Perhaps

Гермиона прикладывала усилия, чтобы удержать челюсть на месте, но это было тяжело. То, что она сначала не увидела массивное сооружение, с которым столкнулась, было действительно вне ее понимания — но, скорее всего, обереги перенаправили ее взор. Перед двумя женщинами стояло великолепное здание, даже больше, чем поместье Малфоев — поистине благородный дворец. Он был построен из камня, а его окружали ворота из кованого железа. Безупречно ухоженный сад был украшен скульптурами и фонтанами, а аккуратная гравийная дорожка привела их к витиеватым входным дверям. — Мокрые трусы Мерлина! — Гермиона вздохнула. Нарцисса только усмехнулась. Пока они шли, Гермиона могла различать слова на украшенной золотой пластине, окруженной движущимися узорами. «Поместье Блэк: Волшебная Психиатрическая Палата, отделение больницы Святого Мунго». Колоссальные двери со скрипом открылись при приближении двух женщин. Гермиона сразу увидела, что внутри поместья было так же величественно, как и снаружи. То, что, вероятно, когда-то было грандиозным залом, теперь превратилось в гостеприимный, но все еще богато украшенный вестибюль с зоной отдыха и круглой информационной стойкой из черного мрамора. Беглый взгляд на карту поместья, удобно расположенную у стойки, заставил голову Гермионы пойти кругом. — Ремень Годрика, это место огромно! — вскрикнула она, приглядываясь. — А есть пристройки? — Да, — сказала Нарцисса. — Ну, три из них уже используются: помещение для слуг, охотничий домик и гостевой дом. Еще есть амбар на западном холме, лодочный сарай у озера и небольшое поле для квиддича вниз по холму, — объяснила она, неопределенно указывая, где эти постройки будут расположены на другой карте, выставленной у стола. — Мерлин. Я даже представить не могла, каково это — расти в таком месте, — вслух задалась вопросом Гермиона. — У этого были свои запоминающиеся моменты, — загадочно сказала Нарцисса. — Во всяком случае, я здесь не жила. Мы — я, мои сестры и двоюродные братья — в основном приезжали летом. Мои бабушка и дедушка поддерживали в порядке это место. Орион и Вальбурга, как вам хорошо известно, жили в основном на площади Гриммо. Мои родители занимали другую собственность, еще один таунхаус в Лондоне, и там я выросла. Нарцисса провела Гермионе очень короткую экскурсию по главному дому — он был слишком большим для основательного изучения, но этого было достаточно, чтобы разжечь любопытство брюнетки ко многим вещам. Она была озадачена заботой и вниманием к деталям, которые Нарцисса — и, конечно же, Невилл — посвятили преобразованию этого места. Целое крыло дома было оборудовано несколькими комнатами и жилыми помещениями для пациентов — все они были подготовлены к приёму: с кроватями, ванными комнатами и всем другим необходимым. Многие места были оборудованы под определенные функции, как и в самом Святом Мунго. Все было безупречно; Нарцисса даже спроектировала зоны для взаимодействия жителей — на заднем дворе был небольшой пруд, по всему дому были разбросаны небольшие библиотеки, а также гостиные, чайные и игровые комнаты. Гермиона была невероятно впечатлена. — И там, — Нарцисса в какой-то момент указала на дверь, — Это… Ну, это были темницы. Они были преобразованы в исследовательские лаборатории, в основном для лечебных зелий. Наверху, на чердаке, у нас есть небольшая астрономическая лаборатория, в основном для изучения Луны для нашей корректировки превращений оборотней, — Гермиона быстро повернулась к другой ведьме. — А через другое крыло… — Простите, что вы только что сказали? — прервала Гермиона, слишком потрясенная информацией, которую только что сообщила Нарцисса. — Извините? — Корректировка превращений оборотней? — повторила брюнетка, широко раскрыв глаза. — Вы планируете лечить оборотней? — она не могла сдержать трепета в голосе. Несмотря на некоторые законодательные усилия, большая часть Волшебного Общества по-прежнему считала оборотней отбросами. Святой Мунго часто отказывался лечить их от самопроизвольных травм, и большинство из них считались неуправляемыми животными. Она знала, что Нарцисса больше не придерживается старых чистокровных идеалов своей семьи, но ей было трудно поверить, что ведьма зайдет так далеко, что избавится от всеобщего отвращения к оборотням. К ее чести, Нарцисса, казалось, поняла, о чем спрашивает Гермиона. — Ваш шок меня не удивляет. Признаюсь, я не слишком в восторге от этой идеи. Но моя собственная кровь сочла нужным выйти замуж за одного из них. Могу признать, что по оборотням нужно получить больше информации, — она вздохнула. — Мне трудно принять эту точку зрения, я не буду этого отрицать. Однако… — она ​​нерешительно схватила Гермиону за левую руку, почти бессознательно прослеживая шрам под рукавом. — Если я поняла вещи, которые раньше считала невозможными, я должна стараться сохранять непредвзятость. Это всё, что я могу сделать. Гермиона была сбита с толку. Признала ли Нарцисса Нимфадору Тонкс, а следовательно, и ее мужа и сына, действительно принадлежащими к ее семье? Она сдерживала желание покачать головой. Все перевернулось с ног на голову. Она не заметила того длительного времени, в течение которого Нарцисса держала ее за руку; Гермиона отметила её отсутствие только после того, как другая ведьма отпустила её, не сказав больше ни слова. Девушка пристально посмотрела в глаза женщины, чьи голубые глаза затуманились мерцающим серым. — Пойдемте со мной, я думаю, вам хотелось бы это увидеть, — сказала Нарцисса. Гермиона поспешила за ней. Они шли по гравийной тропинке, которая вела к небольшой дороге, окруженной деревьями и густым кустарником. Гермионе казалось, что он будет красиво смотреться в утреннем свете, но до сих пор это выглядело довольно жутко, когда путь им освещала только палочка Нарциссы. Она понятия не имела, как долго они шли, но чувствовала, что что-то каким-то образом заставляло их идти намного быстрее, чем обычно — казалось, они преодолели довольно большое расстояние за считанные минуты. Вскоре она смогла увидеть очертание другого здания, намного меньшего, но всё же впечатляющего. Это здание не окружали ворота, но еще до того, как они приблизились, она почувствовала магию сильных защитных оберегов, исходящих волнами: эта энергия вибрировала так сильно, что даже искажала вид деревьев. Нарцисса остановилась в нескольких футах от дома. Гермиона недоуменно посмотрела на женщину. — Раньше это был охотничий дом. За ним около двадцати акров лесов. Плавным движением свет палочки Нарциссы усилился, и она направила его на мемориальную доску, которую Гермиона сначала не заметила. На ней было написано большими жирными серебряными буквами: «Р. Дж. Люпин. Отделение Корректировки Ликантропии». Гермиона не могла сдержать вздох от того, что она увидела, и что это значило. Она быстро собрала все воедино: охотничий дом и чрезвычайно сильные охранные чары, которые она только что увидела. Ограничение и разделение двадцати акров лесных массивов. И в довершение всего этого странного поворота событий, Нарцисса увековечила память Ремуса Люпина. — Вы уже лечите оборотней... вы позволяете им свободно бродить? — ошеломленно спросила она. Нарцисса элегантно пожала плечами — Гермиона не думала, что это возможно. — Свободно, пока это безопасно для всех, — ведьма объяснила. — Охотничий дом был реконструирован, чтобы обеспечить безопасное проживание до пятнадцати оборотней в любое время до полнолуния. Защитные чары против оборотней очерчивают территорию за домом; они не могут уйти, пока обращены в волков. — Почему? — Гермиона не могла не спросить. — Как я уверена, вы знаете, что большинство оборотней, которые принимают необходимые меры предосторожности перед полнолунием, оказываются после этого серьезно ранены. Это происходит не только из-за жестокого физического напряжения трансформации, но и из-за условий, в которых она происходит. Подвалы, маленькие запертые камеры — волку нужно больше места, чтобы бродить и… — Нет, — прервала её Гермиона. — Я имею в виду, почему? Зачем вообще это делать? Почему Люпин? — перебила она, указывая на мемориальную доску с именем ее погибшего друга и наставника, одного из многих. Нарциссе стало не по себе. — Мисс Грейнджер, я не образец честности или великодушия. Некоторые скажут, что я совершенно противоположна этому. Я бы солгала, если бы сказала, что у меня нет некоторых оговорок по этому поводу — по поводу всего этого. Но, как я уже сказала, всегда есть больше вещей для осознания. Это, — она ​​указала на дом и на тропу, по которой они пошли туда. — Всё это попытка понять несколько вещей — понять и искупить, даже если последнее, возможно, никогда не осуществится. — Что до того, почему Люпин, — вздохнула она. — Его многие любили. Герой войны, не говоря уже о моих родственниках. Если есть такая вещь, как хороший пример оборотня, то Ремус Люпин был им. Знаешь, я знала его в школе, — Гермиона выглядела так, будто собиралась вмешаться, но Нарцисса отмахнулась от нее. — Не заблуждайтесь, мисс Грейнджер — я их презирала. Не из-за его… состояния — я не знала об этом в то время — а из-за его факультета и преданности одному из мучителей моего лучшего друга. Не говоря уже о том, что его мать была магглом. Это было так же постыдно, как быть оборотнем в моей семье. Гермиона понимающе кивнула, чувствуя некоторую грусть. Общаясь с Нарциссой, какой она была сейчас, становилось всё труднее и труднее вспоминать, какие взгляды она поддерживала не так давно. Ведьма заметила ее крайне озадаченное состояние; она подошла и осторожно подняла голову брюнетки вверх. — Мои извинения. Я не могу не осознавать, что разговоры о таких временах вас огорчают. К сожалению, я не могу изменить прошлое, — она тихо прошептала; ее глаза блестели в лунном свете. — Все эти ужасные вещи — о тебе, о Люпине, о планах чистокровных — я следовала этому не из-за обстоятельств, а потому, что я верила. Гермиона вздохнула и положила руку Нарциссе на запястье. — Но ты больше в это не веришь, — она не сформулировала это как вопрос, но он повис в воздухе. — Нет, — Нарцисса грустно улыбнулась. — Уже нет. — Тогда для меня этого достаточно, — заявила Гермиона. Каким-то образом их близость осталась незамеченной, но теперь она остро осознавала это. Это было почти так, как если бы то странное жужжание вернулось, но вместо того, чтобы поселиться в ее голове, оно распространилось по всему ее телу. Это не было неприятным. Нарцисса больше ничего не сказала; она повернулась, чтобы уйти от охотничьего домика. Гермиона молча последовала за ней. Они почти вернулись в главное здание, когда Нарцисса снова заговорила. — Приглашаю вас вернуться сюда на досуге, даже если вы решите не заниматься нашими проблемами защитных чар. Уже поздно, но я хотела бы показать вам библиотеку Блэков в другой раз. Сама того не желая, Гермиона разочарованно вскрикнула: — Ах! Библиотека! Не могу поверить, что не видела её! Нарцисса расхохоталась от внезапного взрыва брюнетки. Гермиона покраснела, но продолжила. — Но я бы с удовольствием поработала над заклинаниями, — сказала она, довольная удивленным выражением лица Нарциссы. Неужели ведьма действительно думала, что Гермиона Грейнджер откажется от такого испытания? Она уже дрожала от возбуждения. — Я, конечно, не могу давать никаких обещаний, но я хотела бы принять этот вызов. Нарцисса улыбнулась. — Очень хорошо. Вы можете использовать все ресурсы библиотеки Блэков — они в вашем распоряжении. Мы можем обсудить планы более подробно в другой раз. Думаю, пора возвращаться в замок. Гермиона согласно кивнула. Она понятия не имела, как долго они отсутствовали, но было уже поздно. Не говоря ни слова, на этот раз она протянула руку Нарциссе, готовясь вынуть палочку. Другая ведьма взяла ее с улыбкой. С хлопком они исчезли. С другим они аппарировали прямо посреди суматохи. Несколько профессоров находились в учительской, прежде чем они успели даже выпрямиться, Невилл подбежал к двум ведьмам. — Слава Мерлину, вы вернулись! Произошел инцидент, — он пропыхтел, его лицо покраснело. — Какой? Что случилось? — спросила Гермиона. — Это мистер Уильям Уайт, — сказал сзади Флитвик, заставляя двух ведьм быстро повернуться и посмотреть вниз. — На него напали — он в больничном крыле!