Perhaps

Внезапное открытие тяжелых дверей Медицинского крыла настолько поразило Гермиону, что заставило ее пропустить шаг в движении. Она чуть не упала лицом на пол, но впечатляюще быстро смогла прийти в себя. К несчастью, похоже, что Нарцисса была свидетельницей ее промаха — блондинка подняла бровь, и на её губах появилась ухмылка. — Мисс Грейнджер? — Да? — Не хотите ли вы поговорить минутку с мистером Уайтом? — вежливо спросила Нарцисса. Она предпочла не обращать внимания на удивленный взгляд другой ведьмы. — Да, конечно. Он в порядке? Он знает, кто виноват в нападении? Он вам сказал? — Гермиона поспешно задавала вопросы. Нарцисса покачала головой. Эти Гриффиндорцы. — Я уверяю вас, мистер Уайт чувствует себя неплохо, учитывая обстоятельства. Кажется, он знает, кто виноват, но не хочет говорить мне. Мне кажется, что он планирует разобраться с ситуацией самостоятельно. Гермиона выглядела сбитой с толку. — Но почему?! Мы должны что-то сделать, мы не можем просто стоять в стороне! Нарцисса остановила молодую женщину вежливым прикосновением к плечу. Вечно такие нетерпеливые, эти гриффиндорцы, мир всегда был для них таким черно-белым. — Я согласна, мисс Грейнджер. Но мистер Уайт не хочет нам рассказывать — мы можем только предположить, что у него есть свои причины, — сказала она, многозначительно взглянув на брюнетку. Другая ведьма раздраженно фыркнула. — Это будет одна из тех подпольных слизеринских штучек, не так ли? Где мы не делаем того, что должны делать, потому что что-то другое влияет на то, что мы делаем, поэтому мы найдем другой, более подходящий способ сделать это? Нарцисса не могла сдержать смеха. — Что-то в этом роде, — она посмотрела на брюнетку с вопросом в глазах. — Вы не против наших подпольных слизеринских штучек? — спросила она. Гермиона вздохнула. — Позвольте мне прояснить — мне это не нравится. Если бы Уильям был на моем факультете, я бы поступила иначе. Я бы никогда не позволила студенту разбираться с такими вещами самостоятельно. Но, — она ​​подняла руку, когда Нарцисса чуть не прервала ее. — Он не гриффиндорец. Вы говорили с ним. Вам решать. Нарцисса кивнула другой ведьме в знак признательности. По правде говоря, она была несколько удивлена, что молодая женщина была такой сговорчивой — в начале года Гермиона боролась бы изо всех сил, чтобы получить шанс поступить по-своему. Она была рада, что ведьма наконец приняла некоторые вещи. — Хорошо. Я спросила Уильяма, не хочет ли он немного поговорить с вами. Он не пойдет к вам, как ученик — он понимает, что будет выглядеть слабым для своих сверстников, если обратится к Гриффиндорской Золотой Девушке, чемпионке маглорожденных по всей стране, — сказала она в шутку. Гермиона добродушно закатила глаза. — Но он восхищается вами, — добавила она более серьезно, заметив удивленный взгляд брюнетки. Не говоря ни слова, Гермиона позволила увести себя в Больничное крыло. Когда они заглянули за ширму Уильяма, она не смогла сдержать улыбки, заметив, что мальчик изо всех сил старался сесть прямо и пригладить свои спутанные светлые волосы, чтобы выглядеть хоть немного более презентабельно. — Здравствуйте, мистер Уайт. Как вы себя чувствуете? — спросила она. Мальчик робко ей улыбнулся. — Намного лучше, профессор, спасибо. Гермиона несколько секунд задумчиво смотрела на Уильяма, и он ответил ей тем же взглядом. Она могла сказать, что паренек оценивал, насколько она осведомлена и что рассказала ей Нарцисса, и самое главное, что она хотела у него спросить. К счастью для Уильяма, сегодня допросов больше не планировалось. Как бы Гермиона была не согласна с ее методами, она позволяла Нарциссе самой справиться с этим. — Приятно слышать. Больничное крыло мне не очень нравится — я проводила здесь немало времени, будучи студенткой. — Зачем, профессор? Гермиона засмеялась. С чего начать? Она никогда не получала травм из-за квиддича или других напряженных занятий — сама мысль о том, что Гермиона Джин Грейнджер запрыгнула на метлу, вызывала у девушки желание хихикать от абсурда. — Что ж, как оказалось, каждый год мне и моим друзьям суждено было быть гостями мадам Помфри хотя бы один или два раза. Я уверена, что она устала видеть наши лица к моему второму или третьему курсу.

***

Нарцисса оставила Уильяма и Гермиону разговаривать в Больничном крыле, извинившись, чтобы двое маглорожденных могли сблизиться. Она была уверена — Гермиона Грейнджер со временем станет большим подспорьем для молодого Уильяма, но сейчас ему нужно было занять свое место на Слизерине своими силами. Она добралась до Астрономической башни, ставшей ее прибежищем, когда еще была студенткой. В молодые годы Нарцисса любила обучаться, и Башня стала излюбленным местом для учебы, размышлений и времяпрепровождения. Это место сильно контрастировало с общей комнатой Слизерина и ее классом Зелий — оно привело женщину из самых глубоких уголков замка к его высочайшей вершине. Именно там в юности у нее появился самый необычный друг, который, несомненно, окажется чрезвычайно полезным в ее стремлении выяснить, что скрывает молодой Уильям Уайт. Ей еще предстояло нанести ему визит теперь, когда она вернулась в свой любимый замок в качестве профессора — давно пора было это сделать. Башня для нее всегда была прекрасна ночью, даже если теперь она несла ауру глубокой печали и утраты. Она вздрогнула, думая о своем сыне, стоящем перед невозможным заданием. Она послала безмолвную благодарную мысль Северусу Снейпу за то, что он так старательно следил за ним, — была принесена Нерушимая Клятва или нет. Она думала об Альбусе Дамблдоре и его добрых глазах. Слабый лязг цепей отвлек ее от мыслей. Нарцисса улыбнулась. — Лорд Альберт, я вызываю тебя, — Нарцисса говорила с темнотой. Дребезжание прекратилось. Холодный сквозняк проник в комнату, заставляя ее промерзать до костей. Она так давно не испытывала такого ощущения, что ей пришлось сдерживать стук зубов. В нескольких шагах от нее туман, идущий из ниоткуда, казалось, медленно приобретал четкие очертания. Он стоял с пустыми глазами и изможденным лицом. Серебристое мерцание пятен крови на его мантии устрашающе сияло в лунном свете, а тяжелые на вид цепи, которые он нес, слегка раскачивались, свисая с его рук. Улыбка Нарциссы стала шире. Кровавый Барон был высок, выше Нарциссы. Она не видела призрака с тех пор, как много лет назад покинула Хогвартс. В то время как большая часть школы боялась духа из-за его устрашающего вида, одиннадцатилетняя Нарцисса была заинтригована его молчаливым и сдержанным поведением. Она часто видела или слышала, как он звенел цепями и завывал в Астрономической башне, и не обращала внимания на шум, поскольку была слишком сосредоточена исследованием неба над головой. Барон, с другой стороны, казался недовольным частым вторжением. Конечно, студенты всегда приходили и проходили через Башню — в конце концов, они посещали там занятия. Но Нарциссу всегда можно было найти в нерабочее время, почти ежедневно. Что еще хуже, ребенок был безжалостно любознателен. — Кажется, вы здесь довольно часто появляетесь. Почему? Как обычно, Барон не соизволил ответить. Юная Нарцисса, собирая свои тексты по астрономии в кучу на полу Башни, задавалась вопросом, слышал ли кто-нибудь в замке когда-нибудь, чтобы он издал какой-нибудь звук, кроме ужасных ночных стонов. — Все называют тебя Кровавым Бароном. Как тебя зовут на самом деле? — она попыталась снова. Ответа так и не последовало. Девочка продолжала спрашивать каждую ночь, когда видела призрака. Он так и не ответил ни на один из ее вопросов, но она всё еще болтала с ним, когда составляла карту Большой Медведицы или изучала кратеры Луны. Иногда слизеринский призрак даже не появлялся, но Нарцисса всё еще слышала, как его цепи стучат по каменному полу. Время от времени ее пробирал холод, и она знала, что это просто прогуливающийся Барон. Теперь, годы спустя, он смотрел на нее пустыми глазами так нежно, как мог призрак. Кто знал, что всё, что нужно, чтобы раскрыться устрашающему Барону — это постоянно дерзкие детские вопросы на протяжении семи лет? Это было на втором курсе, когда она узнала его имя — Белла подарила ей книгу из Секции ограниченного доступа, старый фолиант с подробным описанием первых поколений студентов, посещающих Хогвартс. Барон Альберт Брюс Грегори был учеником самого Салазара Слизерина. — Леди Блэк, я рад снова приветствовать вас в Хогвартсе, — произнес он с теплотой. Хотя его внешний вид был ужасен, его голос был плавным баритоном, который отчетливо звенел в стенах башни. Это был настолько красивый голос, что никто не подумал бы, что это призрак, особенно учитывая его омерзительные стоны. — Спасибо, сэр. Я рада вернуться. — Чем могу служить вам, мадам? — спросил он с галантным поклоном. Его манеры напомнили женщине обо всех уроках этикета, которые ей и ее сестрам приходилось посещать вместе со своими двоюродными братьями. — Друг мой, я знаю, что вы видите всех в нашем Благородном Доме. Полагаю, вы встречали определенного в этом году студента-маглорожденного? Барон торжественно кивнул. — Я видел молодого сэра, — хрипло сказал он. — Бродит по залам в одиночестве, пока более благородные языки шепчут дурные мысли, — его пустые глаза, казалось, превратились в камень. — Куда бы он ни пошел — его подстерегает опасность. Нарцисса нахмурила брови. — Сегодня произошел инцидент. На Уильяма напали, но он не желает называть имен нападавших. Призрак кивнул в каком-то безмолвном размышлении. — Самый хитрый джентльмен — с умом, подобным твоему собственному, — прокомментировал он. — Друг мой, вы видели, кто напал на него? — Я нет, мадам. Но плут Пивз только что говорил о студентах, в коридоре скрестивших палочки в поединке. Нарцисса мысленно улыбнулась. Какая удача, что тот призрак, с которым она подружилась в Хогвартсе, оказался единственным, кто способен обуздать полтергейста. — Вы поможете, лорд Альберт? Будьте моими глазами, когда я не вижу. Я хочу, чтобы Уильям проявил себя в Слизерине, но я не могу позволить подобным злоупотреблениям магии оставаться без внимания. — Ваше желание — мой закон, миледи. Я буду следить за молодым сэром и за любым злодеянием, совершенным против него. — Спасибо, мой друг, — с благодарностью сказала Нарцисса. Барон повернулся и стал исчезать после очередного вежливого поклона. Нарцисса почувствовала, как холодок пронизывает все ее кости. В темноте ночи послышался лязг, а затем отдаленно эхом раздался голос Барона: — Я буду следить за ним, потому что скоро бледнолицая луна станет кровавой на земле.