Бета с секретом

— Мне страшно, — прошептала Тильда, когда они сидели на лавочке около приёмной узиста. К доктору Манну их послал доктор Юнг, тот самый омежка-очкарик с дурацкими усиками. Под его наблюдением Тильда находилась уже шестой месяц и за это время поняла, что врач хотел ей только лучшего. Она тогда верно предположила насчёт его интересного положения — каждый раз, когда Тильда и Кристина приходили в женскую консультацию, доктор Юнг казался им всё круглее и круглее. Он прекрасно понимал, в каком состоянии находится Тильда. Добрейшей души человек, доктор Юнг оказался ещё и мастером своего дела — вот только аппарата для ультразвукового исследования в его кабинете не имелось. Поэтому врач направил женщин к доктору Манну, своему коллеге и по совместительству мужу. Мужчин-альф Тильда с Кристиной всегда опасались и сейчас дрожали от страха на скамеечке, хотя Тильде волноваться врачи строго запретили. За окном лето окончательно вступило в свои права, и нисколько не ошибались те, кто смотрели из коридора клиники на улицу и думали, что там невероятно солнечно и жарко. Здесь, на обтянутой клеенкой скамейке, было до противного холодно. Тильда нервно стучала зубами, обхватив дрожащими ладонями круглый живот, который уже ничем было не скрыть. За шесть месяцев она не слишком поправилась — как сильно не хотелось есть, большая часть пищи уходила либо в унитаз, либо ребёнку — Тильде в итоге доставались ничтожные крохи. Когда она поняла, что на самом деле ребёнок питается её кровью, женщине стало жутко — будто вампир пригрелся у неё в животе и высасывал все жизненные соки. Ребёнок чувствовал волнение матери — стоило Тильде нечаянно нажать на растянутую кожу, как существо внутри начинало яростно толкаться. Болезненные пинки появились совсем недавно и приходились на подпертый желудок, отчего Тильда постоянно ходила бледно-зёленая и не представляла приём пищи без мучительного позыва тошноты. «Скорей бы он меня покинул», — всё чаще думала она, когда встречала на улице беременных омег и бет. Все они выглядели почему-то очень довольными и даже счастливыми, чего Тильда точно не могла понять. Утешающие поглаживания Кристины нисколько не успокаивали женщину — Тильда всё чаще переводила полный смятения взгляд к лампе над дверью. Женщины специально пришли сегодня раньше всех, но врач всё не появлялся. Тильда успела вообразить, что они перепутали день и время приёма, и что она зря ничего не ела с самого утра. От голода и страха она позеленела, да и Кристина выглядела не лучше. Она не находила слов, чтобы утешить любимую, и могла только молча поглаживать пальцы Тильды. — Слушай, может и вправду ошиблись? — Решила Тильда озвучить свои опасения и нервно одернула широкую футболку. Ребёнок снова дёрнулся, заставив женщину скривиться. — Да нет, всё верно, — в голосе Кристины не было ни капли уверенности. Но женщина оживилась, когда на лестнице раздались шаги: — Слышишь? Это точно к нам! И вправду — в белом кафельном коридоре появился очень мрачного вида высокий мужчина в голубом халате. — Фрау Линден и фрау Лорен? — Вынув ключи, спросил он так строго, что женщины смогли только растерянно кивнуть. — Проходите. Но когда Кристина сунулась в дверь, врач бросил на неё суровый взгляд из-под сросшихся чёрных бровей: — Вы вместе? — Ну да, я же мать, всё-таки, — промямлила Кристина, протискиваясь в кабинет. Тесное тёмное помещение казалось полосатым из-за задернутых жалюзи. Чтобы не раздражать и без того неприятного врача, Тильда улеглась на кушетку, не дожидаясь указаний. Врач оказался недоволен её поспешностью — с неодобрением вздохнул, садять рядом у похожего на компьютер аппарата. Кристине достался стульчик у двери, и женщина нервно вытягивала шею, пытаясь разглядеть хотя бы лицо Тильды. Та хотела послать любимой хотя бы ободряющий взгляд, но живот ужасно мешал, закрывая обзор на весь кабинет. Слева глаза натыкались на стену противного розовато-желтого цвета. Справа оказалось длинное лицо доктора под голубой шапочкой. Глаза у него оказались тоже чёрные, большие и напряжённые — во всём его облике проскальзывало что-то ближневосточное. Тильда никогда не соглашалась со взглядами расистов, но подобных мужчин всегда побаивалась. Защититься она не могла, и привычным жестом уложила руки на живот. Под головой не было подушки, и шея уже начала затекать. — Футболку закатайте, — потребовал врач, выдавливая прозрачный гель на рентгеновскую машинку, похожую на ту, какой кассиры считывают штрих-коды. Холодное и скользкое прикосновение машинки заставило Тильду прикусить изнанку губы. Она умоляющими глазами уставилась на врача, надеясь рассмотреть хоть что-то в его компьютере, но шевелиться было нельзя. Врач не отводил глаз от экрана, одной рукой перемещая картинку на экране, а другой механически водил по животу Тильды холодной машинкой. Кристина не выдержала — боязливо поднялась со скрипучего стула, и, бесшумно приблизившись к врачу, заглянула ему через плечо. Но не смогла сдержать разочарованный вздох — на экране хаотично перемещалось чёрно-белое месиво, где только врач умел что-то разглядеть. — Мамаша? — Холодно уточнил он, задерживая машинку там, где раньше находился желудок Тильды. — Вы на удивление назойливы. Кристина покраснела и засопела, сердито надув губы — но под умоляющим взглядом Тильды попыталась улыбнуться, как бы говоря: «Всё в порядке». Врач долго молчал, вглядываясь в экран. Под внимательными, нетерпеливыми взглядами женщин ему становилось не по себе. Тильда грустно смотрела на блестящий от геля живот — она так и не сумела понять, кого больше хочет: мальчика или девочку. С мальчиком ей точно не хотелось иметь дело, но и маленькие девочки редко вызывали у женщины симпатию. «Надо же будет наряжать её во всё розовое — ничего кроме платьев и юбочек — покупать косметику и кукол, разрешать красить волосы, прокалывать уши, спрашивать о мальчиках — иначе нас ждёт общественное порицание. Почему дети больше всех подвергаются этому противному разделению по полу? Нет, даже если у нас будет девочка, я никогда не заставлю её заниматься чем-то "девчачьим". Может, из меня будет плохая мать, но я постараюсь стать для ребёнка хотя бы лучшим другом. А к мальчику я не готова. И так мужчин терпеть не могу, а воспитывать его вообще сущий ужас. Господи, — взмолилась она, возводя глаза к потолку, — пусть у нас будет девочка!» Врач, похоже, был ещё и телепатом — рука его в который раз остановилась, и Тильда услышала тот же холодный тон: — Мамаши, можете радоваться. У вас девочка. Кристина взвизгнула, пересаживаясь к Тильде на кушетку, но врач решил охладить её пыл: — Странно, обычно у женщин рождаются только мальчики. — А у мужчин-омег — девочки? — Кристина решилась вступить с ним в контакт. — Да. Для равновесия. Но с вами особый случай. Вы, фрау Лорен, бета? — Зачем-то уточнил он, вытирая живот Тильды жёстким полотенцем. — Доктор Юнг передал мне вашу карточку. У вас, фрау Линден, могли в равной степени родиться и мальчик, и девочка. — А я сама могу родить? — Спросила Кристина осипшим голосом. — Можете. Но только от мужчины-беты. Брак с любым другим полом будет бесплодным. Тильда тяжело вздохнула — видно, жалела, что не родилась другого пола. — А тут не видно, какого пола будет наша девочка? — Вторглась Кристина в неловкую паузу. — Фрау Лорен, — врач понемногу начинал раздражаться и нервно елозил по экрану стрелкой мышки. — Третичные половые признаки будут формироваться у вашего ребёнка в восемнадцать, а то и двадцать лет! До двадцати пяти лет человек находится в стадии роста, — хмуро прибавил он, не зная, что имеет разговор с Кристиной, которая сдавала биологию на одни пятерки. На самом деле, Кристину любила учительница за примерное поведение и умный вид, и оценки ставила совсем не за знания. — Понятно, — вздохнула Кристина, украдкой глядя на Тильду. — Сколько я вам должна? — Какой он суровый и неприятный, — стоило им покинуть кабинет, как в больших серо-зеленых глазах Тильды задрожали слёзы, а крупное тело нервически затряслось. — И это муж доктора Юнга, который такой приятный мужчина! Не представляю, как они могут жить вместе! Тильда боялась заговорить о том, что больше всего тревожило её, и Кристина с живостью подхватила: — Не будем забывать, что у меня характер тоже не сахар, а ты со мной как-то живёшь! Может быть, доктор Манн только с пациентами такой противный? Тильда не ответила, улыбаясь человеку, который появился на другом конце лестницы. Навстречу женщинам столь же медленно поднимался круглый, как шар, низенький врач в небесно-голубом халате. Даже не приглядываясь, Кристина узнала доктора Юнга — того самого, к которому они пришли первый раз на приём. Похоже, он должен был вот-вот родить, но зачем-то продолжал ходить на работу. Преодолевая лестницу, он устал и раскраснелся — женщины едва не столкнулись с ним, когда доктор остановился перевести дух. — О, фрау Линден! — Расплылся в улыбке доктор Юнг, обмахиваясь свеженапечатанными заключениями. — Ну как, кто у вас? — Девочка, — Кристина не дала Тильде вставить и слова, чувствуя, что та сейчас в невменяемом состоянии. — А у вас, доктор? — Тоже, — он любовно прикоснулся к круглящемуся под халатом животу свободной рукой. В отличие от Тильды, доктор заметно поправился, отчего его формы выходили за принятые в науке границы. — У омег с альфами больше никто и не рождается. А с вами особый случай! Доктор поднял пухлый указательный палец, весело щурясь на улыбки женщин: — Его, я пожалуй, занесу в свой журнал! — А вы хотели бы наследника? — Спросила Кристина, ненадолго одолжив у доктора его "веер". На лестничной площадке невыносимо пекло солнце. — Пфф! — Доктор Юнг даже рассмеялся, отчего его изрядно пополневшие щёки задрожали. — Наследника! — Добродушно передразнил он Кристину. — Что он будет наследовать? Лучше я позабочусь о своих девочках! — И то правда, — нервно закивала Кристина и заискивающе прибавила: — Доктор, мы можем позвать вас на день рождения нашей дочки? Всё-таки, мы совсем глупые и не знаем, как надо обращаться с ребёнком. А вы человек опытный. — Я с радостью буду к вашим услугам, — он очаровательно улыбнулся, показывая неровные зубы. Один нестерпимо сверкал на солнце золотой коронкой. — А пока направляйтесь домой, — заключил врач, облокачиваясь на широкие перила. Тяжёлый живот болезненно тянул вниз, и хотелось свести на нём руки, чтобы хоть как-то поддержать эту тяжесть — доктор Юнг изо всех сил старался не показывать перед женщинами своей слабости. Даже если он омега, в первую очередь надо оставаться мужчиной — таково было его кредо. — Да, до свидания, — Кристина подхватила шатавшуюся от переживаний Тильду под руку. — Всего хорошего вам! — И вам, — прошептал он со стиснутыми зубами, чувствуя, как больно колет в боку. Ребёнок упирался головой в желчный пузырь, и без того страдавший. Морщась, доктор Юнг проводил взглядом женщин и заковылял в кабинет доктора Манна. Всё же в одном месте работы с любимым человеком есть своё удобство. — Крис, а может ты и вправду хотела мальчика? — Нерешительно спросила Тильда, когда доктор Юнг скрылся за дверью второго этажа. — Ты мне никогда не говорила, кого хочешь... — Ты хочешь предложить ещё в утробе сделать ребёнку операцию по смене пола? — Длинное лицо Кристины вытянулось, а глаза расширились, немного не доставая до оправы круглых линз. — Нет, будем жить с тем, кого нам позвала природа. Я хоть и мужененавистница, но согласись: девочки гораздо лучше мальчиков. Мы сразу найдем общий язык с нашей... девочкой, — запнулась она, приобнимая Тильду. — А пока я просто рада тому, что наша маленькая семья будет немножко больше, — Кристина невесомо чмокнула любимую в щеку, хотя радоваться было ещё нечему. Растроганная Тильда всхлипнула — в последнее время она стала очень чувствительной. Ещё не отворив прозрачную дверь клиники, Кристина заметила на улице знакомый силуэт высокой женщины со стрижкой под ноль. Омфала, их странная подруга, откуда-то узнала, что Тильда с Кристиной будут здесь — и терпеливо ждала их, меряя тесный двор широкими шагами. Увидев подруг, она не бросилась к ним с поцелуями, а молча улыбнулась каждой. Такая уж была Омфала — нелюдимая даже с самыми близкими. Но причина скоро выяснилась. — Я только сегодня вернулась из Занзибара, — объяснила Омфала, когда Тильда потащила всех к ближайшему ресторанчику. Она ужасно проголодалась и краем уха слушала, о чём тихим голосом вещала Кристине их странная подруга. — Девочки рассказали, что у вас много чего случилось, — продолжала она, поддерживая подол длинного полупрозрачного сарафана. В ушах Омфалы не было живого места — так она любила носить серьги, что вставляла в мочки и хрящи колечки, цепи, камешки и даже крохотные брелки. Видно, этому её научили в Занзибаре. На обритом виске, под волосами, крашеными в ярко-розовый цвет, появилась татуировка в виде этнической спирали. Но что осталось неизменным в необычном облике красивой женщины, так это чёрные усики — Омфала единственная из всей компании была альфой. Может, поэтому и держалась со всеми так отстранённо — вдруг от неё кто-то забеременеет. — Да, — протянула Кристина, любуясь деревянными бусами Омфалы, которые в несколько слоев оборачивали её длинную стройную шею. — У нас появился новый человек, а Тильда, вот, беременна. — А новый человек случайно не омега? — В глубине души Омфала хотела найти пару, но все девушки, бывшие в её вкусе, пугались экзотических пристрастий женщины, и ничего, кроме дружбы, не получалось. С мужчинами она никогда не водилась, ибо чуть ли не с детства отнесла себя к лесбиянкам. — Нет, Паулина уже занята и она бета, — усмехнулась Кристина и настороженно обратилась к Тильде: — Куда ты нас тащишь? — В "Ани", — коротко ответила та, чувствуя, как на солнце раскаляется голова. — Я ужасно проголодалась. — Да и я ничего не ела с утра, — поддержала её Омфала. — В этом Занзибаре не было ничего, кроме бананов и человеческого мяса. А второе я не могу есть, сами знаете. Помимо всего прочего, Омфала была закоренелой вегетарианкой. Но свои убеждения она никому не прививала насильно, а держала их при себе, как секрет, который можно знать только проверенным людям. К увлечениям остальных Омфала была так же толерантна. За эту невероятную терпимость её и любили. — Так значит, у вас будет девочка? — Уточнила Омфала уже в ресторане, пока они ждали заказанных блюд. Тильда с недовольным видом жалась в угол дивана — только что она разрешила Омфале потрогать свой живот, и ребёнку прикосновение чужого человека не понравилось. — Ага. — Кристина взглядом отблагодарила официанта, забирая у него курятину под сыром. — Это огромное облегчение. Я не представляю, как бы воспитывала мальчика. — Но мне всё равно страшно, — отозвалась Тильда и всхлипнула. — Роды! Уже через три месяца! Кристина торопливо сунула ей носовой платок. Последние месяцы Тильда перестала краситься — она постоянно плакала, и никакая косметика не могла выдержать её отчаяния. — Но можно же сделать кесарево сечение, сейчас никто не будет заставлять тебя рожать самостоятельно, — тихо предложила Омфала и кивнула девушке в фартуке, которая поставила перед ней равиоли со шпинатом и бесшумно удалилась. — А потом у меня будет некрасивый шрам на животе! — Сердито возразила Тильда, комкая испорченный платок с вышитыми цветами. И шумно принялась за длинные толстые макароны с мясом и жареными томатами. Омфала не переносила вид мяса и смущённо опустила огромные тёмно-синие глаза: — Шрам можно убрать, да и куда лучше побыть под наркозом, чем полдня мучиться. — Это уже дело Тильды. Она рожает, она и будет своим телом распоряжаться, — заключила Кристина, макая кусочки куриной грудки в растопленный сыр. Больше всего в этом блюде ей нравились золотые разводы горячего масла. Но ела Кристина всегда с таким видом, что её становилось жалко. Тильда сердито анатомировала макароны. Вегетарианские равиоли показались Омфале совсем пресными и невкусными. Надо было переводить разговор в более мирное русло, а то она как будто сидела между двух готовых взорваться бомб. — А вы уже придумали имя для девочки? — Спросила Омфала, размазывая по квадратной тарелке зелёную кашицу. — Рано ещё, — покачала Кристина головой. — А к звёздам я прислушиваться не буду. Хочу прежде увидеть, каким человеком будет наша дочь.