***
— Счастливого Рождества, Нарцисса. Заходи! — раздался приятный голос Астории. Нарцисса вошла в скромное фойе с улыбкой — она уже слышала, как сын и внук на кухне, вероятно, замышляют что-то, что в итоге украсит половину дома мукой, прежде чем они закончат. — Счастливого Рождества, Астория. Как дела? — Спросила она, взяв свою невестку за руку, пока они шли в столовую. У Астории практически не было признаков беременности, несмотря на то, что срок был около четырех месяцев. Как и в случае со Скорпиусом, беременность девушки, скорее всего, станет очевидной только в конце срока — с ее первенцем Малфоям удавалось хранить тайну до седьмого месяца. — Очень хорошо! Пока что из-за этого малыша у меня нет утренней тошноты, но я позволю Драко рассказать тебе все о моих странных пристрастиях. Ему не понравилось, что на днях пришлось искать луковицу норвежского дикого чеснока для моего супа. — Это потому, что я уверен, что этой проклятой штуки не существует! — Поддразнил Драко, неся на плечах хихикающего Скорпиуса. Любые опасения Нарциссы по поводу того, что она станет бабушкой в ее возрасте, всегда испарялись при виде ее пухлого смеющегося внука. Видя семью Драко, ей всегда хотелось немного поплакать — слезы счастья от возможности создать собственную семью, освободившись от ужасного бремени, которое она и Люциус невольно возложили на его юные плечи. Ничто не делало ее счастливее, чем видеть, как Драко улыбается, как сейчас. — Конечно! — Астория возмущенно фыркнула. — Вы двое можете поругаться в свободное время, — сказала Нарцисса, протягивая руки Скорпиусу. — Дайте мне подержать этого прекрасного мальчика — пора бабушке его баловать. Верная своему слову, Нарцисса сильно испортила ребенка в то Рождество. Когда Малфои уселись после хорошего рождественского жаркого, чтобы обменяться подарками, Скорпиус явно наслаждался жизнью, открывая подарок за подарком от своей любящей бабушки. Нарцисса откровенно рассмеялась, когда Астория немного позеленела от игрушечной метлы, которую она ему подарила, но Драко был невероятно взволнован. — Смотри, Скорпиус, ты будешь летать, как папа! — Весело воскликнул он, стоя на коленях вместе с сыном среди кучи разорванной подарочной упаковки. Вскоре Драко уже катал маленького Скорпиуса на крошечной метле, которая парила в двух футах от земли. Нарцисса не могла сказать, кому больше нравилось это — Скорпиусу, сжимавшему ручку метлы с чисто детским удовольствием, или Драко, который шел пешком, улыбаясь от уха до уха. — Нарцисса, ты же знаешь, я надеялась не сажать этого ребенка на метлу еще как минимум несколько лет! — Астория шутливо упрекнула ее. — Ерунда! — Нарцисса усмехнулась над чашкой чая. — Да ведь Драко только исполнилось три года, когда Люциус купил ему его первую метлу. — Да, я слышала эту историю, — усмехнувшись, ответила Астория. — Разве эта первая метла не привела к его первой поездке в больницу Святого Мунго, а также к нескольким сломанным семейным реликвиям? Нарцисса весело изогнула бровь. — Это определенно научило Люциуса не оставлять свои вещи повсюду, — прокомментировала она. Астория драматически вздохнула. — Только я подумала, что смогу сохранить этот дом нетронутым еще на пару лет… Нарцисса рассмеялась над невесткой. — Мечтай, Астория. Я слышала о том, что маленький Скорпиус делал с кранами — он удивительно молод, чтобы демонстрировать такое волшебство. Он еще доставит тебе немало хлопот! — добавила она, практически хихикая над стоном Астории. — Хотя, это мне напомнило кое о чем, — более серьезно продолжила Нарцисса. — Драко! Подойди сюда. У меня есть еще один подарок для вас двоих. Драко безмолвно заклинал метлу Скорпиуса, чтобы она продолжала лениво кружить, и плюхнулся обратно на диван. Астория, казалось, почувствовала, что Нарцисса хочет обсудить что-то важное. — Итак, я знаю, как вам двоим надоело слушать, как я жалуюсь на этот дом. — Она начала издалека. — Мерлин, ну вот опять, — пожаловался Драко. Нарцисса заставила его замолчать взглядом. — Не перебивайте, молодой человек. Этот дом идеально подошел молодой паре, только начинающей совместную жизнь. Но у вас уже есть Скорпиус, плюс еще один малыш на подходе. — Мама, ребенок не появится еще несколько месяцев. Можем ли мы тогда не обсудить это? — Точно нет. — твердо возразила Нарцисса. — Комната Скорпиуса раньше была вашим домашним офисом. У вас нет места для детской, для библиотеки, для развлечений. — Она рассуждала. — Мы волшебники. Мы освободим место. — возразил Драко. — Неприемлемо. Дом не будешь заколдовывать годами — это просто непрактично. Я хочу, чтобы у ваших детей было хорошее, счастливое, беззаботное детство. Этот подарок не для вас, а для них. — Она достала из мантии маленькую коробочку и протянула ее Драко с видом, не терпящим возражений. — Пришло время им оставить там счастливые воспоминания. Драко взял коробку у матери со вздохом удивления. Он быстро развязал белый атласный бант, его рука остановилась на полированной крышке всего на мгновение, прежде чем открыть. Внутри была большая отмычка из блестящего серебра. Драко мог слышать приглушенный вздох Астории сбоку. — Мама… — Не начинай со своих протестов, Драко. Я уже приняла решение. — Перебила Нарцисса. — Я больше не Малфой. Я не принадлежу этой семье. Ты теперь глава семьи — возьми своих детей туда. Сделай это место счастливым. -Но… Как я смогу сделать это? — прошептал он неуверенно. — Для начала отремонтируй, — пошутила Нарцисса, выманивая у него улыбку. — Оглянись вокруг, Драко. На твою красавицу-жену, на твоего сына. В тот момент, когда вы войдете в эти двери, вы уже начнете делать это. — сказала она, держась за щеку Драко, как делала это много раз раньше. Неважно, как он вырос, неважно, были ли у него собственные дети, она всегда будет видеть в нем воркующий комочек счастья, который Люциус положил ей на грудь после ночи боли много лет назад. Он стоил каждой слезы, каждой раны, всего. — А ты, Нарцисса? — спросила Астория со слезами счастья на глазах. — Пожалуйста, живи с нами хотя бы летом, когда ты не в Хогвартсе. — Посмотрим, — уступила Нарцисса, прекрасно понимая, что Астория не оставит этот вопрос без внимания. — На данный момент я вполне счастлива там, где я есть. Но даже не думай, что я не буду навещать вас — и часто!***
— Гермиона, дорогая, ты едва прикоснулась к своему пудингу, а он твой любимый! Гермиона немного поигрывала ложкой, ее мысли блуждали. — Извини, мама, — извинилась она, все еще немного рассеянная. По своему обыкновению каждое Рождество Гермиона отправлялась навестить своих родителей. После войны она и министерство магии больше года неустанно работали, чтобы выследить Венделла и Монику Уилкинс, и восстановить их память. Удаление воспоминаний родителей о ней, возможно, было самым трудным делом, которое Гермиона когда-либо совершала. Поиски их, после переезда в Австралию были лихорадочным упражнением в безнадежности гораздо дольше, чем она ожидала. Ничто в этом мире, волшебник или маггл, не могло даже описать то облегчение, которое она испытала, когда не только нашла их, но и смогла полностью восстановить их воспоминания. Для нее это было величайшим достижением. Не ее участие в войне, не ее Орден Мерлина, не ее преподавание, а воспоминания ее родителей о ней. Конечно, первой реакцией Уильяма и Кэтрин Грейнджер на эту новость — стирание воспоминаний, жизнь Уилкинсов, затем восстановление воспоминаний — было полнейшее возмущение, особенно когда Гермиона объяснила обстоятельства, которые в первую очередь заставили ее изменить их воспоминания. Знание того, что ваш единственный ребенок сражается в теневой войне, не делает ситуацию проще. К счастью, Грейнджеры предприняли долгие и трудоемкие шаги, чтобы восстановить свои разорванные отношения. Со временем родители Гермионы поняли, почему она сделала то, что сделала, хотя никогда не одобряли этого по-настоящему. Гермиона, со своей стороны, была просто рада их возвращению. — Я знаю, что это такое. Это мальчик, не так ли? — Сказал ее отец, комично прищурив глаза. Гермиона случайно вдохнула немного своего пудинга, и вызванный этим кашель только рассмешил его. — Видите! Я же говорил тебе, Кэти: «Миона думает о мальчике.» Этот ее взгляд и задумчивость. — Не «мальчик», ради Мерлина. Мне тридцать! — Гермиона протестовала сквозь приступы кашля. — Хорошо, тогда мужчина. Расскажи нам о нем. — Уильям настаивал, все еще смеясь. — О, Уилл, оставь ее в покое. Когда бы она ни нашла кого-нибудь, я уверена, она нам расскажет. — Кэтрин защищала ее, но тут же посмотрела на дочь странным взглядом. — Верно, милая? Гермиона уставилась на мать. — Никого нет! Я просто думаю о некоторых исследованиях, которые я провожу, вот и все. — О, что именно? Что-нибудь интересное? — спросил Уильям с очевидным любопытством. После их повторного знакомства с Волшебным миром Уильям и Кэтрин возобновили свою дружбу с Уизли — известно, что отец Гермионы проводил часы с Артуром в сарае последнего, обсуждая маггловские предметы и то, как на них повлияет работа с магией. — Вообще-то очень, — сказала Гермиона, с удовольствием рассказывая об исследованиях и академических кругах — это всегда было ее сильной стороной. — Хотя и довольно сложно, если честно. Я пытаюсь найти способ изменить очень, очень старые заклинания, чтобы они делали что-то отличное от того, для чего они были созданы. — Она упростила объяснение. Не было нужды вдаваться в тонкости Рун и древних кровавых оберегов. — Звучит сложно. Для чего они предназначены? — спросила Кэтрин заинтересованно. — Ну, они называются охранными. Они были созданы, чтобы не пускать определенных людей на частную собственность. — объяснила Гермиона. — Значит, как волшебные врата? — спросил Уильям. — В некотором роде, — подтвердила Гермиона, пытаясь выразить это самым простым языком. — Но невидимые. Они не пускают некоторых людей, мешают другим даже увидеть это место. Мы хотим, чтобы они не удерживали людей, но это довольно сложно, поскольку используемая магия ужасно стара и невероятно сложна. — Она объяснила. — Мы? Кто мы? — О, я помогаю Нарциссе. Нарцисса Блэк — в этом году она профессор Зелий. — Блэк? Она связана с тем мужчиной, о котором вы с Гарри говорили, как его звали… — Сириус, — сказала Гермиона, постепенно чувствуя себя не в своей тарелке по поводу направления разговора. — Да, они были двоюродными братом и сестрой. Нарцисса так же мать Драко. — Ах! — воскликнула Кэтрин, вспоминая. — Ну конечно. Я не думаю, что мы когда-либо встречались с ней, не так ли? — Спросила она. Кэтрин обожала Драко — он каждый день возил Грейнджеров к Гермионе в Сент-Мунго, как только ее психическое состояние ухудшалось. Гермиона никогда не ожидала этого от него, и все же он был рядом с ее родителями изо дня в день, непоколебимо. Она была рада, что он стал таким хорошим другом. — Да. Она превращает свое старое семейное поместье в Волшебный оздоровительный центр, она планирует вылечить там некоторые магические недуги, но у нас возникли некоторые проблемы из-за оберегов, которые я изучаю, — объяснила Гермиона, борясь с краской, которая наползала на ее лицо, потому что только Мерлин знал почему. — О, это чудесно! Так хорошо с ее стороны. Я полагаю, что тогда ее семейное поместье должно быть довольно большим, не так ли? Гермионе оставалось только смеяться над этим. — Ты понятия не имеешь, мама. Блэки — одна из старейших и богатейших магических семей Британии. Помните, мы были в Чатсуорт-Хаусе? Он и рядом не стоит рядом с Блэк мэнором. Грейнджеры казались соответственно удивленными, и не без причины. — Боже мой, должно быть, они тогда действительно богаты, — проворчал Уильям. Гермиона хотела бы, чтобы она могла выразить словами количество богатств, накопленных такими семьями, как Малфои и Блэки. Ей только что пришла в голову мысль — Нарцисса, единственный законный потомок Блэков после изгнания Андромеды и обладатель большей части состояния Малфоев. Возможно, она даже получила состояние Лестрейнджей, учитывая, что Беллатрикс и Родольфус были последними в этой линии. В любом случае одно было совершенно ясно: женщина была неприлично богата. — Были и есть. Нарцисса — единственная наследница семьи Блэков, плюс она получила большую часть состояния Малфоев, когда развелась с отцом Драко. Должно быть, она самая богатая женщина в Волшебной Британии или что-то около того. Кэтрин недоверчиво рассмеялась. — Да что ты говоришь! И она преподает в Хогвартсе, ты сказала? — Она задумалась на мгновение. — Интересно, почему такая женщина решила преподавать, если у нее так много денег завалялось. Едва ли это самая полезная профессия. — Привет! Ты разговариваешь с учителем, мама. — Раздражённо пробормотала Гермиона. — Я ничего не имела в виду, дорогая. Но согласись, это не самая легкая работа на свете, — рассуждала ее мать. Гермиона могла только вздохнуть. — Возможно, но у этого есть своя награда. А в случае с Нарциссой она впервые смогла что-то сделать сама. Растерянных взглядов родителей было достаточно, чтобы она застонала. Пришло время для еще одного глубокого анализа чистокровных обычаев, иногда она забывала, как мало ее родители на самом деле понимали в волшебном мире. — Нарцисса и ее бывший муж были членами очень старых, традиционалистских чистокровных семей. Их брак был устроен, и Нарциссе не разрешали работать. — Звучит… Старомодно. — Заметила Кэтрин. — Звучит совершенно отстало. — пошутил Уильям. — Вроде того. Традиционалистские семьи похожи на старое дворянство: несколько правил, ограничений, определенный этикет и обычаи… Все это для них имеет большое значение. Нарцисса хорошо училась в школе и хотела стать целительницей, но замужество не позволяло ей когда-либо строить карьеру. Ее роль заключалась в том, чтобы быть хозяйкой дома в поместье Малфоев, — пояснила Гермиона. Ее взгляд стал суровым. — Она следовала за своим мужем, как он следовал за тем сумасшедшим, против которого мы боролись. — Значит, она была на той стороне? — спросила Кэтрин. — Да, Драко тоже, — сказала Гермиона, неосознанно защищая женщину. — В конце концов она солгала Волдеморту. Если бы не она, меня бы здесь не было. Как странно, что судьба стольких людей невольно оказалась в руках не кого иного, как Нарциссы Малфой. Насколько нелепыми могут быть судьба и случай? Гермиона иногда не спала по ночам, задаваясь вопросом, что случилось бы, если бы Волан-де-Морт послал кого-нибудь — буквально кого угодно — проверить, действительно ли Гарри пал от своего проклятия. Она была бы мертва, в этом нет никаких сомнений. Ее родителями, вероятно, все еще были бы Венделл и Моника Уилкинс, если бы Пожиратели Смерти каким-то образом не выследили их и не убили. Кто знал, как бы еще все обернулось?