Кларк Гриффин направлялась из шатра Костии к человеку, который изготавливал лечебные мази. Он проживал по другую сторону лагеря, в той его части, где Кларк никогда не была. Она с интересом рассматривала животных, загнанных в стойла, среди них даже был волк, пойманный местными жителями. Он и ухом не повел, когда девушка медленно и с опаской проходила мимо деревянной клетки.
Вообще, здесь было не по себе. Встречались странные чучела животных, на земле лежали окровавленные веревки, деревянные строения выглядели враждебно, в них определенно не хотелось совать нос, и был смердящий запах животных туш. Все это вызывало в Кларк отвращение, она сморщилась и продолжила путь. Однако вскоре ее взгляд столкнулся с чем-то невообразимым.
Прямо за одной постройкой она увидела мужчину. Точнее, его туловище было зарыто в землю, а голова торчала наружу. Он был жив, и глазами враждебно впивался в Кларк.
«Еще один пленник?» — спросила она себя, остановившись и не находя сил сдвинуться с места. Но самое странное, Кларк не казалось это чем-то ужасным. Варварские обычаи этих мест уже вполне ей были знакомы. Так они выживают, и, к сожалению, она не может это изменить.
Мужчина посылал в Кларк искры ненависти и злобы, а потом неожиданно харкнул в ее сторону, произнеся на неизвестном языке какую-то ругательную фразу.
Она больше не могла на это смотреть, и быстро поспешили оттуда убраться.
Мази и настойки она все же получила, и весь день провела в шатре у Костии, самочувствие которой стало хуже, ей требовался уход. Кларк не была уверена, переживет ли она эту ночь. Вытирая пот со лба девушки, сдерживая агонию и озноб, доктор Гриффин все время была рядом.
Неравнодушные жители заходили в шатер, чтобы поддержать больную, которая не приходила в себя уже давно, постоянно бредила или спала. В один час зашел и Титус, но он не предпринимал никаких действий, лишь оценивающе и горделиво посмотрел на Кларк.
В его глазах читались надменность, недоверие и укор. Кларк не понимала, почему он так враждебен к ней, и абсолютно точно знала, что они никогда не будут дружны.
В шатер заходили Эко, Финн, Найла, Луна. Они сочувствующе сидели рядом с Костией и признательно смотрели на Кларк. В общем, этим днем все были рядом, все переживали за девушку, не было только Лексы.
Сегодня она отсутствовала в лагере, и никто, кроме круга приближенных, не знал, где она. Кларк не входила в этот круг, поэтому оставалась в неведении.
«Знает ли она, что Костии плохо? Сказал ли ей кто-нибудь?» — размышляла Кларк, сидя за столом и сложив голову на руки. Она безотрывно смотрела на раненую, которой нужен был лишь покой, но мысли доктора были совершенно далеки.
Несмотря на адскую усталость, Кларк не могла прогнать из головы вчерашнюю ночь. Она все время думала об этом. Близость Лексы там, на берегу мраморного моря глубоко тронула Кларк и ее сердце. Она никогда еще не была ни с кем так откровенна и признательна. Будто навек их связала невидимая нить, и узел ее был прочно затянут. Что это? Дружба? Кларк не могла дать оценку их связи, однако было сложно не замечать, как по-особенному Лекса смотрит на нее, как раз за разом прощает ей дерзость. На душе Кларк было тревожно. Что-то все время ее беспокоило, она чувствовала, что неотвратимо меняется внутри, и не знала, к чему приведут эти изменения. Она также понимала, что безнадежно и медленно влюбляется в эти места, в этот дикий мир, в этих людей и в это притяжение к Лексе. Ей хотелось стать частью всего, что происходит вокруг. Ночь на берегу морского залива окончательно запутала ее и привела к запретным мыслям. Теперь Лекса была для нее чем-то бОльшим, чем-то тайным и волнительным, притягательным и желанным, главным на данный момент. Ей хотелось видеть ее чаще, говорить с ней до первых лучей, встречать ее на каждом своем повороте. Словом, ей хотелось быть рядом с Лексой все время и бесконечно теряться в серебре ее глаз.
Тайно пропадая в своих размышлениях и воспоминаниях, к вечеру Кларк неожиданно задремала сидя за столом. А когда проснулась, то встретилась с ярко-карими глазами своей подопечной. Костия лежала неподвижно и внимательно смотрела на нее. Она не выглядела изнеможённой, на лбу больше не был заметен пот. Казалось, ей стало лучше.
— Твое имя Кларк? — едва слышно проговорила она тонким голоском.
— Да, Кларк, — ответила Гриффин и быстро встала из-за стола. — Как ты себя чувствуешь, Костия?
— Лучше, чем было, — ответила бледная и исхудавшая девушка.
Кларк почувствовала облегчение. Она очень переживала за нее, и только высшие силы могли ей помочь справиться с таким ранением.
— Тебе нужен покой и отдых, желательно еще поспать. Думаю, что все обошлось, и теперь тебе каждый раз будет становиться лучше, — спешила поднять ее дух Гриффин, подходя еще ближе.
— Я знаю, что ты помогла мне справиться с этим, Лекса сказала, что ты лекарь и сможешь помочь.
Напряженная Кларк стала еще более напряженной. Упоминание Лексы, а также неожиданное улучшение самочувствия Костии — были внезапны, но желанны. Ей не хотелось, чтобы что-то пошло не так.
— Да, я была рядом, Костия, но ты и сама очень сильная, ты справилась, значит, теперь все будет хорошо, — Кларк села рядом на кровати и притронулась к месту, где была рана. — Воспаление начинает спадать, я обработаю раствором, а потом ты поспишь, хорошо?
Девушка с каштановыми волосами улыбнулась. Ее впавшие щеки на секунду приобрели живой вид.
— Хорошо, — прошептала Костия, а потом с трудом завершила, — благодарю тебя, Кларк…
Доктор Гриффин ничего не ответила, лишь признательно кивнула в ответ. Непонятно почему, но ей очень хотелось помочь этой девушке. Далее, она принялась обрабатывать рану и снова села за стол, когда Костия уснула. В ту ночь Кларк больше не спала. Она по-прежнему была рядом с девушкой и по-прежнему думала о том, что волновало ее сердце. А к утру, убедившись, что Костии стало лучше, покинула шатер, чтобы привести себя в порядок и полноценно выспаться.
Кларк проснулась глубоким днем. Ее желудок больше не позволял беспечно валяться в постели. Безумно хотелось есть.
Она встала, потянулась, несколько раз выполнила наклоны вперед, даже пару раз присела и принялась одеваться. Сегодня она надела нечто, напоминающее тунику или платье с длинными рукавами, с поясом из кожи какого-то зверя. Цвет вещицы был черным, а запах производил ароматы свежескошенной травы. Как бы там не было, но здесь все изготовлено из натуральных компонентов и полностью выполнено ручным трудом. Эти вещи по-прежнему принадлежали Эко, но находились в полном распоряжении Кларк, которой нравилось все настоящее и природное. Даже сандалии из кожи рогатого скота были приятны телу.
Кларк хорошо выспалась и собиралась после того, как поест, отправиться в шатер Костии. Под утро ее сменил другой лекарь, который до сих пор должен был находиться с девушкой рядом.
Кларк распустила волосы, поправила их рукой, взлохматив для объема, натянула обувь и вышла из шатра.
В лагере было малолюдно. Все куда-то исчезли, что сразу насторожило Кларк. Обычно здесь кипела и бурлила жизнь, а сейчас была странная, оглушающая пустота. Стало тревожно на душе. Но Кларк продолжила свой путь, подойдя к общему костру, за которым каждый мог поесть и посидеть в компании. Правда, компании сейчас не было. По-прежнему оглядываясь и присматриваясь по сторонам, Гриффин отломила кусок копченого мяса, не желая даже присаживаться в этой подозрительной пустоте. В лагере не было никого, кто был знаком ей. Оставались какие-то работяги, да и те не обращали на нее внимание. Подкрепившись, она направилась к Костии.
В ее шатре никого не было. Раненая девушка спала, ее лицо приобретало здоровый и румяный вид, дыхание было ровным, рана обработана. Убедившись, что все в порядке, Кларк поспешила на улицу. Тревога на душе не давала ей чувствовать себя умиротворенно. Ей хотелось с кем-то поговорить. А еще, она целые сутки не видела Лексу.
«Что, черт возьми, происходит? Где все? Почему меня никто не разбудил, если что-то случилось?» — думала она, всматриваясь за забор в сторону лесной тропинки, но ничего не было видно.
Немного походив возле шатра Костии, она решила направиться в лес. «Может, у них какая-то сходка, собрание какое-нибудь, и я пропускаю что-то интересное?»
Кларк уже вышла на знакомую тропинку на заднем дворе лагеря и направлялась куда глядят глаза. Путь был недолгим. Вскоре она, действительно, увидела людей, почти весь лагерь толпился недалеко от равнины, где еще недавно Лекса обучала ее стрельбе. Подходя ближе, сердце отчего-то ускоряло оборот. А когда она оказалась в толпе, не спеша пробираясь сквозь плотную колонну, за руку ее перехватила Эко.
— Что ты тут делаешь, Кларк?
Гриффин посмотрела на нее в недоумении.
— Что значит, «что я тут делаю»? Мне запрещено присутствовать на вашем собрании? Что происходит?
Рядом с Эко были и Финн, и Найла, и Луна.
— Не в этом дело, просто тебе не следует на это смотреть, — ответила Найла и перевела грустный взгляд в центр круга. Кларк шагнула вперед и тут же замерла в ужасе.
В центре, с многочисленными стрелами в теле лежал парень, которого еще недавно она спасла от приговора смерти. Его глаза были открыты, а из ран сочилась алая густая кровь. Кларк зажмурилась, будто это сон, а потом резко открыла глаза. Но тело по-прежнему лежало.
— За что? Она же его пощадила… — спросила Кларк непонятно кого. Видеть этого парня мертвым все равно что вернуться в тот день, когда она здесь оказалась. Когда все казалось враждебным и злым, когда эти люди представляли для нее лишь опасность. Чувство опасности, именно это сейчас заполняло ее внутри, она огляделась. И по другую сторону круга увидела Лексу. Она стояла в окружении Индры, Густуса, Линкольна и Аньи. В глазах Кларк она выглядела сейчас чем-то мощным, злым, беспощадным. На какую-то долю ей показалось, что та Лекса была ей придумана. На самом деле, она варвар и зло.
Лекса на нее не смотрела, будто специально не замечала. Она о чем-то переговаривалась со своей свитой и явно была озадачена.
— Кларк, пойдем отсюда, — кто-то потянул ее за плечо, это была Эко. — Незачем тебе на это смотреть. Но Кларк одернулась и снова посмотрела на тело несчастного юноши. Его смерть — это и ее смерть тоже, так она думала в эти моменты. Ей снова стало тоскливо и одиноко на душе.
— Кларк, правда, идем, мы тебе все объясним, — снова позвала Эко.
— Зачем вы его убили? — с горечью спросила она, еще раз посмотрев на Лексу, ощущая, как гнев заполняет сердце.
— Мы все тебе объясним, только давай уйдем, — замечая, как блондинка начинает заводиться, повторила просьбу Найла. И Гриффин сдалась.
Все пятеро они вышли из толпы и направились в сторону лагеря. Некоторое время они шли молча. Было заметно, что не только Кларк задела эта смерть.
— Ну, так вы скажете, что здесь произошло? — вдруг остановилась Кларк и претензионно посмотрела на спутников.
— Ладно, только ты не принимай все близко к сердцу и не думай, что мы тебя в чем-то обвиняем, — ответил Финн.
— Обвиняете? Меня? — возмущенно тараторила Гриффин, голова которой шла кругом от этих непоняток.
— Да выслушай же, наконец, их девчонка! Ты к этому имеешь самое прямое отношение! — вдруг крикнула Луна, чем ввела Кларк в ступор. Все молчали и укоризненно смотрели на рыжую девушку, а Кларк неподвижно стояла с сомнением в глазах.
— Луна, ты слишком резка! Кларк не виновата, она не могла этого предвидеть, — высказалась Найла, ее голос действовал успокаивающе. — Дело в том, Кларк, что этот парень сбежал сегодня утром из ямы. Кто бы мог подумать, что в этом жалком и маленьком человеке столько смекалки и вранья. Его заметили выбегающим из шатра Лексы. Скорее всего, он собирался причинить ей вред, потому что в руках его был нож. Как только он понял, что его заметили, он побежал в лес, началась погоня. На одном из постов стоял Мерфи, там-то они и встретились. В драке этот парень успел пырнуть Мерфи в спину. Рана была неглубокой, поэтому пучеглазый счастливчик жив. А вот юношу этого все-таки догнали стрелы наших людей. Стало очевидно, что он не просто так расхаживал в границах лагеря, и уж точно попал к нам не случайно. Он был из Полиса, и послан Нией. Скорее всего, он шпионил за лагерем, и мы не знаем, как много он успел рассказать ледяной королеве.
Кларк слушала все это, не веря ушам. В ней поднималась лавина сожаления из-за понимания того, что она наделала. Парня нужно было сразу казнить. Она не должна была вмешиваться в порядки этих людей, ставить всех под удар, ставить под удар Лексу. А Мерфи… он чуть не погиб! Все это постепенно захватывало Кларк, она глубоко дышала, взгляд стал рассеянным и виноватым.
— Где сейчас Мерфи? — тихо спросила она.
— С ним все в порядке, им занимается Титус, он выживет, — ответил Финн. В глазах этих людей не было презрения или обвинения. Даже Луна сменила гнев на милость.
И хоть Кларк была виновата в случившемся косвенно, она не могла смотреть в глаза ребят.
— А Лекса? Ее не было в шатре? — неожиданно тень ужаса мелькнула в ее глазах и она жадно ждала ответа.
— Лекса отлучалась за продовольствием в соседнюю деревню, ее защитили духи. Представить страшно, что могло произойти, будь она этим утром в лагере. Враг был слишком близко… — волнительно говорила Эко. — Главное, все обошлось, все позади.
Но для Кларк ничего не было позади. Она кругом чувствовала себя виноватой. Она боялась даже подумать о том, что что-то могло причинить вред Командующей.
— Господи, я такая дура, я не должна была… Простите… — шептала она. Вмиг из смелой и требующей девушки Кларк превратилась в маленькую напуганную птичку, которая сама себя корила и презирала. — Вы живете так, как знаете, как нужно жить, а я посмела в это вмешаться. Мне жаль…
Ее слова были искренними и по-настоящему сожалеющими.
— Кларк, мы же просили, не обвиняй себя, и никто о тебе так не думает. Ты же не знала. Просто так случилось. Тебе надо отдохнуть, пойдем, мы проводим тебя в лагерь.
И они все вместе отправились дальше. Добродушие жителей лагеря заставляло Кларк еще больше корить себя. Она ведь так скверно думала о них раньше, так опасалась и не принимала. А они оказались лучше, чем все, кого она знала до этого дня. Все представления Кларк менялись об этом месте. Никто ее не обвинял, не презирал. И от этого было еще сквернее на душе. Она подумала о Лексе, которая даже мельком не взглянула на нее там, на равнине, наверняка заметив ее присутствие. Это что-то значило. Она постоянно думала о Мерфи, с которым у нее и так были напряженные отношения. Всё приводило мысли в хаос, а сердце сжималось в тисках. Так выглядит сожаление.
Когда они пришли в лагерь, то все вместе прошли к костру, за которым какое-то время молча сидели и смотрели на огонь, распивая по кругу травяной напиток. Было тихо и спокойно в эти мгновения, Гриффин была рада, что сейчас все они рядом.
— Кларк? — вдруг привлек ее внимание Финн. — Нам нужно поговорить…
Кларк перевела на него вопросительный, но отрешенный взгляд.
— Наверное, сейчас не время, но этот разговор все равно бы состоялся, и раз уж мы все здесь… — Кларк видела, что он не знает, как начать.
— Я слушаю, Финн, ни к чему водить вокруг да около, — спокойно предложила Гриффин. Ее состояние по-прежнему было не самым лучшим. Пустота в душе, укоры к себе, тревога. Все это тяжелым грузом давило изнутри.
— Мы хотели поговорить с тобой о Лексе.
Сердце Кларк пропустило удар. А он продолжал.
— Ты видела, как мы живем, ты видела, как мы больше не ценим жизнь. Убивать, воевать, преследовать — это наша жизнь, то есть, наше выживание. Но мы не хотим так больше. Ты первая, кто сказал, что мы живем неправильно, и указал на нашу жестокость, к которой все до тошноты привыкли. Я говорил тебе, что так было не всегда, и мы хотим вернуть то время. Пока существует угроза в виде Лексы и ее клана, Ния не остановится и продолжит убивать.
— Скольких еще нужно убить, чтобы она сохранила свою власть? — спросила Кларк.
— Всех нас, и всех тех, кто с ней не согласен. Ния не в состоянии осознать эту трагедию, ее душа черна, — сказала Найла.
Все они внимательно смотрели на Кларк, и она понимала, что этот разговор им зачем-то нужен.
— Разве это жизнь? Все время находиться в бегах… Где ваш дом? Почему вы не боретесь за него? — Кларк Гриффин была крайне обеспокоена и заинтересована этой проблемой.
— Мы хотим бороться, Кларк, мы хотим попытаться остановить все, что происходит, многие из нас хотят! Но Лекса этого не допустит.
— Лекса не похожа на того, кто сдался и покорился судьбе, — резко отрезала Кларк, ее взгляд был прям и смел.
— Но она сдалась, Кларк… — с печалью произнесла Эко и отвернулась.
— Вернее, она давно приняла решение не вести нас в бой. Лекса никогда не пойдет войной на Полис. Все, что она хочет, это защищаться и спасать тех, кого еще можно спасти. Настали темные времена, люди изменились — стали злее и алчнее, вокруг одна опасность, и наша Командующая это понимает. Рисковать теми, кто ей дорог, по всей видимости, она не станет.
Кларк внимательно слушала это, и понимала, что проблемы лагеря намного глубже, чем казалось на первый взгляд. Это не дикари, это люди! И у них есть высокие цели, у каждого из них!
А Финн продолжал.
— Сейчас мы находимся на юге Ютландского полуострова, а движемся на Север, именно туда хочет увести нас Лекса, чтобы спасти. Конечной целью является Трансильвания — древняя территория, на которой проживает множество племен. Там все находят приют.
— А вы не думали, что это правильное решение? — неожиданно высказалась Кларк, полностью понимая действия Командующей.
— Да, поначалу нам казалось это самым верным решением, но теперь все изменилось. Чем дальше мы отходим от Полиса, чем чаще видим смерть, страх и насилие, тем меньше хотим покидать эти места. Если мы не попытаемся изменить то, что происходит, если Лекса этого не сделает, то уже, возможно, никогда прежние времена не вернутся. Мы не хотим терять свой дом и просим тебя о помощи.
Кларк напряженно молчала. Что она может сделать в этой ситуации? Об этом принялась говорить Найла.
— Муссонные ветры предупреждали о твоем появлении. И сейчас мы по-настоящему оценили твою смелость. Мы верили, что что-то должно измениться. До сих пор еще никто не ходил по лагерю из чужаков, никто не оставался в живых, если так открыто выражал сомнения в действиях Лексы. Никто, кроме тебя, Кларк. Она почему-то верит тебе, мы думаем, что ты единственная, кто сможет ее переубедить.
Эта просьба была столь неожиданной для Кларк, что она встала и с миллионом вопросов в глазах сверлила отверстие в Эко и в остальных. Но в глубине, она ощущала от Лексы это доверие, эту связь, и понимала, почему выбор пал на нее.
— Как я могу просить Лексу об этом? С чего она вообще станет меня слушать?
— Мы не можем знать, станет ли она кого-то слушать, прислушиваться, но мы больше не знаем, как ее переубедить, — сказал Финн.
— А вы уже пытались это сделать?
— Да, но это было много лет назад, тогда она и слушать не хотела о подобном. Может, сейчас время пришло. Ей тоже нелегко жить в бегах и нести эту ношу. Мы не давим на тебя, Кларк, не заставляем, просто подумай об этом. Кажется, в тебе есть нечто особенное, что видит Лекса. Мы не знаем, откуда ты, но тебя еще не ожесточил наш мир.
Кларк не знала, что ответить. Это был слишком громоздкий груз, который лег на ее плечи. Она выслушала этих людей и поняла их правду. Но она понимала и Лексу. Рисковать своими людьми, ставить на кон все, Лекса явно не хотела. А может, была еще какая-то причина. Вмешиваться в эти тайны, в эти темные дела — было опасно, но Кларк обещала им подумать. Она уверила себя и их, что однажды поговорит об этом с Лексой, если та вообще станет об этом говорить.
Они разошлись, оставив маленький огонек догорать в одиночном костре. Кларк шла в свой шатер в задумчивости и мучительных терзаниях. Она все еще винила себя за то, что вмешалась в казнь парня, который причинил столько проблем лагерю, напомнил всем о жестокости этой земли, а теперь ее просят вмешаться и в саму суть этого мира. Кларк много думала обо всем, что происходило, и каждый раз итогом ее мыслей была Лекса. Она одна была той точкой, к которой вели все пути и мысли, она занимала во всех событиях центральное место, и сердце Кларк сжималось от того, как много эта девушка несет в себе одной.
«Как мне помочь тебе, Лекса…» — думала Гриффин, проходя мимо шатра Джона Мерфи. И остановилась. Ей вдруг очень захотелось его увидеть, навестить, но она не решалась войти. Однако после минутных размышлений она все же направилась внутрь.
В шатре никого не было. Только Джон. Он полусидя лежал на кровати и смотрел отрешенным взглядом куда-то сквозь Кларк. Он молчал.
А Гриффин смущенно стояла у входа и не могла подойти ближе, и не знала, что сказать. Их сложные взаимоотношения были и без того натянуты, а теперь она «приперлась» в его шатер с желанием покаяться в грехах.
«Не очень умно, Кларк» — пробежала мысль, и после этого она развернулась, чтобы уйти, но была остановлена.
— Этого засранца поймали? — спросил Мерфи.
— Эм, да, он мертв, — неуверенно ответила Гриффин, снова повернувшись к парню, который уже во все огромные глаза уставился на нее.
— Ох, и славно он меня подцепил, — поворачиваясь и кряхтя, проговорил парень.
— Можно я посмотрю? — еле выговорила Гриффин, робко перебирая пальцы.
— Сделай милость, а то этот чудик Титус затянул мне повязку так, что скулы сводит.
И Кларк, уже смелее, но все еще недоверчиво, направилась к нему. Она села позади, а он без стеснения подставил спину, там была небольшая, но значительная рана. От этого не умирают, но хлопот во время выздоровления будет немало.
— Что молчишь, там в отверстии видна глубина океана и Один машет оттуда рукой? — лепетал Мерфи, пребывая все в том же расположении духа, что и всегда. Однако все равно был каким-то странным.
— Нет, все в порядке, духи к тебе благосклонны, — ослабив повязку и отсев по другую сторону ложа, сказала Гриффин.
— Ага, эти духи сегодня падали со смеху, когда малый надрал мне зад!
Кларк улыбнулась, ей было некомфортно рядом с ним, но весело. Мерфи — один из тех, с кем не приходится унывать.
— Ты не веришь в богов, Джон?
— Верю, просто недолюбливаю их.
Кларк хотела извиниться или что-то в этом роде. Может, и не напрямую, но это из-за нее парень находится на «больничном». Однако слова застряли в горле.
— Не знаю, как назвать твою выходку с Лексой и казнью, но в этом что-то было. Это было, как бы сказать, смело, что ли… — Мерфи не умел говорить комплименты, но сейчас это было похоже на сомнительный, но комплимент.
Кларк могла ждать признание от кого угодно, но только не от него. Если уж сам Джон Мерфи сказал, что это было «круто», то больше сомнений у Гриффин не осталось.
— Но, как видишь, я не должна была этого делать… — девушка перевела взгляд на ткани, висевшие по другую сторону шатра. Ей было тяжело смотреть в глаза Джона.
— Слушай, Кларк Гриффин, я еще не встречал здесь тех, кто бы перечил Лексе! У тебя стальные яйца, белок! Ради этого мне стоило подставлять свое ребро, — голосил он.
И Кларк не составило труда понять, что этим самым он говорит ей, что не винит ее, не обвиняет. Ей было важно это усвоить. А еще она поняла, что Мерфи называет ее «белком». Она в недоумении перевела на него взгляд.
— Белок? Ты сказал «белок»?
— Эм… да, ну твои волосы, они белые, и сама ты какая-то бледная… — пытаясь скрасить углы, говорил он, замечая, как Кларк приходит в другое состояние, нежели была минуту назад.
— Знаешь что, Джон Мерфи, иногда я борюсь с сильным желанием сломать тебе нос!
Самодовольная улыбка появилась на худом лице парня.
— Ха, ты не первая, кто говорит мне об этом, не удивила, — все еще улыбаясь, тараторил он, а потом стал серьезным и отвернулся в сторону. Его взгляд стал пустым и печальным.
— Расскажи мне о той счастливице, которая опередила меня, — осторожно предложила Кларк, чтобы продолжить разговор. Ей не хотелось уходить, оставив его в таком состоянии.
— Рассказать? Я даже не помню, как она выглядит. Но ее забрали у меня, и все ютландские земли не смогли заполнить эту пустоту.
После этих слов его глаза едва заметно увлажнились, и Кларк увидела это. Это признание повергло в шок. У Джона Мерфи был кто-то, кого больше нет, и эта девушка до сих пор остается для него всем. Простая и трагичная правда в двух предложениях, но Кларк поняла, что это было тем, что живет у него внутри, его большая печаль, его история. Она не стала больше спрашивать ни о чем, и он больше ни о чем не говорил. Так, молча и так рядом, они сидели какое-то время, понимая, что отныне их что-то связывает между собой. Ни вражда и не дружба, но нечто важное, чтобы выжить в этом несправедливом мире.
***
Вскоре Кларк Гриффин прогуливалась по заднему двору лагеря, продолжая удивляться тому, как высокие колья забора больше не действуют на нее устрашающе. Было неспокойно на душе, и недавние события все еще давили изнутри. Кларк не находила себе места. Она не понимала, почему никто ее не обвиняет, никто не зол на нее. Даже сам Мерфи!
«Неужели, я безнадежно далека от этой философии жизни? Мне не понятна их терпимость, мне бы хотелось услышать их обвинения хоть раз. А Лекса?»
На этом имени Кларк остановила поток мыслей и замерла. Ураган новых, но уже знакомых эмоций поднимался внутри. Все, что ей хотелось, это увидеть ее сейчас. Какое-то наваждение нахлынуло в груди. Она стояла и глубоко дышала, решаясь на что-то. Не видеть Лексу так долго, не говорить с ней, к тому же, быть без конца перед ней виноватой, было невыносимо запутавшейся и отчаявшейся девушке. Кларк из последних сил боролась с собой, чтобы не нарушить череду событий и дать им самим сменять друг друга. Но она не смогла. Ей хотелось вмешаться в само время. Ей безмерно хотелось одного — Лексу, и тогда все встанет на свои места. Эти зеленые глаза действовали на нее умиротворяюще и с особым притяжением. Будто качаешься на волнах океана, а потом проваливаешься в пучину пенных волн и наслаждаешься мгновением. Тоска по этим ощущениям заставила ее повернуться и решительно направиться в самое главное место лагеря, в шатер Командующей.
И вот она у цели, только решительность куда-то быстро исчезала, сменяясь знакомым волнением и трепетом груди. Она медлила и переминалась с ноги на ногу, стоя перед двумя темнокожими мускулистыми стражами в красных туниках и взглядом, словно стрела.
— Мне нужно поговорить с Лексой, она у себя?
Двое переглянулись, но не ответили, продолжая пристально и уверенно смотреть прямо перед собой. Означало ли это, что проход открыт и они «не против» этого визита? Во всяком случае, они больше не перекрывали копьями проход перед носом Кларк, как было в прошлый раз, поэтому она сомнительно шагнула вперёд, отодвигая холщовую занавеску.
Шатер был ей знаком с первого дня, он был большим и вместительным. Лишь одна деталь ускользнула в прошлый раз от глаз Кларк, это восковые свечи. Их было много, они освещали каждый уголок просторного помещения. Тронный стул по-прежнему стоял на своем месте, но Лексы там не было. Однако за ним находилось ограждение, по всей видимости, там и было личное пристанище Командующей, ее покои.
Кларк медленно проходила дальше, желая найти того, кого искала. По пути Кларк заметила, что в шатре находится огромный макет какой-то территории. По всей видимости, это была вся Ютландия. Там, в самом центре, виднелась узкая, высокая башня, и надпись на еле различимом языке гласила «Polyse». Название остальных территорий были непонятны.
Полюбовавшись этим сооружением, Гриффин двинулась дальше, туда, где, по ее мнению, и находилась Лекса. Так оно и было.
Сделав еще несколько бесшумных шагов, Кларк остановилась. Перед ней, на полу и огромном ковре сидела Лекса, скрестив под собой ноги и прикрыв глаза. Лекса медитировала и, казалось, не заметила присутствие гостьи.
А Кларк почти не дышала. Она уже некоторое время не была с Лексой рядом, а видеть ее такой, спокойной, умиротворенной, необыкновенной — и вовсе было новым для Гриффин. Рядом с ней мир ощущался по-другому.
Кларк отмечала для себя каждый контур ее лица, каждый сантиметр. Длинные угольные ресницы касались нижних век, прямой, аккуратный нос едва заметно испускал дыхание, а губы… необычного нежно-розового цвета слегка сжимались в тонкую дугу. На них взгляд Кларк задержался особенно длительно, отзываясь в груди странным трепетанием. Она даже невольно увлажнила свои.
Тайное созерцание этого совершенства, этой царственной красоты продолжалось недолго. Оказалось, Лекса уже внимательно смотрела на Кларк, когда та отрешенно и задумчиво разглядывала ее образ. А когда подняла глаза, то встретилась с зеленью бездонного омута. И сразу же опомнилась, с трудом выбравшись из своих грез.
Лекса оперлась об кровать, устланную множеством шкур и мехов, которая стояла позади, и легкой прытью встала на ноги. Она ничего не говорила, лишь в полной собранности поправляла волосы и одежду. Она даже больше не смотрела на Кларк.
Гриффин чувствовала себя не в своей тарелке. Еще минуту назад образ этой ослепительной девушки действовал на нее, как бальзам от бед и несчастий, а сейчас, словно сотни игл разом пронзили живот, причинив болевые ощущения. Волевой дух Кларк, очевидно, канул в бездну. Кларк подумала, что зря пришла сюда, она больше не интересна Лексе.
Лекса же занималась своими делами и продолжала, будто намеренно игнорировать Гриффин. Она подошла к кровати, взяла нож, вставила его в ножны за пазухой, вновь поправила распущенные волосы, переложив их на бок, что-то проверила на своем столе, а потом прошла к макету Ютландии, оставив за собой тонкую нить умопомрачительных ароматов зеленых лесов. Кларк все еще не двигалась с места, но не решалась уйти. Она обернулась, следя за каждым жестом горделивой девушки, и не могла даже заговорить. Слова застревали внутри.
И все же, собравшись с силами, оглядев пространство и десятки свечей, Кларк произнесла то, зачем шла сюда.
— Я все делаю не так, Лекса. Мне нет места в вашем мире, я чужая и совершенно лишена навыка разбираться в людях, — на одном дыхании выпустила Гриффин в спину Командующей. Лекса не поворачивалась, но сухо ответила:
— Всего лишь одна ошибка не говорит о том, что ты безнадежна. Просто мы живем иначе, теперь ты, наверное, это поняла.
Все это Кларк слушала, стоя за спиной Командующей и отчетливо понимая, что она не расположена к разговору.
«Ты снова другая, Лекса» — обреченно констатировала в мыслях блондинка, и в этот момент Лекса обернулась. Взгляд ее не был холодным или упрекающим, она говорила искренне и без обвинений.
— Мерфи ведь в порядке? — спросила она.
— Кажется, да…
— Значит, ты сделала все правильно. Шанс у того юнца был, и он им не воспользовался. В этой гонке за выживание мы перестали принадлежать себе. Мы живем так, словно мы спим, так, словно это последняя ночь на земле. И забыли о главной ценности: каждая жизнь важна, Кларк. Ты напомнила мне об этом.
Все это Лекса говорила прямо и твердо, не меняя выражения лица, не выдавая в глазах и доли сомнения.
И Кларк снова видела, что Лекса ее не упрекает. Снова это понимание, этот взгляд без укора и лжи… Гриффин шагнула вперед, ближе к ней.
— Я знаю, что происходит здесь, Финн рассказал мне, — протянула она.
— Хорошо, значит, отныне наши порядки будут тебе более понятны. Смотреть на мир так, как смотришь ты — почти недопустимо для этих мест. Но гасить свет, который зажигает миллионы факелов, я не стану. Он горит в тебе, Кларк, так же ярко, как Сатурн ночью на небосводе, и он так же важен, как то, за что ты борешься.
Эти слова, эта суть, это умозаключение стали самым важным для Кларк. Она и не знала, что Лекса видит в ней нечто большее, видит в ней этот свет.
На какое-то время между ними наступило молчание. Лекса снова обернулась к макету, продолжая делать на нем какие-то переставления. А Кларк погрузилась в задумчивость. Она снова безусловно восхищалась Лексой, которая была для нее всем — учителем, наставником в этом новом мире, судьей, мудростью и той, к кому она стремилась через все преграды. Лекса была для нее целью, ей хотелось поравняться с ней, дотронуться до ее души и сути, глубоко провалиться в ее мир. Она снова хотела говорить с ней обо всем самом важном, а также о ней самой.
— Тебя считают убийцей, Лекса, а кто-то говорит — ты святая. Кто ты? — спросила Кларк, находясь уже совсем близко к Командующей.
— Это определяют люди, и у них есть на это причины.
— Каково это, убивать? — в этот момент Командующая повернулась и была очень близка к Кларк. Их дыхания переплетались, а глаза жадно поглощали друг друга. Лекса слегка замешкалась и немного отступила назад, но ответила.
— Я помню каждое лицо, а по ночам они приходят во сне, и я молю их о прощении.
Зеленые глаза вмиг стали темнее ночи. В них отчетливо различались ноты печали и глубокой боли, с которой жила эта воинственная девушка. Она так молода, наверное, не старше самой Кларк, но мудра и сильна на целую жизнь больше, чем все, кого встречала Гриффин.
Кларк в это мимолетное мгновение захотелось прикоснуться к Лексе. Разделить с ней эту грусть. Но Командующая снова была другой. Минутная слабость сменилась стойкой и непоколебимой уверенностью во взгляде. И Кларк не решилась этого сделать.
— Тяжело нести такую ношу в одиночку? — она продолжала подбираться к душе Лексы.
— Я себе другой доли не желаю, — сухо отрезала та, а потом завершила, — Может, когда-нибудь мы научимся жить иначе…
Зеленые глаза стали задумчивы, и взгляд устремился куда-то в пустоту.
Кларк вспомнила о просьбе Финна и остальных, вернее, она всегда теперь о ней помнила. Ее мучила дилемма — вмешиваться и поговорить с Лексой о Нии, или не делать этого никогда. Кларк верила Лексе, и понимала, что есть причины, почему она не идет на Полис. Наверное, риск этой горсткой людей был для нее слишком жестоким. Кларк не решалась сейчас начать разговор. В это время Лекса уже продолжала возиться с макетом и переставлять фигуры человечков.
— Зараза! — выругалась она, когда одна из фигурок упала и потянула за собой остальные.
Кларк улыбнулась, посчитав это забавным. «А она не все умеет держать в себе» — подметила белокурая Гриффин, подходя ближе к макету.
— Это Ютландия?
— Да, наш полуостров. Он большой и прекрасный.
— Я это заметила, — подтвердила Кларк. Она уже чувствовала себя увереннее и стойко. Однако одна мысль настойчиво не давала ей сосредоточиться — ей не хотелось отсюда уходить, ей хотелось еще побыть рядом с Лексой. Она украдкой поглядывала на профиль притягательной шатенки и какое-то время не решалась изъявить одно предложение, которое само собой пришло в голову. Сомнения, сомнения… но она все-таки обратилась к Лексе:
— Я сегодня хотела прогуляться до побережья, и… — Командующая перевела на нее внимательный, слушающий взгляд, — может, ты составишь мне компанию? Если ты не занята, конечно… — слова еле удалось произнести. Под напором этих глаз было крайне сложно сосредоточиться, даже ладони вспотели, а губы были плотно сжаты в ожидании. Голубые глаза то и дело, смущенно скользили по предметам, лишь изредка встречаясь со взглядом напротив. Лекса молчала, продолжая насквозь сканировать ее.
«Что ты молчишь! Ответь же» — молила Гриффин и получила ответ:
— Кларк, я… — казалось, она подбирала слова, — я не могу, я все же занята, — сомнительно завершилось предложение. Она по-прежнему смотрела на Кларк не отрываясь, но взгляд стал другим: изучающим, сожалеющим, теплым.
— Что ж… ладно, хорошо… — спотыкалась Гриффин, глаза которой смущённо бегали по лицу Лексы, а потом спустились на макет. Кларк хотелось исчезнуть в этот момент, куда-нибудь провалиться.
— Все нормально? — спросила Лекса, следя за тем, как Кларк ерзала и отворачивалась, лишь бы не выглядеть глупо перед ней.
— Да, да, нет проблем, я позову с собой Эко или Финна, у тебя, действительно, много дел, а я тут со своими прогулками и разговорами… я пойду, — Кларк собиралась немедленно покинуть шатер и уже шагнула в сторону. Но горячая рука Командующей опустилась на ее запястье, чем остановила ее.
Кларк словно током пронзило. Она замерла, полностью проваливаясь в пучину зелёных глаз под теплотой жаркого прикосновения. Сердце начало отбивать другой, совершенно незнакомый ритм.
— Не принимай это на свой счет, мне нравится с тобой беседовать, но у меня, действительно, есть дела.
Эти слова охладили пыл, и в то же время привели в еще большее волнение. А может, так действовала рука Лексы, все еще покоящаяся на ее руке. Между ними почти не было расстояния, и все, что происходило во внешнем мире, не имело сейчас значения.
Кларк не отнимала руку и чувствовала себя словно в другом измерении. В зеленых глазах отражались миллионы осколков звезд, они блестели, ярко переливались и манили в долгий путь за собой. Она даже сделала полшага вперед, чтобы быть еще ближе. Все происходило стремительно и бесконтрольно. Кларк в полную силу ощутила морозное дыхание на своей коже, а запах каштановых волос по-прежнему погружал в чащу еловых ветвей. И сейчас Лекса не отстранялась, не прекращала этот головокружительный водоворот. Они обе будто отсутствовали в этом мире, пролетая как кометы среди орбит, чтобы бесследно сгореть и не вернуться. Звездопад был их защитным ореолом. В эти минуты секрет невесомости был приоткрыт.
Кларк не могла выдержать это напряжение, эту пленяющую близость. Она себя не узнавала и не слышала. Ее глаза опустились на губы Лексы. Она сглотнула, не переставая грузно дышать, почти вплотную прижимаясь к манящему телу. И следующий шаг был еще смелей: захотелось коснуться этих чувственных губ.
Было мгновение, но оно перестало существовать.
— Кларк, что ты делаешь… — прошептала Лекса, бегая глазами по белоснежному лицу и так же грузно дыша. Голубой взгляд неуверенно поднялся с розовых губ к зеленому омуту, и девушка словно опомнилась. Рука Лексы скользнула с ее запястья, оставляя горячий след этой непозволительной схватки.
Кларк немного шагнула назад, все еще плохо соображая и не понимая, что только что произошло. Ее рассеянный взгляд бегал по телу Командующей, по ее лицу, по макету, по полу — она была шокирующе смущена. Будто кто-то застал ее за неприличными действиями, за чем-то тайным и сокровенным. И это кто-то была сама Лекса.
«Что это было? Я хотела… я хотела ее поцеловать? Что, черт возьми, со мной происходит?!» — медленно пятясь назад и не находя в себе сил, чтобы посмотреть на Лексу, говорила в мыслях Гриффин.
— Я пойду, мне надо… — лепетала она, лишь мельком взглянув на ту, из-за кого она теряла власть над собой.
С этими словами Кларк вышла, даже выбежала из шатра, направляясь куда-то вперед, за пределы лагеря. Она хотела остыть, прийти в себя, но главное, она хотела сбежать от Лексы. Ее пленяющих глаз и соблазнительных губ…
Она не пошла на прогулку на побережье, так как вообще туда не собиралась. Кларк быстрым шагом продолжала путь, переворачивая в голове произошедшее. А потом резко остановилась, обхватив лицо руками, чтобы успокоиться.
«Спокойно, Гриффин. Мы просто стояли рядом, ничего не было, никакого поцелуя, она даже не заметила!» — тараторила вслух Кларк, присаживаясь на корни высокого дуба.
Эмоции стихали, мысли возвращались из хаоса, дыхание становилось ровным. Кларк боялась анализировать случившееся дальше. Потому как, чем глубже она в это погружалась, тем отчётливее становилась одна единственная мысль: она хотела этого и страстно, безумно желала.
«Перестань об этом думать, Кларк, тебе просто нужна разрядка! Когда в последний раз у тебя был секс? Секс?! Господи, причем здесь Лекса и секс! Куда тебя несет?» — мысленно спорила с собой девушка, искренне не понимая, что с ней происходит.
***
Прошло около двух часов. За это время Кларк три раза обошла лагерь, минуя косые взгляды патрульных, обругала еловый сучок, который вонзился ей в бедро, насквозь промочила ногу, наступив в какую-то лужу, искренне надеясь, что это не чей-то отход, а так же она порвала платье, зацепив его об колючие ветки. В общем, Кларк занималась всем, чем только можно, чтобы как можно дольше не возвращаться в лагерь. Она боялась. Боялась ощутить прежние эмоции стыда, боялась встретить там Лексу. «Как смотреть ей в глаза? Что она теперь думает обо мне?»
Чувство голода предательски вело Кларк назад. Стремительно темнело, и некоторые постовые зажигали факелы. Когда Кларк стояла у ворот, ведущих в лагерь, она не решалась войти. Будто там снова что-то случится.
Но, собравшись с духом, Гриффин несмело прошла сквозь ограждение и очутилась на внутреннем дворе. Она бы сразу прошла в шатер и скрылась там на несколько суток от всего мира, вот только для начала хотелось подкрепиться.
Словно преступница и прокаженная, она пробиралась через костры, стараясь не привлекать к себе внимание сидящих за ними людей. Но когда она подошла к общему очагу, у которого всегда можно было сытно поесть, то резко остановилась, переведя удивленный взгляд на того единственного, кто за ним сидел. Это была Костия. Ее огромные коричневые глаза так же скользнули по Кларк, но ненадолго. Эта девушка не излучала своим видом ничего, лишь какую-то отрешенность.
— Здравствуй, Кларк, — прошептала она.
— Здравствуй, Костия. Я не помешаю, если немного задержусь здесь? — поинтересовалась Гриффин.
— Нет, конечно, ужинай, я просто хотела вновь ощутить запах костра, поэтому вышла ненадолго.
Кларк села напротив девушки, попутно отрезая себе кусочек мяса и накладывая вареный рис. А потом она посмотрела в область, где находилась рана Костии.
— Как твое самочувствие? Если честно, то тебе еще рано вставать и тем более гулять, повреждение может снова воспалиться.
— Мне стало невыносимо быть там одной, — тихо и глядя на огонь, ответила раненая.
— Хорошо, наверное, это пойдет тебе на пользу, — констатировала Гриффин, уплетая горячий «стейк». Однако она заметила невероятную грусть в глазах этого человека. Будто что-то сильно печалило ее и гложило внутри. Кларк не знала эту девушку, не было возможности пообщаться, когда доктор выхаживала ее, но энергия, исходящая от нее, странно действовала на Гриффин. В воздухе витала недоговоренность, и Кларк решила спросить.
— Наверное, произошло что-то ужасное, когда тебя ранили? — и немного подумав, Кларк сомнительно добавила, — Лекса очень переживала за тебя.
Произнесение имени «Лекса» далось ей не без труда.
Костия посмотрела на нее своими каштановыми глазами, слегка вздрогнув и переменившись в лице.
— Конечно, Лекса переживает за меня, ведь этот нож предназначался ей.
Сердце Кларк забилось быстрее, и она перестала аппетитно поглощать еду.
— Я не понимаю, — прошептала Гриффин.
— Значит, тебе не рассказали об этом… Что ж, это не тайна, Кларк. Думаю, ты заслуживаешь знать правду о том, кого ты спасла, — интонация и манера говорить этой девушки чем-то напоминали Лексу, отчего Кларк нервничала еще больше.
А девушка продолжала:
— Полгода назад наш лагерь имел другое пристанище, но там нас выследили люди Нии, думаю, тебе уже известно, кто она такая, — Костия вопросительно посмотрела на своего доктора, и, получив согласный кивок, продолжила. — Они напали утром, на рассвете, и численностью превосходили нас. Все бежали из лагеря прочь, многие так и не смогли спастись, а я должна была оборонять границы. Но зная, что Лекса в лагере, поспешила туда. Я успела вовремя, несколько воинов окружили Командующую в ее шатре, мы обе сражались с ними. И смогли отбить атаку, однако один из пораженных был еще жив. Он незаметно подкрался сзади и уже был готов нанести Лексе удар, но я это увидела. И остановила его… собой.
Кларк сглотнула, чтобы задать следующий вопрос:
— Почему?
— Я бы не задумываясь, сделала это снова! — смотря в самое пламя, ответила Костия. Ее взгляд был ясным и уверенным, а слова произносились с дерзостью льва. — Поэтому да, Лекса благодарна мне, она чувствует вину, но это все, на что я могу рассчитывать… — двусмысленно завершила девушка.
Гриффин многое не понимала и не могла собрать в единую картину сказанное. Что еще хочет от Лексы эта смелая дикарка?
— Думаю, Лекса сможет быть благодарной и дать тебе то, что ты заслуживаешь, — зачем-то сказала Гриффин, не зная, поможет ли это печали Костии.
Костия перевела на нее взгляд и улыбнулась.
— Не думаю, Кларк. Лекса важна для меня иначе, чем для остальных.
Девушка говорила загадками, чем еще больше запутывала Кларк, интерес которой был на пределе.
— Лекса важна для всех, и, наверное, для тебя будет новым, но думаю, что в этом ты мало отличаешься от других, — пыталась вникнуть в суть разговора Кларк.
— Я люблю ее, — неожиданно сказала Костия. И в воздухе повисло молчание. Даже языки костра перестали трепетать на ветру.
Кларк сглотнула очередной ком и жадно вдохнула воздух, который будто кончился внутри. Она отвернулась от девушки и посмотрела куда-то в темноту, туда, где стояли шатры, а точнее, шатер Лексы. Что-то грузом опустилось на сердце и сдавило. В голове мутно плыла суть произнесенных слов. А когда Кларк снова перевела взгляд на свою подопечную, то тут же встретила ее каштановые, горящие глаза. Они уже не были потухшими и печальными, этот разговор взволновал не только Кларк. Гриффин задала вопрос, боясь услышать ответ:
— Значит, вы с Лексой вместе? — ее губы дрожали, а голос сорвался на низкий тон.
— Нет, — отвернувшись, ответила Костия. И Кларк выпустила воздух, который залпом накопился внутри. Но Костия не собиралась заканчивать.
— Когда-то давно, еще в Полисе, мы росли с Лексой вместе. Мы сблизились, стали упражняться на мечах, ночами пропадать на водопадах, мы покоряли горы и леса, просыпались в пещерах, умывались в холодных ручьях и охотились на медведей. Мы всегда были рядом. Я часами с восхищением наблюдала за ней издалека, понимая, что влюбляюсь. Тогда я думала, что она бог… — Костия замолчала, не решаясь продолжить.
— А теперь? — почти не дыша, спросила Кларк.
— Она еще и женщина… — шатенка пронзила сердце Кларк невидимой иглой. Кларк поняла, что между ними была любовная связь, отчего желваки на ее скулах заиграли, а взгляд стал избегать глаз Костии. Огонь, в который пристально смотрела Гриффин, был единственным спасителем для души, в которой почему-то тоскливо «скребли кошки». Хотела ли она услышать что-то еще? Нет. Но Костия продолжала:
— Лекса показала мне другой мир, другую жизнь и научила любить. С ней я дышала иначе. Она так красива в любви, она просто красива! — восхищенно и беспощадно произносила Костия каждое слово, погружаясь глубоко в свои воспоминания, словно вылавливая их из пламени костра.
А Кларк молча принимала эти удары. Именно удары, потому что ее сердце отчаянно болело от каждого произнесенного слова. Чем были вызваны эти ощущения, Кларк не знала, но она больше не хотела слышать об этом ничего.
Она встала и пристально посмотрела девушке в глаза. В них она хотела увидеть что-то, что облегчило бы ее не унимающуюся тоску в груди. Но ничего не увидела.
— Мне нужно идти, — тихо проговорила Кларк, и, не дождавшись ответа, направилась в свой шатер, пребывая в потерянном состоянии опустошённости. Ее сердце по-прежнему меланхолично отбивало ритм, ее мысли куда-то медленно исчезали, и не оставалось ничего.
Она снова плохо спала ночью, потому что даже во сне тяжесть, появившаяся от этого дня, ни минуты не давала забыться.
