Энн из приемной доктора Уорда

Гилберт взглянул на полуденное солнце, медленно выдохнул и опустился на ступеньки крыльца Катбертов. Удача определенно не желала ему сопутствовать. Он приехал в Шарлоттаун самым ранним поездом, однако не застал Энн дома. Мисс Катберт сказала, что они с Мэттью Катбертом отправились в Зеленые Крыши. Первым порывом Гилберта было броситься на вокзал — он преодолел уже полпути, когда отчаяние отступило и рассудок чуть прояснился. Нет, так он может снова разминуться с Энн. Бездействовать было крайне трудно, и огромная часть Гилберта предпочла бы поехать в Эвонли и вернуться в Шарлоттаун, если окажется, что Энн уже там нет. Однако он понимал: это проще, но бессмысленно. Гилберт побродил по улицам и возвратился к дому Катбертов. Он не знал, как долго просидел там прежде, чем мисс Катберт распахнула дверь. — Святые небеса! Гилберт, что ты здесь делаешь? Гилберт вскочил со ступеньки и только теперь подумал, что оккупировать крыльцо столь возмутительным образом — неуместно и неприлично. — Простите, я... — он прочистил горло. — Мне очень нужно увидеться с Энн. Я хотел бы подождать ее здесь, если это не причинит вам сильные неудобства. — Что за глупости, — она нахмурилась. — Ты не будешь сидеть под палящим солнцем бог весть сколько часов! Заходи, Гилберт, давай. Мисс Катберт усадила его в гостиной и, вопреки протестам Гилберта, накрыла передвижной металлический столик. Гилберт чувствовал себя ужасно неловко: он определенно не заслуживал такого гостеприимства. Не после того, виной чему он стал. — Боюсь, они вернутся к вечеру. — Я понимаю, — он с благодарностью принял дымящуюся чашку. — Это большой срок, и я не могу навязывать вам свое присутствие, поэтому позвольте... — Перестань, Гилберт, — дружелюбным, однако не терпящим возражений тоном остановила его мисс Катберт. — Ты можешь здесь подождать Энн. До вечера далеко, и я сильно сомневаюсь, что ты полноценно позавтракал. Раз уж обстоятельства сложились подобным образом, я предпочла бы, чтобы мне не пришлось тебя уговаривать пообедать со мной. Ты, надеюсь, не откажешься от разумного предложения с таким же несвоевременным упрямством, как от чая? — она неоднозначно хмыкнула. — Да, мисс Катберт. Большое спасибо. Она удовлетворенно кивнула, а перед тем, как удалиться, наградила Гилберта понимающим и отчасти сочувствующим взглядом. Должно быть, Энн ничего ей не рассказала. Иначе на месте мисс Катберт Гилберт взашей выгнал бы самого себя и запретил за милю подходить к своей дочери. Его до сих пор убивала мысль, насколько мерзко и подло эта ситуация выглядит в глазах Энн. Одному небу известно, что она теперь о нем думает. Он обязан все исправить. А если это невозможно, то хотя бы заверить Энн, что ее репутация чиста и произошедшее — лишь скверное стечение событий и чудовищное недопонимание. Когда входная дверь хлопнула, а из прихожей донеслись звуки разговора, сердце Гилберта забилось сильнее. Он вскочил с софы и судорожно сжал пальцы в кулаки, титаническими усилиями заставляя себя остаться на месте и ждать, пока Энн сама зайдет в гостиную. — У нас гость, — услышал он голос мисс Катберт, — к тебе, Энн. У Гилберта было предостаточно времени, он прокрутил всевозможные варианты этой встречи и точно знал, что именно собирается сказать, однако изумленно-растерянное «Гилберт», вырвавшееся у Энн, когда она возникла на пороге, и ее мимолетная улыбка сбили его с толку. Дверь за ней плотно закрылась. Он шумно втянул носом воздух, не до конца уверенный, что все это не игра воображения, выдававшего желаемое за действительное, и шагнул к Энн. — Я приехал в надежде, что ты позволишь мне все объяснить. Но прежде я хочу... — он умолк, чувствуя, как нечто незримое сдавливает грудь. Энн смотрела на него широко раскрытыми, совершенно удивительными глазами, и Гилберта охватывал стыд и гнев на все вокруг и себя в первую очередь за то, что она вчера пережила. — Энн... Господи, я так сожалению. Я бы многое отдал, лишь бы повернуть время вспять и как-то этому помешать. Или знать способ все исправить. Но я не знаю. — Ему хотелось взять Энн за руки или заключить ее лицо в ладони и с жаром заверить, что обвинения девочек голословны. Он в жизни не сделал бы ничего, что могло бы запятнать репутацию Энн, никогда намеренно не причинил бы ей боли. Гилберту хотелось этого до дрожи в пальцах, однако он не был уверен, что после случившегося имеет право прикасаться к ней. — Прости меня. Она встрепенулась, неопределенно качнула головой. — Гилберт... — Прошу, выслушай меня, — перебил он, боясь, что Энн попросит его удалиться. — Я не помолвлен и никогда не был. Я не связан обязательствами ни с Уинни, ни с какой-либо другой девушкой, и клянусь, у меня не было намерений своими поступками или словами вызвать подобного рода слухи, я... — Гилберт, — вновь позвала Энн, и в этот раз он не посмел продолжить. Она неожиданно пересекла гостиную и остановилась в футе от него. — Я знаю. — Энн выглядела взволнованной, ее взгляд блуждал по его лицу, будто она никак не могла поверить, что Гилберт сейчас действительно стоит перед ней. — Я встретила Уинифред на вокзале, она рассказала, что вы... Что ты не... Мне не следовало так спешно уезжать, — Энн прикрыла глаза. Ее голос дрожал. — Если бы я выслушала тебя еще вчера!.. — Энн... Воздуха не хватало, гостиная резко сделалась невозможно тесной и душной. Гилберт попытался сказать хоть что-нибудь, но безумные по своей силе торжество и восторг охватили его с головы до ног, вихрем вытеснили из сознания все мысли. — Когда я узнала, то хотела тут же вернуться в Эвонли и отыскать тебя, но не могла, — торопливо говорила Энн, заламывая перед собой руки. Гилберт запоздало услышал нотки отчаяния. — Ведь завтра утром нужно явиться в Куинс! Комиссия... А было так поздно, и поезд... Гилберт, — Энн всхлипнула, и он с ужасом увидел в ее глазах слезы, — почему со мной вечно вот так? Я все делаю... Неправильным и сложным. Даже самые чудесные моменты! Гилберт беспомощно покачал головой. — Ты... Умоляю, не думай, что в произошедшем есть хоть немного твоей вины. Неправильным и сложным? Энн, — у него вырвался пораженный вздох, — любой момент с тобой чудесен. Твои воображение и ум поражают, а доброта и искренность сердца восхищают, — Гилберт медленно поднес руку к ее лицу, отвел выбившиеся из кос пряди и дотронулся до скулы подушечками пальцев. Его переполняла нежность. — Как бы я хотел, чтобы ты взглянула на себя моими глазами и поняла, насколько ты изумительна и прекрасна. У меня нет твоего дара красноречия, но я наде... Энн прерывисто выдохнула и вдруг подалась вперед, стремительно сократив те несколько дюймов, которые оставались между ними. Гилберт почувствовал, как ее губы мимолетно коснулись его, и прежде, чем Энн успела отстраниться, он притянул ее к себе и с жаром поцеловал в ответ. Она издала удивленный звук, затем обхватила Гилберта за шею, прильнула теснее. Поцелуй опьянял, ее близость кружила голову, а тепло, которое Гилберт чувствовал ладонями, прижатыми к спине Энн, заставляло обнимать ее еще крепче. До этой секунды Гилберт не осознавал, как чертовски сильно — до темноты в глазах — хотел поцеловать Энн. Ощущать ее в своих руках и чувствовать ее прикосновения было настолько восхитительно, что у Гилберта в голове не укладывалось: как он мог хоть на долю секунды подумать, что сумеет справиться со своими чувствами и провести жизнь без Энн? Он влюбился в нее с первых секунд, и теперь поражался, как он умудрялся столько недель не понимать это сильное и ослепляющее чувство. Когда Энн разорвала поцелуй, Гилберт ощутил отвратительный ледяной страх, омрачивший ликование и блаженство. Энн не отпрянула, и он возблагодарил за это Небеса, поскольку не был уверен, что сумеет разомкнуть руки и выпустить ее из объятий. Если это был первый и последний раз, Гилберт не мог позволить мгновению закончиться так скоро. Ее ладони неловко скользнули вниз, замерли на груди. Энн глубоко дышала и смотрела на него с потрясающей изумленно-радостной полуулыбкой на приоткрытых губах. — Энн, — прошептал Гилберт, внимательно вглядываясь в ее лицо. Сердце, озаренное надеждой, лихорадочно билось. — Я должен знать. У тебя действительно есть чувства ко мне? Она молчала несколько секунд, которые показались Гилберту вечностью. Ее губы дрогнули, и Энн сжала пальцами края его жилетки. — Да... — она потрясенно улыбнулась. — Боже мой, да! Конечно, — Энн засмеялась. — Я поверить не могу, что у тебя есть чувства ко мне! Я... — она отняла руки от его груди и ущипнула себя за предплечье. — Нет, до сих пор не понимаю. Но ты стоишь здесь и все твои слова... — Энн вновь подняла на него светящийся взгляд. — Гилберт, это правда происходит с нами? Он тоже засмеялся, трясущимися от счастья и облегчения руками обхватил ее лицо и поцеловал. На мгновение отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и поцеловал еще раз. — А как же Сорбонна? — Энн накрыла его руки своими и заставила остановиться. — Ты в самом деле откажешься от поступления из-за меня? Это безумие! Сорбонна — мечта, и я не могу позволить тебе так поступить со своим будущим. — Безумием было полагать, что я способен уехать так далеко и надолго от тебя. — Энн хотела возразить, однако Гилберт уверенно продолжил: — Я не знаю, осталось ли у меня время поступить в хороший университет в Канаде, но совершенно уверен: как бы ни сложились обстоятельства, Сорбонна — не моя судьба. Все будет... Глаза Энн испуганно расширились. — Не надо говорить, что все будет хорошо! — она стиснула его пальцы. — Каждый раз, когда я слышала эту фразу, все случалось с точностью наоборот. И как часто я сама обещала себе это в преддверии еще худшей беды! — Я хотел сказать, что все будет так, как должно быть, — Гилберт поднес обе руки Энн к губам и поцеловал их. — Я знаю, чего жаждет мое сердце, как знаю то, что мое решение правильное. Прошу тебя, ни на миг не сомневайся в этом. — Я счастлива, что ты не уезжаешь в Париж и мне не придется терять тебя на столько лет. Но я боюсь, что ты совершаешь ошибку и однажды возненавидишь меня за это. — Это не ошибка, — не выпуская рук Энн, серьезно продолжил Гилберт. — Это мое решение, продуманное и окончательное. Я никогда не посмею обвинить тебя в этом. Более того, такого случая и не представится: я чувствую, что поступаю единственно верно. Ты доверяешь мне, Энн? Она взглянула на него, точно искала в лице Гилберта подтверждение его словам. Уверенно кивнула. Гилберт коротко поцеловал ее и притянул к себе, с наслаждением почувствовал, как Энн обняла в ответ и прижалась щекой к его шее. На душе было спокойно и ясно. Гилберт знал, что сказанное им — абсолютная правда и сегодня Энн сделала его самым счастливым человеком на земле. Гладя Энн по волосам, он поклялся себе, что с этой минуты будет делать все, лишь бы она тоже чувствовала любовь и счастье, которые наполняют его сердце. — Мы все-таки станцуем на их свадьбе, Мэри! — Баш хлопнул ладонью по столешнице, вскочил на ноги и сделал несколько нелепых телодвижений, которые, судя по всему, должны были напоминать танец. Гилберт скептически повел бровью. — Нечего так смотреть. Ты на моей свадьбе вообще не танцевал, и я тебе даже слова не сказал. — Он подавил довольную улыбку и вернулся к подсчетам. — У тебя нет ни капли совести. Ты сбрасываешь на нас такую ошеломляющую новость и как ни в чем не бывало продолжаешь ковыряться в цифрах? — «Ковыряться в цифрах»? — Гилберт постарался изобразить праведное возмущение. — Я, между прочим, пытаюсь составить интересное предложение для мистера Барри. Он может продавать наши яблоки не только за пределами Кармоди, но и в другой стране. Баш подбоченился. — Я бесконечно благодарен тебе за этот огромный вклад в наше прекрасное будущее, но ради всего святого, Блайт, отвлекись на пару минут и расскажи, как все прошло. — Баш взглянул на Мэри и всплеснул руками. — Что? Это я направил его на путь истинный и имею полное право услышать хоть немного подробностей! — Ты — большой нетерпеливый ребенок, Себастиан, — Мэри сокрушенно покачала головой. — Это мы давно знаем, — отмахнулся тот. — Давайте сосредоточим наше внимание на кое-чем более интересном и важном. — Баш выжидающе смотрел на него, пока Гилберт упорно игнорировал желание поддаться на провокацию засыпать родных подробностями их встречи с Энн и подсчитывал предполагаемую прибыль от продажи яблок. — Ты серьезно? Мэри, душа моя... — Баш умолк на полуслове, заметив, что Мэри с невозмутимым видом занялась составлением букета из полевых цветов. — И ты туда же? Что вообще происходит в этом доме? Будто Блайт каждое утро заявляет, что обрел любовь всей своей жизни и не едет ни в какую Сорбонну! Мэри украдкой оглянулась на Гилберта и заговорщицки улыбнулась. Он с трудом сдержал смешок. Безграничные радость и блаженство переполняли Гилберта с той секунды, как Энн признала свои чувства к нему. Хотелось петь, танцевать и упиваться чудесной эйфорией, которая, казалось, не ослабевала, а, наоборот, усиливалась с каждым часом, однако Гилберт не мог отказать себе в удовольствии немного поддразнить Баша. Первой сдалась Мэри. Она пересекла кухню и ласково погладила Гилберта по щеке. — Энн необыкновенная. Мы счастливы за тебя. И не скрою, знать, что ты будешь жить ближе, чем в несколько тысяч миль, гораздо проще. Хотя скучать от этого мы меньше не станем. — Мне будет вас безумно не хватать, — Гилберт обнял Мэри, затем повернулся к Башу. — Гилберт! — послышался взволнованный крик с улицы. — Гилберт! Он увидел в окно, как мисс Стейси спрыгнула с не до конца остановившегося велосипеда с мотором. — Ну вот, — наиграно вздохнул Баш, — мне даже объятий не достанется. Гилберт выбежал на террасу и застыл, заметив конверт в руке мисс Стейси. — Ты едешь в Торонто! — восторженно объявила она и вскинула руку с конвертом в победном жесте. — Да! — он подпрыгнул и испустил ликующий клич. — Да! Да! — мисс Стейси подхватила его радостный смех. Гилберт одним махом преодолел лестницу, с трудом справился с порывом стиснуть учительницу в объятиях и взял протянутый конверт. — Просто невероятно. Это потрясающая новость, огромное вам спасибо! — Мне? — удивилась мисс Стейси. — Прекрати. У тебя превосходный результат, я и не сомневалась, что тебя возьмут. Гилберт разорвал конверт и пробежался взглядом по телеграмме. Этого просто не могло случиться — нельзя быть таким абсолютно и безраздельно счастливым. — Я спохватился слишком поздно, — он покачал головой, пытаясь прийти в себя. — Если бы вы не написали своей подруге в университет Торонто, у меня не было бы шансов попасть в этом году, — Гилберт поднял на нее глаза. — Вы спасли мое будущее. Словами не передать, как сильно я вам благодарен. И за обучение, и за эту неоценимую помощь. Мисс Стейси мягко улыбнулась. — Рада помочь, Гилберт. Правда. Я искренне верю, что ты преуспеешь на медицинском поприще, и уже тобой очень горжусь. Гилберт растер ладонью пылающее лицо. От переизбытка эмоций голова шла кругом. Он действительно знал, что Сорбонна — не его путь и поступить туда будет ошибкой, однако спустя год мечтаний о знаниях, медицинских прорывах и открытиях — довольствоваться колледжем и смириться с судьбой сельского врача? Это сводило с ума. Когда он в строжайшей тайне обратился за советом к мисс Стейси и признался, что хочет рассмотреть в Канаде достойную альтернативу Сорбонне, Гилберт ни на что особо не рассчитывал. Кто принимает подобные решения в самый последний момент? Любая комиссия не воспримет его всерьез даже с высокими выпускными баллами. Однако мисс Стейси упомянула доктора Эмили Оук, ее хорошую знакомую из университета Торонто, и это позволило Гилберту надеяться, что при невероятных размеров удаче и хорошем результате экзаменов у него получится туда поступить. — Спасибо, мисс Стейси, — кивнул он. — Я вас не подведу.

***

Они гуляли по полю. Примерно в том самом месте, где в начале лета собирали для доктора Уорда полынь. Энн крепко сжимала его руку и периодически, забывшись, ускоряла шаг, вырывалась вперед. Она была ошеломлена и взбудоражена неожиданным решением мистера Катберта, поэтому Гилберт воздерживался от комментария, что это не шибко походит на прогулочный шаг, и старался приноровиться к ее темпу. — Думаешь, мисс Катберт согласится на это? — Не знаю, честно, — она неопределенно тряхнула головой. Рыжие локоны, некогда завитые в высокую прическу, теперь беспорядочно спадали на лицо и шею и колыхались в такт движениям Энн. — Марилла говорит, что Мэттью лишился рассудка, раз предлагает такое безумство. Восхитительное безумство, Гилберт! — она снова в порыве сжала его руку. — Серьезно, если они вернутся в Эвонли, я буду на вершине прекраснейшего блаженства! Конечно, это повлечет ряд трудностей, — Энн закусила губу. — Вряд ли в Эвонли так быстро забудут скандал с Джози Пай и недоразумение с Уинифред... А когда Катберты покинут Шарлоттаун, мне нужно будет съехать в общежитие, — она приостановилась и посмотрела на Гилберта. — Может, даже к миссис Блэкмор, где разместились девочки из Эвонли! Как думаешь, в городе есть другие общежития для студенток? О боже. Они точно будут меня ненавидеть. Если мне придется не только учиться вместе с ними, но и жить... — Энн... — Ты прав. Там будет Диана, а остальное не так уж и важно. Милая Диана! Я счастлива, что она не уехала в Париж, — на лице Энн расцвела широкая улыбка. Гилберт тоже невольно улыбнулся. — И как же будет чудесно приезжать в Зеленые Крыши и считать Эвонли своим домом! Я будто очутилась в прекрасном, сказочном сне. Поверить не могу, что все это взаправду! Нас с тобой ждет много нового, и мы будем писать друг другу обо всем на свете... — Энн. — ... а когда наступит... — она запнулась, вероятно, только сейчас осознав, что он позвал ее уже дважды. — Да? Почему... — Энн смущенно усмехнулась. — Почему ты так смотришь? Гилберт не мог отвести взгляд и отчаянно надеялся, что ее потрясающие волосы, большие блестящие глаза, восторженно разомкнутые губы, каждая рыжая веснушка на лице и шее останутся запечатленными в его памяти настолько прочно и глубоко, что образ Энн, детальный, такой же яркий, как в жизни, никогда не потускнеет и не покинет сознания Гилберта. Ему будет безумно, до мучительной боли в груди не хватать его Энн. Он точно знал это, поскольку уже сейчас скучал по ней так сильно, что щемило сердце. — Поцелуй меня, — попросил он. Энн улыбнулась, коснулась его шеи прохладными пальцами и поцеловала. — Волшебный сон омрачает лишь твой внезапный отъезд, — прошептала она ему в губы. — Я рада, что ты поступил в Торонто. Просто все это слишком неожиданно, — Энн выдохнула и прижалась лбом к его подбородку. — Кажется, я не готова проститься с тобой так скоро. Мы ведь только... — она сильнее обняла Гилберта за шею. — У меня чувство, словно я знаю тебя всю жизнь, но если бы мы в самом деле познакомились намного раньше... У нас было лишь одно лето! — Энн вскинула голову и заглянула ему в глаза. — Великолепное и волшебное, но такое короткое! Тебе правда обязательно ехать в Торонто сегодня? Гилберт очертил кончиком пальца линию ее скулы, погладил подбородок. Энн была прекрасна, и ему очень хотелось, чтобы комиссия, Торонто и весь мир оставили их в покое, перестали существовать. Он стоял бы так целый день — целую вечность — и любовался его потрясающей Энн. — У нас еще все впереди, — заверил он не то Энн, не то себя. — Сейчас мне нужно уехать, но чуть позже я вернусь за остальными вещами, улажу кое-какие дела в Эвонли и приеду к тебе. — Он прикоснулся к ее щеке второй рукой. — Буду приезжать всегда, когда смогу. — А еще мы будем писать друг другу. Гилберт засмеялся, вспоминая, с каким энтузиазмом и упоением Энн каждый раз отзывалась о возможности состоять с кем-то в переписке. — Постоянно. Он поцеловал ее снова — в который раз за это утро, однако Гилберт ничего не мог поделать, он вообще не был уверен, что сможет утолить жажду касаться Энн и ощущать ее прикосновения в ответ. Впереди его ждало много сложной и интересной работы, и хоть уезжать было неимоверно трудно, Гилберт не сомневался: будущее прекрасно, как никогда, и все потому, что Энн — чудесная, любимая Энн — теперь часть его будущего. Он и не думал, что будет так счастлив. Мог ли Гилберт еще полгода назад предположить, что жизнь подарит ему не только шанс получить хорошее образование и заниматься медициной, но и большую светлую любовь? Взаимную и искреннюю. Гилберт никогда не верил в чудеса, однако это без сомнений было оно — самое настоящее чудо. И Гилберт был всем сердцем благодарен Небесам за то, что он обрел семью, которая всегда с нетерпением будет ждать его в Эвонли, получил возможность стать хорошим врачом и встретил ту, с кем отныне мечтает прожить каждый божий день. Да, это было истинное чудо. Одно из таких, которые как раз и происходят в обычной жизни. Энн запрокинула голову и посмотрела на солнце. Гилберт знал, что ему уже пора. — Полдень, — Энн улыбнулась. — Начинаются новые приключения. — Да, — он взял ее за руку, — и мне не терпится их встретить.