Жизнь императорской семьи

Первый солнечный луч пробился через плотно задвинутые шторы. Он пробежался по комнате, осветив висящую на стене картину и лежащее на полу фиолетовое платье. Императрица пряталась от солнца под одеялом, но сон уже был упущен. Нехотя Синдел приподнялась на локтях и увидела, что мужа нет рядом. Она села на край кровати, совершенно не стыдясь своего обнажённого вида. Бывшая Королева потянулась, издав еле слышимый стон удовольствия. Наконец, она открыла глаза пошире, и увидела, что на столе лежит огромный букет, явно предназначенный ей. Синдел накинула шёлковый халатик, и взяла в руки букет, прижав его к груди. Она вдохнула аромат свежих магнолий, проведя кончиками пальцев по нежным розово-белым лепесткам. Между цветами лежала небольшая записка, которая привлекла внимание Её Императорского Величества. «Самой прекрасной из всех женщин во вселенной. Шао Кан». – Уже куда-то ушёл, – снисходительно улыбнулась Синдел, прекрасно зная, что если муж оставил утром букет цветов, то ему точно надо уйти с утра пораньше. Императрица позвала служанок, которые помогли ей умыться, и принесли ей самую красивую вазу для столь прекрасных цветов. Оделась, причесалась и накрасилась она уже сама, столь важный процесс она могла доверить только самой себе. В императорские покои вошёл кофешенк, принеся своей Императрице чашечку свежего ароматного кофе. От одного его запаха Синдел окончательно проснулась. К кофе ей принесли пару маффинов, политых шоколадом. Императрица в больших количествах употребляла сладкое, но это ей нисколько не вредило. Женщина пила кофе маленькими глотками, растягивая удовольствие. Окончив завтрак, она помыла руки в мисочке с водой и мылом, а также вытерла губы салфеткой, и наконец могла их накрасить. Синдел выяснила, что дочерей тоже нет во дворце, она была уверена, что они с отцом. Императрица рассчитывала найти их в саду. Слуги привели сад в порядок: убрали грязь, ветки, листву и промыли дорожки. Появилась первая трава и первые листья на кустах и деревьях. Императрица услышала знакомые голоса, и пошла на звук. Увиденное шокировало её: дочери висели вниз головой, а муж наблюдал за этим. Семья не обратила на неё внимания, поэтому она тихо подкралась к мужу, обняла его со спины и прижалась. – Почему ты меня не предупредил, что уйдёшь утром? – спросила Синдел. Она не хотела начинать скандал, у неё было слишком хорошее настроение. – Ты так сладко спала, что не хотелось будить, – Шао Кан развернулся к жене, осторожно взял её за подбородок и трепетно коснулся её нежных губ. – Тебе понравился букет? – Он просто прекрасен! – ответила ему Императрица, продолжая стоять в его объятиях. – Я обожаю магнолии. – Я был уверен, что это хоть как-то успокоит, если ты увидишь это, – сказал Император, указав на висящих вниз головой дочерей. – Мы уже час так висим, – вмешалась Китана. – Голова кружится? – спросил Шао. – Ну есть такое, – Милина при матери старалась не говорить о том, что ей тяжело, ведь тогда её прибывание в ордене «Императорские Ассасины» может закончиться. – Отлично! – голосом бравого солдата сказал Кан, вызвав недоумение у своей супруги. – Теперь слезайте... Сами. – Как это сами? – возмутилась старшая Принцесса. – Разве ты нам не поможешь? – А если вы в плен попадёте, то тоже будете ждать моей помощи? – строго спросил мужчина. – Я конечно отправлюсь вам на помощь, но вдруг я задержусь. – Например с мамой, – с сарказмом сказала младшая Принцесса, крутясь на верёвке. – Я сейчас кого-то крутану, – пригрозил Шао Кан. – При маме ты этого не сделаешь, – самодовольно сказала старшая дочь. – Ты же не хочешь её расстраивать? – Это меня вовсе не расстроит, милая, – подыгрывала мужу Синдел, легко скрывая страх за дочерей. – Тем более, что мы с папой хотели вам кое-что предложить, но теперь в особняк вашей бабушки в Эдении мы поедем только вдвоём. Синдел самодовольно развернулась на каблуках, и, схватив Шао Кана за руку, потащила его за собой. – Раз... Два... Три..., – считала Императрица, уверенная в своей победе. – Мы тоже в Эдению хотим, подождите нас! – крикнули им вслед Китана и Милина, перерезая верёвку оружием. Принцессы свалились на землю. Голова ужасно кружилась, краски перемешались, координация нарушилась. Повалявшись во всех кустах, девочки всё же догнали родителей уже у входа во дворец. Отец взял дочерей на руки, видя, что сил у них уже нет. Императорская семья решила на несколько дней съездить в Эдению, чтобы немного отдохнуть и погреться после долгой и холодной зимы. Вещи были быстро собраны и погружены. С императорской четой отправились три служанки, небольшой отряд таркатанов, а также повар. Император и Императрица решили ехать верхом на лошадях, а Принцессы поедут в карете. Семья и свита ехали уже не первый час, девочки спали, а вот супруги уснуть не могли. – Я удивлён, что ты поехала верхом, – сказал Шао Кан. – Почему? – удивилась Синдел. – Я прекрасно езжу верхом, могу часами находиться в пути. – Путь до Эдении не близкий, выдержишь? – спросил Шао, протянув руку к жене. – Рядом с тобой мне всё нипочём, – ответила бывшая Королева, щурясь от необычно яркого весеннего солнца. – Если устанешь, то скажи, – заботливо предупредил жену Император, снова взяв поводья двумя руками. – Скорее ты устанешь, – самодовольно сказала Императрица, откинув волосы назад. – Ну это мы ещё посмотрим, Дели, – подмигнул ей муж, заставив лицо жены покрыться румянцем. Пришлось воспользоваться порталом, чтобы быстрее добраться до Эдении, иначе дорога может занять несколько дней. С каждым часом становилось всё жарче и теплее. Семья и свита въехали в лес, именно в лесу располагался особняк матери Синдел. Въехав в чащу леса, стала ощущаться свежесть и прохлада, был слышен шум веток и травы, обдуваемых лёгким ветром. Запах прекрасных лесных цветов пробуждал воспоминания Шао Кана и Синдел. В тени деревьев этого леса они скрывались от Фрейи и её верных стражей. Вдали виднелся небольшой шпиль с фамильным гербом династии Императрицы до замужества. Расстояние становилось всё меньше, и стало вид сам особняк, скрытый в самую глубь леса, подальше от чужих глаза. Здесь члены правящей семьи Эдении проводили всё лето, но последние пять лет особняк пустует: хозяйка умерла, а её дочь была слишком занята государственными делами, а затем и вовсе уехала жить во Внешний Мир. – Вот мы и на месте, – объявил Шао Кан, слезая с коня. Увидев состояние особняка, Синдел легка пошатнулась. Она не была здесь всего пять лет, а особняк выглядел так, словно тут никто не живёт уже десять лет. В её памяти он был совершенно другим: большой, белокаменный, как крепость, с чёрно-белыми витражными окнами и резными дверьми. А сейчас она словно попала в кошмар, в котором всё видится жутким и страшным: всё поросло травой, дожди размыли тропинки, стены потрескались, некоторые стёкла были выбиты, а в крыше были видны дыры. Глаза Императрицы были наполнены тоской и печалью, готовой вылиться слезами в любой момент. – Дорогая, всё хорошо? – спросил Император, приобняв жену за плечи. Женщина рванула к входным дверям. Золотые ручки были украдены, а сами двери поцарапаны. Синдел со всей своей силой навалилась на двери, но это причиняло ей лишь боль. – Папа, а что с мамой? – спросила Китана, пойдя к отцу. Шао Кан рванул на помощь к жене, выбив плечом дверь. Дверь слетела с петель, позволив войти в особняк. Сердце Синдел разрывалось от боли: мраморная чёрно-белая плитка потрескалась, отвалилась штукатурка со стен и потолка, сыпясь на голову, как снег; ковры, картины, вазы и ткани, которые накрывали мебель, покрылись пылью. – Не могу поверить, что такое произошло с особняком, – Синдел держалась за сердце, а по щеке покатилась жгучая слеза. Императрица пошатнулась и чуть было не упала в обморок, благо Император вовремя подоспел и поймал жену. – Я отказываюсь в это верить, – мотала головой женщина, продолжая лить слёзы. Шао Кан прижал Синдел к себе, гладя её мягкие белые волосы. Она уткнулась ему в грудь, позволив себе плакать. Никто не видел эту сильную на вид женщину плачущей. – Любимая, прошу, не лей слёз, – успокаивал жену Шао, слушая её тихие всхлипы. – Я не могу, мне больно, – дрожащим голосом произнесла Синдел, продолжая рыдать. – Я здесь родилась, здесь прошло всё моё детство, я выросла здесь, мы с тобой здесь тайно встречались, а теперь видеть, что моё пристанище стало таким безобразным. У дочерей разрывалось сердце, видя как рыдает их мать, горюя об утраченной красоте особняка своей матери. Они подбежали к матери, прижавшись к ней. – Мамочка, не плачь, – просила Китана, готовая сама залиться слезами. – Ты же приехала в Эдению, всё хорошо, – помогала сестре Милина. – Нужно знать историю этого особняка, чтобы понять боль мамы, – ответил за жену Кан, понимая, что она сейчас совсем не имеет сил. – Возвращаемся, – утирая слёзы приказала Императрица, выбравшись из объятий мужа. – Как это возвращаемся? – спросила старшая Принцесса. – Тогда зачем мы проделывали столь долгий путь? – спросила младшая Принцесса, жалобно глядя на отца. – Папа, сделай что-нибудь! – Родная, подожди, – Император схватил любимую за руку, развернув лицом к себе. Её глаза были всё ещё красными от слёз, а взгляд грустным, она хотела утешения. Он нежно коснулся её подбородка, глядя в эти серые, полные печали, глаза. – Мы восстановим особняк: поставим двери, заменим витражи, уберёмся, всё будет таким, каким ты это помнишь. Только не плачь и не печалься, твоя боль разрывает мне сердце. – На это уйдёт целая вечность, – сказала женщина, стараясь не обращать внимание на запущенное состояние своего старого дома. – Значит, мы задержимся здесь подольше, всё будет так, как ты пожелаешь, – мужчина коснулся губами лба любимой, вызвав у неё лёгкую улыбку. Он взял её за руку, чтобы она прошлась по особняку, вспомнила прошлое. Слуги же принялись за работу, а дети ушли гулять на улицу, чтобы не мешать родителям. Подняться по трёхмаршевой П-образной лестнице с двумя промежуточными площадками стало сложнее: ужасный скрип и треск досок резал слух, а ноги вот-вот провялятся под ступени. Особняк был двухэтажным, поэтому супруги поднялись до предела. Синдел шла по коридору, на каждом шагу были воспоминания счастливого детства и юности, она повеселела на глазах. Императрица бросила взгляд на одну резную дверь, которая вполне хорошо сохранилась. Она осторожно открыла дверь, боясь, что она слетит с петель, и зашла туда. – Спальня моих родителей, – вздохнула Синдел, и тут же чихнула от огромного количества пыли. – Теперь она будет принадлежать нам с тобой. – Не думаю, что твоя мать будет рада, что я буду лежать на её кровати, – снял шлем Шао Кан и вытер ладонью проступивший от жары пот. – А отец был бы рад, ты ему нравился, – улыбнулась бывшая Королева, сняв с кровати пыльное покрывало. Пыль полетела в разные стороны. Императрица кинула на пол покрывало. На удивление, покои родителей Синдел были в хорошем состоянии: пол, стены и потолок были целыми, правда всё покрыто пылью. Через стекла пробивался яркий солнечный свет. Женщина открыла двери балкона, чтобы проветрить покои, пыль смело одним махом. В Эдении всегда было тепло, зима была короткой: снег выпадал за несколько дней до Нового Года, лежал две недели, а затем таял. Императрица облокотилась на металлические балконные перила, вдохнув чистого эденийского воздуха полной грудью. – А помнишь, вот там нас мама чуть не застукала, – смеялась Синдел, когда муж подошёл к ней и крепко обнял. – Конечно помню, я тогда как ошпаренный бежал, – также засмеялся Шао Кан, вспоминая дни своей юности. – Столько лет прошло. Сейчас ты моя жена, у нас две прекрасные дочери, мы правим огромной империей... – А я всё так же люблю тебя, – в один голос произнесли супруги. Их счастье было вечным, ничто не способно их разлучить. – Пойдём в сад, хочу посмотреть на его состояние, – попросила Синдел. Её голос звучал тихо, словно она боялась прихода матери. Кан повёл жену в сад. На первом этаже трудились служанки и таркатаны. Красивая резная дверь вела в сад. Он остался таким же прекрасным: густая трава, лёгкий шум деревьев, щебетание птиц и порхание бабочек. – Хоть сад остался, – у Синдел отлегло от сердца при виде любимого сада. Она сняла длинные сапоги и ступила босыми ногами на мягкий зелёный ковёр. – Как же я люблю ходить босиком по траве. – Я разуваться не стану, – буркнул Шао Кан, завороженно глядя на купающуюся в лучах солнца жену. – Ну и зря, – сказала бывшая Королева, подставляя лицо под тёплые солнечные лучи. Император всё же снял обувь, ступил на траву и понял, что жена была права. Он тихо подкрался к ней, поднял её в воздух и закружил, вызвав у неё радость и смех. – Безумец, – прошептала она, когда он остановился. Женщина спустилась на землю, и, покачивая бёдрами побрела к фруктовым деревьям, когда-то давно высаженными её отцом. Фрукты в Эдении всегда были сладкими и сочными, спелыми и вкусными. Синдел подошла к черешне и сорвала горсть красных ягод. – Моя прабабушка обожала черешню, – сказала она, положив в рот ягоду. – Правда здесь она ни разу не была. И меня она никогда не видела. – Она бы тебя точно полюбила, – он подошёл к жене и обнял её за талию. Женщина положила ему в рот красную ягоду. – А в Эдении черешня куда лучше, чем во Внешнем Мире. – В Эдении всегда фрукты слаще, – сказала Синдел, выплюнув косточку. – В Эдении не только хорошие фрукты, но и женщины, – сказал Шао. Шао Кан и Синдел замерли, глядя друг другу в глаза. Их обоих охватило странное чувство: нежность и влечение. Императрица выронила из рук черешню, когда Император требовательно впился в её губы, откинув назад её шелковистые волосы. – Что же ты делаешь со мной, чертовка? – прорычал он, сжимая руками её тонкую талию. – Не устоишь перед твоими чарами. – А ты и рад быть моим покорным рабом, – усмехнулась она, отвечая ему взаимностью. Синдел покорно откидывала назад шею, позволяя Шао Кану пользоваться ей. Её босые ноги топтали красные ягоды черешни, а косточки до боли впивались в ступни. Императрица и не понимала, что больнее: черешневые косточки в пятках или покусывания мужа. Но последнего она желала и хотела. – Неугомонный, – выдыхала бывшая Королева, чувствуя, что руки мужа спускаются всё ниже, обхватывая её ягодицы. – Сама виновата, что родилась такой красивой, – говорил Кан между поцелуями, водя руками по бархатной женской спине. – Это скорее дар, – Синдел оказалась вжатой в дерево, больно ударившись спиной. – Извини, Кукла, – Шао Кан хотел её прямо здесь и сейчас, но жена вдруг начала извиваться. – Куда это ты собралась? Императрица выбралась из объятий, и побежала в чащу леса. Она была как нимфа, которая испуганно убежала от заметившего её человека. – Твоей мамы тут нет, успокойся, – шумно выдохнул Шао, сложив руки на груди. Жена испортила такой момент. – Я знаю, – послышалось откуда-то из чащи. – Тогда чего ты убежала? – закатил глаза Император. – Ты думаешь, что здесь я так просто поддамся страсти? – Императрица накинулась на мужа со спины, повалив его на землю. – Ну и кто тут провокатор? – смеялся Кан, глянув на шею жены. – Я неплохо постарался. – О чём ты? – забеспокоилась бывшая Королева, водя рукой по своей шее. – Только не говори, что ты поставил мне засос. – Хорошо, не буду, – хищно улыбнулся муж, продолжая лежать под женой. – Тебе даже идёт. – О, ты невозможен! – закатила глаза жена, собираясь встать с мужа, но властная мужская рука приказывала остаться. – Закроешь платком, ничего страшного, – сказал ей мужчина. – В такую жару только платок и носить, – буркнула женщина, наконец встав с мужа. Синдел демонстративно развернулась, шлёпая липкими от черешни ногами. Она даже забыла на крыльце сапоги. До самого вечера служанки убирались, таркатаны поставили на места двери и мебель, кое-где даже удалось починить окна. Супруги провели оставшуюся часть дня раздельно: муж помогал восстанавливать особняк, а жена приводила в порядок свою и детскую спальни. Устав после тяжёлого дня, бывшая Королева лежала на кровати и читала книгу, которую начала читать ещё до того как вышла замуж. Чтение настолько увлекло её, что она даже не заметила, как в спальню вошёл муж. – Девочки спят как убитые, – прочистив горло сказал Шао Кан. – Я знаю, я их и уложила спать, – сказала Синдел, перелистнув очередную книжную страницу. – Ты всё ещё обижаешься? – спросил Шао, глядя на жену. Императрица молчала, читая книгу. Она чувствовала на себе взгляд мужа. Ей не хватало сил обижаться на него, тем более кто же виноват, что страсть может настигнуть так неожиданно. – Я тут сегодня диван передвигал и кое-что нашёл, – прервал молчание Кан и положил на кровать маленькую музыкальную шкатулку. Синдел взяла в руки музыкальный инструмент, осторожно проведя по нему пальцем. Этот инструмент был сделан из дерева, окрашенного в фиолетовый цвет, крышку украшал фамильный герб династии Синдел до замужества, края украшали причудливые золотые узоры. Эту шкатулку Императрица бросила в стену во время очередной ссоры с матерью, а потом и вовсе про неё забыла. Безразличие на лице сменилось усталой улыбкой. Повернув ключик, заиграла тихая мелодия, перенося Синдел во времена, когда её родня была жива. – Видимо, я сумел тебя порадовать, – счастье любимой радовало Шао Кана, но жена продолжала молчать. – Может хоть что-нибудь скажешь? Мы помирились или нет? Жена продолжала молчать, умиротворённо слушая музыку. Мелодия длилась ещё минуту, а затем затихла. – Тогда я лягу спать на пол, – на полном серьёзе сказал Шао. – Не сходи с ума, – наконец произнесла Синдел. – Я тебя ещё днём простила. Император тут же скинул шлем и забрался на кровать, прижав жену поближе к себе. Императрица положила ему голову на плечо, вдыхая запах его тела. – Ты вернул мне часть моего прошлого, – улыбнулась женщина и поцеловала мужа в щёку. – Это тоже для тебя много значит? – спросил мужчина, внимательно рассматривая шкатулку в руках жены. – Для меня даже самые простые мелочи очень важны, спасибо тебе, – прошептала Синдел. – Я люблю тебя. – Я тоже тебя люблю, – ответил ей Шао Кан, проведя рукой по оставленному им засосу. – Ещё раз извини. – Это ты меня извини, я из-за ерунды вспылила, – сказала Императрица. – Не обижайся, у меня такой характер. – Я уже привык, – пожал плечами Император, заставив жену смеяться. Через какое-то время они легли спать. На Эдению опустилась ночь, звёзды мерцали на небе, как тысячи фонарей. На эденийском небе можно было увидеть любое созвездие. Например, любимым созвездием Её Императорского Величества было созвездие Близнецов, так как она родилась под этим знаком зодиака. Тёмные коридоры особняка освещались затухающими свечами. Ни души, все обитатели уже спят, видя самые прекрасные сны. – Синдел... – Императрица слышала чей-то до боли знакомый голос. Затем смех, который прозвучал эхом. – Синдел... Бывшая Королева шла на голос, желая узнать: кто же её зовёт. Голос становился всё ближе, кожа покрылась мурашками от холода. Синдел завернула за угол, дальше коридор был засыпан снегом, но желание узнать голос было куда важнее. Дверь одних из покоев была открыта. Войдя туда, Синдел опешила. – Тётя Ноэлия*? – испуганно сглотнула она, видя перед собой старшую тётю собственной персоной. Она, как и многие другие предки Синдел, была духом, ей была дарована сила мороза. – Что вы здесь делаете? – Очень соскучилась по своей единственной и любимой племяннице, – ответила Ноэлия. История Ноэлии была трагичной: когда её отец погиб от удара подсвечником в висок, дочь возненавидела мать, объявив ей войну. Старшая Принцесса, наследница престола лишилась своего первенства на трон, когда её младшая сестра Фрейя забеременела. Королеве нужны были внуки, а родить смогла только младшая дочь. Синдел портила тёте жизнь, находясь ещё в утробе матери, а родившись, так вообще стала объектом любви всей семьи. Через несколько лет Ноэлия забеременела, поэтому решила отравить племянницу, а вместе с тем избавиться от сестры. Но младший брат вовремя остановил старшую сестру, убив её ударом подсвечника в висок. Дочь умерла также, как и её обожаемый отец. – Ах, как ты выросла, похорошела, вышла замуж, родила детей! – улыбалась Ноэлия, вызывая недоверие у Синдел. – Тебя любит народ, муж боготворит тебя, а дети обожают... – К чему весь этот разговор? – прервала тётю племянница, ожидая подвоха в любой момент. – Это всегда была моя мечта, но ты успешно отобрала её у меня, – дух приморозила ноги Императрицы к полу так, чтобы она никуда не сбежала. – Тебя всегда любили, у тебя были оба родителя, все прыгали перед тобой на задних лапках, чтобы угодить прекрасной Принцессе. – Вы сами отвернули всех от себя! – выплюнула Синдел, исподлобья глядя на тётю. – Тебе пора заплатить за мою испорченную жизнь, – Ноэлия совершенно не обратила внимания на слова племянницы. Позади неё стояли Шао Кан, Китана и Милина, превращённые в ледяные статуи. – Убить тебя только избавило бы тебя от страданий, – холодно сказала тётя. – А вот смотреть за смертью своей семьи куда больнее, особенно если невозможно им помочь. – Вы изверг! – по щеке Синдел покатилась слеза, тут же превратившаяся в ледяную каплю. – Я хочу видеть твою боль! – безумно произнесла Ноэлия, замахнувшись посохом на статую Шао Кана. – Нет! – крикнула Императрица. – Синдел, милая, проснись, – послышалось сквозь сон. Это был всего лишь сон, ужасный кошмар. Всё это время Императрица видела кошмар, дёргаясь, плача и крича во сне. Её лицо покрылось маленькими капельками холодного пота. – Любимая, всё хорошо? – спросил Шао Кан, испуганно глядя на жену. – Ты живой, – глаза Синдел наполнились слезами. Она, как котёнок, прижалась к мужу, плача ему в плечо. – Что случилось? – спросил Шао, гладя волосы любимой. – Тебе приснился кошмар? – Да, там была тётя Ноэлия, – сквозь слёзы говорила бывшая Королева, ни на секунду не отпуская мужа. – Она превратила тебя и девочек в ледяные статуи, и чуть было не разбила их посохом. – Тише, тише, – успокаивал её Кан. – Это всего лишь сон, тебе это только приснилось. – Всё было, как на яву, я ужасно испугалась, – продолжала плакать Её Императорское Величество. – А самое ужасное было то, что я не могла вам помочь. Она приморозила мне ноги к полу. – Успокаивайся, я рядом, я никогда не позволю обидеть тебя, – слова мужа успокаивали Синдел. – Что-то я совсем зарыдалась сегодня, – посмеялась женщина. – Кукла, ты то плачешь, то смеёшься, – улыбнулся мужчина, утирая слёзы жены. – Сегодня просто такой день: ты то плачешь, то со мной ругаешься, то снова плачешь. – Извини, я разбудила тебя, – извинилась Синдел, нежно проведя рукой по щеке мужа. – А я должен был спокойно лежать и позволить тебе мучиться в кошмарах? – шутливо возмутился Шао Кан, положив голову на подушку. – Ложись спать, я буду охранять твой сон. – Ты мой рыцарь, – Императрица тут же провалилась в сон, лежа в объятиях мужа. Теперь она улыбалась, видимо ей снились хорошие сны. Уснул и Император, ни на миг не отпуская жену.