Обычный зимний денёк

Казалось бы… Так глупо всё закончилось… Такая глупая смерть… А ведь если бы не война, сейчас они сидели бы в гостиной и пили чай. Улыбались друг другу… Может… Даже любили друг друга… Сын не отвернулся от отца и спокойно бы общался, сидя рядом с ними… Всё было бы так прекрасно… А ведь, только этого и хотел Рейх… Поэтому надеялся, что когда умрёт, то сможет увидеть, как все счастливы… Без него… Но… Не тут-то было… Да, выстрел был, но… Союз успел толкнуть немца и вместо головы тот попал себе в плечо. Крикнув от резкой боли, фашист схватился за плечо и сильнее заплакал. В этот момент Совок повернул его к себе, взяв за плечи, и поднял. — ТЫ ЧТО МАТЬ ТВОЮ ДЕЛАЕШЬ??!!? ТЫ ВООБЩЕ ДУМАЛ ГОЛО~ — О-отпусти… И и-избавь мир от т-такого м-монстра… К-как я… Такого СССР точно не ожидал. Нацист перебил его, плача в истерике, просил Совка убить его… Смотря своими пустыми глазами прямо в душу, своими судорожно дрожащими руками давая в руки пистолет и, выбравшись из крепкой хватки, враг распахнул руки… Такого жалкого зрелища не пожелаешь никому. Совет застыл, не зная, что делать, смотря на немца, что так просил его убить… Нет… Он не может… Не может просто взять и убить, хотя в те времена аж руки чесались от желания прикончить эту псину… Откинув пистолет куда подальше, Союз начал бы уже кричать, как увидел, что его враг падает без сознания. Слабак… Наверное потерял немало крови. СССР вздохнул и взял на руки, на удивление слишком лёгкое тело Рейха, и понёс к себе. Вернувшись домой, Совок положил бедное тело нациста на диван, а сам пошёл за аптечкой. Зачем СССР помогает псине? Он и сам не знает. Может потому, что так ему казалось нужным? Наверное, но этого так никто и не узнает… Прийдя с аптечкой и сев возле немца, он снял с него футболку, и ужаснулся. Худощавое тело Наци было покрыто различными шрамами и порезами. Он был настолько худым, что аж кости выпирали. «Дааа… Надо бы его подлатать…»- подумал Союз и принялся за работу. Закончил он через час, ведь пришлось обработать не только рану на плече. Встав, Совок осмотрел Рейха и, кинув грубое: «жалкий», отправился заваривать чай.