«
Я убил их…» — не давала покоя лишь эта мысль. Я стоял посреди большой комнаты около трёх мёртвых тел. Один из трупов когда-то являлся моим отцом. Ещё два — его родители.
Я убил их одним ударом Авады. Я… сделал это. Надо ли радоваться?
Из кольца Мраксов я создал второй крестраж, и сегодня это не являлось такой уж трудностью, в отличии от первого раза. Предварительно свалив вину на Морфина, собственного дядюшку, я постарался смыться с места преступления как можно скорей. В приюте я решил не появляться до поры до времени, а уж тем более не видеть свою подругу по несчастью. Поэтому обжиться в номере непримечательной гостиницы казалось самым разумным вариантом, что я и сделал, собственно.
Всё лето я пытался найти медальон матери, который та продала из нехватки средств. Но сколько бы я не искал, у кого бы не спрашивал — медальона не было. Лишь под конец каникул я кое-что узнал о нём, но было уже поздно: надо будет отучиться последний год, и только позже мне будет дарована свобода. В последнюю неделю я всё же заглянул в приют, чтобы повидаться с Карлой, но её там, почему-то, не оказалось. Зато я её заметил в кабаке «Три метлы», когда она стояла за стойкой, протирая бокалы и рюмки.
— Том, здравствуй! А что тебя сюда привело? — радостно поинтересовалась Карла, поставив очередной бокал вверх дном на полотенце.
— Смородинового рома, пожалуйста. — следовал мой угрюмый ответ, но Мерльдэн не спешила наливать мне напиток, потрясённо на меня уставившись.
— Том, всё хорошо? А почему ты, мне интересно, всё это лето не появлялся в приюте?
Она наклонилась и застенчиво улыбнулась. Я отмахнулся:
— Дела были. Где мой заказ?
— Сейчас будет! — таинственность словно водой смыло, и моя подруга тотчас вернулась к своим обязанностям, преподнеся мне рюмку приятно пахнувшего рома. Сделав глоток некрепкого алкоголя, который я употребляю довольно редко, я облокотился о стойку и оглядел кабак. Посетителей было немного, тем более учитывая то, что сегодня — суббота, когда все волшебники дома с семьями, и им без надобности сидеть в кабаках.
— А как у тебя дела, Карла? — невольно вопросил я, всё ещё обводя взглядом посетителей бара.
— У меня всё хорошо. Вот, решила на подработку устроиться. — она улыбнулась и, протерев стеклянный бокал, поставила его на полотенце. А я отставил рюмку алкоголя на близстоящий столик, вынул из внутреннего кармана мантии подарочную коробочку и протянул Карле. Она изумлённо моргнула пару раз и неуверенно спросила:
— Это… мне?
— Тебе, а кому ещё? Что, забыла, какой сегодня день?
— Двадцать шестое августа, суббота. Не забыла, как видишь.
Я подставил руку под щёку и стал ждать, когда же Карла догадается, какой сегодня день.
— Что? Я что-то спутала? И подарок зачем? Том!
— Ох… когда у тебя день рождения, Мерльдэн? — сделал я уж очень жирный намёк, что подруга просто не могла не понять, но её тупость была выше всяких намёков.
— Эм… двадцать шестого апреля, но не сегодня. Ты, наверное, перепутал. — я так и хотел хлопнуть себя по лбу, как к стойке подошла немолодая мадам, видимо, за заказом, и Карла тут же шикнула: — Всё, иди, мне надо работать. Здравствуйте, чего желаете?
Я забрал подарочную коробку, перевязанную зелёной ленточкой, и сел за ближайший столик, ожидая, пока Мерльдэн примет заказ. Наконец, от стойки отошли, и я тут же накинулся на эту дурынду:
—
Сегодня твой день рождения!
— Н-но… — хотела возразить она, но я тут же её перебил:
— Без «но»! Твой день рождения двадцать шестого августа, дурында, августа! Не апреля! Вот, принимай подарок, а в шесть жду тебя в «ВериВульфе»[1] — праздновать пойдём. — я буквально всунул коробочку Карле в руки, поставил недопитый ром на стойку и поспешил удалиться из так нелюбимого мной кабака. Ведь пришёл я сюда лишь под предлогом, ведь знал, что девушка пойдёт подрабатывать, а куда — очевидно, в часто посещаемое место к старой знакомой.
Погода весь день была весьма неплохая, но под вечер небо нахмурилось, тучи сгустились, и полился дождь. Я наколдовал зонт и поплёлся далее по Косому переулку, а позже и вовсе вышел из него в, как всегда, полумёртвый и серый Лондон. Прохожих было мало, даже слишком, что нормально для подобной погоды и военного времени. Чего не заметишь в Переулке: там всегда живо и радостно, несмотря на внешний мир. Вот за что я не очень любил это место — за эту странную живость, что творилась в волшебном мире, пока в маггловском бушевала война и вечные бомбёжки. Но и магглов я не любил, на начальных курсах притирался к чистокровным, выбивал себе лучшее место в рядах, старался выделиться и быть таковым. Как ни странно, меня приняли, словно своего, хоть я и являлся полукровкой. А магглов я и по сей день ненавижу, уж очень они противны. Отец ведь тоже был магглом, так взял и бросил мать на произвол судьбы, мол, выживай как хочешь.
***
В конце седьмого года обучения в Хогвартсе я сдал ЖАБА, произнёс наставительную речь перед учениками, и меня отпустили восвояси, как и многих студентов, окончивших школу. Сразу после окончания я попытался выпросить себе место в педагогическом составе, ведь пожилая профессор Вилкост уходит с должности, и должны нанять кого-то другого на место преподавателя по ЗОТИ. Но не тут-то было: Диппет отказал под предлогом слишком юного возраста и отсутствия опыта. Очевидно, тут свою лепту внёс Дамблдор, ведь это он уговорил директора не брать меня на должность преподавателя. Но я не тратил на это свои нервы, лишь напоследок проклял чёртов Хогвартс и ушёл за холмы.
Среди выпускников были и мои подчинённые: Лестрейндж, Малфой, Розье, Блэк. Они же разошлись в разные стороны, но я не думал, что на этом мой путь окончится и слуги разбегутся, как жуки, по своим лачужкам. Я планировал путешествовать по странам, выведать у многих известных волшебников нужную информацию и данные, требуемые для претворения моих «мечт», хотя мечтами мои намерения назвать сложно. Ну, а позже я восстановлю своё истинное имя и вернусь в мир. Да, мои планы были поистине великими, но для начала надо найти медальон…
После окончания школы я устроился на работу в «Горбин и Бэркес», где мне попался очень ценный клиент. Сначала всё шло невероятно гладко, я уговаривал людей продать ту или иную драгоценность, обладающую заметной тёмной магией, но моего медальона всё не попадалось. Наконец, я пришёл в дом к Хепзибе Смит, у которой на руках было целых два важных для меня антиквариата. Чаша и медальон оказались у меня в руках, когда я вновь совершил убийство, тем самым создав третий и четвёртый якоря. Дела шли в гору, и это было просто потрясающе, ведь пока никто не мог мне помешать или прервать мои планы. Правда, это длилось недолго…
***
После длительного путешествия мне требовалось время. Много времени. Поэтому как-то в начале октября я решил наведаться к своему давнему другу.
— Здравствуй, Абраксас! — поприветствовал я Малфоя, обменявшись с ним дружеским рукопожатием.
— Здравствуй, Том. У меня недавно сын родился, Люциусом звать… — ответил Абраксас, немного растерянно оповещая о пополнении в семье. Позже он предложил мне ночлег, на что я, непосредственно, согласился, заодно поздравив с рождением сына.
— Папа, а кто этот дядя?
— Это мой друг со школы. Миранда, познакомься — это Том Реддл, мой друг. Мы учились с ним на одном факультете, знаешь…
— Ох, Том, неужели!
Этот небольшой диалог я услышал из соседней комнаты, сидя в просторной гостиной у камина и попивая свежесваренный кофе. В гостиную вбежала тёмноволосая женщина со смутно знакомыми чертами лица, и кинулась ко мне.
— М-миранда? — неуверенно вопросил я, вскочив. Чашку с кофе я поставил на маленький стеклянный столик у камина и добродушно поприветствовал однокурсницу: — Здравствуй… давно мы не виделись.
Что правда: когда я узнал о настолько ранней свадьбе Малфоя, приглашение на которую было отправлено и мне, пожаловал на неё в качестве гостя. А видел я миссис Малфой ещё в самом расцвете сил, какой она не являлась сейчас: осунувшееся лицо, проступающие седые прядки, морщинки около носа. До, года делают своё дело. Но только не со мной.
Абраксас разрешил мне поселиться в их особняке и даже выделил отдельную комнату, чему я был неимоверно рад и благодарен ему. Кров имеется, медальон и чаша — есть. Остался последний пункт — собрать бывших Пожирателей и объявить о начале войны. О начале настоящей войны…
