sapphire of immortality

      Хосок понимал, что, возможно, Чонгук опять сильно оттолкнет его, был к этому готов, но все равно приехал на следующий день к нему в бордель. Омега изменился сильно за время пребывания там, даже свыкся с тем, что теперь бордель — его новый дом. Альфе это не нравится, потому что каким бы неотёсанным ни был Чонгук, в первую очередь — он его брат.       Омега, при виде Хосока на пороге борделя, тушуется и старается скрыться за дверью в коридор с комнатами. Однако сам Чон старший этого сделать ему не даёт, ловит за руку и тянет обратно к себе. Чонгук старается вырваться, кричит, просит не трогать его и отпустить, но если альфа послушает его, то все его планы рухнут. Хосок хочет вернуть Чонгука домой. — Мелкий, послушай меня, я серьёзно, — шикает Хосок и даёт тому подзатыльник, как маленькому непослушному ребёнку. В какой-то степени Чонгук и есть маленький непослушный ребёнок — Отпусти меня, сейчас же! Иначе охрана выведет тебя отсюда, Хосок! Не трогай меня, не трогай! — практически в истерике кричит Чонгук, глядя на своего старшего брата, который сам же отправил его в это треклятое место. — Это мой бордель, я здесь главный, поэтому слушай меня, — злится Хосок, стараясь скрывать свою злобу от младшего, но с каждым выкриком омеги сделать это становится все труднее и труднее. Парень ведёт Чонгука в его комнату, чтобы поговорить без лишних глаз. Он хочет, чтобы все снова было на своих местах.       Альфа смотрит на омегу, своего младшего брата, на котором больше нет того Чонгука, которого он знал. За это время его испортили, превратили в чёртову элитную шлюху, которая подставит зад по каждым. Хосоку больно смотреть на то, что с ним, Чонгуком, происходит. Мальчик сломался, испортился. И все это сделал с ним Хосок своими же руками, отправив в это грязное место, где никогда никто не жалел омег и относились к ним, как к последнему скоту. — Чонгук, мне правда жаль, что все так получилось, правда, — альфа обнимает омегу за плечи, успокаивая гладя по спине, — все будет хорошо, правда. Я поступил плохо, что заставил тебя сюда выслать, но сам понимаешь, в каком положении я был. — А почему обо мне ты подумал только сейчас? Почему не на следующий день? Ты издеваешься надо мной что ли, да? Хосок, так семья не поступает друг с другом, а ты всегда был равнодушным и будешь таким! Я даже ума не приложу, как тебе удалось влюбить в себя Мин Юнги, который и знать тебя не желал несколько месяцев назад, ты сам хотел убить его, а сейчас смеешь рассуждать о заботе и любви!       Хосока словно током прошибает, он понять не может, почему Чонгук так озлоблен по отношению к нему. На месте омеги, альфа бы со сверкающими пятками согласился быть принятым обратно в дом своего старшего брата. Хосок же точно сможет защитить его, сможет помочь, нежели те альфы, которые каждый день насилуют мальчишку. — Но что тебя здесь держит, Гук? — задаёт последний вопрос Хосок, надеясь, что омега ответит ему, даст понять с чем бороться и как вытащить отсюда брата. — Альфа. Меня здесь держит человек, который не смотрит на меня, как на кусок мяса, понимаешь? Он слушает меня, рассказывает о своей жизни, говорит, какой я красивый и талантливый мальчик. Я нашёл в нём человека, который поддержит меня в трудную минуту, нежели ты. Тебе нужно что-то конкретное от меня, а не я сам, я это понимаю, это слишком очевидно. — С чего ты взял? Кто этот альфа, Чонгук? — Я не скажу, кто он. Я обещал никому не говорить даже о том факте, что есть здесь тот, кто полюбил меня, а я его, Хосок! — Да что ты несёшь, Чонгук?! — выкрикивает на нервах Чон старший, хватая омегу за плечи.       Хосоку тяжело слушать Чонгука, который отпирается, закрывается от старшего брата, он ненавидит его, потому что видит в старшем предателя. Монстра. Хосок и забыл, что всегда был таким — ужасным человеком. Альфа тяжело вздыхает, отпускает омегу и выходит из комнаты, покидая бордель не в самом лучшем настроении.       Юнги в последнее время редко улыбается, это Хосок подметил сразу и долго думал, как решить данную проблему. Его совсем не устраивает то, что этот омега потух, будучи самой настоящей звездой на небесах. Даже по приезде домой Мин лишь встретил альфу у порога, а после с книгой в руках ушёл в гостиную, вновь забравшись на диван с ногами и прикрыв те тёплым пледом. С камина доносятся звуки трескающихся брёвен, сгорающих в пламени, что дополняет атмосферу некого уюта. Юнги нравится такая спокойная обстановка, хотя внутри он явно чувствует что-то плохое, словно что-то обязательно должно случится. — Что-то случилось? Я чем-то тебя обидел? — спрашивает Хосок, проходя в гостиную и откидывая свой пиджак на кресло, сам садясь рядом с омегой. — Юнги? — Ничего, просто плохое настроение, — отвечает Мин, продолжая бегать глазами по тексту на страницах книги. Он всегда любил читать и видел в этом некое развлечение, книги помогали отвлекаться от плохих мыслей, а ещё вместе с тем узнавать что-то новое. Однако Юнги читал не научные издания, а классическую литературу или что-то, что было написано относительно не так давно. Например, омега мог прочесть Достоевского, популярного российского классика, или Пак Чивона, одного из корейских писателей 17-го века. Хосок всегда поражался такой особенности своего омеги. — Ты в последнее время стал много читать, только за два дня ты прочёл книгу в более, чем четыреста страниц, Юнги, — вздыхает альфа, вынимая из рук старшего книгу, а после читает имя автора книги, которую читает сейчас омега, — Рэй Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», м-да. — Тебе что-то не нравится? — спрашивает Мин, уже собираясь отнять книгу, но попытка не увенчалась успехом. — Что опять не так, Хосок? Почему ты постоянно ограничиваешь меня в чём-то? Ты хочешь, чтобы я вернулся домой, да? — Нет, просто только три дня назад ты начинал читать Харуки Мураками «Кафка на пляже», а потом я нахожу сожжённую книгу в этом камине, как ты объяснишь это? С тобой явно что-то не так… — альфа наваливается на омегу, перекрывая любые пути к отступлению. Их лица находятся слишком близко друг к другу, что Юнги краснеет и начинает заикаться. — Со мной всё хорошо, правда, — сглатывает вязкую слюну Мин, стараясь избегать столкновения взглядами с Хосоком, — ты сильно давишь. — Прости, — усмехается альфа, приподнимаясь с дивана и утягивая за собой Юнги, — пойдём, тебе надо принять душ, чтобы расслабиться и перестать загоняться из-за каких-то выдуманных проблем.       Омега прижимается спиной к холодной плитке в ванной комнате, пока спереди его накрывает горячее тело альфы, чьи губы оставляют бутоны красноватых засосов на шее, а островатые зубы небольшие вмятинки на светлой коже. Юнги держится за его плечи, крепче скрещивает ноги на пояснице Хосока, выстанывая имя своего альфы.       Вода, что льётся с душа, слегка прохладная, помогает двоим не умереть от высокой температуры, не свалиться с ног от такой горячей атмосферы. Чёлка Хосока так сексуально липнет к его лбу, которую он зачёсывает пятернёй назад, вгрызаясь в губы напротив страстным поцелуем. Он любит целовать омегу, любит, когда Юнги стонет прямо в поцелуй, вздрагивая от каждого толчка, когда головка члена скользит по простате, заставляя кричать от ощущений.       Вообще, изначально Хосок просто хотел принять душ вместе с Юнги, но под конец что-то пошло не так. Тело омеги срабатывает на него, как красная ткань на быка — сразу хочется наброситься, разорвать в клочья, потому что слишком соблазняет. Он такой необычный от внешности до характера, не такой, как все остальные омеги, которых когда-либо трахал альфа. Не было ещё ни одного парня, который бы смог так сильно повлиять на Чона.       Хосок останавливается, выходя из тела Юнги с разочаровывающим стоном омеги, разворачивает парня лицом к запотевшей двери душевой кабинки, прижимая его к ней. Стекло холодное, что провоцирует больше приятных ощущений для Мина, когда сзади он снова чувствует горячее тело. Член Чона входит глубоко, больно ударяя головкой по простате, из-за чего Юнги кричит, опускает голову, наблюдая за тем, как капли воды капают на ноги с мокрых светлых волос. Какие-то из них от душа, какие-то от пота. — А-Ах, Хосок-а, — стиснув зубы, шипит омега, поворачивая голову через плечо на альфу, — я сейчас кончу, гха-ах! — Подожди немного, малыш, — хрипит Хосок на ушко Юнги, от чего последний вздрагивает, хныкает, мечтая получить свою дозу оргазма, который подходит всё ближе и ближе.       Решающие толчки заставляют омегу застонать громко, прижавшись спиной к груди альфы. Тело Юнги пробирает на дрожь, Хосок кончает внутрь, практически сразу выходя, чтобы на сей раз не мучить своего парня сцепкой. Их было слишком много за последние дни, однако все симптомы приближающейся течки присутствуют, следовательно, омега не смог забеременеть, однако если Юнги это в плюс, то Хосок совсем не рад подобным новостям. Он, как и любой альфа на месте главы клана, хочет потомство. Они снова слишком долго целуются. — Меня мучает плохое предчувствие, — признаётся Юнги, лёжа уже в кровати рядом с Хосоком, — словно что-то должно плохое произойти совсем скоро. И это связано с твоим младшим братом. — Почему? Что такого может с ним произойти? — Не знаю, но я думаю, что это как-то худо-бедно связано с тем, что меня хотели убить, чтобы подставить тебя, — вздыхает тяжело омега, поворачиваясь лицом к альфе, — сомневаюсь, что нам стоило сходиться, знаешь, ведь бывают запретные отношения. Так вот, наша связь — запретная. — Не говори глупостей, ладно? — раздражённо отвечает Хосок, которого уже достало слушать о том, что Юнги, его истинный, не должен быть с ним по одной простой причине — они всегда были и будут являться врагами друг для друга. Ага, врагами, которые спят. — Завтра я снова поеду с Чонгуком, но вместе с тобой, как ты и просил. Мне нужна поддержка, а ещё любой ценой вытащить его оттуда. Я не могу его силком удерживать дома, я хочу, чтобы он сам захотел вернуться. — Я бы подумал, что ты что-то уже придумал, чтобы вытравить его из борделя. Кстати, а что его держит-то там? — Какой-то альфа, мне никто не говорит его имени, либо он записан под другим, поэтому я и понятия не имею, кто он и что из себя представляет. Чонгук слишком травмирован после смерти Намджуна, поэтому может раздвинуть ноги перед кем угодно, кто пообещает ему золотые горы, понимаешь? Он ещё мелкий придурок, который ничерта не разбирается в людям, которым доверять себе дороже будет. — Понимаю. Завтра разберёмся.

***

      Чонгук долго думал над словами брата, до последнего не веря, что с Юнги Хосок чертовски изменился. Он стал более чутким к другим, более внимательным. Наверное, именно так действует истинность на монстров, думает Чонгук, прежде чем повернуть голову в сторону входящего в комнату альфы. Омега с прошлой встречи ждал этого вечера, когда он снова придёт, снова будет слушать рассказы мальчишки. Чонгук никогда не рассказывал про брата, но на сей раз решается это сделать, ибо до слёз его смогли довести. — Что сегодня мне расскажешь? — улыбается альфа, присаживаясь на постель рядом с Чонгуком, который одет в длинную оверсайз белую футболку. — Чонгук-и? — Сегодня ко мне приходил мой брат, который и заточил меня здесь, предлагал вернуться домой, а я отказался, — признаётся Чон, глядя прямо в глаза своего альфы, — я расплакался после того, как он ушёл. — Почему, сладкий? — Понимаешь, Чон Хосок, он… Он всегда был таким жестоким, а после встречи со своим истинным изменился, но я ему всё ещё не верю, думаю, что это лишь временная забота, либо я буду нужен ему для чего-то конкретного. Я никогда не был для него семьёй, потому что моим окружением всегда являлись альфы в клубах. Когда я вышел на того омегу, то он мне и слова доброго не сказал, мне так обидно было, знаешь. — Чонгук, мне кажется, что тебе не стоит давать ему шанс. Люди не меняются, если он был монстром, то он им и останется на всю жизнь, — вздыхает мужчина, целуя омегу в макушку, — а ты каким был милым мальчишкой, таким и остался, я так люблю тебя, знаешь. — Правда? — Гук смотрит своими оленьими глазами на альфу, в которых последний видит целую вселенную. Кажется, они влюблены друг в друга по-настоящему. — Чёрт, я… Ха-ах, это так неожиданно, даже Намджун-хён мне никогда не говорил, что любит меня, а ты… Ты сказал это. — Потому что я правда влюблён в тебя, Чонгук, разве мне есть смысл врать? Кстати, у меня к тебе предложение, не хочешь ли ты… жить вместе со мной? Я заберу тебя отсюда, ты же пойдёшь со мной, верно? — Ты правда заберёшь меня? К себе домой? — Да, ко мне домой, — улыбается альфа. — Хорошо, да, конечно! Я согласен, Джин-хён, я хочу с тобой жить! — Собирайся, мы сегодня же отправимся ко мне.