берег. Кларк подошла к самому краю и с жадностью вдохнула морской освежающий воздух. Сердце все еще громко стучало в груди. Вокруг были огромные камни, лишь небольшая часть прибрежной территории была покрыта песком. Кларк сняла сандалии, и босыми ногами прошлась по влажному песку. Луна была близка к горизонту и удивительно ярко освещала этот край земли. На воде серебрилась лунная дорожка, по которой хотелось идти навстречу звездам и космической неге. Кларк на время залюбовалась этим зрелищем, купаясь в лучах холодной ослепительной хозяйки ночи. Постепенно сердце затихало, дыхание восстанавливалось, и Кларк вновь почувствовала покой и умиротворение. Она глубоко спрятала компрометирующие мысли о Лексе, нахлынувшие на нее, и хотела лишь одного — искупаться под таинственным светом миллионов звезд. Кларк распустила волосы, убранные в хвост, и принялась развязывать рубашку, желая поскорее избавиться от льняных оков. — Я бы не стала этого делать, — раздался из темноты до боли знакомый голос. Кларк моментально его узнала, и быстро запахнула рубаху, не успев ее снять до конца. — Ты меня напугала, Лекса, — спешно застегивая дрожащими руками одежду, сказала растерявшаяся Кларк. — Что ты здесь делаешь? — сердце застучало сильней, а волнение долго не давало справиться с повязкой. Кларк и представить боялась, в каком виде могла предстать перед Лексой. Она пристально вгляделась в темноту, где заметила силуэт Командующей, которая сидела на большом камне лицом к морю и не собиралась вставать. — Любуюсь луной. На восходе солнца она уступит ему ночь, но она всегда с ним. Даже когда мы этого не видим, — посмотрев наверх, ответила девушка. Кларк взволновалась. Она стояла неподвижно на мокром песке, ее ноги омывали небольшие волны, а тишина пронзала сознание. Профиль Лексы был божественно красив и властен настолько, что оторвать от нее глаз Гриффин не могла. Лекса, наконец, встала с камня и посмотрела на Кларк. Гриффин жадно отвечала на этот взгляд, забывая, где находится. Она скучала по Лексе, по ее голосу, по острым чертам лица, по пронзающим насквозь изумрудным глазам. Лунный свет в полный рост осветил Командующую, покрывая ее кожу мерцающим ореолом. Кларк замерла, созерцая этот образ, окутанный смелыми и глубокими смыслами. Гриффин хотела понять, в каком расположении духа сейчас Лекса, что думает о ней, будет ли она говорить о произошедшем, но мысли замерли внутри. Лекса подходила ближе, оставляя за собой невидимый шлейф мощи и силы. Она остановилась в паре шагов от напряженной Кларк и вновь посмотрела на воду. Эти мгновения показались Кларк самыми романтичными за всю жизнь. Она здесь, на берегу серебряного залива, а рядом, в свете луны стоит та, чье существование имеет важное значение для этого кусочка земли, для самой Кларк. Кларк и не собиралась переставать разглядывать и всепоглощающе пронзать глазами эту красивую женщину. Время медленно истекало внутри. Но в следующее мгновение Лекса остановила романтичные порывы Гриффин. — Что заставило тебя вмешаться? — сухо и отчужденного она посмотрела на растерявшуюся блондинку. Кларк глубоко вдохнула, будто вернувшись из космического транса в холодную, суровую реальность. Картина утреннего поступка вновь предстала перед ней. Она поняла, что Лекса не забыла, это ее волнует. — Наверное, моя совесть, — ровно проговорила блондинка. Взгляд Лексы стал более пристальным. — Тебе придется соблюдать наши законы, — твердо констатировала Командующая. — Мне на них наплевать, — так же твердо и холодно ответила Кларк, и отвернулась на луну. Она не заметила, но Лекса изменилась в лице. Холодная отчужденность сменилась едва уловимой улыбкой. Лекса тоже посмотрела на луну и, немного помолчав, произнесла: — Твой мужчина терпеливый человек, — в нотках голоса слышалась насмешка. Кларк ощутила укор и легкое чувство обиды на эти слова. — Мой мужчина никогда не боялся моих идей и мнений, — гордо произнесла Гриффин и снова посмотрела на профиль шатенки. — Я тоже не боюсь их, Кларк. Кларк сглотнула. Ее лоб сморщился в недоверии, а сердце снова приходило в беспокойство. Лекса слегка приподняла подбородок, торжественно и с вызовом смотря на нее. Зеленые глаза волнующе блестели. Но следующее мгновение смутило еще больше Кларк. Ее взгляд упал на губы Лексы, отчего ком в горле снова заставил залпом вдохнуть воздух. Она испуганно посмотрела в зеленые глаза, и тут же отвернулась. Близость этой девушки сводила ее с ума. Она не понимала, что происходит, почему она не может действовать трезво и беспристрастно, почему Лекса заставляет ее так нервничать и приходить в беспокойство. Командующая ничего не говорила. Было не понятно, замечает ли она странность в поведении Гриффин, понимает ли, что Кларк чувствует себя нестабильно в эти мгновения, осознает ли свое влияние на происходящее. Кларк всеми силами избегала Лексу взглядом, ощущая на себе прямое, сканирующее проникновение зеленых глаз. — Ты поступила смело, но глупо. Это могло дорого тебе стоить, — донесся спокойный голос до ушей Гриффин. — Что бы ты ни говорила, я все равно поступила бы так же, — по-прежнему отворачиваясь, гордо произнесла Кларк. — Я знаю. Но ты не должна ставить под сомнения мои действия в глазах моего народа, — так же спокойно и проникновенно ответила Командующая. Кларк понимала, что Лекса права. Кто она такая, чтобы выставлять Лексу слабой перед людьми, которые безукоризненно ей верят. — Этого больше не произойдет, — наконец, Кларк смело посмотрела Лексе в глаза. — Спасибо, что сохранила ему жизнь. Между ними установилось негласное понимание. Кларк уже не боялась Лексу, не боялась ее пронзительного взгляда, ее чувственных губ… Она жадно и обжигающе смотрела на Командующую и не хотела, чтобы это заканчивалось. Но Лекса отвернулась сама.  — Можно тебя попросить? — поспешила обратиться Кларк, понимая, что минуты вечности движутся к завершению. — О чем? — Останься еще немного здесь, со мной, — голос слегка дрогнул. Лекса снова обратила на нее взгляд. Она молчала, словно обдумывая это предложение. Ее привычный, невозмутимый вид слегка встрепенулся. Глаза стали избегать голубых, а неподвижная стойка перестала быть стабильной. Лекса подошла ближе к воде, опустилась на корточки и захватила в ладонь воду, наблюдая, как та медленно стекает сквозь пальцы. — Видишь ту звезду, Кларк? — Лекса мокрой рукой указала на самую яркую точку небосвода. Удивительно, как Кларк сразу не заметила столь яркое явление. Она отличалась от всех остальных. — Мы называем ее Сатурн. Титус говорит, что вокруг него вращаются огромные кольца, которые дают энергию такой силы, что она способна влиять даже на земные процессы. Скажи, ты еще хочешь вернуться домой? Кларк резко перевела взгляд на девушку. Ее затихшее сердце застучало с огромной силой. Напоминание о доме глубоко кольнуло внутри. Кларк не хотела говорить об этом ни с кем, она даже убедила себя в нежелании возвращаться в прежний мир. И все же определенную отчужденность в этом другом, прекрасном, дивном мире она ощущала. Она не знала, как ответить на вопрос Лексы. Она не понимала, о чем говорит эта девушка. И почему она об этом говорит. — Я… я не знаю, Лекса, — тихо проговорила Кларк, стоя за спиной Командующей. — Я не прошу тебя довериться мне, Кларк, и понимаю, что тебе нелегко доверять нам всем, многие не поймут твою историю, но я хочу помочь тебе вернуться домой. Лекса вновь встала напротив Кларк и с бесконечным пониманием смотрела на нее. Кларк не могла поверить услышанному, она и представить не могла, что есть кто-то, кто вот так, без всяких доказательств верит ей и предлагает помощь в этом запутанном деле. Кларк и сама до конца еще не верила в случившееся, а Лекса дала понять, что Кларк не одна, что она все же может кому-то довериться на этой неведомой земле. В эти мгновения она испытала тотальное признание к Лексе, безмерное уважение и глубокую благодарность. Ее руки слегка дрожали от новых эмоций, а взгляд безотрывно проникал в глаза той, кто дала ей самую большую веру в себя, в других, в вещи, которые неподвластны открытому взгляду человека. Ранее Кларк отрицала фантастически произошедшее с ней, но отныне поняла, что это бессмысленно. Этот мир полон загадок, неопределённостей, тайн и глубин, в которые еще никому не удавалось проникнуть. Казалось, что Лекса понимала это так же, как Кларк, и не собиралась обвинять ее во лжи или сумасшествии. Они больше не говорили об этом. Лекса исполнила просьбу Кларк, и они обе еще некоторое время сидели на берегу моря и смотрели на Сатурн, молча наблюдая за его мерцанием. Здесь, на краю света, зарождалась самая прочная и сильная связь двух людей, которые волей невидимых сил оказались в одно время, в одном месте вопреки всем законам мироздания. Кларк вспоминала дом, друзей, родителей, раздвижные мосты, сотни витрин и небоскребы, и была благодарна Лексе за то, что может спокойно, тихо подумать обо всем. Она скрывала даже от себя тоску по той жизни, но в то же время это было лишь ностальгическим чувством, которое щедро подарено поддержкой Лексы и этими чарующими местами. Ей не требовалось говорить с Лексой об этом, ей было достаточно сидеть вот так, тихо и молча, в мыслях разделяя с этой девушкой самые сокровенные воспоминания. Лишь однажды она признательно прошептала, продолжая неотрывно смотреть на небо: — Спасибо… И Лекса понимающе кивнула в ответ. «Ты научила меня смелости звёзд перед тем, как уйти. Тому, как они несут свой свет вечно, даже после смерти. Задыхаясь, ты объяснила бесконечность. Объяснила, насколько это удивительно и прекрасно — просто существовать».