sapphire of immortality

      Для Хосока каждая секунда длится, как час, пока он несётся по коридорам частного госпиталя, куда увезли подстреленного Юнги. Чон места себе не находит, как такое вообще могло произойти, чтобы его омегу подстрелили на его же территории. Мин не выходил за пределы дома, так как пережидал течку и Хосок сильно пожалел, что в тот вечер не решился сразу приехать к своей драгоценности.       Альфа сбивает по дороге медбрата, сразу извиняясь за свою неосторожность, а потом снова несётся к реанимации, где врачи отчаянно борются за жизнь омеги. Сердце Хосока готово выпрыгнуть от страха потерять своего малыша, от страха больше никогда не увидеть эту улыбку, которая влюбила в себя Чона, самого жестокого человека среди всех кланов. В какой-то момент альфа потерял хватку, перестав быть тем монстром, коим его прозвали в народе. — Что с ним? — взволнованно спрашивает Хосок, видя выходящего из операционной доктора, чьи перчатки и халат окрашены в кровь. — Он будет жив, доктор? Блять, скажите мне, что он выживет, я заплачу за все пересадки, за всё лечение, только, чёрт возьми, вытащите его с того света! — в глазах альфы горит огонь ярким пламенем, сейчас он осознаёт, как безбожно зол на того, кто сотворил это с его омегой. Чон клянётся, что собственными же руками размажет мозги преступника по стене. И никакие взятки не помогут, эта сука должна сдохнуть! — Пока точных прогнозов давать не можем, пуля всажена слишком глубоко, омега теряет слишком много крови, требуется переливание, пульс слабый, — сообщает доктор, выбрасывая кровавые перчатки в мусорку и идёт куда-то, а за ним и Хосок, желающий вытянуть всю информацию о том, что происходит с Юнги, — лёгкие и сердце не задеты, но повреждено ребро, — продолжает альфа, — пока на этом всё. Вы кем приходитесь пострадавшему? — Истинный, — коротко отвечает Хосок. Выражение лица доктора меняется, он сразу оживляется и оттягивает парня за руку за угол, решая поговорить без лишних глаз сотрудников, — если он умрёт по вине ваших врачей, я… я убью вас всех и взорву эту чёртову частную клинику! — Не надо угроз, наши работники справятся и обязательно спасут вашего омегу, — тараторит мужчина, — но есть одна вещь, о которой я вам скажу после того, как мы закончим оперировать его, ладно? Это важно, так как вы — истинный.       Доктор быстро уходит, оставляя Хосока одного в пустом коридоре. Альфа волнуется, не знает, что имел ввиду мужчина, возвращается к дверям операционной и ждёт битые часы. И плевать ему хотелось на десятки звонков своих подчинённых, ему вообще сейчас не до них, потому что главная забота сейчас лежит под огромной лампой на операционном столе, отчаянно борясь за жизнь. И так проходит порядком пяти часов.       Хосок устало приходит в палату к Юнги, потому что стоило сотрудникам узнать, кем он является, то правило о запрете на посещение пациентов сразу после операционной резко исчезло. Чон садится поодаль от постели, наблюдая за тем, как к прооперированному омеге подключено несколько аппаратов жизнеобеспечения, как противно пикает пульс на экране монитора, сообщающий о сердцебиении, как медленно поднимается грудная клетка парня, что дышит посредством трубок. Капельницы, аппараты, белые стены, чёртова больница и умирающий Юнги пару часов назад сводят Хосока с ума. Поэтому альфа спустя час выходит из палаты, приказывая своим людям охранять омегу, когда Чона нет рядом.       Проходит неделя, две, но Юнги не приходит в себя, однако вся аппаратура даёт чётко понять, что парень жив. Доктор только в конце второй недели после случая в очередное посещение Хосока, отводит парня в сторону и решает сообщить новость, которая явно ничем хорошим не сулит. — Чон Хосок, постарайтесь воспринять эту новость, как факт, это не наша вина, а тех, кто выстрелил в него, — издали начинает мужчина в белом халате и планшетом с каким-то документом в руках, скорее, чья-то выписка, — во время операции мы обнаружили, что омега был на второй неделе беременности, но ситуация подвела, плод спасти не удалось. Сомневаюсь, что ваш истинный когда-то снова сможет забеременеть, но это не стоит воспринимать буквально, ведь в нашем мире случаются разные чудеса, поэтому вы всё ещё можете давать надежды вашей семейной жизни. — Погодите… плод? Он вынашивал ребёнка? Стойте, а разве течка может быть при беременности? — у Хосока не сходится, потому что он чётко помнил о том, как Юнги говорил ему о приближающейся течке, но разве может быть такое, что омега мог что-то перепутать? Сам Юнги чувствовал лишь боли в низу живота, поэтому закидывал блокаторы, думая, что это начало течки, однако дикого желания лезть на стены он не ощущал, только тупые боли. Вот на этом он и проебался. Мин плохо различает ощущения, поэтому есть большая вероятность того, что парень в самом деле мог что-то напутать. — Возможно, вы что-то напутали, — пожимает плечами врач, — но факт остаётся фактом, омега потерял ребёнка.       Хосок лишь потерянно кивает головой и возвращается в палату, присаживаясь на тот диван, с которого всегда смотрит на своего омегу. Он со дня на день должен прийти в себя, а в голове Чона не укладывается то, что он лишился ребёнка и, кажется, навсегда. Чёртовы блокаторы, которыми всегда закидывается омега, как же он их ненавидит, потому что они явно сыграли решающую роль в выкидыше. Альфа думает об этом на протяжении пяти минут и замечает, как начинает пускать слёзы, которые в сию же секунду утирает руками. Он разбит, что же, убийца сделал своё дело, потому что теперь клан Чон официально пал морально, первая и самая мощная стена, в виде устоя Хосока перед чувствами, разрушена.

***

      Юнги видит снова этот горящий дом перед собой, его кошмар возвращается, только теперь совсем другим. Нет Хосока за спиной: он стоит рядом и держит омегу за руку, а возле дома Сокджин, смотрит на них и держит чьи-то головы в руках. Это Мин замечает не сразу, но начинает плакать от страха. Тэхёна и Намджуна. Это их головы держит Сокджин. Из дома слышатся крики не его семьи, а его друзей.       Омега вжимается в Хосока, который поднимает руку с пистолетом, чьё дуло направлено в Сокджина. Чёртова дуэль за звание быть альфой Мин Юнги. Именно так это всё и выглядит. Ким выстреливает и омега закрывает Хосока собой, терпя выстрел на свою голову, а после падает под просьбы Чона не умирать. Парень не чувствует боли, только опустошённость и слёзы на щеках. Чужие слёзы, потому что это слёзы Чон Хосока.       Внезапно Юнги открывает глаза, понимая, что прямо сейчас перед его глазами белый потолок, аппаратура, контролирующая сердцебиение. Его пульс немного учащён, что даёт понять об эмоциональном напряжении. Палата пустая, а на часах два ночи. Белая полная луна освещает тёмное помещение, светя прямо на постель юноши. Омега старается вспомнить, что с ним произошло, но в голове остаётся только прогулка по небольшому саду, а дальше — абсолютная пустота.       Парень откидывает голову на подушку, заканчивая осматривать палату и понимает, что был долгое время в отключке. Соображать до сих пор тяжело, но омеги восстанавливаются быстро по своей природе, нежели другие, поэтому Юнги не особо волнуется за продолжительность времени, когда сможет сбежать отсюда домой. Трубки для обеспечения дыхания уже как пару дней были сняты и упрятаны, парень дышал самостоятельно, быстро идя на поправку. Наверное, Мин даже не подозревает, с какой частотой его посещал Хосок, пока он был в отключке. — Сокджин, — хрипит Юнги, вспоминая свой сон, — ублюдок…       А после сам закрывает глаза, впадая в царство Морфея до самого утра.       Днём Хосок, узнав утром о том, что омега пришёл в себя, приезжает в больницу, дабы навестить Юнги. У альфы пятки сверкают, как он быстро несётся в палату к своему возлюбленному, за которого готов убивать жестоко даже собственную же семью. Парень вбегает в палату, встречаясь взглядом с Мином. Омега слегка улыбается, понимая, что слишком соскучился по родному запаху. — Чёрт, я так переживал за тебя, — шипит Хосок, крепко обнимая Юнги, — ты — моё всё, поэтому я готов собственными руками убить этого урода, который дал мне думать, что я потерял тебя! — альфа держит Юнги за щеки, говоря всё прямо в глаза, а после целует нежно в губы, изголодавшись. — Хосок, — сдерживается от всхлипов омега, крепко обнимая альфу, — я так расстроился, когда тебя не оказалось рядом ночью. Всё слишком плохо за две недели стало? — Мы справимся только в том случае, если ты дашь мне гарантии, что доверяешь, — кивает Чон, — мне пришлось заменять тебя на твоей встречи, врать о том, что я имею какое-то отношение к Минам, поскольку мы истинные и прочее, чтобы вытащить тебя на контракт с Триадой, они согласились, поэтому на твоей стороне всё стабильно. Проблема заключается только в твоём кузене, которого я запретил пускать в палату, ибо переживаю за тебя. Он уехал из особняка и на следующий же день тебя подстрелили, не слишком ли много совпадений, ты так не думаешь? — А Тэхён? С ним что? — вспоминает Юнги, хотя ровно до этого момента ему всегда было плевать на этого альфу. Ким жил так, как хочет, его никогда не касались дела Юнги и с ним они разговаривали только единожды, именно в тот день, когда Тэхён дал наводку на то, что Хосок в самом деле может быть не таким уж и плохим, как о нём любят говорить. Особенно если он его истинный. — Я запретил ему с Чимином покидать поместье, поскольку они знают многое обо мне, но сомневаюсь, что Тэхён может играть на Соджина, мои подозрения падают на твоего озабоченного друга-альфу Ким Намджуна.       Однако Юнги уже всё равно, ему главное лишь то, чтобы Хосок был рядом, чтобы они вместе справились со всеми пережитками прошлого и шли вперёд со временем. Сейчас омега просто целует альфу, держась за чужие плечи. Его губы всё такие же тёплые, нежные, их хочется целовать постоянно. Чон явно не собирается говорить о том, что его омега носил ребёнка под сердцем. Только если после того, как Юнги полностью восстановится.

***

— Чон Хосок, убийца найден! — заваливается в кабинет к Хосоку Джебом, один из бет, которые были посланы на расследование. Эта новость поистине радостная для Чона, ибо совсем скоро он взглянет в глаза того, кто посмел уничтожить его омегу. — Ким Намджун, альфа, насколько было известно, он обучался стрельбе с малых лет, но скрывал это, поэтому всё получилось куда неожиданней.       Альфа вскакивает с места и хватает с кресла свой пиджак. Нет, он не идёт, чтобы встретиться с Намджуном, его главной целью сейчас является Чонгук, которому он готов лицо сломать. Чёртова омежья задница привела в дом ебаного предателя, как же Хосок сейчас бесится! — О, хён, при… — Чонгук не успевает договорить, когда в его комнату влетает Хосок и сходу бьёт в лицо, выбивая зуб, из-за чего омега сплёвывает кровавый сгусток. Кажется, губа тоже порвана. Младший испуганно смотрит на брата, лёжа на полу, и пытается отползти от бешеного альфы. — Хосок, остановись! — кричит испуганно он. — Остановиться? А ну иди сюда, блядина, — шипит альфа, притягивая Чонгука за воротник розовой рубашки и вновь бьёт в лицо, только уже сильнее, — сука, так и знал, что ты просто омега, чья задница рассчитана на минимум два члена, вот и отправишься прямо сейчас в бордель, терпения нет держать тебя под крышей! Привёл мне предателя, позволил ему попасть под влияние соперников, ты, ублюдыш, а не мой брат, видеть тебя больше не хочу, слышишь?! Убью к чёртовой матери!       Хосок бы правда убил Чонгука, если бы не вбежавшие в комнату альфы-головорезы по зову омеги, которые по приказу старшего выводят Гука из комнаты и готовят к выпровождению из дома. Альфа понимает, что убил бы прямо здесь своего младшего брата, если бы не дал приказ увести его, а себя оттащить от этого придурка.       Позже Хосок спускается вниз, где побитый его людьми Намджун уже готов рассказать всё, что знает, потому что не думал, что тот, кто его заставил это сделать, не предоставит достаточно охраны. Ким бы уже давно уехал обратно, но в итоге был пойман и наречён на смерть. — Хах, а ты ведь его другом был, — хмыкает Хосок, — понравилась задница моего брата, да? Соглашусь, омега он тот что надо, однако тупой до безумия, поэтому теперь будет подставлять свою жопу под толстосумами, а все свои деньги отдавать мне. А теперь дай мне понять, что тебя сподвигло на такой поступок? Юнги будет разочарован в тебе, ведь вы были хорошими друзьями, Ким Намджун. — Меня заставили, угрожали убийством, — оправдывается Джун, — что мне ещё оставалось делать, когда он говорил, что убьёт всю мою семью, если я не пойду на этот отчаянный шаг? Я стрелял мимо, но Юнги повернулся не в самый удачный момент, всё бы обошлось! Прошу, я всё расскажу, только не убивайте, молю. — Рассказывай, — Хосок пододвигает стул задом к Намджуну и опирается руками на спинку, кладя на ладони подбородок, — я весь во внимании. Кто это ублюдок? — Его к-кузен, — дрожит Ким, — он… Он нашёл меня каким-то образом спустя месяц и предложил подставить тебя, чтобы Мин Юнги точно был уверен в вашем противостоянии, но никто из нас двоих даже предположить не мог, что вы будете вместе, однако Сокджин запретил откладывать план и в итоге угрожал мне убийством родителей и младшим братом, а ему всего десять лет! — Чонгуку двадцать, но мне как-то похуй, убью его, если в следующий раз увижу, — вздыхает Хосок, — почему-то я так и думал, что это будет Сокджин, в любом случае, я уже приказал своим людям найти его и по возможности сразу уничтожить его оставшуюся семью. Кажется, он забыл, кто именно убил его родителей, поэтому я напомню, добив последних Кимов. Знаешь, что-то типа истории из Российской Империи, когда расстреляли Романовых? Ты, вроде, как раз увлекаешься историей, должен знать. Так вот он тоже будет последним Кимом. — Он просто хочет защищать Юнги, почему ты запрещаешь ему это делать?! — возмущается Намджун. — Я бы тоже такого альфу не подпускал к младшему брату! — Поэтому он заставил тебя, блять, выстрелить в него, да? Не знал, что таким образом показывается любовь! Юнги провалялся без сознания две недели, он потерял нашего ребёнка и ты ещё смеешь мне что-то говорить о том, что Сокджин ЛЮБИТ Юнги? — Хосок откидывает в стену стул, беря Намджуна за лицо одной рукой. — Тогда я покажу тебе свою любовь, как к парню своего брата, урод.       Хосок начинает бить альфу, пока лицо Намджуна не оказывается кровавой смесью. Чон утирает пот со лба от частых ударов, хватает со стола специальный прибор и вырывает им ногти, от чего Намджун вскрикивает от дикой боли, наплевав уже на то, что из-за синяков ничего не видит. Из комнаты пыток доносятся крики, на что обращает внимание Тэхён с Чимином, что проходят мимо двери, которая ведёт в подвальное помещение.       Цели Сокджина никто не понимает, поэтому именно он остаётся загадкой абсолютно для всех, а наутро следующего дня получает фотографию трупа того, кого он заставил выстрелить в своего кузена. Ким зол, безумно зол, что не успел депортировать Намджуна, а этот урод точно всё рассказал Хосоку, из-за чего теперь в игру вступит Главный Дом и его Совет. У Чонов есть полное право идти войной на Кима, поскольку тот, чья семья была исключена из списков руководящих кланов, посмел играть против всех. — Ким Сокджин будет главной моей целью, — шипит Хосок, получая известие о том, что его людям не удалось заполучить Кима, поскольку его подчинённые оказались куда сильнее и просто перестреляли всех к чёртовой матери. Чон не знает, как именно собирается играть, но то, что Мин Юнги теперь его драгоценность — это истина, это главный козырь, которым Хосок будет нагло пользоваться. Минов уважают, Минов боятся, а Чоны этим воспользуются, обязательно воспользуются, возглавив целую империю, как было десятки лет назад.       Новая эпоха, которая готова бросить вызов всем и возглавить собственное государство.