Последний удар колокола

Столкнувшись со странным и необычным человеком, цыганка вскрикнула скорее от неожиданности, чем от того, что она увидела перед собой. Это был крепкий молодой мужчина, не старше двадцати пяти-тридцати лет. Он был не так высок ростом, как мог бы — большой уродливый горб, похожий на утес, словно рос из его искривленных плеч и спины. Из-за этого несчастный был перекошен и ходил в перевалку. Ноги его были мощными, немного коротковатыми относительно туловища, а стопы несоразмерно длинными и плоскими. Массивные плечи и руки казались настолько большими, что были похожи на части тела какого-то сказочного великана, чем принадлежали человеку. Один глаз его был прикрыт нависшим веком, тогда как другой был большим и в нем отражалась такая боль, что у девушки сжалось сердце. Казалось, этот несчастный урод был скоплением всех тех изменений, каким иногда подвергает природа людской род. Эсмеральда догадалась кто это был. Лишь единственный человек во всем Париже был настолько ужасен снаружи и настолько предан своему хозяину и приемному отцу — это был Квазимодо, звонарь собора Парижской Богоматери. Он остановился в одном шаге от девушки, которая от неожиданности потеряла равновесие и упала прямо на мостовую. Ее сума с книгой отлетела в сторону, а сама Эсмеральда больно ударилась коленом и рукой о холодные булыжники. Они смотрели друг на друга несколько минут, пока где-то в начале улицы, не раздались звуки приближающихся всадников и стуки лошадиных подков. Эсмеральда замерла, с ужасом ожидая каких-либо действий со стороны звонаря, но он лишь жестом поманил цыганку в свою сторону.  — Моя книга! Только не это! — спохватилась Эсмеральда, приподнимаясь. Она присела и не смотря на разбитое колено стала собирать разлетевшиеся остатки книги. Девушка с ужасом обнаружила, что некоторые листки и вовсе порвались.  — Не бойтесь, вы должны пойти со мной! — заговорил уродец и снова жестом поманил девушку к себе — Поймите, я не причиню вам зла, так нужно!  — Это еще зачем? Куда? — спросила Эсмеральда, неотрывно собирая остатки книги. К несчастью горбун был глух и не слышал ее вопроса.  — Прошу! Вы должны пойти со мной! — настаивал он и попытался взять девушку за руку, но та испугалась еще больше и шарахнулась в сторону.  — Эй, что это ты надумал? Куда и зачем я должна идти с тобой? Или ты следил за мной? — Эсмеральды хоть и пришла немного в себя после такого неожиданного столкновения, но идти куда-то или доверять словам первого встречного, тем более с такой гримасой на лице, она вовсе не собиралась. Не успев получить ответ, звонаря и цыганку уже окружили всадники — королевские стрелки в золоченых доспехах. Во главе этого блестящего отряда был высокий, разодетый в красивую форму, офицер. Его белокурые чуть вьющие волосы ниспадали до плеч, роскошная перевязь на которой крепилась шпага была расшита золотыми узорами по последней моде. Феб де Шатопер пользовался успехом среди своих товарищей, среди уличных девиц и тех шлюх, которые работали в кабаках и борделях, среди трактирных гуляк и компаниях молодых повес, а также в домах знатных персон, в том числе и в доме своей будущей жены — завидной невесты с немалым приданым и высоким положением, красавицы Флер-де-Лис.  — А ну, ты, да ты, урод! Сейчас же отвали от этой девицы! — крикнул он, поднимаясь в седле. Но Квазимодо не понимал, что от него хочет этот человек, его неспособность слышать сыграла с ним злую шутку. Не обратив никакого внимания на возглас капитана, он еще раз попытался взять Эсмеральду за руку и увести с собой.  — Ты издеваешься над нами или оглох? Тебе же говорят, отвали от этой девки! — прорычал капитан и обрушил мощный удар плетью на голову Квазимодо. Тот ничего не предпринял, а лишь молчал в ответ.  — Вы что, с ума, что ли посходили! — крикнула Эсмеральда. Она встала и выпрямилась во весь рост. — Что вам сделал этот несчастный?  — Оставь их, Шатопер! — выкрикнул другой — Пусть сам разбирается со своей шлюхой! Все остальные засмеялись, но не собирались просто так покидать улицу.  — Ммм, какой нежный голосок у этой красотки, как тебя зовут? — на этот раз, не обращая внимания на своих товарищей, Шатопер обращался к Эсмеральде.  — Эсмеральда — ответила девушка, озираясь на всадников.  — А что это у тебя? Книга? Только не говори, что умеешь читать! — удивился Феб, спускаясь с лошади. Он подошел к девушке вальяжной походкой.  — Да — робко кивнула она.  — Зачем же такой красотке книги, когда у тебя и так полно других достоинств, куда же ты шла так поздно вечером? Может как-нибудь встретимся в более приятном месте? — замурлыкал капитан, оглядывая Эсмеральду с ног до головы тем самым сальным взглядом, какой она не раз видела у Жака. Девушка поежилась, что-то очень неприятное и даже мерзкое проглядывалось сквозь этот блеск и лоск офицерской стати и золоченого мундира. — Не думаю, что такой блестящий кавалер испытывает недостаток в женском обществе — ответила плясунья и лишь сильнее прижала к себе те жалкие остатки книги и выпавших страниц.  — Неужели же ты откажешь такому красавцу? Разве ты видала кого-то получше? — наглость Шатопера перешла все границы, и он попытался приобнять Эсмеральду за талию.  — Неважно, кого я успела повидать за свою жизнь, но вряд ли я вам составлю приятную компанию! — девушка попыталась отскочить от навязчивого офицера и выхватила из-за пояса небольшой кинжал.  — Ого! Ничего себе, а красотка-то не такая простая, как кажется на первый взгляд! -отозвался другой всадник, рассмеявшись. — Феб, как потом объяснишь своей зазнобе царапины?  — Значит вот так, чертовка? — злобно процедил Феб, прекрасно понимая, что подобное приключение сейчас может выйти ему боком. Слишком много свидетелей. — Я тебе это еще припомню! Шатопер презрительно фыркнул и снова взобрался на коня.  — А этого нетопыря взять сейчас же! За нападение на девиц! Пусть его высекут как следует — добавил он и дал сигнал схватить Квазимодо. К нему тут же подскочили пятеро и накинули на него веревки.  — Да что же вы делаете?! — вступилась Эсмеральда — Он не сделал мне ничего дурного!  — Просто не успел! Пошла прочь! — рассмеялся Феб и, пришпорив свою лошадь, проехал прямо мимо остолбеневшей плясуньи, задев ее ногой на скаку и опрокинув на землю. Остальные последовали за ним, потащив за собой на веревке несчастного звонаря. Девушка упала и снова ударилась о камни мостовой. Остатки книги разлетелись по всей улице. Слезы навернулись у нее на глазах от обиды и досады. Книга. Теперь она потеряна навсегда, даже, если ей когда-нибудь удастся раздобыть бумагу, перо и чернила, ей никогда не восстановить утраченное. Да еще из-за нее попал в беду этот звонарь. Чего же он хотел от нее? Почему не ответил, когда Эсмеральда его спрашивала? Хоть вид у него и был страшный, но в его единственном глазе не отражалось злобы, не было чего-то мерзкого и сального, что было у Жака и Шатопера. Еще пару минут Эсмеральда молча смотрела как поднявшийся ветер раздувает оставшиеся листки. *** Пока Эсмеральда вставала, молча вытирая слезы, а после пыталась собрать хоть какие-то уцелевшие остатки несчастной книги, а звонаря тащили на другой конец города, подталкивая и то и дело отвешивая удары; в конце улицы показался другой человек. Он был полностью закутан в темные одежды, на его голове был надвинут капюшон. Высокая статная широкоплечая фигура внезапно застыла позади Эсмеральды, которая, ползая на коленях, собирала листки на одинокой вечерней улице. Ее тонкие руки потянулись к последним страничкам…  — Это твое? — вдруг раздался четкий вкрадчивый, но не лишенный приятных нот, низкий голос. Девушка обернулась и подняла глаза на незнакомца в черном.  — Да, — ответила она. Ее глаза, все еще влажные от слез, теперь казались еще больше, а в наступивших сумерках чуть блестели и приобрели столь нежное и одновременно грустное выражение, что казалось, могли разжалобить даже самую черствую душу.  — Это страницы из книги? -продолжал человек в черном. — Твоей книги?  — Да, месье, вы как раз стоите на одной из них — Эсмеральда протянула руки, чтобы вытащить последний лист из-под ног высокого мужчины. Подойдя к ней слишком близко, он нечаянно наступил на один из листов. Его тяжёлый взгляд был прикован к лицу Эсмеральды. Это движение девушки заставило его словно очнуться ото сна.  — Прости, я помогу тебе, дитя — мужчина откинул капюшон и склонился рядом с Эсмеральдой помогая ей собрать остатки книги. Одним движением он поднял листки и протянул их девушке. Его надменное выражение лица немного смягчилось, а высокомерный взгляд, упавший украдкой на страницы, заискрился и просветлел. Та вздрогнула и побледнела, когда увидела его лицо — это был тот самый священник, который днем прогнал их с соборной площади, который чуть ли не вслух проклинал ее. Его темные глаза сверкали в темноте, будто он мог заглянуть в ее душу.  — Это вы… Тот священник… — сорвалось с ее губ. Их взгляды встретились — но если в глазах Эсмеральды светился страх, то его — пылали огнем совсем иного свойства. Действительно, это был архидьякон собора Парижской Богоматери, Клод Фролло.