A Bluebird

      Солнечное утро после холодной и дождливой ночи было до безумия приятным. Гермиона лениво открыла глаза и потянулась в своей постели, когда луч света прорвался сквозь плотно задёрнутые шторы и упал прямо на её глаза. Тихий стон сам попросился наружу, девушка медленно потянулась, но так и не выбралась из-под лёгкого пухового одеяла, в которое завернулась до самого носа во сне. Гермиона всегда ложилась спать за полночь, зачитываясь книгами допоздна, именно это было причиной её вечных поздних подъёмов во время каникул. Её мама всегда ругалась по выходным, ворча, что её дочь рискует проспать всю жизнь с таким ритмом жизни. Улыбнувшись этому воспоминанию, девушка снова потянулась и вытянула руки над головой, нащупав непривычно жёсткие волосы. Виной всему была та краска, что Малфой подкинул ей в сумку несколько дней назад. Сжав в пальцах локон, она снова поднесла волосы к глазам, слегка прищурившись, так как надеть линзы ещё не успела. Локоны по-прежнему отливали голубым оттенком, вызывая у неё тихое отчаяние. Сев в постели и нащупав очки на полке рядом, Гермиона перевела взгляд на соседнюю кровать, как только смогла увидеть всё окружение отчётливо. Джинни всё ещё спала, представляя собой мечту скульптора эпохи Возрождения — те же странные позы, словно ей несколько вывернуло плечевые суставы, и приоткрытый рот. Девушка сладко причмокнула и скривилась от попавших на язык длинных волос. Гермиона тихо засмеялась от этого вида, но постаралась не мешать новой подруге отсыпаться после пятничной попойки.       Как оказалось, общежитие Оксфордского университета ничуть не отличалось от представлений о весёлой студенческой жизни, и ночные посиделки с посвящением, алкоголем и разного рода испытаниями здесь были в порядке вещей. И если в прошлый раз Джинни удалось затащить на такое сумасшествие Гермиону, то в эти выходные девушке удалось открутиться, ссылаясь на смущение из-за своих волос. То, что их состояние было ужасным, было видно невооруженным глазом, в итоге Грейнджер приняла для себя решение отрезать их покороче на этих выходных. Тем временем воспоминания о вечере снова заставили её улыбнуться. Та картина, как соседка ввалилась в комнату, глупо хихикая и отправляя кому-то воздушные поцелуи, заставила Гермиону весьма усомниться в одиночестве оной. И хотя Уизли с присущей ей страстью заверяла, что братья разогнали всех ухажеров, у Гермионы на этот счёт появилась куча сомнений.       Остановившись у зеркала, Гермиона тяжело вздохнула, рассматривая своё отражение: помятая, растрёпанная, да ещё и волосы синие — это было настоящей катастрофой. Праведный гнев на обидчика терпеливо клокотал внутри, выжидая момент, а потом девушка обратила внимание на вещь, что одиноко висела на дверце. И на душе стало как-то легче. Кашемировый мужской шарф тёмно-серого цвета вызывал в ней совершенно не присущие Гермионе чувства: трепет и волнение. Гермиона понятия не имела, кому принадлежала эта вещь, но очень хотела найти такого доброго владельца, который укрыл её в библиотеке, пряча от холода кондиционеров. Без этого, казалось бы, простого поступка, она запросто могла слечь с простудой и пропустить несколько дней занятий, что непременно отразилось бы на успеваемости, хотя и спасло бы волосы от нелицеприятного окраса. Убедившись, что Джинни всё ещё спит, Гермиона взяла шарф в руки и зарылась носом в мягкую ткань, делая жадный вдох. Этот мужчина был определённо настоящим джентльменом! А в том, что это был именно мужчина, у девушки сомнений не было — терпкий, с крепкой древесной нотой, аромат заставлял мурашки пробежаться вдоль её позвоночника, после отправляя всю энергию сгустком в низ живота. Гермиона ещё никогда не была близка к тому, чтобы признать, что запах может быть поистине возбуждающим.       Время близилось к середине октября, и каждый пытался поймать те крохи хорошей погоды, что ещё могли их радовать в перерывах между проливными дождями, поэтому Гермиона не хотела упускать своего шанса одеться комфортно, избегая такой докучающей многослойности. Любимый джинсовый костюм в сочетании со светлой толстовкой был как раз кстати. Девушка привела себя в порядок и небрежно собрала волосы на затылке, заколов их карандашом, после чего, захватив свои солнечные очки и рюкзак, тихо покинула комнату. Расспросить Джинни о её ночных похождениях она сможет чуточку позже.       Окрестности Оксфордского университета пестрили кафешками и заведениями, так популярными среди студентов. Кто-то уже устроил себе утреннюю пробежку, университетская легкоатлетическая команда разминалась на газоне, а кто-то играл со своей собакой. Среди спортсменов Гермиона сразу узнала двух парней, с которыми ей довелось довольно близко общаться в последнюю неделю. Рыжая шевелюра Рона Уизли была слишком примечательна среди шатенов и брюнетов, да и высокий рост, делающий парня несколько неуклюжим, словно он ещё не привык к таким габаритам, выделял его среди большинства. Рядом с ним стоял Гарри, делающий разминку более слаженными и ловкими движениями. Парни сразу помахали Грейнджер, как только увидели, что она смотрит в их сторону, и девушка не замедлила ответить. Они были хорошими ребятами, правда производили странное впечатление парочки, потому что, даже несмотря на наличие девушки у Уизли, большую часть времени таскались вместе. Джинни даже как-то шутила, что их маме только за радость будет принять Гарри в семью. Девушка поделилась рассказом, что Рон и Гарри были друзьями ещё со школы, где тихий и неуверенный в себе мальчик в очках, лишившийся родителей ещё в детстве, быстро привлёк к себе внимание недоброжелателей. А Рон и его огромная семья, как нельзя кстати оказались рядом и поддержали его. Такой поступок заставил Гермиону несколько иначе взглянуть на этого рыжего и неуклюжего парня. В конце концов он не был обязан помогать Поттеру, но, видимо, человечность в нём была куда сильнее, чем Грейнджер считала ранее. Гермиона хитро улыбнулась, вспоминая слова подруги. Мысль об усыновлении и присоединении Поттера к семье Уизли не казалась ей такой уж невозможной, потому что взгляды Поттера в сторону рыжеволосой подруги были слишком приметными.       Первым делом заглянув в небольшой кафетерий и купив себе что-то на завтрак, девушка вышла на слабо оживлённую улицу и нацепила солнечные очки на лицо. Ослепительное солнце било прямо по глазам, но ненавязчивый ветерок приносил с собой ароматы уходящего лета, так нежно ласкающего её открытую шею. Гермиона не могла сдержать улыбки, ощущая эти ласковые прикосновения. Мысль о том, что всё в её жизни складывается в целом прекрасно, зародилась глубоко в душе. Ровно через дорогу блестели отполированными стёклами витрины: несколько ресторанчиков, пара книжных и такой необходимый сейчас салон стрижки. Убедившись в том, что поток машин не обещает стать безумным дважды, Гермиона рискнула перебежать дорогу. Пора навести порядок как на голове, так и внутри неё.       Выходной протекал своими спокойными часами, где-то после полудня Гермионе позвонила мама, с которой они смогли поговорить около получаса, радуясь наконец-то появившемуся времени. Конечно, жить отдельно и не иметь возможности видеться с родителями, для девушки было абсолютно привычно, но она не могла отрицать очевидного — она очень скучала по родным и уже грезила о возможности к Рождеству вернуться домой, чтобы снова насладиться маминой стряпнёй и её нежными объятиями, а по вечерам играть в шахматы с отцом. Именно, когда живешь отдельно, начинаешь ценить родителей так, как они того заслуживают.       Странная узкая витрина магазина, притаившегося в углу перекрёстка, привлекла её внимание, заставив замереть напротив. Слегка поцарапанное временем стекло скрывало за собой интересные экземпляры проигрывателей из прошлого и не только. Пожёвывая трубочку от своего опустевшего стакана с кофе, Гермиона наклонилась ближе к витрине и прищурилась, рассматривая старые обложки от виниловых пластинок на задней стене выставочной экспозиции. Это настолько завладело её вниманием, навевая мысли о семидесятых или даже ранее того, что она не могла удержать себя от соблазна заглянуть внутрь. Всё равно сегодня был выходной день. Дверной колокольчик оповестил высоким тоном о прибытии посетителя, звуча почти в унисон со скрипом старых петель. Гермиона сразу невольно оглянулась на дверь, что издала такой ужасный звук, но все её ворчания испарились, стоило только прислушаться к звукам приятных мелодий, заполнивших небольшое пространство магазина. Сердце сразу же затрепетало, слыша знакомый голос Отиса Реддинга, и тело непроизвольно начало ловить ритм, заставляя забыть обо всём и поворачиваясь обратно. Глаза просто разбегались от обилия полок с пластинками и кассетами, обложки с известными музыкантами, настоящими легендами — пестрили на всех стенах, дополняемые не менее раритетными плакатами и парочкой старых флагов Британии и Оксфордского университета. Гермиона сразу улыбнулась, останавливаясь у полки с джазом, перебирая пальцами старые пластинки, находя много знакомых имен. — Ищете что-то конкретное или подсказать? — рядом материализовался улыбчивый парень, чья рыжая шевелюра, под стать Рональду, была в полнейшем беспорядке.       Взгляд парня оценивающе просканировал Гермиону с головы до ног, возвращаясь к глазам, чтобы снова подарить шкодливую улыбку. Девушка даже смутилась от такого пристального внимания, но когда рядом с парнем появилась его точная копия, так вообще застыла на месте. — Не будь таким откровенным, Фред. Ты уже ввёл нашу гостью в ступор. Джордж и Фред Уизли, мисс, к Вашим услугам в этом пыльном храме музыки, — вторил своему близнецу Джордж, оттесняя более шустрого брата назад.       У Гермионы же сразу глаза загорелись, и она с радостью протянула руку парню: — Так вы старшие братья Рональда?       Пыл близнецов на мгновение поугас, но потом их улыбки стали ещё более хитрыми. — Уже познакомилась с нашим братцем? — один из старших Уизли довольно ловко обогнул Грейнджер, что непременно заставило её непрерывно следить за его передвижениями, когда она ощутила руки другого парня на своём локте, так нагло воспользовавшегося отвлечением. — Надо заметить, что он не самый лучший представитель нашей семьи.       Смотря правде в глаза, Гермиона сразу поняла, что эти парни добродушны и шкодливы, а уж когда оказывались вдвоём, то работали как единый организм, потому что братьям даже не пришлось переговариваться, чтобы затянуть её вглубь магазина даже без её ведома. Настоящая магия, да и только. Когда девушка буквально рухнула на хлипкое офисное кресло, то только растерянно заморгала, наблюдая, как двое рыжих облокотились на прилавок, почти синхронно подпирая лица кулаком, разве что в зеркальном отражении, и уставились на неё во все глаза. — Что? — настороженно спросила она, бегая взглядом от одного брата к другому. — Друзья Рональда — наши друзья, но мы всё ещё не знаем, с кем имеем честь общаться, — усмехнулся, кажется, Фред. — Хотя какое это может иметь значение, когда с нами такая милашка? — хотя нет, Гермиона посмотрела на второго брата, почему-то теперь ей казалось, что Фред именно он.       Нервно вытерев вмиг вспотевшие ладони о колени, Гермиона неловко улыбнулась: — Прошу прощения, меня зовут Гермиона Грейнджер. Я делю одну комнату с вашей сестрой Джинни. Мы учимся на одном факультете. — Ещё один адвокат? — изогнул бровь парень. — Предпочитаю считать, что буду прокурором, — быстро поправила его она, на что второй брат скривился. — Учёба… скука смертная.       Это было странно. Гермиона снова посмотрела на братьев, на этот раз более внимательно, отмечая насколько идеально они вписывались в атмосферу этого старенького и пыльного магазинчика, до самого потолка забитого уникальнейшими по своему звучанию и истории пластинками. И несмотря на то, что одеты братья были почти одинаково, что непременно спутывало мысли только сильнее, но если присмотреться к ним более тщательно, то можно заметить, что у одного из братьев волосы чуть длиннее, а у другого подбородок кажется более заострённым. Гермиона была уверена, что встречаясь с ними чуточку чаще, будет способна с большей лёгкостью различать их. — Вы тоже учитесь в Оксфорде?       Джордж пожал плечами, отлучаясь к проигрывателю, так не вовремя затихшему. — Мы окончили бакалавриат в Бирмингеме. — Но довольно быстро поняли, что великое будущее не для нас, — поддержал брата Фред, переводя заинтересованный взгляд на девушку. — Так ты девушка нашего брата?       Гермиона чуть ли не поперхнулась от такого предположения и сразу замотала головой: — Нет-нет! Мы с Роном просто друзья, приятели, понимаете? — ещё никогда она не чувствовала, чтобы так сильно пылали, краснея, её шея и щеки. В помещении резко стало не хватать воздуха, и Гермиона невольно стала озираться по сторонам в поисках путей отступления. Заходя в такой очаровательный магазин, последнее, что она могла предположить, так это попадание под перекрестный огонь братьев-близнецов Уизли! Вот же чёрт! Джинни стоило бы предупреждать друзей о том, что в этот магазинчик в одиночку заходить небезопасно. Потому что эти двое, по всей видимости, умели вытягивать всю информацию и без пыток. — Может ты встречаешься с кем-то ещё?       Гермиона просто вжалась в спинку стула, наблюдая за парнями, как за непредсказуемым диким огнём: — Не думаю… — Может, тогда будешь встречаться с кем-то из нас?       Аплодисменты и занавес, будьте так любезны! Грейнджер во все глаза уставилась на Фреда, который сейчас не отрывал от неё взгляда свои проникновенных голубых глаз, выдерживая поистине театральную паузу, а потом оба близнеца засмеялись, и всё предыдущее напряжение, словно растворилось в мелодии джаза и сладких голосах группы The Temptations. — Расслабься, это просто шутка, — Фред тут же протянул девушке пакет с конфетками и достал из небольшого холодильника, стоящего на полу, бутылку с водой. — Видела бы ты своё лицо. — И, правда, Гермиона, ты слишком впечатлительна, — хихикал рядом Джордж. — Вы… идиоты, — обиженно насупилась девушка, но вскоре тоже расслабилась и засмеялась, делая несколько глотков прохладной воды. Такое знакомство было до ужаса странным, но Гермионе даже понравился такой оригинальный подход.       Близнецы оказались хроническими шутниками и ценителями великой музыки. Они даже поделились парой забавных историй взросления Рона и Джинни, от которых Гермиона смеялась до покалывания под рёбрами. Проторчав в компании Уизли больше, чем на то рассчитывала, Грейнджер договорилась с братьями, что придёт навестить их в следующие выходные. Близнецы же пообещали сделать для неё подборку пластинок с самыми шикарными композициями по их нескромному мнению. После такой компании даже намёк на депрессивные мысли казался преступным! Наведавшись в книжный за парой дидактических материалов, а также в продуктовый, она не могла отказать себе в маленькой слабости перед мороженым. На самом деле до поступления Гермиона никогда не посещала Оксфорд и сейчас наслаждалась своей прогулкой, изучая близлежащие места для себя, стараясь запомнить что и где расположено, а в какие места она хотела бы сходить чуточку позже. Но судьба-злодейка, видимо, решила, что девушка задолжала ей слишком много, за хорошее настроение в сегодняшний день, а, может быть, и за всю свою удачно складывающуюся жизнь, потому что не заметить собачий поводок под своими ногами для неё было слишком большой редкостью. Гермиона испуганно распахнула глаза, когда в то же самое время ближайшая дверь магазина с электроникой открылась. Она могла бы насладиться моментом, оказаться в объятиях высокого и прекрасного на внешность парня, если бы не два «но». Во-первых, её мороженое выпало из рожка и благополучно размазалось по белой футболке и словно специально подставленной щеке поймавшего её парня, а во-вторых, объятия оказались никого иного, как её злейшего врага и кошмара наяву — Драко Малфоя. За его спиной прыснул со смеху его вечно ошивающийся рядом друг, прикрывший рот рукой, чтобы не издать лишних звуков и не вывести остолбеневшего Малфоя из себя. — Грейнджер, — почти прошипел он, и Гермиона готова была поклясться, словно что-то заклокотало в его груди, как у животного, которое готовится к нападению. Колкий ужас холодными когтями полоснул её вдоль спины, отправляя дрожь в ноги. Девушка боялась даже поднять глаза, и без того зная, какая волна ненависти сейчас готовилась на неё обрушиться. Резко отстранившись, она сделала пару предупреждающих шагов назад. — Я… прости. Я не хотела, просто поводок… — её невнятное бормотание быстро оборвалось, когда что-то холодное вылилось ей на голову.       Гермиона так и замерла, задохнувшись от очередного вдоха, по запаху догадываясь, что на её макушку, с самым невозмутимым видом из всех возможных, Малфой льёт апельсиновый сок. Пара кубиков льда, так «уместно» выпавших из стакана, стукнула её по затылку в последний момент. У Гермионы просто дар речи пропал от такой наглости! Пустой стакан со звоном приземлился в соседнюю урну. — Теперь мы квиты, — отрешённо бросил Драко, скривившись в знакомой презрительной улыбке, отворачиваясь от неё. И это стало последней каплей. — Ты! Мерзкий ублюдок! — это было уже выше её терпения, и Грейнджер не сдержалась, со всей силы пнув парня под зад.       Внутри бушевал пожар. Праведный гнев направленный на этого высокорослого имбецила, коим Гермиона успела его окрестить ещё неделю назад, вырвался наружу. Девушка даже не сразу почувствовала крепкую хватку на своих запястьях, когда Малфой успел поймать её, так отчаянно бросающуюся на него в надежде выцарапать глаза и разодрать к чертям собачьим эту его мерзкую ухмылку. — Ненавижу тебя! Да что я тебе сделала?! Ты идиота кусок! Психопат! Да чтоб ты сдох! — Истеричка ненормальная!       Рядом Блейз уже не сдерживал громкого смеха, лицезря эту эпическую картину. Так удачно размазавшееся по щеке Драко и его футболке мороженое уже начинало таять, а про оранжевую кофту Грейнджер и вообще говорить не стоило, как и про её прилипшие к лицу намокшие локоны — всё вместе взятое производило неизгладимое впечатление. Они определенно стоили друг друга куда больше, чем сами хотели то признавать. Мимо проходящие девушки тоже не удержались от пары смешков, замечая такую бурную и странную разборку, тыкая в парочку пальцами, что непременно не ускользнуло от взгляда самого Малфоя, старающегося не подпустить психованную к себе ближе. Получить очередной фингал ему совершенно не хотелось. — Да заткнись ты! — встряхнув Грейнджер изо всех сил, он понял одно: возвращаться в таком виде к машине он не может, и отпустить её тоже, так как слухами земля полнится, а у него репутация, которую не стоило портить из-за психованной и неуклюжей коровы. — Блейз? — он просто кинул другу свою сумку и, крепче ухватив вмиг притихшую Грейнджер за локоть, изо всех сил поволок её вдоль улицы к их спасению. — Ты что делаешь?! Отпусти меня, Малфой! Ты — идиота кусок! Я никуда с тобой не пойду!       Тащить Грейнджер на буксире — то ещё удовольствие, надо отметить. Орала она погромче обезьяны-ревуна и цеплялась за руку, к слову, так же крепко. Драко приходилось несколько раз тряхнуть её куда сильнее положенного, стерпливая боль, когда её ногти просто врезались в его руку. Видит Бог, он не хотел быть таким грубым, но она сама вынуждает его из раза в раз прилагать силу! Буквально затолкнув девушку в студенческую прачечную, Малфой с грохотом закрыл дверь и сразу стянул свою футболку, швырнув её в лицо оторопевшей девушки. — Раздевайся и стирай, — приказал он. — Что? — Гермиона и вовсе перестала издавать звуки, сжав его футболку в кулаках. — Да знаешь что? — Может хочешь прогуляться по городу в таком виде? — Это всё твоих рук дело! — едко заметила она, волевым движением отбрасывая прилипающие к лицу волосы. — А это — твоих! — Драко ткнул пальцем в свое лицо и слизнул стекающее в уголок губ мороженое, довольно причмокнув. Фисташковое было его любимым.       Секундное молчание и тишина, которая возникала между ними так редко. Каждый тяжело дышал от гнева, что просто рвал грудную клетку изнутри. Хотелось сражаться, отвоевать своё право на победу и безоблачное существование. Но в их ситуации это было бы невозможно. Гермиона осмотрела себя снова, понимая, что в одном Малфой был прав — она ужасно выглядела и просто не могла так возвращаться до самого кампуса. — Отвернись, — обиженно буркнула она, стягивая джинсовку и отбрасывая её в сторону.       Малфой на это только презрительно фыркнул и сложил руки на груди. — С чего бы это? Чего я там не видел? Да у тебя и смотреть не на что, Грейнджер.       Проглотив очередную издёвку, Гермиона смерила врага строгим взглядом, на что Малфой только закатил глаза и нехотя отвернулся: — Почему ты вечно такая психованная? Бросаться на людей, как разъярённый бык, это ненормально, Грейнджер! Хотя в твоей ситуации, стоило бы говорить о бешеной корове, — в затылок сразу что-то прилетело, и Малфой согнулся, перехватывая предмет, понимая, что это была сетка для стирки деликатных вещей. В такие он обычно складывал свои свитера, когда прислуга ещё не успевала добраться до его квартиры. В общем и целом Драко вполне мог самостоятельно поддерживать порядок в собственном жилье, параноидально считая, что все эти прачки и уборщицы — не кто иные, как очередные шпионы отца, рассчитывающие донести на любую оплошность, чтобы сыграть на этом и втянуть в бизнес. Именно поэтому он так хорошо разбирался в простых бытовых нуждах. Снова желая огрызнуться, Малфой оглянулся, и слова застряли в глотке, потому что он смог уловить момент, как Грейнджер только начала надевать на себя свою джинсовку, пряча от глаз аккуратный и совершенно несексуальный, как пытался себя убедить Драко, тёмно-серый лифчик. Контраст тёмного кружева на бледной коже словно отпечатался на его сетчатке, а ещё он успел заметить, что Гермиона была обладательницей очаровательной родинки на правом плече. Это открытие заставило его нервно сглотнуть и снова отвернуться, чтобы не испытывать судьбу.       Грейнджер тем временем быстро вытерла свои волосы о его же футболку, мысленно злорадствуя такому исходу, и стянула свою толстовку, закинув её в машинку вместе с вещами Малфоя. — У тебя есть мелочь? — спросила она, настраивая машинку на нужный режим. — Ты думаешь у меня есть желание таскать с собой монеты? Я предпочитаю карточку, Грейнджер, на которой нет ограничений. Хотя, откуда тебе такое знать?       Гермиона закатила глаза, слушая это бахвальство, и только поглубже засунула руку в рюкзак в поисках кошелька, застрявшего под стопкой книг. — Придурок, — пробурчала она себе под нос. Недовольство и презрение к этому человеку булькали внутри, словно кипящая вода в кастрюле, из раза в раз норовящая выбить крышку и устроить полную анархию. Но сейчас они оба были не в том положении, чтобы препираться.       Под звуки работающей машинки, а потом и сушилки, двое сидели на полу прачечной напротив друг друга, сохраняя гробовое молчание. Гермиона достала одну из книг, так удачно купленных накануне, а Малфой рылся в телефоне, стараясь игнорировать глупые сообщения от Блейза. Этот идиот успел сделать несколько снимков их ссоры на улице и сейчас не мог нахвастаться ими перед другом, причитая, что эти шедевры должны стать семейным достоянием Малфоев в будущем. Нездоровое желание Блейза напрямую говорить, что Грейнджер каким-то боком нравится Малфою, последнего очень сильно раздражало. Ему не нравилась Грейнджер, никогда! Более того, он всегда презирал тягу этой девушки самовыразиться и показаться умнее остальных. Малфой помнил годы младшей школы, именно эта её привычка первой заставила его обратить внимание на неё, а те её вечные исправления, выставляющие его идиотом… Как же это бесило. — Ты что-то сделала с волосами? — он первый нарушил тишину, сам не зная почему, но молчать в её присутствии и быть спокойным казалось неправильным.       Гермиона оторвала удивленный взгляд от книги и постаралась запахнуть джинсовку сильнее. — Я отрезала их. — Почему?       Ну, вот что ему надо? Сегодня он решил устроить вечер идиотских вопросов? — Потому что один имбецил подкинул взрывающуюся краску в мою сумку, и с волос она, увы, не отмывалась, — раздраженно рыкнула Гермиона, видя, как губы Малфоя снова скривила улыбка, но его следующая фраза отбила всякое желание воевать: — Тебе так идет больше. — С-спасибо.       Дабы не испытывать ещё большего смущения, Гермиона схватилась за книгу, начиная вчитываться в страницы ещё усерднее, но на этот раз, словно на зло, информация отказывалась поступать в мозг. Она читала один и тот же абзац снова и снова, но осознание того, о чём шла речь, ни на йоту не оставалось в голове. Раздраженно отложив учебник в сторону, девушка уставилась на парня напротив. Сейчас, когда он не кривился и не строил презрительные рожи, то выглядел вполне себе по-человечески, его даже не хотелось ударить. Обнажённый по пояс, он совершенно не смущался своего вида, опираясь руками на свои колени и печатая что-то в телефоне, а растрёпанные светлые волосы только придавали ему шарма. Если бы Гермиона разбиралась в искусстве, возможно, ей бы даже понравился этот вид. — Любуешься, Грейнджер? — замечая её взгляд, хмыкнул он, но девушка просто его проигнорировала. — Почему мы это делаем, Малфой? Я имею в виду, что мы давно не в младшей школе, чтобы устраивать бойню и гоняться друг за другом, как младшеклассники. У тебя своя жизнь, у меня своя. Не проще ли просто делать вид, что мы не знаем друг друга?       Драко задумался. Конечно, он и сам не раз думал о том, почему так реагирует на неё. Прошло столько лет, и детская ненависть, даже если ещё и осталась, но должна была перерасти во что-то более зрелое. Он только пожал плечами. — Препираться с тобой — уже как привычка. Но я готов выслушать твоё предложение.       Гермиона тяжело вздохнула. Ну почему всё происходит так? Почему, стоит ему открыть рот, как он сразу производит впечатление самовлюбленного павлина, снисходящего до внимания к ней?! — Я предлагаю взаимный и тотальный игнор. Ты не трогаешь меня, я — тебя. Никаких шуток, подколов, едких замечаний. Запрещены оскорбления с любой из сторон. — Я больше не смогу называть тебя неуклюжей коровой? — он приподнял бровь, словно оскорбляясь от её слов, Гермиона сразу бросила на парня предостерегающий взгляд: — Нет! Ты…       Драко тут же засмеялся, видя, как плотно Грейнджер сжала губы и нахмурилась, явно сдерживая привычные ругательства. — Ладно. Я согласен. Но что будем делать, если кто-то нарушит обещание? — Тогда пеняй на себя, Малфой.       Дверь прачечной захлопнулась за их спинами, когда они вышли на улицу, окрашенную в тёплые розоватые оттенки заката. Гермиона сделала глубокий вдох и улыбнулась, ощущая некое облегчение, словно избавилась от оков, сдерживающих её последние пару недель. Одна мысль о том, что этому кошмару пришёл конец вдохновляла её на новые свершения и победы. Наконец-то она сможет сосредоточиться только на учёбе. — Ну, что? В последний раз? — хриплый голос Малфоя рядом вызвал у неё мурашки по спине, заставляя улыбнуться. — Ублюдок. — Психованная стерва.       Обменявшись оскорблениями почти синхронно, они посмотрели друг другу в глаза, словно тем самым прощаясь с очередным этапом взросления и развернулись в разные стороны, уходя подальше. Каким бы сильным ни было желание оглядываться, Малфой не позволил себе этого. Он обещал, что больше не будет замечать её, а рисковать выпустить очередную порцию издёвок не хотелось. Спрятав руки в карманах брюк, он лениво пошёл вдоль улицы по назначенному Блейзом адресу. Забини уже, должно быть, заждался его.