SUNLIGHT TWINS

      Новость о том, что он расстался с Цао Синь, в студии произвела настоящий фурор. Конечно же, ученицам о том, что «учитель Сяо» отныне свободен, никто не сообщал, потому все очень быстро об этом узнали. Возникшее было девичье стихийное бедствие под жёсткий контроль взяла Госпожа Чон. Женщина молниеносно пресекла поползновения в его сторону и не позволила страстям накалиться. «Несчастному» и «глубоко скорбящему» Сяо Чжаню полагалось беречь сердце от новых неурядиц, выделить «время тишины» в качестве пищи для ума и «свободное пространство» для душевных исканий. В общем, Сяо Чжаня решили оставить в покое.       За подобные жертвы и расторопность он был глубоко благодарен своей помощнице. Принимать соболезнования или, тем более, флиртовать с ученицами очень не хотелось. Судя по всему, Госпожа Чон эти его настроения чувствовала, потому не только убрала подальше «шумный цветник», но и максимально разгрузила его рабочий график. На своём месте остались лишь обязательные встречи и две учебные группы. Так получилось выделить два свободных дня в рабочей неделе — вторник и четверг, в остальные же будни он появлялся в студии во второй половине дня. Очевидно, что подобные поблажки были «исключительным случаем», потому Сяо Чжань воспринял их как отпуск и решил вволю насладиться. Тем не менее «отдыхать» и «приходить в себя» в одиночестве он вовсе не собирался. Более интересными представлялись общество близнецов Ван и подготовка к открытию последнего зала кафе.       Нерешёнными оставались разве что вопросы с его личным внутренним расстройством и заявленными сожалениями по поводу Цао Синь. Вот здесь-то как раз было над чем задуматься.       Удивительным образом в его сознании печаль сплелась с тоской и породила светлую меланхолию. Трагизма или душевных терзаний он не испытывал. Слёзы ронять по потерянной любви не собирался. Наоборот, одно за другим воспоминания в голове подбирались поразительно счастливые.       Совместная поездка на арт-конференцию в Японию в период Ханами.       Изумительная новогодняя вечеринка в Театре Современного Искусства и последующее совместное посещение храма.       Ласковое мурлыканье Орешка на руках Цао Синь и довольные улыбки родителей.       Образов было много. Столько, что и не перечесть, и каждый неизменно вызывал улыбку. Сейчас Сяо Чжань ясно понимал, что действительно лишился близкого человека, почти родного. Цао Синь ему была дорога. Пусть сердце в груди не замирало при взгляде на неё, а тело не сковывало томлением плоти, девушку он определённо любил.       «Но жизнь распорядилась иначе», — Сяо Чжань печально хмыкнул себе под нос.       В вечерних сумерках мысль о девушке казалась ещё печальнее.       — Чжань-гэ, иди ужинать, — Ибо заглянул к нему буквально на минуту и тут же вновь исчез за портьерой.       Сегодня в кафе было особенно людно. Девушки — основные клиенты TWINS — очевидным образом перестраховывались. В следующие несколько дней по прогнозам синоптиков хорошей погоды ждать не приходилось. Уже сейчас тяжёлые серые тучи плотно обложили небосклон. Точно такое же сумрачное настроение довлело над людьми.       Сяо Чжань всегда гордился своей склонностью к оптимизму — положительные стороны он умудрялся видеть даже там, где остальные сдавались. Однако даже у него в душе было неспокойно. И (против убеждения всех вокруг) причина крылась вовсе не в расставании с Цао Синь. Точнее, не только в этом.       Его беспокойство белым прямоугольником маячило на соседнем столе, мозолило глаза глянцем «файла-вкладыша» и скреблось внутри ярко-зелёным переплётом.       Контракт от продюсирующего лейбла близнецы Ван совершенно точно не посмотрели. Вот уже четыре дня документ пылился там, куда Сяо Чжань его определил, «чтобы не запачкался в красках». В отличие от близнецов, Сяо Чжань договор прочитал.       Очень внимательно и вдумчиво.       Предложение от YNT действительно оказалось из разряда «шоколадных». Танцевальному дуэту КОМБО предлагали мир шоу-бизнеса на блюдечке с голубой каёмочкой. Парням оставалось только поставить свои подписи в положенной графе, и сонмище софитов, прожекторов, даже небесных светил зажгутся только для них.       Пятилетний контракт предполагал обширные танцевальные гастроли, участие в фото- и видео-сетах, рекламные съёмки, эфиры в телешоу и реалити-шоу, даже кинематографию и вокальные проекты, прояви близнецы желание попробовать себя в качестве певцов.       Работай — не хочу!       Интересно работай — не хочу!       А если заплатим восьмизначные суммы и процент от продаж?       В графе договора, касающегося оплаты «деятельности и творчества айдолов», Сяо Чжань не сдержал удивлённого возгласа. Близнецам Ван предлагали королевские гонорары и весьма существенные гарантийные обязательства. Сяо Чжань искренне не понимал, почему Сянкон и Ибо сомневались, почему закапывали свой талант здесь, в кафе TWINS, а не сияли для всех на сцене?       Он же видел, что братья хотят танцевать!       Он ведь знал, что близнецы дышат полной грудью только под взглядами миллионов фанатов!       И всё-таки насущная ситуация не менялась: Ибо и Сянкон в контракт даже не заглядывали.       Сам же Сяо Чжань о предложении YNT с парнями не заговаривал. С одной стороны, подобное решение близнецы должны были принять самостоятельно. С другой — Сяо Чжаню не удавалось разобраться в собственных смешанных чувствах. Он настолько привык к присутствию Ибо и Сянкона рядом, что даже представить себе не мог, что те внезапно исчезнут из его жизни. А именно так и случится, если братья поставят свои подписи на документе.       Больше не будет вкуснейшего кофе по утрам, сытных обедов в приятной компании и душевных вечерних посиделок. Солнечную улыбку Сянкона и точные комментарии Ибо он отныне будет видеть и слышать лишь с экрана телевизора или компьютера. Кроме того, Сяо Чжань чувствовал, что не сможет испытывать искреннюю радость и даже счастливо улыбаться, если братья Ван покинут его.       Удивительным образом близнецы изменили его жизнь. Иначе, как рядом с ними, Сяо Чжань себя больше не мыслил. Дело было не в каких-то особенно глубоких чувствах или истовом обожании. Сяо Чжань совершенно внезапно осознал, что с момента своего появления братья Ван медленно, но верно подменяли собой все законы, убеждения, надежды, чаяния, желания его существования. Без их образов мир тускнел, прекращался. Близнецы стали частью него, а он постепенно терял себя в их сиянии. Это пугало.       Иначе мыслилась Цао Синь. Девушка умела создавать уют вокруг себя.       С ней было хорошо всегда. Она не задавливала его самость, но и не стимулировала развитие.       С ней Сяо Чжань был цельным, совершеннейшим «Сяо Чжанем» — художником-дизайнером, успешным, спокойным, уверенным.       С ней разгадывать загадки не приходилось.       Список различий между бывшей девушкой и близнецами Ван венчала заметная особенность Сяо Чжаня: способность воображать, думать о другом человеке, а не о работе.       Про Цао Синь и предстоящие свидания Сяо Чжань вспоминал ближе к четвергу, при сверке планов с рабочим графиком или когда помощница спрашивала о девушке.       Про близнецов Ибо и Сянкона он думал постоянно, даже во время деловых встреч или подготовки проектов.       «Ошибка. Про близнецов я совершенно не думаю, когда смотрю на них», — Сяо Чжань откинул в сторону приглушенно-горчичного цвета портьеру в основной зал и прикусил губы. Надо было хоть немного притушить улыбку. Если его сейчас увидит кто-то из знакомых, сильно заинтересуется, почему он в сложившихся обстоятельствах настолько радостный.       — Я бы хотела, чтобы LIGHT-гэ поздравил меня… если можно? — миловидная девушка с тонкими чертами лица и ангельским выражением глаз несмело глядела на Ибо.       Тот же в ответ разве что не рыкнул на девичью просьбу.       Это «уникальное предложение» для меню кондитерской придумал Сянкон. Именинники могли заказать «особое обслуживание». Под многообещающим названием на самом деле предполагалось индивидуальное поздравление от одного из близнецов, фотография с ним и праздничный тортик в фирменных цветах TWINS. С момента появления услуга пользовалась бешеной популярностью. Чаще всего девушки просили поздравления от Сянкона и только изредка находилась особенно смелая, которая отваживалась обратиться к Ибо.       Тем не менее, как бы последнему не нравилась новая «опция» в рабочем графике, работу Ибо выполнял исправно и весьма неплохо. Его поздравления отличались лаконичностью и искренностью, вот только на фотографиях он застывал с одинаково «кирпичным» выражением.       Сяо Чжань каждый раз покатывался со смеху, наблюдая за действом, и неизменно получал от парня насупленный, но счастливо-светлый взгляд.       — Можно, — Ибо благосклонно кивнул девушке. — Присаживайтесь за столик. Через несколько минут я подойду.       — Спасибо! — девушка с визгом умчалась к зарезервированному месту.       «Боится удачу спугнуть?» — улыбка Сяо Чжаня пробилась даже сквозь прикушенные губы.       — Давай я на тебе красивый бантик повяжу? Я умею, честно, — он ничего не мог с собой поделать. Ибо выглядел прелестно, пытаясь скрыть внутренний дискомфорт и недовольство, хотя окружающие едва ли заметили эти эмоции на невыразимо-прекрасном лице парня.       — Только если подарок будем дарить тебе, Чжань-гэ, — Ибо настроение поддержал, лукаво сверкнул глазами. — Тогда хоть бантик, хоть поводок — всё, что пожелаешь.       Сянкон подавился собственным смехом, а Сяо Чжань очень живо себе представил потенциально возможную картину. Поясницу немедленно прострелило сладкой дрожью.       — Учту. Помню, на одном из сайтов видел премилый ошейник в кожаной оплётке с цветными декоративными вставками, — что с ним творилось и почему он позволял подобные двусмысленности, Сяо Чжань не понимал, однако наслаждался каждым сказанным словом. — Думаю, при случае закажу.       Щёки Ибо едва заметно порозовели, а взгляд сделался влажным.       «Красиво…» — Сяо Чжань ничуть не стыдился своего залипшего на близнецах взгляда.       — Всё-всё, Чжань-гэ! Ни слова больше! Иначе наш Бо работать не сможет! А-ха-ха-ха, — Сянкон весьма чувствительно тряхнул брата и подтолкнул к ожидавшим его девушкам.       Тот противиться не стал, только метнул в Сяо Чжаня очередной «я-тебе-это-припомню» взгляд и подхватил со стола крайне вкусный на вид тортик с тремя свечками — подарок имениннице от заведения.       — Чжань-гэ, кушать здесь будешь или на кухне? — всё ещё посмеиваясь, Сянкон кивнул на барную стойку.       Сяо Чжань обычно ел вместе с близнецами в зале кафе, но те каждый раз его спрашивали, а он неизменно отвечал: «Здесь поем, с вами». Так вышло и в этот раз, с одним лишь отличием. Ужин пришлось ненадолго отложить: из-за дикого хохота они едва ли ясно могли мыслить.       Судя по всему, просьба Сянкона не мучить брата провокационными предложениями несколько припоздала.       По дороге к столику именинницы Ибо зацепился ногой за чей-то неудачно оставленный на полу ранец и едва не грохнулся на пол лицом в торт. Ему повезло — невероятная координация танцора помогла удержать равновесие. Однако приключения на этом не закончились. Мало того что «девушка-почти-виновница-падения-великолепного-LIGHT-а» вдарилась в самобичевания и собиралась чуть ли не покончить жизнь самоубийством, так ещё и другие клиентки накинулись на Ибо, желая удостовериться в его целости и сохранности. В поднявшейся суматохе про именинницу все благополучно забыли, да и та, похоже, сменила приоритеты. Девушка с беспокойством оглядывала правую ногу «великого танцора» и совершенно не стеснялась в выражениях, обращённых к «неразумной дурёхе, кидающей где попало свой безвкусный баул». Недавний ангельский ореол с именинницы начисто слетел, ему на смену пришёл возмущённый румянец и строгий голос.       Всё бы ничего (Сянкон уже собрался вмешаться), но Ибо последней «вишенкой» умудрился переделать неудобную ситуацию в критическую. В своём репертуаре, ничуть не меняясь в лице, парень протянул имениннице торт и чётко выговорил:       — Пусть твоя внешность всегда соответствует твоему характеру. Так ты станешь лучше. С днём рождения!       Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы — все вокруг оцепенели. Мало кто слышал, как LIGHT говорил с клиентами больше, чем одним предложением за раз, а тут он выжал целых три (весьма, кстати, примечательных). Кроме того, парень в замешательстве поздравил макушку именинницы, туда же протянул торт.       Саму девушку больше заботила «пострадавшая нога LIGHT-а» — она едва ли не на коленях стояла перед ним. Так что следующее её действие, ожидаемо, привело к катастрофе. Девушка резко вскинулась поблагодарить за поздравление и угодила головой прямёхонько в кремовое лакомство.       Результат подобного столкновения был очевиден. Уложенные в сложные хвостики волосы, напудренное и по-праздничному накрашенное лицо, а также нежно-розовое прелестное платье оказались измазаны в торте. Вершиной этого сладкого айсберга оказалась яркая композиция из зефирных цветов, трёх свечек и плитки белого шоколада, примостившаяся на той самой невезучей макушке именинницы.       Девушки в зале сдавленно вскрикнули от ужаса, именинница пустым взглядом рассматривала ярко-оранжевое пятно на своей груди, а Ибо прежде извинений обернулся на Сяо Чжаня. Выразительный взгляд «это-ты-во-всём-виноват!» мог просверлить дыру внушительных размеров в ни-в-чём-не-повинном сердце Сяо Чжаня.       Впору испугаться за репутацию заведения и самого Ибо, однако Сяо Чжань принялся хихикать. Особенно забавным ему показался небольшой кусочек бисквитного коржа, прилепившийся к щеке парня во время фееричного полёта торта в воздух и последующего приземления на своё новое место дислокации.       К хихиканью Сяо Чжаня присоединился Сянкон. Сперва тихонько, пряча улыбку в кулак, потом — открыто. Они смеялись и не могли остановиться даже тогда, когда множество глаз вопросительно уставились на веселящийся дуэт. Ну, а после почти обиженного «Чжань-гэ, и тебе не стыдно?!» от Ибо смех перешёл в откровенный хохот. Сяо Чжань недолго заливался один. Он начал первым, очень скоро за ним последовали все остальные. Вскоре смеялся весь зал и даже некоторые клиенты кафе, ожидавшие своей очереди у дверей.       В конце концов, Сянкон решил-таки вмешаться, помочь брату и разрулить едва-не-испорченный-праздник девушки.       — Ты негодяй! — шепнул он Сяо Чжаню и с лучистой улыбкой отправился к «полю боя».       В чём конкретно он был «негодяем» и почему близнецы в один голос обвиняли его, Сяо Чжань не понял, да только это не имело особого значения, так как очередной приступ хохота скрутил его едва ли не пополам.       Сянкону понадобилась всего пара фраз, чтобы совершенно преобразить не слишком привлекательные обстоятельства праздничного дня для именинницы. Торт был громогласно наречён «Даром Госпожи Удачи» и обещал исполнения не одного желания, а целых трёх — по числу свечек творения кондитера. Кроме того, вместо одного LIGHT-а, девушка получила «КОМБО-поздравления». Сянкон извратился, выправляя прозвучавшую неудобную двусмысленность в пожеланиях брата. На фотографиях рядом с девушкой красовались оба брата. Конечно же, в TWINS нашёлся ещё один торт, только в этот раз его вынесла сама Тётушка Мэй. Она же помогла имениннице привести наряд в порядок и заверила, что «даже пятнышка не останется на подоле такой прелести».       В общем, все остались довольны этим днём. Именинница — полученными подарками, гости кафе — внезапным развлечением, Сянкон — новой темой для смеха, Ибо — неловкой извиняющейся улыбкой Сяо Чжаня. Сам же Сяо Чжань был не просто доволен, он чувствовал себя невероятно счастливым.       Лучи веселья и радости они с близнецами ловили до конца вечера, а ближе к ночи вовсе синхронно принимались хихикать при малейшем взгляде друг на друга. Смех не иссяк и на следующий день.                                   ***              Это время его «тяжёлого переживания распада длительных отношений» оказалось поразительно плодотворным. Множество новых идей и образов родились в голове. Сяо Чжань только и успевал их записывать и зарисовывать. В конце концов, он пришёл к выводу, что для успешной работы воображения периодически надо устраивать вот такие «отпускные дни». Сяо Чжань не без причины полагал близнецов Ван виновниками открытия в своём сознании Кастальского ключа. Чем больше времени он проводил в TWINS, тем яснее замечал изменения в самом себе.       Сяо Чжань привык считать себя человеком «правильным», классических нравов, уравновешенным и в меру серьёзным. Сейчас же его дни были насыщенны светлыми эмоциями. Серьёзное выражение на лице почти никогда не удавалось сохранить хоть сколько-нибудь. Сянкон и Ибо, точно батарейки, заряжали окружающее пространство кипучей энергией и несравненным позитивом. В этом заряженном поле с удовольствием купался и Сяо Чжань. Он чувствовал, что перенимает деятельное начало братьев, их стойкость в отношении к сложностям жизни, живые эмоции и яркий настрой.        «Вот ведь энерджайзеры!» — Сяо Чжань не уставал восхищаться неутомимостью близнецов.       Едва сумерки опускались на город, братья переодевались в тёмные рубашки и открывали бар. Рабочий график TWINS оказался настолько плотным, что Сянкону и Ибо лишь чуть больше получаса удавалось выкроить для себя, чтобы освежиться и передохнуть. Парни обладали просто нереальной работоспособностью.       — Как вам при такой нагрузке ещё и выглядеть настолько потрясающе удаётся? — как-то задал Сяо Чжань вопрос братьям.       Но Ибо лишь странно глянул на него исподлобья, а Сянкон довольно хмыкнул:       — Мы занимаемся тем, что нам нравится. Что здесь удивительного?       Добиться каких-либо уточнений Сяо Чжаню не удалось. Близнецы явно не желали обсуждать эту тему, он же не смел настаивать. Было неприятно видеть даже слабые тени в пронзительном сиянии его личного «Солнца», потому любые «неудобные» темы он обходил десятой дорогой. Близнецы в ответ не бередили раны, связанные с Цао Синь. Только раз Ибо спросил у него о самочувствии, заметив поутру напряжённую складку между его бровями и не слишком свежий цвет лица. Пришлось объясняться о причинах бессонной ночи. Сбивчивый рассказ Ибо и Сянкон выслушали очень внимательно. Сяо Чжань же с того момента не переставал себя ругать. Раскрываться не стоило. В тот день в лучах TWINS наметился откровенный грустный оттенок.       Не столько сон, сколько давнее воспоминание сдёрнуло его с мягкой подушки в самом начале ночи. Будто наяву привиделась шумная вечеринка художественного клуба Академии Искусств на пляже. Сяо Чжань заканчивал третий курс и подумывал об открытии собственной дизайн-студии. Чем конкретно будет заниматься эта студия, Сяо Чжань ещё не думал, но с друзьями идеей поделился. Пьяные парни задумку приняли благожелательно, но мгновенно начали пересказывать ему потенциальные «подводные камни» на пути к успеху, и только юная Цао Синь с восторгом заверила, что у него всё получится. Эта её вера оказалась удивительно стойкой и разноплановой. Она поддерживала Сяо Чжаня с самого начала, помогала с организацией рабочего процесса в «SUNLIGHT», даже больше — привела к нему немало клиентов.       Однако сон Сяо Чжаня был не о том. Ему внезапно вспомнились звёздная ночь и смелое признание девушки. Цао Синь открылась ему в своём стиле — решительно и прямо, однако ледяные от переживаний ладошки всё время прятала за спиной. Сяо Чжань хорошо помнил миниатюрные и аккуратные, словно слепленные из фарфора, руки девушки. Пожалуй, их совершенством он восхищался чаще остальных качеств Цао Синь. И вот сейчас по прошествии шести лет Сяо Чжань вновь отогревал озябшие ладони девушки собственным дыханием и благодарил за подаренные ему чувства. Всё же проснулся он вовсе не от интимности давнего момента.       Очнуться заставили болезненные выражения лиц и увлажнённые слезами глаза братьев Ван. Неведомым образом они появились там, где быть не могли — в далёких воспоминаниях. Сянкон и Ибо стояли по колено в морской воде в нескольких шагах от влюблённых. Неспешный прибой раз за разом окатывал их водой, а парни, словно молодые деревца, качались вслед за накатывающей волной: то ближе к Сяо Чжаню — почти касаясь, то дальше — едва рукой дотянешься. Казалось, накати волна с пенной шапкой побольше — близнецы немедленно убегут вместе с ней обратно в море, оставив ему только промоченные лодыжки и горький привкус морских брызг на губах.       Во сне Сяо Чжань смотрел на близнецов, обнимал девушку и чувствовал, как в груди вместо тёплого чувства расползалась чернота. Внезапно Цао Синь начала таять в его руках, растворяться без следа в воздухе, а близнецы шагнули глубже в воду навстречу особенно высокому гребню прибоя.       Сяо Чжань проснулся от собственного всхлипа. Щёки его оказались влажными от слёз, а тело мелкой дрожью прошивал почти первобытный страх.       Очевидно, что в ту ночь он больше спать не мог, рисовать — тоже. Кисть из рук падала с периодичностью каждые три минуты. Он едва дождался утра, чтобы наведаться к близнецам, и успокоился лишь частично, увидев их радостные лица. Беспокойство не отпускало разум ещё некоторое время, а после несколько притупилось.       Кого он больше боялся потерять — Цао Синь или Сянкона с Ибо — разбираться Сяо Чжань не стал. В его понимании всё было хорошо лишь тогда, когда близкие люди были в порядке. Близнецы радовались жизни рядом с ним, а вот с бывшей девушкой связаться он не мог. Как и в каком качестве Сяо Чжань сейчас появился бы перед ней, мыслей не было. Цао Синь ушла к «любимому», а у него из причин для встречи выделялся лишь смутный сон.              «Ты самый прекрасный пейзаж в этой жизни»              Ты всё ещё помнишь то лето?       Пляж, покрытый кокосовыми пальмами,       отблески солнца в наших глазах.       Ты нежно моё целовала лицо.       Самолёт скользнул по морской глади,       Начертив дугу улыбки.       В тот раз нам пришлось расстаться,       Но сколько б ни длилась разлука,       То фантастическое время       Я никогда не смогу позабыть.              Ты самый красивый пейзаж в этой жизни.       И пусть моё сердце разбито, я очарован.       Даже если мир содрогнётся в отчаянии,       Я буду смело всем улыбаться.       Ты самый красивый пейзаж в этой жизни,       Который постоянно напоминает мне,       Что кого-то любить —       Это большое счастье.              Позже мы встретились снова.       И хотя мы повзрослели,       Но улыбаемся, как прежде.       В то мгновение множество чувств       Вихрем пронеслись в моём взгляде.       Мы молча обнимались,       Предаваясь приятным воспоминаниям.              Ты самый красивый пейзаж в моей жизни.       Моё сердце разбито, но я очарован.       Даже если мир полон отчаяния,       Я улыбаюсь всему вопреки.       Ты самый красивый пейзаж в моей жизни,       Я так много думал о том,       Что любить кого-то —       Это большая радость.              Мне казалось, что время,       Как волны следы на песке,       Смоет мои воспоминания.       И если бы мы не расстались, я бы не понял,       Что хочу вернуться обратно,       Любить тебя ещё сильнее.              Ты самый красивый пейзаж в моей жизни.       И пусть моё сердце разбито, но я очарован.       Даже если мир потонет в отчаянии,       Я смело могу всем улыбаться.       Ты самый красивый пейзаж в моей жизни,       Который напоминает мне снова,       Что любить кого-то —       Это такое счастье…              — Мама часто пела эту песню. Несколько лет назад она была очень популярна. Раньше я не замечал в словах особенного смысла, сейчас же испытываю странную солидарность с лирическим героем, — Сяо Чжань в третий раз проигрывал завершающие такты и чувствовал, что не хочет отпускать от себя песню. Нежная и умиротворяющая, она вытесняла из его груди смятение и заменяла едва ощутимым теплом.       Прошло уже достаточно времени, однако разрыв с Цао Синь не забывался. Сяо Чжань ясно помнил каждое произнесённое слово. Меланхоличной печалью бередили душу испытанные тогда чувства. Тем не менее Сяо Чжань был безмерно благодарен девушке за время, проведённое вместе. Он понимал, что рано или поздно даже воспоминания померкнут. Всё же отпускать их, как и эту песню, не хотелось.       — Чжань-гэ, твои чувства (и эта песня) прекрасны! — Ибо пристально смотрел на него и ничуть не скрывал слепое обожание во взгляде.       — Любить кого-то — это действительно бесценный дар, Чжань-гэ, — выражение лица Сянкона мало чем отличалось от брата. — Особенно, когда любишь так, как в этой песне.       — Как же? — Сяо Чжань мягко улыбнулся, отнял пальцы от клавиш. — Благодарно? Ностальгируя?       — Открыто… — выдохнул Ибо, а Сянкон согласно кивнул.       — А-ха-ха-ха! А разве чаще всего любят не открыто? Разве любовь надо скрывать? — Сяо Чжань не обратил внимания на невнятный внутренний голос, приказывающий ему немедленно заткнуться.       Слабую тень на глазах за яркой улыбкой Сянкона и неизменно холодным выражением лица Ибо едва ли заметил кто-то, кроме Сяо Чжаня.       — Бывает так, что признаться не получается, — Сянкон говорил совершенно серьёзно.       — Парни, послушайте моего совета, — Сяо Чжань почувствовал внезапную боль в ладони. «Когда я успел сжать руку в кулак?» — в последнее время движения собственного тела он не особенно понимал. — Не молчите о своих чувствах, а то выйдет, как у меня с Цао Синь.       Он рассмеялся, хотя радости в этом смехе не было.       — И что же нам делать? Признаться? — Ибо послал ему взгляд исподлобья. — А если откажут, как свыкнуться с этим?       — Никак? — ответа на заданный вопрос у него не было. Сяо Чжань растёр на ладони небольшие дуги от впившихся ногтей. — Любовь получается только тогда, когда чувства взаимны. Во всех иных случаях дальше симпатии лучше не заходить, чтобы собственное сердце не травмировать.       Он мало верил в собственные слова, хотя разумом понимал всю их правильность.       — Но ведь нельзя приказать сердцу «Не любить»! — Сянкон изумлённо поднял брови.       — Как нельзя после отказа приказать не печалиться, — Сяо Чжань согласно кивнул, ласково оглядел близнецов. — Бо, Кон, не слушайте меня. Я не лучший советчик. Если ваши сердца горят любовью, верьте во взаимность! Вы двое настолько замечательные, что вам непременно ответят столь же искренними чувствами. О вашей любви мечтают миллионы. Вы можете доказывать обратное, но я убеждён, что ваши избранницы только и ждут от вас нежных слов любви! Наберитесь смелости и…       — Гэгэ, здравствуй, — мелодичный голос прервал фразу на середине.       — О, добрый день! — Сянкон немедленно стёр с лица неподобающее выражение и тепло приветствовал клиентку. — Вы бы хотели перекусить или, может, отведать наших сладостей? Спасибо, что выбрали TWINS. К сожалению, сейчас все столики заняты, но, если вы располагаете временем, мы будем счастливы угостить вас после недолгого ожидания.       — Кон, погоди… — Сяо Чжань очень удивился спокойному звучанию собственного голоса, ведь внутри него кровь развернула своё течение от неожиданной встречи, — это ко мне.       — А? К тебе? — лица близнецов стремительно теряли краски.       Но это он отметил лишь краем глаза — Сяо Чжань немигающим взглядом смотрел на девушку. Она отличалась хрупким телосложением, но при этом отличной фактурой, а выразительные черты лица делали её настоящей красавицей. Мимо такой на улице пройдёт, не обернувшись, только настоящий слепец.       — Мгм. Ко мне, — Сяо Чжань повторил на автомате. — Здравствуй, Сяо-Синь.       От прозвучавшего имени близнецы вздрогнули как один и тут же испарились, будто даже стоять рядом с девушкой не хотели. Однако далеко не уходили. Сяо Чжань ясно видел их обеспокоенные взгляды за спиной Цао Синь, пока те обслуживали клиентов.       Оказалось, что на кафе TWINS девушке указала Госпожа Чон.       «Цао Синь искала меня?!» — вопрос о предупредительном звонке Сяо Чжань не задавал, ведь сам недавно мучился сомнениями, как же подступиться к телефонному разговору в сложившейся ситуации. Зато он спросил о причине визита.       — Ты отлично выглядишь. Рад, что у тебя всё хорошо! — Сяо Чжань понял, что улыбка у него вышла весьма уверенной.       Наверняка в том было влияние множества посторонних людей вокруг и пристальное внимание близнецов. Четверть часа назад Сяо Чжань с головой погрузился в собственные переживания и воспоминания о девушке, сейчас же чувствовал себя поразительно спокойно. Обращённый на него взгляд глубоких карих глаз он принимал без колебаний.       — Да. Спасибо, — Цао Синь мило улыбнулась и чуть прикусила губу. Кокетства в этом жесте не было, знал Сяо Чжань. Так девушка делала всегда, когда размышляла о чём-то. — Ты тоже прекрасно выглядишь, гэгэ. Даже как-то изменился.       — Пхах. Изменился? Я? Разве что располнел за столом Тётушки Мэй — здешнего повара. Она превосходно готовит! — его улыбка стала шире. Взгляд неосознанно коснулся силуэта близнецов. Ибо заваривал кофе, Сянкон с налипшей на лицо улыбкой записывал в блокнот новый заказ.       — Тебе идёт, — Цао Синь всегда встречала его улыбку своей. — Ты будто изнутри светом наполнился. Очень красиво.       Так уж повелось, что в выражениях друг с другом они не стеснялись — говорили обо всём так, как чувствовали. Сяо Чжань к этому давно привык, однако сейчас отчего-то смутился.       — Не преувеличивай, — он потёр кончик носа. — Что же, здорово, что ты пришла. Раз мы встретились в кафе, не хочешь перекусить, заодно и поговорим? Кон прав: у них отменные тортики, а про пудинги и суфле я вообще молчу!       — Гэгэ всегда видит меня насквозь и лучше других знает мои вкусы, — привлекательный румянец растёкся на скулах Цао Синь. — Но, думаю, сейчас не время и не место, хотя я на самом деле хотела с тобой поговорить. Если ты не против, можем мы увидеться сегодня после того, как ты закончишь работу?       — Закончу работу? — Сяо Чжань в замешательстве хлопнул глазами. TWINS и всё, что с ним связано, он никогда «работой» не считал, потому несколько смешался.       — Госпожа Чон сказала, что ты взялся за большущий проект благоустройства кафе, так что я найду тебя «на объекте». Я неправильно поняла? — Цао Синь принялась оглядываться по сторонам и тихонько вскрикнула, когда напоролась на взгляды близнецов.       «Понимаю, от их красоты дух захватывает!» — Сяо Чжань позволил себе довольную ухмылку. Подобную реакцию девушек на братьев Ван он видел уже много раз.       «Пожалуй, Цао Синь права, здесь не лучшее место для разговора», — он длинно выдохнул, разглядывая излишне напряжённый профиль Ибо и неестественную улыбку Сянкона. Было непривычно видеть братьев Ван такими.       Близнецы появлению его бывшей девушки явно не обрадовались. Сяо Чжань подозревал, что парни ревнуют его, однако природу этого явления признавать не хотелось. Он понимал, что Сянкон и Ибо восхищаются талантом и радуются его вниманию. Рано покинув дом, близнецы весьма трепетно относились к искренней теплоте и бескорыстной заботе. Видимо, эти качества близнецы в нём особенно ценили. Вот только самому Сяо Чжаню проникаться эмоциями «старшего брата» не нравилось. Оттого и откровенная ревность парней к Цао Синь, будто девушка у них отнимала законную любовь «брата», неприятными тисками сжимала сердце. Чувствовать такое к себе отношение было хоть и приятно, но горько. Приятно было осознавать себя под защитой близнецов, но тоскливо становилось, потому как ни «другом», ни «братом» он быть не желал. Хотелось того, чему он названия подобрать не смел.       — …красавица! Хорошо, что она не к SUN-гэ и LIGHT-гэ пришла. С ней было бы сложно тягаться, — возбуждённый шёпот выдернул Сяо Чжаня из размышлений.       «Надо увести Цао Синь отсюда, пока её не сделали основой любовного треугольника… — он оглянулся на любопытствующих клиенток (девушки ловили каждое произнесённое слово) и поправил себя, — …многоугольника, пхах».       Кроме того, Цао Синь просила «поговорить», значит, беседа пойдёт не о праздном.       — Я заеду за тобой в начале восьмого, если устроит. Съездим поужинать, — Сяо Чжань привлёк к себе внимание девушки.       — Да. Устроит, — Цао Синь облегчённо выдохнула и расцепила замок из ладоней.       «Нервничает?» — Сяо Чжань был уверен, что руки девушки в этот момент обжигали льдом.       После Цао Синь даже чаю не выпила — поспешно ушла, точно боялась, что Сяо Чжань передумает. С уходом девушки в атмосферу кафе вновь вернулась привычная лёгкость, хотя близнецы откровенно расстроились, когда он рассказал о вечерних планах. Сам же Сяо Чжань едва ли понимал собственные чувства. С одной стороны, он был безумно рад видеть девушку. Настолько, что улыбался совершенно искренне. С другой стороны, её появление беспокоило. Цао Синь была явно чем-то озабочена, а Сяо Чжань хотел помочь.       Вечером они отправились в небольшой семейный ресторанчик в соседнем районе. Это заведение полюбилось им ещё в студенческие годы демократичными ценами, приятной атмосферой и неплохими вкусовыми качествами блюд.       «У Тётушки Мэй говядина получается лучше», — Сяо Чжань с удивлением отметил, что раньше казавшиеся вкусными блюда сейчас сильно уступали кухне кафе TWINS. — Да и букет специй она добавляет более сбалансированный. Надо будет попросить рецепт».       — Гэгэ, спасибо, что выделил время, — Цао Синь выдернула его из гастрономических впечатлений.       — К чему благодарность, Цао Синь? Мы с тобой друг другу не чужие, — он светло улыбнулся.       Девушка расцвела ответной улыбкой и не стала томить его долгими прелюдиями — поделилась опасениями и переживаниями. Оказалось, что её отношения с «единственным» не сложились с самого начала. С поразительной честностью Цао Синь призналась, что чувства её горели ярко к «тому-самому», пока она была связана с Сяо Чжанем. Эмоции буквально сводили с ума и зашкаливали пылкостью. «Любимый» отвечал ей с не меньшим пылом. Однако всё изменилось, стоило только Цао Синь освободиться и всю себя посвятить новому возлюбленному.       — Первое время всё было отлично. Мы строили планы на будущее и даже хотели завести собаку в собственном доме. Я не помнила себя от счастья! — красивые губы Цао Синь искривились горькой улыбкой. — Тем не менее до сегодняшнего дня мы всего пару раз встретились с ним после работы. Сходили в кино и на неплохое световое шоу в экспозиционном зале Музея Абстрактного Искусства. Кстати, тебе стоит посмотреть на это представление. Уверена, понравится — как раз в твоём вкусе.       В глазах девушки мелькнул хорошо знакомый Сяо Чжаню увлечённый огонёк.       — То есть вы не ходили на свидания? — Сяо Чжань кивнул, мысленно поставил себе пометку непременно посетить рекомендованное мероприятие и плавно вернул беседу в нужное русло.       — Один раз в самом начале, — тёмная тень набежала на лицо девушки. — И ещё раз немного позднее — накануне его дня рождения. Мы…       Цао Синь густо покраснела и отвела взгляд в сторону:       — …ездили с ним на горячие источники.       «Значит, тебе всё-таки удалось расслабиться в тёплой водичке», — Сяо Чжань взгляда от лица девушки не отводил. Странным образом известия о явно интимных похождениях его бывшей девушки сердце не тронули. Не то чтобы ему было всё равно, просто реалии взрослой жизни пространства фантазии в этом плане не оставляли.       — Тогда почему же ты говоришь, что у вас «не получается»? — Сяо Чжань задал резонный вопрос. Если судить по рабочему графику Цао Синь, свободного времени у преподавателей одного из ведущих творческих университетов страны было немного. По этой причине когда-то они тоже определили время «друг для друга» только в выходные. В подобных условиях часто предаваться романтике не выходило.       Девушка колебалась с ответом минуту. После поездки к горячим источникам запал у «того-самого» чувствительно ослаб. Он сам не звонил и не проявлял активность, но на предложения Цао Синь неизменно откликался. Первое время девушка воспринимала подобное отношение как должное, списывала многие вещи на большую занятость, однако долго так продолжаться не могло. Они работали вместе, но отношения не афишировали (по обоюдному решению), жили рядом (всего-то в квартале друг от друга), но встречались лишь в Академии, достаточное время проводили вместе, но даже общей фотографии у них ни одной не случилось.       — В общем, — резюмировала Цао Синь с тусклой улыбкой, — я себе иначе представляю отношения с любимым человеком. Он очень хороший и настоящий умница, у него громадный потенциал, однако я не…       Девушка запнулась на полуслове, не зная, как продолжить, потому Сяо Чжань подсказал:       — Не готова стимулировать отношения?       — Мгм, — Цао Синь приглушённо хохотнула. Развивать дальше мысль она не стала, так что над столиком повисла тишина.       Странным образом Сяо Чжань понимал чувства девушки. Нереальные надежды и чаяния, влюблённость на грани помешательства, которую часто принимали за настоящую любовь, неизбежно приводили к разочарованию. Именно такой сейчас ему представлялась Цао Синь — «разочарованной», хотя сама девушка в этом бы никогда не призналась.       — И что же ты намерена делать? — Сяо Чжаню не нравилось чувствовать себя солидарным с чувствами девушки, ведь это означало, что он сам вступил на болезненный путь.       Цао Синь вновь медлила с ответом, а Сяо Чжань отметил, что губы свои та совершенно искусала.       — Знаешь, гэгэ, я бы, возможно, и не заметила недостатков в своих нынешних отношениях, если бы ты долгие годы не баловал меня любовью и вниманием.       — Хах, неправильно сравнивать возлюбленных, Сяо-Синь. Ты ведь это прекрасно знаешь! — Сяо Чжань широко улыбнулся, с лёгким укором покачал головой.       — Знаю, — Цао Синь послушно кивнула. — И всё же сегодня, когда увидела тебя за роялем, вдруг вспомнила наши студенческие годы…       Мечтательная улыбка осветила её лицо:       — Ты знаешь, что я наблюдала за тобой с самого первого дня? Украдкой пробиралась на твои занятия и слушала, как играешь, смотрела, как рисуешь. Ты всегда был поразительно ярким.       — Это было давно, Сяо-Синь, — улыбка Сяо Чжаня стала мягкой. Чувства юности сейчас казались подобными трепетным крыльям бабочки.       — Может быть, гэгэ, но моё к тебе отношение нисколько не поменялось с годами. Пусть раньше в нас обоих было больше наивности и свободы, сейчас, когда взрослая жизнь устроилась, нежность тех дней видится особенно ценной. Разве у тебя иначе?       Девушка подняла на него сияющие глаза. Эти обожание, беззаветную преданность и мольбу Сяо Чжань уже видел раньше — звёздной ночью на морском побережье.       — Нет. У меня точно такие же ощущения, — его рука протянулась к озябшей ладошке девушки инстинктивно, благодарная улыбка коснулась губ.       Невозможно забыть долгую любовь быстро.       Невозможно совершенно выкинуть из головы привычные чувства.       Невозможно не ответить согласием, когда на тебя смотрит та, что бередила душу.       В этот момент в его груди о рёбра глухо стукнулось сердце, а в сознании всплыли образы близнецов Ван. Те ускользали от него навстречу резвящимся пенным шапкам волн, а чуть поодаль виднелись тонкие девичьи силуэты.