SUNLIGHT TWINS

      Второй раз за эту неделю утром он не узнал потолок в спальне. Хотя нет, в этот раз узнал. Он снова проснулся в квартире близнецов Ван и снова на их постели.       Ещё в прошлый раз ему показалось странным, что кровать в доме Сянкона и Ибо была всего одна, однако спрашивать не стал, сейчас же неудобный вопрос отпал сам собой.       Сегодня Сяо Чжань проснулся раньше близнецов. Жутко хотелось пить, а хозяев дома поблизости не оказалось. Воды — тоже. Пришлось выбираться из уюта мягкого одеяла и шлёпать в кухню. Однако едва он переступил порог спальни, поразительная картина заставила замереть на месте, выдавила воздух из лёгких, вынула болезненную иголку из головы.       Сянкон и Ибо сладко спали на диване в гостиной. Крепкие тела трепетно прижимались друг к другу. Одеяло братьям заменяло лёгкое покрывало, подушкой Ибо служила собственная рука, а Сянкону — плечо брата. Удивительным образом интимная обстановка неправильной не выглядела. От привлекательности практически идентичных близнецов перехватывало дух — восторженный вздох замер в горле.        «Совершенство!» — Сяо Чжань для верности схватился за дверной косяк. Уверенности в том, что он до сих пор в полном сознании и стоит на собственных ногах, не было. Каждый раз, когда он смотрел на близнецов, бодрствующих и погружённых в работу, глаза обжигало энергетикой парней. Сейчас же расслабленные образы казались вовсе нереальными. Сяо Чжань в очередной раз пожалел, что под руками не оказалось альбома для рисования или хотя бы фотоаппарата. Таких близнецов хотелось запомнить.       Сяо Чжань откровенно любовался парнями и даже как-то забыл, зачем проснулся сегодня настолько рано. Удивительно, но себя он чувствовал вполне сносно, а ведь вчера самым бессовестным образом напился, погрязнув то ли в жалости к себе, то ли в тоске о потерянном близком человеке. Суета вчерашнего дня и события не менее насыщенного вечера он помнил поразительно ясно. Наверное, даже слишком, потому как за собственное поведение было ужасно стыдно.       Всю неделю он крутился, как белка в колесе, отрабатывал «внеплановый выходной». Однако досады не чувствовал. Госпожа Чон подкинула ему действительно интересные проекты и достаточно покладистых заказчиков, так что под единственными неудобствами понимались отсутствие вкуснейшего утреннего кофе и приятной компании за обедом. Всё же только в пятницу, когда забежал в TWINS за собственной машиной, он осознал, насколько за истекшие дни соскучился по близнецам. Лучистой улыбки Сянкона и светлого умного взгляда Ибо ему не хватало до дрожи. Сяо Чжань больше не удивлялся ощущению «правильности», возникающему глубоко внутри, когда близнецы оказывались рядом.       «Не хочу уходить», — Сяо Чжань прислонил голову к откосу двери, по-глупому счастливо улыбнулся.       Здесь, в доме братьев Ван, он был лишь во второй раз, но чувствовал себя удивительно уверенно, точно не злоупотреблял гостеприимством, а находился дома. Аскетично простая обстановка, явно оставшаяся со времён предыдущего владельца, казалась наполненной светом. Только лучи летнего солнца казались тусклыми, по сравнению с внутренним сиянием переплетённых тел на диване.       Словно почувствовав на себе его жадный взгляд, Сянкон встрепенулся. Белокурая голова уютно потёрлась о плечо брата, комично фыркнула:       — Ммм… уже утро? Бо, спишь?       — Мгм, — Ибо не ответил — промычал.       — Хорошо. Спи. Я пойду, проверю как там Чжань-гэ и займусь завтраком. Кофе на тебе, — Сянкон сладко зевнул, осторожно потянулся, стараясь не потревожить брата, и, наконец, сел.       — Доброе утро. С кофе и завтраком можно повременить, а вот от апельсинового сока или хотя бы воды я не откажусь, — Сяо Чжань широко улыбнулся. Изумлённое лицо Сянкона и застывший на губах возглас «А?!» выглядели презабавно.       — Чжань-гэ! Ты уже проснулся? — Сянкон вымелся с дивана в один миг.       — Мгм, — Сяо Чжань, дразнясь, повторил недавние интонации Ибо. Звук слышался приятным, точно мурлыкал огромный кот.       Ибо тоже мгновенно проснулся и резко сел. Помятый со сна, с подёрнутыми поволокой глазами и взъерошенными волосами, он выглядел преступно мило.       Сяо Чжань с трудом подавил желание схватить в охапку близнецов и завалиться назад на диван. Острое желание насладиться ленивым утром и сладкой дрёмой вместе с Сянконом и Ибо мыслилось непозволительно привлекательным.       — Чжань-гэ, как ты себя чувствуешь? — Ибо похлопал глазами, прогоняя остатки сна. — Голова не болит? Может, дать аспирина?       — Не надо, Бо. Чувствую себя прекрасно. Только в горле пересохло, — не улыбаться, глядя на близнецов, не получалось.       — Ты давно встал? Почему сразу нас не разбудил? — Сянкон зачем-то натянул на себя безразмерную толстовку, хотя в комнате было достаточно жарко.       Ибо скомкал покрывало на бёдрах, отвёл глаза в сторону.       «А! Утро же… — Сяо Чжань проглотил смешок. — Эх, молодость! Хех…»       У него тоже часто по утрам кровь в венах кипела и выливалась в напряжение в промежности, но не сегодня. Сейчас сознание полнилось нежностью и смущением, а не страстью.       — Минут десять назад. Вышел поискать воды, — Сяо Чжань деликатно отвернулся, хотя внутри искрой вспыхнуло шкодливое желание подразнить близнецов.       — В холодильнике есть минералка, но, может, холодного не стоит? Горло заболит… — румянец на щеках Сянкону был однозначно к лицу. Глаза свои он тоже спрятал, когда метнулся в кухню. — Я сейчас вниз спущусь. В баре оставался сок.       — Кон, я не маленький, хе-хе, — улыбка Сяо Чжаня стала ещё шире. Недавнее собственное смущение внезапно показалось несущественным по сравнению с суетливым смятением близнецов. — Обойдусь и простой водой. Лучше уделите внимание себе.       — О! — Сянкон замер в шаге, резко развернулся к нему.       Сяо Чжань с трудом сдержал смех, когда на него уставились два восхитительно раскрасневшихся личика.       — Но мы… Чжань-гэ, мы… — Сянкон пытался что-то сказать, одновременно натягивая толстовку чуть ли не до колен.       — А-ха-ха! Всё хорошо, парни! Я ведь тоже мужчина! — Сяо Чжань сдержаться не сумел, покатился со смеху. — Прекрасно вас понимаю. Ха-ха-ха!       Братья покраснели до корней волос и больше не делали попыток оправдаться.       — Чего застыли? Бегите в душ скорее, — в сердце Сяо Чжаня всеми красками радуги переливалось тёплое чувство. — Я вас подожду и воспользуюсь кухней. Сегодня завтрак на мне.       — А? — смущение близнецов сменилось растерянностью. — Приготовишь завтрак? Для нас?       — Мгм. Я, кстати, неплохо готовлю. Уверен, что вы не будете разочарованы, — Сяо Чжань подбодрил парней улыбкой.       Близнецы застывшими взглядами смотрели на него, словно ушам своим не верили.       — А после завтрака ты домой пойдешь? — очевидная мольба читалась в этих глазах, а ещё какое-то странное нетерпение.       — Если вы не против моей компании, я хотел бы сегодня порисовать в кафе, — Сяо Чжань этот вопрос заранее не обдумал, но едва слова прозвучали, понял, что сказанное шло от сердца. Сейчас быть одному ему не хотелось. Комфорт собственной квартиры привлекательным в это утро отчего-то не казался. — Можно?       В положительном, даже восторженном отклике от близнецов он не сомневался. Так было всегда. Однако те прыгать от радости ему на шею не стали. Наоборот, странный блеск в их глазах усилился, на лицах отразилась неловкость.       «Мда… надо было заранее спросить», — Сяо Чжань расстроился. Братья выглядели так, словно не были рады возможности провести время вместе.       — Я не настаиваю, — неприятный холодок появился где-то в пояснице, разлился по телу, горечью остался на языке. Сяо Чжань силой удержал улыбку на лице. — У вас наверняка планы на сегодня. Простите, не подумал. Позавтракаем, и я пойду к себе.       «Неудобно получилось… — Сяо Чжаню стало стыдно за свою самонадеянность. Конечно, возиться с ним и развлекать никто не обязан. Он не должен перекладывать на чужие плечи неурядицы своей жизни. — Когда я успел стать таким эгоистом?»       Внезапно появилось желание уйти немедленно, без завтрака и даже кофе. Сяо Чжань спорить с собой не стал, обернулся назад в спальню, переодеться.       — Останься… пожалуйста… — Ибо выдохнул едва слышно, но от прозвучавших интонаций у Сяо Чжаня внутри что-то оборвалось. Ибо умолял, однако собственной мольбы будто бы боялся.       «Я не стану навязываться», — Сяо Чжань умел убеждать, даже настаивать, если дело касалось работы. Когда же речь заходила о нём самом, он оказывался неспособен настоять на своём присутствии.       Вчера с Цао Синь мыслей о том, чтобы удержать девушку, у него не возникло. Отпустить её к «любимому» казалось правильным решением, не быть больше вместе — закономерным. Сейчас же в груди жглось обидой.       Если близнецы ему были не рады, то зачем просили остаться?       Если мешал, зачем в очередной раз позволили переночевать у себя?       «Я не понимаю…» — мотивы и желания Цао Синь всегда казались очевидными. С братьями Ван чаще остального возникало ощущение потерянности. В один момент он на их лицах читал ясные эмоции, синонимичные его собственным, в другой — терялся в догадках о причинах поступков. Сянкон и Ибо были для него загадкой, но такой, которая обыкновенно раскрывалась в самом конце интересной истории. Разгадку найти одновременно хотелось и нет. Любопытство подначивало заглянуть в последние страницы, а нежелание расставаться с полюбившимися героями побуждало перечитывать книгу с самого начала снова и снова. О том, почему раз за разом сравнивал бывшую девушку с близнецами, он не думал. Подобное сопоставление казалось логичным.       — Чжань-гэ, ты помнишь… вчерашний вечер?.. — Сянкон нерешительно задал вопрос.       «Переживают за меня или…» — Сяо Чжань закусил губу.       Он помнил всё, вплоть до мельчайших подробностей.       Забытый на столе бумажный стаканчик с остывшим кофе отвратительного вкуса из ближайшей кофейни. Раньше напиток казался вполне съедобным, сейчас же — горьким без меры. Неудивительно, ведь его варил не Ибо, да и без кусочка твёрдого сыра с маслинами, блюдо с которыми Сянкон неизменно подавал ему к кофе, напиток в горло не лез.       Письмо заказчику с установкой новых сроков исполнения заказа. На будущую среду, а не на субботу. В пятницу он планировал вечером посидеть подольше в баре TWINS.       Свежесоставленную палитру для дизайна главной страницы бутика флориста — заказа, что в последнюю минуту подложила ему помощница. Краски он заново перебрал и добавил солнечно-жёлтый и лучисто-синий[24].       Сяо Чжань помнил, как в последнюю минуту закинул в рот кусочек шоколадного снека (подарка одной из учениц) и помчался к кафе близнецов за машиной. Помнил, как сердце рухнуло в пятки при взгляде на Сянкона и Ибо. Помнил сожаления, что не может выделить даже пары лишних минут полюбоваться их улыбками.       Помнил взволнованное, но решительное лицо Цао Синь и её длинное тёмно-синее платье. Это платье Сяо Чжань подарил ей на третью годовщину их отношений. Помнил размеренную, явно заранее подготовленную и заученную речь девушки, которая вдруг оборвалась виноватыми слезами и сбивчивыми извинениями. Помнил, как успокаивал и говорил, что «сердцу не прикажешь», что «всё хорошо», что «значит, так было суждено».       Он помнил, как успокоившаяся и просиявшая счастливой улыбкой Цао Синь принялась воодушевлённо рассказывать ему о своём избраннике. Помнил, как в голове с каждым сказанным девушкой словом рушились привычные понятия и правила.       Сяо Чжань помнил хаос и смятение, поселившиеся в сердце, едва Цао Синь заговорила о нём как о «правильном», «волшебно–восхитительном» человеке, таком, «кого в пример ставят всем и каждому», «в ком даже воображение подчинено разумным рассуждениям», «кого любят всем сердцем, но не телом», «кто всегда друг и брат, но не любовник».       Помнил, как на эмоциях оставил Цао Синь одну в ресторане[29] и даже не проводил домой, как битых полчаса топтался у собственной машины и не решался сесть за руль.       Он помнил, как повёлся на яркую вывеску бара и завалился туда с чётким намерением напиться до беспамятства, но вышел вон уже через час — внутри тянуло и скреблось «неправильным». С этим чувством он запрыгнул в поезд и практически на автопилоте приехал в TWINS.       Сяо Чжань помнил, как стоял напротив витрин кафе и любовался близнецами, а те в ответ ищущими взглядами смотрели в окна, но его не видели.       Помнил, как смутно знакомая девушка говорила с ним о любви, а он ей улыбался. (нафиг её!)       Сяо Чжань помнил тепло заботливых рук Ибо и беспокойный взгляд Сянкона. (прозрей уже наконец!)       Помнил признание Ибо «мы любим всем сердцем» и острую боль внутри, будто от него кусок плоти отрезали. (быстрее!)       Помнил жалость к себе и горькие слёзы, причину которых не смог бы назвать. (ещё!)       Помнил нарастающий жар в теле и лихорадочное возбуждение, унять которое никак не удавалось. (ну же!)       Он помнил даже то, что привиделось сном: высокий водопад и густой поток воды, бьющий по телу кнутами. (чёрт!) Ледяные струи причиняли боль, но он чувствовал себя в безопасности, чувствовал, что его защищали, чувствовал накатывающее волнами тепло, источник которого затаился где-то глубоко внутри него. (тормоз!)       А ещё Сяо Чжань помнил то, чего никак не могло случиться в реальности. Сянкон и Ибо ласкали и целовали его, прижимали к себе и шептали о своей любви. Близнецы говорили, что нет в их жизни никого другого и только «Чжань-гэ» они любят «всем сердцем». (…!)       Сяо Чжань помнил горечь собственных слёз и единственное произнесённое в ответ слово — «неправда». Даже во сне он не верил, не мог представить себя рядом с братьями, потому что, прими он их чувства, откройся сам, отпустить от себя, как Цао Синь, не смог бы больше никогда. Сяо Чжань не сумел бы смириться, покинь его близнецы, не пережил бы, расскажи они ему об «одном-единственном, любимом», назови они его «другом».       Странные чувства, понимал Сяо Чжань, но он слишком хорошо помнил о них, и «неправильными» они не казались. Причин Сяо Чжаню не надо было, доказательств — тоже. Цао Синь назвала его почти машиной без чувств и эмоций. Тогда как же объяснить тот гейзер отчаяния и счастья, который взрывал его существо, стоило только близнецам отвести глаза в сторону или же, наоборот, обласкать его своими взглядами?        «Суббота. У парней наверняка свидания назначены…» — ему пришлось кашлянуть — ком в горле застрял намертво.       — А-ха-ха! Помню!.. Сегодня я всё помню… — «Напоминают, чтобы я не мешался?»       Отпустившая голову мигрень вновь напомнила о себе неприятным спазмом. Сяо Чжань поморщился.       — Давайте в душ, я пока посмотрю, что можно придумать покушать, — он справится… А ещё как можно больше времени проведёт с близнецами! «Не думал, что способен на злорадство…» — Во сколько вам уходить? Кафе же сегодня работает, да?.. Я бы хотел…       — Чжань-гэ, — твёрдость в голосе Сянкона заставила его обернуться, встретиться взглядом, — кафе сегодня работает до пяти вечера. Бар открывать мы не будем. Если возможно, — Сянкон глубоко вдохнул, будто с мыслями собирался, — мы бы хотели, чтобы этот день ты был с нами. До самого вечера.       Сказал и замер. Ибо в точности повторил движения за братом, даже смотрел на него с таким же страхом.       — Но вам же… — Сяо Чжань откровенно растерялся. Сердце в груди глухо стукнулось о рёбра. — Я останусь.       Если парни могли твёрдо выражать свои желания, быть смелыми, он тоже позволит себе покапризничать. Пусть близнецы «всем сердцем» были преданы своим девушкам, время для себя в их жизни Сяо Чжань чётко обозначит и будет хранить как зеницу ока. Вероятно, когда-нибудь он тоже повстречает свою «единственную», которую полюбит «всем сердцем»… Возможно, тогда он сможет отпустить близнецов. А пока этого не случилось, он будет наслаждаться обществом Сянкона и Ибо.       — Хорошо! — братья выдохнули так, словно у них камень с души свалился.       Сянкон заметно повеселел, его губы сложились в лукавую улыбку:       — Завтрак в исполнении Чжань-гэ?       — Особенно вкусный, о котором мы не пожалеем! — Ибо настроение брата поддержал.       — Договорились! — гейзер внутри него взорвался бурным фонтаном счастья.                            ***              Этот день, как и праздничный понедельник, был наполнен улыбками и хорошим настроением. Кафе близнецы и Сяо Чжань открыли раньше положенного, потому первые два часа собирали восторженные благодарности клиентов. Погода в этот субботний день солнышком их не баловала, зато намочила воздух обещанием скорого ливня.       Близнецы уже привычно обслуживали столики, а Сяо Чжань занялся, наконец, портретом близнецов в последнем зале TWINS.       Задуманная в качестве коворкинга рекреационная зона кафе должна была соединить два мира — книжный и игровой. Сяо Чжань думал над проектом недолго. Идея родилась у него в подсознании и вылилась на бумагу в чувственных образах. Раньше — меньше, сейчас он с кристальной чёткостью понимал заложенные в образы чувства.        «Мечта…» — если рисунок на стене кондитерской Сяо Чжань близнецам показывал в эскизах, прежде чем наносить на стену. Фреску «Ловца снов» он не рисовал даже для себя.       О том, что поступает безответственно, принимаясь за чистовой рисунок даже без набросков, Сяо Чжань не задумывался. Он знал, что будет рисовать и как. Образы в его голове сияли, рука накладывала штрихи на штукатурку с предельной точностью, так, как привиделось во сне.       Сянкон — пьяняще-сладкий.       Ибо — греховно-соблазнительный.       Обычно он начинал портретный рисунок с овала лица или в крайнем случае с глаз, сейчас же на стене прежде остального появились две пары губ.       — Чжань-гэ, скоро обед. Как твой желудок? — близнецы появились из-за занавеса.       Когда рисовал портрет в кондитерской, он сам настоял, чтобы длинные полотнища портьер открыли полностью, пустили свет и шум кафе, здесь же, в RELAX ZONE кафе, внезапно захотелось уединения. Сянкон и Ибо противиться не стали, только украдкой заглядывали к нему почти каждые пять минут. Он же делал вид, что не замечает.       — Покушаю с удовольствием. Тётушка Мэй великолепно готовит! — Сяо Чжань расплылся в довольной улыбке.       Пока рисовал губы Сянкона и Ибо, собственные непрестанно кусал и чувствовал, как по телу расползается странный голод. Его губы (да и губы Цао Синь, чего уж…) были далеко не так привлекательны. Их рисовать не хотелось совершенно.        «А ведь я ни разу не делал портретов Цао Синь…» — странная мысль появилась в сознании и зависла без продолжения. Он действительно не мог вспомнить, чтобы брал кисть в руки с намерением нарисовать собственную девушку. Да, совместных фотографий у них было много, но вот так, как Сянкона и Ибо, на бумаге или фреске — никогда! А ведь близнецов он рисовал уже в четвёртый раз…       — Пхах, тогда скажем ей, что можно не сдерживаться! — Сянкон расплылся в широкой улыбке. — Она собралась нам пир закатывать по случаю твоего появления.       — Эй-эй! Не стоит утруждаться! У неё и без того хлопот хватает! — Сяо Чжань почувствовал, что улыбается не столько лицом, сколько сердцем.       — Прошу прощения! Мне сказали, что вы здесь! — высокий жилистый мужчина с умным лицом и быстрыми глазами появился из-за тяжёлой драпировки портьеры.       — Добрый день! — выражение лица Сянкона немедленно изменилось, на смену лучистой улыбке пришла дежурная вежливость. — К сожалению, сейчас свободных столиков нет, но, если вас устроит барная стойка, думаю…       — Менеджер Лю Чан, здравствуйте, — Ибо положил брату ладонь на плечо, привлекая внимание. — Давно не виделись.       — А? Менеджер Yuehua Entertainment? — Сянкон непонимающе моргнул, а следом его улыбка померкла. — Добрый день. Чем обязаны?       — Ха-ха-ха! Не стоит так резко реагировать, — Лю Чан неловко засмеялся на равнодушный приём. — Я к вам всё с тем же вопросом. Давайте всё же обсудим. Я понимаю, что вы сейчас в отпуске и заняты собственным наследством, но рано или поздно вы же вернётесь на сцену, так? Уверяю вас, YNT предлагает самые выгодные условия!       «Yuehua Entertainment? Это же один из самых крупных продюсирующих лейблов! Ого! Сянкон и Ибо поразительные! Заинтересовали таких Титанов! Ну, неудивительно, на самом деле», — Сяо Чжань позволил себе гордую улыбку. Образы танцующих на сцене ночного клуба близнецов до сих пор бурлили у него в сознании и требовали выхода.       — Мы же достаточно ясно выразились, что в настоящий момент не думаем о карьере в индустрии развлечений, — Сянкон говорил непривычно твёрдо. Даже намёка на улыбку в его лице не было.       — Мы помним, всё же YNT готово предложить вам совершенно уникальный продукт. Ради этого я и приехал в Чунцин, — менеджер строгий отказ пропустил мимо ушей, широко улыбнулся.       — Извините за беспокойство, но мы не… — брови Сянкона опустились тенями на глаза.       — Я даже контракт привёз! Вот, только почитайте! Речь идёт о сольной карьере для вас! YNT предлагает вам все имеющиеся ресурсы, — Лю Чан бесцеремонно перебил Сянкона и выудил из кожаного портфеля увесистый документ.       — Танцы и фото-индустрию предполагается оставить лидирующими направлениями в первый год, а после для вас уже есть несколько предложений в кинематограф. Заметьте, это не какие-то второсортные короткометражки, а полноценные сериалы и даже полнометражный фильм, — менеджер зачастил. Он даже шанса возразить близнецам не оставил. — Дальше — больше. Если захотите, студия поможет с вокальным продвижением, знаю, что Ибо…       — Стоп! — Ибо произнёс всего одно слово, но его хватило, чтобы Лю Чан немедленно умолк.       — Господин Лю, ещё раз повторяю вам, что мы не заинтересованы. Можете так и передать в YNT, — Сянкон постарался смягчить интонации брата.       — А почему нет? — мысли Сяо Чжаня прозвучали вслух.       Три пары глаз вперились в него. Одна — с надеждой и откровенным интересом, две остальных — с немым вопросом.       — Чжань-гэ? — Сянкон и Ибо смотрели на него недоверчивыми глазами. — Ты хочешь, чтобы мы вернулись на сцену?       Прежде чем ответить он набрал в лёгкие побольше воздуха и заглушил противный писклявый голос сердца, упрашивающий его немедленно заткнуться и молчать в тряпочку. Сейчас, он чувствовал, решается дальнейшая судьба братьев Ван, а предложение YNT выглядело необычайно интересным.       — Не столько я хочу, сколько вам это надо, парни, — Сяо Чжань тепло улыбнулся близнецам. — Я до сих пор не могу отойти от фееричного вечера в FIREBALL! Вы бы видели себя на сцене! Просто слов нет!       — Но там же… — густой румянец одинаково растёкся по щекам близнецов, Сянкон нетипично для себя утратил дар речи.       — Вы рождены для сцены, Бо, Кон, — Сяо Чжаню нестерпимо захотелось слезть со стремянки и крепко обнять парней.       «Каждый раз, когда вы будете танцевать, я буду смотреть на вас!» — мысль привнесла в его улыбку грустные ноты. Даже если близнецы покинут Чунцин, он всё равно будет наблюдать за ними.       — Совершенно точная формулировка! — Лю Чан почувствовал общее настроение. — Вот, я оставлю здесь экземпляр контракта для ознакомления и свою визитку. Свяжитесь со мной, когда примете решение, пожалуйста. YNT с нетерпением ждёт вашего ответа! Кроме того, я лично вернусь через пару недель за ответом! Очень рассчитываю увидеть ваши подписи на документах.       Он примостил контракт для близнецов на столике с красками Сяо Чжаня, благодарно кивнул ему и немедленно принялся раскланиваться, пока близнецы не дали ему очередной раз от ворот поворот.       Менеджер ушёл столь же быстро, как и появился, вот только оставил за собой слишком яркий след. Близнецы, судя по их лицам, всё никак не могли оформить собственные мысли в слова, а Сяо Чжаню добавить к сказанному было нечего. Он не кривил душой, когда предлагал им вернуться на сцену, да и обиженным, если те уедут, себя бы не чувствовал. Знать, что с братьями Ван всё хорошо, было для него достаточно. Возможность наблюдать за их творчеством сейчас казалась ему чистым везением. Пусть он будет толкаться в одном ряду с фанатами и восхищаться парнями на сцене, всё лучше, чем поедом себя есть за невозможность даже от души улыбнуться близнецам, когда те построят трепетные отношения со своими вторыми половинками.       В этом стремлении он был совершеннейшим эгоистом, понимал Сяо Чжань, вот только новые для него чувства читались чрезмерно яркими. Противиться им не хотелось. Потому ленивым субботним вечером, когда звёзды на небе запалили свои фитили, а Чунцин громогласно заявил о начале «ночи развлечений», Сяо Чжань с комфортом устроился в собственной постели с ноутбуком на коленях.       Первым в поисковой строке оказалось название «Yuehua Entertainment», вторым — подборка их протеже. Каждая «звезда» лейбла отличалась какой-либо изюминкой и выдающимися способностями. Всё же равных талантами танцевальному дуэту «КОМБО» среди них не нашлось. Многие проигрывали во внешности, другие — в харизме, третьи — в энергетике. Вдоволь насмотревшись на шаблонных красоток и брутально-улыбчивых или же, наоборот, миловидных парней, Сяо Чжань с облегчённым вздохом закрыл ворох ненужных вкладок. На экране остался лишь разворот официальной страницы КОМБО в вейбо. Обновлений давно не было, но Сяо Чжаню этого и не нужно было. Он искал одно совершенно определённое видео — то, которого в ленте будущих знаменитостей в принципе быть не должно.       Совсем молодые Сянкон и Ибо, не старше 20 лет, записывали собственную тренировку «вживую», без купюр или фотошопа. Здесь были ошибки и неточности, асинхронные движения и неловкие падения, ругань и даже искривлённые злостью лица, но тут близнецы были настоящими — такими, какими их знал Сяо Чжань. Сянкон расстроенно растирал сведённую от многочасовой тренировки мышцу на ноге, а Ибо обеспокоенно кусал губы. Близнецам было явно сложно, но каждый раз, едва болезненные спазмы отпускали, братья вновь вставали на исходную позицию, пока, наконец, к исходу тридцатиминутного ролика не показывали всему миру класс!       Насквозь пропитанные потом белые рубашки.       Преступно тесные брюки.       Слепящие прожекторы.       Заевшая на повторе тягучая мелодия.       Пластичные, чувственные движения молодых тел.       Сяо Чжань даже не заметил, в какой момент накрыл ладонью собственное возбуждение, зато чётко расслышал сдавленный удовлетворённый стон и тепло, расплескавшееся в руку.       После разрядки в голове было блаженно пусто и нисколько не стыдно. Теперь стало понятно, что он вполне себе «любовник», а на «друга или брата» отныне не согласен.