Это был странный день… Хотя, нет, не так. Это была странная неделя.
В точку! Гермиона шумно выдохнула, расправляя складки вечернего платья, пока портниха ходила кругами, закрепляя булавками тонкую ткань на её талии. С момента, как она оставила флешку Малфою и приняла решение оставить всё, как есть, и отступить, понадеявшись на отголосок совести парней, они практически не разговаривали. Да что и говорить, Малфой просто испарился из её жизни так, словно никогда и не вмешивался в неё со своими перепадами настроения и жгучими комментариями. Девушка посмотрела на своё отражение и неловко поёжилась. Вечернее платье было непривычно открытым для неё, привыкшей к более формальным нарядам. Рука неуверенно скользнула по гладкому лифу к обнажённым ключицам, очерчивая контур цепочки, которая всё это время отсутствовала, но призрачное ощущение её наличия сохранялось.
— А так не слишком открыто? — Гермиона не скрывала своей неуверенности, заметив в отражении за собой весело болтающих Джинни и Флёр. Такой формат декольте заставлял девушку чувствовать себя уязвимо открытой, точно обнажённой на глазах публики. Гермионе это совершенно не нравилось.
Девушки обернулись и подошли ближе, изучая подругу взглядом. Флёр, такая прекрасная, словно модель с глянцевой обложки, вышла чуть вперёд. Она всё ещё была в халате и не торопилась примерять своё платье, оставив этот момент на десерт их «девчачьего выходного». Именно сегодня французская невестка Джинни решила приехать в город, чтобы провести со своими свидетельницами примерку нарядов. Удивительно, но у неё хватило средств, чтобы сделать это всё на заказ и за свой счёт, что непременно заставляло Гермиону чувствовать себя неуютно. Ей казалось это не совсем правильным. Но блондинка настояла, что если она хочет, чтобы её свадьба была идеальной, то ей за это и платить. Что ж, резонное замечание, особенно беря во внимание тематику пятидесятых для свадьбы. Правда, Грейнджер всё ещё сложно было представить Билла во всём этом модном безобразии. Образы слишком расходились.
— Нет, нет, моя дорогая. Классический ретро-стиль тебе очень к лицу, а цвет пепельной розы идеально оттеняет молочный оттенок кожи. Выглядишь очень аппетитно, — с самым умным видом резюмировала блондинка, смущая своим комментарием Грейнджер лишь сильнее.
Гермиона спрятала руки в складках плотной юбки и опустила взгляд в пол, рассматривая носки примерочных туфель:
— Спасибо. Флёр, я безумно благодарна за твоё предложение быть одной из подружек невесты, но тебе не кажется, что я не гожусь на эту роль? Мы не так давно знакомы, да и виделись всего пару раз… — Гермиона неловко закусила губу. С той минуты, как Джинни объявила об этой примерке, девушка то и дело, что думала о правильности такого решения. Всё же это было знаменательное событие, а их с Флёр не связывало ровным счётом ничего! Но, похоже, невеста была совершенно другого мнения об этом, потому что только отмахнулась.
— Успокойся, ma chérie. Ты слишком много думаешь о формальностях. Просто наслаждайся праздником и позволь себе расслабиться. Мне кажется, можно сделать чуть короче, у неё красивые ноги, — девушка сразу переключилась на комментарии портнихи, и Гермионе ничего не оставалось, кроме как уставиться на своё отражение.
Сессия, свадьба Билла и Флёр, да ещё и предстоящее свидание с Крамом уже было на носу — жизнь Гермионы возвращалась в своё обычное русло, где всё было выверено поминутно и следовало расписанию. Она так жила всю свою жизнь, просчитывая заранее ходы и возможности, фиксируя необходимые даты в ежедневнике, но почему-то сейчас, стоя на этом чёртовом постаменте, девушка задумалась. А было ли это правильным? Настолько загонять себя в рамки… Словно робот, не имеющий права на ошибку или простой каприз. Гермиона никогда не позволяла себе капризничать, но сейчас этого очень захотелось. Невольно вспомнился Малфой. Этот парень был просто невыносим! А почему? Просто потому, что одно его существование ломало все её планы. Если так подумать, то Гермиона не ненавидела его с той силой, с какой хотела это показать. Раздражалась ли? Непременно. Злилась? Ещё как! Но точно не ненавидела. Малфой был упёртым, эгоистичным и всегда делал то, что хотел, а не то, что было нужно. И это доводило Гермиону до белого каления! А сейчас она даже завидовала этому его таланту. Поступить так, как хочешь сам, даже когда знаешь, что это будет наперекор необходимому. Это же так страшно.
— Гермиона! — восклицание Джинни ворвалось в мысли настоящим громом, заставив вздрогнуть и оглянуться на смеющуюся подругу. — Слезай. Твоя примерка закончилась.
— Ох. Я что-то задумалась. Простите, — смутилась она, принимая руку портнихи, чтобы осторожно спуститься и не свернуть себе шею. Высокие каблуки не были привычным предметом её гардероба.
— Уже предвкушаешь свидание с Виктором? — подколола её тут же подруга, а вот Флёр рядом не смогла это пропустить мимо ушей.
— Виктор? У Гермионы появился парень?
— Не парень, скорее, — Грейнджер попыталась вставить свои пять копеек, но её буйная подруга была более шустрой и воодушевлённой.
— О, да. Он за ней ухлёстывает уже вторую неделю, а наша ледяная принцесса всё ещё морозится. Но завтра мы уже идём на парное свидание в кино, так что… всё будет чики-пуки, — девушки подмигнули друг другу и задорно засмеялись, в то время, как Гермиона путалась в складках своего платья, пытаясь его снять без происшествий. Джинни уже ей все уши прожужжала этим свиданием, заставив Грейнджер пятьсот раз пожалеть о том, что она вообще согласилась на это. Ввиду своей не особо хорошей просвещенности в этом вопросе, она скорее испытывала страх перед свиданиями, чем всевозможный трепет. Гермиона просто не привыкла к такому.
— Имей в виду, дорогая, если ты придёшь на свадьбу не одна, мы не будем против. Это будет даже мило. — Флёр улыбнулась, прежде чем исчезнуть за плотными занавесками: настала её очередь для примерки.
И когда Гермионе посчастливилось увидеть мисс Делакур в свадебном платье, она просто не могла скрыть своего восхищения. Флёр была поистине прекрасна! Настоящая красавица… на фоне такой девушки несложно было затеряться, превратившись в гадкого утёнка.
— Билл большой счастливец, что отхватил себе такую невесту, — не сдержалась девушка от комментария, с замиранием сердца наблюдая, как работники поправляют фату в белокурых локонах, расправляя кружевной край вдоль подола. Всё же стоило быть до конца откровенной с самой собой, и, несмотря на огромный страх перед свиданиями, где-то глубоко в душе Гермиона мечтала о том, чтобы когда-то оказаться на месте Флёр: счастливой и с замиранием сердца ожидающей своего выхода к алтарю.
— Однозначно. Но я даже удивлена, что такая девушка, как Флёр, выбрала моего брата. Билл, конечно, классный, но у него не отнять фамильной черты Уизли, — Гермиона с интересом посмотрела на подругу, которая хранила таинственную улыбку до последнего момента. — Он жутко шумный. В большой семье иначе не получается.
Девушки тут же засмеялись, соглашаясь с этим моментом. Все из знакомых Гермионе Уизли были весьма голосистыми и никогда не скрывали своих истинных эмоций. Они были словно открытая книга, которая сама с радостью демонстрировала читателю наполненность своих страниц, не спрашивая о заинтересованности. Но в этой искренности было их очарование.
Уже на следующий день, сидя в библиотеке вместе, Гермиона ощущала взгляд Джинни прямо у себя на лбу, пока проверяла взятые из университетского ученического архива сводки криминалистов о деле 1963 года. Ограбление поезда — это было «Великое дело», прозванное так за свою гениальность. Раз в месяц в вагоне поезда Глазго-Лондон перевозились для утилизации из-за ветхости мешки с банкнотами от одного до пяти фунтов. Они уже не считались деньгами, и потому охраны в вагоне не было, что сокращало количество свидетелей в разы. И вот, ночью 8 августа 1963 года налётчики в касках и лыжных масках осуществили свой феноменальный план. Поезд был остановлен заменённым на красный сигналом светофора. И 124 мешка с купюрами были похищены. Машинист паровоза Джек Миллс при этом получил удар по голове и позднее уже никогда не работал на железной дороге, а группа из пятнадцати налётчиков «прославилась» на всю Англию. В то время подобное преступление и побег многих участников за рубеж Скотленд-Ярд воспринял чуть ли не как личное оскорбление или плевок в лицо, поэтому, когда даже в 2001 году самый долго скрывающийся из налётчиков, Ронни Биггс, вернулся в родную Англию, его тут же заключили под стражу и осудили на десять лет. И если сначала Гермиона думала, что подобрать все подходящие улики для обвинения из списка ей будет легко, то она очень сильно в этом ошибалась. Мысленное напряжение росло, потому что отчёт по проекту нужно было уже скоро сдавать, и, к величайшему сожалению, её напарником был Малфой, который так же не торопился возводить обратно их каналы общения. Да и самой Гермионе было страшно. Чувствуя на себе взгляд подруги, она не выдержала, поднимая голову и отвлекаясь от старых копий полицейских отчётов.
— Что?
— Ты уже решила, что наденешь на свидание?
Гермиона скривилась, догадываясь, что Уизли настолько загорелась идеей свести её с Крамом, что это уже становилось опасно для жизни.
— Серьёзно? Тебя сейчас это беспокоит? Нам проект Люпину сдавать уже завтра.
— С проектом тебе не жить всю жизнь.
— С Крамом тоже.
— Откуда ты можешь это знать? Может, это судьба. Он так на тебя смотрит.
— Он из Болгарии, Джинни.
— А с каких пор ты стала националисткой? — Гермиона со вздохом закатила глаза и захлопнула папку со всеми файлами, молча вставая из-за стола. Такими темпами она точно ничего не подготовит.
— Я не хочу это обсуждать. Виктор, конечно, учтивый и милый… — девушка направилась обратно к стеллажам, надеясь найти там хоть что-то ещё, что могло бы навести её на мысли, как удачнее всего выстроить тактику обвинения на имеющихся уликах.
— Я слышу, как жестокое «НО» висит на твоём языке, — Уизли следовала за подругой, словно тень. Воистину, иногда Гермиона не могла понять, когда эта девушка успевает учиться и как ей это удаётся, поскольку не так часто ей удавалось застать её с книгой.
— Вот именно. НО… я боюсь, что ничего к нему не чувствую. Мне приятно его внимание, и на этом всё.
Джинни облокотилась рядом на стеллаж, заглядывая в лицо подруги. Она внимательно изучала её черты, каждую деталь, и в голове просто не укладывалось, что могло не устраивать Гермиону в самом Краме? Конечно, Виктор не производил впечатления красавца, но его поведение, манеры и взгляд говорили сами за себя, он был мужественным, но не демонстрировал это открыто всем подряд. Так что же было не так?
— Тебе нравится кто-то другой, ведь так? — рыжая прищурилась, снова вцепившись взглядом в подругу.
Гермиона замерла, оглядываясь на девушку и ощущая, как мурашки бегут по её спине от этого взгляда. Чёрт бы побрал эту Джинни Уизли вместе с её проницательностью! Уж лучше бы ей поделиться этим качеством со своим братом, у которого понимания окружающей ситуации, как у картошки на огороде.
— С чего ты взяла? Нет, конечно!
Грейнджер тут же отвернулась, продолжая свои поиски и пряча полыхающие от стыда щёки за волосами. А всё потому, что отчасти Джинни попала в точку и даже сама не догадывалась, насколько была права. Гермиона начала думать об этом не так давно, буквально пару дней назад, когда снова столкнулась с Виктором в библиотеке, и они в очередной раз провели вечер учёбы вместе. Между ними не было в тот момент ничего такого, просто временами тихий разговор и приятная компания помогали скрасить скуку от перелистывания пыльных страниц. Именно в тот вечер, когда парень снова вызвался помочь расставить книги по полкам и оказался запретно близко, прижимаясь со спины, Гермиона невольно сравнила свои ощущения от такого близкого к себе расположения Виктора и… Малфоя. И анализ собственных эмоций сделал для неё просто необъяснимое открытие. Виктор был ей симпатичен, как человек, как знакомый или друг, но увидеть в нём парня у Гермионы просто не получалось. Её тело не признавало его, вызывая только волны дискомфорта и неуверенности. Но когда то же самое делал Малфой, её организм просто взрывался миллионами снарядов, что заставляли закипать каждую клеточку в жажде прижаться ближе. Парадокс, не иначе. Малфой вызывал в ней весь спектр эмоций, которые были ей не присущи: гнев, ненависть, страх, желание. Его многоликость была для Грейнджер загадкой, ответ на которую заведомо её не устроит, Гермиона была уверена в этом. Но именно по этой же причине, она не могла им не восхититься. О, да, ещё один пункт, из-за которого риск возникновения межпространственного парадокса возрастал в геометрической прогрессии. Гермиона Грейнджер восхищалась умением Малфоя подстроиться под ситуацию и принять решение в критической ситуации. Он мог повести себя, как подонок, но вопреки ожиданиям он встал перед ней, защищая собой от пуль практически в буквальном смысле! От мыслей об этом у девушки снова побежали мурашки по всему телу. Ещё неделю назад она Малфоя даже за человека не считала, а тут такое открытие. Когда тебе начинает нравиться собственный враг — ни к чему хорошему это не приведёт. Гермиона уже читала о таком во многих книгах, а поэтому наступать на такие же грабли в погоне за романтикой не собиралась. Ко всему прочему, страх, что теперь появлялся в ней наряду с симпатией, не увеличивал шансы. Она боялась Драко.
Джинни же не торопилась отставать, изучая каждый жест своей подруги. Вот уж кто точно ошибся с выбором направления подготовки, так это Уизли, поскольку она могла раскалывать людей, как белка орехи. Ей бы в детективы, а не в юристы:
— А я уверена, что да. И так же вижу то, что ты даже под пытками не признаешься, кто он. Неужели всё настолько плохо? Это же не Лонгботтом? И не Финниган? — в глазах подруги читалась настоящая паника.
— Что за тон? Чему было бы ужасаться? Они, между прочим, наши друзья. Вспомни на мгновение об этом.
— Да. Друзья. Но в любовники тебе точно не годятся.
Девушки на мгновение замерли, смотря друг на друга, словно бы представляя себе такой расклад событий, а потом синхронно скривились и тут же засмеялись:
— Да, ты права. Точно не с ними.
— Тебе бы кого-то высокого, красивого, характерного… — Джинни в открытую стала фантазировать, мечтательно возведя глаза к потолку с красочными фресками, и в эту самую минуту девушка как никогда раньше напоминала своих братьев-близнецов. — Чтобы он обладал сильной волей, достаточной, чтобы пересилить твой невыносимый характер, был способен играть в эти твои «игры разума» и не уступал тебе в остроумии. Такой, как Малфой.
Тем временем с улыбкой поднимающаяся по стремянке к верхним полкам стеллажа Гермиона от одного упоминания этой фамилии пропустила ступеньку и чуть не сорвалась вниз, повиснув на руках и резко оглядываясь на шокированную подругу.
— Ты что такое несёшь?
Всё это время придерживающая лестницу Джинни сразу спохватилась, удерживая шаткую конструкцию в равновесии.
— Ну, а что? Только он пока что способен словесно заткнуть тебя за пояс среди всех парней, это определённо необходимый талант, чтобы усмирять твою горячую натуру. По секрету тебе скажу, обычно у таких пар самый горячий секс, — довольная собой, девушка протянула это чуть тише обычного и многозначительно подмигнула, снова возвращая себе самый невинный вид. — Но это я так, размышляю о качествах. Малфой однозначно тебе не пара, вы же ненавидите друг друга.
— Да, — это напоминание неожиданно принесло дискомфорт, Гермиона тяжело выдохнула и снова постаралась встать ровно на стремянке, поправляя выбившиеся из хвоста волосы. Даже с этим заключением Джинни была права. — Ненавидим друг друга.
***
Поздний вечер затянул улицы в свою непроглядную темноту, загоняя людей в их беззащитное и слабое состояние слепоты. В не таком далёком прошлом люди не рискнули бы выходить на улицу, где видимость была доступна только в пределах уличного фонаря, но сейчас было уже совершенно другое время и другой век. Римус Люпин устало прикрыл глаза и помассировал воспалённые веки: после такой длительной проверки работ студентов, его уже не молодые глаза напоминали о его возрасте и о травмах из прошлого. Профессор был вынужден признать, что на сегодня с работой пора было заканчивать. Закрыв ноутбук, мужчина осторожно собрал всё в свою сумку и выключил настольную лампу, всего на одно мгновение замирая у широкого окна. За что он любил Оксфорд, так это за его неизменную архитектуру. История хранилась в этих местах с такой же тщательностью, с какой местные студенты черпали знания. Конечно, не обходилось и без лодырей, которые сидели здесь лишь благодаря деньгам родителей и просто просиживали штаны, но даже они не могли тут задержаться на слишком долгое время. Оксфорд признавал только настоящие таланты и упрямый трудоголизм. Студенты всё ещё сновали по лужайке перед корпусом, кто-то спешил, выходя из библиотеки, кто-то торопился на свидание, а кто-то в очередной раз собрался повеселиться вместо того, чтобы учить уроки. Профессор усмехнулся, вспоминая свою юность и своих друзей, ведь когда-то давно он сам был студентом в этих стенах. И вернулся только из-за мысли, что скучал по этим местам. Здесь ему было спокойно. Какими же они были сумасбродами. Все люди на улице торопились, прячась под зонтами, так как испорченная погода уже не давала надежд на более благоприятный исход событий, но одна фигура выбивалась из всего этого действа. Римус нахмурился, пытаясь приглядеться к мужчине в чёрном. Он не мог утверждать точно, зрение давно было не тем, но сейчас Люпин готов был поклясться, что рассмотрел именно мужчину, кожаная куртка которого отбивала любые капли дождя. Раздался раскат грома — и молния осветила лужайку, а вместе с ней и тёмную фигуру всего на одно мгновение, но Римусу хватило этой секунды, чтобы кровь застыла в его жилах.
Дёрнувшись, как от удара, он схватил свой преподавательский дипломат и поторопился прочь из кабинета. Мелькали коридоры, главная лестница — он шёл с такой скоростью, с какой только мог, потому что ему необходимо было проверить свои догадки. Если этот человек появился здесь, то стоит ждать беды!
— Куда-то торопитесь, профессор? — на одном пролёте ему довелось почти нос к носу столкнуться с тем человеком, которого он так старался избегать.
Чёрные глаза заглянули в самую душу, заставляя мужчину замереть, смотря противнику в ответ. Перед этим человеком у него не могло быть секретов, потому что слишком много тайн скрывало их общее прошлое.
— Рискую пропустить автобус… Северус, — Римус постарался звучать спокойно и ровно, что ему отлично удавалось. Опыт в обмане и контроле эмоций был настолько велик, что даже особых усилий прилагать не было необходимости.
Декан химического факультета посмотрел на часы на запястье, смерив знакомого холодным взглядом:
— Боюсь, что ты уже опоздал.
И как же символично это звучало. Римус едва ли не зарычал от негодования и осознания, что каждая секунда сейчас, потерянная на этой чёртовой лестнице, отдаляла его от ответа.
— Что ж, тогда, пожалуй, вызову такси, — мужчина обошёл коллегу сбоку, стараясь теперь идти медленнее, главный выход уже был так близко.
— Советую взять зонт и не торопиться выходить. На улице не самая подходящая погода для прогулок, — Снейп обернулся лишь на мгновение, с присущей ему отстранённостью и холодностью принимая неуверенную улыбку Люпина.
— Да. Непременно. Благодарю, — отчеканил тот, но всё же торопливо направился к двери.
Северус прищурился, провожая коллегу пристальным взглядом до самой двери, до того самого момента, пока та не хлопнула, впустив в корпус короткий поток влажного холодного воздуха. Мужчина ещё раз посмотрел на часы и продолжил свой путь на другой этаж.
Римус ни на мгновение не задумался о дожде, выбегая на лужайку к тому самому месту, где стояла фигура. Студенты всё ещё ходили поблизости, он видел их знакомые лица, но вот мужчины в чёрном не было. Отметив под раскидистым деревом парочку, он впервые наплевал на правила приличия, прерывая их сладостный поцелуй своим появлением.
— Профессор? — сразу испугались оба, но Римус плевать сейчас хотел на нравственность и то, сколько её помады размазалось по его губам.
— Там стоял мужчина, куда он пошёл? — ткнув пальцем в сторону, буквально требовал он объяснений.
Пара, до этого выражающая только испуг, переглянулась и как-то неуверенно показала в сторону парковки.
— Вроде как туда. Но мы не уверены… — пробормотала студентка.
— Нам вообще было на него плевать, — скривился парень, что заставило Люпина едва ли сдержаться от желания подкатить глаза.
— Не сомневаюсь. Ну, вы… продолжайте, — не задумываясь о смысле бросил он и поторопился в указанную сторону.
Холодная вода била по лицу и скатывалась за шиворот, возвращая не самые тёплые воспоминания о прошлом. Римус остановился тогда, когда увидел, как мощный мотоцикл взял юз на повороте, чуть не теряя управление, но после тут же растворился в темноте вечера. Тяжёлое дыхание обожгло лёгкие, заставляя профессора согнуться пополам, опёршись на колени и смотря перед собой. Шрам на лице неприятно зудел, возвращая мысли о том, почему он решил выбрать преподавательский род деятельности, забывая о своём прошлом призвании и таланте.
— Чёрт. Это не можешь быть ты, — хрипло чертыхнулся мужчина, крепко зажмурившись и пытаясь привести себя в чувства. Вся одежда уже промокла, и надежда на приличный вид испарилась мгновенно, стоило увидеть свои туфли и брюки, заляпанные остатками травы и грязи. В таком виде в такси не сядешь, не нарвавшись на чек за химчистку. И виной тому был чёртов Снейп с его наставлениями в неподходящий момент. Угораздило же им столкнуться именно сейчас. Римус снова чертыхнулся, принимая тот факт, что до дома придётся идти пешком. Ну и к чёрту всё.
***
Мерзкий звук, словно старая машинка дантиста, ударил по ушам, отпирая замок решётки и пропуская Беллатрису в тот мир, что она заслуживала, но который никогда не получит ввиду своего профессионализма. Тюрьма временного содержания была тем ещё отвратительным местечком, настоящий клоповник, в котором она — страшная и прекрасная мисс Лестрейндж, смотрелась лишней. Полы её тёмно-зелёного пальто распахнулись, позволив всем увидеть точёную фигуру в не менее идеальном дорогом костюме. И без всякого зазрения совести или вопросов женщина сняла верхнюю одежду, отдавая её в руки удивлённому охраннику.
— Спасибо, — сразу улыбнулась она, пользуясь той частью своих возможностей, про которые обычно забывала: женственность и изящность вышли на первый план перед служителями закона, запудривая тем мозги. — Я ненадолго.
Крауч-младший уже сидел за перегородкой, с усмешкой наблюдая это шоу, по привычке облизывая губы, словно ящерица, выглянувшая из-под камня. Взгляд его жадных глаз следил за каждым движением гостьи. Женщина уверенной походкой прошла к стулу и взяла трубку со своей стороны, кивком указывая Краучу на аппарат с его стороны.
— Как приятно видеть тебя снова, Белла. Неожиданный визит. Особенно учитывая, что именно из-за тебя я здесь и оказался, — прохрипел мужчина, снова облизываясь.
Беллатриса выслушала это приветствие и мило улыбнулась, однако в её глазах легко читалось безразличие.
— Как бы я хотела сказать, что мне жаль, но ты же знаешь, что это не так.
— Знаю. Поэтому и гадаю, что же Ваше Сиятельство забыли здесь? На фоне обшарпанных стен ты смотришься не очень привлекательно, — съязвил Барти, буквально обласкав взглядом фигуру собеседницы, что от неё не ускользнуло и на миг.
Мисс Лестрейндж едва ли не издевалась, ловя какое-то извращённое удовольствие, когда видела этот жадный взгляд. Она любила быть манипулятором, любила кровь и любила запугивать людей, но наслаждение голодным мужским желанием ей было не чуждо. Изящным жестом перекинув свои тёмные кудри на одно плечо, Белла подалась чуть вперёд, смотря на предателя через покоцанное за время своей службы стекло: потрёпанный, обросший и грязный — от сынка мэра не осталось ровным счётом ничего, а ведь даже месяца не прошло со дня его заключения под стражу. Он был хорош в работе, но в тюрьме протянет явно недолго — кишка тонка.
— Зачем ты следишь за Драко? Зачем пытался запугать мальчишку, который даже в деле не состоит? — вкрадчиво заметила она, перехватывая растерянную паузу в глазах напротив. Да, он знал всё, но изворотливая натура заставляла врать снова и снова.
— Не понимаю, о чём ты. Был рад тебя повидать.
— И кто тебя надоумил? Что пообещали? Барти, ты же знаешь, что если я захочу, то ты сдохнешь даже прямо здесь уже завтра, — она тянула слова наигранно ласково, почти надувая губы, но только вот в этих словах не было и капли сожаления, лишь прямая угроза, которая заставляла мужчину остаться на месте.
Он нервно рассмеялся, вновь облизываясь, и крепче перехватил трубку, прижав её к уху, а после склонился чуть вперёд, словно опасаясь, что их услышат.
— Они знают о Реддле, — шепнул он, нервные движения его языка выдавали волнение, даже пот выступил на широком лбу, скатываясь вдоль вздувающихся вен. Белла заинтересованно прислушалась, понимая, что сейчас узнает ещё один ключ. — Вне вашего змеиного клубка «воздыхателей Господина» знают, что с ним не всё в порядке, и Реддл больше не может управлять. Тут и к гадалке не ходи, вряд ли он поставит кого-то из своих прежних лидеров. Свежая кровь, ведь так? А ваш милый избалованный мальчишка — самый близкий к нему вариант. Они его так не оставят. Доля слишком велика, чтобы отдавать её мелкому сосунку, который даже крови не пробовал.
С каждым словом Беллатриса ощущала, как мороз бежит по коже, вселяя в душу страх. И это был не страх за племянника, это был ужас не оправдать надежду Тома, который возложил на неё эту миссию.
— Кто, — прорычала она, словно хищница, вцепившаяся в добычу. Она узнает правду, даже если её придётся выгрызать зубами из мозга этого продажного ублюдка.
— Я сам не знаю точно. Кто-то с юга. У них отличные связи в самом картеле, и они вели связь через моё дело без всяких проблем. Но я могу помочь тебе найти их, потому что именно я был связным. Я нужен тебе, Белла, признай это, — довольное лицо Крауча хотелось размазать по стеклу, как паштет по хлебу. Лестрейндж села ровно, пряча сжатый кулак под столом. Она ненавидела проигрывать, потому что догадывалась о том, что Крауч попросит взамен этой помощи. — Вытащи меня, и я помогу тебе. Поймаем жадных ублюдков, возомнивших о себе слишком много и идущих против Господина. Более того, я помогу продлить жизнь Реддлу.
Всего одна фраза, которая определила её решение мгновенно. Вцепившись в трубку, как утопающий в круг, женщина прожгла заключённого взглядом.
— И как ты это сделаешь?
— Я управлял лучшей клиникой для онкобольных, и на мою семью работали лучшие учёные мира. Поверь мне, они способны на настоящие чудеса. И я прослежу, чтобы Реддлу помогли, если ты вытащишь меня из этого клоповника.
Беллатриса нервно сглотнула, ощущая, как ком подступил к горлу. Это было чем-то за гранью фантастики, никто не упускал возможность лишний раз напомнить о том, что её Том не выживет. Даже он сам говорил об этом с таким спокойствием и принятием. Но Белла не была готова сдаваться так легко.
— Считай, что ты уже свободен, Крауч. Жди вестей в ближайшие дни, я встречу тебя у ворот, — со звоном повесив трубку, мисс Лестрейндж поднялась со стула, одним движением забирая своё пальто у охранника и покинула стены комнаты свиданий.
Она сделает всё ради него. Даже если ей придётся пойти против синдиката, даже если надо предать мужа сестры, она спасёт Тома. Дайте только призрачную надежду.
Крауч усмехнулся, довольно наблюдая за тем, как женщина покидает помещение и исчезает за очередной решёткой. Ей так легко управлять, достаточно знать лишь одну слабость. С женщинами так всегда.
— Руки за спину! Встать, — дубинка полицейского упёрлась между лопаток, подчиняя этим требованиям, и холодный металл наручников сомкнулся на запястьях. Как же скоро он от них с радостью избавится.
— Полегче, умник! Если не хочешь, чтобы в один прекрасный день, когда меня выпустят, я забрал твои пальцы к себе на полку, — усмехнулся мужчина, получая уже знакомый удар дубинкой в живот.
Подобная практика в заведениях такого рода позволяла смотрителям вымещать злость и презрения в тех ударах, что не оставляли следов. Барти согнулся пополам и закашлялся, пытаясь сделать хоть один вдох под довольный гогот охраны.
— Конечно. Рассказывай, подонок. Тебе сидеть ближайшие тридцать лет за все свои прегрешения. Пошёл, — скомандовал полицейский, толкая Крауча к двери, его не заботило, что тот с разбега ударился плечом о стену или споткнулся о порог. Такие выродки не должны были топтать эту землю, а этот избалованный богатствами сынок мэра окончательно потерял страх, отбирая жизни людей и наслаждаясь этим.
— Я обязательно выйду и выковыряю тебе глаза, ублюдок, — угрожающе прошипел Крауч, поддаваясь давлению со спины.
Решётка камеры захлопнулась за спиной, снова отделяя его от такой желанной свободы. Но один единственный просвет из окна вселял в него надежду, что очень скоро он снова вдохнёт кислород полной грудью. Развернув письмо, что ему принесли несколько дней назад, мужчина недовольно нахмурился, рассматривая фото с камер наблюдения клиники. Пара людей, убегающая в халатах по узким коридорам, и что они успели найти — загадка. Но Белла обязательно найдёт способ, поможет вернуться на свободу, и тогда он сможет узнать, кем были эти двое, что сунули свой нос в его дело.
