Обычный зимний денёк

Германия вздохнул и отвёл виноватый взгляд. Рейх тоже предпочёл не смотреть на сына. После десятиминутной тишины младший всё же решил начать разговор. — Пап… — Из-за стыда он с трудом выговорил это слово, а старший машинально посмотрел на него — Прости, что избегал и игноривал… Я не хотел чтоб ты страдал…  — И сделав небольшую паузу, искренне и тихо сказал. — Я люблю тебя, ты самыл лучший отец в мире. — После чего Гера обнял его.   Ожидая криков, он поднял голову и неожиданно для себя  увидел тёплую и добрую улыбку. — Нечего извиняться, я сам виноват, что войну начал — Сказал нацист и обнял в ответ своего сына. Его голос не был дрожащим или тихим. Он был спойкойный,  а сам Рейх радовался тому, что наконец снова заговорил с сыном. — Так ты… Не злишься…? — Отстранившись, спросил Гера. Он думал, что отец не ответит или, ещё хуже, начнёт обвинять во всём его. Но Веник лишь с лёгкой насмешкой над собой, простил его. — Конечно нет, просто мне было как-то одиноко без тебя, все эти годы… — Проговорил старший немец, и отвёл взгляд. — А как же ЯИ и ФИ…? –Посмотрев на отца, Герман понял, что и о них он не хочет говорить, после чего снова обнял.   Тем временем, СССР и Россия стояли у двери. Первый, опиревшись на стену, смотрел в пол,  а второй ходил туда-сюда скрестив руки.  Всё же не выдержав, младший русский подошёл к двери и, тихо открыв, заглянул. Увидев, что немцы обнимаются и оба улыбаются, расплылся в улыбке и так же тихо закрыл дверь. — Ну что там, получилось? — Всё же заговорил Союз, посмотрев на своего счастливого сына. Тот же, сразу кивнул, облегчённо выдохнул. — Вот и хорошо… Ведь, ему теперь не будут сниться кошмары… Наверное — Проговорил старший русский и тоже вздохнул. Выпрямив спину, он потянулся, ибо немного застоялся. — Кстати пап, хотел спросить… — Он сделал небольшую паузу, а после продолжил. — Почему ты ему помогаешь…? — Спросил всё же Росс у своего отца, ведь его постоянно мучал этот вопрос, и на удивление тот ответил. — Потому, что люблю — Ответ короткий, но от его содержания Россия чуть не подавился. Он застыл от шока, удивленными глазами смотря на СССР. — Ну он же… Он же… — То, что Рейх сделал в сороковых я предпочитаю не вспоминать… — Тихо прорычал старший и зашёл в зал. Немного постояв и подумав, Мишка зашёл за ним.   Укр проснулся от громкого раската грома, немного вздрогнув. Нет, он не боится грозы, просто он спал и совсем не ожидал такого грохота. Тихо промычав, Укроп перевернулся на другой бок, укутавшись сильнее в одеяло. Стоп… Это не его кровать. Почему он так решил? Эта слишком мягкая для той, что у него. Протерев глаза, он сел и осмотрелся. Да, он точно не у себя дома. Прибранная и светлая комната. На стенах картины. На столике лежит много книг, а над ним медальки и грамоты. Но что очень отличалось от комнаты Венка это фотография семьи на тумбочке, где были изображены Канада и это родные. Взяв её в руки, Укроп вытер еле заметную пыль с лица Кленового. Он уже хотел что-то сказать, как в комнату зашёл хозяин комнаты, из-за чего украинец быстро положил фотографию в рамке на место. — О, ты уже проснулся — Сказал вошедший, сев рядом и поставив поднос с супом и хлебом на тумбочу. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально… И не надо меня тут «лечить»…– Явно поняв, что Канада собирался делать, ответил Украина, слегка нахмурившись. На самом деле, сейчас ему было немного холодно, несмотря на то, что он под одеялом. И немного болела голова, но это не так важно, наверное. — Прости, но твой брат просил приглядеть за тобой и он просил у тебя просил прощения за тот случай. — Хах, даже нормально извиниться не может… Слабак… — Последнее слово он сказал с лёгкой злостью, после чего отвёл взгляд. — Передай, что я его прощаю… — Всё же после минуты молчания сказал Венок. — Хорошо, но всё равно, поешь пожалуйста — Продолжал своё Канада, но его просьба была немного похожа на приказ. Как только Украина хотел снова возразить, как старший (Если считать со дня, когда страна стала независимой, то Канада и правда старше Укра) перебил его. — Иначе сам накормлю — Сказал он и улыбнулся. Из-за этого, Венку не осталось выбора, как взять тарелку, и начать понемногу есть.