Perhaps

Первое рождественское утро Нарциссы в Хогвартсе было довольно странным. Помимо Минервы и мадам Помфри, она была первым профессором, подошедшим к учительскому столу. За школьными же сидело всего несколько небольших групп студентов — среди них не было ни одного слизеринца. — Счастливого Рождества, мисс Блэк, — сказала Минерва, как только увидела профессора Зельеварения. Директриса по этому случаю надела свои клетчатые платья на рождественскую тематику, в них она выглядела комично? менее строгой и больше походила на добрую бабушку, чем на строгого руководителя, которого они все знали. — Взаимно, директор, Поппи. — Нарцисса поздоровалась в ответ, присаживаясь на свое место. — Ни души в поле зрения этим утром.- Прокомментировала она. Помфри рассмеялась. — О, я и полагаю, что мисс Грейнджер скоро спустится вниз — как только доза отвара Колдуэлла, которую я ей дала, подействует. — сказала она с насмешливой ухмылкой. — Я так понимаю, ужин у Уизли прошел хорошо? — спросила Минерва. — Очень хорошо, — подтвердила Нарцисса, все еще пребывающая в легком неверии от воссоединения с Андромедой. Во время каникул она проведет некоторое время, наверстывая упущенное, читая горы писем, которые не решалась открыть. — Я встретилась с Андромедой. Все хорошо. Минерва расплылась в искренней улыбке. — Я очень рада. Давно пора было. Нарцисса была счастлива участвовать в приятной беседе, пока продолжался рождественский завтрак. Судя по всему, накануне вечером несколько студентов попытались заколдовать снежки, чтобы они летали по Большому залу, только для того, чтобы заставить их выйти из-под контроля и начать импровизированную битву. Минерва говорила об этом происшествии с некоторой долей раздражения. После добрых получаса чаепития и разговоров Гермиона, наконец, сползла вниз к завтраку, ее лицо все еще было слегка зеленоватым — обычный побочный эффект отвара, который ей пришлось принять после ночи праздничного пьянства. — Доброе утро, мисс Грейнджер, — поздоровалась Нарцисса с понимающей ухмылкой. — Доброе утро. Нарцисса, Минерва, Поппи. — Выпалила Гермиона. — Где Хагрид? Я собираюсь убить его. Этот гоголь-моголь определенно смертелен. — Вы выглядите не хуже, чем обычно, — со смехом сказала блондинка. — Спасибо Мерлину за такие зелья, как у Колдуэлла. Я не думаю, что выжила бы маггловскими способами. — Язвительно заметила Гермиона, неуверенно зачерпывая в тарелку несколько яиц. — Как магглы лечат похмелье? — спросила Нарцисса, ее разобрало любопытство. — Парацетамол, стакан воды и молитва, как правило. — проворчала Гермиона. — Пара-что? — Парацетамол. Это медицина. Магглы иногда используют его от головной боли. — Магглорожденная объяснила, удивительно терпеливо, учитывая ее состояние. — Я поняла. Это эффективно? Гермиона рассмеялась. — Не так сильно, как отвар, который вы мне дали. Настроение Гермионы и общее физическое состояние значительно улучшились после завтрака. Она пригласила Нарциссу на прогулку по заснеженной территории замка и очень обрадовалась, когда блондинка согласилась. Они вышли из Большого зала прямо во двор. Как только они пересекли большие ворота замка, Нарцисса не спрашивая, напустила на них согревающие чары. — Я и забыла, как красиво выглядит Хогвартс зимой, — сказала Нарцисса, пока они шли. Гермиона повела их по направлению к тропинке, которой она обычно шла во время своих ночных прогулок, — к хижине Хагрида, затем вниз по краю Запретного леса и обратно к Черному озеру. Они только что прошли мимо дома садовника, с небольшого холма, на котором они оказались, открывался захватывающий вид на замок. Гермиона повернулась посмотреть, щурясь от яркого солнечного света, отражаемого толстым покрывалом снега. Это было действительно красиво. — Это нечто, не так ли? Напомни мне вернуть тебя на закате — когда солнце садится, снег окрашивается в миллион разных цветов. — Она повернулась к Нарциссе. — Я хотела извиниться за то, что не следила за тобой вчера. Хотя я думаю, что в итоге все сложилось нормально. Нарцисса улыбнулась. — Да спасибо. Честно говоря, я чувствую себя довольно глупо, — призналась она приглушенным шепотом. -Глупо? Почему? — Много из-за чего, — сказала блондинка, махнув рукой, — но особенно из-за того, что потратила так много времени на примирение с Андромедой. То, что она оказалась там, оказалось величайшим подарком, который я когда-либо получала. — Ах! — Внезапно воскликнула Гермиона, напугав свою спутницу. — Подарок! Я совсем забыла, — тявкнула она, комично хлопнув себя по лбу. — У меня есть для вас кое-что, но я, должно быть, вчера сильно напилась, раз забыла вам это отдать. Нарцисса выглядела ошеломленной. — Мисс Грейнджер, вам не нужно ничего мне дарить. Я уж точно не приносила вам подарок, — виновато добавила она. — Вы шутите? Вы добавили меня в кровавые обереги семьи Блэк — это лучшее, что мне когда-либо дарили. Сама мысль о том, что Вальбурга перевернется в гробу, просто восхитительна! — Гермиона была полна энтузиазма, и Нарцисса поверила, что это и есть то, что девушка имеет в виду. Профессор зельеварения могла только усмехнуться. — Думаю, это может что-то значить — уж точно не рождественский подарок, но хоть что-то. — Уступила она. — Везет, как утопленнику. У меня есть для вас кое-что, и я действительно рада подарить это вам, — заявила Гермиона, застигнув Нарциссу врасплох своим рвением. — Не хотите ли вы пройти со мной в мою комнату? Я оставила подарок там прошлой ночью. — Вперед, — сказала Нарцисса с ухмылкой, хотя и была озадачена. Они вернулись в замок как раз вовремя, когда согревающие чары Нарциссы рассеялись. В коридорах царила устрашающая тишина, большинство оставшихся студентов предпочли оставаться в тепле и комфорте своих общежитий. Как только они, наконец, прибыли в личные покои Гермионы, Нарцисса не могла сдержать своего удивления тем, как профессор трансфигурации содержит их. Она всегда знала, что Гермиона — книжный червь, как профессор, Нарцисса догадывалась, что она была безупречно аккуратной и тщательно организованной во всех аспектах своей жизни. Она была совершенно не права. Хотя в кабинете и гостиной Гермионы было довольно уютно, все вокруг было завалено книгами, бумагами, академическими журналами и разбросанными кусками пергамента. Нарцисса насчитала как минимум четыре пера, все наполовину использованные и испачканные чернилами. Легендарная репутация Гермионы как книжного червя явно предшествовала ей — книг было больше, чем чего-либо еще. У брюнетки было не менее пяти переносных классных досок, две из которых аккуратно парили за ее заваленным столом, исписанные сложными цепочками древних рун и сложными уравнениями арифмантики. В одном углу стояла массивная птичья клетка — птицы не было, но клетка была удивительно чистой. В другом углу Нарцисса заметила бессистемный уголок для чтения, окруженный несколькими книгами, которые Гермиона взяла из поместья Блэк. Гермиона, должно быть, почувствовала шок Нарциссы, потому что повернулась, чтобы объясниться с застенчивым взглядом. — Мои извинения. Клянусь, обычно все это не выглядит таким… Неорганизованным. — Мерлин, — пробормотала Нарцисса, не успев сдержаться. — Вы знаете, что мы в отпуске, мисс Грейнджер? — Разумеется, — возразила Гермиона, закатив глаза. — Именно поэтому все так выглядит. Я увлеклась исследованиями. Я клянусь вам, что обычно я намного опрятнее, чем сейчас. С этими словами брюнетка шагнула в дверной проем, который, скорее всего, вел в ее личную спальню. Нарцисса мельком увидела темное дерево и драпировки, которые были не ожидаемого красного цвета Гриффиндора, а цвета барвинка. Она занялась изучением одной из плавающих досок, когда услышала, как Гермиона роется в своей спальне. Это было увлекательно, размышляла Нарцисса. В школьные годы она неплохо разбиралась и в рунах, и в арифмантике, особенно в первой дисциплине, поскольку ее семья всегда была своего рода авторитетом в этом вопросе. Тем не менее каракули Гермионы были чрезвычайно сложными, насколько она могла понять, молодая женщина пыталась использовать несколько избранных принципов арифмантики, пытаясь реорганизовать и реструктурировать вековые оберегающие чары из Черного поместья. Нарцисса была просто впечатлена, и ей не терпелось узнать больше об этой конкретной теории — она никогда не видела, чтобы две дисциплины использовались одновременно таким образом. — Вот оно, — раздался сзади голос Гермионы. Нарцисса повернулась и увидела брюнетку с маленькой деревянной коробочкой в ​​руках. Почему-то поза молодой женщины казалась ужасно робкой по сравнению с ее жизнерадостностью всего несколько мгновений назад. Гермиона, казалось, заметила безмолвный взгляд Нарциссы. — Извините, просто не знаю, не переборщила ли я с этим. — загадочно добавила она. Нарцисса не знала, что ответить на это заявление, поэтому позволила Гермионе продолжить. — Я просто хотела сказать, что было очень приятно видеть вас здесь в качестве коллеги, Нарцисса», — сказала она, и Нарцисса чувствовала, что она говорит правду. — Я знаю, что у нас были разногласия, но мне очень приятно познакомиться с вами ближе. У нас было трудное прошлое, у нас обеих. Итак, я хотела подарить вам кое-что, чтобы напомнить вам смотреть в будущее. С этими словами она застенчиво передала коробку старшей женщине. Нарцисса почти беззвучно пробормотала «спасибо», но знала, что Гермиона все равно ее услышала. Маленькая коробочка была прекрасна сама по себе, замысловатое чередование искусно подогнанных кусков дерева, чередующихся по цвету и тону. Хотя она не была тяжелой сама по себе, женщина чувствовала, что то, что находилось внутри, несмотря на свой размер, имело значительный вес. Это простое заявление по какой-то причине наполнило Нарциссу трепетом. Разговоры о прошлом — и о будущем — обычно имели для нее такой эффект. Ее сердце забилось быстрее, чем хотелось бы, и Нарцисса открыла коробку. Она увидела внутри что-то похожее на серебряную цепочку, затем петли, нет, металлические кольца вокруг стекла. Она ахнула, аккуратно надев на пальцы полированную цепочку и подняв предмет из бархата, окружавшего его, просто чтобы убедиться, что она не сходит с ума. Она не сумасшедшая. Гермиона Грейнджер подарила ей Маховик времени. — Как…? — Она даже не знала, с чего начать. — Он сломан, — быстро сказала Гермиона. — Думаю, это часть моего сообщения. Невозможно изменить прошлое, смотрите в будущее. — Она вдруг поморщилась. — Извините, в моей голове все это звучало намного лучше, клянусь. — Я думала, что все Маховики времени уничтожены. — сказала Нарцисса, все еще в восторге от инструмента. Его металлические кольца медленно двигались сами по себе, но стекло треснуло, а зачарованный песок, обычно хранившийся внутри, заметно отсутствовал. — Сломан без возможности восстановления, возможно, но не уничтожен, не полностью. Не все они. — сказала Гермиона с ноткой грусти в голосе. — Это больше красивая безделушка, чем что-либо еще. Но мне нравится его значение. Нарцисса могла только смотреть на магический аппарат в своей руке, пораженная. Она, конечно, знала о Маховиках времени — у Семьи Малфоев даже было несколько таких, которые были переданы Министерству на хранение вскоре после того, как она вышла замуж за Люциуса, — но она никогда раньше не видела и тем более не держала их в руках. Было даже немного трудно понять, насколько могущественной когда-то была эта маленькая безделушка. Но теперь, лишенный своей функции, маховик нес гораздо более глубокий смысл. Она сразу поняла, что имела в виду Гермиона, говоря о том, что переборщила, но Нарциссу это совсем не смущало. Она была благодарна. — Спасибо, — сказала она хриплым шепотом. Нарцисса надеялась, что Гермиона сможет понять, как много для нее это значит. — За все. — За все? — в замешательстве спросила Гермиона. — За это, — она подняла Маховик времени. — За то, что вы приняли и добры ко мне, когда у вас нет причин быть такой. За ваш разговор, за вашу компанию… За то, что вытащили меня к Уизли, за то, что помогли мне примириться с Андромедой, пусть и непреднамеренно. Спасибо, что поверили в меня. Гермиона вдруг смутилась. — Нарцисса, вы слишком преувеличиваете. — возразила она. — Едва ли. — возразила Нарцисса, широко улыбаясь. — Это благодаря вам и вашим друзьям — благодаря вам мне было позволено начать заново, даже после всего, что я сделала. Это, Гермиона, самый бесценный подарок. Благодаря вам у меня даже есть возможность подумать о будущем. Гермиона только улыбнулась.

***

Нарцисса надолго задержалась в личном кабинете Гермионы после того, как брюнетка подарила ей Маховик времени. Ей не терпелось поговорить об интенсивных исследованиях, которыми так явно была поглощена молодая женщина. В то время как они обе неделями выбирали тома из Черной библиотеки, Нарцисса не думала о том, как далеко зайдет Гермиона, если ее предоставить самой себе. Судя по тому, что она могла видеть, это было действительно очень глубокое исследование. — Объясни мне еще раз. — спросила она, почти опьяненная своим волнением. Ее жизнь после Хогвартса была ужасно скучна и лишена научных кругов и интеллектуальных разговоров, и она не понимала, как сильно ей не хватало острых ощущений от обсуждения исследований с кем-то еще, пока Гермиона не продемонстрировала тот же уровень безудержного возбуждения. Это было освежающе. — Что ж, — взбодрилась Гермиона, полностью осознавая, что Нарцисса была впечатлена, и наслаждаясь этим чувством. — Я позаимствовала теорию арифмантической трансмутации, чтобы посмотреть, как я могу адаптировать существующие руны, образующие кровавые обереги поместья. Теоретически руны должны иметь возможность настраиваться и адаптировать их, чтобы они могли выполнять другие функции. — Я понимаю, как можно создавать и видоизменять артимантический состав заклинания или чар, но как эта практика переносится на древние руны? Они были изобретены до появления нумерологии. — возразила Нарцисса. — Это так, — согласилась Гермиона, но в ее глазах мелькнул огонек, который противоречил трепету, который она испытывала, объясняя это. — Но подумайте о том, сколько свойств может иметь заклинание или даже что-то такое простое, как одно число. Например, у числа семь есть несколько магических свойств — то же самое верно для каждого заклинания, каждого очарования, каждого проклятия. Истинная проблема заключается в том, чтобы перенаправить его цель. — сказала она, указывая на различные наброски на одной из своих многочисленных досок. — Как и любое заклинание или число, руны обладают множеством свойств. — взволнованно продолжила она. — Но эти обереги были установлены еще до того, как у волшебников появились собственные палочки. Как мы могли бы изменить их изначально предназначенные свойства? — настаивала Нарцисса, пораженная, но скептически. — В этом и заключается сложность, — признала Гермиона, нахмурив брови. — Мы знаем, что это можно сделать: ваши родственники изменили то, как обереги будут обращаться с нежелательными гостями на протяжении многих лет, хотя последнее значительное изменение произошло около четырехсот лет назад. Нам нужно найти записи о том, как они справлялись, это будет хорошим началом. — Это займет вечность. — сказала Нарцисса, надувшись. — Есть ли другой способ? — Может быть, один, но я не уверена, что это займет меньше времени, если быть совершенно откровенной. — сказала Гермиона. Две женщины пристально смотрели на грязную доску, нахмурив брови. — Ну, что это? — Мне нужно посмотреть, какие именно руны использовались. Для этого нам нужно найти точное местоположение первоначальных оберегов, которые были созданы исключительно с помощью рун. — сказала она, и выражение крайнего раздражения преодолело ее черты. — Мерлин! Это было бы невозможно: имение старше самого Мерлина, не говоря уже о том, что оно невероятно большое. И кто сказал, что в последующие годы не было добавлено больше рунических оберегов? Как мы могли определить, что было сделано именно тогда? — возразила она, повторяя выражение недовольства Гермионы. — Теперь вы видите, какая это головная боль. — пошутила Гермиона. Она смотрела на свои наброски в глубокой концентрации. — Конечно, возможно, более простым решением было бы создать охрану внутри палаты или палату отмены, если хотите — при условии, что в первоначальных охранах не будет положений против подобных вещей, — размышляла она вслух. — Теперь есть идея. Это было бы намного проще, не так ли? — И да, и нет, — пробормотала Гермиона с побежденным вздохом. — Если мы это сделаем и это сработает, все будет хорошо. Однако, если существующие обереги будут направлены против чего-то подобного, последствия могут быть катастрофическими. — Например? — спросила Нарцисса, уже опасаясь ответа. — В лучшем случае… Охрана полностью закрывается. Никто не входит и не выходит. — Она приняла во внимание выражение недоверия Нарциссы. — В худшем случае… Мгновенная смерть — зная вашу семью, я не удивлюсь. — Она сказала. — Не обижайтесь. — Не за что обижаться, — вздохнула блондинка, пожав плечами. — Есть ли способ узнать, были ли обереги спроецированы против создания… Блокирующего барьера? — Это возвращает нас к тому, с чего мы начали. — провозгласила Гермиона. — Либо мы находим точные записи с подробным описанием того, для чего они были спроектированы, либо мы находим оригинальные руны. — Ну… Это разочаровывает. — пожаловалась Нарцисса, прислоняясь к столу Гермионы и потирая переносицу в знак поражения. Гермиона нашла и этот жест, и позу странно интригующими — Нарцисса никогда не отличалась безупречным самообладанием, независимо от случая. Теперь она лениво откинулась назад, мягкие лучи света, исходящие из открытого окна Гермионы, освещали ее золотые волосы, оставляя часть ее лица скрытой. Гермиона поймала себя на том, что пялится гораздо дольше, чем считалось уместным, — она тут же почувствовала, как кровь приливает к ее шее и щекам. К счастью, Нарцисса была слишком заинтригована рунами на доске, чтобы это заметить. — Простите. — За что? Это уже намного больше, чем было у нас — просто разочаровывает то, что многим пациентам и покровителям придется ждать так долго. — ответила Нарцисса, искренняя забота исказила ее прекрасные черты. Гермиона была благодарна, что Нарцисса не поняла, за что она извинялась, но она также была весьма встревожена собственным поразительным осознанием — тем, о чем она в некоторой степени осознавала в течение довольно долгого времени, но это было тогда и там, после их совместного разговора. Энтузиазм по поводу выбитых на доске рун заставил ее дыхание сбиться, а сердце забиться немного хаотично. Осознание одной простой вещи ударило ее в грудную клетку, словно, взбесившийся гиппогриф: Нарцисса Блэк была потрясающе красивой.