На удивление, воскресный Лондон старался радовать погодой. После жуткой ночи, когда улицы скрылись за стеной дождя, несмелые лучи редкого октябрьского солнца радовали глаз окружающих, оставляя в сердцах кусочки тепла, что будут согревать всех в холодную зиму. Гермиона тоже хотела бы порадоваться этой прекрасной погоде, когда колкий ветер не продувал её насквозь, только вот настроение упало ниже плинтуса. К остановке подъехал один из автобусов, следующий по маршруту к автовокзалу, и девушка неторопливо вошла внутрь, приложив проездной к ридеру. Аппарат издал мерзкий звук, а на экране высветился нулевой баланс.
— Чёрт… — не в состоянии сдерживать в себе дерьмовое настроение, Гермиона резко открыла сумку, стараясь найти во всём бардаке свой кошелёк.
Расплатившись с водителем, она неторопливо прошла в заднюю часть автобуса и забралась на последний ряд, возвышающийся над всеми остальными. Несмотря на долгий сон, а часы на руке уже напоминали о послеполуденном времени, силы у Гермионы напрочь отсутствовали. Словно она и не спала вовсе, а лишь находилась на паузе. Все мышцы неприятно ныли от усталости, и желание упасть в свою постель затмевало все остальные. Из-за воскресных пробок дорога обещала быть продолжительной, попытавшись присесть поудобнее, девушка опёрлась лбом о прохладное стекло, ощущая мнимое наслаждение, которое продлилось до первого лежачего полицейского. На мгновение даже показалось, что у неё был жар, и это не было бы сюрпризом, учитывая насколько вчера она промокла, и если бы не тот спасительный шарф от незнакомца…
Гермиона резко села, схватившись за шею, пытаясь нащупать полюбившийся предмет гардероба, но шарф отсутствовал, и от осознания этого факта кровь сразу отхлынула от пылающего лица. Девушка встрепенулась и с надеждой открыла свою сумку, попутно чуть ли не вырвав замок. Пришлось судорожно рыскать среди тетрадей и разбросанных ручек, что уж говорить, аккуратно раскладывать вещи внутри сумки она никогда не умела и сейчас ненавидела себя за эту дурную привычку, потому что ничего, хотя бы отдалённо напоминающего тёмно-серый кашемир, видно не было. Сердце забилось чаще от мысли, что она могла где-то безрассудно и совершенно безответственно оставить единственную вещь, ставшую драгоценным воспоминанием о первых учебных неделях. Но верить в такой исход событий девушка отказывалась, поэтому начала безжалостно вытряхивать из сумки всё содержимое прямо на соседнее сиденье. Что-то с гулким стуком упало на пол, но Гермиона даже ухом не повела, перебирая методички, листы с пометками и блокноты — пусто.
— Ну, чёрт! — раздосадованно воскликнула она, запустив пальцы в волосы, которые и так не производили достойного впечатления. Хотя какая уже теперь была разница?
Не день, а сплошное расстройство! Однозначно. Пытаясь вспомнить, где она видела шарф в последний раз, Гермиона всё больше думала о том, что, забирая её из бара, Малфой мог просто не заметить его на стойке. Что-то внутри ёкнуло и сжалось до боли. Неужели она больше не увидит шарф и не почувствует этот терпкий аромат, которым он был пропитан? Эта мысль окончательно уничтожила те крохи хорошего расположения, что ещё тлели в её душе. Всё. На сегодня Гермиона Грейнджер израсходовала все запасы хорошего настроения. Точка.
Переполненная разочарованными мыслями, Гермиона просто открыла сумку и сгребла свои вещи в кучу, буквально скинув их внутрь как зря. К чёрту. Какая теперь вообще разница? На полу, у самых ног сверкнул мобильник, отразив редкий солнечный луч, и на долю секунды ей дико захотелось пнуть предательский смартфон, что подвёл её вчера, если не под монастырь, то под нос самодовольного Малфоя, а ещё непорядочного бармена. Острое желание добиться справедливости и наказать такого наглеца ворошилось где-то глубоко в душе. Но у Гермионы не было никаких доказательств, даже в памяти всё было так, словно это было не с ней вовсе, а сюжет она могла додумать только по картинке, что увидела на пиратской записи из кинотеатра: темно, размыто и ничего не понятно.
Прошло приблизительно три часа, прежде чем Гермиона смогла переступить порог своей комнаты в общежитии. К этому времени она буквально валилась с ног, впервые искренне радуясь тому, что соседка отсутствовала, и комната была полностью в её распоряжении. Слушать сейчас рассказы о вечере или отвечать на допрос с пристрастием у неё просто не было сил. Бросив плащ на стул, Грейнджер сразу захватила свежие вещи и прямым ходом поплелась в душ, ей было физически необходимо смыть себя остатки последствий — «призрак» табачного дыма преследовал её незримым ароматом постоянно. Когда горячие струи воды ударили в лицо, девушка блаженно вздохнула, проводя руками по волосам, помогая тем намокнуть, и запрокинула голову выше, плотно зажмурившись. Было так приятно ощущать, как тепло медленно проникает под кожу, растворяясь в клетках и разбегаясь по всему организму вместе с кровью. Гермиона снова задумалась, вспоминая, как дождь так же бил её по лицу. Смазанный отрывок воспоминания мелькнул в сознании: она на руках Малфоя, пока он причитая пытается извернуться и открыть машину. Да уж, задачка была не из лёгких, удивительно, что он ещё не додумался положить её прямо в лужу, чтобы освободить руки, но, видимо, страх подпортить обивку салона его придерживал от таких кардинальных мер. Отчётливое воспоминание о тепле в салоне автомобиля напомнило что-то ещё, к запаху табака и сладких испарений бара примешался насыщенный аромат, напоминающий смесь дорогого алкоголя, кофе, а ещё кардамона или мускатного ореха — Гермиона шумно вздохнула, вспомнив совсем немного, но достаточно, чтобы понять самое важное. Лишь секунда воспоминаний в машине, когда Малфой оказался запретно близко, позволила жару охватить всё её тело, повернув фантазию не в то русло. Схватившись за неожиданно пылающие щёки, девушка почувствовала сгусток возбуждения, сковавший низ живота. Вот же! Она и представить себе не могла, что ей так понравится… Лицо Драко было совсем близко, вода капала с его волос ей на щёки, но тогда она просто не смогла подать никаких признаков жизни, тело было словно каменным. Всего секундное воспоминание, но ощущений от него на ближайший месяц вперёд.
— О, господи, что же это было… — устало пробормотала она, закрыв лицо руками, чтобы хоть как-то абстрагироваться от таких непривычных эмоций и чувств. Признаться себе в том, что это подонок мог нравиться, было слишком сложно. Он не должен ей нравиться, никогда.
Ещё какое-то время проведя под горячим душем, Гермиона неспешно вытерлась и тщательно смазала кожу маслом ши. Мягкий аромат, напоминающий орех, успокаивал, окутывая своей нежностью. Гермиона оставила полотенце на волосах, ожидая, пока те подсохнут в таком положении, и, плотнее укутавшись в тёплую домашнюю кофту, распахнула дверь душевой. Но то, что она увидела, произвело на неё впечатление удара биты о голову.
— Пардон, — только и успела сказать она, резко закрывая дверь обратно и прижимаясь к ней спиной, в полном безмолвии и тихом шоке смотря в сторону душевой.
Грейнджер настолько погрузилась в свои мысли, что совершенно отделилась от происходящего снаружи. Внешние раздражители стали настолько несущественными, что она даже не услышала возвращения Джинни в комнату… с гостем. Увидеть, как Поттер жадно прижимает её рыжую соседку к матрацу, а его руки блуждают по наполовину обнаженному телу — было последним, что Гермиона хотела бы увидеть после всех своих приключений. Но факт оставался фактом: застать друзей в самый неподходящий для этого момент — стало её «счастьем» в сегодняшний вечер. Гермиона крепко зажмурилась и спрятала лицо в ладонях. Что за чёртова полоса невезения?
Несмелый стук в дверь отвлёк её от самобичевания, что разрывало мозги последние несколько минут и неловкое покашливание Гарри разрезало тишину.
— Гермиона? Ты извини… Я уже ухожу, так что можешь выходить. Я… извини. Мы не слышали, что ты здесь, — его голос был слегка хриплым, видимо, прилив возбуждения ещё не отпустил, зато у Поттера хватало совести взять себя в руки и исчезнуть из их спальни, не вынуждая Гермиону слушать за дверью их страстные вздохи. Захотелось просто провалиться под землю.
— Ты же знаешь, что я извиняться не буду? — довольная, как слон, Джинни сидела на постели, застёгивая свою блузку, когда Гермиона смогла спокойно выйти в комнату.
Девушка тяжело вздохнула, видя растрёпанную рыжую шевелюру и горящие счастьем глаза. Вот же.
— Догадываюсь, — настроение достигло своей критической отметки.
Нет, безусловно, Гермиона была рада за подругу. Джинни, как никто другой, заслуживала хороших отношений, любящего парня и быть самой счастливой. Просто в свете последних событий Грейнджер не удавалось ощутить радость. Устроившись в углу своей постели, Гермиона уселась по-турецки и стянула со стола свой ноутбук. Ей нужно ещё столько всего сделать.
— Миона? У тебя всё в порядке? — видимо, весь вид девушки так и кричал о недовольстве, потому что улыбка с лица Уизли сразу сползла, оставляя напряжённое волнение. — Если это из-за Гарри, то…
— Нет, Джинни. Всё хорошо. Я просто ещё столько всего не сделала к завтрашнему дню. Это сводит меня с ума, — тяжело вздохнула она, устало растирая лоб. Ноутбук ожил и оповестил об этом свою хозяйку приветственным окошком для пароля.
— Могу я чем-то помочь?
Гермиона сразу улыбнулась, только вот улыбка получилась тоскливой и натянутой. Было приятно осознавать, что подруга действительно волнуется и пытается сопереживать, даже не до конца понимая причин дурного настроения. Грейнджер закачала головой:
— Я справлюсь. Просто… вчера был не самый лучший вечер, я утопила телефон и ещё это чёртово эссе, и… — сообщение о Малфое застряло в горле, признаться о проведённой ночи в квартире врага было страшно, а Гермиону начинало пугать то, что она думала о нём весь день. Вот же гадёныш!
Джинни понимающе кивнула и быстро оказалась рядом с подругой, мягко приобнимая её и позволяя уложить голову себе на плечо, ободряюще сжав предплечье:
— Всё будет хорошо, Миона. Я уверена, что у тебя это не займёт много времени. А насчёт выходки Браун не переживай, Фред и Джордж уже отомстили Рону за тебя. В следующий раз он будет внимательнее смотреть за своей белобрысой шваброй, — прозвучало это с таким обвинением и обидой, словно претензии Браун предъявляла не к Гермионе, а к самой Джинни. Хотя кто его знает, может этой рыжей бестии тоже что-то досталось вчера?
Гермиона не сдержала тихого смеха, ощущая, что на душе становится чуточку легче.
— С чего же её именно ты не жалуешь?
— А пусть свой рот на тебя не разевает. И тогда, может быть, я ещё соглашусь переносить её тупой бред. Кстати! — Джинни быстро отстранилась и заглянула в лицо подруги, её глаза подозрительно заблестели счастьем, и было видно, насколько сильно ей не терпелось что-то сказать. — Утром звонил Билл, их свадьба с Флёр будет проходить у нас дома накануне Рождества. Так что сразу после экзаменов они приглашают нас всех на праздник! А Флёр сказала, что мы можем быть подружками невесты! Правда здорово?!
Гермиона очень удивилась такому сообщению и даже села ровно, пытаясь понять, что послужило такому решению. Они были знакомы лишь один день, но, по всей видимости, у всего семейства Уизли, за исключением одной ворчливой единицы, было развито повышенное гостеприимство.
— Всех? Даже ребят? — удивилась она, а Джинни активно закивала.
— Билл даже сказал пригласить Симуса и Полумну, они хотят собрать большую молодёжную вечеринку, чтобы разбавить общество наших древних родственников. Приедут их друзья из Франции и старые друзья из колледжа. Это будет просто грандиозная свадьба! Правда, Лаванда тоже будет там в любом случае, — по недовольному лицу было видно, насколько Джинни не нравилась эта затея.
— Она же девушка Рона. Это неизбежно, — заметила Гермиона, видя, как тут же подруга гордо вздёрнула носик.
— Надеюсь, что к тому времени они расстанутся.
Гермиона даже поперхнулась от удивления, а после громко засмеялась:
— Ты — настоящее зло, Джиневра.
Когда Гермиона ложилась спать, на улице уже было давно темно, и по стеклу снова били мелкие капли дождя. Сегодня сильного ливня уже не было, но хмурая погода вселяла в мысли определённо мрачные мотивы. Джинни видела десятый сон, звездой развалившись на своей постели, и что-то бормотала себе под нос о том, что больше не хочет есть яблочный пирог. Гермиона слабо усмехнулась этому, понимая, что вчера девушка явно переела этой сладости под чутким наблюдением своих братьев. Что уж и говорить, как оказалось, все очищенные в конкурсе яблоки семейство Уизли отдало для приготовления разных десертов, которых было на ярмарке выше крыши, совершенно безвозмездно в качестве благотворительности. И девушку совершенно не удивит, если в ближайшую неделю в их столовой ещё очень многое в меню будет включать в себя яблоки. Безотходное производство — весьма удачный выбор.
Мысли в голове снова повернули не в ту сторону, стоило посмотреть в окно на бегущие по стеклу капли. Гермиона отчётливо вспомнила документы, обнаруженные в квартире Малфоя. Знание того, что те были украдены, всё ещё с трудом укладывалось в голове. Снова взявшись за ноутбук, девушка открыла электронную почту и стала быстро набирать сообщение родителям. Но когда значок мышки замер над кнопкой «Отправить», она так и не смогла этого сделать. Малфой не сказал причин, почему сделал это, почему так яро искал ответы на то, кому принадлежали эти документы. Вспоминая сейчас его лицо, Гермиона осознавала высокую степень его волнения. Он не выглядел как тот, кто хотел влезть в дела компании и разрушить их изнутри. Хотя, безусловно, ему это было под силу, в этом не было сомнений. Гермиона так же не сомневалась в этих его талантах, как в том, что у него мастерски удавалось доводить её до ручки. Но, с другой стороны, она сама не знала, чем занимались её родители. В их семье было не положено нарушать личные границы: каждый занимался тем, что хотел делать, без необходимости оправдываться. Да и к тому же она слишком долгое время жила вне стен дома, чтобы с уверенностью говорить о работе своих родных. Кнопка «Backspace» впервые ощутила на себе раздражение Грейнджер, тихо щёлкая в темноте.
«У вас всё в порядке? Я уронила телефон в воду, так что временно у меня нет связи.
Очень скучаю.
Ваша Гермиона».
Такое сообщение для родителей казалось ей более подходящим. Очень захотелось снова увидеть маму и прижаться к ней всем телом, словно маленькая девочка, зарыться носом в плечо и спрятаться от всего мира. Но на часах была уже полночь, а её родители были в Германии. По крайней мере, они так говорили. Но прежде чем выливать на них сведения о том, что документы их компании оказались у преступника, а потом у Малфоя, Гермиона решила сначала сама разобраться, что это были за документы. Может, она и вовсе ошиблась, а кто-то просто использовал бланки их корпорации для записей. Такое тоже было весьма возможным. Отключив ноутбук, девушка отложила его на пол и наконец-то легла, повернувшись лицом к окну. Слабый свет из-за стекла успокаивал, как и ритмичное постукивание капель. Наблюдая за бегом воды по стеклу, она постепенно отвлекалась от всех мыслей и медленно погрузилась в такой блаженный и необходимый сон.
***
Недовольный вид Блейза по утрам был слишком забавным, чтобы Малфой отказал себе в удовольствии заехать за своим итальянским другом перед университетом, безбожно сигналя под окнами его дома. Негодующие соседи выглядывали из окон и что-то кричали в его сторону, размахивая руками и грозя полицией, но Драко только усмехался на эти глупые попытки его запугать. Входная дверь дуплекса Блейза открылась, и злой, как чёрт, Забини захлопнул дверь, быстро доходя до Феррари. Парень громко хлопнул дверью авто и смерил Малфоя убийственным взглядом.
— Честное слово, Драко, в один прекрасный день из-за твоего поведения соседи просто подожгут мой дом!
Ни тебе приветствия, ни «Доброе утро, Драко». Вот и верь после этого в святую мужскую дружбу.
— И тебе доброе утро, Блейз. Вставал бы пораньше, и я бы не будил твоих старушек с улицы, — ухмылялся Малфой.
Сегодня, в отличие от предыдущих недель, у него было весьма хорошее настроение. Всё-таки шанс поскандалить с Грейнджер его очень радовал и окрашивал жизнь в яркие и такие непривычные цвета, а ещё и та информация, что она ему подкинула, вообще окрыляла.
— Что-то ты слишком довольный. Это даже пугает, — нахмурился Забини, покосившись в сторону друга, который не скрывал блаженной улыбки. Малфой и улыбка — не самая дружная команда. К тому же по утрам.
— Я просто узнал, откуда те документы. И это открывает для меня новые границы и делает на шаг ближе к цели.
Блейз нахмурился. Мысли о том, что его друг сходит с ума начинали посещать его всё чаще. Но сейчас звоночки стали особенно громкими, потому что такая довольная физиономия блондина просто требовала к себе внимания… например, кирпича.
— А если подробнее?
Малфой наигранно устало вздохнул и наклонился вбок, пытаясь достать что-то из бардачка, после чего вручил Забини кожаную папку с новыми бумагами. Он полдня провел в поисках той клиники, о которой упоминала Грейнджер, с удивлением находя на сайте даже статьи о достижениях ученых, которые были работниками всей этой корпорации. Экспериментальные препараты делали заметные успехи на фармакологическом рынке и скоро должны были появиться в общем доступе, а разного рода приёмы по сбору средств и благотворительные акции пестрили с каждого второго снимка на сайте.
— Эта компания занимается экспериментальным лечением, преимущественно раковых больных и прочих, кто обречен на смерть. Те химические схемы — явно очередная их разработка.
— Не совсем понимаю. Причём тут картель.
Драко закатил глаза, махнув рукой в сторону Блейза:
— Переверни страницу.
Забини недовольно буркнул что-то о скрытности, но когда увидел фотографию, впал в ступор. Изображение людей на приёме было новым, он не знал никого, кроме пары человек.
— Барти Крауч? Старший и младший? Оба? — на эту группу вопросов Драко только согласно кивнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.
— Этот снимок сделан два месяца назад. Тогда семейство Крауча пожертвовало немаленькую сумму в фонд помощи раковым больным, тем самым спонсируя исследования клиники. Крауч-младший выступил в роли главного дарителя. И, внимание — стал официальным волонтёром. Барыга стал волонтёром, как тебе такое? — Драко даже засмеялся.
Это дело набирало слишком интересный оборот, что помимо желания спасти свою шкуру и обезопасить мать, в Малфое стал просыпаться азарт, который так давно его покинул.
— Да уж, тот ещё кадр. Но я всё ещё не вижу связи.
— Блейз, ты иногда такой тормоз! — фыркнул блондин. — Раковые больные — это смертельно больные люди, отчаявшиеся. Им не просто хреново, им адово больно! А волонтёром становится барыга. Да это охренеть какой рынок сбыта! Крауч нашёл золотую жилу и мог захотеть выйти из дела. А дело никого не отпускает так просто и легко.
— Это лишь догадки, — воспротивился Блейз. Всё казалось логичным, но фактов не доставало для точного утверждения.
— Я знаю, именно поэтому я не собираюсь останавливаться на этом.
— И что же ты планируешь?
Драко снова пожал плечами:
— Может быть, поговорю с нашим предателем?
Ужас и шок смешались воедино на смуглом лице:
— Чёрт, чувак, нет. Даже не думай лезть в это дерьмо. Ты не выплывешь, — предостерёг он, но Драко был слишком упрям, чтобы слушать советы.
— Я выясню, что произошло, зачем вернулась Беллатриса и, главное, почему отец стал яро увеличивать охрану на всех точках, когда предателя упекли в тюрьму. Всё не может быть так просто, я чувствую это.
— Ты такой же фанатик, как и тётушка Белла, — итальянец обречённо прикрыл глаза, сжав переносицу, и неодобрительно покачал головой.
— Ну, что поделать? Мы всё-таки родственники, — усмехнулся Малфой и сел в авто.
***
Понедельник — всегда тяжелый день. Тучи сгущались над городом, погребая воспоминания о солнечных днях под своими серыми лапами, а мрачные тени поглощали яркие краски окружения. Гермиона снова плохо спала, на этот раз виной всему были мысли. В попытках утром пришить оторванную пуговицу, она обколола себе все пальцы, зато сейчас могла застегнуть полы плаща до самого конца. Рядом шла Джинни, воодушевлённая предстоящей свадьбой брата. Что ни говори, а даже наличие шести братьев не отняло у неё девичего восторга перед нарядами и шансом почувствовать себя королевской особой.
— Я думаю, что на выходных нам стоит съездить в город за нарядами к свадьбе, заодно и костюмы к Хэллоуину подберём. Гермиона? Как думаешь? — Джинни ловко взяла подругу под руку и встряхнула, в попытке привлечь её внимание к себе. С самого утра Гермиона была слишком молчалива, даже для самой себя.
Конечно, Уизли не по наслышке знала, что иногда девушке просто необходимо остаться наедине со своими мыслями. Только ты и твой разум, тет-а-тет. Но что-то внутри, какое-то странное беспокойство, не позволяло ей просто так отстать от Гермионы и оставить её один на один с самой собой. Джинни было отчего-то страшно…
— Гермиона? — она очень удивилась, когда Грейнджер встала, как вкопанная и уставилась перед собой с совершенно непроницаемым лицом.
Джинни проследила за взглядом соседки, и любые догадки просто разрушились, сравнявшись с землёй, потому что впереди через дорогу стоял в таком же состоянии никто иной, как Драко Малфой. Блондин сверлил взглядом её подругу и не торопился делать шаги в сторону их корпуса. Это было слишком странно, учитывая их полное игнорирование друг друга в последние недели. И Джинни определённо не были по душе такие перемены. Вездесущий Забини оказался рядом с Малфоем, резво закинув руку другу на плечи, и с напором поволок его в сторону главного здания. Гермиона же лишь проследила за их шагами, как в трансе.
— Гермиона? Что случилось? Ты странно себя ведешь… — уже тише протянула девушка, словно опасаясь лишних ушей.
Шатенка вымученно улыбнулась и лишь заморгала активнее, неловко потирая висок.
— Я… я не хочу об этом. Прости. Мне нужно сначала самой разобраться, хорошо? — голос девушки хрипел и звучал словно битое стекло, которое хрустит под ногами.
Джинни почувствовала, как волнение скрутилось сильнее в животе, повышая необходимость находиться к Гермионе ещё ближе, что она и поторопилась сделать, приобняв подругу.
— Хорошо. Но помни, что я рядом. Ты можешь мне доверять, правда. Я здесь.
Гермиона только кивнула на это, с благодарностью встретив взгляд взволнованных синих глаз. Джинни Уизли всё же удивительная девушка, иначе это не объяснить.
Она видела повторение вчерашнего дня всю ночь, точно на репите каждый момент, что вызвало в ней бурю противоречивых эмоций. Сидя за верхними партами лектория на парах социологии, девушка каждый раз возвращала свой взгляд к белой макушке. Драко же вёл себя словно ничего и не было. Что же он скрывал?
Когда лекция закончилась, и студенты огромным потоком выходили из кабинета, Гермиона спускалась очень медленно, и Джинни её не торопила. Проходя мимо первого ряда она словно по старой привычке скосила взгляд в сторону места, где всегда сидел Малфой, замечая его сумку и торчащие листы. Те самые. Сердце пропустило пару ударов.
— Гермиона, ты идёшь? — окликнула её подруга, что уже была почти у самых дверей.
Девушка оглянулась в поисках своего главного врага, который что-то обсуждал с профессором, явно пытаясь отстоять эссе, которое они сдавали на прошлой неделе. Это был её шанс. Гермиона быстро потянулась через парту, ловко выдернув листы из сумки и впихнув их в папку со своими записями, а затем поторопилась к выходу, оставаясь незамеченной.
«О, господи! Я украла документы! Я совершила преступление!» — орали её мысли, когда она шла с Джинни скорее на автопилоте, чем реально задумываясь о том, что делает. Папка в руках словно горела, и ей казалось, что каждый смотрит на неё и знает, что она сделала! Но Гермиона только сильнее сжимала пальцы на светлом пластике, прижимая тот к груди. Она найдёт выход. Она разберётся… А Малфой? —
«Он сам украл их, так что он не посмеет заявить. Теперь мы в одной лодке».
